Текст книги "Знак расставания"
Автор книги: Лиз Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)
– Детка, – пробормотал Конор, но она не слышала отца. Погрузившись в книгу, она была словно в каком-то другом мире. Отец не хотел отвлекать ее, но чувствовал, что должен это сказать.
– Детка! – повторил он.
– Да, папа. – Эран подняла на него глаза.
– Удачи тебе. Постарайся изо всех сил, и все будет хорошо.
– Постараюсь, папа, спасибо. – И она вернулась к книге, так и не дав ему досказать. Конор всегда был немногословным человеком, а теперь вообще не мог подобрать нужные слова.
– Ты знаешь, мы бы оставили тебя в школе. Если бы только был другой выход, – пробормотал он.
– Знаю, папа. Не думай об этом, ведь нельзя ничего изменить, – ответила дочь.
Эран улыбнулась отцу без злости и горечи, даже без тени сожаления, которое она испытывала все эти дни.
– Ты славная девушка, Эран. Ты найдешь хорошую работу и новых друзей. – Конор вздохнул.
– Конечно, папа. Миссис Рафтер за меня похлопочет. Она знакома со многими хорошими людьми, – сказала Эран.
– Труд может быть весьма тяжел, Эран. Но он всегда почетен. – Конор опять вздохнул.
– Я знаю, папа. Вы с мамой всегда работали для нас не покладая рук, и как-то же нас вырастили. – Она улыбнулась.
Конор в свое время бросил школу в тринадцать лет, как и его жена. Тогда это было вполне законно. «Почетен» было одно из самых «ученых» слов, какие он знал.
– А ты помнишь, как мы ездили в Дангарван? – спросил Конор.
Эран прекрасно помнила – это было одним из самых дорогих ее воспоминаний. Тогда ей было всего лет девять, но этот день ей не забыть никогда! Тогда Конор взял лодку и повез куда-то всю семью на закате – просто кататься. Повернули они на восток от гавани, и их ждало увлекательнейшее путешествие, полное солнца и прекрасных пейзажей, один поразительнее другого: Роскаберри, Кортмакшери, Кинсейл, Балликоттон и Йогал. Каждый был своеобразен, и они как бы перетекали друг в друга. В отдалении было видно людей на берегу, спешащих по своим делам: кто шел пешком, кто ехал на велосипеде. Кто-то весело махал их лодке, когда она подходила ближе к берегу…
Казалось, теперь отец насильно сужал горизонты, раскрытые перед Эран, но она непременно раздвинет их снова! Придет день, и в ее стране наступит общее благополучие! Она увидит и другие страны – члены Европейского Сообщества, в котором она живет! Ее родители были только во Франции…
Вспомнив о путешествии в Дангарван. Эран только сейчас вполне осознала, чего стоило ее отцу на целый день отпроситься с работы и заплатить за топливо для лодки.
– Я все помню, папа. Я всегда буду это помнить. И я тоже свожу тебя куда-нибудь, о чем ты потом никогда не забудешь. Когда у меня будут деньги, я устрою всем незабываемую поездку, – сказала Эран.
Незабываемую! Ни Конор, ни Молли уже давно не ездили никуда дальше Корка, чтобы навестить Валь. Эран, может, и удастся немного больше, чем им, но не намного. Однако Конор был тронут ее вдохновленностью, тем, как она сказала: «когда у меня будут деньги», в то время как все остальные в этой семье всегда говорили «если» вместо «когда».
– Деньги – великая вещь, Эран. Но с ними надо быть осторожным, – сказал Конор.
– Что ты имеешь в виду, отец? – спросила Эран.
– На них можно купить множество вещей. Но проблема в том, что люди быстро к этому привыкают. У них есть что-то, но им хочется и чего-то другого. И так до бесконечности, еще и еще, – вздохнул Конор.
– Так разве в этом проблема? Нам ведь и правда очень многое нужно, – заметила дочь.
– Верно. Но наступает такой момент, когда человек уже не может точно сказать, что из вещей ему действительно нужно, а что – просто его прихоть, – сказал Конор.
– Но я очень многого хочу, – возразила Эран.
Эран сказала это без задней мысли обидеть отца. Конечно, у нее не было многого из того, что имели многие ее сверстницы – красивых платьев, новых пальто, пары модных танцевальных туфелек. И Конору так хотелось бы дать дочери все это, но, раз уж он не мог этого сделать, он должен был компенсировать это как-то иначе.
– Знаешь, дочка, что самое лучшее, что только может быть куплено за деньги? – спросил Конор.
– Что? – Эран взглянула на отца.
– Свобода, – твердо ответил Конор.
– Свобода… от чего? – Эран задумалась.
– От холода и голода, от дождя и ветра, но главное – от того, чтобы делать то, чего ты не хочешь. От людей, для которых ты не хочешь что-то делать, – пояснил Конор.
Что же Конор имел в виду? То, что ему просто не нравилось ловить рыбу, или Педди Клафферти, который был хозяином судна?
– Но тебе же нравится твоя работа, правда? – спросила дочь.
– Да, но не так, как мне хотелось бы… Мне не нравится необходимость вставать в любое время суток, выходить в море в любую погоду, жить без права сказать свое слово, не знать, что станет с нами в старости… Если бы у меня была своя лодка, я бы сам все решал, сам бы все планировал. Ведь это совсем другое дело, дочка! Это что-то только твое, ты можешь сам этим распоряжаться! Даже если у тебя просто лежат какие-то сбережения в банке, люди больше уважают тебя и по-другому к тебе относятся. Они знают, что ты можешь послать их к черту в любой момент! – Конор даже разгорячился.
Самоопределение? Вот что он имел в виду! Свобода действий и право выбора – это то, что Эран тоже хотела иметь. Но Конор не имел этого и уже не надеялся получить. У него была благородная душа, и Эран очень любила отца. Поэтому она твердо знала, что уж у нее-то свобода и выбор будут!
– Я куплю тебе лодку, папа. И это произойдет еще до того, как ты состаришься. И знаешь, что еще? – спросила Эран, лукаво прищурившись.
– Что? – улыбнулся Конор.
– Это будет вовсе не траулер! Это будет пароход для летних туристов! И ты сможешь катать их вдоль берега, как когда-то катал нас в детстве. Покажешь им, где можно поймать акулу. И заработаешь достаточно, чтобы потом безбедно прожить всю зиму, – сказала Эран.
Туристы? Да, они здесь бывали. И частенько спрашивали про ловлю акул. Но, проведя день-другой в Данрасвее, туристы уезжали ни с чем, и нельзя было их за это осуждать. Ведь Данрасвей – простая рыбацкая деревня, с мерзким старым обшарпанным отелем. Нельзя было представить себе, что туристов приедет достаточно много, чтобы Конор заработал себе на жизнь. Эран говорила детскую чушь. Но не стоило теперь ее разочаровывать. Ей и так достаточно огорчений. Конор сам устал от бесчисленных разочарований в жизни! Девочка скоро подрастет и сама все поймет, избавится навсегда от своих детских иллюзий. Конор смотрел в ее горящие мечтой глаза, а дочь – на морщинки вокруг усталых глаз отца, на «зацепки» на его свитере, на заплаты на локтях. Раньше на этом стуле сидела Шер…
– Лучше давай займемся делом, папа. У тебя работа, у меня школа, – сказала Эран.
– Дай Бог, чтобы у тебя все получилось, дочка, – вздохнул Конор.
– Конечно, у меня все получится, так или иначе. Получится так, как мы оба задумали, – кивнула Эран.
– А что мы задумали? – удивился Конор.
– Ты сам только что сказал: свободу! – ответила дочь.
Это было уже выше его сил! Конор Кэмпион встал, перекинул через локоть свою промасленную куртку, а другой рукой обнял дочь за плечи.
– Значит, ты простишь нас? Меня и мать, что не смогли дать тебе доучиться? – тихо спросил он.
– Тут нечего прощать. И больше не думай об этом. – Эран улыбнулась ему.
Но Конор думал об этом по пути в гавань. Отношение Эран к проблеме, с одной стороны, облегчило его душу, но вот, с другой… Конору стало намного хуже.
Новое здание школы в деревушке Данрасвей было намного лучше прежнего, в котором мать Аймир Рафтер воспитала целое поколение школьников. Прежняя школа была устроена исключительно для девочек, но теперь здесь были классы и для мальчиков, в другом крыле здания. Классы часто смешивались на занятиях физкультурой, драматическим искусством и на уроках труда, когда девочки получали элементарные навыки столярного дела и обращения с электричеством, а мальчики учились готовить и шить. Это казалось несколько необычным, но было необходимо, так как мужчины часто подолгу бывали в море. Учителя с пониманием относились к обучению своих воспитанников не совсем привычным для них вещам. Однако и с дисциплиной шутить не приходилось. Отец Кэрролл был наслышан об учителях Дублина и Корка, воспитанники которых превратили их жизнь в сущий кошмар, потому своим ребятам никаких шалостей не спускал. Да и другие учителя с ним были согласны, поэтому у них в школе царили порядок и согласие.
Аймир любила свою работу и понимала, что ее сегодняшнее дурное настроение никак не связано с детьми, которые сосредоточенно писали экзаменационную работу. Когда они закончат, начнутся долгожданные летние каникулы – десять недель свободы! С такой же радостью и учителя обсудят свои планы на отпуск и с облегчением запрут свои кабинеты. Но планы Аймир были далеко не радужными…
После трех недель поиска она так и не нашла ничего подходящего для Эран Кэмпион. У нее ныло под ложечкой от сознания собственного провала.
Но вот прозвенел звонок, возвращая Аймир к ее обязанностям. Она собрала работы, уверяя детей, что наверняка они все прекрасно справились, и быстро ушла в учительскую, не дожидаясь, пока встретится взглядом с полными надеждой глазами Эран. Завтра, когда у Аймир будет более хорошее настроение, она сама пойдет к Кэмпионам и подберет нужные слова, чтобы хоть как-то их поддержать.
С тех пор как Эран сказала родителям, что миссис Рафтер поможет ей найти работу, те всем сердцем надеялись на удачу. Молли уже дважды останавливала Аймир на улице и почти с упреком спрашивала, нет ли новостей.
Ох уж эта Молли! Аймир решила незаметно ускользнуть домой, покормить Сэмми и пойти поговорить со своей матерью. Дом Ханнак был высоко на холме Феннер, «под крышей небес», как говорили люди, и Аймир этот дом всегда нравился. Выздоровев от недавней болезни, Ханнак, возможно, будет еще больше рада видеть дочь.
Ханнак действительно обрадовалась, но оказалось, что она занята.
– Входи, дорогая, и познакомься с мистером Алленом, – сказала она.
Мистер Аллен с хозяйским видом сидел в кресле. Но когда Аймир вошла, он встал, дружески протягивая ей руку. Его твердое рукопожатие выдавало делового человека. На столе стояли пустые чайные чашки, письменный стол Ханнак был завален бумагами.
Он, должно быть, что-то продает? Страховку? Договоры о наследстве? Но Ханнак не нуждалась в первом и уже оформила второе.
– Мистер Аллен – юрист, дорогая. Я обнаружила, что у меня не все в порядке с некоторыми делами, и мне потребовалась его помощь. Да и болею я, – сказала Ханнак.
– Но, мама! У тебя была всего лишь ветряная оспа. И ты быстро поправилась, – возразила Аймир.
– Конечно, но мне ведь уже шестьдесят восемь! – улыбнулась мать.
Аймир вздохнула. Мать Ханнак, бабушка самой Амир, умерла в полном здравии и никому не позволяла за собой ухаживать, а ей было девяносто шесть или девяносто семь лет. Долголетие было их семейной чертой, так же как и привычка так организовывать дела, чтобы все было разложено «по полочкам». Потому и профессия Ай и ее матери была адекватна их складу характера. О семейных делах Аймир не беспокоилась, ей все автоматически переходило по наследству, как единственной дочери.
К приходу Аймир они уже завершили дела. Однако Аймир сделала над собой усилие и завязала вежливый разговор с мистером Алленом. Он имел частную практику в Лиманвее, так что его даже удивило, почему Ханнак не нашла никого поближе. Лиманвей был островом протяженностью в двадцать миль. Аймир поинтересовалась, как идут дела у Гарри Сиджерсона, чей дом с длинной трубой был виден из их окна. Ханнак жила обособленно и не хотела, чтобы кто-то знал о ее делах, даже Гарри, из которого обычно и слова не вытянешь.
Так они болтали какое-то время, и Аймир с раздражением обнаружила, что мистер Аллен, похоже, не собирается уходить. Удобно устроившись в кресле, он говорил обо всем и ни о чем, избегая, однако, вопросов о самом себе.
– Миссис Лоури сказала мне, что вы учительница, миссис Рафтер? По маминым стопам пошли? – спросил он.
– Да. Я начала работать незадолго до того, как она ушла на пенсию. Я работаю в школе общины, – ответила Аймир.
– О да. Я слышал об этом. Неплохая школа, не так ли? – Его равнодушный голос сердил Аймир.
– Да, у нас есть хорошие ученики, – сдержанно ответила она.
Ханнак обернулась к дочери.
– А как там дела у дочери Кэмпионов. Аймир? Нашли для нее работу? – спросила она.
– Нет, мама. Никому она не нужна, с такой-то светлой головой! Похоже, придется нашей умнице Эран в отеле посуду мыть, – вздохнула Аймир.
– Кто это – Эран? – Казалось, мистер Аллен не хотел уводить разговор от своей персоны.
– Одна из моих учениц. Ей шестнадцать, и теперь она ищет работу, – ответила Аймир.
Аймир ответила таким тоном, чтобы показать, что на эту тему с юристом говорить не намерена. Однако мистер Аллен нетерпеливо заерзал в кресле.
– Толковая девушка? – спросил он.
– Она очень умна, если вы это имели в виду, – сухо сообщила Аймир.
– Но все же не слишком, верно? Не скучно ли ей будет печатать, выполнять различную канцелярскую работу?
Аймир вдруг осознала, что Эран даже печатать не умеет. Однако этот человек вроде бы намеревался что-то предложить? Аймир должна бы была радоваться этому, но почему-то не могла. Чем-то ей этот мистер Аллен не нравился. Но у попрошаек нет выбора. Надо узнать, что же он хочет предложить.
– Она не умеет печатать, но могла бы быстро научиться. А почему вы спрашиваете? У вас есть вакансия? – спросила Аймир.
– Нет, но я слышал, что у Филипа Миллера из Ферлига есть свободное место. Я думаю, он с радостью возьмет выпускницу школы Данрасвея, ведь у вашей школы хорошая репутация, – кивнул мистер Аллен.
Аймир колебалась.
– Скажите, мистер Аллен, а чем занимается Филип Миллер? – спросила она.
– Он тоже юрист. Я не очень хорошо знаю его, но мы часто встречаемся по делам в суде, – ответил юрист.
– А какой он человек? – Аймир пристально смотрела на него.
Мистер Аллен удивленно моргнул. Конечно, подобное «интервью» должен был бы проводить сам Филип Миллер, а не эта женщина, которой он просто предложил оказать небольшую услугу – в благодарность за то, что ее мать пригласила его вести ее дела.
– Он отличный парень, миссис Рафтер. Он работает в защите, к нему недавно присоединился и его сын. Им сейчас нужен помощник, – ответил юрист.
Ферлиг… Это небольшой городок в пятнадцати милях на северо-восток от Данрасвея. Но ведь туда каждое утро ходит автобус. Это по дороге в Дублин. Да и офис адвоката – это не скользкая коммерческая афера. Эран научится там, как надо вести свои дела. А может, и об основных законах кое-что узнает? Неплохое начало. Аймир улыбнулась мистеру Аллену.
– Не затруднит ли вас переговорить с ним? Или, если вы дадите мне его телефон, я сама позвоню и сошлюсь на вас, – предложила она.
– Конечно, – кивнул мистер Аллен.
Юрист достал ежедневник из своего кожаного чемодана, открыл его и протянул Аймир ручку и листок бумаги.
– Ну вот, Филип Миллер, дом 24, Мейн-стрит, его телефон…
– Огромное спасибо, мистер Аллен. Так мило с вашей стороны! – Аймир благодарно улыбнулась.
– Не за что. Если будете звонить ему, передайте, что на следующей неделе я тоже с ним побеседую, – сказал юрист.
– Скажите ему, что он не пожалеет! Эран очень трудолюбива и исполнительна, она из хорошей семьи и очень хочет учиться. Если он согласится с ней встретиться, я сама ее к нему привезу, – сказала Аймир.
– Ну вот и прекрасно, милые дамы. А теперь я пойду по своим делам. Разрешите откланяться. – Мистер Аллен встал.
Опыт работы в суде научил Томаса Аллена тому, что всегда надо удаляться в момент пика своего триумфа. Вначале он не понравился дочери миссис Лоури, но теперь она была явно расположена к нему. Поэтому ее расположение должно сохраниться и в будущем.
Филип Миллер не мог поверить в такую удачу. Он даже не потратил деньги на рекламу в местной газете, не поместил объявление в витрине местного магазина, а юная блондинка уже сама попалась в его ловушку! Однако опекунша девушки была начеку, поэтому Филипу пришлось сменить игривый тон на деловой.
– Вы говорите, у вас девять баллов на экзамене? – спросил он.
– Да, мистер Миллер, – ответила Эран.
– Но вы не умеете печатать? – Филип вопросительно смотрел на нее.
– Но я научусь за неделю, если вы подключите меня к делам, – ответила девушка.
– Юристы часто берут служащих на процессы, ха-ха! – засмеялся адвокат.
Ответственная улыбка девушки была просто замечательной, а явное отсутствие у нее жизненного опыта было ему на руку. Он может ей не платить слишком много, пока она не докажет, что чего-то стоит.
– Пятнадцать фунтов в неделю вам подойдет? – деловито спросил Филип.
Эран неуверенно взглянула на миссис Рафтер: она не имела понятия, сколько ей должны предложить за такую работу. Но Аймир-то знала!
– Только в первый месяц, а затем – семнадцать, когда Эран научится печатать, – заявила Аймир.
– Шестнадцать, – быстро произнес адвокат.
Конечно, он согласился бы и на семнадцать, если бы его приперли к стенке. Девушка умна, красива, она будет для него чудесной рекламой. Но нельзя же так легко уступать!
– Хорошо. И премия на Рождество, – заявила Аймир.
– Договорились. – Филип кивнул.
Аймир улыбнулась, довольная, что не перегнула палку. Если бы он стал возражать, они бы и на пятнадцать согласились. Нужда Кэмпионов была весьма острой, а желание Аймир помочь им – слишком очевидным. Но Аймир бы не позволила Эран устроиться на эту работу, если бы хоть что-то оказалось не так. Аймир навела справки о мистере Миллере. Он считался вполне респектабельным человеком: давно работал адвокатом, состоял в прочном браке. У него был ухоженный офис, а автобус останавливался прямо у здания. Все идеально подходило. Вставая. Аймир пожала ему руку, и Эран последовала ее примеру.
– В понедельник в девять, юная леди. Не опаздывайте! – улыбнулся Филип.
Мистер Миллер проводил их до двери. Они отошли от офиса на значительное расстояние и одновременно рассмеялись.
– О миссис Рафтер, вы просто прелесть! Я бы никогда не решилась попросить прибавки после первого месяца! – воскликнула Эран.
– В этот раз, возможно, и не стоило так сразу это делать, но в будущем ты просто обязана так поступать. Ты очень скоро поймешь, чего ты стоишь, и должна будешь отстаивать свои интересы. Через год в это же время скажи ему, что хочешь двадцать фунтов, и уж тогда восемнадцать он тебе наверняка даст, – сказала Аймир.
– Хорошо, если вы так советуете! – улыбнулась Эран.
– Ну ладно, а теперь давай пройдемся по магазинам, – предложила Аймир.
– Но у меня нет денег, – вздохнула девушка.
Эран покраснела, подумав, что миссис Рафтер, должно быть, хотела купить что-то для себя или своего мужа. Ну почему она не могла просто помолчать!
– Ты же не можешь начать работать в той же одежде, в которой ходила в школу, – заметила Аймир.
Это было правдой.
– Но что же мне делать? А он не подождет недельку, пока я не получу свою первую зарплату и тогда куплю хорошую одежду? – заволновалась Эран.
Первую зарплату… Это звучало так по-взрослому, так здорово!
– Может, и так, но… Ты таким молодцом держалась на интервью, могу же я тебя как-то вознаградить? – засмеялась Аймир.
И вот протестующую Эран крепко взяли за руку и повели в самый большой магазин одежды в Ферлиге! Аймир остановилась у отдела платьев.
– Посмотрим вот на это лиловое платье с белым воротничком… Тебе нравится? – спросила Аймир.
– Да, но… – Эран растерялась.
– Примеряй, – велела Аймир.
А через полтора часа Эран сидела за столом с белой скатертью с вышитыми цветами, с меню в руках. Обед в ресторане! По ту сторону стола сидела миссис Рафтер и тоже смотрела в меню, а рядом лежали огромные свертки покупок, совсем как в Рождество! Платье, пара туфель на небольших каблучках, шесть пар колготок, тюбик розовой губной помады. Такого великолепия Эран себе и вообразить не могла. А что скажет мама про новую блузку, купленную ей в подарок, а как отреагируют Акил и Дерси, когда увидят шикарную коробку конфет? Она и до конца жизни отблагодарить не сможет миссис Рафтер! Невозможным казалось и научиться заказывать по карте меню все эти невообразимые закуски, вторые блюда и десерты. От огромного количества неизвестных манящих названий у Эран просто голова шла кругом. О каких-то блюдах она слышала когда-то, припоминала замысловатые французские названия, но большинство было ей незнакомо. Девушка осознавала, что, когда придет официант, надо будет заказывать, и понимала, что все это невообразимо дорого.
Аймир взглянула на нее.
– Почему бы нам не попробовать бефстроганов по-веллингтонски, Эран? Я и сама его иногда готовлю дома, это очень вкусно.
Впервые за последние два месяца Эран ела мясо. Она съела обе тарелки до крошки. Кусочек семги стоил здесь полтора фунта! Педди Клафферти не стал бы пробовать его и за десятую часть такой цены. А что вообще волновало этого Педди? Эран знала – он беспокоился в основном о том, чтобы доходы Кэмпионов были минимальными. Эран поддерживала беседу с Аймир, но в ее подсознании быстро прокручивались цифры. Как можно ставить в ресторане такую цену на рыбу, если ее ловят всего за пятнадцать миль отсюда? Транспортировка, заморозка, приготовление, электричество, стирка скатертей и салфеток, мытье посуды, сами скатерти, цветы, официантки в белых передниках… Да все равно, все это столько явно не стоило!
Конечно, плюс доход. Сложная это процедура… А что, если отель покупает рыбу в расчете на тридцать человек, а заказывают ее всего двадцать? А что, если…
– Ты же будешь продолжать, Эран, правда? – Аймир удивилась. Девочка никогда не отвлекалась на ее уроках, а тут вдруг прослушала ее слова. Девушка виновато посмотрела на Аймир.
– Простите, миссис Рафтер, что вы сказали?
– Я спросила, не бросишь ли ты писать стихи, – повторила Аймир.
Стихи показались вдруг Эран сущей ерундой, но ей нравилось их писать, хоть и бестолковое это занятие. И если миссис Рафтер хотела, чтобы Эран продолжала писать, так она и не бросит. Это будет для них лишним поводом пообщаться.
– Конечно, буду. Обещаю вам, – сказала Эран.
– И пока ты работаешь, сосредоточься абсолютно на всем. Научись максимуму, чему можешь, – произнесла Аймир.
– Как раз это я и собираюсь сделать, – кивнула Эран.
Аймир была довольна твердостью тона девушки. С первого взгляда люди могли ошибаться на ее счет. Эран могла показаться им необразованным подростком или же просто стандартной милой блондинкой. Но они сильно ошибались. Милые светлые кудряшки обрамляли умную голову, и у девочки настойчивое сердце. Эран добьется своего. И дай Бог, чтобы это заняло не слишком много времени.
Если Филип Миллер едва мог поверить в свою удачу, то Молли Кэмпион была в настоящем экстазе. Неужели целых шестнадцать фунтов в неделю! И миссис Рафтер накупила ее дочери все эти вещи, включая и кремовую блузку, которая, похоже, была из чистого шелка! Разглядывая этикетку. Молли взглянула на дочь и ее учительницу.
– Не возьму в толк, миссис Рафтер, что вас заставило все это сделать? – спросила она.
– А нам с Эран понравилось, правда, Эран? – улыбнулась Аймир.
Девушка сияла от восторга. С тех пор как Эран вышла из машины миссис Рафтер, она тараторила без умолку. Ну, ничего, несколько недель тяжелой работы вернут ее обратно на землю, подумала Молли. А миссис Рафтер следует угостить чаем. Моля Бога, чтобы мальчишки не пришли и не накинулись на конфеты на глазах у учительницы. Молли достала из буфета бутылочку пунша, подаренную ей дочерью Валь на Рождество. Валь всегда больше всех значила для Молли. Эран продолжала ошарашивать мать рассказами о посещении магазина и ресторана. Миссис Рафтер присела и подумала – какая маленькая комнатка… Поблекшие стены кухни были изъедены паром от вечной стирки и приготовления пищи. И хотя это была просто типичная рыбацкая кухня, в других домах такую убогость хозяйки старались скрыть хотя бы изобилием комнатных растений, пестрыми занавесками, вазой со свежим букетом цветов, которые в таком интерьере казались творением кисти Ван Гога. Здесь же единственной отрадой для глаз была корзиночка с вязанием Молли. Ярко-красный и желтый цвет ниток привлекали внимание, как огни светофора.
– Вы вяжете, миссис Кэмпион? – спросила Аймир.
– Да. – Молли поставила на стол чайные приборы.
– Вы много выручили в этом году? Хороший на свитера спрос? – продолжала беседу Аймир.
– Неплохой. Рабочие в основном берут, – ответила Молли.
Магазины для рабочих были только в соседних деревнях, и Аймир тоже знала, что в Данрасвее нет своего магазина. Молли полезла в стоящий в углу сундук, наклонилась и извлекла оттуда груду связанных вещей. И если миссис Рафтер когда-то смела предполагать, что эта женщина недостаточно трудилась, чтобы прокормить семью, то она сильно ошибалась. Это были десять или двенадцать великолепных изделий, все разных цветов, и Аймир восхитилась каждой вещью, ощущая приятную тяжесть шерсти, ровность петельного ряда. Однако эти вещи были связаны без особой любви. Да, технически они были выполнены безупречно, не к чему было придраться. И они, должно быть, прослужат достаточно долго.
Эран просияла:
– Мама чудесно вяжет.
Теперь настала очередь Молли поблагодарить Аймир за то, что она помогла найти ее дочери работу, а Эран похвалила за то, что та безупречно выдержала интервью. Но Молли почему-то этого не сделала.
– Да, твоя мама и вправду молодец. Я бы, наверное, и шарфа сама не связала, – сказала Аймир.
– Да, и у меня тоже не получается. Не могу маме в этом помочь. – Эран развела руками.
Они обе улыбнулись, и Молли впервые заметила их взаимную симпатию. Это были не просто отношения учительницы и ученицы. Вернее, бывшей ученицы. Почему же Аймир делала столько для девушки, проявляла такой интерес к их семье? Конечно, у Молли не было своей машины, чтобы свозить дочь в город, и она бы никогда не позволила себе купить ей столько дорогих вещей, но эта миссис Рафтер даже не извинилась за то, что взяла на себя так бесцеремонно роль матери!
Ну да ладно. Все как-то устроилось. Работу для Эран нашли, и миссис Рафтер больше не станет приходить сюда каждый день пить чай и вести пустые беседы. Пусть отправляется домой и заведет наконец собственных детей после пяти или шести лет замужества. В этом доме нет места для устроенной обеспеченной женщины, позволяющей себе длинный летний отпуск, за каждый день которого ей платят так, как будто она работает!
Вытирая руки о фартук. Молли убрала вязание обратно в сундук. Конечно, эта женщина помогла им немного, да и блузка была симпатичной, но куда бы такую вещь сама Молли могла надеть? Кормить цыплят, чистить детскую обувь или полоть огород?
Ей самой было нужно намного больше, чем шелковая блузка, так думала Молли. Но когда кто-то поможет и подумает о ней?
ГЛАВА 2
Эран быстро поняла, что отец был прав. Труд действительно почетен. Ей приносило огромное удовлетворение видеть гордость на его лице и удовольствие на лице матери, когда она по пятницам отдавала им свою еженедельную выручку. Правда, подоходный налог был для Эран чем-то вроде ночного бандита, но все равно оставалось достаточно, чтобы помочь семье, чтобы ощутить свое положение в обществе. Из иждивенца Эран превратилась в добытчицу.
Она не знала, как открыть свой счет в банке, да и боялась этого, и Филип платил ей наличными каждую неделю. Молли тщательно пересчитывала деньги и откладывала все бумажки в коробочку из-под чая, только четыре из них, самого мелкого достоинства, она выдавала Эран на проезд и на прочие нужды. Эран же нужно было крайне мало, и после покупки дополнительной блузки и юбки для работы девушка обнаружила к концу августа, что у нее скопилось уже четырнадцать фунтов, заложенные между страницами книги. Эран взяла с собой Акила и Дерси в Ферлиг в одно субботнее утро и купила каждому брату новую пару брюк для школы, мороженое и пару книжек-раскрасок, которым мальчики были несказанно рады.
Миссис Рафтер открыла Эран радость получать подарки, но радость их дарить была несравненно большей! На лицах своих братьев девушка прочитала восторг и уважение. Они ехали домой, осознавая, что сестра стала новой поддержкой в их жизни. Но дальше круга семьи Эран это уважение пока не распространялось. В офисе мистер Миллер называл ее «взрослой малышкой», а его секретарша Мойра не предлагала Эран свою помощь с печатанием или еще с чем-то, что могло ее «скомпрометировать». Лоркан, сын и младший помощник мистера Миллера, был весьма дружелюбен, но мог повести себя довольно резко, если ему подавали недостаточно горячий кофе или если бумаги на столе были разложены не по его вкусу. Приводить все в порядок было довольно скучно для Эран, но содержание бумаг очень занимало ее. Вот, оказывается, каким образом люди покупают дом или ферму, вот как все это делается! Конечно, покупать в кредит в конечном счете выходило дороже, но зато было реальнее. Это делалось вовсе не так, как ее отец выплачивал свои долги, и были очевидны преимущества как для продавца, так и для покупателя. А потом, были еще и завещания. И кто бы мог подумать, что эти маленькие старушки, которые, как серые мышки, приползали в офис и подобострастно улыбались мистеру Миллеру, владели такими огромными суммами! И где они такие деньги брали? Эран понятия не имела об этом, однако ей стало ясно, что внешность обманчива. Одна бабулька даже расплакалась, всех разжалобив так, что пришлось напоить ее чаем, но Мойра быстро все разнюхала и поняла, в чем было дело.
Мужчины, по наблюдениям Эран, имели дело со значительно большими суммами денег, чем женщины, но они к юристам обращались значительно реже. Это обычно случалось, когда у них дела шли насмарку, так что они просто вынуждены были обращаться за помощью к мистеру Аллену из Лиманвея. Мойра называла мистера Миллера в шутку «мистером Тефлоном», и когда Эран поняла, что именно секретарша имела в виду, то восхитилась способностями босса четко контролировать условия, в которых он работал. Поняв, что здесь она постигает то, чему никогда ее не научили бы в школе бизнеса, Эран просто засыпала коллег вопросами, и те вопросы, на которые ей почему-либо не отвечали, становились для нее наиболее интригующими.
Многое узнала Эран и о других вещах. Каждый день мистер Миллер приносил две газеты: «Исследователь Корка» и «Ирландскую независимую», а вечером он позволял Эран забирать их и почитать в автобусе. Для Эран вскоре стало очевидным: все, что происходило в стране в целом, и превратило Данрасвей в такую ничтожную маленькую деревушку. Слово «Дублин» звучало так отчужденно, как будто он был на другой планете, а Корк, оказывается, захлебывался в волнах преступности. Самое страшное преступление, произошедшее в Данрасвее на памяти Эран, было случайное убийство одним человеком своего брата, и то это произошло по причине пьянства и глупости. Лично Эран с проблемой пьянства пока не сталкивалась. Приятно было осознавать, что в ее родной деревне жить в целом безопасно. Каждый вечер девушка просила водителя автобуса высадить ее за милю от дома, чтобы насладиться пешей прогулкой, далекими огнями моря, соленым воздухом, чайками, кружащими над гаванью до появления первых траулеров. Тогда птицы шумно покидали насиженные места. Ее бывшие одноклассники рассказывали о чудесно проведенных летних каникулах, но и Эран собой была довольна. Только когда ребята вновь пошли в школу, Эран почувствовала некоторую горечь. И в тот же день она решила сделать нечто, что не смог бы осуществить никто из ее друзей.
