Текст книги "Живой Лес (СИ)"
Автор книги: Лана Лэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц)
Глава 10. Мокрое дело
Жених перевел взгляд на побледневшего и неуемно моргающего правым глазом Кловеса, и тот поспешно выпалил:
– А мы тут йогой занимаемся!
Очевидно, на нервной почве у юноши случилось временное помешательство, ничем иным этот нелепый ответ оправдать было нельзя! Мне захотелось провалиться под землю настолько глубоко, чтобы не осталось ни единого напоминания о моем существовании. Я прикрыла лоб рукой, стараясь стать незаметней, и затаила дыхание. Жених сосредоточенно молчал, недоверчиво изучая Кловеса (казалось, открывая в юноше новые и неожиданные черты), я же, воспользовавшись моментом, осторожно шагнула назад, старательно подталкивая пяткой разбросанные пакетики с образцами за ближайший куст.
– Йогой? – холодный голос с ледяными нотками заставил меня вздрогнуть, и я вновь оказалась под прицелом темных глаз, продолжающих отдирать от меня тонкие полоски кожи.
– Да что Вы все время переспрашиваете? – решила пойти я в атаку, вспомнив хороший способ уйти от обвинений. – Да, йога была у нас в Изыскариуме. Впрочем, мы говорили про мою учебу. Кловес заинтересован узнать подробности жизни в Академии, коль скоро ему это предстоит. – Выкрутилась я, и глазом не моргнув.
– Вижу, говорить о разных подробностях у Вас всегда получается без стеснений, дорогая Алёна, – съехидничал Ратмир, опустив взгляд на громадную дыру на моем подоле, неприлично обнажающую подобранный доброй матушкой кружевной чулок, а мои щеки вспыхнули как у впервые поцелованной девицы (не имея собственного опыта, это знание я почерпнула из книг). – Кловес, тебя разыскивает мистер Стен. И весьма недоумевает, куда ты так неожиданно запропастился. Алёна, пройдемся?..
Впрочем, приглашением это было весьма условным, поскольку жених перестал сдерживать себя, цапнул меня за локоть железной хваткой, словно и не девица была перед ним, а матерый нарушитель чинных устоев, и потащил прочь. В глубину леса, который тут же перестал казаться безобидным! Я беспомощно обернулась, встретила встревоженный взгляд Кловеса, и, недвусмысленно скосив глаза в сторону пакетиков с образцами, три раза подмигнула, сильно жмурясь для надежности. Недоумение и явная тревога Кловеса за мое состояние вконец сменились проблеском понимания на лице и последнее, что я увидела перед тем как сгинуть в чаще с гневным женихом, – паренек догадался собрать добытые и тщательно рассортированные мною материалы.
Значительное расстояние по лесу мы прошли в давящей тишине, удаляясь от поместья. Впрочем, уверенно двигался лишь Ратмир, я же волочилась, спотыкаясь через шаг и беспомощно оглядываясь назад в поисках спасения. Признаться, появление точеной фигуры Клозель показалась бы мне событием, сопоставимым с появлением сахарного пудинга, один внешний вид которого убеждал меня в правильности мирового порядка. Но не стоило доверять фантазии, тетка никогда бы не решилась погрузить свои лакированные каблуки во влажный мох и бугристую почву, и подставить бледную аристократичную кожу под обжигающие солнечные лучи. Внутри меня все сжалось от страха, и я не осмелилась открыть рот, в котором до сих пор не поселилось ни одной разумно объясняющей мое поведение мысли. Жених, все это время не разнимал своей хватки и, казалось, также погряз в размышлениях. Очевидно, подумывал, как лучше избавиться от неудобной невесты и изобретал вразумительное объяснение моей пропажи для гостей из поместья. Мне стало не по себе от такой мысли, и я передернулась, потянув порабощенную конечность к себе.
– Алёна, ты всегда так общаешься с людьми? – наконец задал наводящий вопрос, нарушая прекрасные птичьи трели, Ратмир.
– Так это как? – не осталась в долгу я, переспросив сама не знаю что. А в голове лихорадочно крутились сомнения. Как теперь себя вести с деспотом? Изображать страстную и докучливую невесту? Что, если это его не отпугнет, а послужит сигналом к действию? Одно дело играть роль на публике, и совсем другое, когда мы одни в глухом лесу.
– Переходишь близкую границу в общении… – пояснил Ратмир и резко развернул меня к себе, пытливо всматриваясь в мое лицо, словно оно показывало градус моей порочности. Я замерла и ощутила, как воздух между нами вдруг нагрелся, почти физически становясь вязким, плотным, осязаемым. Отдалились звуки леса, превращаясь в слабый шум. Мы оказались словно окутаны липкой патокой, я тонула в ней, не в силах пошевелиться. Расширилось пространство над головой, словно на нас моментально обрушилась небесная мощь, зовя наши души воспарить ввысь… Я растерялась от необычного чувства, казалось, мы на мгновение выпали из окружающего мира в какой-то другой, потусторонний, огромный, поглощающий, с иными законами. Будто бы сверху я видела две небольшие фигуры, испытующе замершие напротив друг друга. Я словно оказалась в ином измерении, остановившемся мгновении, где не было ничего, кроме этой липкой паузы между нами.
Я не могла оторваться от карих глаз, они забирались куда-то внутрь, прокрадывались осторожно и настойчиво прямо в сердцевину моего существа. Словно нет и не было никаких преград. Умом я понимала, что это просто взгляд, два органа зрения с расширенным, зовущим в себя зрачком, воспринимающие отраженный от предметов свет. Но что-то внутри меня надломилось и отказывалось верить, что все так просто. Взгляд Ратмира гипнотизировал, уходя настолько глубоко внутрь моего сознания, что поднимал, тянул за собой нечто старое. Древнее. Забытое. Непривычное настолько, что в какой-то момент мне захотелось закричать от всколыхнувшейся волны непривычной тоски и… надежды. Смутного ожидания и колкого чувства повторения. Осколок памяти промелькнул глубоко внутри, прорезав преграду, но так и не поднялся на поверхность. Я растерялась от чувств, всеохватных настолько, чтобы их можно было объяснить. Возможно, мы стояли всего несколько секунд, но мне показалось, что вечность.
Я резко вздохнула и, наконец, смогла собрать разлетевшиеся по облакам, мхам, листьям и карим глазам мысли. Стоило признать, у меня началось раздвоение личности. С одной стороны, я настолько прониклась окружающей природой и завораживающим моментом, что мне категорически не хотелось врать и вживаться в придуманный образ. С другой стороны, подлая мыслишка нашептывала, что нельзя отключать ум, одурманенный избытком кислорода, растительных летучих масел и пряного запаха мужского тела, иначе я рискую задержаться тут больше запланированного времени.
– Вас учат этому в Изыскариуме? – с насмешкой вдруг спросил Ратмир, ломая затянувшееся мгновение.
– Чему? – спросила я внезапно севшим голосом, чувствуя, как сердце окончательно падает вниз.
– Тому, что молодая особа без стеснения заходит по ночам в мужскую комнату или прыгает на руки к человеку, с которым едва знакома? В таком случае, мне страшно представить, что же творилось во время вашего обучения…
Глаза жениха беспокойно носились по мне, опускаясь на мою невольно обнаженную коленку.
– Ничего не творилось, – буркнула возмущенно, поправляя клочок юбки. – Просто я люблю людей. – Сказала я таким тоном, как обычно Джит поясняет, что "просто любит мужчин" после очередной смены возлюбленного. Брови жениха подозрительно скосились к переносице, ответ его не устроил. К слову говоря, он и сам на пастора не был похож, чтобы ему каяться в грешках.
– И Вас, конечно, я обожаю! – Как можно доброжелательней произнесла я, желая снизить напряжение между нами. Быть может, злобный хозяин расслабится, если в уши ему лить мед, и я даже смогу задать наводящие вопросы про чертовщину, творящуюся вокруг. Я постаралась унять дрожь в коленях и подергивание щеки, было не по себе с этим непредсказуемым типом в глуши. Подслушав мои мысли, тип без зазрения совести уверенно заявил:
– Обожаешь?.. Превосходно! Тогда раздевайся!
– Что-о-о? – я возмущенно открыла рот и попятилась, невольно оглядываясь по сторонам, словно кто-то рядом мог опровергнуть это нелепое распоряжение или хотя бы предоставить коня с крыльями для побега. Но нет, спасительного круга не предвиделось. Деревья молчали, трава и та была неподвижна. Насекомые попрятались. Это что же это такое делается, думала я, уже жалея, что затеяла игру в обожание! Чуть что и сразу раздевайся! Этого я боялась как огня и была совершенно не готова. И пока щеки мои заливались румянцем, глаза ходили туда-сюда, как маятник на любимых матушкой старинных часах, а голова лихорадочно изобретала веский предлог для отказа (было бы неплохо также засвидетельствовать порочное предложение жениха), Ратмир, наконец, улыбнулся. И, казалось, искренне наслаждался произведенным эффектом, подлец! Вдоволь насмотревшись на мое смятение, он решил сжалиться и пояснил:
– Раздевайся. Надо окунуться в воду. Это такой ритуал. Не надо бояться. – И мотнул головой влево, где ошарашенная неприличным предложением невеста должна была рассмотреть нечто, чего бояться не стоит.
Я действительно посмотрела в ту сторону и ахнула. Как я могла столько времени простоять, пялясь в глаза негодяя, и при этом не заметить такого примечательного объекта, буквально в десятке метров от себя? Скрываясь за деревьями, веселыми отблесками играла водная гладь. Я незамедлительно бросилась к пышным кустам и обомлела.
– Потрясающе! – не смогла сдержать я вскрика, вмиг забыв про все бесчинства, – передо мной находился грандиозный природный объект. Большое озеро, окаймленное скальными образованиями и скрывающееся за ними неровной подковой, было раскрашено в абсолютно разные, невообразимые цвета. Я рассмотрела красные, оранжевые, зеленые, голубоватые и темные пятна, мозаикой создававшие необычайно яркий узор на дне. Вода пропускала солнечные лучи, россыпью бликов рассыпающихся по поверхности и проникающих ниже сквозь прозрачную толщу воды. Все вместе превращалось в поистине фантастическое по красоте природное явление, достойное организации экскурсий с взбудораженными туристами.
– Озеро Надежды, – пояснил Ратмир, подкравшись сзади. – Старая легенда гласит, что сюда ушла одна печальная девушка после того, как родные запретили ей быть вместе с возлюбленным. Она вошла в воду, и озеро моментально окрасилось в яркие краски, вобрав в себя ее душу. И её возлюбленный с тех пор приходил на озеро в надежде встретиться и соединиться с ней вновь. Его надежда в конце концов осуществилась, озеро поглотило и его…
– Печальная история, – из вежливости ответила я, про себя размышляя, чем же обусловлен необычный цвет.
– Да, Алёна. А теперь тебе надо раздеться и окунуться в воду с головой. Так ты лучше будешь слышать лес, а он – чувствовать тебя, – снизошел до мифического объяснения Ратмир.
– Вы что, смеетесь? – фыркнула я. Да жених явно одичал от долгой жизни в затворничестве, общается то с лесом, то с озером.
– Нет. Поверь, тебе надо сделать это. Ты поймешь, чем живет и дышит это место. И так мы сможем найти взаимопонимание…
– Считаете, что совместное купание нас сблизит? – невинно уточнила я, в голове прокручивая картинки общего с Ратмиром заплыва. Ничем хорошим в моем воображении это не заканчивалось.
– Я разве говорил про совместное купание? – усмехнулся мужчина. – В воду пойдешь ты одна. Советую раздеться. А я отвернусь и подожду.
– Э-э-э… – глубокомысленно ответила я, отступая в сторону и вспоминая советы из дамского журнала о том, как общаться с неуравновешенными людьми. – Я все же не готова купаться. Сейчас не так жарко.
– Не имеет значения, – покачал он головой. – Чем быстрее решишься, тем быстрее закончишь.
– Хорошо, я согласна. – Примиряюще сказала я и улыбнулась, вспоминая рекомендацию, что с психами всегда надо соглашаться. – Но только в следующий раз.
– Алёна, ты не понимаешь. – Помрачнел вмиг Ратмир и сделал шаг в мою сторону. Я же, повинуясь инстинкту кролика перед удавом, отскочила.
– Не хотелось бы Вас обижать, но не вижу прямой необходимости немедленно окунаться в воду, – голос дрогнул, я медленно отступила назад.
– Алёна, запомни… – делая новый шаг в мою сторону Ратмир менялся в лице, оно каменело на глазах. Темные глаза сузились, выдавая отнюдь не благожелательный настрой. Голос звучал обманчиво бархатно, тая на дне угрозу. – Просто делай все, что я сказал. Забудь про свои желания. Не бойся, вреда не причиню…
Хотелось бы мне поспорить про этот вред. Уже самим фактом принуждения причинялся явный ущерб моему самосознанию. Но вовремя прикусила язык, оставив свои доводы на потом.
– Я простыла! Кхе-кхе-кхе! – я громко покашляла в сторону жениха, надеясь отпугнуть его своей заразностью.
– Алёна! – рявкнул он, и мне показалось, что на сей раз мужчина начал краснеть.
– Конечно, Вы правы. Но нет! – прыгнула я в сторону от протянутой ко мне руки. Хорошо, что рука не умела гипнотизировать и я сохранила ясность рассудка.
– Вы всегда будете заставлять меня что-то делать? – скорее подытожила я очевидную мысль, когда мы кружили вокруг прибрежного дерева, благо оно было толстым, видать, напиталось воды, и мы могли играть вокруг него в догонялки.
– Пока ты и в самом деле не поймешь, что я прав. – Серьезно заявил нахал. Нда-а, перспектива столь же заманчивая, как обитание в пристанище для поврежденных умом и страдающих причудами бедолаг. Неужели всю жизнь предстоит выполнять нелепые указания чудаковатого отшельника! Необходимость сбежать из странного леса стала очевидным фактором сохранения рассудка, здоровья, а может – и жизни.
– Надеюсь, я не успею состариться, пока разгляжу хоть какой-то смысл в Ваших словах и хоть какую-то целесообразность в Ваших действиях! – неприкрыто съязвила я и подскочила, скрываясь от жениха за кустом.
Ратмир на этом решил, что препирательств довольно. Вмиг настиг меня, схватил со спины, обвивая руки вокруг моих, и поволок к воде.
– Пустите! – жалобно пискнула я, понимая, что вряд ли могу рассчитывать на чью-то помощь. Что есть мочи лягнула ногой своего мучителя, он качнулся и громко выдохнул, а я с удовлетворением поняла, что попала в цель. Мужские руки стиснули меня лишь крепче, выдавливая последние попытки сопротивления.
– Каюсь! Больше не буду ни к кому ходить и прыгать! – затараторил чепуху мой рот, когда холодная вода стала неминуемо приближаться к моему возмущенно дергающемуся телу. – Вода не смоет мои грехи!!! Лучше я Вас колбасками покормлю… Ой-ой!
Буль! Мои любимые дорожные туфли промокли моментально, родив во мне волну паники, перемешанную с гневом. Я решила, что если мне посчастливится выбраться из передряги живой, наглецу не удастся избежать компенсации за порчу особо удобного имущества (и не важно, что туфлям без малого пять лет). От холодной воды тело покрылось мурашками и забарахталось еще сильней, однако жених меня не отпустил, а с удвоенным рвением потащил в воду, невзирая на одежду, которая также незамедлительно превратилась в мокрые тряпки. Я стиснула зубы, проклиная мучителя:
– Изувер треклятый! Да что б Вас рыбы отправили к праотцам! И раки сожрали! И даже пуговицей не подавились с Вашего камзола!
– Спасибо, Алёна, за добрые слова, – усмехнулся Ратмир, затащивший меня вглубь озера, где вода плескалась на уровне пупка. В этот момент он ослабил хватку, а я, потеряв равновесие и размахивая руками, без всякой грациозности плюхнулась в воду, поднимая вереницу брызг. Воспользовавшись моим беспомощным положением, жених совершил бесповоротно неблаговидный поступок – схватил меня за макушку и, наклонив, буквально втолкнул в воду.
Я оказалась не готова к столь быстрому погружению, поэтому не закрыла глаза и рот, готовящийся изречь очередные ругательства. Солоноватая вода моментально коснулась языка и защекотала нос, принеся с собой испуг. Уже через мгновение Ратмир извлек меня на поверхность, но я, судорожно вдохнув воздух, закашлялась и захрюкала не хуже свиньи со скотного двора.
– Вы меня утопить решили! – догадалась я, горя от возмущения. – И дело с концом, а поставки все равно идут…
– Твоя фантазия нам еще пригодится… – негодяй даже улыбнулся, явно испытывая удовольствие от происходящего. И… я ушла под воду второй раз. На этот раз успела задержать дыхание и, раскрыв шире глаза, оказалась среди разноцветных красок подводного мира, словно нарисованного кистью незримого художника. Справа от меня крупные подводные камни переливались алым и лазоревым, а левее растянуло щупальца гигантское золотистое пятно, от которого тут же метнулась стайка таких же мерцающих на свету желтых рыб. Впереди в глубине плавно покачивались изумрудные затейливые листья. Складывалось впечатление, что огромная палитра красок по неосторожности разлетелась в воде, родив хитрые узоры и сплетения. Подводное великолепие на секунду заставило меня забыть о несчастье, творящемся с моей жизнью. Как только меня извлекли на воздух, я тут же выпалила:
– Откуда все эти цвета? – надо было хотя бы перед смертью разузнать подробности о необычной природе. Умирать, не получив ответа ни на один из своих вопросов я была категорически не согласна!
– Колонии водорослей в зависимости от скоплений минералов. – Вежливо пояснил «убийца» и мокнул меня третий раз. Я воспользовалась невольной и не вполне благополучной возможностью рассмотреть водоросли детальней с целью их дальнейшей зарисовки в блокноте натуралиста. Сил хватило и на то, чтобы вырвать пару клочков и поспешно сунуть в нагрудный кармашек. Как только моя голова вновь показалась на поверхности, я, торопясь, закричала:
– Отчего вода соленая?
– В пещере соляные отложения! – пояснил мучитель. Ага, значит здесь и пещера есть, я затаила дыхание, готовясь к следующему испытанию, признаться, рыб я недостаточно разглядела, но Ратмир, вопреки ожиданию, схватил меня за руку и поволок к берегу.
– Подождите! – запыхтела я и снова наклонилась к прозрачной воде, но жених почему-то вновь оказался недоволен (как я уже успела выяснить, эта пресквернейшая черта была непреложным свойством его характера).
– Холодно! – рявкнул он, поглядывая на меня с подозрением, и вытянул меня из озера.
Я оглядела себя и с неудовольствием обнаружила, что мокрая одежда прилипла к телу, обнажая все неподобающие этикету рельефы фигуры (особенно сзади преуспела юбка, превратившись во вторую кожу), с мокрых волос ручьем текла вода, и, действительно, зубы отбивали дробь от холода. Ратмир пострадал меньше, верхняя его часть оставалась частично сухой, нижнюю я благоразумно обходила взглядом. Откровенно говоря, по всей видимости, он не страдал вовсе, а получал изощренное удовольствие, свойственное неуравновешенным людям, издеваясь над будущей женой.
– Я предлагал снять одежду, – развел жених руками, словно хотел оправдаться. Хотелось это оправдание порядочно скомкать и сунуть туда, о чем порядочные девицы и помыслить не могут. – Но ты не захотела.
Я зло смотрела на него и молчала. Конечно, а как теперь в таком виде возвращаться? Да и что он вообще хотел сказать этим странным купанием?
– Алёна, – лицо Ратмира вмиг стало непроницаемым. – Я бы хотел, чтобы ты уяснила. Скажем, раз и навсегда. Не создавай… двусмысленные ситуации. Чрезмерно близкое общение с кем бы то ни было… чревато. Не заставляй меня принимать меры.
– Вы меня накажете? – ахнула я, лихорадочно обдумывая, как ответить на угрозу, и не менее лихорадочно трясясь от холода.
– Непременно! Тебе не понравится, – согласился негодяй. Его прищуренный взгляд остановился на мне. И вдруг… вдруг его лицо неожиданно стало серьезным, а взгляд наполнился чем-то тягучим и горячим, словно расплавленная карамель, что на миг мне стало жарко. Я замерла, как загипнотизированная жаба. Теплая ладонь Ратмира скользнула мне на спину, притягивая ближе, голос внезапно охрип: – А может… понравится. Помни, у тебя другая миссия.
– Какая же? – раздраженно вывернулась я, прижимая руки к себе, чтобы скрыть рассекреченную форму груди под мокрым одеянием.
– Стать хозяйкой этого места, бережно заботиться об окружающем пространстве, любить его и соединиться с ним, – подозрительно вдумчиво пояснил жених. Впрочем, с предельной серьезностью он объявлял лишь самые откровенные глупости.
– Соединиться? Я знаю только один способ соединиться – если Вы меня здесь прикопаете. – Зло буркнула я, пытаясь отжать волосы, не мелькая при этом «второй» кожей.
– Алёна… – Ратмир протянул мне сухой камзол, который все это время валялся на земле. Я натянула неожиданное подношение поверх влажного платья, превратившись в мокрую моль, завернутую в холщовый мешок.
– Нет, а что? – распалилась я. – Сегодня окунули, чтобы я воду попробовала и приобщилась к озеру… Кстати, а вдруг я теперь заболею из-за микробов и холода? А завтра захотите, чтобы я землю поела, или с дерева сбросите, чтобы воздух испытала…
– Алёна, поверь, ты пока многого не знаешь. Но настанет момент – и ты поймешь, для чего это нужно. – Темные глаза не отпускали меня ни на секунду, плавили и обжигали, против моей воли создавая внутри водоворот из горячей лавы. Вода с удвоенной скоростью начала испаряться с поверхности моей кожи. Я растерялась от незнакомых ощущений. – Лес… он живой, он все чувствует. Связи… – прошептал он, а я замерла, не выходя из транса, невольно навеянного выходящей из любых рамок ситуацией. – Все окутано тонкими связями. Ты скоро ощутишь. Погружение в воду, соединение с этим местом позволяет установить незримые нити, паутиной связавшие нас с лесом. Душа природы проникает в тебя…
– Ага, Вы обо мне, выходит, позаботились, когда чуть до полусмерти не притопили? – я нашла в себе остатки сил, необходимые для язвительности. – Уж извините, Ваша забота выглядит так, как если бы Вы меня сначала поставили на костер, а потом аккуратно сложили пепел в баночку.
Видимо, я сказала невпопад, потому что Ратмир внезапно побелел, как простыня, и отшатнулся от меня, как от прокаженной. Лицо его исказилось словно…
– Вы привидение увидели? – подлила я масла в огонь.
Он молчал, явно силясь что-то сказать, но так и не смог разжать искаженные недоброй кривизной губы. Его взгляд, внезапно наполнившийся осуждением, казалось, так и намекал, что он не против реализовать все озвученные мной недружелюбные планы. А я мысленно порадовалась, что все-таки смогла отыграться и испортила своему мучителю остаток дня. Может быть, теперь он передумает сращивать меня с лесом и завтра выставит из поместья вместе со всеми моими сундуками? С сундуками расставаться я решительно не намерена! Если конечно, жених не придушит прямо сейчас…
– Замолчи, – вдруг отмер Ратмир. Сделал движение ко мне и резко вывернул руку за запястье. – Хватит разговоров, пора домой.
От неожиданного нападения я ойкнула и попыталась выдернуть руку, но не тут то было – хватка жениха была как у волкодава из надзирательного участка по борьбе со злостными нарушениями. Впрочем, лицо тоже соответствовало. Весьма эффективно удалось бы использовать его портрет для запугивания непослушных детишек. Ратмир громко свистнул, и тут, как в сказке по велению волшебной палочки, из-за деревьев выскочили Ариадна и Черный. Откуда?
– Это что же это такое делается? – удивилась я. – Они здесь караулили что ли? Мы же шли без лошадей…
Ответом было грозное молчание, и я поняла, что дальше задавать вопросы не имеет смысла. Ратмир погрузился в себя, в очередной раз демонстрируя полную асоциальность (мне это было лишь на руку: мысленно я вовсю составляла досье на жениха для оправдания отмены свадьбы в городском суде). Чувствуя себя в плену заговора не только людей, но и лошадей, я забралась на Ариадну, и мы резво поскакали к дому. С Ратмиром мы больше не заговорили, и единственные человеческие звуки, которые нас сопровождали, было чихание, доносившееся то со стороны жениха, то с моей стороны.
