Текст книги "Живой Лес (СИ)"
Автор книги: Лана Лэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)
Глава 19. Неумышленное перемирие
Как ни странно, после произошедшего я не чувствовала себя плохо, устало или беспокойно, как с утра. Напротив, я приводила себя в порядок чуть ли не припевая от бодрости и ощущая здоровый прилив голода! Выйдя из комнаты, я проскользнула на кухню, где обнаружила смятенную Мэри. Она с тревогой взглянула на меня, словно проверяя, все ли у меня на месте. Не обнаружив в гостье ничего необычного, кроме раскрасневшихся щек и неожиданного желания плотно пополдничать, домоправительница вздохнула с облегчением. Пристроившись за столик прямо на кухне, я, наконец, вспомнила про вживую оторванного от меня семейного заступника и поинтересовалась:
– А где Долман, Мэри?..
– Так уехал же, Алёнушка… Поспешно так собрался, видно, дело важное у него, защищать кого собрался! Что ж раньше то не уехал, к чему спешка… – тараторила управляющая. – Даже тетрадку свою забыл! Завалилась за диван…
– Тетрадку?.. – рассеянно переспросила я, мысленно возвращаясь к событиям в комнате Ратмира. Воспоминание навязчиво притягивало к себе и, на удивление, не казалось мерзостным. Я помотала головой, прогоняя образ, ставящий под угрозу мои задумки. – Я возьму ее, с Долманом мы еще обязательно встретимся…
Несмотря на ряд смущающих воображение обстоятельств, я не планировала оставить мысли о побеге и возлагала надежды на то, что Долман подождет меня за горами. Как бы то ни было, дома я всегда смогу передать ему юридические записи.
– Тетрадь в комнате мистера Долмана, возьми там, Алёнушка…
– Спасибо, Мэри.
Расправившись с вкуснейшей запеканкой и пятеркой блинов с черничным джемом, я нехотя поползла в гостевое крыло и зашла в комнату Долмана, которого теперь не знала, как называть. Язык не поворачивался величать его женихом после произошедшего в комнате Ратмира. Положив руку на сердце и вздохнув три раза, пришлось признать, Долман мне казался куда менее привлекательным, чем хозяин дома.
Я мимолетно потрогала губы, которые продолжали гореть после поцелуев Ратмира, припечатавших мою кожу горячим клеймом. Содрогнулась, вспомнив как Долман влажными губами-колбасками пытался прикоснуться и оставить вязкий след. Пришлось быть честной – поцелуи и прикосновения хозяина дома были более приятны… даже слишком, настолько, что лишали меня способности к трезвому размышлению. И разумная часть меня ожесточенно сопротивлялась, неизменно стуча в сознание мыслью, что я лишь пешка в искусной игре… Я слишком наивна: мимолетной эпизод с возней в панталонах даже заставил меня усомниться в необходимости побега, но я быстро подавила эту крамольную мысль!
Я огляделась в комнате Долмана. Она была пуста, вещи семейного юриста испарились, оставив лишь легкий ветер играть невесомыми шторами. Увесистая книжица для записей, предназначенная не иначе как для ведения судебных заметок, чинно покоилась на письменном столе. Безусловно, Долман будет очень переживать, если потеряет эти ценные черновики! Я, в некотором смысле, чувствовала себя виноватой перед ним, ведь именно из-за моего неугомонного языка Долману пришлось покинуть поместье. Стоило послушать его и не перебирать нового и старого женихов слишком открыто.
Я вздохнула, осознав перспективу в одиночку выбираться из леса. Это было катастрофой для девицы, у которой никогда не было положительных отметок по ориентированию! После того, как один раз во время спортивных игр меня искали всем Изыскарием в центральном Латерийском парке, мне было впредь велено бегать исключительно вокруг небольшой поляны под надзором тренера…
Я схватила книжицу и хотела выйти из комнаты, когда, словно ведомая внутренним чувством, огляделась и подошла к сундуку, из которого Долман доставал голубя. Открыла и ахнула: одного голубя Долман отправил домой, а второй… Сквозь решетку клетки смотрели два глаза пуговки, а шея черной птицы с интересом выгибалась в сторону, внимательно изучая меня. Голубь издал кудахтающий звук, а я от неожиданности выронила тетрадь и та, нелепо полетев вниз, открылась и распласталась листами по полу.
Я вовсе не хотела смотреть заметки Долмана (признаться, я никогда не подсматривала чужие секреты за исключением дневника старшей сестры, в котором был описан умопомрачительный поцелуй с прыщавым долговязым одноклассником), но тетрадь так разметала свои листы, что мне пришлось их собирать, поэтому взгляд невольно выцепил какую-то странность, несуразицу в этих ровных строчках… Они не были похожи на судебные записи. Отгоняя от себя ненужное любопытство и исключительно из практичных соображений, чтобы собрать листы в порядок, я все-таки сфокусировалась на правильном почерке с целью понять содержимое.
Разобрав написанное семейным заступником, я тихо охнула, осела и бочком дотянулась до кровати, потому что ноги внезапно отказались поддерживать груз тела, а голову прошибла неприятная молния. Это были совсем не судебные заметки. В моих руках был раскрыт… дневник. Дневник наблюдения. За мной. Словно за маленькой лабораторной мышью. Подробный до чувства тошноты и неприятной дрожи в коленях. Я открыла случайную запись и прочитала:
"День пятый.
Глаза – серые, зрачки расширенные; кожные покровы – ровные, бледные, стыдливый румянец; волосы – русые без изменений; состояние – тревожное; питание – каша с перемолотым овсом; социальная активность – приветствие без выраженных эмоций, передавала хлеб, соль, коврижки, в голосе тоска… "
От возмущения я взвыла! Коврижки и тоска особенно задели чувство моего достоинства! Походило на то, что семейный юрист тронулся своим большим законоведческим умом от невнятной лесной жизни…
Или… бедный Долман настолько влюблен в меня, что ему стали важны мельчайшие детали? Не зная, как приблизить меня, он обзавелся подробной историей наблюдения? Чувство жалости кольнуло, похоже, парень по уши влип… Я с некоторой брезгливостью посмотрела на исписанные мелким почерком бумаги и подавила первый порыв – сжечь их. Не покидало ощущение, что кто-то разворошил ящик с моими панталонами. Схватила клетку с голубем и отнесла на конюшню, где много зерна, под присмотр Тодра.
Вечер прошел спокойно и даже мило, я продолжала витать в облаках, и даже пару раз хлопнула себя по щекам, обнаружив блуждающую блаженную улыбку. В моей душе протекали необъяснимые процессы и оставалось ждать, когда ощущения улягутся по ровным полкам, словно банки с вареньем, и ко мне вернется ясный ум. Вот-вот, яркость чувств схлынет, словно волна, обнажая под собой ровные и гладкие камни-мысли.
Утро следующего дня началось с переполоха. Я проснулась от истошного женского вопля и, что самое отвратительное, не менее истошного вопля кота. Понимая, что происходит явная непотребность, я вскочила с кровати и в пижаме выскочила в коридор, на всех порах понеслась в сторону гостевого крыла, откуда доносились крики. На лестнице я столкнулась с Гаудией, злой и взлохмаченной, в сползшей с левого плеча ночной сорочке. Как в кошмарном сне я увидела, как эта фурия без единой толики жалости ожесточенно трясет несчастного калеку Ку-ку, вздернутого за задние лапы, приговаривая:
– Будешь мне всякую гадость таскать? Будешь? Сейчас я тебе эту мышь…
– Отпусти немедленно животное! – потребовала я, прерывая её речь, и вцепившись в передние лапы Ку-ку, потянула их на себя. Гаудия не отпустила, а я почувствовала особый соревновательный азарт и уже не могла ослабить хватку.
Несчастный кот, растянутый в разные стороны ополоумевшими девицами, завопил еще истошней, так, что у меня заложило уши. Вокруг начала собираться встревоженная публика. Мистер Стен схватился за голову и сделал неудачную попытку разнять нас, но вскоре был вынужден подхватить Клозель, грациозно сползающую вдоль обитой бархатом стены. Однако мы, словно переполненные духом сражения борцы, не хотели сдаваться и трясли несчастным животным, гневно глядя друг другу в глаза.
– Он хотел мне отомстить! – выдвинула обвинение Гаудия, расширяя ноздри от негодования. – Он мне крысу положил! В нос! На подушку!!! Синехвостое чучело!
– Прошу не оскорблять кота! – обиделась я. И удивилась. – Крысу??? – дело в том, что из-за особенностей разнонаправленных глаз охотника из Ку-ку не вышло и он частенько не мог пройти даже в дверь, упираясь в соседнюю стену. – Это бездоказательное обвинение!
– Бездоказательное?! – яростно взревела Гаудия, посылая молнии из глаз. – А крот? А сардельки? А курица? Я тебе покажу бездоказательное!
Очевидно, Гаудия была не в себе. Но девушка оказалась настроена решительно. Я пошатнулась, когда она внезапно отпустила кота, не удержалась и плюхнулась на многострадальное место, взвыв от боли. Ку-ку сделал кульбит в воздухе и с гордым рычанием, не иначе как представив себя горным львом, приземлился на четыре лапы. Задрав хвост трубой и сделав вид, что ничего не произошло и это не его только что болтали в воздухе две взбешенные девицы, источник ссоры с чувством собственного достоинства медленно, словно нехотя, двинулся по своим делам.
Гаудия бросилась в свою комнату, на секунду скрылась, затем выскочила, скосив хорошенькое лицо и, хорошенько размахнувшись, не колеблясь, что-то кинула в нас. Маленький, пушистый и серый безвольный комок приземлился у ног Клозели. Тетушка охнула и завизжала не хуже Гаудии, рассмотрев отдавшую Богу душу мышь около своего лакированного туфля. Мистер Стен и растрепанный после сна Кловес в одних штанах – единственные, кому удавалось сохранять хладнокровие в сложившейся ситуации, пытались унять разбушевавшихся дам. Но только до тех пор, пока следующим из девичьей светелки не полетел крот, к сожалению, уже бездыханный и попавший прямиком в лоб мистера Стена, от чего тот приглушенно вздохнул и осел. Следом взлетела связка сарделек, ну а под конец озверевшая девушка швырнула в нас общипанную синеватую тушку цыпленка. Цыпленок, хоть и не умел летать, но приземлился прямо в меня, неприятно пристукнув окорочком по макушке.
Этого оскорбления я уже перенести не смогла, размахнулась и отправила птицу в обратный полет, радуясь своей меткости, когда та точно также настигла Гаудию звучным шлепком. Однако на этом склочная девица не успокоилась, тряхнула копной темных кудрей и с криком:
– Куртизанка!!! – бросилась и вцепилась мне в волосы.
– Бесприданница! – честное слово, понятия не имею, откуда мне на ум пришло это сравнение.
Гаудия взвыла и больно дернула мои пряди, а я с остервенением, достойным собаки бойцовой породы, вцепилась в её шевелюру. Мы повалились на каменный пол, ожесточенно брыкая друг друга и шипя совсем без должной интеллигентности.
– Это я невеста Ратмира, а не ты! – Гаудия тяжело выдохнула мысль, которая терзала её все это время. Ошалев от неожиданного признания, я запротестовала:
– Нет, я невеста!!! – и если вчера я перебирала женихов, то сегодня некуда было деваться от невест!
– Дамы, дамы!.. – безуспешно взывал к нашему разуму мистер Стен, боясь прикоснуться к катающемуся по полу клубку.
Еще пару дней назад, заяви Гаудия такое, я бы с радостью с ней согласилась, лишь бы меня оставили в покое. Но сейчас ситуация изменилась, и под ложечкой препротивно ныло от последних слов наглой девицы…
– Гаудия, ты что?? Ты же его племянница!!!
– Не кро-ов-на-я-я-я!!! – завопила девушка – быть может, потому что я накрутила черную прядь на кулак… или?.. я всмотрелась в лицо Гаудии и поняла, что оно заплаканное. Казалось, девушка провела в слезах всю ночь. – Ненавижу этот лес! Не-нави-и-ижу!
– Хватит! – рявкнула я, резко отпуская противницу, поднимаясь с пола и судорожно поправляя растрепанную прическу. – А ну-ка в комнату!!!
Отшвырнув носком кротовую тушку, я решительно затолкала раскисшую девушку в приоткрытую дверь. Наблюдатели и доброжелатели вломились за нами, испугавшись оставлять нас наедине. Но мы, не сговариваясь, хором рявкнули:
– Всем вон!!!
Я захлопнула дверь перед испуганными лицами мужчин и повернулась к притихшей девице:
– Ты что тут, плачешь по ночам?
– Да-а-а! – не сказала, а провыла Гаудия, картинно заломив ладони. И выставила вперед палец: – Это все ты!
– Я? Ну и ду… шка, – в сердцах чуть не выпалила ругательство я. – На лицо явное отсутствие деятельности ума!
– Что? – вытаращила глаза страдалица.
– Нашла по кому плакать! По этому вечно кислому лимону? По сморчку, что всю жизнь просидел на одном месте? По этому… тирану-параноику, которому самое место в лечебнице по восстановлению душевного равновесия? Ты что, парней в своей жизни не видела?
– Видела. Мы жили в небольшом поселении, – тяжело вздохнув, решила пооткровенничать соперница, – довольно далеко отсюда. Иль Ратмир знаком с нашей матушкой лишь по переписке. Она подобрала нас в детстве у нищенки, следующей по торговому пути. Позже родились свои дети. А когда время подошло, обратилась к далекому родственнику, по слухам небедному, с просьбой устроить нашу судьбу. Ратмир предложил отправить нас в Высший Университет, а до этого организовать занятия по подготовке. Так мы и оказались здесь…
– Это же замечательно, Гаудия! – воскликнула я, с горечью осознавая, что за все время жизни в лесу, у девушки не было никого, с кем можно было бы пооткровенничать и поплакаться в жилетку – ни матушки, ни подруги. Для меня самой дни без сестер и Джит превратились в серьезное испытание. Навыки острословия приходилось оттачивать на ком ни попадя. – Жизнь дает тебе шанс стать собой! Университет – это целый мир, почти что город. Надо использовать возможность, а не оставаться в этой глуши, – со вздохом порадовалась я, что хоть кому-то открыта дорога в будущее.
– Но я ничего не знаю про жизнь там! – по-детски хныкнула она, нервно перебирая складки покрывала.
– Там… все понятно, Гаудия. – Ответила я, понимая, что ничего не понятно именно здесь, в лесу. – Ты быстро привыкнешь. Главное, следуй своим желаниям… желаниям своего сердца. То, что тебе интересно, важно и без чего ты не можешь… у тебя лучше всего получится. Когда сомневаешься – проверь себя внутри. Что почувствуешь, если откажешься от спорного начинания? Защемит ли тут?.. – я ткнула себе пальцем в грудь, поражаясь скрутившей меня сентиментальности. Правда, ненадолго. – И парни там… закачаешься. – Припомнила фразу Джит, сама-то я, разумеется, была изрядно холодна к едва окрылившимся мужским телам. Но хитрая подруга для поднятия моего настроения в глуши подсунула в дорожный сундук журнальчик с весьма привлекательными студентами, демонстрирующими свои лабораторные разработки. Со страниц улыбались юные изобретатели – загорелые, мускулистые, с глазами, светящимися от гордости и надежды изменить мир к лучшему. Даже я пару раз мечтательно вздохнула, посматривая на весьма удачные фотографии.
– Кажется, у меня для тебя кое-что есть, – от воодушевления я подпрыгнула на месте и резво бросилась в комнату за журналом с красавцами и книгой по структуре Академии. Нужные издания нашлись в одном из сундуков. Джит постаралась, чтобы я окончательно не забылась в глухомани, как сейчас и произошло.
– Что это? – подняла брови Гаудия.
– Это тебе! Смотри! – распахнула я журнал и даже сама залюбовалась на широкоплечий «свет студенческой мысли». Бугорки мускулов академистов, казалось, вот-вот заиграют и порвут лакированные журнальные страницы. – Кстати, сдается мне, что ты так громко рыдала ночью, что Ку-ку решил тебя задобрить подарками.
– Ой! – удивленно помотал головой будущий покоритель сильных студенческих сердец, в этом я даже не сомневалась. – Я думала… он издевается… Прости…
– Ох, Гаудия, тебя ждет веселая и насыщенная жизнь! – я мечтательно закатила глаза, вспоминая ежедневные опыты в лабораториях Изыскария (нередко заканчивающиеся крушением части лаборатории). – Все эти «апполоны» к тебе будут в очереди стоять! Немедленно прекрати хмуриться и улыбнись, с твоей привлекательностью мало кто сравнится. – Мне захотелось утешить её, подсказать и направить к светлому и непременно безоблачному будущему. Вмиг Гаудия напомнила мне сестру. – Новая жизнь, прогресс и путешествия, что можно еще пожелать? Не то что здесь, глухомань и безвылазное просиживание в лесу.
– Алёна, а… что будет с тобой? – наконец, задала она ключевой вопрос.
Я пожала плечами с грустной улыбкой.
– Не знаю… С женихом поладить непросто…. Но надеюсь, у меня получится вернуться к прошлой жизни. Тогда встретимся в Академии. Будет над чем посмеяться, вспомнив лесные происшествия. Держи, – я протянула ей бумажку с адресом подруги. – Это Джит. Она во всем тебе поможет. Особенно в том, что касается кавалеров Джит спец. Скажешь, что ты вместо меня теперь у нее на поруках. Скучать тебе она точно не даст…
Я внезапно порывисто обняла Гаудию. Это мгновение неожиданно сблизило нас. Исчезли злость и недопонимание. Взамен нахлынуло новое ощущение – очень скоро что-то изменится навсегда. Как в жизни Гаудии, так и в моей собственной.
Сентиментальный момент безжалостно прервался отчаянным скрежетом в окно. Повернув в сторону стекла головы, мы одновременно ахнули и бросились открывать ставни. В комнату нещадно ломился Ку-ку, держа в зубах нечто серое.
– Опять! – воодушевленно взвизгнула Гаудия. – Он хочет порадовать меня!
Присмотревшись, я опознала в бесформенном комке оставшегося от Долмана почтового голубя.
– Проклятье! – рявкнула я, бросившись к коту.
Радостно запрыгнув на белоснежную кровать и не обращая внимание на наш возмущенный вопль, Ку-ку выплюнул черную птицу и самодовольно облизнулся. В разные стороны взметнулись маленькие серые перья. Горя негодованием и сдержанно рявкнув "Кыш!", я выставила охотника за дверь, в который раз удивившись, что Ку-ку стал таким ловким.
Голубь был жив, но находился в весьма скверном состоянии, диковато озирался и двигался бочком, оттопырив сломанное крыло.
– Не жилец, – мрачно заключила Гаудия.
– Надо проверить… – потерла я подбородок, задумавшись. – Сторожи его тут!
Внезапная мысль закралась в голову и, как прирожденный исследователь, я не преминула воспользоваться возможностью провести маленький эксперимент. Скорее всего голубя ждет участь придушенного крота… А вдруг?.. Я быстренько сбежала вниз, на ходу доставая шпильки из кармана бежевого платья, которое успела натянуть, пока искала журнал. Впрочем, инструмент не понадобился – ручка двери лаборатории, на удивление, оказалась открытой словно для меня!
Я робко заглянула внутрь – помещение было ярко освещенным и пустым. Крадучись, я пробралась к шкафу, где в прошлый раз заприметила медикаменты. Озираясь, открыла стеклянную дверку, достала пузырь с оранжевым содержимым и схватила первую попавшуюся на глаза пустую пробирку. Дрожащими руками я откупорила пузырь и осторожно, по каплям отлила содержимое в пробирку. Быстро поставив все обратно, я закрыла шкаф, скрывая следы преступления, и громко выдохнула, сдувая прядь волос с вспотевшего от напряжения лба. С надеждой, что тиран не заметит непрошенного вторжения, и я смогу проверить свои предположения, я бросилась прочь.
Голубь и не думал убегать. Не без помощи Гаудии мне удалось влить несколько капель несчастной птице в рот, остальным содержимом пробирки я щедро замазала крыло и завернула голубя в тряпицу, оторванную мною же от ночной сорочки Гаудии во время драки. Страдальца я решила оставить у себя, положив в пустой сундук, надеясь, что лекарство ему все-таки поможет.
После переполоха с Гаудией, мы, наконец, собрались все на завтрак, где Ратмир, словно услышав наш разговор, объявил, что осталась неделя до отъезда брата с сестрой в город, где им предстоял усиленный курс подготовки к учебе, начинавшейся осенью.
После завтрака я долго маялась и в конце не выдержала сжигавшего меня любопытства. Собравшись с духом и выдохнув три раза для успокоения, я снова отправилась в лабораторию, ведь с утра дверь была открыта. Помявшись у двери, я робко зашла внутрь. В глаза ударил яркий, почти дневной свет от высоких светильников под потолком. Воздух скрашивали легкие эфирные запахи. У дальних стеллажей раздались голоса.
– Я слышал, Плат пошёл на поправку, – я распознала Белого Эста. – Ты ведь что-то сделал, Ратмир?
– Наши предположения верны, Эст. Мы идем верным путем. Еще немного и…
Я замерла, как неприметная мышь, не решаясь выдать свое присутствие. Однако, словно почуяв меня, Ратмир прервал свою речь и резко повернулся. Даже издали я ощутила, как два острых глаза остановились на мне, просматривая насквозь и вызывая неприятное до тошноты подпрыгивание полного крендельками желудка. На его лице мелькнуло странное предвкушение словно перед вторым завтраком. К сожалению, в роли завтрака выступала я.
Сосредоточенность жениха быстро перетекла в приветливую улыбку. Тиран распростер объятья, словно только и ждал моего появления, и двинулся ко мне стремительной походкой меж стройных рядов с препаратами. Я кисло улыбнулась, подавив порыв попятиться назад, и кивнула.
– Алёна! – от низкого голоса у меня дрогнули колени, и я все-таки шагнула назад. – Рад тебя видеть… здесь снова. Проходи! Надеюсь, наша последняя встреча в этих стенах тебя не сильно напугала…
– Еще как напугала, – не стала скрывать я, опасливо уклоняясь от протянутой руки. – Я чуть со страху ноги не протянула… Хотя, в результате-то как раз и протянула, то есть наступила, и Вы мне очень помогли, хоть и напугали… И даже кровь лишнюю забрали, то есть перевязали… – совсем запуталась я и быстро перевела свой монолог в другое русло. – Однако, наличие такого оснащенного места здесь – весьма удивительно.
Я хотела сказать "в чертовски непроходимой глуши", но вовремя остановилась, решив не оскорблять хозяина лишний раз и надеясь тщательно осмотреть помещение.
– О-о-о! – мечтательно закатил глаза Эст. – Это лучшее место для разработки эликсиров, что я видел! Ратмир десятилетиями создавал эту лабораторию, а его эликсирам нет равных! – мужчина подчеркнул достоинства друга в глазах невесты, обладающей повышенной подозрительностью.
– Десятилетиями? – кольнуло слово. – Вы что, тут детство провели?
Ратмир бросил недобрый взгляд в сторону блондина и пояснил:
– Эст преувеличивает. Но последние десять лет я провожу здесь значительную часть времени.
– Благодаря эликсирам Ратмира – в лесу создан целый мир, дорогая Алёна, – продолжал воодушевлять меня Белый, – ведь Лаборатория не только внутри, она еще и снаружи, и все благодаря снадобьям…
Я навострилась. С этого места хотелось бы узнать поподробней. Стараясь не высказывать слишком сильную заинтересованность, я уточнила:
– Выходит, вы как-то можете влиять на природу леса?
– Вот Вы и нашли наш маленький секрет, Алёна, – Белый тронул мой локоть, немного разворачивая и направляя меня к стеллажам в глубине помещения. Я, как завороженная, рассматривала стеклянные склянки с разноцветным содержимым, тянувшиеся длинными рядами, поблескивающие в лучах ламп яркими цветными бликами. – Все эти колбы со странными веществами способны творить чудеса… Но все это было бы невозможно, если бы сам Ратмир… не был так близок душой к этим местам.
Жених с мрачным осуждением наблюдал за хвалебными речами и, не выдержав, прервал Белого:
– Эст, довольно! Алёна скоро все увидит своими глазами.
– Так я уже готова увидеть! – воспротивилась я. Повернулась к Белому, улыбаясь во весь рот и с восторгом глядя ему в глаза. Согласно учению Джит, чтобы привлечь мужское внимание «самым природным путем». Не помешало бы еще накрутить прядь волос и выставить бедро, но об этом я позабыла. – И услышать тоже. Эст, значит, лес вокруг… он… – я запнулась, силясь подобрать слово, – неестественный?
– Ну что ты, Алёна, он естественный, даже более естественный, чем можно себе представить! – глупо хихикнул мужчина. – Просто… в нем быстрее протекают некоторые процессы. И в нем сильнее действуют внутренние связи. Он как большой… гигантский организм. Который меняется… быстро.
Я вспомнила чешуйчатых лягушек из прудов вокруг поместья, которые грозили превратиться в ящериц.
– Вы создаете новые виды… – чуть слышно сказала я, не удержавшись. А зря. Белый вмиг стал серьезным, кровь отхлынула от его лица. Впрочем, он тут же взял себя в руки и принужденно рассмеялся.
– А-ха-ха, Ратмир! Алёна слишком сообразительна, тебе не кажется? И слишком многое замечает… – он подмигнул мне левым глазом с деланным весельем. – Думаю, что теперь лес точно не отпустит своего нового жителя! Нам очень пригодятся твои… – он замешкался.
– Твои?.. – повторили мои губы. Не придумав ничего лучше, я ляпнула: – Анализы?
– Довольно! – рявкнул Ратмир так, что вздрогнула не только я, но и стены. Жених буравил меня тяжелым взглядом, намекающим, что не стоило кулику совать длинный нос не в свое болото, а в Эста был готов послать моментально испепеляющую молнию. – Алёна скоро окунется во все сполна, не хотелось бы раньше времени её тревожить, – последнее слово прозвучало как «пугать» и я напряглась. – Надеюсь ей хватит мужества совладать с… информацией.
– Вы слишком утруждаете себя загадками, – хмыкнула я. – Я готова и сейчас. Совладать.
Любопытство раздирало меня изнутри. Завеса тайны начала приоткрываться, обнажая впечатляющее нутро. Эксперименты, ведущие к созданию разнообразной флоры и фауны, эликсиры, живительные средства, сотни минералов – богатейшее поле для научных наблюдений. В предвкушении я зажмурила глаза…
– Готова? – насмешливо изогнулась бровь на лице тирана. – Конечно, Алёна. Как только проведем свадебный обряд, так сразу…
– Что? – вытянулось лицо у меня.
– Думаю, через десять дней. Эст отправится провожать кортеж с нашими гостями до ближайшего города и вернется оттуда с документалистом, который зафиксирует брак. Правильно, Эст?
– Думаю, время подходящее. Восходящая Луна, – согласился тот, и глазом не моргнув, а я своими, наоборот, захлопала.
– Постойте-постойте, – запротестовала я, понимая, что в надвигающимся угнетении женского достоинства забыли поинтересоваться моим мнением. – Зачем же так? А праздник? Если тетка не приготовит крученые на розмарине потрошки – обидится вусмерть! А с теткой лучше не шутить, проклятие тошноты нашлет! Будете потом… кх-м-м… – пригрозила я, представив в стенах прекрасной ванной живописную картину. – Сестры заказали каталоги с нарядами. На свадьбе будет много завидных женихов! Вы не можете отнять у них будущее! Кто еще им кинет букет невесты? Да Вы бессердечный человек, лишающий полсотни людей такого радостного момента, где они могут забыть о жизненных невзгодах за парой-другой рюмок горячительного напитка! – завершила свою пламенную речь я, сама не понимая, зачем так агитирую за свадьбу, которую всеми силами хочу избежать.
– Возможно… позже, мы и устроим праздник, – замялся мой жених, – но не сейчас.
– А-а-а! – наконец, дошло до меня. – Я понимаю, просто, у Вас сейчас финансовые трудности, и Вы не сможете выдержать увесистую нагрузку от наших оголтелых родственников и гостей. Конечно, они все едят как кони, скажу Вам по секрету! Вот в прошлый день перемирия, когда мы собирались вместе, представляете, салат из заморской колючей рыбы смели в первую минуту… А он, хочу Вам сказать, очень недешево стоит! Но мой дед Гарольд все оплатит, Вы не волнуйтесь! Он помешался на этой свадьбе, также, как колючая рыба помешана на поедании морских ежей! Только давайте отложим свадьбу на те месяцы, что планировались для её подготовки…
Лицо моего жениха отчего-то побелело, а затем начало наливаться то красным багрянцем, то свинцовой злостью. Ясен пень, бессердечному типу не было дела до чувств тетки, собственноручно выращивающей баклажаны для чесночной закуски.
– Свадьба состоится, как я и сказал, – процедил он, еле сдерживаясь от ругательства. Надеюсь, не слишком серьезного. – Через десять дней. Алёна. Что же касается всего остального, то… возможно, когда-нибудь…
– Когда-нибудь? Через десять дней? Да Вы спятили? Вы делаете все возможное, чтобы было меньше людей? Ведь даже не будет всех тех, кто сейчас проживает в доме? – задохнулась от возмущения я.
– Да, Алёна! Потому что наша свадьба не обычная! Это, скорее, ритуал! Ритуал соединения с лесом! – взорвался мой полоумный жених, демонстрируя свой затронутый неведомой болезнью ум. – А этот праздник не терпит лишних глаз!
– Ритуал?.. – тревожно защекотало в животе. – И что же это за ритуал, возможно ли узнать?
Быть может, на этом месте девицу со слишком подвижным языком свяжут и посадят в темницу, чтобы принести в жертву? Гарольд схватится не сразу, да и потом можно придумать с десяток оправданий, почему полоумная девица сгинула в густом лесу.
– Не бойся, – уже спокойным тоном, отрегулировав свое буйное состояние, огласил Ратмир. – Я не хочу тебя пугать, ты все узнаешь сама.
– Уже по тому, что Вы выбираете выражение "пугать" мне становится страшно! – уточнила я.
– Все будет хорошо, – вздохнул жених, – это просто небольшая жертва. Не такая, которая может принести сколь заметный урон.
Ну, конечно.
– Жертва? – мой голос моментально осип.
– Алёна… – томно произнес жених и неожиданно приобнял меня, от чего предательские мурашки дружным строем пробежали по спине. Захотелось поверить в странные слова… – Это не страшно. Это сделает нас ближе…
– И лес… – добавила я, понимая, что теперь во все наши отношения будет приплетаться этот третий. Просто лес.
– Лес окутает тебя своим теплом, – промурлыкал жених, усыпляя мою бдительность. Жар от его тела действительно заструился в месте нашего прикосновения, выталкивая мой разум за границу сознания.
– Хорошо если не изжарит… – зачем-то пошутила я. Но реакция жениха была резкой – кровь моментально отхлынула от его лица, он отшатнулся, лишая меня живительного тепла. Острие обиды чуть заметно кольнуло внутри. – А вы точно уверены, что все будет в порядке? Вы уже пробовали? – я задумчиво потерла подбородок. – Я же первая, ведь так? Решили провести эксперимент на мне? Хорошо устроились…
– Все будет в порядке, Алёна. Лес принимает тебя, – быстро ответил Белый, с интересом наблюдающий за разговором. – Пойдем, покажу тебе минералы. – Буквально за локоть потащил меня к стеллажам, оставляя хозяина одного в глубокой задумчивости. Я не сопротивлялась, разговор про замужество меня изрядно утомил.
