Текст книги "Кровавая схватка (ЛП)"

Автор книги: Линдси Дж. Прайор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Что-то внутри неё вспыхнуло.

– Не надо относиться ко мне покровительственно.

– Тогда перестань хмуриться на меня, как какой-то угрюмый подросток. Выглядишь нелепо.

Её мысли вернулись к женщине, сидевшей рядом с ним в обеденном зале. Когда её охватила неуверенность, вспыхнула искра.

Она хотела привлечь его внимание. И отчасти ненавидела себя за эту незрелость, не говоря уже о том факте, что он, казалось, замечал это.

И из-за этого он назвал её нелепой.

Нелепой.

Она коротко выдохнула и отвернулась, дабы удержать себя от того, чтобы не сократить расстояние и сильно пнуть его между ног.

– Пошёл ты, Джаск.

– Именно это я и хотел сказать. Малейшая критика, и ты принимаешь ответные меры.

Она снова повернулась к нему лицом.

– Кем, твою мать, ты себя возомнил, а? Возможно, все они съёживаются от страха перед тобой, – сказала она, тыча указательным пальцем в сторону главного здания, – но не я, – добавила она, хлопнув себя рукой по груди. – Высокомерный придурок, – пробормотала она себе под нос, снова отвернувшись.

– Тебе очень нужно научиться хорошим манерам, серрин.

Она закрыла глаза. На мгновение сжала губы.

– О, прошу прощения, – сказала она, поворачиваясь к нему лицом ровно настолько, чтобы сделать реверанс. – Пошёл ты, Джаск, на хрен, пожалуйста.

– Я готов забыть инцидент с ножом, но отойдёшь от меня, и будут последствия.

Она снова остановилась. Она не хотела этого делать. Но она это сделала. Она снова повернулась к нему лицом.

– Правда?

Он оторвался от стены.

– Я не потерплю, чтобы ты так со мной разговаривала.

– Нет?

Она решила быть той, кто сократит разрыв между ними.

– Тогда что ты собираешься делать? В моём понимании, я жива до сих пор, потому что нужна тебе живой. Так вот как всё будет? Я не соблюдаю правила, и ты угрожаешь наказать меня? С этим есть одна проблема, – сказала она. – Скорее всего, мне это понравится.

Но на этот раз он вовсе не выглядел оскорблённым, даже раздражённым, в его глазах засветилось что-то ещё. Нечто такое, чего она никак не ожидала увидеть. Что-то подсказывало ей, что он был только рад проверить эту теорию.

Она инстинктивно выпрямилась, чтобы её фигура в метр семьдесят соответствовала его росту как можно лучше, поскольку он поглощал личное пространство, оставшееся между ними.

– Похоже, тебе понравилось, как я прижимал тебя к земле на пустыре? – спросил он. – Как и видимо понравилось то, как я повёл себя с тобой в душе?

– Тебе было приятно, не так ли, контролировать кого-то вдвое меньше тебя?

– Но мне не нужно сдерживать тебя, чтобы контролировать прямо сейчас, не так ли? Ты не только перестала уходить, ты ещё и вернулась, – его глаза торжествующе заблестели. – Я бы назвал это прогрессом, а ты?

Её сердце бешено колотилось от интимности его близости.

– Я дважды высказал свою точку зрения относительно того, кто здесь главный, серрин. Если ты подтолкнёшь меня, я докажу это раз и навсегда.

У неё внутри всё перевернулось, перспектива была такой же непростительно соблазнительной, как и ликан, осмелившийся произнести угрозу.

– Ты знаешь, – сказала она, удерживая его взгляд и наклоняясь к его губам, чтобы восстановить хоть какое-то подобие контроля. – Вся эта затея с альфа-лидером стаи достаточно сексуальна, но когда ты становишься таким властным, это уже перебор.

Он едва сдержал улыбку. Едва.

– Ты не такая твёрдая, как тебе хотелось бы думать, малышка. Ты можешь притворяться крутой, но это всё, что есть на самом деле. Я видел, как ты рассыпалась, когда я прижал тебя к земле. Ты не можешь справиться со мной так же как сама с самой собой.

Она пристально посмотрела в его глаза, которые видели её душу. От него пахло опасно земным… чем-то средним между свежескошенной травой и влагой дождя. Раньше она этого не замечала, но теперь его запах казался ей всепоглощающим.

– Прижми меня ещё раз и увидишь.

– Ты не в своей тарелке, дорогая.

Ласковое обращение, несмотря на его намерение принизить, всё же задело её глубже, чем следовало бы.

– И ты не хочешь, чтобы я доказывала твою неправоту. Со мной гораздо легче справиться, если я тебя боюсь, не так ли?

Он наклонился ближе, так что его губы почти коснулись её губ.

– Помнишь, когда я сказал, что я разрываю? Я не шутил.

– Дразнишь.

Она приблизила свои губы к его губам так близко, как только осмелилась, не прикасаясь к нему физически.

– Я не возражаю против того, чтобы не играть в нежности. Давай посмотрим, так ли плохо ведёт себя вожак стаи, как того требует его репутация. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Когда их дыхание смешалось, её желудок сжался, и каждое нервное окончание защипало.

Но его холодный, спокойный взгляд делал слишком очевидным факт, что она его не привлекает. Его сдержанность была оскорбительной. Хуже того, это было унизительно.

Он с улыбкой отстранился и протиснулся мимо неё, осмелившись повернуться к ней спиной. Ей хотелось вонзить нож ему в зад просто из-за его самонадеянности.

Просто из-за боли от его отказа.

За поражение.

Проклятье, четвёртый раунд за ней только для того, чтобы он вернул очко в свою пользу.

Она крепче сжала рукоятку ножа, наблюдая, как он уходит.

– Мне очень жаль вас, запертых здесь, в вашей клетке, распространяющих свою пропаганду среди ваших масс! – крикнула она. – Улики говорят сами за себя. Колючая проволока. Охранники. Ты боишься того, что там, снаружи. Ты прячешься. Все это знают. Ты можешь быть лидером большой стаи в своей клетке, но ты сучка вампиров и сучка ОКТВ, и ты это знаешь.

Джаск снова повернулся к ней лицом – крепкое тело метр восемьдесят с лишним ликанского мастерства. Этого, не говоря уже о взгляде в его глазах, было достаточно, чтобы она временно перестала дышать.

Но она собралась с духом, готовая встретить его возмездие лицом к лицу. Унижение от его отказа всё ещё было слишком глубоким, чтобы она отступила.

– Что ты сказала? – спросил он, не сводя с неё прищуренных глаз.

«Заткнись, Фия. Ради всего святого, заткнись».

Но она слишком много раз игнорировала голос разума, чтобы он возобладал в этот раз.

– Ты слышал меня, – сказала она. – Непробиваемый, да? Но сильные мира сего всё же сумели добраться до двух твоих, не так ли? И показали кем вы, ликаны, на самом деле являетесь под поверхностью. Мы все знаем, как они разделали Арану Мэллой… под предлогом отсутствия лекарств или нет. И то, что произошло потом, всё ещё доказывает, что ты всего лишь пешка в игре больших парней, и все это знают. Помещение виновных в безопасное место в пенитенциарном учреждении, когда ты знаешь, что должен был разобраться с ними сам, является достаточным доказательством. Этот инцидент не просто показал ПКЛ, кто они такие, он показал, кто вы такие… выполняете грязную работу Кейна Мэллоя за него. Только я не видела его в зале суда, защищающим то, что такие, как вы, сделали с его сестрой. Тебя явно обвели вокруг его мизинца так же умело, как и агента Кейтлин Пэриш.

Джаск сделал шаг назад по направлению к ней.

– Ты, правда, думаешь, что это разумно… стоять и подстрекать меня?

Она крепче сжала рукоятку ножа.

– Задела за живое, Джаск?

– Какой бы жестокой убийцей ты ни была, серрин, ты всего лишь секс-игрушка в руках правильного вампира… просто помни об этом. Не искушай меня сделать тебя своей.

Она рассмеялась. Как бы ей хотелось, чтобы она сдержалась.

– Правда? И как далеко ты готов зайти в этом? Только ты не хочешь начинать то, что не можешь закончить, Джаск. Только не со мной.

– Разве инстинкт самосохранения не подсказывает тебе, что заманивать хищника на его собственную территорию – очень плохой ход? Или это высокомерие серрин делает тебя равнодушной к этому?

– Потому что ты испытываешь искушение, не так ли, Джаск?

На этот раз он действительно улыбнулся. Только вот в улыбке не было ничего, кроме презрения.

– Жаль горько разочаровывать, но мои женщины мне нравятся немного больше… – он быстро и пренебрежительно махнул в её сторону ладонью, – зрелые, – сказал он, снова отстранившись.

– Ага, или, может быть, ты, скорее всего, не знаешь, как закончить работу! – крикнула она ему вслед. – Я у тебя именно там, где ты хочешь, и ты не можешь довести это до конца. Полагаю, это приходит вместе с умением лизать собственные яйца, верно?

Он остановился.

Когда он снова повернулся к ней лицом, её желудок сжался, а череда ругательств в голове вытесняла все мысли.

– Нет нужды спрашивать, как дела, – крикнул Корбин, быстро приближаясь со двора.

Джаск стоял неподвижно, несмотря на вспышку гнева, всё ещё светившуюся в его глазах, его челюсть была напряжена. Но больше всего её беспокоило то, как он стиснул руки. Руки, которые, несмотря на то, что скрывали появившиеся когти, без сомнения, говорили ей, что она крупно облажалась.

И это стало ещё более тревожным из-за беспокойства в глазах Корбина, когда он тоже это заметил.

– Как видишь, – сказал ему Джаск. – Она всё ещё цела, так что я ещё не достиг своего предела.

Она не была так уверена.

Как, по-видимому, и Корбин, судя по настойчивости, с которой он подошёл к нему вплотную.

– Но не совсем то быстрое приручение, на которое мы надеялись?

– Временная неудача, – объявил Джаск, уклоняясь от её пристального взгляда в явной попытке отключиться от происходящего. – По-видимому, из-за чрезмерной сексуальной неудовлетворенности.

Дальнейшие насмешки были последним, с чем она могла сейчас справиться.

– Пошёл ты! – огрызнулась София. – И твой парень!

Корбин коротко выдохнул.

– Нет необходимости спрашивать, готовы ли вы обменяться кольцами. Ну, и характер у неё. Что ты с ней сделал, Джаск?

– Это скорее пример того, чего я не сделал, – он осмелился оглянуться на неё. – Разве не так, милая?

Смущение залило её лицо краской. Она переключила своё внимание на Корбина.

– Держу пари, ты знаешь, как удовлетворить женщину, верно, Корбин? Только твой парень не справляется с этой работой. Я начинаю задаваться вопросом, кто здесь настоящий альфа. Хочешь мне показать?

Глаза Корбина расширились.

– Ух, ты, милая, а у тебя хватает наглости.

– Ты думаешь, я шучу. Не волнуйся; мнимый-альфа-мальчик может понаблюдать. Он может чему-нибудь научиться.

– Она серьёзно? – спросил Корбин, когда они с Джаском обменялись взглядами.

Джаск скрестил руки на груди и пожал плечами.

– Как я и говорил, слишком долго гонялась за вампирами. Может быть, тебе стоит принять её предложение? Дай ей знать, что она потеряла.

Её желудок скрутило от того, как легко Джаск уступил её.

Корбин быстро оценил её.

– Она не в моём вкусе. Слишком много говорит.

– Я могу заставить её замолчать ради тебя, если это тебя отвлечёт.

– Но тогда я не смогу услышать её крик.

– Принести вам, парни, чаю с печеньем, пока вы болтаете?

Они оба одновременно посмотрели на неё.

Её желудок перевернулся. Она крепче сжала нож, прижав руки к бокам, решив добавить этот момент к своему устоявшемуся списку причин ненавидеть себя.

Джаск оглянулся на Корбина.

– Ты знаешь любую другую женщину, осмелившуюся стоять так и дразнить нас обоих?

– Не лишена силы духа, это точно.

Джаск ухмыльнулся.

– Она хочет тебя первым. Она чётко понимает разницу между разминкой и основным шоу.

Корбин ухмыльнулся в ответ на его насмешку, прежде чем они оба снова взглянули на неё.

Она должна была сказать себе, что всё в порядке. Она разоблачала их блеф, а они разоблачали её. Или она была опасно наивна и быстро попадала в ситуацию, из которой ей было нелегко выбраться. По крайней мере, не без изрядной доли гордости.

Потому что Корбин никоим образом не мог прикоснуться к ней.

– В таком случае, может быть, тебе стоит пойти первым, Джаск, – сказала она. – Тогда, по крайней мере, у меня будет что-то, что поможет мне преодолеть разочарование.

Джаск слегка приподнял брови.

С ней было что-то серьёзно не так. Если она подозревала это раньше, то теперь она знала наверняка – особенно потому, что глаза ликана, которые сердито смотрели на неё в ответ, только заставляли её тело ещё сильнее желать его. Мысль о том, что он мог бы сделать, на что он был способен, вызывала дрожь предвкушения.

Джаск действовал быстро и эффективно. Он мгновенно сократил расстояние между ними. Одной рукой скользнул ей за спину, в процессе сцепив её руки за спиной, а затем подхватил её в свои и прижимал её ноги к себе надёжной хваткой.

Но вместо того, чтобы отнести её за здание, он развернулся и зашагал обратно через двор к квадранту.

– Отпусти меня! – потребовала она.

– Поверь мне, я испытываю искушение, – сказал он.

Он сердито глядел вперёд, его светлые волосы развевались на ветру.

– Во многих отношениях, не в одном.

Она попыталась вывернуться, но было бесполезно.

– Капризная, несносная, раздражающая… – пробормотал он.

Свернув налево из туннеля, он зашагал по тропинке, Корбин следовал за ним по пятам.

Джаск пинком распахнул двойные двери ближайшего здания, и обе легко поддались его натиску.

Когда он ворвался внутрь, эхо немедленно наполнило её парализующим страхом.

Темнота достаточно усиливала её страх, свет сдерживался обломками, покрывавшими стеклянную крышу. Но именно тёмная отражающая поверхность внизу повергла её в безмерный ужас. Её пульс участился до болезненного, когда он подошёл к краю бассейна.

– Нет! – выдохнула она.

Но Джаск не колебался ни секунды.

Её желудок сжался, когда он бросил её туда.

Она глубоко погрузилась в бассейн. Холодная жидкость окатила её. Её тело испытало шок. Рот наполнился водой. Ужас охватил её, пока её засасывало в глубину.

Всё, что она снова могла видеть, были камыши… воспоминание о том, как она упала с ветки дерева в озеро, как её двенадцатилетнее тело поглотила ледяная вода.

В её воспоминаниях снова не было ничего, кроме неё и темноты. Ничего, кроме бессилия. Ничего, кроме озёрных растений, обвивавшихся вокруг её ног, вокруг её руки, пока она боролась за поверхность, усиливая их хватку и ограничивая себя, беспомощно сдирая кожу.

В «там и сейчас» она достигла поверхности, но не смогла набрать достаточно воздуха, прежде чем вес ботинок снова потащил её вниз. Она была слишком охвачена страхом, чтобы расшнуровать их и сбросить с себя. Слишком слаба в своей панике, чтобы бороться.

Эти ботинки с таким же успехом могли быть теми растениями, которые обвивались вокруг неё в детстве, и она снова почувствовала слабость.

А глотание воды только усилило её панику, её отчаянное хватание за поверхность воды заставляло её погружаться ещё глубже, так как она быстро уставала. Она потеряла ощущение времени, места, ситуации.

Она едва заметила, как что-то тяжёлое соскользнуло в воду рядом с ней.

Почувствовав стеснение на талии. Её первым побуждением было наброситься. Но рука, которая держала её, которая тянула её к поверхности, была сильной, неумолимой, она скользила по воде, поднимая её из неё секундой позже.

Когда её спина коснулась твёрдой поверхности, она перевернулась на бок, приподнялась на руках, упёршись ладонями в пол, и опустив голову, откашлялась водой.

Дрожа всем телом, она хватала ртом воздух. Вызванные страхом слёзы сдавили ей горло и навернулись на глаза.

Как только она почувствовала себя достаточно сильной, она с трудом поднялась на ноги, не в силах смотреть на Джаска, который выбирался из воды рядом с ней.

Потому что ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что это Джаск спас её. Даже в своей панике она узнала его хватку.

Она смахнула с глаз мокрые волосы и, спотыкаясь, направилась обратно к дверям, мимо Корбина. Ещё одно унижение, которое было слишком велико, чтобы вынести за одну ночь.

* * *

Откинувшись назад на обе руки и вытянув ноги перед собой, Джаск кивнул Корбину, чтобы тот позволил ей пройти.

– Говорил тебе, что ты попытаешься её убить, – заметил Корбин, подходя к нему.

– Откуда мне было знать, что она не умеет плавать? Твою мать, она выросла в Саммертоне.

Корбин оглянулся на дверь, за которой она исчезла.

– Саммертон, серьёзно? Это ж как надо низко падала… от привилегированной принцессы до серрин Блэкторна.

И как надо низко пала, превратившись из самоуверенной, болтливой, высокомерной серрин в потрясенную, ранимую девушку, судя по тому, как она боролась с быстро подступающими слезами.

Чувство вины пронзило его зазубренным лезвием. Чувство вины, которое он был полон решимости подавить. Она сама напросилась. Кроме того, она ещё легко отделалась по сравнению с тем, что он мог бы сделать с ней за её провокацию.

Холодная вода пошла им обоим на пользу.

И, может быть, ему больше, чем ей. Он наблюдал, как она стремительно удалялась – вызывающее покачивание этих женственных бёдер, его промокшая рубашка, едва прикрывающая и прилипающая к её стройному заду.

Она понятия не имела, насколько легко отделалась.

Но он не собирался возвращаться туда. Он не собирался снова быть ликаном, который действовал, не опасаясь последствий. Ликан, который удовлетворял собственные потребности, а не потребности своей стаи. Потому что, судя по тому, как активизировались все его инстинкты, если кто и был способен подстрекнуть откат, так это серрин.

Он поднялся на ноги и мельком увидел приподнятые брови своего друга.

– Что? – спросил Джаск.

– Она заполучила тебя именно там, где хотела, ты ведь понимаешь это, верно?

И тот факт, что он понимал это, только усугублял ситуацию. За долю секунды битва воли превратилась в борьбу за гордость – не просто гордость ликанов, но и мужскую гордость. Она не просто вонзила нож, она провернула его и, делая это, осмелилась смотреть ему в глаза.

И тот факт, что она точно знала, что сказать, чтобы вызвать такую реакцию, вызывал в нём чувство уязвимости, которое он презирал.

– Я полностью контролировал себя.

– Она ядовитая, Джаск. Слухи о них правда. Если бы ты был вампиром, ты бы уже был мертв.

– Но я же не вампир, ведь так?

– Нет. Ты лидер этой стаи, и ты нам нужен. Она нажала на твои кнопки. Ты же знаешь, насколько это опасно. Я видел, как ты на неё смотрел. Хуже того, я видел, как она смотрела на тебя. Если это будет касаться тебя и её, а не её и этой стаи, тебя ждут неприятности.

– Она назвала меня сучкой из ОКТВ, Корбин. Сучкой Кейна. Она посмотрела мне в глаза и сказала, что дача показаний в зале суда сделала меня трусом.

Корбин коротко выдохнул.

– Если это тебя так разозлило, то тебе виднее. Она морочит тебе голову. Это то, что делает серрин… будь ты вампир или нет.

– Морочит? Или говорит то, о чём думают все остальные… что я не могу защитить своих?

– Видишь? Вот это я и имею в виду. Никто в это не верит, – Корбин подошёл ближе. – Все знают, что ты сделал то, что должен был, чтобы освободить Тайлера и Малахи. И участие в разоблачении коррупции в ОКТВ показало, что ты ничего не боишься. Это показало, что мы заботимся о своих и что нами не будут помыкать. Она дразнит там, где больнее всего, вот и всё. Она проверяет тебя на слабые места, а ты ей это позволяешь. Что она думает, не имеет значения, и ты это знаешь.

Он уставился на тёмную воду. Но это произошло. То, что думала эта серрин, имело значение. Репутация была для Блэкторна всем, и если она верила в это, то и другие верили тоже. А если другие верили в это, то ему больше, чем когда-либо, нужно было показать, что он может защитить то, что принадлежит ему. Он должен был делать свою работу. Он должен был защитить свою стаю. И она не будет той, кто изменит этот фокус.

– Джаск, – сказал Корбин. – Ещё раз успокой меня, что нет никаких других мотивов, лежащих в основе того, чтобы привести её сюда.

– Как я и сказал в прошлый раз, когда ты спрашивал, как будто это так очевидно.

– Правда? Только твоя реакция на то, что она сказала, доказывает, насколько сильно это гложет тебя последние две недели с тех пор, как исчез Кейн. Всё это сотрудничество между вами должно было быть направлено на предотвращение гражданской войны, а не на её разжигание. Так что, если он смягчился по отношению к Кейтлин Пэриш, тебе не стоит переходить эту черту. Если она рассказала ему, что ты угрожал ей за пределами зала суда, он, возможно, уже жаждет твоей крови.

– Тогда он может прийти и встретиться со мной лицом к лицу. Потому что то, с чем мы имеем дело сейчас, не меняет того факта, что он позволил виновным предстать перед судом вместо того, чтобы убить их, как мы договаривались. Это заставляет нас выглядеть так, будто у нас есть брешь в броне. Это выглядит так, будто я не могу защитить стаю. Достаточно плохо, что я обязан Тайлеру и Малахи четырнадцатью годами их жизни, ожидая и веря, что Кейн доведёт наш план до конца, но то, что он подвёл нас в последнюю минуту, подвергло нас серьёзному риску.

– Если он и подвёл нас, то мы до сих пор этого не знаем.

– Но мы знаем, что наше выживание зависит от того, чтобы нас не считали лёгкой добычей в этом районе, Корбин, и этот вампир уничтожил всё, над чем мы работали, чтобы сохранить нашу стаю в безопасности. Я потратил впустую четырнадцать лет, не осуществляя свою собственную месть, только потому, что доверился Кейну, когда он сказал, что у него есть лучший способ. Так что между мной и Кейном ещё далеко не всё кончено. Но если тебе от этого станет легче, могу заверить тебя, что я разберусь с Кейном только тогда, когда у меня будет время разобраться с Кейном. На данный момент он наименьшая из моих забот, если я не смогу заставить эту серрин сделать то, что нам нужно.

Потому что, несмотря на то, что перспектива послать серрин за Кейном пришла ему в голову, когда он увидел её, речь шла о гораздо большем, особенно когда его внимание вернулось к тому, что он чуть не упустил… к чему-то, что парадоксальным образом было либо лучом света, либо надвигающейся катастрофой.

– Ты видел эти слёзы, верно? – спросил Джаск.

– И?

– Они не были фальшивыми.

– И что?

Он упёр руки в бока.

– Серрин не плачет, Корбин. Вот почему эти маленькие капельки даже более ценны, чем её кровь. Если бы это было подстроено ведьмами, они бы прислали лучших из лучших. Эти слёзы доказывают, что она определённо не такая.

– Значит, ты считаешь, что нам повезло?

– Или нет.

– Но если она умеет плакать, значит, у неё есть уязвимая сторона. Это, конечно, делает её более покладистой?

– Или она недостаточно вынослива, чтобы сделать это.

Что ему было нужно, так это закалённая серрин, которую он мог бы слить. Усложнение уязвимостью, каким бы выгодным это ни было, нет. Особенно после того, как он почувствовал что-то, что не было правильным чувством, когда увидел эти слёзы в её глазах.

– Так что же? – спросил Корбин

Джаск оглянулся на двери.

– Мне придётся поднапрячься, чтобы выяснить это, не так ли?

– Я знаю этот взгляд, – сказал Корбин. – Не принимай это близко к сердцу. Серрин или нет, физически она всё ещё просто девушка. Если ты снова потеряешь себя, стая тоже будет потеряна. На этот раз навсегда. Не забывай об этом.

ГЛАВА 6

Шестью днями ранее.

Агент из Подразделения по Контролю Ликанов сидел по другую сторону стола от Джаска. Двое других охраняли выход из внешней комнаты комплекса, держа пистолеты по диагонали поперёк груди. Они смотрели исключительно вперёд, отведя глаза.

– Где Кинли? – спросил Джаск, когда незнакомый агент щелчком открыл свою подборку металлических портфелей.

– Агент Кинли заболел.

Агент заявил об этом слишком резко, на взгляд Джаска, не говоря уже о том, что он по-прежнему был сосредоточен на доставании различных флаконов и листов фольги с лекарствами, вместо того чтобы ещё раз посмотреть в глаза.

– Кинли за двадцать лет не взял ни одного больничного.

– Тогда очевидно он этого заслуживает, – Агент пролистал электронный планшет, который держал в руке. – Но могу заверить вас, я знаю, что делаю.

Джаск был в нескольких секундах от того, чтобы выбить электронный планшет у него из рук, в нескольких секундах от того, чтобы схватить агента за горло и потащить его через стол к себе. Вся система была оскорбительной. Необходимость сотрудничать с властями, чтобы обеспечить себе ту малую свободу, которая у них оставалась, была достаточно унизительной. Но отношение агента усиливало нарастающее раздражение Джаска, не в последнюю очередь во время и без того плохой ночи.

– Вот почему вы ни разу не посмотрели мне в глаза за последние десять минут… элементарная вежливость, которой мы, ликаны, ожидаем.

Агент поднял на него глаза. Его глаза слегка вспыхнули, подтверждая Джаску, что его взгляд был правильно истолкован.

– Агент Харпер, – сказал он. – Приношу свои извинения.

Не совсем убежденный в искренности последнего, Джаск, тем не менее, последовал заведённому порядку. Он положил внутреннюю сторону своего предплечья между ними, хотя при этом его взгляд оставался прикованным к Харперу.

Каждый месяц было одно и то же. Сначала проводился анализ крови, который неизменно показывал, что Джаск отказался принимать выданные лекарства, и держался на собственном отваре стаи, чтобы контролировать своё состояние. Затем Джаска спрашивали сколько человек из его стаи приняли лекарства. Он подтверждал имена тех, кто согласился – тех, у кого, не сообщая ОКТВ, была редкая аллергия на их травы, но кто не хотел проходить через превращение, как другие в такой же ситуации.

Тайлер и Малахи были двумя из них. Они полагались на лекарства. Лекарства, которые, согласно утверждениям Всемирного Совета, останавливали их трансформацию. Но оба ликана, а также горстка других, которые согласились, всё ещё сохраняли свою враждебность, склонность к спорам и импульсивность во время лунной фазы – в отличие от собственной смеси ликанов, – что только усиливало беспокойство Джаска относительно того, что на самом деле содержалось в лекарствах.

Тот факт, что Тайлер и Малахи впоследствии стали мишенью ОКТВ, несмотря на их сотрудничество, и что ОТКВ использовали нестабильные преимущества, которые их лекарства не смогли подавить, в качестве улик против них на процессе Араны Мэллой, казался ещё более жестоким.

Потому что ни один ликан не хотел превращаться, так же как любой страдающий аллергией не хотел испытывать симптомы, независимо от того, насколько естественны их физические свойства.

Среди них были исторические воины, которые приняли это в прошлом, для которых пережить боль первоначальных изменений физически и эмоционально означало показать своё превосходство. Превосходство, потому что потребовались десятилетия, чтобы научиться справляться с болью, не говоря уже о десятилетиях, чтобы развить самоконтроль, когда низменные побуждения брали верх. Но это было в те времена, когда ликанам разрешалось свободно перемещаться, чтобы развивать эти навыки.

Теперь ими «управляли». Теперь их пристрелят на месте. Бежать было некуда. Негде было спрятаться. Негде было безопасно принять то, чем они были. Негде скрывать свои ошибки в процессе работы.

Харпер обернул жгут вокруг предплечья Джаска, прежде чем встроенное устройство прокололо крошечную ранку автоматической иглой.

Джаск не дрогнул.

Они с Кинли после стольких лет точно настроили систему. И Кинли понимал, что такое уважение.

Харпер прочитал показания, ввёл данные в своё портативное устройство.

Всегда следовали одни и те же вопросы.

– Сколько членов стаи? – спросил он, отстегивая устройство от руки Джаска.

– Двести семнадцать.

– Молодежи?

– Двадцать.

– Число изгнанных?

– Нет.

– Вся ваша стая на учёте?

– Да.

– Внутренние или внешние споры?

– Нет.

И всё это время Харпер продолжал вводить детали в планшет.

– Сколько человек сделали выбор в этом месяце? – спросил он.

– Как обычно четыре.

Затем, по мере выдачи лекарств, обычно зачитывались права. Затем следовала проверка на наличие трав. Агент оценивал количество, рост и использование трав и специй, выращенных в теплице. Джаск подтверждал, что ни одна из них не распространялась за пределы комплекса, и что каждый оставшийся ликан в стае принимал их, чтобы предотвратить превращение. Затем проводились дополнительные выборочные анализы крови, чтобы убедиться в наличии таковых в их системах.

Через два часа агент уходил.

Но сейчас был не просто какой-то месяц.

Это был месяц двух полнолуний, что случается раз в два-три года. Сила трансформации была больше, их тела не имели возможности полностью восстановиться от последнего полнолуния. Это означало изменённое и более интенсивное лекарство от нормы – как с точки зрения их собственной рецептуры, так и с точки зрения лекарств Всемирного Совета.

Так что из всех случаев, когда Джаск мог обойтись без появления новичка, это был именно тот – не в последнюю очередь потому, что это была не просто голубая луна. Это была тринадцатая голубая луна перед тем, как снова начался новый цикл – самое могущественное время для его вида.

Всё и так уже пошло наперекосяк. Не то, чтобы он собирался показывать агенту какие-либо намёки на это.

Но новичок означал возможность быть более тщательным. Новичка было не так легко читать, как Кинли.

Харпер пододвинул к нему знакомые пачки.

– Как вам известно, членам вашей стаи рекомендуется начать курс ровно через два дня и продолжать его ровно девять дней. Любые трансформированные ликаны, найденные на улицах, будут немедленно уничтожены. Любое упоминание об изменённых ликанах здесь, в комплексе, будет уничтожено, как и ваши травы. Впоследствии лекарства станут обязательными для всех. За вами остаётся право использовать свои собственные методы, право самостоятельно управлять своим состоянием, но, тем не менее, вы не имеете права подвергать риску кого-либо в пределах Блэкторна или Лоутауна. Можете ли вы подтвердить, что понимаете это, пожалуйста?

– Подтверждаю.

– И, как глава этой стаи, вы подтверждаете, что готовы взять на себя ответственность за всех ликанов на вашей территории?

– Абсолютно.

– И вы понимаете, что, если будет обнаружено, что какие-либо ликаны трансформировались, ПКЛ теперь оставляет за собой право выдворить вас из этого комплекса для судебного преследования ввиду… – он взглянул на него, – предыдущих событий.

Тот факт, что всё ещё были те, кто обвинял его стаю, его руководство, в инциденте с Араной Мэллой, глубоко ранил его. Но сейчас было не время для конфронтации. Сейчас было самое время покончить с агентом как можно быстрее, чтобы он мог вернуться и разобраться с тем, что случилось с Неро.

Чтобы он мог сообразить, что, чёрт возьми, они собираются делать.

– Я всё прекрасно понимаю, – процедил Джаск сквозь стиснутые зубы.

Агент ещё раз набрал что-то на своём устройстве.

– Тогда я сразу перейду к расчётам по травам, – объявил он, снова запечатывая свои чемоданчики. Он отодвинул стул и встал. – Показывайте дорогу.

ГЛАВА 7

София ворвалась через двери бассейна в квадрант. Холодный дождь хлестал её по лицу и ногам. Ногам, которые дрожали, едва удерживая её на ногах. Её ступни скользили и хлюпали в промокших ботинках.