Текст книги "Знак расставания"
Автор книги: Лиз Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)
Но Бен был не уверен, правильно ли они друг друга поняли.
– Ты думаешь, что восьмидесятые годы тоже буду яркими? – уточнил он.
– Да, такими, как эта Маргарет Тэтчер! Уверенная в себе, умная, организованная. И вполне материальная, земная, как все тори… – сказала Эран.
– А как ты думаешь, все это повлияет на музыку? – спросил Бен.
– Думаю, люди будут тратить больше денег на покупку музыкальных записей. У людей будет море разных записей, это будет свидетельствовать об их благополучии, – сказала Эран.
Бен выглядел несчастным.
– Тогда мне придется сделать выбор: писать ли для коммерческих целей или работать для души, даже если я плохо кончу, – заметил он.
– Думаю, надо работать для коммерческих целей так долго, как ты сможешь. А потом, когда жизнь предоставит такую возможность, будешь работать и для души. Я тебе это и раньше говорила, Бен, – напомнила Эран.
– Знаю. Я бы даже и не пытался, если бы это было не так важно для тебя. Ты можешь все отлично предвидеть и просчитать. Я же совсем другой, – сказал Бен.
– Поэтому я – твой менеджер. Я тебе уже говорила, что выросла в очень сложных условиях и не хочу вновь оказаться в таком же положении. Мой отец говорил, что деньги дают свободу и силу, и он оказался прав. Когда у тебя есть деньги, это значительно расширяет твои возможности, – заметила Эран.
– Это так. Но я не собираюсь продавать себя ни за какие деньги, – заявил Бен.
– Да не принимай ты все так всерьез! Писать рок, ведь это здорово! Тебе двадцать два года, ты отлично проводишь время. Мы оба развлекаемся. Когда тебе будет тридцать лет, ты найдешь утешение в чем-то другом, – улыбнулась Эран.
Бен пристально посмотрел на нее:
– А ты действительно подарок для меня, Эран. Ты даешь мне почву под ногами и одновременно заставляешь меня смотреть в будущее. Мне бы так хотелось, чтобы…
Чего? Чего же ему бы так хотелось? Чтобы он лучше отдохнул на этом острове, настроился с ней на одну волну? Эран взяла его за руку. Было еще не слишком поздно… Эта последняя их ночь здесь могла бы быть просто потрясающей!
– О чем ты думаешь, Бен? Что тебя беспокоит? Если это наши последние несколько недель, то забудь об этом. Давай прекрасно проведем хоть эту ночь. Пусть она нам запомнится, а все плохое сотрется из нашей памяти. Мы просто очень устали, – сказала она.
Бен не ответил, подождав, пока официант не поставил на стол принесенных кальмаров, хлеб, лимоны и золотистое вино. Едва попробовав еду, Эран поняла, что их только что выловили из океана, а лимоны были такими свежими, что еще ощущалось благоухание их листьев. Несмотря на простоту, Эран считала критскую еду отличной, и ей хотелось бы, чтобы и Бену она понравилась. Но у него, похоже, совсем не было аппетита.
– Бен, это очень вкусно! Ну, попробуй, пожалуйста… Я не получаю удовольствия, если тебе это не нравится, – сказала Эран.
Когда она положила вилку, Бен так сильно сжал ее руку, что ей стало больно. Как в этой романтичной обстановке Бен мог так свирепо выглядеть, так плохо себя чувствовать?
– Ты себе и не представляешь, Эран, как мне плохо! Я себя ненавижу, чувствую виноватым, но… – Бен запнулся.
Он не стал продолжать и просто поднял на Эран глаза, переполненные болью и горечью.
– Бен, но это всего лишь отпуск! Жаль, что тебе не понравилось, но ты ведь и не пытался отдыхать, – сказала Эран.
– Я пытался, Эран. Я знаю, ты так не считаешь, но это правда. – Бен говорил сердитым тоном.
– Но если так, плохо, конечно, но это еще не конец света, – заметила Эран.
Бен сделал глубокий вдох, помедлил и заговорил тихим, скорбным голосом, как будто они были на похоронах очень дорогого человека.
– Эран, это конец, – выговорил он.
– Это… что? – Эран не поняла.
– Конец, Эран. Может, и не всего, надеюсь… Но для нас – это конец пути. – Бен опустил глаза.
Эран сидела неподвижно. Как будто ледяной жезл спустился свыше и поразил ее – нельзя было чувствовать себя более потерянной в этом мире!
– Для нас? – еле выговорила она.
– Для тебя и для меня. Нашей совместной жизни, нашей… О Боже! Как я могу говорить все это? – Бен опять умолк.
– Это? Что – это? – У Эран сел голос.
Эран знала, что ее слова прозвучали бессмысленно, но так же звучали и его слова.
– Эран, мы провели два чудесных года вместе. Ты доставляла мне огромную радость, будучи моей девушкой, а уж в роли менеджера ты была просто незаменима. Но в качестве твоего любовника, твоего спутника жизни, Эран, я… Я так больше не могу. Мы больше не можем! – Бен не мог найти слова.
Эран казалось, что Бен издает невнятные звуки, но слова были неразличимы. Ее рука лежала на его руке, как маленький мертвый зверек.
Долгое время Бен смотрел на океан, затем снова взглянул на Эран темными глазами убийцы.
– Тут… тут везде знамения, Эран! Все это – знамения!
Знамения? Это что, какая-то игра, ориентирование по карте или охота, и, если следовать знакам, ты будешь в безопасности и выиграешь? Не будешь больше чувствовать безумного животного страха?
– Да какие знамения? О чем ты говоришь? – Эран еле могла говорить сама.
Бен все еще держал ее руку, массировал ее, словно Эран была больна.
– Да разве ты сама ничего не видишь? Не замечаешь, что с тобой происходит? – спросил он.
– Нет, Бен. Скажи же мне, что происходит со мной, – тупо попросила Эран.
Ее голос был хрупким и ломким, как стекло.
– Эран, ты… Ты гнездишься! Ты вьешь гнездышко! – воскликнул Бен.
– Гнездишься… – Это слово упало на стол, словно камешек.
– Да… Гнездишься, одомашниваешься, да назови это как хочешь… Это когда женщина хочет вести оседлый образ жизни с мужчиной, иметь собственный дом, выйти замуж, нарожать детей. Я могу это понять, но… Я не могу тебе дать этого! – закричал Бен.
Легкий морской бриз освежил лицо Эран и вернул рассудительность.
– Объясни мне, Бен, какие же знамения ты видел? – спросила она.
– Дом. Мебель. Покупки! Оформление интерьера! Дети Митчеллов! Подарки им и членам моей семьи! Подарок еще не родившемуся ребенку твоей сестры! Свадьба, на которую тебе так хотелось посмотреть! Намеки моей матери… То, что ты перестала все организовывать, стала… сиреной! Этот твой мечтательный взгляд! Беспокойство, когда я употребляю алкоголь или смотрю на других женщин! То, как к тебе относятся Джессика и Кевин! Все это знамения, Эран! – горячо говорил Бен.
Ее лицо вытянулось.
– Бен, ты свободен, абсолютно свободен…
– Мне бы хотелось так думать, но ведь это продолжалось неделями! Началось с нового дома, продолжилось во время турне и усилилось, когда мы приехали сюда! Я испытывал это и видел это каждый день, у меня никогда не было такого безумного страха, такой клаустрофобии, как на этом острове! Эран, я тебя обожаю, но я… я в замешательстве. – Бен умолк.
Эран не находила слов, чтобы ответить ему. В эту прекрасную лунную ночь между ними повисла каменная тишина.
– О Эран… Пожалуйста, не надо… Я так тебя люблю, я не вынесу, что причинил тебе боль, – пробормотал Бен.
Но он не причинил ей боль. Он просто ее убил!
– Это из-за Ирландии, Бен? Из-за поездки к моим родителям? – с трудом спросила Эран.
– Да, и все остальное тоже. Галстуки, обеды, приемы, семьи! Если ты скажешь мне, что я не прав, я с радостью поверю тебе. Но думаю, ты не можешь мне этого сказать, – заключил Бен.
Эран открыла рот, пытаясь ответить, но слова не находились.
– Видишь? Ты даже не понимаешь, что ты делаешь! Но это так. В двадцать лет, по непонятной даже для тебя самой причине, ты хочешь от меня обещаний прочности отношений. Я и вправду люблю тебя, Эран, но не могу ничего обещать. А если пообещаю, то нарушу слово. – Бен махнул рукой.
– Если любишь меня, то не нарушишь, – вырвалось у Эран.
– Но тогда надо признать, что я люблю тебя… недостаточно. Если бы это случилось спустя десять лет, мы бы поженились и завели детей. Но не сейчас. Я сейчас просто не могу! – выкрикнул Бен.
Эран чувствовала боль, но он был честен с ней. Ее мысли и слова уже проглотила обида, реплики автоматически, без обдумывания, срывались с ее губ.
– Ну, тогда тебе нужен новый менеджер, – бросила она.
Бен закусил губы, борясь с собой.
– Не думаешь ли ты, что есть какой-то способ… Ты могла бы… – начал Бен.
– Нет. Я не могла бы, – отрезала Эран.
Их еда осталась нетронутой, а сами они застыли как статуи.
– Мы… Я… Эран, могу ли я что-нибудь сделать? – Бен не понимал, что говорит.
Эран встала.
– Нет, Бен. Как ты говоришь, тут уже ничего сделать нельзя.
Из Элунды в Гераклионский аэропорт, из Гераклиона в Хитроу, из Хитроу в Хэмстед… За все это время Эран не проронила ни слова. Как будто он ехал рядом с изваянием! Бен отчаянно пытался вдохнуть в нее жизнь.
– Ты можешь взять все, что захочешь. Все. Оставь себе дом, поделим все наши деньги, я буду тебе звонить и приходить к тебе в гости. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится… Эран, да скажи хоть что-нибудь! – умолял Бен.
Но Эран так ничего и не сказала, только крепче прижимала к себе кожаный мешочек, купленный во Флоренции и наполненный ее маленькими безделушками: газовый шарфик, яйцо из оникса, засохшая роза – все лежало там.
В бледном свете раннего лондонского утра их дом был притихшим и хмурым. Эран поставила чемодан на ступеньки, достала свой ключ и повернулась к Бену.
– Уходи, Бен. Иди к Рани. Не входи. Не приходи сюда больше. Никогда мне не звони. – Слова Эран казались кристаллами льда.
Бен потянулся было к ней, его глаза были полны слез. Но глаза Эран были сухими и безжизненными. Пустыми, как мраморные глаза греческой статуи…
ГЛАВА 10
День выдался превосходным, сырым, но теплым, думала Аймир, сидя в саду и умиротворенно очищая клубнику. Рано утром прошел дождь, а сейчас облака рассеивались, обнажая лоскутки голубого неба. Как это часто бывает в Ирландии, к вечеру снова засветит солнце, по которому все уже успели соскучиться. Некоторых садовые работы сводили с ума, но Аймир лишь улыбалась, бросая листья в стеклянную чашу, а ягоды – в другую. Она накинула на плечи кардиган, и чувствовала себя превосходно.
Как прекрасен был сад в этом году! В самом центре, вокруг ровной покатой лужайки, росли флоксы, гелиотропы, циннии и капуцины – под тисами, много лет назад посаженными Дэном как защита от ветра. Ближе к дому цвели белые и желтые розы, маленький купидон выглядел притворно застенчиво в цветочном будуаре из голубых лобелий. Время от времени Аймир его купала, очищая от лишая, и в шутку представляла себе, как он смеется, когда она щекочет его мягкой щеткой по пухленькому животику.
Дорогая Эран! Должно быть, она уже дома, загорелая и счастливая после всех дней, проведенных на Крите, на ярком солнце; уже проверяет работу маляров, сделанную в ее отсутствие. Прямо настоящая маленькая помещица! Аймир тоже была в Лондоне, когда ей было двадцать лет, но остановилась она в отеле, с очередями в душах, невкусными продуктами в буфете и скрипящими железными кроватями. Но влюбленным все равно, где жить, а Аймир так же сильно любила Дэна, как Эран сейчас любила Бена. Естественно, что их безумная страсть с годами немного утихла, но даже сейчас, слыша вечером шаги Дэна, Аймир замирала от счастья. В отличие от других мужей, после работы Дэн сразу шел домой, не забредая по дороге в местный паб.
Будет ли таким же Бен? Превратится ли он в мужа, которого заслуживала и так хотела Эран? Аймир никак не могла стряхнуть с себя волнение о надежности их отношений, не могла представить себе музыканта, завязшего в рутине. Однако Бен был неплохим парнем, и агентом его была Эран. Бен, вероятно, понимал, как ему повезло. Если бы только они оба были немного постарше! Дэн посеял небывалый урожай дикого овса, прежде чем заняться ветеринарией. К двадцати шести годам, когда они поженились, он уже знал, что делает, и был готов связать себя серьезными обязательствами. Он был простым милым парнем, в то время как Бен, да поможет ему Бог, был живой мечтой любой женщины. Одним лишь взглядом своих темных глаз он мог бы очаровать любую женщину Лондона.
Даже если эти женщины не были нужны Бену, ему пришлось бы от них отделываться. Если бы Эран была старше, она умела бы с этим справляться, у нее было бы больше опыта, который помог бы ей сладить с таким ярким мужчиной, да и с этими женщинами тоже. Но тогда бы Эран не была тем невинным созданием, которое так привлекает Бена. Интересно, сможет ли Эран сохранить свою душевную невинность? Даже в апреле прошлого года, когда Эран приехала из Лондона, было заметно, что городская жизнь не изменила ее характера. А за всем ее внешним лоском скрывалась все та же робкая натура.
Слишком уж Эран молода. Слишком молода, чтобы вступать в такие серьезные отношения. Слишком молода, чтобы заводить семью. И откуда у нее взялась эта идея? Перед поездкой в Лондон Эран была решительно против брака, поскольку чувствовала, что еще не готова к этому. Видимо, таково было решение сил самой природы, заставляющих молоденьких девушек становиться матерями, когда они совершенно не хотят принимать на себя такую ответственность. Хотя Эран никогда не позволяла природе решать за нее. А может, во всем есть и вина Бена? Возможно, Эран думает, что ребенок навсегда укрепит их отношения, свяжет их обязательствами? Если это так, то она горько ошибается. Многие молодые люди просто бегут от этого. К примеру, в этой деревне когда-то жил парень, который был отцом двух сыновей Дейдры Девлин – а может быть, и два парня, – потому что Дейдра отказалась установить отцовство. Она осталась одна с ребенком на руках, а парень просто исчез.
Аймир была уверена, что Бен так не поступит, родись у них ребенок, но она не думала, что моральный «пистолет», приставленный к виску, порадует Бена. Это не укрепит его любви к Эран. Если бы он хотел завести семью, он бы просто попросил Эран выйти за него замуж.
«Биологическая потребность», – сказала тогда Эран. Ее тоже можно понять. Чувство продолжения рода всегда было силой. Она и сама испытывала это чувство, и давившее на нее, и притягивающее ее, как сильный ветер тянет за собой кустарник, поддавшийся его мощи. Иногда Аймир чувствовала себя такой подавленной, потому что не могла иметь ребенка. Но Эран была еще так молода, и не замужем, она жила в таком большом городе, где смеются над молодыми матерями. Там, в Лондоне, женщины научились контролировать себя – не в том ли, что Эран так хотела иметь?
Иногда в жизни женщин случаются такие моменты. Несмотря на то что они сами говорят обратное, они часто мечтают о ребенке, представляют себе этот маленький розовый комочек, такой хрупкий и нежный в своих руках. Такова природа, инстинкты, что-то первобытное в нас самих. Однако потом все встает на свои места. То же самое будет и с Эран. У нее прекрасный дом в Лондоне, новая интересная работа, счастливая любовь и много денег. Все произошло так быстро…
Возможно, Эран слишком быстро так многого достигла? Думала ли она, что будущий ребенок поможет ей обрести стабильность в ее новой жизни? Если он у нее появится, не будет больше танцев, выпивки, пабов и клубов – может, таким образом Эран и хочет от всего этого отделаться?
Бедная девочка! Она запуталась, заблудилась, пытаясь навести порядок в окружающем ее хаосе. Уклад в Данрасвее вряд ли подготовил Эран к жизни в Лондоне; а семейная жизнь с Молли и Конором была так не похожа на жизнь с Беном. Бен, возможно, тоже запутался. Не многим молодым людям в его возрасте предлагали такие соблазнительные контракты, прочили будущее шоу-звезды и предлагали турне по Европе. Это как выигрыш в лотерею. Не многим удавалось сразу адаптироваться в таких обстоятельствах без чьего-либо разумного совета. Единственное, что нужно сейчас Эран и Бену, – не торопиться и принимать все как есть.
Аймир показалось, что в бухте кто-то ей машет рукой. Щуря глаза от солнца. Аймир встала на цыпочки и стала всматриваться в просвет между тисами. Да, это был Конор, в своей новой лодке, а с ним – еще четверо человек. Одним из них, должно быть, был Дерси, которому так нравилось ловить акул. Трое других, похоже, американцы, приехавшие сегодня утром справиться о лодке, которую, как они слышали, можно здесь одолжить.
Так как была пятница, все лодки уже отвезли вчерашний улов рыбы на рынок и теперь стояли никому не нужные. У Конора выдалось несколько свободных часов, и он наслаждался ими. Аймир помахала ему в ответ, пока он разворачивал свою «Леди Эран» и направлял ее вниз по волнам, гордо стоя на палубе. Никогда раньше Аймир не видела Конора таким гордым, но сейчас, когда у него была своя лодка, он стал совершенно другим человеком. Вместо обычного старого свитера на нем была новенькая синяя тельняшка, которая очень подходила к недавно купленной им бейсболке. Американцам это нравится, специально предупредил его Дэн, они хотят, чтобы ты был частью своей лодки. Теперь Конор и стал ею. Вступи он в яхт-клуб в Шулле, он носил бы яркие спортивные куртки и шарфы, с улыбкой подумала Аймир. Каждый вечер с конца мая у Конора были свои клиенты, и некоторым даже удавалось поймать больших акул. И сейчас Конор был так доволен и горд! Эран сотворила с ним чудо.
Клубника была очищена. Может, испечь пирог или подать охлажденной? С листками мяты… Лениво Аймир сорвала несколько свежих листьев и пошла на кухню, чтобы нарезать их и положить в клубнику. Вот черт, как назло ее руки все в соку, а тут звонит телефон! Облизав пальцы, Аймир сняла трубку.
– Алло? – сказала она.
На другом конце провода послышалось чье-то глубокое дыхание. «Неужели это снова Билл Дэвлин», – подумала Аймир. Этот болван снова ей звонит, как будто никто в деревне не знает, что звонит именно он.
– Билли, тебе пора пить чай. Мама наверняка уже все приготовила. Не шали с телефоном, – сказала Аймир.
Повесив трубку, Аймир подумала, что неплохо бы купить свисток, и в следующий раз у юного хулигана барабанные перепонки лопнут. О Господи, неужели это снова звонит он? Что ж, пусть себе звонит, больше она не подойдет к телефону!.. Телефон стоял рядом, и его настойчивый звон начал раздражать Аймир. Возмущенная, она схватила трубку.
– Послушай, Билли, – начала было она.
– А-а-аймир, нет. Это я, это Э-э-эран! – донеслось из трубки.
– Эран?!
Девушка явно была в истерике, Аймир испугалась.
– О Аймир! Не вешай трубку, это я! – прокричала Эран.
До Аймир вдруг дошло, что это действительно звонит Эран и что та в ужасном состоянии.
– Эран, это ты? Где ты? Что случилось?
Из трубки снова послышались рыдания и вздохи. В одно мгновение Аймир словно превратилась в воспитателя, строгого и спокойного.
– Слушай, Эран, что бы ни случилось, все не так уж плохо. Возьми себя в руки и расскажи, что произошло, – сказала она.
– Б-б-бен! – прорыдала Эран.
– Что сделал Бен? Вы что, поссорились?
– Нет, это… я не могу… приезжай ко мне! Пожалуйста, приезжай! – воскликнула Эран.
И далее последовало такое море слез, что Аймир пришла в ужас. Что бы ни сделал Бен, у Аймир не находилось нужных слов. Не ранена ли Эран, не избил ли ее Бен? Она никогда бы не подумала, что он на это способен!
Эран говорила как сумасшедшая, словно у нее начиналась агония. Аймир быстро взглянула на часы. Четверть пятого. В шесть часов из Корка в Лондон отправляется регулярный рейс.
– Это действительно так серьезно, Эран? Ты хочешь, чтобы я приехала? – переспросила Аймир.
– Да, серьезно, да, я хочу, ты должна, ты мне нужна, о-о-о! – рыдала Эран.
Аймир постаралась не поддаваться панике.
– Хорошо. Эран. Держись. Я уже еду. Ты в Хэмстеде или где? – спросила Аймир.
– В Хэмстеде, – прорыдала девушка.
– Хорошо. Если успею на самолет – я буду у тебя к восьми, в худшем случае к девяти часам, – пообещала Аймир.
Повесив трубку, она ринулась укладывать чемодан, оставила Дэну записку: Эран заболела, но не стоит волноваться, она позвонит ему, как только доберется до места.
Слава Богу, было лето. Школа была закрыта, поэтому Аймир могла спокойно уехать. Она села в машину и умчалась, забыв рассказать обо всем Молли.
С первого взгляда на девушку Аймир показалось, что Бен избил Эран. Ее опухшие глаза были ужасны, лицо пылало, а подбородок дрожал. Не говоря ни слова, Аймир притянула девушку к себе.
– Мое сокровище! Моя бедная девочка, что с тобой произошло? Ну, перестань плакать, я же здесь. Все хорошо, я рядом, – говорила Аймир успокаивающим тоном.
Слезы у Эран потекли градом, и Аймир почувствовала, как намокла ее блузка, когда Эран прижалась к ней лицом так сильно, что Аймир сама с трудом могла дышать. Она в отчаянии подумала, где бы найти доктора? Он тут был явно нужен!
– Пойдем, пойдем со мной, вот так, садись… – приговаривала Аймир.
Словно инвалида, Аймир дотащила Эран до гостиной и усадила ее на диван, встав перед ней на колени и нежно отстранив руки Эран от ее мертвенно-белого лица, скрытого под белокурыми кудрями.
– Теперь сделай глубокий вдох. Медленный и глубокий, вот так… и еще раз… – говорила Аймир.
Постепенно рыдания прекратились, дыхание Эран стало более ровным. Однако голова ее оставалась поникшей, как у тряпичной куклы, как будто у Эран не было сил поднять ее.
– Эран, посмотри на меня! – велела ей Аймир.
Эран посмотрела на Аймир так, как смотрят жертвы несчастных случаев в больницах, когда врачи у них проверяют рефлексы – послушно, но абсолютно инертно.
Поднявшись, Аймир сняла пиджак, потом нежно взяла в свои руки лицо Эран и поцеловала ее в лоб.
– Теперь я пойду приготовлю нам чаю. Где у вас кухня? – спросила она.
В ответ последовали тихие рыдания… Аймир все же нашла кухню, вскипятила чайник и заварила чай. Положив в чашку две ложки сахара, она протянула кружку Эран, вспомнив, что сахар помогает при шоках. Как робот, Эран послушно поднесла чашку ко рту, сделала глоток и поставила чашку на место.
– Нет. Пей больше. Выпей все! – приказала Аймир.
Если у нее ничего не получится, подумала Аймир, ей придется пойти к соседям, чтобы спросить, как зовут местного врача. Эран медленно опустилась на диван, глаза ее приняли осмысленное выражение, к щекам снова прилила кровь.
– Уже лучше. А теперь, дорогая, ты должна попытаться говорить. Расскажи мне, что же все-таки случилось – во всех подробностях. Ты же знаешь, что мне можно доверять, – сказала Аймир.
Вся дрожа, со слезами на глазах. Эран уставилась в стену и тихо-тихо сказала:
– Бен меня бросил. И я беременна.
Прошло еще целых двадцать четыре часа, прежде чем Аймир, наконец, поняла, что же произошло. Прежде всего выяснилось, что Эран не была полностью уверена, что она беременна. Она без конца повторяла, что чувствует это, однако тест она пока не делала. Просто она пару раз забыла принять свои таблетки на Крите – из-за жары, которая заставила ее забыть об осторожности. Тест можно будет сделать лишь спустя несколько недель, пока же в этом еще не было смысла.
– Эран, ты просто в шоке и расстроена из-за Бена. Ты постоянно об этом думаешь, – заметила Аймир.
– Нет, Аймир. Я чувствую и знаю, что беременна, – возразила Эран.
– Откуда ты можешь это знать? – спросила Аймир.
– Я чувствую, что с моим телом что-то происходит. Я все время хочу спать, хочу есть, чувствую напряженность и вялость одновременно. Я чувствую себя так странно, как будто я – это уже другой человек. Я не могу это описать, но говорю же – я теперь какой-то другой человек, – упрямо сказала Эран.
– Посмотрим. Хотя я в этом сомневаюсь. Однако, если ты окажешься права, надо будет найти Бена и все ему рассказать, – заметила Аймир.
– Аймир… я… я не могу, – простонала Эран.
– Конечно, можешь. Звукозаписывающая компания знает, где он. И Тхан тоже, – возразила Аймир.
– Да, я знаю, где он – он в квартире у Рэни. Я просто не могу ему этого сказать! – воскликнула Эран.
– Почему? – Аймир нахмурилась.
– Потому что с самого начала я дала ему понять, что не буду на него давить. Бен сказал мне, что не хочет детей, я и сама в то время не хотела. Вот из-за этого он и ушел от меня. Он сказал, что еще никогда в жизни ему не было так страшно, – объяснила Эран.
– Да, но он же не мог знать… – начала было Аймир.
– Не мог, но он чувствовал, что что-то происходит, – буркнула Эран.
– А ты сама не знала? Не знала, что он чувствует? – спросила Аймир.
– Нет, я думала и знала, что на Крите Бен не был счастлив. Я думала, что ему просто не терпится вернуться в Лондон. Между нами не было ссор, у него просто очень часто менялось настроение. Как-то раз, давным-давно, мы действительно серьезно поругались, убираясь в доме, но я думала, это все уже в прошлом, – вздохнула Эран.
Аймир тоже вздохнула. Эран была слишком молода, чтобы понять, как деградировал этот мужчина, или просто отказывалась это понимать.
– Значит, все случилось ни с того ни с сего? – уточнила Аймир.
– Да. Бен просто сказал, что ему еще рано «оседать», что он любит меня и ему очень жаль, но все это пока не для него. Аймир, я люблю его, я не могу без него жить! В нем вся моя жизнь, я ушла от Митчеллов, чтобы быть с ним, жизнь Бена стала и моей жизнью. Что мне теперь делать? – Эран трясло.
– Сначала надо выяснить, оставил ли он тебе деньги, хоть какие-то средства к существованию, – сказала Аймир.
Печально! Аймир оглядела этот чудесный новый дом, в который Эран, должно быть, вложила столько усилий. В доме было чисто и уютно. А теперь его нужно будет продавать…
– Бен сказал, что оставит этот дом и даст мне все, что мне только будет нужно, – всхлипнула Эран.
– Это же милостыня! Не забудь, именно ты помогла ему заработать все эти деньги! У тебя есть право на половину всех его денег, – возмутилась Аймир.
– Аймир, я хочу остаться в этом доме, но не хочу спорить по поводу денег. Думаю, будет честно, если Бен будет платить за дом, а все остальное мы поделим поровну. Хотя денег не так уж и много, Аймир. Мы же так много тратили! – Эран махнула рукой.
– Но что-то все-таки осталось? – настаивала Аймир.
– Да. Мне кажется, всех денег хватит примерно до конца следующего года, – сказала Эран.
– Хорошо. А если ты беременна, то когда должен появиться ребенок? В марте или в апреле? – спросила Аймир.
Эран стала считать на пальцах.
– Я думаю, в конце марта, – сказала она.
– У тебя будет достаточно времени, чтобы найти новую работу, сказала Аймир.
– Я не хочу новую работу. Мне нужен Бен! – Эран опять заплакала.
Аймир налила себе очередную чашку чаю, который помогал ей сохранять спокойствие.
– Может, он передумает и вернется? – осторожно спросила она.
Эран безразлично смотрела на ковер.
– Я сказала, чтобы он никогда больше не приходил, – ответила она.
– Что? Зачем ты так сказала?! – Аймир чуть не выронила чашку.
– Потому что… потому что я сама не знала, что говорю! Я думала, что, если он больше не хочет быть со мной, я не позволю ему знать, как сильно я… Ну почему кто-то вообще что-то должен говорить? Почему люди говорят такие глупости при ссоре? – Эран зарыдала.
– Не знаю, Эран. Но я уверена в одном: если Бен является отцом ребенка – он должен знать об этом, – твердо сказала Аймир.
– Я уже сказала – он не хочет иметь детей, и я пообещала, что у нас их пока не будет! Я забеременела ненамеренно – мое тело сделало это за меня! Как будто какая-то неведомая сила подхватила меня и толкнула в эту пропасть, – сказала Эран, плача.
Аймир задумалась:
– Ты ведь говорила, что хочешь иметь семью. Эран?
– Да, говорила, я и хотела! Но это было подсознательно. Я хотела этого сердцем, но не разумом – Господи, у меня все в голове перепуталось!
Вцепившись в подушку, Эран смотрела на Аймир глазами, полными душевной муки и замешательства. В простом летнем платьице, с опухшим от бессонных ночей лицом. Эран была похожа на пятнадцатилетнюю… Она слишком рано потеряла свою любовь, и теперь у нее не было сил бороться. «А у кого эти силы есть?» – размышляла Аймир. Ее собственная мать. Ханнак, преисполненная достоинства женщина, как-то призналась ей, что, овдовев, горевала целых два года, и если бы не ее новорожденная дочь, то просто лишилась бы рассудка.
Дочь. Возможно, и у Эран скоро будет дочь. Или сын. На миг Аймир почувствовала укол зависти. Какими бы ни были обстоятельства, ребенок есть ребенок. Врач, возможно, скажет, что Эран не беременна, но как в свое время Аймир мечтала, чтобы он сказал ей самой обратное. Прошлой ночью, разговаривая по телефону с Дэном, она чуть было не сказала ему о подозрениях Эран. Дэн, конечно, отнесся бы к этому с привычным прагматизмом, приказал бы им не волноваться, но он тоже был бы взволнован. Эран привезла бы ребенка в Данрасвей, а может, и осталась бы там навсегда…
– Эран?
– Да. Аймир?
– А что ты скажешь своей матери? – спросила Аймир.
– О Господи! – Эран схватилась за голову.
– Ну, нужно ведь, чтобы она знала… – Аймир умолкла.
– Нет, Аймир, нет! Не сейчас! Пока я сама не пойму, что со мной дальше будет. Если Молли узнает, что Бен меня бросил, она скажет, что так мне и надо, скатертью ему дорога. А если я беременна, она вообще от меня откажется! Она скажет, что я шлюха, опозорившаяся, как Дейдра Девлин. Отец расстроится и захочет, чтобы я вернулась домой. Но мой дом здесь, – сказала Эран.
– Здесь? – переспросила Аймир.
– Да! Это наш дом, мой и Бена, и все, что в нем находится, тоже, даже пианино. Я не смогу уехать. Кроме того. Данрасвей уже слишком мал для меня, я не смогу там жить, – объяснила Эран.
Аймир пришлось признать, что Эран права. Ее жизнь с Беном уже не сравнится с жизнью в маленькой деревне. Она будет угнетать Эран и сделает ее очень несчастной.
А что же будет с ней здесь? Мать-одиночка, без работы или с работой, но тогда придется отдать ребенка в ясли, где его будут опекать чужие люди. Аймир поняла, что не желает Эран такой жизни.
Надо перестать об этом думать. Ребенка не будет. Как часто ей самой приходилось говорить эти слова Дэну!
Опустившись в кресло, Аймир несколько минут молчала, пытаясь разобраться в себе и скрыть одолевающее ее чувство вины. Эран сидела на диване, не выпуская из рук подушку. На столике, разделявшем их, стояла фотография Бена, беззаботно улыбающегося.
– А как насчет его родителей? – спросила Аймир.
– Дива будет разочарована. А его отец только облегченно вздохнет, – сказала Эран.
– А если им придется стать дедушкой и бабушкой? – усмехнулась Аймир весьма нервно.
– Они не узнают. Никто не узнает, потому что они могут рассказать Бену, и тогда он почувствует себя связанным по рукам и ногам. Я даже с Рани и Тханом не могу больше встречаться, – сказала Эран.
– Но тогда ты останешься одна как раз в тот момент, когда тебе больше всего нужны друзья! – воскликнула Аймир.
– Ну и что! Мне, конечно, не все равно, но шантажировать Бена я не стану. Кроме того, у меня есть ты. Ведь ты не собираешься прямо сейчас уехать, Аймир? – взмолилась Эран.
