Текст книги "Кровавая схватка (ЛП)"
Автор книги: Линдси Дж. Прайор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)
Она только жалела, что не обладает таким же глубоким пониманием тайны, каким был Джаск Тао.
Они пронеслись мимо остова музея, который отмечал въезд на северную сторону Блэкторна – территорию ликанов.
Территория Джаска.
Кейн Мэллой правил востоком Блэкторна, а Калеб Дехейн – западом, причём оба вампира, по слухам, имели корыстные интересы на юге. Оба стали слишком могущественными. Оба были первыми в списке жертв Альянса.
Что касается Джаска, то, возможно, он был лидером второстепенного третьего вида по сравнению с ними, может и возглавлял стаю, которая держалась особняком, но его нельзя было недооценивать. Это было подкреплено тем фактом, что недавно он мужественно выступил против Отдела по контролю за третьими видами и сыграл значительную роль в разоблачении их коррупции.
Достаточно тревожным было беспрецедентное появление Джаска в суде за две недели до этого. Появление, которое подтвердило заявления золотого агента Подразделения по контролю за вампирами Кейтлин Пэриш о том, что элитное подразделение ОКТВ использовало двух его ликанов в качестве пешек в попытке уничтожить самого разыскиваемого ими вампира – Кейна Мэллоя.
Ещё более тревожным было доказательство того, что, поскольку власти были достаточно наглы, чтобы взяться за печально известного магистра вампиров, не в последнюю очередь из-за потенциальных последствий для человеческих жителей Блэкторна и окружающего Лоутауна, никто не был застрахован от их безумного приговора.
Мало того, что Лоутаун и Блэкторн прониклись ещё большим недоверием к властям; многих беспокоило то, что вся ситуация была далека от завершения, несмотря на судебное преследование и тюремное заключение виновных.
Более того, предполагаемая связь Джаска с Кейном Мэллоем в привлечении ОКТВ к так называемому правосудию заставила многих задуматься о том, что такое сотрудничество означает для будущего Блэкторна. Любые объединения или конфликты вампиров и ликанов заставляли власти нервничать – и подозреваемых в этом вытесняли и заключали в тюрьму.
А теперь появился Джаск, утверждающий, что нашел её в самое подходящее время. Ничего хорошего не могло получиться от того, что у ликанов была серрин – не там, где речь шла о поддержании мира с вампирским сообществом. Вдобавок ко всему прочему, последнее, что было нужно людям в Блэкторне, это оказаться втянутыми в гражданскую войну между третьими видами.
Вот почему близость с обычно недоступным Джаском Тао не должна была стать катастрофой. Вместо этого ей нужно было использовать это как прекрасную возможность выяснить не только то, что происходило внутри комплекса ликанов, но и то, что в данный момент происходило в голове Джаска.
По мере того, как они приближались всё ближе и ближе к резиденции ликанов, даже на сравнительно тихих улицах было немало гуляк, выходящих из закрывающихся баров. Несколько нетрезвых местных жителей встали перед мотоциклами, и София крепче сжала Джаска, когда он и остальные эффектно объехали их.
Джаск резко свернул направо, в глухой переулок, проскочил через щель в сетчатом заборе, прежде чем замедлиться, когда они оказались в дальнем конце двора.
Остановившись перед рифлёными металлическими дверями, он выключил зажигание, когда остальные подъехали к нему сзади.
Софии потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя. Её тело всё ещё гудело от реверберации двигателя, адреналин всё ещё бурлил от поездки, сердце бешено колотилось. Она должна была сохранять спокойствие, не позволить ему увидеть или услышать её страх.
Джаск быстро расстегнул наручники Софии на своей талии. Рифлёная дверь распахнулась изнутри. Слезая с байка, он кивнул ликану, который теперь маячил в дверном проёме, а затем снова обратил своё внимание на Софию.
Несмотря на её убеждённость во время поездки, что всё было под её контролем, неуверенность в себе снова взяла верх.
– На этот раз ты хочешь идти? – спросил он, когда она сняла шлем.
Не обращая внимания на нервирующую тяжесть в ногах, когда она слезала с мотоцикла, она слишком сильно разозлилась, виды веселье в глазах самоуверенного ублюдка.
– Всё, что заставляет тебя чувствовать себя более мужественным, – сказала она, отказываясь скрывать усмешку. – Похоже, это тебе есть что доказывать, а не мне.
Но она не сомневалась, что гнев в её глазах никак не мог сравниться с тем, что вспыхнул в его глазах.
– Не высовывайся и держи рот на замке, – предупредил он, подводя её к ожидающей двери.
– Недавний выпускник, да?
Он оглянулся на неё, и его глаза вопросительно сузились.
– Из школы обаяния, – съязвила она, благоразумно прерывая зрительный контакт, прежде чем обошла его и первой проскользнула в дверной проём.
Впереди замаячил пустынный широкий коридор.
Дверь со скрежетом закрылась за ней. София держала голову высоко поднятой, расправив плечи и целеустремленно зашагав, Джаск пошёл рядом с ней.
– Мне нравится, что вы сделали с этим местом, – заметила она, в тишине жужжали лампы дневного света над головой. – Очень институционально.
Она посмотрела на него и послала ему бойкую улыбку в ответ на очередной его хмурый взгляд, а потом оглянулась и попыталась установить зрительный контакт с младшими ликанами.
Они не просто наткнулись на неё, как сказали Джаску и Корбину. Два вампира, державшие её, ждали прибытия ещё двоих… двух ликанов, насколько она слышала.
Но ни разу Рони или Самсон не упомянули Альянс или её роль в нём. Тем не менее, никаких других ликанов не появилось.
Она могла бы использовать свои подозрения в качестве инструмента торга ещё там, в руинах, но быстро решила, что если они действительно не знают, то раскрытие её связей с Альянсом потенциально более самоубийственно, чем держать рот на замке.
Теперь ей нужно было знать, если они солгали своему лидеру ликанов, то почему? Что ещё более важно, как она могла бы обратить это в свою пользу, чтобы выбраться оттуда.
Но она никак не могла привлечь их внимание, не сделав это очевидным, поскольку между ними шёл Корбин. Ей придётся проявить немного нехарактерного для неё терпения.
Джаск открыл ещё одну рифлёную дверь и провёл их в помещение, напоминавшее склад.
Две группы мужчин подняли головы от столов, стоящих на противоположных концах зала. Одна группа внезапно прекратила свой разговор. Другая на мгновение прервала свою игру в карты. Все в очередной раз оглядели Софию.
Пока Джаск вел её через комнату, она изо всех сил старалась держать руки опущенными по бокам – искушение обхватить себя ими в качестве защиты было непреодолимым под гнетом их пристальных взглядов. Вместо этого она посмотрела паре ликанов прямо в глаза, когда проходила мимо, быстро окинув их таким же оценивающим взглядом в качестве возмездия.
Когда они подошли к другой двери на дальней стороне, Джаск набрал код на панели безопасности и открыл дверь.
Они вошли во внутренний двор, окружённый сетчатыми заборами – их шестиметровую высоту заслоняли только другие сетчатые заборы примерно в пяти метрах за ними. Последние были, по меньшей мере, пятнадцать метров в высоту и увенчаны свернутой колючей проволокой. Зрелище становилось всё более зловещим из-за жуткого зарева рассвета, пробивающегося из-за плотных облаков.
Рассвет означал, что прошла ещё одна ночь. Ещё одна потраченная впустую ночь, когда ей нужно было возвращаться в Альянс. Что ещё более важно, ей нужно было установить контакт со своими сёстрами.
– Если тонкое ощущение паранойи было той темой, к которой ты стремился, это сработало, – добавила она, чтобы ослабить собственное напряжение в воцарившейся тишине и сохранить маску беспечности.
Но на этот раз Джаск не обратил на неё внимания и повёл прямо к двери напротив, где набрал другой код. Дверь издала резкое жужжание, прежде чем автоматически открылась. Он отступил назад и жестом пригласил Софию пройти первой.
Она вошла в туннель из красного кирпича с низким сводом. Её барабанные перепонки изо всех сил пытались приспособиться к гнетущему окружению. Когда дверь с лязгом захлопнулась, её охватило ужасающее чувство беспокойства. Инстинктивно она ускорила шаг по направлению к открытому выходу, находившемуся примерно в шести метрах от неё, не в последнюю очередь из-за тревожного эха шагов ликанов прямо у неё за спиной.
Последнее, что она ожидала увидеть, это большое открытое пространство, не говоря уже о том, чтобы оказаться лицом к лицу с растительностью.
За исключением нескольких выносливых деревьев на окраинах Блэкторна – деревьев, выживших, несмотря на все трудности в борьбе с неумолимо загрязненной атмосферой, – зелени в Блэкторне не было вообще. Случайные проблески были лишь немногим более заметны в Лоутауне. Зелень была привилегией Мидтауна и, не в последнюю очередь, Саммертона, её истинного дома – последнего с обилием парков, полей и лесов.
Но здесь, в комплексе ликанов, в том, что когда-то было богатым городским отелем, была не только зелёная лужайка, но и россыпь маленьких фруктовых деревьев.
Она стояла в углу квадранта и рассматривала трёхэтажное здание впереди, а также соседнее двухэтажное здание слева от неё. Оно было тёмное и геометрическое на фоне клубящейся массы облаков. Небо там казалось ещё тяжелее, закрывая территорию и скрывая холод, подкрадывающийся с лёгким бризом. Лёгкий ветерок, принёсший влажный и землистый аромат, навеянный недавним дождём.
Это место было усеяно ликанами. Некоторые отдыхали на низких стенках и ступеньках, другие собрались за столиками для пикника, некоторые стояли группами и болтали. Но прошло совсем немного времени, прежде чем она привлекла их внимание. Её руки непроизвольно сжались от того, что она бросалась в глаза.
– Отведи их в комнату ожидания, – сказал Джаск Корбину, имея в виду Рони и Самсона. – Я ненадолго.
Корбин кивнул, бросив взгляд на Софию, а затем мотнул головой в сторону Рони и Самсона, давая им знак следовать за ним.
Её пульс участился на уровень. Джаск хотел, чтобы она осталась одна. Это может быть как хорошо, так и плохо.
Она последовала за Джаском по мощёному периметру налево, в то время как Рони и Самсона повели к другому туннелю в дальнем правом углу квадранта. И, судя по их встревоженным лицам, их лидер определённо оправдывал свою репутацию.
Когда Джаск срезал угол, прежде чем продолжил путь к трёхэтажному зданию, она бездумно потёрла свои запястья – запястья, которые он так легко прижал. Унижение снова охватило её при этом воспоминании, как и комок нервов в животе, пока он вел её вверх по широким каменным ступеням к внушительному входу с каменной аркой и через открытые парадные двери.
Пройдя через вестибюль с выложенным плиткой полом, они вошли в холл. София смотрела вперёд, на широкую центральную лестницу, от которой, она не сомневалась, в своё время захватывало бы дух. На своей вершине лестничная площадка с галереей разделялась надвое по обе стороны от дальнего, доминирующего арочного окна.
Как и снаружи, ликаны были сбиты в группы: некоторые полулежали в потёртых креслах, другие неторопливо прогуливались через открытую дверь слева или скрывались из виду по коридору справа от подножия лестницы.
Она последовала за Джаском по мозаичному полу, мимо богато украшенного каменного камина справа от неё и того, что должно было быть стойкой администратора слева. Поднимаясь вместе с ним по лестнице, её внимание привлек непрозрачный стеклянный купол, венчавший потолок, пока обжигающие взгляды не стали невыносимыми.
Она оглянулась и увидела, что каждая пара пронзительных глаз наблюдает за ней. Даже ликаны, спускавшиеся по противоположной стороне лестницы, нахмурились от любопытства, когда они проходили мимо.
Она заправила свои стриженые волосы за ухо, потёрла большим пальцем под теперь, как она предположила, клоунскими глазами, прежде чем сердито посмотрела на них в ответ.
– На что, чёрт возьми, они, пялятся? Можно подумать, что они никогда раньше не видели женщину.
– Во-первых, ты со мной, во-вторых, ты выглядишь ужасно и, в-третьих, от тебя разит вампирами, – заявил Джаск. – Каждый в этом здании может учуять твой запах за тридцать метров.
Несмотря на то, что он оскорбил её, даже не взглянув в её сторону, она всё равно покраснела от смущения. Но она быстро напомнила себе, что не имеет значения, кто что о ней думает, и, меньше всего, что думает о ней Джаск или любой другой ликан.
Когда они достигли вершины, у неё возникло искушение повернуться и сделать театральный реверанс перед своей невольной аудиторией, но Джаск не дал ей на это времени, резко свернув налево через галерейную площадку.
Он открыл единственную дверь с этой стороны, и она вошла следом за ним. Её сердцебиение отдавалось в ушах, когда он закрыл за ними дверь.
Она сделала глубокий вдох, отводя от него взгляд только для того, чтобы осмотреть стены.
Если не считать группы из трёх кресел перед доминирующим окном справа от неё, в комнате пятнадцать на десять метров не было мебели. Даже окно было пустым, и ничего не сдерживало приглушённый свет раннего рассвета на обнажённых половицах.
Джаск скинул ботинки. Теперь его босые ноги ступали бесшумно, когда он направился к жаккардовой занавеске бутылочно-зелёного цвета впереди.
Он отодвинул её в сторону, открыв комнату примерно вдвое меньше предыдущей. Только в ней было гораздо уютнее.
Большой ковер с глубоким ворсом лежал у стены справа от неё, окружённый массой напольных подушек, валиков и пухового одеяла. Очевидно, слух о том, что ликаны не спят в кроватях, предпочитая устраиваться на полу, был правдой.
В стене впереди доминировало ещё одно окно – на этот раз эркерное, с впечатляющим глубоким сиденьем у окна. Но опять же, там не было занавесок. Казалось, уединение не было проблемой для ликанов, по крайней мере, внутри стаи.
Они прошли мимо обшарпанных, отполированных до белого блеска встроенных шкафов, и Джаск подвел её к другой занавеске посередине стены слева от неё. Он повесил ткань на крючок и жестом пригласил её войти внутрь.
Она переступила порог ванной комнаты. Впереди стояла душевая кабина, достаточно большая для четверых, белые пластиковые занавески были отдёрнуты, но всё ещё закрывали боковые стороны слева и справа. Туалет был спрятан в верхнем левом углу комнаты. В правом верхнем углу находились два смежных створчатых окна. Длинный туалетный столик с утопленной раковиной занимал остальную часть стены справа от неё.
Она мельком увидела своё отражение в широком зеркале, висевшем над ним. Маленькая фигурка в свободной, непривлекательной чёрной одежде, со слишком бледной кожей для её растрёпанных, окрашенных в чёрный цвет волос.
– Раздевайся до нижнего белья и принимай душ, – сказал Джаск.
Её сердце пропустило удар. Она повернулась к нему лицом, когда он прислонился к дверному косяку.
– Ты, должно быть, шутишь.
Он скрестил руки на груди, и напряжённая выпуклость, которую вызывала эта поза, напомнила ей о его силе.
– Я хочу, чтобы боевая раскраска исчезла с твоего лица, чтобы я мог видеть, с чем на самом деле имею дело, и чтобы отвратительный вампирский запах исчез с твоей кожи, – он мотнул головой в сторону кабинки. – Сейчас же.
Она коротко выдохнула.
– Пошел ты к чёрту, Джаск. Иди, найди какой-нибудь другой способ удовлетворить свои маленькие грешные удовольствия. Я ни для кого не раздеваюсь.
Он молча выдержал её взгляд.
Она затаила дыхание.
Долю секунды спустя его грудь твёрдой стеной прижалась к её спине. Он потянул её на пол между своих ног. Он обвил её лодыжки своими, раздвигая их. Прижав её руки к груди, он расшнуровал один из её армейских ботинок до середины икры.
– Я вежливо прошу один раз, но никогда дважды, – сказал он, снимая ботинок и носок с одной ноги, прежде чем поменял руки и расшнуровал другой. – Если ты хочешь продолжать быть воинственной маленькой мадам, прекрасно. Но ты должна знать, что я без колебаний отнесусь к тебе как к одной из них.
Он снял с неё второй ботинок и носок, а затем с лёгкостью поднял её на ноги.
Обхватив её рукой за талию, он отнес её в кабинку и включил душ. Он отпустил её только для того, чтобы стянуть с неё свитер и футболку через голову, отбросив их в сторону. Снова обхватив её руками за талию, он сохранил безупречную хватку, несмотря на её яростные брыкания, когда потянулся к низу её живота, чтобы расстегнуть её военные штаны.
– Ты не можешь этого сделать! – процедила она сквозь стиснутые зубы, тщетно пытаясь оттолкнуть его.
Но когда она подняла ноги к стене, чтобы дать себе опору, она лишь облегчила ему доступ, чтобы стянуть прилипшую промокшую ткань вниз до колен.
– Нет? – спросил он. – Тогда ты явно не усвоила свой урок с первого раза.
Он просунул ногу ей между колен и стянул её брюки до самого пола. Вытащив её из них, он отбросил их в сторону.
Он потянулся за бутылочкой шампуня на ближайшей полке, когда она попыталась оттолкнуть его локтем. Выдавив немного на её волосы, он втёр их, а затем использовал немного для умывания её лица.
София выплюнула пузырьки, шампунь защипал ей глаза, и она была вынуждена закрыть их, не говоря уже о том, чтобы держать рот на замке, чтобы избежать неприятного привкуса.
Она поморщилась, когда стало больно от ран, потёртостей и ссадин, полученных как от её встречи с вампирами, так и от грубого обращения Марида, который совершенно ясно дал понять, что предпочитает, чтобы его товар был тихим, с чем у неё всю жизнь были трудности.
– Я надеюсь, ты сможешь закончить сама? – сказал он, наконец, отпуская её.
Она выплюнула последние остатки шампуня изо рта и поспешно промыла водой щиплющие глаза, прежде чем обернулась и увидела, что он вышел из душа. Сквозь тонкую ткань занавески она могла видеть его тёмную тень в углу комнаты. Он стоял, уставившись в окно.
Она провела дрожащими руками по волосам и потёрла глаза, пока не исчезли пятна густого серого макияжа, которым она всегда пользовалась.
Как только она успокоила резь в глазах, она угрюмо схватила гель для душа и умылась. Хотя она и не призналась бы в этом Джаску, ей не меньше хотелось привести себя в порядок после того, как последние три дня она была заперта в грязной комнате на этой вонючей кровати.
Она взглянула на тень за занавеской и почувствовала ещё один прилив смущения из-за того состояния, в котором находилась, но тут же подавила ненужные эмоции.
Она ополоснулась и выключила душ, но как только повернулась, чтобы поискать, во что бы завернуться, Джаск снова появился на пороге.
Она никогда особо не стеснялась своего тела, и уж тем более на службе в Альянсе – раздеваться и залечивать раны было обычным делом. Но что-то в бесстыдной оценке Джаска, когда она стояла в промокшем тонком чёрном нижнем белье, вызвало у неё незнакомое чувство неполноценности, которое не давало покоя.
– У тебя есть полотенце или ты просто встряхиваешься досуха? – спросила она, вздёрнув подбородок и вызывающе глядя ему в глаза. Она упёрла руки в бока. – Или ты хотел бы полюбоваться мной ещё немного?
Он упорно продолжал, вбирая в себя каждый сантиметр её тела до такой степени, что она чуть не потеряла самообладание. Пока она не поняла, что он делает. Он осматривал внутреннюю поверхность её рук, запястья, шею, бёдра, живот, лодыжки. Он осматривал её не для того, чтобы насытиться видом. Он искал раны от укусов.
Конечно, он предположил, что она была опытной серрин, и оценивал, сколько встреч с вампирами у неё было за последнее время.
Она почти забыла, кем была теперь. Кем она стала. После событий этой ночи, не говоря уже о предыдущих трёх днях, это едва ли имело значение.
Она должна была быть в восторге и была ошеломлена силой, которая теперь, по причине, которую ей ещё предстояло раскрыть, текла по её венам. В течение многих лет она мечтала о том, что однажды найдёт живую серрин – их кровь станет абсолютным оружием против вампиров и впоследствии платиновым ресурсом для Альянса. И всё это время Лейла – её разумная, застенчивая, сдержанная старшая сестра – хранила тайну, о которой она никогда не догадывалась.
Секрет, который она, возможно, никогда бы не открыла, если бы в ту ночь явно не произошло что-то, из-за чего линия серрин перескочила на неё.
Острая боль задержалась в горле. Лейла должна была быть ещё жива. Она должна была.
– Повернись, – сказал Джаск. – Положи руки на стену, наклонись вперёд и раздвинь ноги.
Она глубоко вдохнула, чуть не выдав ему полный рот непристойной брани, но несмотря на то, что он думал, она усвоила свой урок. По крайней мере, временно.
Она повернулась, упёрлась ладонями в белый кафель, слегка раздвинула ноги и наклонилась вперёд ровно настолько, чтобы он мог видеть как тыльную сторону, так и внутреннюю сторону её бёдер.
– Дай мне знать, когда острые ощущения закончатся, – сказала она.
Но когда она оглянулась через плечо, он уже повесил полотенце на перила наверху и снимал рубашку с крючка у двери.
Он швырнул ей рубашку.
– Избавься от нижнего белья и надень это, – он отвернулся. – У тебя есть две минуты.
Выйдя наружу, он позволил дверной занавеске опуститься обратно на место.
ГЛАВА 3
Джаск стоял перед подоконником, скрестив руки на груди, и смотрел за заборы и колючую проволоку. Рассвет победил тьму на горизонте Блэкторна. Ранние солнечные лучи осветили затенённые уголки комплекса.
С главной смотровой площадки своего жилища он посмотрел налево, вниз, на арку, которая вела к хозяйственным постройкам, куда увели Рони и Самсона. У него не было времени ждать. Ему нужно было спуститься туда и выяснить как можно больше о том, что именно они делали на той стороне Блэкторна, не говоря уже о том, что там ещё предстоит разгребать.
Но очевидно, что его представление о двух минутах и представление серрин о двух минутах были двумя совершенно разными вещами. В ванной было тихо, и, чёрт возьми, женщине потребовалось бы не больше двух минут, чтобы надеть рубашку.
Он отошёл от окна и отдёрнул занавеску в ванной.
Она сидела, скрестив ноги, на туалетном столике, её маленькое тело утопало в полотенце, руки расслабленно лежали на коленях, голова прислонена к стене. Она уставилась на него в ответ. Её карие глаза всё ещё были полны гнева и негодования, несмотря на отсутствие резкого макияжа, чтобы подчеркнуть эти эмоции. Как он и подозревал, без макияжа она была ещё красивее.
Её промокшие военные штаны, свитер и футболка были развешаны сушиться на перилах. На её обнажённых стройных плечах всё ещё виднелись бретельки лифчика. Его рубашка была брошена на пол.
Какой бы раздражающей ни была её несговорчивость, он отдавал должное её духу. Он опёрся предплечьем о балку над головой.
– Как тебя зовут?
– Это имеет значение?
– Я задал тебе вопрос.
Её взгляд оставался непоколебимым.
– Дай мне несколько вариантов ответов, и я выберу один.
Укол раздражения пронзил его грудь от её дерзости. Но всё равно это была завораживающая наглость – особенно со стороны существа в две трети его роста, не говоря уже о её положении.
Он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку.
– Тогда я буду называть тебя просто серрин, хорошо?
– Это самое близкое к истине.
Она оборвала зрительный контакт только для того, чтобы медленно оглядеть его с ног до груди.
Он переоделся в сухую рубашку и джинсы за то время, которое потребовалось ей, чтобы сделать прямо противоположное. Но это не было причиной оценки серрин. Она разглядывала его, причём совершенно беззастенчиво. Он бы рассмеялся, если бы вопиющий поступок не был таким намеренно вызывающим.
– Во плоти ты выглядишь даже лучше, чем о тебе говорят, – сказала она, снова встретившись с ним взглядом.
Напасть на него в его личных покоях или насмехаться над ним – и то, и другое было бесстрашным поступком. Но потом ему пришлось напомнить себе, что он имеет дело с серрин, несмотря на то, какой маленькой и беспомощной она выглядела. В Блэкторне ни то, ни другое ничего не значило.
– Как давно ты работаешь на улицах Блэкторна? – спросил он. – Вот только я не слышал и шепота о том, что серрин на свободе.
– Это потому, что я хороша в своём деле.
– Так хороша, что тебя поймали?
Она нахмурилась.
– Всё было совсем не так.
– Тогда как именно это было? Учитывая только недавние укусы, которые я видел на тебе, ты не очень успешна.
– Я разборчива.
– А это вообще возможно для серрин? Как я понимаю, ты согласишься на что угодно.
Её глаза вспыхнули, но реакция была почти неуловима, если бы он не смотрел так пристально.
– Какое именно отношение всё это имеет к тебе? Вампиры это не твоё дело, верно? Здесь же всё устроено так, что ты отсиживаешься в своём маленьком приюте, а они управляют Блэкторном. В связи с чем возникает вопрос о том, что я здесь делаю.
– Ты узнаешь, когда я захочу, чтобы ты узнала. А до тех пор ты будешь делать то, что тебе говорят, начиная с одевания.
Она использовала одну руку, как рычаг, и проворно слезла с туалетного столика, другой рукой придержав узел полотенца на груди. Она остановилась перед ним.
– Потому что ты собираешься приручить меня, верно?
Она осмелилась ухмыльнуться, повторяя его слова в развалинах.
Это была ухмылка, которую он видел слишком часто для одного дня.
Когда она отступила в сторону, чтобы проскользнуть мимо него, Джаск упёрся рукой в дверной проём.
– Разве я сказал, что закончил с тобой? – спросил он.
Она отступила, но, казалось, не из страха. Вместо этого, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, она скрестила руки на груди, подчеркивая соблазнительный изгиб своих маленьких грудей, которые теперь виднелись поверх полотенца.
– Почему, Джаск? Что у тебя запланировано дальше? На этот раз разденешь меня полностью? И что потом? Вам, ликанам, нравится казаться цивилизованными, но мы оба знаем, кто вы на самом деле. Держу пари, ты чешешь за ухом и воешь на луну вместе с лучшими из вас.
Её невежество, намеренное или нет, было примерно таким же привлекательным, как и то, как она смотрела на него, словно упала лицом в сточные воды.
– Тебе есть, что сказать в своё оправдание для человека, оказавшегося в твоём затруднительном положении, серрин.
– Мне есть, что сказать в своё оправдание, в каком бы затруднительном положении я ни оказалась.
Его сердцебиение ускорилось. В его груди появились первые признаки напряжения. Он держал кулаки сжатыми, напоминая себе, что нельзя позволять когтям выскальзывать из-под защитного покрытия ногтей.
Корбин был прав – с ней предстоит тяжелая работа. И, несмотря на его беззаботное замечание там, на пустоши, в пользу Рони и Самсона, и он, и Корбин понимали серьёзность ситуации. Факт был в том, что ему действительно нужно было приручить её… и он приручит её. И это то, на чём он должен был сосредоточиться, а не на том, как кровь отхлынула от его сердца при виде высокомерной ведьмы, смотрящей на него пристальным взглядом. Не при мысли о других обстоятельствах, в другое время, когда она провела бы следующие несколько минут на коленях, умоляя его о пощаде… и делая всё, о чём он её попросит, чтобы гарантировать её.
Он и раньше подводил свою стаю, позволяя инстинктам взять верх, и он не собирался снова повторять эти ошибки. Вот почему, в первую очередь, ему нужно было точно определить, с чем он имеет дело.
Джаск сделал пару шагов по направлению к ней, но она даже не вздрогнула.
Она была не просто мужественной; она, казалось, верила, что покрыта титановым покрытием – её врожденный дар обманывал её чувством непробиваемости, которое, если слухи были правдивы, было характерно для всех серрин. Похоже, их ссора в душе не поколебала этой уверенности, как и проигрыш ему на пустоши.
Но даже он должен был признать, что она достойно сопротивлялась. Если бы её движения не были такими заученными, такими предсказуемыми, она смогла бы нанести ещё один или два удара, чтобы произвести впечатление. Однако вскоре она обнаружит, что её подтянутое, проворное тело вовсе не было таким непобедимым, как ей хотелось верить, если она продолжит смотреть на него с таким презрением.
– Ты уже лучше пахнешь, – сказал он.
И это не было ложью. Теперь, когда её собственный запах взял верх, она не только хорошо пахла, но и чем ближе он подходил, тем лучше она выглядела. Её ресницы, на которых теперь не было густой чёрной туши, были тонкими, но пышными и с женственным загибом вверх. Её землисто-карие глаза блестели, несмотря на то, что были налиты кровью – последнее либо от недавнего применения мыла, либо от слишком многих бессонных ночей. Надменные глаза, которые прекрасно дополнялись её изящным, слегка вздёрнутым носиком. Но именно эти полные, красивой формы губы, которые говорили слишком быстро и слишком язвительно, доставят ей больше всего неприятностей, если она не будет осторожна.
Она нахмурилась.
– Держу пари, тебе это очень понравилось, не так ли? Раздевать меня вот так.
– Я изо всех сил старался сдерживаться.
Её глаза сузились, словно защищаясь. Казалось, она воспринимала саркастические оскорбления хуже, чем поражение в бою.
– Держу пари, ты говоришь это всем девушкам. Тебе нравятся девушки, не так ли, Джаск? Или между вами с Корбином есть что-то, чем вы не хотели бы делиться?
Это был импульсивный ответ. Откровенно ребяческий ответ.
Настала его очередь ухмыльнуться.
– Да, ты просто ребёнок, не так ли?
Её глаза снова вспыхнули.
– Мне двадцать девять, ты, снисходительный мерзавец.
– Как я уже сказал, всего лишь ребёнок.
Её скрещенные руки напряглись, показывая, что любое пренебрежение к её статусу было очередным нажимом на кнопки.
– Репутация, которая предшествует тебе, совершенно феноменальна, Джаск. Должна признаться, я немного забеспокоилась, когда узнала, что тебе позвонили. Но ты всего лишь симпатичный парень, скрывающийся за слухами, так?
На обратном пути у него уже накопилось достаточно вопросов о том, как она позволила двум вампирам приковать себя к стене. Но теперь казалось, что она так же плохо справлялась с собой, как и с ними.
Она определенно была не такой, какой он её когда-либо представлял, – зрелой, уравновешенной, соблазнительной женщиной, какими он всегда считал серрин. Она слишком быстро расстраивалась. Была нетерпелива к контролю. Она была слишком непостоянной, слишком порывистой – особенно в ответ на то, что любая из её слабостей становилась очевидной. Не говоря уже о том, что она была слишком темпераментной и эмоционально уязвимой, судя по тому, как её глаза светились инстинктом самосохранения.
Её серринность была неоспоримой – это доказывали жуткие улики на полу в руинах, – но её мастерство в использовании дара было сомнительным. И это было последнее, что ему было нужно.
– Не думаю, что меня когда-либо называли симпатичным, – сказал он, уперев руки в бока, умело отвлекая на себя её внимание. – И прошло много времени с тех пор, как меня называли парнем.
