Текст книги "Эффект Массы. Книга 1. Спектр (СИ)"

Автор книги: Лейб-Антоний Крысак-Городской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

Джокер медленно перевёл взгляд на капитана.

–  Хха! Да это лучший корабль Альянса! Конечно, если пилот ему под стать, – Джокер вернулся к созерцанию многочисленных дисплеев. – Девочка с норовом. Баланс довольно непривычный – такой мощный движок на такой пушинке! Нужно быть очень аккуратным, а то моргнёшь здесь, а выморгнешь где-нибудь в центре Галактики. Так что эта крошка не для середнячка. Но Вам повезло, – пилот самодовольно усмехнулся. – Я далеко не середнячок.

– Кстати, раз уж мы заговорили о Вас. Я хочу знать свою команду. Мы можем немного поговорить?

Джокер с досадой хмыкнул:

– Вот оно, опять начинается. Смотрели моё досье? Ну так я скажу то же самое, что сказал Андерсону. Я Вам пригожусь. Я не просто хороший пилот. Я, укуси меня натхак[12]  [12] Натхаки (наштаки, натаки) – встречающиеся на многих планетах Пространства Цитадели крупные хищники-падальщики. Морфологически близки варренам и земным гиенам.


[Закрыть], даже не отличный пилот. Я, чёрт побери, лучший пилот во всём Альянсе! Звание «Лучший выпускник лётной школы»? Грамоты, награды, поощрения? Я их все заработал, заслужил их все до одного! Никогда никого я не просил о снисхождении из‑за болезни, и никто никогда мне этих снисхождений не делал! Я не просто летаю, как здоровый – я летаю лучше любого здорового пилота!

– Так, стоп-стоп-стоп. Какой болезни? Если я Вас задел, извините, я даже не знал…

– Не знали? То есть… Э… О, чёрт…

Джокер выглядел явно сконфуженным. Помолчав секунду, он решился:

– Ну ладно. Всё равно проболтался, да и в досье это есть… У меня синдром Вролика. Врождённая хрупкость костей. Это не заразно, просто порок развития. Кости ломаются, как нечего делать. Если бы не эффект массы, дорога в пилоты мне была бы заказана – сейчас-то перегрузки компенсируются, а раньше… Ходить мне и в наши дни проблема – один неверный шаг, и всё, лазарет, гипс. Но ничего, живу и не жалуюсь. Посадите меня в кресло пилота, и я заставлю «Нормандию» не то, что бегать – танцевать! Только самого меня плясать не просите, за хрустом костей будет музыку плохо слышно.

– И что, это никак не лечится?

– Пока никак. Это генетика, кэп. Можно помочь, улучшить тут, поправить там, но полностью вылечить – бесперспективняк. Мой случай вообще уникальный. Кости ломались ещё пока я у мамы в пузике болтался. Знаете, как я рождался? Не младенец, а мешок с обломками. Бёдра, голени, плечи, рёбра – всё поломано. Сто лет назад я бы и года не протянул. Если бы вообще выхаживать стали. Ну а мне повезло родиться сейчас.

– А управлять кораблём Вам не тяжело? Не получится так, что в критический момент, допустим, ногу себе поломаете?

– Кэп, я же не ногами управляю! Пока я сижу в кресле и кручу высший пилотаж – можете быть спокойны. Вот когда пташка летит себе сама по курсу, а мне отлить приспичило – при походе до туалета и обратно могут быть проблемы. Но для экстренных случаев у нас и доктор на борту имеется. Так что не беспокойтесь. Не хуже прочих.

– Как Вы вообще оказались в Альянсе?

– А… Хотите трогательную историю про мальчика-инвалида, через боль и слёзы пришедшего к успеху, да?

Шепард пожал плечами. Джокер усмехнулся.

– Я разочарую Вас, капитан. Ничего такого. Просто моя мать работала на Альянс по контракту. Складской учёт, снабжение… Я практически вырос в космосе, на станции Арктур. Если с детства не видишь ничего, кроме кораблей, есть какая-то вероятность, что и поступать будешь в лётную школу, так?

– Логично. А почему Вас все зовут Джокером? Это ведь прозвище?

Джокер помрачнел.

– Ну… Во-первых, это короче, чем «лейтенант космических сил Альянса Систем пилот Джефф Моро». А во‑вторых, люблю весёлый детский смех[13]  [13] “Joker” (англ.) – шутник, шут.


[Закрыть].

– А серьёзно?

– А серьёзно – я себе прозвище не выбирал. В лётной школе привязалась одна инструкторша молоденькая, всё доставала меня, мол, никогда не улыбаюсь. Стала звать Джокером, – Джефф пожал плечами. – Оно и прилипло.

– А почему не улыбались?

– Да потому что некогда! Чтобы доказать, что я гожусь в пилоты, мне надо было летать не как все, а лучше всех. Само по себе ничего не получится, тут надо вкалывать, как долбаный папа Карло, а не скалиться, как идиот. Зато к выпуску я летал даже лучше инструкторов. Представьте – полная школа пилотов, в инструкторах прославленные асы, а их всех уделал «ботаник» на соломенных ножках. Вот тут-то и пришла моя очередь улыбаться.

– Впечатляет. Что ж, я рад, что мы поговорили. Не буду отвлекать.

– Хорошо, кэп. Если что, заходите. Я постараюсь далеко не убегать.

 * * *

– Отклонений от курса нет?

В боевой рубке было относительно спокойно. Операторы боевых систем дежурили у пультов дальнего наблюдения, проверяли энергощиты, отражающие частицы космической пыли, но в целом это была лишь мера перестраховки на случай отказа автоматики.

– Всё в норме, капитан, – доложил Пресли. – Идём точно по графику, прибудем на Ферос через полтора часа.

– Просьбы, предложения, жалобы?

– Никак нет.

– Можете без протокола. Давайте просто поговорим.

– Хорошо, капитан. Знаете, раз уж кто-то должен был заменить капитана Андерсона, я рад, что это Вы. А вот насчёт присутствия нелюдей…

– Нелюдей? – Джон поднял бровь. – Мы все здесь одна команда. Каждый из новых членов экипажа подобран мной лично, и все они заслужили своё место.

– При всём уважении, сэр… Отзывы о Найлусе Крайке тоже были самыми положительными, но вспомните, чем это закончилось!

– Давайте начистоту, штабс‑лейтенант. У Вас проблемы с другими расами?

– Не без этого, конечно. Мой дед сражался с турианцами, я сам – с батарианцами… Как и Вы, кстати. Но тут дело в другом. Мы, люди, всегда решали свои проблемы сами. За Сареном мы охотимся потому, что он напал на нашу колонию. Значит, это наше дело. Помощь других рас нам не нужна. И я не один так считаю. Сержант Уильямс тоже не в восторге.

– Да будет Вам. От помощи не отказываются. Да, на Земле веками культивировалось мнение, что попросить о помощи – значит, проявить слабость. Но это не так. Как бы сильны мы ни были, с союзниками мы будем ещё сильнее. Отказываться от хороших бойцов без веской на то причины – глупое упрямство, которое до добра не доведёт.

– Может быть, что и так, – штурман потёр затылок. – Я никак не научусь мыслить по-новому. Не волнуйтесь, капитан. Моё отношение на работу не повлияет.

– Вот и славно. Расскажите немного о себе. Как Вы пришли в космофлот?

– Я пошёл по стопам деда. В семье Пресли все мужчины воевали. Дед – герой войны Первого Контакта, летал на истребителе, так что я тоже с детства мечтал о космофлоте. Сразу после школы пошёл в навигацкое училище. После выпуска пошёл служить на фрегат «Айзенкур», на Элизиуме. А тут – Скиллианский Блиц. Нашу колонию нелюди хотели уничтожить массированным налётом. Их было намного больше, чем нас, но корабли – нашим не чета. Они о нас разбились, как яйцо об стену. Их потери мы даже считать не стали. В том бою я, наверное, произвёл хорошее впечатление на кого надо. Мне дали офицерское звание, порекомендовали к повышению. А когда капитан Андерсон набирал команду, меня пригласили. Так я попал на «Нормандию». Дальше Вы знаете.

– Так держать, Пресли!

 * * *

Шепард нашёл Эшли в оружейной. Увидев Джона, сержант окликнула его первой.

– Капитан, у Вас найдётся минутка для разговора? Без протокола?

– Да, конечно. На самом деле, я сам собирался с Вами поговорить. Штабс-лейтенант Пресли случайно обмолвился, что у Вас есть претензии к подбору команды. Это так?

Девушка опустила голову, глубоко вдохнула, набираясь смелости, и, наконец, заговорила:

– Что ж… Раз Вы спросили… Да, я как раз хотела поговорить с Вами об этом. Я знаю, что «Нормандия» – корабль экспериментальный, что он построен в сотрудничестве с турианцами, в общем, что у нас тут всё не как у всех, но меня беспокоит наличие инопланетян в составе экипажа. Вакариан, Рекс, мисс Зора… При всём уважении, капитан – действительно ли нужно давать им полный доступ к кораблю? Кроганы едва не уничтожили в своё время саму систему правления Совета, а теперь мы позволяем крогану ознакомиться со всем нашим вооружением. Турианцы – первые инопланетяне, с которыми мы воевали, а теперь один из них разбирает по винтикам лучший образец нашей десантно-разведывательной техники. Кварианцы создали гетов, с которыми мы прямо сейчас летим сражаться, а тем временем кварианка изучает наш двигатель, которому аналогов вообще нет. Можем ли мы им вообще доверять?

– Видите ли, Эшли… Да, названные Вами члены экипажа не служат Альянсу. Но, тем не менее, все их расы входят в Пространство Цитадели, а значит, они наши союзники. Сами бойцы подчиняются мне лично, как спектру Совета, и я готов отвечать за любой их поступок. По крайней мере, пока мы не покончим с Сареном.

– Тем не менее, капитан. «Нормандия» – это целая коллекция новейших разработок. Стоит ли позволять этим бойцам совать нос во все важные системы? Двигатели, вооружение, системы дальнего обнаружения…

– Вы не доверяете союзникам Альянса?

– Скажем так – я не уверена, что могу назвать расы Совета нашими союзниками. Нашими – в смысле, союзниками Альянса, союзниками людей. Нам, человечеству, нужно учиться рассчитывать только на себя. Только так мы сможем за себя постоять – предать могут все.

– Уметь постоять за себя, сержант, не то же самое, что стоять в гордом одиночестве.

– Я не считаю, что нужно отвергать помощь союзников, но я полагаю, что не нужно так уж на них рассчитывать. Советники уже доказали, что не собираются нам помогать, пока их к стенке не прижмёшь.

– Вы смотрите на другие расы слишком пессимистично, Уильямс.

– Пессимист – это тот, кем оптимист называет реалиста. Послушайте. Если Вам в лесу вдруг встречается медведь, и единственный способ от него убежать – кинуть ему в пасть Вашу собаку – Вы сделаете это. Как бы Вы свою собаку ни любили. Так поступит любой человек. Так же поступит и любой не-человек. Любой разумной расе представители своего вида всегда будут дороже, чем люди.

– Вы говорите, как агитатор «Терра Фирмы», сержант.

Девушка сморщилась:

– «Терра Фирма» – это кучка расистов. Если сначала у них ещё были какие‑то идеалы, то сейчас это просто самоназвание организованных ксенофобов. Моя семья служила Альянсу с момента его основания. Со мной – другое. Мой отец, дед, моя прабабушка – все становились под ружьё и приносили присягу. Никто в нашей семье не отделяет свои интересы от интересов Земли. Я просто считаю, что нам нужно думать прежде всего о защите людей, а потом уже всех прочих.

– Вы ведь до сих пор не работали бок о бок с инопланетянами?

– Никак нет, сэр. Возможности не было. Тренировочный лагерь, служба обеспечения, снова тренировочный лагерь, наземная патрульно-караульная служба, и так далее. Единственная серьёзная командировка – Иден Прайм.

– Не понимаю. Замечаний у Вас нет, взысканий тем более. Вы заслуживали лучшего. Почему Вас не командировали во флот?

– Это не афишировалось, но… Я думаю, дело в семье. Точнее, в моём деде. Я же внучка генерала Уильямса, того самого. Ну… Знаете же, да… «Единственный трус Альянса»… «Генерал-капитулянт»… Да он спасал людей! На Шаньси разве что друг друга не ели!

– Я никогда не считал Вашего деда ни трусом, ни предателем, если что.

– Так то Вы… Мой отец всю жизнь прослужил безукоризненно. Знаете, с каким званием вышел в отставку?

– Лейтенант? Э… Младший?

– Рядовой! Даже не капрал. Я всего лишь внучка «предателя» и, видите, до сержанта всё же дослужилась. На этом, наверное, и конец.

– Да, не всегда семейная традиция оказывает добрую услугу… Простите.

– А Вы, капитан? В Вашей семье военных не было?

– Нет… – Шепард помолчал, затем продолжил, сначала неохотно, затем постепенно увлекшись повествованием. – Мы были первопоселенцами в одной из колоний. Мендуар, слышали?

– Мендуар? О нет…

– Увы. Что-то выращивали, что-то добывали, как-то, в общем, выживали. Потом… Мне должно было скоро исполниться шестнадцать… Батарианские работорговцы. Гарнизон положили за полчаса, вошли в поселение. Кто стал убегать, того стреляли сразу. Я… Мне повезло, уже там… на их корабле. Они остановились на какой-то станции для дозаправки, я выскочил. У них хоть и по четыре глаза, меня как-то проглядели, – Джон усмехнулся. – Оставаться мне незачем было… Отец с матерью погибли ещё при налёте, других детей в семье не было… Потом попросился юнгой на какой-то торговец. До Траверса докинули. Там сошёл, нашёл землян, тоже попросился…

Шепард раньше никому не рассказывал эту историю, и теперь у него в груди как будто распутывалось что-то, стянутое до сих пор в тугой узел.

– В общем, добрался до Земли, худо-бедно. А там… Родителей нет, жить не на что… Бродяжничал, прибился к банде одной… – Джон поморщился. – То самое, о чём мы тут с Вами разговаривать начали. Инопланетян избивали, кого встретим. Кроганов не трогали… Боялись… Шпана же! Впятером на саларианца – это да. В общем, я быстро понял, что это не та компания. Но уже засосало. Разок нарвались на патруль. В общем, нескольких загребли, меня в том числе. Следователь из добрых попался – парень ты неплохой, говорит, только мозги запудрены. Предложил пойти добровольцем в Альянс. Это мне уже как раз восемнадцать стукнуло. Ну а там дурь всю вышибли. На курсе молодого бойца ещё. Быстро понял, что пить-курить – здоровью вредить. Вела женщина, но так и не скажешь – никаких там нежностей. Нагоняи раздавала только в путь. Кто из других групп к нам попадал, где мужчины вели – через неделю ныли и обратно просились. Сержант Эллисон. Век не забу…

– Сержант Эллисон? Вы шутите? – Эшли заметно оживилась.

– А что? Вы её знаете?

– Да она и у нас вела! Ох, вредная! Наслушалась я от неё про «трусливую кровь».

– Такая рыжая, да? Визгливая?

– Она самая! «Это что – казарма? Это не казарма, это…»

– «… свинарник! Неделя взысканий!»

– «Всей роте!»

Оба засмеялись.

– Да, серж… Эшли. Смотрю, нам есть, что вспомнить, да?

– Да, капи…

– Джон.

– Хорошо… Джон. Спасибо, что уделили время!

– И всё же – Вам придётся научиться работать в одной команде с инопланетянами.

– Как прикажете. Вы босс. Вы говорите: «Прыгни!» – я спрашиваю: «Насколько высоко?» Вы говорите: «Поцелуй крогана» – я спрашиваю: «В какую щёку?»

Шепард хитро улыбнулся:

– Вы готовы целоваться с кем угодно, если я прикажу?

Эшли кокетливо отвела глаза:

– Зависит от того, с кем именно. Если Вы прикажете поцеловать… ну… скажем так, старшего по званию – это будет нарушением субординации. В случае, если приказ незаконен, я имею право не подчиниться и доложить вышестоящему офицеру… сэр.

 * * *

– Выходим из сверхсветового, – предупредил Джокер по интеркому.

До посадки оставалось минут десять-пятнадцать.

– Готовы снова встретиться с гетами? – спросил Шепард Кайдена.

– Никто, кроме нас, – пожал плечами Аленко. – Я здесь единственный биотик, не считая Рекса.

– Тоже не доверяете другим расам?

– А как иначе? Сарен в открытую союзничает с гетами, возможно, ещё и с гипотетическими жнецами, а всё, что сделал Совет – послал на поиски один-единственный корабль. Либо они сунули клювы в песок, как страусы, либо втихомолку сотрудничают с ним же. Они ведь вообще не хотели ничего предпринимать, пока мы их носом в улики не ткнули.

– Но эти улики добыли именно наши новые союзники. Так что им можно доверять. Другое дело, что Совет не хочет верить в то, что произошло. Такова природа любых разумных существ, не только человека.

– Я понял. Да. Просто… Должны же они понимать, что к добру это не приведёт. В конце концов, у них под носом их же спектр проворачивает тёмные дела, а замечаем это только мы. Это как, знаете… Приезжаешь на пляж, там акулы людей таскают, а местным жителям наплевать и на красоты, и на опасности.

– Сложная метафора… Но вижу, Вы романтик. Наверное, и во флот пошли за мечтой? «Будущее человечества – освоение космоса»?

– Как-то так. В детстве, знаете, много книжек читал таких. Где герой улетает в космос на поиски возлюбленной. Или справедливости. Или счастья для всех даром. Ну и я тоже был романтиком. Наверное. Только мозголомка это лечит.

– Мозголомка?

– Ну, её принято иначе называть… «Программа биотической адаптации и регуляции». Не придерёшься. В общем, во флот я уже не за мечтой пошёл. Просто хотел в этой жизни успеть сделать что-то стоящее. Простите, если нарушил протокол… В БАиР, знаете, протоколу как-то не очень учили.

– Расскажите.

– С чего начать… По нашу сторону шлюза – на станции – никто не выражался так: «БАиР». Все ребята, кого туда запихали, называли это мозголомкой. Простите, не «запихали», а «оказали честь пройти оценку наших способностей с целью улучшения понимания биотиков», – Кайден невесело дёрнул щекой, изображая улыбку. – Хотя бывают и худшие последствия «случайного внутриутробного облучения нулевым элементом». Опухоль мозга, например. Если ещё повезло живым родиться.

– Вы так многозначительно сказали «случайного». Считаете, с Вашим облучением было что-то не так?

– С моим – нет. Мою мать облучило во время аварии на транспорте. Это было сразу после того, как на Марсе нашли протеанские руины. Тогда ещё не было биотиков-людей. Странности позже начались, с 2163 года. Когда у «Конатикса» закончились подопытные первой волны, жертвы единичных несчастных случаев. Приходишь такой из школы, а у дверей бригада каких-то типов в галстуках. Раз – и ты уже на «Нулевом Скачке».

– «Нулевой Скачок» – это то же, что станция «Гагарин», так? И как там?

– Да, это она. За орбитой Плутона. Пока не открыли эффект массы, там изучали секреты сверхсветовых полётов. Но безуспешно. Без нулевого элемента… Сами знаете. В мои времена там уже размещалась мозголомка.

– Там, наверное, много ребят было? Вы же были не один такой?

– Да, верно. Только это и позволяло нам как-то держаться. Мы с друзьями перед отбоем, когда оставалось немного времени на личные дела, собирались в кружок. Общались, чем-то пытались вместе заниматься. Вообще так, делать особо было нечего. К экстранету станция не была подключена, «Конатикс» запретила, чтобы не было утечек. Так что разве что поболтать, – Кайден пожал плечами.

– То есть, хотя бы время познакомиться друг с другом, в общем, было?

– Да, после ужина собирались у кого-нибудь – трепались, в карты играли или в квазар там… По локалке в игры рубились… Была там девчонка одна, Райна… – взгляд Кайдена потеплел. – Бойкая такая. Заводная. Знаете, на сержанта Уильямс похожа. И внешне, и, главное, характером. Вокруг неё всегда компания собиралась. Она была из какой-то жутко богатой семьи, то ли из Турции, то ли из Аравии… Но не зазнавалась, очень была девчушка славная. И умная, и красивая… Но носа не драла.

– Она Вам нравилась?

– Да… Может быть, и я ей тоже… Не знаю. У нас… в общем, не сложилось. Знаете, всё время или на тренировках, или у всех на виду…

По лицу Кайдена было видно, что он чего-то не договаривает, но Джон решил его не допрашивать. Дело сугубо личное, захочет – сам расскажет.

– Итак, считаете, что в дальнейшем «Конатикс» облучала людей намеренно? Вам известны достоверные случаи?

– Никому не известны. Но это не значит, что их не было. Такие вещи трудно отследить и ещё труднее доказать. Особенно когда ты ещё подросток. К тому же, тогда всё было не так строго. На что способна биотика, никто не знал, так что никто «Конатикс» не контролировал. Что бы они ни делали, всё, считалось, к лучшему. Всё во благо человечества, людям нужны свои биотики, ну и так далее. Я не говорю, конечно, что они нарочно взрывали двигатели над населёнными пунктами… Но как-то с их появлением подозрительно внезапно такие случаи участились.

Беседу прервало предупреждение Джокера по интеркому:

– Космопорт «Надежда Чжу» даёт добро. Заходим на посадку.

Надежда Чжу

Тёмное время грядёт для человечества. Наша раса будет подвергнута тяжёлым, страшным испытаниям. Но кто бы и зачем нас ни испытывал, человеческая раса должна успешно противостоять сложностям, как и всегда было. Мы добьёмся успеха, ибо любое другое решение было бы бесчеловечным. Я буду изучать тьму космоса и освещать её, ибо есть технологии и инструменты, которыми не только можно, но и нужно владеть, дабы выжить. Дело не только в выживании, ведь таким образом можно просто сделать человечество лучше. В конце концов, люди займут своё законное место в галактике.

Манифест Призрака, 2158 год

Заложив вираж, «Нормандия» взяла курс на приёмный док. Из‑под плотного низко висящего слоя облаков тут и там торчали длинные узкие башни древних протеанских зданий.

– Ого! – удивлённо выдохнула Эшли, когда Джокер одним движением молниеносно поставил фрегат набок, чтобы пролететь в особенно узкую щель между двумя шпилями.

Шепард усмехнулся с гордостью за своего пилота.

Радары нащупали достаточное количество свободного места внизу. Корабль камнем ухнул вниз, прошил облака и понёсся на бреющем полёте над заброшенными мостами, подвесными шоссе, развалинами грандиозных построек, лавируя на бешеной скорости между разбросанными по мегаполису пронзающими небо узкими бетонными иглами.

На экране дальнего фронтального обнаружения одно из множества тёмных пятен вдруг подсветилось оранжевым цветом. Когда подсветка погасла, вокруг него стали вспыхивать и один за другим сжиматься в точку красные треугольники. Джокер пошевелил кончиками пальцев, и «Нормандия» взяла курс на подсвеченный ориентир. Через десяток секунд пятно заметно приблизилось, и корабль стал замедлять ход. На экране переднего визуального обзора уже было отчётливо видно, что пятно, на самом деле, представляет собой вход в туннель, достаточно широкий, чтобы принять в себя фрегат Альянса.

С лёгким шипением «Нормандия» окончательно остановилась в туннеле приемного дока. Магнитные захваты зафиксировали корабль. Джокер прикрыл глаза, расслабленно откинулся на спинку кресла, и по его лицу разлилась блаженная улыбка.

Десантное отделение собралось у шлюза. Шепард оглядел всех: исполненную мрачной решимости Эшли, вечно хладнокровного Гарруса, сосредоточенного Кайдена, ухмыляющегося Рекса, загадочную Тали.

– Как вы все знаете, – начал он, – мы получили сигнал о нападении гетов на колонию. Я не хочу оставлять корабль на орбите, чтобы у нас всегда была возможность ретироваться или пополнить боекомплект. Вместе с тем, в доках «Нормандия» беззащитна. Поэтому я не могу взять с собой всех – большую часть десанта я оставлю на фрегате для охраны корабля и экипажа, а также для резерва и экстренного пополнения. Сейчас я возьму с собой двоих. Мне понадобится хороший техник, – Джон повёл глазами от Кайдена к Тали, на долю секунды задержавшись на Гаррусе. – и, пожалуй, пригодится специалист по биотике.

– Возьмите меня, – сделал шаг вперёд Кайден. – Два в одном, и возьмёте ещё хорошего стрелка.

– Хорошего стрелка, – Шепард кивнул Эшли. – я оставлю на борту.

– Но коман… – начала Уильямс.

– Это приказ. Я не хочу, вернувшись, обнаружить фрегат в осаде гетов.

– Есть, сэр, – неохотно ответила девушка.

– Гаррус, Вы ведь тоже неплохо стреляете?

– Я чемпион СБЦ по снайперской стрельбе, – с ноткой гордости кивнул турианец.

– На Вас контроль дальних подступов. Лейтенант Аленко займётся техническим состоянием фрегата. В чрезвычайной ситуации «Нормандия» должна быть готова взлететь, как пёрышко. Со мной пойдут Тали’Зора – думаю, никто не будет утверждать, что знает гетов лучше кварианца – и Урднот Рекс, мне понравилось, как Вы ставите биотический щит. Остальным приступить к выполнению задачи.

Группа высадки – человек, кварианка и кроган – вошла в шлюз. Шепард нажал кнопку выхода. За спиной мягко закрылся внутренний люк. Виртуальный интеллект корабля сказал хорошо поставленным женским голосом:

– Группа высадки, приготовиться. Выравниваю давление.

Раздалось лёгкое шипение, затем открылся наружный люк.

Виртуальный голос оповестил команду по интеркому:

– Внимание! Капитан Шепард сошёл с корабля. Временное командование принял старший офицер Пресли.

Группа высадки покинула фрегат.

 * * *

Едва сойдя на пирс, Шепард понял, что на колонию действительно было совершено нападение. Старые стены из бетоноподобного протеанского материала были покрыты свежими выщербинами от пуль и оплавлеными пятнами от взрывов. На всём протяжении пирс был наспех перегорожен бетонными блоками. Кое-где валялись обломки гетов.

Возле начала пирса, неподалёку от перехода в здание космопорта, стоял человек в комбинезоне. На плече у него висела штурмовая винтовка, к поясу был приторочен футляр для сменных поражающих элементов. Человек приветственно взмахнул рукой. Джон, в сопровождении Тали и Рекса, направился к нему.

– Добрый день. Давид аль Талакани, силы самообороны колонии «Надежда Чжу», – представился встречающий.

– Джон Шепард, спектр. Со мной техник Тали’Зора нар Райя и штурмовик Рекс из клана Урднот. Прилетели на ваш сигнал.

– Очень рад. Пойдёмте скорее. Мы видели ваш корабль. Фай Дань хочет поговорить с вами немедленно.

– Кто такой Фай Дань?

– Наш лидер. Колония отрезана от здания корпорации, мы не думаем, что там кто‑то остался. Все, кому повезло оказаться здесь, выбрали Фай Даня руководить обороной. Я его заместитель. Пожалуйста, следуйте за мной – вверх по лестнице, дальше за грузовым шлюпом, увидите. У нас…

Не договорив, аль Талакани будто взорвался изнутри – в спину вонзилась и тут же разорвалась пущенная гетами ракета.

– Рассыпаться! – крикнул Шепард, перекатом заняв укрытие за ближайшим бетонным блоком.

Взревев, Рекс поставил биотический щит и под его прикрытием перебежал ближе к началу пирса. За его спиной Тали съёжилась в комочек за оставленным кем-то грузовым контейнером, её пальцы забегали по кнопкам инструментрона. Оглянувшись на неё, Шепард ткнул пальцем в сторону перехода, из которого уже выходила целая группа гетов. Тали кивнула и послала туда электромагнитный импульс. Вспышка разряда охватила близко расположенные платформы, они хаотически задёргались, запахло палёным, и несколько гетов упало, завалив проход. Джон в это время отстреливал из-за укрытия первую волну атакующих. Кроган взмахнул рукой, и энергетический сгусток, созданный эффектом массы, сбил с ног ракетную установку. Выхватив дробовик, Рекс разрядил его в подошедшего гета-стрелка, перепрыгнул через блок, за которым прятался, и мощным ударом двух ног раздавил двигательный узел пытавшегося подняться ракетчика.

Когда атака была отбита, Шепард включил радиопередатчик:

– Тут небезопасно. Уильямс, Вакариан, будьте готовы отстреливаться. Аленко, проверьте состояние корабля, могло задеть взрывной волной или осколками. Мы пошли внутрь.

– Осторожно, капитан, – сообщила Тали. – На сканере помехи, они могут быть наведены специально.

Рекс в это время разбирал завал в проходе, ударом могучего кулака разбивая узлы гетов, которые ещё могли быть работоспособны. Джон подошёл и принялся ему помогать.

Расчистив коридор, бойцы зашли внутрь.

Коридор заканчивался решёткой, заклиненной и забаррикадированной. Сбоку от него узкая башня вела, по всей видимости, наверх. Зайдя внутрь, Шепард увидел, что башня представляет собой давно неработающий лифт, вокруг которого вьётся лестница.

– Об этой лестнице говорил аль Талакани, – сказал он товарищам. – Колонисты должны быть наверху. Будьте начеку.

Прикрывая друг друга «ёлочкой», бойцы зашли в башню.

– У меня сканер тоже не работает, – заметил Джон.

– Никогда им не доверял, – рыкнул Рекс.

Тали свернула за угол, и у неё на плече заплясала красная точка прицела.

– Назад! – Шепард дёрнул кварианку за пояс.

Она отлетела назад, и тут же место, где она стояла, покрылось следами выстрелов.

– Щит! – скомандовал Джон.

Рекс поставил биотический щит, и под его прикрытием Шепард заглянул за угол.

– Ушёл…

Действительно, на очередном лестничном пролёте было пусто. Джон повёл стволом из стороны в сторону – никого. Кроган с кварианкой осторожно вышли.

Внезапно раздался щелчок, промелькнула неясная тень, и к стене прилип гет, держась на четырёх лапах‑присосках. Такого Шепард раньше не встречал – вместо прочных металлических конструкций он был составлен из какого‑то пластичного материала. Из груди у него торчал ствол, а там, где у людей находится лицо, был смонтирован лазерный прицел. Джон едва успел взять его на мушку, как гет со щелчком перепрыгнул на другую стену. Присосавшись к ней всеми лапами, он прицелился в Тали. Шепард повернул ствол, но прежде, чем он успел выстрелить, гет снова отпрыгнул и скрылся за поворотом лестницы. Девушка что‑то достала из сумки и взмахнула рукой. Брошенная ей пластиковая коробочка прилипла к стене в том месте, куда прыгал гет. Через несколько секунд гет снова появился, и коробочка взорвалась с громким хлопком. Обломки гета, кувыркаясь, полетели вниз.

– Встречали таких раньше? – спросил Джон.

Кварианка покачала головой:

– Я догадывалась, что они продолжают совершенствоваться, оставшись без нас. Но не думала, что изменения зашли так далеко.

– Тогда как Вы узнали, что он вернётся на то же место?

– Я же объясняла, Шепард, – прожурчала Тали. – Геты становятся умнее в компании. У одиночного гета интеллекта не больше, чем у робопылесоса. Он прыгал от одной заложенной в его память точки к другой, вот и всё.

Группа, этаж за этажом отстреливая оставшиеся машины, поднялась по лестнице. Все боковые проходы были забраны решётками и забаррикадированы. На самом верху один из коридоров был открыт – очевидно, это и был путь наружу.

Путь наверх был усеян пулевыми отверстиями. На многих ступенях были видны следы запекшейся крови, но трупы уже успели убрать.

– Надо отдать должное вашим колонистам, – хмыкнул Рекс, пошевелив ногой обломки последнего гета. – Они так просто не сдаются.

Тали оглядела пройденный путь и кивнула:

– Столько погибших, но они всё ещё держат оборону.

Они вышли наружу.

Колония – вернее, то, что от неё осталось – располагалась на плоской крыше какого‑то огромного протеанского строения. Иначе на Феросе быть и не могло – планета практически целиком была покрыта руинами древнего мегаполиса. Квадратная площадь была размером в полторы-две сотни метров по каждой стороне. В центре лежали разъединённые модули грузового шлюпа класса «Коулун», возле которых стояла худо-бедно собранная техника – небольшой подъёмный кран для контейнеров, вышка радиопередатчика, ветряной электрогенератор – и контейнеры со скудными запасами провианта. Человек двадцать – вот и всё, что, видимо, осталось от подававшей надежды научно-исследовательской колонии. Мужчина и женщина, стоя за металлическими щитами, наспех поставленными с помощью крана, держали на прицеле коридор, из которого вышел Шепард. Какая-то женщина, вполголоса ругаясь, возилась с ветряком. Пятеро грелось возле разведённого тут же неподалёку костра. Щуплый саларианец развернул в тени грузового шлюпа торговый терминал. В дальнем углу площади стояла ещё одна башня, ведущая к более высоким строениям.