Текст книги "Знак расставания"
Автор книги: Лиз Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)
Для Бена было непросто избавиться от своих вредных привычек, но он старался, и Эран гордилась им. Однажды они лежали ночью, предаваясь нежным ласкам, исследуя все укромные местечки друг у друга так, что она сгорала от вожделения.
– Рояль! Мой рояль! – вдруг воскликнул он.
Полностью обнаженный, Бен помчался к инструменту, и когда Эран прибежала вниз, то чуть не умерла со смеху. Он лихорадочно наигрывал какие-то фрагменты, что-то записывал на нотной бумаге, что-то снова проигрывал и выглядел при этом абсолютно нелепо в костюме Адама. Эран поспешно задернула шторы, чтобы какой-нибудь случайный прохожий не застал его в столь славный момент, предававшегося плотской любви с музыкой, а не с женщиной.
В эту ночь Бен закончил песню, посвященную Эмери, и она получилась очень чувственной.
Джейк отказался записывать ее, Майлс не хотел об этом и слышать. Это была очень изысканная песня, но в ней все было о похоронах. Это будут похороны Бена, если она попадет к слушателям!
– Но в моем контракте сказано, что я могу экспериментировать! – горячился Бен.
– Не с самоубийством! – кричали они.
– К чертовой матери вас обоих! – злился Бен.
Он злился настолько же сильно, насколько хорошо Эран сохраняла философское настроение. Они же это предвидели, не так ли? Джейк сказал «нет» с самого начала.
– Да, но я был уверен, что нам удастся изменить его мнение! Твои стихи так отличаются от того, что пишет Кельвин, в них есть смысл! – злился Бен.
– В таком случае, на них есть и отпечаток смерти. Ладно, давай перестанем сердиться. Ты же не останешься рок-певцом на всю свою жизнь, – сказала Эран.
Бен бурчал и ругался еще несколько дней, но реквием действительно лег в ящик письменного стола. Решительно забыв о нем, но чувствуя себя гораздо лучше после того, как они написали эту песню, Эран на несколько дней вырвалась к Рианне. Бен остался в Лондоне, под круглосуточным присмотром Тхана, загруженный работой в студии по самое горло.
Это было непростое посещение, и во многом из-за Люка Лейвери, который подарил Рианне и Эммету бубны на Рождество. Эран не могла поверить, во что может превратиться ухоженный дом Рафтеров, в какой шумный балаган, и что она может услышать от визжащей, как старая карга, с выпученными глазами и растрепанными волосами, Аймир такие вопли:
– Да идите же в сад – забирайте бубны, барабаны, собаку – хоть кто-нибудь слышит, что я говорю?
– Пресвятые небеса, успокойся, Аймир! Я тебе помогу, – сказала Эран.
Аймир накинулась на нее:
– Это все Люк. Он знает, что Рианна очень музыкальный ребенок, он меня просто с ума сведет! Люк сказал, что следующим подарком будет пианино! Эран, ты можешь забирать девочку. Забирай ее в Лондон, забирай малышку, забирай все!
Глаза у Аймир были совершенно безумные, а Дэн смеялся, словом, это был настоящий хаос. В черных сапожках, в красных колготках, Рианна выглядела настоящим дьяволенком, этаким панк-ангелочком, вопящим и визжащим. Она действительно была очень музыкальна и одарена каким-то невообразимо высоким пронзительным голосом.
– Я вполне могу представить себе, что она выиграет один из конкурсов Акила в пабе, – сказала Эран.
– Ага! Мы тоже! В пять лет – в пабе, в шесть – в тюрьме! Или она, или мы. Дэн, да открой же вино, пока у меня мозги не взорвались! – застонала Аймир.
Эран задумалась.
– Ты знаешь, Аймир, если потом Рианна захочет заниматься музыкой, я имею в виду – по-настоящему, ты мне обязательно скажи. Я пришлю деньги на это.
– А что ты скажешь Бену, как ему объяснишь, для чего деньги? – спросила Аймир.
– Я придумаю, да он вообще не обращает на это внимание. Сорит деньгами! Но если бы он знал, он бы посчитал это хорошей инвестицией, – улыбнулась Эран.
– О Эран, я не могу себе представить, как ты только сдерживаешься, как выносишь это напряжение, до сих пор ничего ему не сказала? – спросила Аймир.
– Сказать, что я оставила его дочь вам? Аймир, у меня просто мозги стынут от такой мысли, – призналась Эран.
– Но он может согласиться с твоим решением. Даже подумает, что ты правильно поступила, – заметила Аймир.
– Послушай, Бена не было рядом, когда я приняла решение. Это моя ответственность, я знаю, что Рианне здесь лучше. Вы же любите ее, правда? Даже если она балуется? – заволновалась Эран.
– Да мы просто обожаем ее, она наше солнышко, ты представить себе не можешь! – воскликнула Аймир.
Но Эран хорошо все себе представляла и не могла даже мысли такой допустить, чтобы чем-то повредить этому семейству. Хотя она вздрагивала в глубине души всякий раз, когда Рианна называла Аймир «мамочка». Как бы Эран хотела быть заботливой матерью своей маленькой девочке! Но достаточно и того, что она может видеться с Рианной, играть с ней, участвовать в обсуждении важных вопросов – Аймир всегда с ней советовалась, а девочка была очень счастлива.
Но у Эран были и другие обязательные дела в деревне. Во-первых, она зашла к соседке Энни, а потом отправилась к домику на побережье. После долгой подозрительной паузы, пока Молли решала, Эран ли это постучала, дверь чуть-чуть приоткрылась.
– А, Эран. Я уж подумала, что ты так занята Рафтерами, что ко мне и не заглянешь, – буркнула Молли.
Ну вот, опять надо обороняться. Не прошло и пяти секунд в родном доме. Эран прикусила язык, пока Молли осматривала ее с ног до головы.
– Хорошо выглядишь, но красный – не твой цвет. Тебе не надо носить красное. Я так полагаю, эту прическу ты сделала в Лондоне? – кисло спросила Молли.
Нет, хотелось закричать Эран, в чертовой Ботсване! Но почему Молли обязательно надо так себя вести? Говорить таким тоном, будто Эран никогда ничего не может сделать правильно? Неужели так будет всегда – этот колючий, придирчивый тон, упреки и претензии по пустякам? Молли захотелось откровенности?
– Ну, мама, черный – это твой цвет. Что ж ты даже не купила новое пальто на похороны отца и Дерси? – спросила Эран.
Молли мрачно посмотрела на нее. Потом наступило перемирие, но было ясно, что после такого начала ничего хорошего из встречи не выйдет. Эран заметила, что нет никаких следов присутствия Акила.
– Где он, на работе? – спросила она.
– Да-а, утром, днем, вечером он пропадает в баре. С музыкантами и этой новой барменшей-грязнулей – маленькой Киган, она настоящая неряха, – буркнула Молли.
Прекрасно! Еще немного, и Акил переедет к своей «неряхе», и его вечно недовольная бурчащая мамаша будет удивляться, чего это он от нее убрался подальше? Как в свои юношеские годы, Эран стала нащупывать нейтральные темы для бесседы. О Бене было лучше не упоминать, потому что Молли терпеть его не могла, о Рианне нельзя было говорить, потому что Молли делала вид – внучка просто не существует в природе. Вспомнить Конора и Дерси означало вызвать волну жалости.
– Как ты провела время у Валь? – наконец спросила Эран.
– Хм-м. Да в няньках! Она стала меня слишком часто просить помочь, ну я собрала сумки да и уехала домой, – ответила Молли.
«Интересно, очень часто – это сколько? – подумала Эран. – Дважды?»
– Когда ты собираешься к Шер? – продолжала Эран.
– В апреле, – буркнула Молли.
– Я куплю тебе билет и дам деньги на покупки, – предложила Эран.
– Эхе-хе. Это мило. Представляешь меня в моем возрасте на самолете? Я слышала, в них очень жарко и душно, и ноги отекают. – Молли вздохнула.
«Вот губы у тебя точно отекут, когда я воткну в них вилку». – Но Эран дружелюбно улыбнулась.
– Мне пора идти, мама. Я завтра еще заскочу. Может быть, мы сходим на ленч в паб, – сказала она.
Джин поможет. Молли примет шесть стаканчиков, и ей будет все равно. Вырвавшись на свободу, Эран обогнула бухту и направилась к Феннерскому холму, обратив внимание, каким притихшим стал городок. Трагедия с катером, а потом еще дельфины исчезли, – все это сказалось, да, это будет плохой год для туристического бизнеса.
Когда Эран добралась до дома Ханнак Лоури, она увидела перед ним лужайку с крокусами и примулами. Ханнак спешила встретить ее на дорожке. Она была на двадцать лет старше, чем Молли, но до сих пор пользовалась губной помадой и духами. Обнимая Эран, Ханнак проводила ее в дом, засыпая по дороге вопросами.
Эран еще играет на гобое, стихи – слова к песням – пишет? Как интересно, как интересно! Эран должна рассказать об этом, и как зовут парикмахера, который сделал эту невероятную прическу – и не важно, что Ханнак почти восемьдесят, ей нравятся хорошие стрижки, стильные. А что Эран думает о последней песне Боя Джорджа – да он просто пискля какая-то! Еще один певец, как Бен. А Бен в порядке? Его пластинки переведут на эти новые диски? Ханнак интересовали все лондонские новости, уверяла она, разливая шерри, как всегда элегантная, в твидовом костюме цвета бургундского вина.
– Как я рада, что отдала свою дочь твоей дочери. Я не рада тому, что мне пришлось так поступить. Но я рада тому, что я это все же сделала! – сказала Эран.
ГЛАВА 17
На двадцать пятый день рождения Эран Бен превзошел сам себя. Огромная корзина фрезий, непристойная открытка и смущенный взгляд.
– Ну что, давай купим? – неуверенно сказал он.
– О да! – отозвалась Эран.
Эран ничего не говорила Бену об этом, но срок аренды дома подходил к концу. Единственная проблема была в том, что они не знали, продаст ли хозяин дом и сколько это будет стоить.
Они позвонили агенту, и через час он связался с ними. Хозяин готов продать. За триста тысяч фунтов.
– Т-триста тысяч? – У Эран дыхание перехватило.
Бен и глазом не моргнул:
– Посмотри, можем ли мы немного поторговаться и сбить цену. Если не получится, придется поработать, чтобы в этом году у меня был новый хит.
После дальнейших переговоров им удалось снизить планку до двухсот восьмидесяти пяти тысяч фунтов.
– О Господи, Бен, это все равно очень много. Ты говорил, что не хочешь брать ссуду… – заметила Эран.
– Не хочу. Скажи, что я готов заплатить двести семьдесят пять тысяч наличными, – заявил Бен.
К обеду договоренность была достигнута. Как только они подпишут бумаги, дом переходил к ним. В голове у Эран все плыло, как на карусели.
– О Бен, я обожаю тебя! – воскликнула она.
Поэтому Бен и купил этот дом для нее, нисколько не думая о себе. Эран любила бы его, даже если бы у него не было и пенни. Она и так бы любила его, если бы он до сих пор был официантом, наигрывающим простые мелодии в ресторане на улице в Северном районе Лондона. Бен привлек ее к себе.
– Это для вечеринок. Сумасшедших оргий. В восемь начинаем, – заявил он.
– Что? – переспросила Эран.
– Вечеринка-сюрприз по поводу твоего дня рождения. Тебя надо было заранее предупредить, чтобы ты успела приготовиться, навести красоту. – Бен шутил, глаза его блестели.
– О! – Эран растрогалась.
Она хотела, чтобы Бен пошел с ней по магазинам, но он отказался, опасаясь толпы в «Харви Никколс» и преследования со стороны какого-нибудь поклонника.
– Но я никогда ничего не покупаю у «Харви»! – запротестовала Эран.
Бен выудил из кармана кредитную карточку, перевязанную серебрянной ленточкой:
– Приступай.
Эран вспыхнула. Она вспомнила, как Тхан рассказывал о Саше и ее фантастических способностях заставлять деньги исчезать в никуда. Бен уверен, что Эран так не поступит?
– Эран, дорогая, даже если ты будешь покупать все на свете без остановки, ты за год не потратишь столько, сколько Саша тратила за час. Иди и развлекайся, – сказал Бен.
И Эран отправилась в путь, но дошла не дальше «Мисс Селфридж». За один день весь «Харви Никколс» не обойти, подумала Эран. Она купила платье, туфли, парчовый пояс и почувствовала себя мотовкой, когда увидела на чеке сумму в восемьдесят фунтов. Как только она пришла домой, Бен затащил ее наверх.
– В ванну! Прическа! Лицо! Это займет все твое время, чтобы приготовиться, – заявил он.
Принимая ванну, Эран пыталась понять, что такое прячут внизу. Было много шума, глухих ударов, шороха, и у нее было такое чувство, что где-то скрываются еще люди. О, Бен отлично устраивал дни рождения! Она до сих пор не могла до конца поверить, что они опять вместе.
Но когда она, принаряженная, спустилась вниз, Бен исчез. В доме стояла мертвая тишина. А где же он? Где Тхан? Слегка встревоженная, Эран распахнула двери в гостиную. Там была полная темнота.
– Бен? – позвала она.
Вспыхнул свет, и появился Бен – за роялем, вокруг стояли Тхан, Бет, Рани, Дива, Майлс и Кевин. Шинед Кенни и Гевин Сеймур, и все улыбались Эран.
– «С днем рождения, дорогая Эран, с днем рождения тебя…»
Смеясь и взвизгивая, они бросились обнимать и целовать ее. Двойные двери распахнулись: в дальнем конце комнаты был накрыт огромный стол, украшенный цветами, с роскошным именинным белым тортом в форме музыкального ключа. Комнату украшали белые и желтые воздушные шарики, кругом раздавались звуки открываемого шампанского, песни. Эран почувствовала себя ребенком, попавшим в Диснейленд.
– Ой, я сейчас заплачу! – вымолвила она.
Но нет, довольно было слез в прошлом году! Вместо этого она рассмеялась, слушая, как они спели всю песню до конца, и потом встал Бен и сказал тост в ее честь, а Тхан подал ей бокал шампанского. Это должен был быть прекрасный, счастливый вечер.
Это было замечательно! Пришли Холли и Уолтер, друзья Эран из музыкальной группы, мистер Рудельштайн из книжного магазина. Джейк Роуэн. И Дэн с Аймир. Не веря своим глазам, Эран подбежала к ним:
– Как вы здесь оказались?
– Приплыли, – коротко ответил Дэн и крепко поцеловал ее. А потом подарок, нет – множество подарков! Эран приперла Аймир в углу и выудила из нее, как все получилось, как их напугал своим звонком Бен.
– Мы чуть не умерли от страха, когда он позвонил… мы подумали, что он узнал о Рианне. Но он позвонил, чтобы пригласить нас, даже купил билеты. Он, наверное, под градусом, но он чудесный, – сказала Аймир.
«Под градусом». Господи, – да весь стол был уставлен бутылками! Эран даже показалось, что с той стороны, где сидел Клем, потягивает травкой. Но тут появился Бен и обнял ее:
– Шампанское, только шампанское! Весь вечер. Я обещаю.
– Ты мой хороший, я тебя обожаю, – прошептала Эран.
Он остановился на этом и больше не пил, весь вечер играл, пел – все их старые любимые песни. Все танцевали так, что сотрясался потолок. Рани отплясывала рок-н-ролл с мистером Рудельштайном, который в свои семьдесят лет никак не мог дождаться, когда она исполнит для него обещанный танец живота. Дива, без Гая, который отговорился срочной работой, оживленно разговаривала с Кевином Россом, размахивая тарелкой с креветками так, что одна креветка вылетела оттуда. В десять часов Бен уступил место за роялем Майлсу, а сам пригласил на танец Эран.
– Хорошая вечеринка, да? – спросил Бен.
– Чудесная! – воскликнула Эран.
Эран кружилась под звуки песенки «Good Golly Miss Molly», чуть не сгибаясь пополам от смеха, объясняя Бену, почему ее мама не могла приехать: ее тиара была в химчистке; и тут ей показалось, что зазвонил телефон. Через минуту к ней подошел Бен:
– Тебя к телефону.
Молли! Молли позвонила, чтобы поздравить ее с днем рождения, и Эран сразу же стало стыдно из-за своих шуточек. Она прикрыла дверь, чтобы не мешал шум. Но это был Тьерри.
– Я просто хотел поздравить тебя, пожелать счастья. Я звонил раньше, но тебя не было, – сдержанно сказал он.
Тхан и Бет не говорили ей. Значит, отвечал Бен, но он не передал ей, что звонил Тьерри. Он поступил с ним таким же образом, как когда-то Тьерри с ним. У Тьерри был грустный голос, и Эран стало жаль его.
– Почему бы тебе не прийти? У нас чудесная вечеринка! – сказала она.
– О нет. Бен распсихуется, – сказал Тьерри.
– Да нет же, я обещаю – здесь столько людей, он даже не заметит, – сказала Эран.
– Я бы хотел тебя увидеть, – сказал Тьерри.
– Ну так приходи. – Эран вздохнула.
– Хорошо. Я приду, если ты уверена… – Тьерри замялся.
Эран была ни капельки не уверена, но она поговорит с Беном, сегодня он не сможет ей ни в чем отказать! И наконец, после жутких ругательств. Бен согласился с условием, что она не будет с Кермитом ни танцевать, ни кокетничать. Тогда пусть приходит.
Тьерри пришел с бутылкой вина и подарком, выглядел он очень мрачно.
– Я собирался отправить это по почте. Это всего лишь книга, – сказал он.
Сонеты Шекспира! Эран была очень тронута. Скользнув губами по его щеке, она проводила Тьерри в комнату и познакомила с некоторыми гостями, передала ему бокал вина. Тьерри немного приободрился.
Бен опять был за роялем: грозный, как ястреб, он исполнял какую-то песню с двумя другими рок-звездами. Эран оставила Тьерри и отправилась танцевать с Тханом.
Как это было здорово – оказаться снова со всеми, беситься вместе со всеми! Бедный Тьерри тоже бы устроил для нее вечеринку, но Эран надеялась, что он не вообразит, что она будет сравнивать, кто из них более щедрый – Тьерри или Бен. Тьерри по-своему был классный парень. Но он смешался с толпой так, что Эран вообще его не видела.
Это было очень напряженное лето. Когда Бен закончил записывать свой первый альбом для «Флиндерз», он отправился на гастроли в Испанию и Италию. Эран вдыхала благословенный средиземноморский воздух, упиваясь запахами сосны, лаванды, яркими цветами. Алый, лимонный, охристый, бирюзовый и ярко-синий, все особенно яркие на фоне ослепительно-белого… и приглушенные, запыленные коричневые и розоватые тона Тосканы, колдовство средневековой Флоренции… Все думали о нем как о городе-мечте, но это было какое-то неистовство. Таких фанатов не было нигде! И такой шум! После тишины Венеции шум транспорта казался невыносимым. Днем они спасались в садах Боболи, в галерее Уффици, в прекрасном Баптистерии с выложенными золотом стенами. Эран не думала, что ей повезет когда-нибудь еще раз оказаться в этой прекрасной стране, и она старалась прикоснуться ко всему, ухватить все впечатления, какие только возможно.
Однажды они отправились с Кевином Россом в Сиену, где был какой-то внушительный собор, выложенный полосами белого и черного мрамора. Бен не очень-то разбирался в соборах, но в отличие от многих рок-музыкантов он был открыт культуре, классическим произведениям живописи и скульптуры, понимая, что художники и скульпторы значили столько же, сколько Моцарт и Бетховен. Когда они наконец присели отдохнуть на скамейке на площади, Бен выглядел немного уставшим, но Эран подумала, что это от физического утомления. Гастроли всегда изматывали.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да конечно, все нормально, – ответил Бен.
Но в этот момент его заметили две школьницы, подбежали попросить автограф, и вскоре собралась толпа; даже в этом древнем городе для Бена не было покоя. Тхан и Кевин пытались навести порядок, но Бен подписывал каждый протянутый клочок бумаги, широко улыбаясь, принимая проявления обожания, удовлетворяя свою внутреннюю страсть к всеобщему признанию. Они отправились обратно во Флоренцию, даже не выпив кофе.
Бен больше не пил водку, не принимал транквилизаторы или стимуляторы. Вино за обедом, пиво с группой – это все. Он очень старался и знал, что Эран следит за ним.
– Ну и как я держусь? – Его улыбка была заразительна.
– Отлично, но нам понадобится грузовик, чтобы привезти домой всех твоих девчонок-фанаток, – улыбнулась Эран.
«Тхан мог охранять Бена от всего внешнего, но я могу охранять его от него самого, – подумала Эран про себя. – Бен будет в порядке до тех пор, пока я буду с ним повсюду, буду держать его под наблюдением».
Когда они вернулись в июле в Лондон, позвонил Дэн: у Рианны была свинка, и чувство огромной вины захлестнуло Эран. Естественно, Дэн и Аймир позаботятся о малышке, но как бы она сама хотела поехать к ребенку, поделиться тревогой с Беном! Он был ее отцом, они семья по крови, а не волею обстоятельств… но, если отвлечься от всего, как бы они справлялись с Рианной, если бы она была с ними? Ты заберешь четырехлетнего ребенка из ее привычной жизни, из садика, куда она ходит, привезешь ее в шум и жару большого города, предоставишь ее сообществу грубых бесшабашных музыкантов? Или ты останешься с малышкой дома, отпустив папочку бузить за границу в сообществе соплячек-поклонниц?
В тысячный раз Эран напоминала себе, что она поступила правильно, не имея ни малейшего представления о том, как сложится ее жизнь в будущем. Две недели она не спала, пока не позвонил Дэн и не сказал, что малышка потребовала свой барабан, значит, кризис миновал. Но в своих снах Эран продолжала видеть пылающее личико, слышала слабый больной голосок, зовущий мамочку.
– Я здесь, я здесь!
Эран сидела на кровати, вся в испарине. Вынырнув из глубокого сна, Бен потянулся к ней:
– Что такое? Кошмар приснился?
– Да нет, так просто, сон. Это был просто сон, – слабо улыбнулась Эран.
Бен обнял ее:
– Ладно, ладно, я здесь.
* * *
Рани предстоял отъезд в Лакнау, она стала полностью квалифицированным врачом. Бен хотел пригласить ее на ужин перед отъездом.
– Только мы втроем. Дома в Сёрри будет большой прием в честь окончания ею учебы, но я хотел бы провести вечер только с ней, – сказал он.
Снова семейные связи! Бен всегда очень любил сестру. Они выбрали теплый июльский вечер, Эран приготовила особенный ужин, но когда пришла Рани, она казалась грустной, подавленной. Озабоченный Бен обнял ее:
– Что случилось, малышка?
Рани слабо улыбнулась, в сари она выглядела крошечной, как будто усохшей. В свои двадцать пять она была красивой, уверенной в себе женщиной, но сегодня ее явно что-то беспокоило.
– Да мне только что сделали прививки, вот и все. Я немножко хандрю, – объяснила она.
– Бедняжка. – Бен вздохнул.
Они испробовали все, чтобы немного приободрить Рани. На некоторое время это помогло. Но потом ее настроение снова упало. Эран подумала, что, может быть, музыка как-то умиротворит ее, и Бен сел к роялю и заиграл небольшой фрагмент из Штрауса.
Рани вдруг разрыдалась.
– О Бен, перестань, ты ее только расстраиваешь. – Эран повернулась к Рани, утешая, дотронулась до ее руки. – Это из-за того, что ты уезжаешь из дома? Это тебя беспокоит – то, что ты оставляешь семью и друзей?
Девушка кивнула, ее макияж расплылся по всему лицу. Она, казалось, не могла говорить от слез.
– Но это же всего на два года. Мы тебе будем писать, ты скоро освоишься. Ты только подумай о жарком солнце, о новых впечатлениях, новых людях, которых ты встретишь, – утешала ее Эран.
Рани закрыла лицо руками, уткнулась в стол и зарыдала в голос.
– Вот именно! – пролепетала она.
Они смотрели на нее, ничего не понимая. Рани уткнулась Бену в грудь, вцепившись в него, как ребенок, она с надеждой смотрела на большого старшего брата, который может все исправить, всегда может помочь. Но когда Рани собралась с силами и заговорила, в ее голосе оставалось какое-то сомнение.
– Я уже встретила нового человека… в Лондоне, здесь.
У Эран просто рот открылся от удивления. Она имеет в виду мужчину? Рани Хейли рыдала из-за мужчины?!
– В этом все и дело? Рани, не глупи! Ты сама миллион раз мне говорила, что они не стоят и слезинки! Успокойся, выпей чаю. Ты современная женщина, феминистка, ты понимаешь, что твоя работа важнее всего, – сказала Эран.
– Нет, не сейчас. То есть да, но он… он тоже важен. Я люблю его! – Рани путалась в словах.
Бен рассмеялся:
– Моя сестренка-мужененавистница влюбилась? Ну и кто же твой герой?
Эран нахмурилась:
– Прекрати, Бен, оставь ее в покое. Она просто переутомилась, потому что Индия все-таки далеко, с этим связано столько впечатлений. Но тебе там понравится, когда ты там окажешься, Рани. Ведь ты даже говоришь на хинди?
– Да, но я не хочу уезжать! Нет, я хочу, я поеду, но я не хочу без него. – Рани опять заплакала.
– Без кого? Кто же он? – спросила Эран.
Рани всхлипнула, вид у нее был очень эмоциональный и возбужденный.
– Тьерри. Тьерри Марран.
Эран была потрясена. Бен выглядел так, словно готов был взорваться.
– Бывший жених Эран? Кермит? Лягушонок?!
– Д-да, мы познакомились на дне рождения Эран, но я ничего не хотела рассказывать, я боялась, что Эран… о Эран, я ужасно себя чувствую, я так запуталась! – Рани умолкла.
Минуту Эран и Бен сидели в молчании, переваривая услышанное. Потом Эран несколько нервно рассмеялась:
– Рани, я тебе не верю: когда я последний раз видела Тьерри, его жизнь была разбита, и, когда я последний раз разговаривала с тобой, ты была завзятой феминисткой!
Рани слегка приободрилась:
– Я и сейчас феминистка. Я по-прежнему верю в значение карьеры, равных прав, и возможностей, и гражданских прав, и…
– В волнистых попугайчиков, – расхохоталась Эран.
– Ну, хорошо, я признаю: я хочу выйти за него замуж! Но я не могу, я уезжаю в Ин… Индию. – И Рани снова разрыдалась, а Бен откровенно закатывался от смеха.
– Да забирай ты его с собой. Забирай его к чертовой матери отсюда, из моей жизни! Или я проклят кем-то – видеть его на каждом углу до конца своих дней? Не слишком ли круто для вашего возлюбленного умирающего лебедя, чью жизнь, я, как предполагалось, безжалостно разрушил? Не прошло и девяти месяцев, как он соблазнил мою сестру! – вопил Бен.
– Он меня не соблазнял, я – я его просто пожалела, он был такой растерянный на вечеринке. Я подошла к нему, мы разговорились, и что же мне теперь делать? – всхлипывала Рани.
– А он чего хочет-то? – хихикнул Бен.
– Ну, он говорит, что он не может сейчас ехать в Индию, ведь всего год прошел, как он нашел здесь работу, он же приехал сюда из-за Эран, только начал осваиваться, он не может сейчас срываться. Я думаю, он подозревает, что я могу поступить, как Эран. Но я так не поступлю. Он такой чудесный, он так обо мне заботится… – Рани смутилась.
– Заботится о тебе? С каких это пор тебе понадобилось, чтобы о тебе заботились? – «подколол» ее Бен.
– Ну, я не знаю, может, мне и не надо этого, а может, всем надо, но я нужна ему, и он нужен мне. И в Индии я нужна, эти бедные дети… – Рани совсем сбилась.
Бен пытался сдержать смех, а Эран продолжала пребывать в недоумении, ее охватило даже некое раздражение, обида. Конечно, трудно было ожидать, что бедный Тьерри покинет Англию, после того как он уже покинул Францию. Но «бедный Тьерри» не так уж и долго убивался по ней, как она опасалась!
– Рани, он менеджер в супермаркете. Он вообще будет ни к чему, он будет только отвлекать тебя – учти! Это первые два года твоей карьеры! Они очень важны! – сказала Эран.
Еще один беспомощный всхлип:
– Легко тебе говорить, ты его не любила так, как я!
Эран взглянула на Бена.
– Это Тьерри так сказал? – нахмурилась она.
– Ну да, мы однажды весь вечер это обсуждали. Тьерри сказал, что только сейчас понял, что ты чувствуешь к Бену и почему бы ты никогда не смогла жить без него. Но если я поеду в Индию, я не смогу там жить без Тьерри. Моя жизнь будет разрушена! – сказала Рани.
Бен улыбался до ушей:
– Рани, дорогая моя, если это такое серьезное чувство, я уверен, он тебя дождется. Что такое два года для мужчины, который встретил свою суженную, свою возлюбленную? – хихикнул он.
– Да, ты смеешься! Да ты просто сам загибался, когда рядом не было Эран, – заметила Рани.
– Но Эран сейчас рядом со мной. Спустя четыре года разлуки мы снова вместе, и это блестящий пример для вас обоих, – сказал Бен.
Рани взглянула на брата чуть бодрее:
– Ты думаешь, что Тьерри подождет меня? То есть я хочу сказать, уже поздно отказываться от Индии…
Эран подумала, что она ослышалась.
– Отказаться? От работы? Рани Хейли, это твой приоритет, ты просто несерьезно говоришь!
– Да у меня теперь целых два приоритета – и оба главные: мы хотим пожениться и иметь детей. Что в этом ужасного? – спросила Рани.
Это было бы ужасно, подумала Эран, если бы я когда-нибудь послушала тебя, дорогая Рани. Если ты когда-нибудь выйдешь замуж за Тьерри, моего бывшего жениха – ни больше ни меньше, – я подарю тебе волнистого попугайчика на свадьбу! Чтоб вас! А через годик и малыш появится. «Розовое белье или голубое, с мишками или с зайчиками? Папочка отвезет принцессу?»
Вспомнив про Гая, Эран содрогнулась. Породистый британский зять разорился, а сын-рокер – преуспевает! Чанда развелась, а Бен счастлив. У Гая уже есть внучка, наполовину ирландка, а сейчас ему светили внуки – наполовину французы. Боги не очень-то жаловали Гая!
Рани провела оставшиеся дни дома в плохом настроении, будучи не в состоянии решить, правильно ли она поступает. До самого дня отъезда ее раздирали сомнения, она к каждому обращалась за поддержкой. Ее родители уверяли, что ей надо ехать, что все будет хорошо, но Эран не была в этом уверена.
А что, если Тьерри ее не дождется?
Для Рани потерять свой талант и навыки было бы трагедией. Но ей понадобилось столько же времени, чтобы найти любимого, сколько она потратила на учебу! Что, если ценой ее карьеры станет единственная в ее жизни любовь? Была ли в книгах «правил для феминисток» глава, которая подсказывала, как правильно поступать в таких ситуациях?
Бен с иронией отнесся к безумной помолвке сестры, но Эран знала, что он тоже переживает за Рани. После того как прошел первый шок, Эран и Бен испытали чувство жалости к этим беднягам и обнаружили самих себя в нелепом положении, которое обязывало их «присматривать» за Тьерри в отсутствие Рани. Рани уехала в Лакнау вся в слезах.
Но Эран еще никогда не была так счастлива! Писать стихи всегда было для нее наслаждением, а писать для Бена – значило что-то совсем особенное, была в этом какая-то особая цель. Пару раз она пыталась писать вместе с Кельвином, но эксперимент не удался. У Кельвина была своя система, и он видел в Эран некую угрозу. После нескольких попыток они перестали пробовать. Но со студией сотрудничали и другие звезды, так что на стихи Кельвина всегда был спрос. Как и Тьерри, Кельвин недолго оставался не у дел.
Осенью Бен решил изменить свой имидж. Джейк беспокоился, он не понимал, зачем изменять то, что уже принесло успех. Но Бен был непреклонен: если ты не согласен, ты пролетаешь. Бен коротко подстригся, в его облике стало больше элементов грубой мужской силы, в сценическом костюме на смену балетным туфлям пришли сапоги, кожа вместо лайкры. Эран была потрясена.
– Зачем это? – спросила она.
– Затем, что, если я выгляжу грубее, я гораздо выигрышнее смотрюсь с более мягким репертуаром – по контрасту. Доставай свой гобой, Эран. Нам придется еще поработать над реквиемом.
Неделями они играли и пели, и вдвоем, и с музыкантами. Эран нравилось быть со всеми вместе, нравилось, как Бен интерпретирует ее слова, но она не понимала, к чему все это.
– Мы исполним эту песню вживую, на концерте в Элли-Пэлли, – заявил Бен.
– «Мы»? Что? – переспросила Эран.
– Мой концерт в Александр-Палас состоится в ноябре. Мы не скажем заранее Джейку или кому-нибудь еще, кроме Кевина и музыкантов, с которых возьмем клятву молчать. Ты тоже будешь с ними играть – сама, свое соло! – заявил Бен.
