Текст книги "Живой Лес (СИ)"
Автор книги: Лана Лэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)
Возвращение. Глава 17. Ратмир. Отражение прошлого
Когда Алёна заболела, я потерял покой. Я клял себя за то, что не смог сдержаться, вновь приблизил её к себе, притянул слишком близко, поддавшись порыву страсти. Я причинил боль, которую нельзя было стереться приторными извинениями. Я не дал ей время привыкнуть, торопился, подгоняемый болезнью волтов, и в этом была основная проблема. Мы проходили свадебные ритуалы слишком быстро и у девушки не было времени принять иное восприятие. Кровный договор, наша близость, круг огня. Слишком важные события менялись со стремительной скоростью, погружая её в наш мир. Результат один – обморок и ухудшение самочувствие до полного упадка сил.
Я бы и хотел замедлить происходящие процессы, стремился отсрочить ритуал, отсекающий её окончательно от прошлой жизни. Не смог. Все произошло само по себе, еще тогда, когда мы соединились у Светлого дерева. Мы… Скорее это была моя воля. Это я заставил её пойти на сближение, причинил боль, пролил её кровь на Светлое дерево. Не специально. Но… Я все сделал своими руками и теперь корил себя за это.
Конечно, я знал, что будет период перестройки организма, переход на уровень тесных связей с лесом и его обитателями. Но… Алёна была не готова, ее сознание настойчиво сопротивлялось тому, что обычный человек нарек бы «волшебством» или «магией», поэтому все шло так тяжело. Её собственные убеждения, внутренние установки исследователя не позволяли принять новую жизнь легко. Тело реагировало на внутреннюю борьбу физическим истощением. Она теряла силы на глазах, борьба между разумом и телом пожирала ее. Алёна больше недели не вставала с кровати. Я же не мог отойти от нее, окружая не просто заботой, но и обвивая её нитями света, как паутиной немыслимую драгоценность… Этого она, конечно, не видела и не могла оценить моих усилий. Но нити питали и давали энергию для её внутреннего кокона, такого раздробленного, разорванного и ослабленного в этот момент.
Я боялся. Липкий страх сковал глубины души крепкими путами. Признаться, я второй раз в жизни так сильно боялся за кого-то. Меня ужасала мысль, что мы не справимся, хотя я отчаянно верил в наше будущее. Нет… Я знал, все будет хорошо и мы сможем преодолеть перестройку. Но сердце каждый раз отчаянно сжималось при взгляде на слабость Алёны, на ее тело, бессильно застывшее на кровати. Я хотел, я безумно желал, чтобы она стала сильной, самоуверенной, ироничной, как раньше, и смогла понять и реализовать свои истинные мечты. Ее стремления… уверен, в конечном счете мы жаждали одного и того же. Счастья, близости и гармонии среди живого изобилия природы.
Кажется, боги услышали меня, Алёна пошла на поправку. Лес реагировал молниеносно… Хотя, о чем это я. Теперь Алёна и лес были едины, её сущность тут же расцвела в лесу в виде многочисленных цветов и диковинных южных растений. Даже непроницаемый Эст не на шутку удивился, застыв с открытым ртом перед выросшим за ночь великолепием и буйством растительности. Словно лесная душа вдруг заиграла прекрасную музыку для всех нас. Лес оживился очень быстро, на наших глазах появились ростки, дыхнул теплом ветер, и даже солнце, казалось, по-иному заиграло в листве.
Но цвел не только лес. Моя душа, так долго остававшаяся холодной и иссушенной бесконечными годами одиночества, раскрылась в тот же миг, распустилась бутонами счастья и удовольствия. Алёна стала проявлять благосклонность ко мне, я же вновь чувствовал себя влюблённым юношей, словно и не было всех этих долгих лет уединения и покоя.
Возраст… Я не знал, как объяснить Алёне, что процессы конвалюции затрагивают и физическое тело. И открывая нам нашу внутреннюю суть, нашу духовную природу, они делают сильнее и выносливее не только дух, но и тело. Сложно представить, сколько мне отмеряно лет, но явно больше, чем простому человеку. Когда-то, без сомнения, каждый из нас будет вынужден оставить земной путь, но пока… Пока я был нужен здесь, и лес поддерживал, придавал мне сил, словно я сам был мудрым деревом, долгие годы пускавшим новые молодые побеги, но в своей основе остающийся неподвижным и с испещрённой временем толстой корой, верно спасающей от внешних невзгод и радостей.
Да и разве это важно, что мне немного за сотню лет?.. Ведь внутри я ощущаю себя не больше, чем на тридцать. Возможно именно поэтому мое тело стареет не так быстро, я не несу в себе груз обид и разочарований, я много работаю, отдавая все, что могу лесу, и природа поддерживает эту связь.
Уверен, что и Алёну ждёт та же участь. Ведь лес сильнейшим образом реагирует на её присутствие, оберегает и раскрывает себя перед ней. Судьба нам подарила несколько дней абсолютного счастья. Алёна больше не злилась, а вновь погрузилась в свои исследования. Я не мешал. Лишь бы она была рада своим маленьким открытиям. Признаться, в научном познании леса я не видел смысла. Наука лишь могла описать происходящие явления, но вот объяснить их – нет. В живом лесу все настолько пронизано тонкими связями, охвачено паутиной нитей, не видимых привычным взором, что именно они определяют происходящие явления. Ничто иное. Учёный лишь удивленно разведёт руками, увидев быструю перестройку леса и развитие его жителей, но не приняв законы конвалюции, затрагивающие духовную суть, осознать эти явления невозможно.
Однако я понимал, что Алёне нужно время на изменение сформировавшейся картины мира, она должна объяснить все привычным ей способом. Поэтому я не торопил. Большую роль в нашем сближении сыграл и Рэм, дитё Плата, которому приглянулась Алёна. Хотя я знал, чем… Она с большой радостью приняла появление маленького друга в своей жизни и даже начала его обучать простейшему письму.
Дни превратились в семейную идиллию. Алёна никогда не говорила, но я видел, что не оставил её равнодушной. Она была рада находиться рядом со мной, каждое утро её глаза загорались неподдельным любопытством и страстью к познанию. Признаться, я был счастлив… Не знаю, посещало ли когда-то меня подобное чувство за всю мою долгую жизнь. Но ощущение выбитого, выстраданного, наконец спокойного, размеренного счастья грело душу небывалой наполненностью, зрелостью и завершенностью происходящего. Я не знал, что нас ждёт впереди, но отдал бы все, чтобы это время не кончалось никогда…
Однако оно длилось до тех пор, пока в мою жизнь не ворвалось письмо из прошлого. Эст доставил тщательно запечатанный конверт с нашего почтового ящика из ближайшего городка. По понятным причинам, почтальоны не доставляли писем в сам лес. Писал детектив, который некогда занимался расследованием дела о гибели Илен. Я думал, что мое сердце выпрыгнет, стоило мне обнаружить его имя на конверте. Развернув слегка мятую бумагу, я медленно прочитал послание.
«Достопочтенный мистер Ротер. Знаю, Вы будете сильно удивлены, получив это письмо. Поэтому обойдёмся без долгих вступлений. Всю жизнь я несу в себе тяжкий крест знания о творящихся сообществом сектантов преступлениях против молодых женщин. Я мучаюсь нескончаемым чувством вины за свою неспособность предотвратить новые бесчеловечные деяния. В числе этих, без сомнения, нелюдей, отродий, преступников, – влиятельные служащие, знатные чиновники, приближенные к императорскому двору. К сожалению, простой человек, работающий на ставке сыщика, не в состоянии справиться с огромной машиной жертвоприношений. Жерновами, готовыми перемолоть все на своём пути.
Да, я боялся. Теперь, находясь на смертном одре, я могу признаться в своей трусости и слабости. Я испугался открыто говорить правду. Я знал, чем это закончится для меня, я боялся сильно… Возможно, правда помогла бы кого-то спасти…
Вы удивитесь, что после нашего последнего разговора я долго пытался забыть случай с Илен. Но не смог… Я глубочайше прошу прощения у Вас, что оставил это дело тогда. Обрек Вас на тягостные метания. Оно стало моим наваждением, моими регулярно возвращающимися кошмарами.
К тому же, через несколько лет произошёл ещё один подобный случай, потом ещё и ещё. Жертвы приносились с завидной регулярностью раз в три-четыре года. Я снова взялся за расследование, не в силах вынести происходящее безумие.
Я не могу похвастаться выдающимися результатами. Мне удалось лишь прояснить список основных членов преступного сообщества (список Вы найдёте на отдельном листе), во главе которого стоит граф Мартимус Грей. В прошлом правозащитник, общественный деятель, ярый поборник нравственности, оппонент церкви, несущий в массы свою собственную, отличную от общепринятой мораль. Как мне удалось выяснить, учение сектантов уходит корнями в глубину веков, в средние века Докатастрофного времени. Темные годы, когда любая женщина, имеющая рыжий цвет волос, либо красавица, которую соседка заподозрила в колдовстве по случаю неурожая, могла угодить на костёр без суда и следствия. Суд, конечно, был, но весьма своеобразный – жертву под пытками вынуждали сознаться в преступлениях.
Как жаль, что в наше просвещенное время возможно существование подобных темных взглядов, такой ереси! Тем более в самых высших кругах нашего общества! Более того, мне стало известно, что Мартимус Грей за годы службы стал приближенным самого императора, верным его советником. И даже может стать его наместником, что просто немыслимо! Боюсь предположить, какая борьба скрыта от наших глаз… Не дай бог этому ужасному в своей сути человеку оказаться у власти. Впрочем, он уже там.
Именно поэтому я решил обратиться к Вам. Я знаю, что Вы тоже немолоды, но именно Вы можете понять меня и разделить эту боль. Быть может, у Вас есть наследники или друзья, которые могли бы с не безразличием отнестись к этому вопросу. Увы, у меня никого не осталось, детей я так и не нажил. К тому же, в последнее время снова расследуются дела о нескольких сожжениях. Сектанты почувствовали свою абсолютную безнаказанность. Они называют себя инквизиторами и объявили охоту на ведьм. Такими темпами паранойя весьма скоро охватит Империю. А я уже слишком слаб и даже не могу самостоятельно подняться с постели.
Поэтому прошу, умоляю, заклинаю Вас, не оставьте мой рассказ без внимания. Если у Вас есть возможности, связи, если сохранилась жажда мести, не следуйте моему примеру, не оставляйте происходящее в тишине. Сделайте все, чтобы предотвратить подобные преступления и спасти жизни.
Ещё раз приношу извинения за то, что не боролся должным образом за правду. Мои кошмары многократно наказали меня. Помните, Вы единственный человек, с которым я поделился тем, что знал. Прощайте.
Искренне Ваш…»
Я долго не разжимал дрожащие пальцы, не выпускал письмо из рук, вчитываясь снова и снова в ровные строчки, прикасаясь к бумаге, словно к чему-то потустороннему. Прошлое настигло внезапно, накатило волной, необратимо накрыло с головой. Сказать, что я был ошарашен, растерян, разорван – ничего не сказать. Целая гамма воспоминаний, эмоций, чувств от гнева до надежды и внутренней опустошенности затопила меня. Ничего не закончилось. И никогда не заканчивалось. Также, как и детективу, мне было удобно закрыть глаза на все, забыть, вычеркнуть из ума и сердца. Не думать, не бороться, потому что каждая мысль выжигала дыру в моей душе.
Я не мог пошевелиться, я сдерживал слезы, я молчал, когда Алёна стучала в дверь. Я не мог говорить, объяснять, двигаться. Меня отбросило на сорок с лишним лет назад. Я снова ощутил тот холодок между лопатками и яростный жар в сердце, который возникал каждый раз, когда я вспоминал про Илен. И что же такое время? Лишь наше представление о том, что в мире творятся какие-то изменения. Но иногда ты понимаешь, что ровным счетом ничего не изменилось, а твои чувства и мысли остались в точь такими же, как и многие годы назад. Словно вовсе и не было прожитых лет, и время не оставило ни одного следа после себя.
Белокурые волосы падали на её грудь, трепетно вздымающуюся при каждом дыхании. Я смотрел на мягкий профиль своей невесты, чуть приоткрытые губы, глаза, рассыпающие светлые лучики вокруг, и понимал, что желаю лишь одного. Чтобы она никогда не уходила, была рядом всегда. Со мной. Как сладки наши надежды и горько разочарование от жизни…
Неправильно переживать свои эмоции вновь, когда у меня возникли новые, не менее искренние чувства. Когда в моей жизни появилась Алёна. Она в последние дни стала слишком задумчивой, смотрела внимательно, а мысли так и кипели в голове. Сначала я думал – тоскует по дому. Но те пристальные взгляды, которые она на меня бросала, отсеяли эти предположения. Что-то волновало её. Нечто, связанное со мной. Я хотел спросить, поговорить начистоту… Но это письмо спутало все карты. Внутри меня остановилось время, вновь вскрылась рана и ожившая старая боль не располагала к откровенным разговорам.
Я принял непростое решение ехать. Мне нужно было лично встретиться с детективом и прояснить некоторые детали. Далее предстояло подобраться к этому Мартимусу и другим инквизиторам и вернуть им то, что они задолжали Илен и другим жертвам. Я не знал, как это осуществить, но было ясно одно: понадобится помощь друзей, а может быть и волтов. Приблизиться к высокопоставленным чиновникам будет непросто. Впрочем, пока необходимо было осуществить предварительную разведку.
В лесу Алёне ничего не грозит. Иначе инквизиторы давно бы наведались сюда, в этом я уверен. Я решил уехать ненадолго, чтобы раздобыть побольше сведений о фанатиках и их замыслах. То, что я не смог сделать в прошлый раз… Тщательно подготовиться и уж затем нанести ответный удар. Давно я не занимался ничем подобным, где могла понадобиться моя физическая сноровка и ловкость. Мне нужно лишь подобраться поближе…
Я велел Алёне не покидать пределы леса, решив отложить откровенный разговор по душам на потом. И уже через несколько дней я смог навестить детектива. Он был плох, лежал на кровати под присмотром сестры милосердия и даже говорил с некоторым усилием.
– Это невероятно!!! – прохрипел он, увидев меня. – Но как? Вам подвластно время? Я думал, что знаю все об этом мире, но нет…
– Извините, что потревожил и удивил Вас, мой друг, – произнёс я как можно мягче, – мой процесс старения носит замедленный характер из-за энергетики леса. Каждого из нас рано или поздно призовут небеса, чтобы отпустить на землю вновь, – я склонил перед ним голову. – Я живу мирной жизнью и занимаюсь прикладными исследованиями. Меня глубоко тронуло и опечалило Ваше письмо. Оно зародило ураган негодования в моей душе, и моя физическая сноровка будет только плюсом в борьбе с безнаказанностью и чудовищными преступлениями…
Кажется, я смог успокоить его. Детектив расслабился, пошамкал губами и рассказал:
– В ваших словах есть смысл, дорогой друг. У Вас обязательно все получится. Только примите к сведению мои предостережения. При ангельской внешности Мартимус – человек непростой и очень коварный. Он умеет создавать впечатление… – детектив задумался. – И… мне кажется… я могу сделать выводы из истории наблюдения за ним… – он немного замешкался, оглядывая меня оценивающим взглядом, – он не стареет. Также, как и Вы.
– Неужели?.. – нахмурился я, прикидывая, чем можно это объяснить. – Возможно… Дело в том, что инквизиторы в прежние времена собрали немало особых светящих камней из моего леса…
– Вам виднее, мистер Ротер. Желаю Вам удачи. Теперь я, наконец, могу уснуть спокойно…
Из дома сыщика я выходил со смешанными чувствами. Теперь у меня была вся информация по местам пребывания основных инквизиторов. И все же, слова заставили меня насторожиться. Если Мартимус действительно не стареет, вероятно, он повернул службу светящего камня в свою пользу. Или использует ещё какие-то артефакты, о которых я даже не догадываюсь.
Дом Мартимуса оказался старой, довольно низкой каменной постройкой со знаком инквизиторов, высеченным над входной дверью. Весь день я ошивался рядом с ним и другими домами членов тайного общества, которые находились в пределах города. Пару раз мне удалось лицезреть с некоторого отдаления и самого Мартимуса – высокого белокурого человека, с довольно привлекательной внешностью и моложавого на вид. Если представить, что он ещё и обаятелен, ни за что не подумаешь, какие монстры роятся у него в голове.
Попутно я просиживал часы в библиотеке, пытаясь собрать сведения об инквизиторах прошлого, держащих народ в страхе в средние века. О современном течении, понятно, не было и слова, все тщательно скрывалось. Еще в Докатастрофный период эти люди, прикрывающиеся Богом, были настоящим наказанием, источником нескончаемого страха и кошмаром своего времени. К сожалению, всегда проще объяснить неизведанное дьяволизмом, особенно, если это позволяет повысить собственный авторитет, запугать массы и управлять ими. Что ж, приходилось признать, что враг, с которым столкнулся мой род, начиная с Арха, был весьма коварен и изобретателен.
Я же, наоборот, за годы жизни в лесу и погружения в собственные исследования начисто растерял боевой дух. Внутри меня все разрывалось негодованием, но я пока совершенно не представлял, как нанести удар, чтобы он оказался эффективным и не привёл к панике и бегству оставшейся кучки сподвижников. Убери лидера, и тут же появится другой, ситуация вспенится хаосом, это я усвоил хорошо.
На третий день пребывания в столице, когда солнце склонилось в закат, служитель библиотеки оповестила о закрытии, я как раз захлопнул очередной толстенный, пыльный, пожелтевший от времени исторический том, как в мою душу вихрем ворвалась она. Алёна! Это произошло так стремительно и неожиданно, что на миг я опешил, чутко прислушиваясь к себе внутри. Не показалось ли? Неужели Алёна увидела внутренние нити и смогла опознать те, которые ведут ко мне?.. В первый момент я обрадовался, решив, что моя жена соскучилась и вышла на связь со мной.
Но в следующую секунду пришло чудовищное отрезвление, когда я увидел сгущающиеся, дребезжащие нити страха вокруг неё. Случилась беда. Беда!.. Это зыбкое и почему-то приторное ощущение, как будто от тебя отрывают нечто важное, пока ты остаёшься в приятном неведении, было мне уже знакомо. Очень давно… Тогда, когда я отпустил Илен, и она больше не вернулась. Сердце пропустило удар, а потом сжалось так сильно, что мигом закружилась голова, и окружающее пространство начало поворачиваться вокруг своей оси.
Стараясь не поддаваться панике, я с замиранием прошептал единственный вопрос «Где ты?!» В голове моментально замелькали картинки, значит, Алёна услышала меня и смогла ответить: приземистый дом со знаком, хорошо знакомый мне в эти дни… Черт! Мартимус!!! Неужели… неужели!!! Мой кошмар повторялся вновь. Как из ведра с грязной жижей, меня захлестнули знакомые чувства: ненависть, боль, отчаяние, страх… Я вскочил с места и, не вернув должным образом книгу, стремглав бросился в город. Сознание, между тем, показало и другие сюжеты – лодку, плывущую по заливу, старую затхлую комнатку с окном сверху… Темница!
Осколки ярости взорвались внутри, откуда-то моментально вернулась былая сила, я едва не выбил дверь библиотеки. Кошмар повторялся, это было невероятно, словно сама судьба мне вновь демонстрировала издевательскую гримасу… у меня хотели отобрать любимую. Быстрее ветра я помчался в сторону дома Мартимуса, смутно ощущая, что искать там нечего. Все же я должен был проверить. Одновременно настроился на лес, делать это на скаку в любое другое время было бы неудобно. Но сейчас словно фонтан невиданной энергии расплескался внутри. Я взывал о помощи волтов, звериная сущность которых всегда позволяла им тоньше других ощущать скрытые связи. Они откликнулись, моментально и без промедления бросились в путь. Выносливые и быстрые, я думаю, они доберутся до города дня за полтора.
В полной темноте накатившей ночи я заскочил на территорию дома Мартимуса и моментально почувствовал болезненный укол в сердце. Алёна тут определенно была, я это… ощущал. Хотя все вокруг было спокойно, но странная незримая боль разлилась в воздухе, а ещё я уловил её запах. Повышенная чувствительность – наследие леса и волтов. Поэтому я чувствовал не просто запах, а запах боли. Мои собственные многолетние кошмары захлестнули меня с головой, затопили сознание и взбурлили кислотой внутри, выжигая сердце, которое сейчас крючилось и шипело в неведении.
Признаться, входить внутрь дома было страшно. Я не знал, что там увижу и был не уверен, что смогу совладать со своими эмоциями. Выбив стекло, я все же проник внутрь темного, неприветливого, утонченно холодного пространства и очутился в гостиной. Первое, на что наткнулся мой взгляд, – распростертое на полу тело недотёпы Долмана с огромным растекающимся пятном крови под головой. Я склонился над ним – пульса не было, бедняга получил по затылку острым металлическим набалдашником с такой силой, что череп оказался проломлен.
Я думал, что в этой игре в кошки-мышки, кошки – это мы, а оказалось – наоборот. Инквизиторы непостижимым образом опередили меня. Я тщательно осмотрел помещение и на пути к выходу нашёл ещё одно пятно крови на полу и на стене, что взбудоражило меня ещё сильней. Кровь принадлежала Алёне. Я знал, я помнил её вкус и запах. В полном ошеломлении я дотронулся пальцем до засохших капель. Это было сегодня. Все произошло сегодня, а я даже не заметил. Я ничего не почувствовал. Болван!.. Дно самой глубокой бездны казалось мне раем по сравнению с болью и опустошенностью, которую я ощутил в тот момент.
Самое ужасное, что все это время я был рядом и мог помочь, и даже исправно наблюдал за домом днём ранее. А вот именно сегодня… нет. Почему судьба так жестоко смеётся надо мной? На миг приблизив к счастью, затем молниеносно выдирает сердце, отнимая все, что дорого? Я провалился… сознание неумолимо ускользало, убегало куда-то вдаль. Немногим позже я обнаружил себя, сидящим в полном оцепенении на полу. Кажется, мой разум отключился под тяжестью свалившейся информации. Какая-то бессильная тоска и опустошенность завладела нутром. Беспомощность. Я слишком хорошо был знаком с этим чувством, и теперь оно вновь навалилось на меня. Почти что по привычке. Я не знал, что делать. Просто не знал. И сознание, не в силах принять эту тревогу, это понимание надвигающейся катастрофы, просто хотело забыться, отключиться от всего.
Я заставил себя встать. Я не знал как, но надо было действовать. Надо было понять, где держат Алёну. успеть… пока не случилось непоправимое… Черный понес меня в сторону доходного дома, где мы остановились с Эстом. Проезжая мимо родительского дома Алёны, я заприметил во дворе Ариадну. На миг закралась надежда, что и Алёна там. Но нет… Ариадна беспокойно топталась в тревоге, которую я ощущал даже издали. Она была здесь одна. Духи, я даже о ней не подумал! Но умное животное само пришло туда, где о нем позаботятся. Впрочем, её съедала такая же тоска о хозяйке, что и меня. Приблизившись на мгновение к ограде, я скользнул рукой по тёплой голове, по влажному носу, успокаивая.
– Я обязательно ее найду, – только и сказал я, до боли скрипнув зубами. Возможно, это будет стоить мне жизни. Но второй раз я не сдамся. Не дам повториться кошмару, чего бы мне это не стоило. Какая-то глухая уверенность, что на этот раз я выцарапаю ее жизнь даже у самого дьявола, наполняла меня изнутри.
Буквально через несколько минут я ворвался в гостевой номер Эста и поделился своей бедой. Мой ближайший соратник слушал внимательно, мрачные тени бежали по его лицу, но он, в отличие от меня, сумел сохранить спокойствие.
– Сосредоточься, Ратмир, сейчас самое важное – связь! Взгляни внутрь себя как можно внимательней. Ничто не повторяется просто так. Пойми, все происходящее – неспроста… И сейчас – именно твоя партия. Твой шанс изменить прошлое. И будущее. – Эст глядел мне прямо в глаза. – Уверен, ответ ты знаешь. Все, что происходит – прямо перед тобой. Все загадки и ответы рядом. Надо достать это изнутри. Из глубин своего сознания. Поверь, это где-то рядом, и только так ты сможешь помочь Алёне. И самому себе, – друг как всегда был мудр и немного отрезвил меня. Действительно, я сам чувствовал, нечто все время ускользает от моего понимания. Что?..
Я сел на деревянный пол и скрестил ноги. Так, внизу, соприкасаясь с натуральным деревом, проще всего чувствовать связи. Но что-то подсказывало мне, что думать надо в обратном направлении. Нечто очень важное скрывалось рядом, как спелая ягода под сухим листом.
В доме Мартимуса мне показалось, что именно он мог быть причастен к гибели Илен в прошлом. Безжалостный фанатичный человек с ангельской личиной счёл себя вершителем судеб. Учитывая период наблюдения за ним детектива и замедленное старение, лидер Мартимус, вероятнее всего, присутствовал или был зачинателем казни Илен.
Глухая ненависть стучала в висках, хотелось столкнуться с этим человеком лицом к лицу и разорвать его голыми руками… Но, ярость плохой советчик. Чем бы не руководствовался Мартимус, в его голове царит собственная, пусть и порочная система убеждений. Мне надо справиться с этой системой, только и всего. В лице Мартимуса и всех его приспешников. Я борюсь не с людьми, а с ошибкой, которая завладела их душами…
Я уговаривал себя, это помогало справиться со злостью. И все же мои кулаки с силой сжимались, во мне горело желание причинить неимоверные муки самому Мартимусу. И все же… Когда я вспоминал про Илен, внутри снова билась какая-то странная мысль. Детали головоломки кружили вихрем, никак не желая срастаться в целый и понятный ответ. Илен… Илен. Моя первая и трагическая любовь. После гибели Илен стала приходить ко мне во снах. Это длилось, не всегда. Ровно до того момента, как родилась Алёна. 20 лет назад. Илен и Алёна на удивление схожая группа имён, как же я этого раньше не замечал? У Алёны есть ясная отметина инквизиторов в виде врожденного пятна именно в том месте, где было клеймо у Илен. Невероятные совпадения! Я видел их и раньше, но отказывался осознать, это было слишком шокирующим для меня. Я закрывал глаза и хотел видеть мир более простым. И самое главное, Алёна слишком легко влилась в лес. Да, для неё это было непросто. Для её изнеженного городской жизнью сознания лес выглядел диковатой глушью. Но лес воспринял её сразу, более того, водил её кругами, направляя к сердцевине – Светлому дереву, а когда Алёна потеряла кровь, лес преобразился колоссально. Он словно ждал ее. И это ещё не все. Он знал её. Он уже видел её. Чувствовал раньше, что отразилось в энергетическом узоре деревьев.
Догадка молнией пробила меня изнутри. Этого не могло быть, но даже я в своих видениях стал путаться между двумя девушками. Они все время норовили слиться в одно лицо. Невероятно было даже вообразить, чтобы они и были одним лицом… Или я недостаточно доверял своему чутью? Это многое бы объяснило… Кто мы такие и что знаем о мире, если даже происходящее в лесу большинство людей назвало бы чудом?
Нити оплетают наш внутренний кокон, питают душу. Очевидно, что наша жизнь не ограничивается жизнью одного тела. Неужели судьба преподнесла мне такой подарок, вернула Илен?!! Мою Илен, мое личное солнце… Вернула и снова забрала. Все повторяется, все… кажется последнюю мысль я прошептал вслух.
– Все повторяется, пока мы не пройдём этот урок, – негромко прокомментировал Эст.
– Я, кажется, понял… – прошептал я, и уже через несколько минут мы на всех порах гнали в сторону переправы. Старый мудрый оракул давным-давно закончил наш разговор единственной фразой «ты найдёшь её там», а мне было невдомек, что она означает. Конечно, теперь я знал, где искать Алёну, ведь я там уже был.
К середине ночи мы затаились в деревьях вокруг старой деревянной церкви, которую я обнаружил во время поиска инквизиторов после гибели Илен. При подъезде к церкви я явственно ощутил запах Алёны, замешанный на страхе, и едва сдержал гневный всплеск, толкающий меня немедленно вступить в рукопашный бой со всеми врагами разом, но бросаться сломя голову не стоило. Я несколько раз выходил на связь с Алёной и наблюдал, как она беспокойно спит. Я не обольщался по поводу планов инквизиторов и был уверен, Алёна здесь могла находиться с единственной целью – для ужасающего ритуала.
Каково же было наше удивление, когда при приближении к церкви к нам выскочила группа волтов с сыном Плата, Клятом, во главе. Оказывается, все это время они шли по следу Алёны, незримо охраняя ее в лесах, однако в город соваться не стали. Потом отстали на водной переправе и теперь не знали, как вытащить её из заточения. Какое счастье, что Алёна была не одна! Мои лохматые друзья полностью признали её и, как верные псы, пустились следом. К сожалению, выросшие в дикой природе, не знающие предательства волты практически беззащитны против людского коварства и не умеют открывать замки. Но стоило инквизиторам вытащить Алёну наружу, как был бы обеспечен бой не на жизнь, а на смерть.
Поделившись новостями, мы вместе расположились в засаде, попеременно неся караул. Мы ждали… начала безумного действия. Первым моим порывом было спасти Алёну из заточения немедленно. Но Эст уговорил подождать, пока соберутся все инквизиторы, и даже поспать несколько часов, хоть сон мой был весьма тревожным, как и у Алёны.
– Не торопись… – схватил меня за рукав друг, когда я уже бросился в сторону церкви в единственном желании сокрушить безумцев и извлечь Алёну из подземелья. – Они готовятся к ритуалу. Думаю, вскоре здесь соберется множество инквизиторов, и у нас будет возможность поквитаться с ними. Сейчас здесь никого, кроме стражи, нет.
– Мне страшно представить, что чувствует моя девочка. Мы можем устроить засаду вокруг церкви! – возразил я.
– Мартимус – опасный враг, он почувствует, – покачал головой Эст. – Сразу ощутит неладное. Подождем немного и сможем убрать всех инквизиторов разом, пока они будут отвлечены на…
– Отвлечены на убийство Алёны?! – в ярости прошипел я.
– С Алёной все будет в порядке, поверь, – мягко успокоил друг, всегда отличавшийся большей выдержкой, чем я. – Для нее и леса… для ваших детей, будет лучше избавить свет от этой грязи сейчас. Разом. А не ждать готовящегося заговора за спиной. Разве ты хочешь упустить змей, чтобы они затаились в глубоких норах, готовясь к ядовитому удару?
– Пожалуй, ты прав… – с трудом согласился я с перспективой отсрочить вызволение жены из плена, – дождемся утра. Если ничего не начнется к этому времени, я за себя не ручаюсь…
Эст оказался прав. На заре вокруг церкви началось шумное движение: одетые в мешковатые серые балахоны люди оживленно украшали внутреннее убранство церкви множественными светильниками, сдвигали скамейки и… будь оно все проклято, сооружали погост для ритуального костра прямо внутри деревянной церкви. Этих людей в их слепом фанатизме не остановит ничего – это я уже понял… Видимо, костер ожидался грандиозный. Только, кто окажется в пекле?..
