Текст книги "Эффект Массы. Книга 1. Спектр (СИ)"

Автор книги: Лейб-Антоний Крысак-Городской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

– Ещё одно сообщение о жнецах? – встревоженно спросила Тали.

– Нет. Скорее, научная запись. Наверное, без Шифра я бы ничего не понял.

– Что‑то ценное? – оживился Кайден.

– Просто подтверждение, что протеане изучали древних людей. Мы и так об этом догадывались – иначе откуда было бы взяться руинам протеан на Марсе. Видимо, здесь записан отчёт одной из экспедиций. Мы передадим информацию Альянсу и Совету.

Отряд погрузился в транспортёр.

– Теперь обратно? – заранее напряглась Тали.

– Думаю, Джокер сможет забрать нас и отсюда, – ответил Шепард. – Гаррус выведет машину повыше на реактивной тяге, дальше «Нормандия» подберёт.

Через полчаса группа высадки была уже на фрегате.

– Капитан, разрешите обратиться? – подошёл к Джону старший бортинженер вскоре после того, как «Нормандия» пролетела орбиту Сийдеда.

– Обращайтесь, – обернулся спектр.

– Взгляните, – Адамс протянул Джону небольшой металлический предмет.

– Что это?

– Дрон нашёл его в тех обломках. Похоже на саларианский, но это явно не жетон Группы Особого Реагирования. Он вплавился в кусочек свинца, пришлось лишнее сплавить.

На ладони бортинженера лежал небольшой медальон.

– Я видел такие, – кивнул Шепард. – Медальон Лиги Единства. Доложу Совету. Спасибо, штабс‑лейтенант.

– Отчёт адмиралу Хакетту отправлен, – отрапортовал Джокер. – Получено приказание следовать на Цитадель для передачи найденного модуля.

– Полномочиями спектра приказание подтверждаю, – кивнул Джон. – Штурман Пресли, курс до Цитадели.

Обратный рейс прошёл без происшествий. Гаррус большую часть времени занимался транспортёром, промазывая омнигелем сколы и царапины. Эшли перечистила и перепроверила всё ручное оружие. Тали корпела над расшифровкой данных, полученных на Феросе из терминала гетов. В конце концов, она пришла к выводу, что в дальнейшей расшифровке немало пригодился бы ещё один захваченный модуль памяти гета. К сожалению, при разрушении гетов практически всегда срабатывал механизм самоуничтожения, так что разжиться им было бы тяжело.

Наконец, «Нормандия» встала в док, Шепард выдал команде график увольнительных и, прихватив с собой Кайдена и Эшли, сошёл «на берег».

 * * *

Кайден внезапно вытянулся в струнку, отдал честь и крикнул:

– Отделение, смирно!

– Вольно, лейтенант, – махнул рукой стоящий на пирсе контр‑адмирал Михайлович. – Где капитан?

– Капитан‑лейтенант Альянса Систем Джон Шепард, N7, спектр Совета Цитадели, капитан фрегата «Нормандия», бортовой номер “SR‑1”, – представился вышедший последним Джон.

– Контр-адмирал Борис Михайло́вич, Пятый флот Альянса Систем, – отрекомендовался офицер. – Вам известно, кто я такой, и зачем я здесь?

– Полагаю, Вы должны принять модуль памяти сбитого зонда? Вот документы.

– Это не всё. Я командую 63‑й разведывательной флотилией. «Нормандия» была приписана к моему подразделению, пока не попала в лапы, когти, щупальца… или что там у них ещё… Совета Цитадели.

– Решение было принято вышестоящим начальством, – с достоинством ответил Шепард. – Я подчиняюсь приказам. Если мне приказывают подпрыгнуть, я лишь спрашиваю, на какую высоту.

– Не забудьте об этом, когда я потребую подпрыгнуть, – выставил палец контр‑адмирал. – Если начистоту, я не жалею, что Альянс отдал Совету Вас. В конце концов, это шанс и для Вас лично, и для Альянса Систем. А вот отдавать им эту начинённую новыми возможностями посудину, в которую, к тому же, вбухано немеряно денег, мне очень жаль.

– В конструкции корабля нет ничего лишнего. Всё, что отличает этот фрегат от остальных, нами испытано и спасало жизнь в бою.

– Я читал Ваши отчёты, капитан. Вы преувеличиваете. Но дело даже не в этом. На вбуханные в эту конструкцию миллиарды мы могли бы построить как минимум крейсер. Так нет же! Нам же нужна дружба с турианцами! И что? Выбросили кучу денег на совместную разработку бесполезного корабля, и тот у нас отобрали. Впрочем, давайте к делу. Я прибыл для внеплановой инспекции Вашего фрегата. Под командованием спектра или нет, «Нормандия» числится на балансе Альянса Систем. Я собираюсь проверить всё от и до, каждый винтик, каждую схемку. Вам ясно?

– Уверен, Вы не найдёте никаких нарушений. Прошу на борт, контр‑адмирал.

Михайлович кивнул и прошёл в шлюз. Через некоторое время он вернулся в сильном раздражении.

– Я недоволен, капитан, – сказал он Шепарду.

– Какие замечания?

– Во‑первых, боевой мостик. Кто его так конструировал? Капитанский пост позади экипажа? В то время, как рубка пилота на носу? Это неэффективно! Команда должна видеть своего капитана!

– Это традиционная турианская схема. Турианцы предпочитают, чтобы, напротив, капитан всегда видел своих подчинённых. Альянсу было интересно, насколько такое решение окажется эффективным для людей.

Контр‑адмирал поскрёб подбородок.

– В этом есть резон. Но проверять схему нужно было в лабораторных условиях, а не на ультрасовременном фрегате!

Шепард развёл руками:

– Конструкция не моя, я лишь капитан. Но, как капитан, могу заметить, что такое расположение действительно показало себя очень удобным.

– Допустим. Теперь – ядро двигателя. Я даже не говорю, что его мощность для фрегата избыточна. Но – лишних сто двадцать миллиардов кредитов только для того, чтобы эту посудину не было видно на радаре? Двигатель одного истребителя нам обходится в десять миллионов. Сами посчитаете, сколько истребителей мы могли бы построить? И какой смысл в том, чтобы обеспечить невидимость всего на пару-тройку часов? Да никакого!

– Вынужден не согласиться. Не говоря о том, что так легче уйти от погони, мы можем незаметно проследить за манёврами противника, можем высадить разведгруппу или десант. Группа высадки «Нормандии» по эффективности может соперничать с саларианской ГОР.

«А под командованием спектра – и превзойти её», – про себя добавил Джон.

– Верно. Но это задачи не для фрегата. Разведывательными полётами занимаются лёгкие корветы, а наземные разведгруппы прибывают на челноках. Вы вообще были в учебной части? Крупные корабли предназначены для поиска и уничтожения сил противника, а не для того, чтобы следить, сколько раз командующий гарнизоном ходил в туалет. Далее – о команде. Кроганы? Турианцы? Кварианцы? Капитан, Вы вообще в своём уме? Кто дал Вам право предоставлять представителям других рас доступ к военной технике Альянса?

– Простите, контр‑адмирал, но я, как спектр Совета, не нуждаюсь в том, чтобы мне предоставляли право выполнять мою работу так, как я считаю нужным. Кроме того, у нас – и я имею в виду не Совет Цитадели, а, прежде всего, Альянс Систем – достаточно врагов, помимо Сарена и гетов. Если мы будем относиться с подозрением к каждому союзнику, мы никогда не добьёмся хорошего отношения к себе.

– И Вы считаете, что это так называемое «хорошее отношение» того стоит?

– Я считаю, что мы не можем вечно оставаться обособленными от галактического сообщества. Батарианцы вышли из Пространства Цитадели. И к чему это привело? Они не могут принимать участия в решениях Совета, они не могут ни обратиться за помощью, ни разрешить спорную ситуацию дипломатическим путём. А учитывая заработанную ими с тех пор репутацию государства террористов и пиратов, вряд ли эта ситуация теперь в ближайшем будущем изменится. Мне не кажется, что Земля заслуживает такой судьбы.

– Ваше право. Что ещё можете сказать в защиту своего корабля?

– Как капитан, я нахожу, что «Нормандия» – хороший корабль, сэр. Но даже если в этом я не смог Вас убедить, Вы не можете не согласиться, что сам факт совместного с турианцами строительства фрегата, а также подобранная из представителей разных рас команда, показывают человечество с лучшей стороны. Мы показали, что дружелюбны, но можем за себя постоять. Мы показали, что готовы к сотрудничеству с друзьями Совета и готовы сражаться с его врагами. «Нормандия» – не просто хороший корабль, это важный шаг к улучшению репутации человечества в Пространстве Цитадели.

– Выглядеть хорошо – это работа дипломатов, капитан. А работа военных – выигрывать войны. Я по‑прежнему считаю «Нормандию» пустой тратой денег налогоплательщиков, но в своём отчёте отражу и Ваше мнение. Так что мой отчёт для Объединённого Военного Совета Альянса Систем будет… не столь негативным, как я изначально предполагал.

Михайлович вскинул руку к козырьку, и Джон сделал то же самое.

– Удачи, капитан Шепард, – попрощался контр‑адмирал. – Не подведите нас.

Он развернулся на каблуках и покинул пирс.

 * * *

Двери лифта разошлись. Шепард сделал шаг наружу, и тут же его ослепила фотовспышка. Проморгавшись, он увидел перед собой человека-журналистку арабской внешности. Её длинная одежда оставляла открытыми только лицо и кисти рук. Возле головы журналистки висел телевизионный дрон.

– Командор Шепард? – спросила женщина утвердительным тоном. – Калисса бинт Синан аль‑Джилани, Вестерландские Новости. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Джону не пришлась по вкусу агрессивная напористость журналистки, и он пожал плечами:

– Зависит от вопросов.

– Капитан, наши зрители слышали о Вас множество безумных историй. Сегодня мы предоставляем Вам шанс восстановить справедливость. Что скажете?

– Вы, конечно, понимаете, что на некоторые вопросы я, возможно, не отвечу из соображений секретности.

– Уверена, наши зрители отнесутся с пониманием.

На панели дрона загорелся индикатор включённой записи.

– Люди пытаются заслужить уважение Совета уже четверть века, – уверенным тоном начала Калисса. – Что Вы ощущаете, как первый человек, принятый в состав Специального Корпуса Тактической Разведки?

Джон посмотрел в камеру дрона и кивнул:

– В состав СпеКТР входят лучшие представители всех лояльных Совету Цитадели рас. Быть среди них – большая честь.

– Но кое‑кто считает, что Ваше назначение – «косточка, кинутая людям с барского стола». Как Вы это прокомментируете?

Шепард поморщился:

– Такие люди всегда были и всегда будут. Оставим это на их совести.

– Бывали ли случаи, когда Совет просил Вас поставить их интересы выше, чем интересы Земли?

Джон пришёл к выводу, что журналистка заинтересована не в объективном отражении реальности, а в «жареных» сплетнях. Тем не менее, он сдержался:

– Ни один спектр не работает против своего же народа.

– Уверена, это заявление снимет груз с сердец многих наших зрителей. Земля передала в Ваше распоряжение новейший корабль, оборудованный по последнему слову техники. Что Вы ещё можете о нём рассказать?

– Строго говоря, «Нормандия» – это совместная разработка земных и турианских инженеров. Действительно, в его конструкции задействовано множество передовых технологий Пространства Цитадели. К сожалению, более подробная информация засекречена.

– То есть, получается, что рядовые турианские инженеры знают то, что скрывается от широкой общественности Альянса Систем? Вы считаете, что это справедливо? И справедливо ли отдавать лучший корабль космофлота Альянса на службу Цитадели?

Это было уже немного слишком.

– Никто его никому не «отдавал», – жёстко сказал Шепард. – Корабль находится под моим командованием. Надеюсь, Вы согласитесь, что я – человек. Экипаж также находится на довольствии Альянса. Помимо своих обязанностей спектра Совета я выполняю также поручения командования нашего космофлота.

– Нашего – это чьего? Вы, конечно, человек – но работаете Вы на Цитадель. И последний вопрос. По слухам, Вы в настоящее время преследуете спектра‑предателя, некоего Сарена Артериуса. Что Вы можете рассказать об этом нашим зрителям?

– В интересах выполнения задания, я не могу обсуждать его в средствах массовой информации. Надеюсь, зрители меня поймут.

– Не беспокойтесь. Мы сами выясним. Земля следит за Вами. Не подведите её.

Теледрон нацелился на журналистку. Она добавила в камеру:

– С Вами была Калисса бинт Синан аль‑Джилани, Вестерландские Новости.

Индикатор записи погас. Калисса повернулась обратно к Шепарду:

– Спасибо, что уделили мне время, капитан. Ещё увидимся.

После того, как журналистка ушла, у Джона осталось неприятное чувство, что либо он сказал что‑то не то, либо его слова обязательно вывернут наизнанку.

 * * *

Весь день ушёл на различные формальности – оформление прав на золотоносный участок на Элетании, растаможивание обломков гетов и их оружия, встречу с советником Валерном по поводу найденного медальона Лиги Единства, и прочее, и прочее. За всё это время Джон успел лишь наскоро перекусить кофе с булочкой в буфете посольского здания. Пока ел, он то и дело ловил на себе изучающий взгляд азари, сидевшей с планшетным компьютером за соседним столиком, но при попытке вернуть взгляд она неизменно отворачивалась. «Логово Коры» после инцидента с Кастетом отремонтировали, но управляющий, по слухам, сменился.

– Командор! – окликнул Джона женский голос, когда тот направлялся к лифтам после встречи с саларианским советником. – Командор Шепард! Вы меня помните?

Джон обернулся.

– А, здравствуйте, очень приятно. Вы – Эмили Вонг, журналистские расследования, так?

– Да, совершенно верно. Мы не могли бы поговорить?

После Калиссы аль‑Джилани разница в поведении двух журналисток бросалась в глаза.

– Да, пожалуйста. Что Вас интересует?

– После того, как Вы передали мне материалы о преступности на Цитадели, я получила целый шквал откликов. В том числе, множество предложений о темах дальнейших расследований.

– Вот как? Если это касается моего текущего расследования, то, сами понимаете…

– Нет-нет, конечно, секретность, разумеется… Я хотела попросить о другом. Видите ли, я сейчас занимаюсь исследованием условий труда диспетчеров воздушного движения в пределах Цитадели.

– После репортажей об организованной преступности – и к условиям труда диспетчеров? Это не слишком незначительная тема для Вас?

– На самом деле, она даже более важна, чем коррупция. Тут речь не идёт о том, как одни богатые люди мешают или помогают разбогатеть другим. На кону куда более важная ставка – безопасность жизни и здоровья тысяч пассажиров в день. Мне поступают от зрителей письма, что диспетчеры на Цитадели вынуждены работать в условиях опасного переутомления.

– Все знают, что диспетчерам приходится перерабатывать. Что здесь нового?

– Одно дело – обычные сверхурочные. Другое – когда утомление диспетчера настолько велико, что это создаёт опасность для участников движения. Интенсивность транспортных потоков Цитадели только за прошедшие сто лет выросла в четыре раза! А количество работающих диспетчеров никак не изменилось. Вы представляете, к каким перегрузкам такая ситуация может привести? Уже сейчас происходит по нескольку случаев экстренной отмены манёвра в неделю. Неужели требуется серьёзная катастрофа, чтобы заняться этой проблемой? Нужно всё проверить, и если дела обстоят действительно так, то довести до сведения зрителей. Только так мы сможем с этим что‑то сделать.

– И как я могу помочь Вам это проверить?

– Видите ли… У меня, конечно, нет доступа к диспетчерской, но у Вас, как у спектра, он есть. Если Вы под каким‑нибудь предлогом туда зайдёте и оставите «жучок», это поможет мне провести журналистское расследование.

– И что тогда?

– Тогда СБЦ будет вынуждена нанять больше диспетчеров, улучшить системы контроля… В общем, сделать что‑нибудь, чтобы диспетчеры не боролись со сном на рабочих местах! Если на Совет не надавить, они ни кредита не потратят. А если проблема получит огласку, это вынудит их заняться ей всерьёз.

– Этот «жучок», он не нарушит работу диспетчерской?

– Что Вы! Совершенно безопасное устройство. Просто миниатюрная камера, пишет изображение и звук и передаёт мне. Частоты, на которых идёт передача, в протоколах управления транспортом не используются, я уже интересовалась. Вмешиваться в работу диспетчеров, если Вы это имеете в виду…

– Ну уж настолько я Вам доверяю.

– Спасибо. В общем, мне просто нужно проследить за условиями труда и их влиянием на эффективность управления транспортными потоками.

– Вы меня убедили. Гарантировать не буду, но давайте Ваш «жучок», я поставлю его куда‑нибудь, откуда открывается хороший обзор.

– Постарайтесь, пожалуйста. В долгосрочной перспективе это может спасти сотни жизней.

* * * 

– Я ещё раз повторяю, что основная угроза человечеству, да и всему живому в Галактике – это жнецы! – стукнул кулаком по столу Андерсон.

– А я ещё раз повторяю, – возразил Удина, – что этот ваш Шепард просто бредит, а Вы за ним повторяете!

– Мы ещё не встретили ни одного так называемого жнеца, – по помещению разнёсся спокойный хрипловатый голос адмирала Хакетта. – А с гетами сталкивались уже неоднократно. Поэтому я поддерживаю предложение посла Удины. Капитан-лейтенант, займитесь поисками возможных признаков вторжения гетов. Жнецы, даже если они существуют, могут подождать.

– Если? – переспросил Шепард.

– Вы слышали про чайник Рассела? – свой вопрос адмирал адресовал ко всем присутствующим.

Никто не ответил, и Хакетт продолжил:

– Известный философ Бертран Рассел утверждал, что бремя доказательства в споре между верующими и атеистами лежит на верующих. Он объяснял это так: «Допустим, я утверждаю, что вокруг Солнца летает фарфоровый чайник. Он слишком мал, чтоб заметить в телескоп, радаром его тоже не поймать. Так что же, прикажете всем верить, что он действительно есть?»

– То есть, пока жнецы не уничтожат половину Галактики…

Адмирал остановил возражение, подняв ладонь:

– Это точка зрения философа. Мы, военные, обязаны мыслить иначе. Может быть, чайника нет. Но может быть, что он и есть. А может быть, что это не чайник, а авангард вторжения врага. И пока никто не доказал, что этого «чайника» действительно нет, мы обязаны действовать так, будто он есть. Любая попытка поступать так, как рекомендуют любители Рассела, сулит поражение в войне и по существу есть предательство. Поэтому, хотя доказательств существования жнецов и нет – не спорьте, командор, не спорьте – тем не менее, мы обязаны учитывать такую возможность. Так что в первую очередь – уже доказанная угроза гетов, но о жнецах тоже не забывайте. И, конечно, о поисках Сарена. Это поручение, возложенное на Вас, как на спектра Совета, к тому же Сарен – очевидный вдохновитель гетов, так что, охотясь за гетами, Вы, так или иначе, продвигаетесь в выполнении задания Совета Цитадели. Но всё же геты в первую очередь. Официальный запрос Республикам Азари о местонахождении матриарха Бенезии мы направили, пока ответа не поступило, искать её нерационально. Что касается её дочери, обшаривать целую планету также неразумно, подождём ответа Республик.

– Разве о гетах известно больше?

– Согласно Вашему отчёту, Ваша… э… сотрудница в настоящий момент занята дешифровкой координирующих переговоров гетов. Как только что‑то прояснится, немедленно поставьте меня в известность. Это раз. Патруль сообщает о необычных сигналах, идущих с планеты Метгос системы Гидры скопления Ро Аргуса. Возможно, там разворачивается авангард гетов. Это два. А там уже придёт и ответ от азари.

Джон вспомнил рапорт патруля, который когда‑то скопировал с компьютера посла Удины в этом самом кабинете. Речь как раз шла о сигналах с Метгоса. Однако, говорить об этом было бы неуместно, поэтому он просто отсалютовал.

– Да, и вот ещё что, – добавил адмирал под конец разговора. – В отчёте Вы упоминали о паре мест, куда были доставлены образцы с Фероса. Возможно, образцы торианина или его порождений. Мы знаем, что торианин какое‑то время сотрудничал с Сареном. Даже если потом они стали врагами, нужно проверить судьбу этих образцов. Займитесь этим в первую очередь.

 * * *

Фрегат прошёл ретранслятор, совершив прыжок в туманность Коричневое Море, и теперь на гиперсветовой скорости шёл в направлении планеты Часка системы Матано.

Шепард спустился на лифте в десантно‑грузовой отсек, откуда по короткому трапу перешёл в машинное отделение. Матросы наблюдали за показаниями приборов. Время от времени кто‑нибудь из них переключал тот или иной тумблер или плавно передвигал один из многочисленных рычажков, но по большей части автоматика делала всё сама.

За одним из пультов только что закончила смену Тали. Хотя кварианка большинство времени уделяла дешифровке данных гетов, она также продолжала нести ходовую вахту согласно графику. Джон подошёл к сменившейся с поста девушке.

– Ну что, как Вам наш корабль?

– Это что‑то невероятное! – восхищённо выдохнула Тали. – Такого огромного нуль‑ядра на фрегате я в жизни не видела!

– Никто не видел, – усмехнулся Шепард.

– Кажется, я начинаю понимать, почему вы, люди, так быстро развиваетесь. Я и думать не могла, насколько в вашем кораблестроении развитые технологии.

– «Нормандия» – экспериментальный корабль. Если прототип хорошо себя покажет, за ним последуют другие.

– Подумать только… Ещё недавно я ползала по трубам, ставила заплатки на систему подачи топлива – а теперь мне выпала честь служить на одном из самых передовых фрегатов в истории!

Было видно, насколько девушка увлечена своим делом. Казалось, даже светящиеся под маской белые глаза засияли ярче, когда она заговорила с капитаном.

– Я хочу ещё раз поблагодарить Вас за оказанное доверие, – продолжала Тали. – Оказаться на борту такого корабля – это мечта, ставшая явью.

– Вижу, Вы действительно любите свою работу.

– Я кварианка, я не могу не любить обслуживать звездолёты. Флотилия – это наш дом, состояние корабля – вопрос жизни и смерти. Мы на Странствующем Флоте испытываем недостаток всех ресурсов – пищи, воды, просто места… Но самый ценный ресурс – это корабль. У нас много хороших кораблей, но ни один из них не сравнится с «Нормандией». К тому же, мы держимся за каждый корабль до последнего. Бывает, он на 90% состоит из запчастей и латаных-перелатаных деталей. Некоторые корабли остались ещё со времён до восстания гетов!

– Поверить не могу, что вы поддерживаете работоспособность кораблей трехсотлетней давности. Действительно, кварианцы – отличные техники.

– Большая часть нашей жизни – это ремонт кораблей. Как‑то выживаем. Мы стараемся по мере сил жить своим трудом. На кораблях‑фермах мы выращиваем растения, перерабатываем их в пищу…

– Только растения? Животных не едите?

– Едим, но не выращиваем. Это безумное расточительство, у нас нет ни лишнего места, ни лишней воды, не говоря о воздухе. Поэтому животную пищу мы только закупаем. К тому же, животные белки обычно более аллергенны. Хочешь поесть мяса – пожалуйста, но не удивляйся, что утром будет плохо.

– Как с алкоголем.

– Точно. И это не единственное, и далеко не самое важное, что мы не можем обеспечить себе сами. Для ремонта корабля нужны материалы. Чтобы поставить заплату на корпус, к примеру, нужна сталь. Мы не можем добыть руду. Если даже найти руду на бесхозной планете, нам негде её переплавить. Поэтому материалы тоже приходится добывать или выменивать. Вот почему паломничество – важная часть нашей жизни.

– Расскажите мне подробнее о паломничестве.

– Когда кварианец достигает совершеннолетия, он должен покинуть родной корабль и заслужить право влиться в другую команду…

– Обязательно в другую?

– Да, это позволяет справляться с угрозой генетического вырождения. Но чтобы заслужить такое право, паломник должен доказать, что не будет обузой. Для этого он отправляется в странствие между звёзд, один, без семьи, без родной команды, и возвращается только тогда, когда добудет что‑то достаточно ценное, чтобы преподнести в дар капитану избранного корабля. Если капитан принимает дар, ритуал завершён, и экипаж приветствует нового полноправного гражданина.

– То есть, капитан может его и не принять?

– Теоретически, да. Но так случается редко – большинство капитанов только рады увеличить размер своей команды. Чем больше команда – тем больше вес капитана в обществе. Так что по традиции капитан принимает дар независимо от его ценности. Но если паломник приносит недостойный дар, к нему и относиться в новой команде будут соответственно, это клеймо на всю жизнь. Поэтому обычно паломник не возвращается, пока не найдёт что‑то действительно ценное.

– Не могу поверить, что родители просто так отпускают своих детей в никуда.

– Не то, чтобы так. Перед тем, как отправить в паломничество, нам дают уроки, как выживать вне Флотилии. Нам делают различные подарки, которые так или иначе могут помочь в паломничестве. Кроме того, нам имплантируют медицинский модуль, помогающий справляться с аллергией и инфекциями – поколения жизни в стерильных условиях космических кораблей практически лишили нашу расу иммунитета и приспособляемости к незнакомой пище. Так что Флотилия делает всё для того, чтобы по возможности сделать паломничество безопасным. Ведь это обязательный ритуал взросления, так что, будь паломничество опасным, это поставило бы под угрозу существование нас как вида. Хотя некоторые паломники, разумеется, гибнут – случайности всегда возможны – а некоторых так прельщает жизнь странника, что они не возвращаются, большинство паломничеств заканчивается ритуальным подношением дара и принятием в новую команду. Кто‑то приносит больший дар, кто‑то меньший. Но в любом случае это как экзамен на взрослость. Кто оплошает с даром, того серьёзно воспринимать уже не будут. А от меня и ожидают большего, чем от остальных. Я должна постараться и найти что‑то действительно важное. Не просто какой‑нибудь заброшенный корабль, с которого разве что пару листов жести взять можно.

– Почему так? С Вами что‑то не так?

– Дело не во мне, дело в моём отце. Он возглавляет Коллегию Адмиралов, это единственные пять человек, которые ради блага Флотилии могут наложить вето на решение Конклава. Мой отец отвечает за жизнь семнадцати миллионов обитателей Странствующего Флота. Вся наша раса в его руках, а я – его единственный ребёнок.

– То есть, Вы – что‑то вроде кварианской принцессы? Наследница престола?

– Не совсем. Пост адмирала не наследуется. Скорее всего, я никогда не буду ни адмиралом Коллегии, ни членом Конклава. Да мне это и не нужно. Юридически, я ничем не отличаюсь от остальных паломников. Но на деле меня будут оценивать не так, как всех. Так или иначе, капитан «Нимы», корабля, который я выбрала, будет смотреть, достойна ли я своего отца.

– И что, никаких привилегий Ваше родство не даёт?

– Больше проблем. У моего отца много врагов. Кто‑то из них мог бы попытаться добраться до него через меня.

– Должно быть, нелёгкая ноша.

– Не жалуюсь. Но от меня действительно будут ждать чего‑то экстраординарного. Чего‑то, что может навсегда изменить жизнь моего народа к лучшему. То, что в руках другого паломника будет хорошим даром, может оказаться провалом для меня.

– А такой дар, как спасение всей Галактики от жнецов – достаточно хорош?

– Видите ли… Мы так долго живём Флотилией, что большинство кварианцев судьба остальной Галактики, к сожалению, мало беспокоит. Вот планета, на которой мой народ смог бы жить – это было бы достойнейшим даром. Возможно, лучшим в истории. К сожалению, даже если мы победим Сарена…

– Когда.

– Что «когда»?

– Не «если победим», а «когда победим». Не сомневайтесь в успехе.

– Хорошо, капитан. Так вот – даже когда мы победим Сарена, вряд ли это поможет моему народу обрести землю. За Вуалью Персея множество гетов. Они не пустят нас жить на нашем родном Раннохе, а найти другую пригодную для нас планету практически невозможно.

– Так что же будет достойным даром в Ваших руках?

– Что‑нибудь, что помогло бы нам лучше понять гетов. Узнать их сильные и слабые стороны. Проследить их развитие за прошедшие триста лет. Может быть, суметь договориться с ними. Геты сейчас – это уже совсем не те геты, которые некогда отправили нас в изгнание. Они продолжают развиваться. Вот если бы удалось снять показания с работающей платформы – это было бы феноменально. Но, к сожалению, это невозможно. Не беспокойтесь, капитан. Прежде всего – Сарен. Со своими проблемами я разберусь позже и, скорее всего, сама.

– Расскажите мне о своих родителях. Ваш отец…

– … всегда, сколько я помню, был выдающейся фигурой, одним из лидеров нашего народа, даже до того, как возглавил Коллегию Адмиралов. Быть ребёнком такого человека действительно непросто. Он – живой пример для нашей молодёжи, и, конечно, все ждут, что его единственная дочь будет ему соответствовать. Кроме того, он – как Вы это называете? Военная косточка. Поэтому я сызмальства росла в условиях жёсткой дисциплины. Тогда мне казалось, что он ведёт себя со мной слишком жёстко, но теперь я за это благодарна. Этот мир нам ничего не должен, и для кого‑то это было бы открытием – но только не для меня. Меня с детства воспитали так, что если я чего‑то хочу, я должна это заслужить.

– А Ваша мать?

– Мама была доброй, мягкой, и всегда находилась как бы в тени отца. Может быть, отец подавлял её как личность, но мне кажется, они просто хорошо подходили друг другу. К сожалению, она умерла. Поломался бактериальный фильтр, дальше известная история – кокковая инфекция, острая дыхательная недостаточность и…

– Простите.

– Это было пять лет назад. Я… я справилась.

За тёмной маской скафандра лица было не видно, но Джону показалось, что глаза кварианки увлажнились.

– Отец, по‑моему, так до конца и не оправился после смерти матери. Он… ушёл в работу. С головой. Нельзя сказать, чтобы мы стали совсем чужими друг другу, но…

– Вы не обижаетесь на него?

– Да нет… Мы, в общем, никогда не были с ним по‑настоящему близки. Он не такой. Для моего отца благо Флотилии превыше всего, в кругу семьи он не расслаблялся, всегда был и по сей день остаётся прежде всего офицером, а уж только потом отцом. Наверное, это можно понять – на его плечах тяжёлый груз, люди рассчитывают на него, и он относится к этому со всей возможной серьёзностью. Поэтому даже когда он разговаривал со мной, его мысли оставались далеко, он продолжал думать о своей работе. Я даже не могу припомнить, чтобы он смеялся или шутил. Он, конечно, заботился обо мне… по‑своему… но никогда этого не показывал… так, как это обычно бывает. Ну и я тоже, наверное, самое большое, что могу сказать о наших отношениях – что я его уважаю.

– Выходим из гиперсветового, – предупредил Джокер по интеркому.

– Давайте вместе пройдём на боевой мостик, – предложил девушке Шепард. –На кольцо Часки стоит посмотреть.

 * * *

– Даю вводную, – сказал Джон отряду. – «Экзо-Гени» направила на Часку некие опасные образцы для экспериментов исследовательской группы под названием «Цербер». Планета практически не населена – она обращена к Матано одной стороной, ввиду чего одно полушарие слишком горячее, а другое слишком холодное, чтобы там была возможна жизнь. Орбитальная разведка выявила комплекс одиночных строений в переходном поясе – это протеанская пирамида прямо под нами, сборный барак возле неё, пара гражданских двухэтажных общежитий и подземный комплекс, предположительно исследовательская лаборатория. На радиозапросы не отвечают – либо отвечать некому, либо они ведут противозаконную деятельность. Задача – выяснить ситуацию, при необходимости оказать помощь либо пресечь. Установить степень опасности образцов, в том числе возможную заинтересованность гетов.