Текст книги "Сетевые публикации"

Автор книги: Максим Кантор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

Климактерическая боязнь левизны (07.11.2012)

С некоторых пор меня окрестили «левым» и, право, я не знаю как к этому определению относиться – если учесть, что в мире «лево» и «право» давно перепутано. Если Тони Блэр – лейборист, Клинтон – демократ, а Чейни – либерал, то, право же, неладно что-то в датском королевстве с демократией, либерализмом и правами трудящихся.

Видимо, обвинение в левизне содержит упрек в недооценке достижений капиталистического развития мира – но и тут я, честное слово, уступаю первенство газетам и телехронике. Ну, честно, часовню развалили до меня, в тринадцатом веке. Кризис налицо, не заметить не получается. Изо всех сил стараются показать, что это не видовой кризис, и война не есть неизбежный финал, а уж как будет в реальности – поглядим. Пока радоваться нечему.

Возможно, упрек в левизне обозначает то, что мне нравится идея равенства, а многие эту идею считают дурной. Например, пылкая дама Елизавета (из числа сетевых собеседниц) восклицала: Я за неравенство! Вероятно, данная дама имеет в виду то, что неравенство обеспечивает бурное развитие социума, поскольку люди талантами не равны. Если бы точка зрения данной дамы победила, то она вряд ли попала бы в число диспутантов, поскольку именно факт уравнивания женских прав с мужскими дал ей возможность настаивать на неравенстве.

Возможности женщин и мужчин не равны физиологически – и потребовались века чтобы это неравенство преодолеть в правовом отношении. По-моему, к лучшему.

Действительно, я за равенство. И считаю данный тезис основополагающим для социальной конструкции.

Контр-аргументы мне известны.

В защиту своей позиции приведу лишь одно соображение.

В конце концов, многое решает компания – в одной компании приятно находиться, а в другой не очень.

Так вот, мне однажды понравилась компания Толстого, Рабле, Маяковского, Маркса, Вийона, Мора, Кампанеллы, Фомы Аквинсокого и Сирано де Бержерака.

Я понимаю, что компания Поппера, Коха, Хайека, Чубайса, Березовского и Мизеса может тоже кому-то нравиться.

А мне вот нравится моя компания.

Помимо прочего, я не знаю ни одного значительного произведения искусства, основанного на идеях капитализма. Все обстоит прямо наоборот: только идеи сострадания к униженным и оскорбленным и делает искусство – искусством. А другое – это просто декоративное творчество.

Так считаю не только я, в моей компании так считали все, я просто разделяю эту мысль, она мне представляется важной.

Если существует какая-то «правая» идея, которая не унижает, не угнетает, не ведет к войне (хотя до сих пор в истории было именно так), которая не основана на привилегиях и жадности, – то я немедленно эту идею приветствую, мне совершенно безразлично, «правая» она или «левая», лишь бы слабых не унижали.

А вот когда стареющий жлоб сидит на сундуках и доказывает, что он не равен прочему миру потому, что у него денег больше, чем у миллионов простых смертных – это, по-моему, противно. И левизна здесь не при чем.

Просто Сирано симпатичнее Березовского.

Частное мнение (15.11.2012)

Администрация ФБ удалила мой текст «Голубой период русской истории» и прислала мне грозное письмо.

А я-то, наивный, думал, что здесь можно писать свободно.

Уверен, что не разжигал расовой ненависти и не призывал к свержению существующего строя. Не сквернословил.

За все время пребывания на фб ровно 4 раза употреблял резкое слово – и всякий раз в понятном контексте. И уж точно, позволяю себе бранное выражение реже, чем добрая половина здешних писателей.

В чем причина удаления текста?

И – главный вопрос – кто и что именно донес?

Ведь кто-то привлек внимание администрации к данному тексту.

В заметке обсуждался вопрос различия современного взгляда на педерастию – и античного. Это совершенно научный вопрос, и автор рассматривал его без гнева и пристрастия. Например, Маркс рассматривал античный способ производства сравнительно с капиталистическим.

Во многом я шел стопами великого ученого, трактуя изменения в концепции и внедрении содомии.

Так что, если сторонники античного способа производства обиделись, то спешу уверить, их метод все еще актуален. Если оскорбились любители современной механики, то могу успокоить их тоже: новации процветают.

Но возможно, некие капиталисты решили, что уподобил процесс приватизации России – мужеложеству? Да, намек на это в заметке содержался. И что же я могу ответить на это предположение?

Однажды, как гласит легенда, германский офицер навестил Пабло Пикассо и спросил про «Гернику»: Это вы сделали?

Пикассо ответил: Нет, это вы сделали.

Что касается меня, я лишь фиксирую происходящее со страной. Понимаю, что капиталисты любят Родину – по-своему. Считаю данный способ любви – противоестественным. Это мое частное мнение и я его никому не навязываю.

Упыри (11.12.2012)

Это хроника. Институт Искусствознания закрывают.

Историкам искусства вменили в вину три пункта:

а) они не занимаются АКТУАЛЬНЫМ искусствоведением

б) они медленно работают, издали всего два тома из планируемой 14 томной истории русского искусства

с) они часто ездят в командировки за бюджетный счет

Сотрудники возразили

…а) они занимаются классическим искусством, актуальным занимаются кураторы и галеристы

б) специфика науки в тщательной работе. Издавать книги вообще трудно, поскольку бюджет на это денег практически не дает. Но в год издают до 50 книг, находят средства сами.

с) в командировки ездят изучать искусство почти всегда за счет приглашающей стороны. Бюджетом их командировки не предусмотрены.

Сегодня в институт приехал министр российской культуры – говорить с сотрудниками. Вот его речь:

Владимир Мединский, министр культуры России: Поверьте, значительно проще было бы мне принять все решения за закрытыми дверями, а вы бы узнали их из приказов, вот и все. На этом бы тема завершилась. По поводу возмутивших многих статьи в «Российской газете». Она, наверное, написана достаточно эмоционально, но она написана как эмоциональный ответ на выступление одного из руководителей институтов. Очень здорово, что этот институт основан в 43-м году. А теперь представьте себе, чтобы было, если бы в 43-м году в газете «Правда» руководитель института вступил бы в публичную дискуссию с руководством страны на тему того, как… Я прошу тишины. Я просто хочу сказать, что любые проблемы можно и нужно решать в режиме взаимо… Я могу перестать говорить. Закончим и перейдем к бумажному обмену. Я абсолютно убежден, что любые проблемы можно и должно решать в режиме взаимного диалога и взаимного убеждения в своей позиции. Это не гласность. Все это – глупость. Поэтому, поскольку директор института не пришел ко мне, пришел я в институт, я отвечаю вам публичном. Я могу изложить свою позицию в «Российской газете» на первой полосе. Я пришел к вам. Вот разница в позиции. Все данные национального ответа Ивлиева были взяты, простите, из официальных отчетов института. Значит, неправильно делаются отчеты.

Закончив выступление, Мединский покинул институт, но на заседании остался советник президента Толстой. Он рассказал ДОЖДЮ, как будет решаться проблема с институтами.

Владимир Толстой, советник президента по культуре: Я думаю, что вначале действительно пройдет заслушивание всех концепций и планов всех институтов, потом эта общественная рабочая группа доложит министру. Министр, видимо, будет совещаться в каком-то необходимом ему кругу, и принимать административные и управленческие решения, такие, какие министерство сочтет нужным.

Толстой также отметил, что искусствоведческие институты вряд ли будут сокращены в ближайшее время. Он со своей стороны постарается сделать так, чтобы им дали, например, год, чтобы доказать свою актуальность.

То есть, в лучшем случае, в течение года ученые должны будут доказать, что они актуальны.

Это ведь в голову сразу и не вместить, как историку доказать, что его наука актуальна?

И кто будет судить?

Остается добавить, что представители так называемого актуального искусства – готовые выступать по любому поводу, в данном случае молчат. Видимо повод не достаточно актуальный.

Большинство из «актуальных» мастеров давно уже сотрудничает с другим академическим учреждением: совмещают борьбу за авангардное с членством в Академии Церетелли. Это факт нашего радикального движения.

Каждые день, глядя на актуальное искусство, российское правительство, авангардистов, казнокрадов – думаешь, что мера паскудства уже достигнута. Иногда надежда мелькнет: вдруг они друг дружку съедят, болотные – правительственных, а правительственные – болотных.

Но нет, они только на площадях ссорятся, на самом деле они заодно, кушают за общим шашлыком у Церетели.

А запивают кровью ученых.

На заметку менеджеру (13.12.2012)

В начале ХХ века самой сильной школой искусствознания была немецкая школа.

Это настолько очевидный факт, что даже не требует дискуссий.

Отцы у искусствознания были достойные, задали хороший ритм работы.

Помимо философии Гегеля, в которой весьма важен раздел Эстетики – присутствовали Лессинг, Винкельман, а дальше уж пошло само – и Трою Шлиман открыл, а уж про Варбурга и говорить нечего.

Немцы умеют учиться и преподавать умеют. Это ведь особое, крайне занудное дело – тут германский характер себя показал.

Это не инсталляции – это наука, тут надо не торопясь заниматься, думать, сравнивать, на разных языках читать, даты учить, запоминать всякое.

То была действительно лучшая в мире школа искусствознания. И античная история – самая сильная.

Затем историкам и искусствоведам Германии было предложено наладить эффективность работы в своей отрасли.

И все. Закончилось время германских достижений в искусствознании и истории античности.

Институт Варбурга теперь в Лондоне, это наиболее уважаемая инстанция – если говорить об истории искусств.

А в Германии искусствознания (по сравнению с тем, что было) практически нет.

Сказки Бажова (15.12.2012)

Рассказываю заурядный исторический анекдот, случай из жизни; не ищите подтекста – второго дна нет. Истории лет двадцать. Место действия – квартира Ростроповича и Вишневской на авеню Жорж Мандель.

Это была огромная квартира, в ту пору я таких квартир и не видывал. То есть, я не подозревал, что человеку нужно столько места, чтобы поесть и отдохнуть.

Потом и в Москве стали строить очень большие квартиры – для демократически настроенных менеджеров нефтяных корпораций; но в ту пору Советская власть еще не до конца прошла, и квартира музыканта производила сильное впечатление. Не знаю уж сколько в ней было метров, но главный зал был как ипподром, и самое поразительное – от края до края, вдоль всей гостиной стояли толстые малахитовые колонны. Я не помню, сколько их там было – не знаю. Может быть, десять. Все вместе напоминало египетский храм. Повторяю, колонны были из малахита, зеленого камня, описанного сказочником Бажовым.

Мы в тот вечер рассматривали коллекцию, у Славы было много хороших картин; говорят, что собрание нынче развешано в президентском дворце в Питере. На авеню Мандель картины смотрелись неплохо, но признаться, великолепие зала и малахитовые колонны затмили крестьянок Венецианова.

Через пару дней я оказался там же с четой Зиновьевых. Александр Александрович, собираясь в гости, одевался точно так же, как для похода на почту, но Ольга принарядилась, даже украшения надела, в частности, на палец – малахитовое кольцо.

Кольцо произвело впечатление, действительно, красивая была вещь. Галина Павловна сказала: Какая прекрасная вещь! Вы можете себе это позволить?

Разговор в тот вечер шел о судьбах России, ругали коммунизм. Я очень люблю Ростроповича и Галину Павловну. Он – великий музыкант, она – великая певица. Все свои сокровища они, несомненно, заслужили. А то, что его коллекция осела, в конце концов, у Путина в хоромах – случайность. Повторяю: подтекста в истории нет, рассказ о том, что все относительно.

Тем более, что лет через пять я оказался в квартире одного из заместителей Лукойла, и воспоминание о квартире Ростроповича потускнело. А потом уже такое началось. Совершенно не до музыки.

Сиротство русской демократии (18.12.2012)

Путину не с кем поговорить о демократии, оппозиции претит родство с народом, искусство более не принадлежит массам, рабочие лишены профсоюзов, – проблема сиротства значительно масштабнее, не только детей касается.

Все мы подкидыши либеральной демократии: в подоле принесла она русский народ на порог цивилизованного мира, но ребенка взять не спешат. Счастливчиков усыновили, но отнюдь не всех.

Количество российских сирот в приютах подсчитано неверно.

Называют цифру 700.000 сирот по стране, но эти данные занижены как минимум вдвое.

Отчего-то считают только детей; но в нашем отечестве лишены родительской опеки прежде всего взрослые.

Пройдитесь по Лондону: российское сиротство вопиет в Белгравии и Кенсингтоне.

Вытекающие из России миллиарды – это деньги на приюты, на подарки сиротам, на компенсацию утраченного национального достоинства, это субсидия за отказ от ласк Родины-матери.

Особняки и виллы – это ни что иное, как дома призрения, сиротские приюты, а политическое убежище, коего добиваются обладатели миллиардов – это стандартная прцедура усыновления.

И, когда лишенные материнства чада, отторгаются даже и от мачехи – что может быть горше?

Если можно ущемить права этих сирот – то с какой стати выделять в отдельную категорию детей?

Чем дети лучше?

Лишить американцев права усыновлять российских детей только справедливо: либо о всех сиротах заботиться, либо уж ни ком.

Вообще говоря, государство существует затем, чтобы заботиться о детях и стариках. Союзы предприимчивых взрослых это не государство вовсе – это армия, банда, корпорация, малина.

Исходить следует из реальностей нашего малинового бытия, а вовсе не из фантахзий на тему государственности.

В данной реальности Оливеру Твисту естественно опускаться на дно вместе с другими детьми-воришками и взрослыми ворами, а шанс того, что Оливера выведут из притона – исчезающе мал.

Вероятно, мальчик впоследствии не пожалеет, если ему дадут ускользнуть из родной среды – но малина всегда крайне строга в отношении своих понятий.

Уж если общество взрослых дяденек дозволяет старикам нищенствовать, а детям сиротствовать, то надо быть последовательными.

Закрываться щитом из детей – законное право любого бандита.

Закон Маугли (21.12.2012)

В стране, внедрившей капитализм без профсоюзов и торгующей всем: от депутатского кресла до места в яслях – отмена торговли детьми есть сугубо революционное решение. Наперекор всему – детьми не торгуем. Всем торгуем, а детьми теперь не торгуем.

Ученые должны отчитываться за эффективность проживания на земле, а дети пусть живут, не принося денежной пользы Родине.

Сколь благородно такое решение.

Продавать ребенка анти-патриотично, дети-сироты, подкидыши, сопливые и неухоженные малолетки – это будущее страны. Звучит по-спартански твердо.

Безусловно, в спартанском или афинском государствах именно так и поступили бы.

Впрочем, греки бы ахнули, узнав, что в детский сад и ясли можно отдать ребенка за плату, превышающую зарплату матери.

Греки бы подивились повороту судьбы спасенного от ига ребенка.

А как дошло бы до платного образования, до пропасти между провинцией и столицей, между богачами и нищими – греки бы приуныли.

Стоит ли спасать тогда? Спартиаты изумились бы, узнав, что можно выселять детей из домов, отключать у детей отопление, если родители не заплатили корпорации за газ.

И уж вовсе бы древние греки обалдели, узнав, что можно торговать оружием, из которого потом могут выстрелить по твоим же детям.

А уж если бы древние греки узнали, что природные ресурсы страну отданы в частные руки, а торговля ими (т. е. будущим спасенных детей) ведется не ради детей – древние бы греки сказали: а может лучше бросать их в пропасть? Или все-таки продать?

Вероятно, древние греки сказали бы, что данные казусы не сочетаются с благородным намерением дать детям свободу. Общество, которое живет с такими порядками, сказали бы они, не имеет права ставить вопрос об ответственности за своих детей.

Все в стране уже организовано максимально безответсвенно в отношении будущего детей: недра земли розданы частным воротиалам; стоимость жилья не позволяет жилье иметь; медицина, экология и питание превращают любой детский недуг в нерешаемую проблему; разрыв между богатыми и бедными унизителен. Многие детские заболевания вообще не лечатся, или лечатся так плохо, что лучше бы не пробовали лечить.

Если торгуют всем детским будущим, оптом и в розницу, то с какой стати именно детьми не торговать? Вероятно, греки приняли бы во внимание то, что происходит со спасенными детьми в дальнейшем.

Практически все дети, если только получают эту возможность, из России уезжают все равно, как только подрастут – за лучшим образованием и интересной работой. Возможно, некоторые из спасенных от неволи младенцев, когда вырастут, все-таки останутся на Родине, особенно если их заберут в труднодоступные районы, где получить образование им не удастся. А может быть, кому-то повезет в отечестве, и ребенок станет менеджером или колумнистом.

Собственно, в нашей стране широко востребованы только четыре профессии: менеджеры корпораций, колумнисты, чиновники и митингующие; прочие находят себе лучшее применение за рубежом.

Хорошо бы этому положить конец.

В связи с отменой торговли детьми – отмены ожидают следующие анти-патриотические явления:

1) торговля детским образованием и пребыванием в детских садах

2) торговля детским здоровьем и здоровьем родителей детей

3) торговля и спекуляция жилплощадью, на которой проживают дети и их родители

4) торговля природными ресурсами страны, в которой предполагается проживание спасенных

детей – данная торговля должна приносить доходы только детям и коллективу, то есть будущему

5) низкие пенсии бабушек и дедушек

унижение стариков не способствует хорошему воспитанию

6) нарко-трафик – о котором молчат, потому что он кормит многих

Все вышеуказанное требуется отменить до того, как запрещать торговлю детьми.

Впрочем, торговать детьми действитеьно аморально – надо их с благодарностью передавать только в хорошие руки. Надо следить за их жизнью и условиями быта – пусть хоть это сумеют отечественные институты, если иного не могут.

Детей желательно отдать на воспитание в другие страны, потому что здесь их воспитывать абсолютно некому: сами мы не в силах воспитать детей – и мы это доказали за последние двадцать лет. Доказали полностью и окончательно. Это разве не видно?

Мы отдали страну мерзавцам в управление – и вы хотите оставить детей здесь?

Ирландцы, французы, евреи, англичане – все, кто имел тень возможности спасти детей от зла в своей стране, вывозили их за моря. Детей первыми сажали в шлюпки на гибнущем Титанике.

А вы – отпихиваете их от шлюпок с непонятным сладострастием горделивых утопленников. Пусть тоже тонут, сукины дети!

Мы создали страну жлобов, лакеев, приспособленцев, воров, карикатурных оппозиционеров и бессердечного правительства. Мы создали страну с плохими лекарствами, отвратительным образованием, фальшивым искусством и бесконечным сервильным менеджментом.

И у кого-то хватает дури – рекомендовать воспитание сирот здесь?

Воспитайте сначала себя.

А пока что – детям лучше идти к волкам, как Маугли.

Основания гражданских эмоций (25.12.2012)

Наступает пора семейных праздников – естественно говорить о детях и сиротах.

Хочу обратиться и к тем, кто именует себя «либералами», и к тем, кто называет себя «патриотами». Каждый из вас переживает за народ, и, надо надеется, переживает искренне.

Хорошо бы не забыть, что помимо эмоций и гнева друг на друга – существуют реальные дети.

Речь идет о детях, а не о том, как одно печатное издание посрамило другое печатному издание.

Обращаюсь ко всем журналистам с предложением.

Чтобы предложение прозвучало внятно, поясню его конкретным примером.

Все мы знаем о сталинских преступлениях и о жертвах ГУЛАГа. В отношении этой трагической страницы истории также ведутся споры: некоторые патриоты оправдывают жертвы, а некоторые либералы преувеличивают количество убитых. При этом часто возникает впечатление, что реальная картина происходившего не интересна вообще никому – люди порой говорят: точно ничего мы узнать не можем.

Между тем, узнать можно почти все. Можно получить сегодня практически все необходимые документы в архивах: справки и приказы ксерокопируют, переплетают, продают. Также издано много подробнейших исследований, проведенных как отечественной наукой, так и зарубежными историками. Известны распоряжения Сталина по дням и часам, расстрельные приказы, подписанные лично им, и Хрущевым, и Молотовым, и тройкой Хрущев-Ежов-Успенский, и лично визированные Сталиным проскрипционные списки, и внесенные рукой Молотова добавления, и вписанные рукой Сталина фамилии. Долгая работа, но она делается – все цифры и даже большинство имен сегодня можно восстановить. Вопрос в том, что удобнее пользоваться неким знанием «вообще», нежели знанием конкретным.

Теперь вернусь к проблеме сирот и нового закона.

Очевидно, что проблема стала общественно значимой.

Множество журналистов, колумнистов, и просто граждан высказало свое мнение. Но никто не знает, ни о каком количестве детей идет речь, ни того, здоровы дети или больны, а если больны, то чем конкретно, сколько детям лет, кто от них отказался, а кто хочет брать в семью.

Эта анонимность гражданского чувства не помогает, напротив: анонимными делаются эмоции, и каждый из спорщиков изрекает среднеарифметическую банальность.

В дискуссию необходимо внести предмет дискуссии.

Предлагаю печатные издания посвятить публикации подробного списка всех сирот. Детей следует перечислить поименно, с датами рожения, с описанием недуга – и указанием как на возможности принимающей стороны, так и с указанием на причину отказа таковой стороне.

Две строчки про каждого ребенка – сложно ли для страны?

Ведь столько энтузиастов. Ведь так хотим правды.

Не думаю, что данная подробная публикация займет более одного номера «Коммерсанта», «Российской Газеты», «опенспейса», «Граней», «Новой газеты».

Если список всех сирот невозможно опубликовать в одном номере «РГ» или «Коммерсанта», значит надо разделить этот список на пять-семь-десять частей по алфавиту и дать одновременно во всех значимых газетах – а в социальных сетях поместить весь список детей-сирот целиком.

Причем данный список должен быть рабочим – на нем должны появляться и обновления, когда поступают новые сироты, и информация о тех, кто попал в семью.

Это кропотливая работа – почти как поиск имен репрессированных в тридцатые годы.

Но это реальная работа для журналистов, и она будет выгодно отличаться от пустословия.

Представляется, что это предмет общенародной заботы.

С уважением к журналистскому труду,

Максим Кантор

любопытно, что три газеты отказались эту заметку публиковать

Публикую здесь.