Текст книги "Живой Лес (СИ)"
Автор книги: Лана Лэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)
Глава 15. Не ходите к монстру
Не спрашивайте, почему героиня «такая»… Сумасбродная. Она мне всегда представлялась именно в этом образе, так родилась эта история.
Впрочем, сразу уединиться не удалось. Я чертыхнулась, показав богатство словарного запаса, когда обнаружилось, что вход в мою комнату надежно заблокирован тяжелым деревянным засовом. Однако мою просьбу вновь воспользоваться его окном жених решительно отверг и, демонстрируя мужество (а также ловкость, присущую горным парнокопытным), перемахнул через подоконник и пополз в сторону моей комнаты, таким образом, пополнив ряды тех, кто передвигался по поместью нестандартным способом.
Вскоре Ратмир впустил меня в комнату, при этом осторожно отстраняясь и пуча глаза, словно перед ним была непредсказуемая находка. Я же к тому моменту была настолько переполнена впечатлениями, что стоило двери за женихом закрыться, как тут же рухнула на кровать и провалилась в беспокойный сон.
Я бы и хотела, чтобы сон был темным и бессодержательным, и подарил мне отдых и покой. Но сознание резко вынырнуло на поверхность и маленькие искорки хаотично заметались в чёрном пространстве. Словно играя, они отскакивали друг от друга и собирались в скопления, небольшие вихри, шары и спирали, чтобы потом вновь разлететься, превратившись в беспокойный рой. Вдруг пространство начало светлеть, а искорки терять свой блеск, и я снова оказалась в какой-то жидкости, но темной, густой как мед, первозданной… Характер движения частиц изменился, теперь они замедлились и, словно нехотя, рассекали толщу жидкости. Я наблюдала за их танцем, а в голове вертелась мысль – как я могу дышать в воде? Почему не видно моего тела? Частички кружили вокруг меня и вдруг разом направились в мою сторону, словно я была центром притяжения. Охватив меня беспокойным роем, они словно проникали в меня, наполняя ощущаемой субстанцией, делая меня плотнее, осязаемее. И… живее.
И когда огоньки заполнили меня, образуя сверкающий шар, он выстрелил и я понеслась, мгновенно оказавшись снова в космической темноте, рассеиваемом яркой звездой впереди. Солнце? Свет был очень ярким, хоть и не ослеплял. Я отвернулась от него и ахнула. Подо мной плыл гигантский шар, весь покрытый голубыми, зелёными и жёлтыми разводами, завернутый в белую, растекающуюся пену. Я не сразу сообразила, что это такое. Отдалённо напоминало землю, обозреваемую с очень высокой горы. Землю… С крайне высокой точки обзора. Можно ли такую предположить? И это было потрясающе… просто невероятно красиво. У меня перехватило дух, если что-то подобное у меня вообще было. Я перестала дышать, видя в свете солнца пронзительную синеву, пересекаемую игривыми облаками и извилистыми зелёными землями. Сейчас у меня не осталось сомнения, что передо мной огромный, невероятный по своей красоте и силе стихий живой организм. Я была уверена, что такая безмерно гармоничная сущность не может не быть разумной.
Я оцепенела, когда на поверхности земли вдруг возникла чёрная точка. Точка начала медленно увеличиваться в размере, поглощая и подминая все вокруг себя. Она ползла, словно грязное чернильное пятно, пуская неровные отростки, щупальца и дорожки, оставляя после себя мутное серое пространство. Омерзительно!.. Что-то внутри меня подсказывало, что происходит непоправимая катастрофа, готовая уничтожить всю эту красоту.
Внезапно меня охватила паника. Я судорожно дернула руками, пытаясь предотвратить неизбежное. Мой рот открылся в беззвучной попытке закричать. Не вышло – звуков в этом пространстве не было. Я начала задыхаться. Открыла рот, но не могла сделать вдох. Так я и застыла в ужасе от осознания надвигающейся беды. Беда простерла ко мне черные щупальца и я полетела, падая вниз. Эта чёрная отметина засасывала меня, тянула в бездну, не отпуская и не давая вздохнуть. Дикий круговорот теней завертел меня, и когда стало совсем невыносимо, я неожиданно проснулась и резко села на кровати.
Первое, что я сделала – жадно втянула воздух полной грудью. Оказывается, я не дышала на самом деле, накопив приличное кислородное голодание и скручивающий жар в легких… Теперь же не могла надышаться, быстро хватая воздух грудью, урывая его по глоточку и постепенно приходя в себя. Приходилось признать, в этом месте не просто странный лес, но и регулярно снятся весьма необычные, яркие, безумно интересные, но… заканчивающиеся неминуемой катастрофой сны.
В голове царила пустота и я заняла себя тем, что сменила мокрую насквозь пижаму с воланами и вдоволь подышала у открытого окна. Вспомнилось предостережение Ратмира не выходить ночью. Чем мне это грозило? Представилось, что жених проснётся и, сорвавшись с цепи, как голодный пес, бросится за мной, на ходу срывая с себя и с меня одежду. Я мысленно перекрестилась и отодвинулась от окна. После увиденного сна смелости проверять догадку не осталось.
Впрочем, дневное волнение неплохо объясняло сонные нарушения, случившиеся со мной в поместье. Будь рядом Джит, ее заливистый смех мигом бы развеял все мои тревоги в отношении Ратмира. А благодаря пронырливому языку подруги нам бы в точности удалось вытребовать у жениха имущественные расписки. Мысли о Джит принесли облегчение. С думами о ней я поудобнее устроилась в кровати и сама не заметила, как мягкий сон окутал меня до самого утра.
Проснулась я рано с ощущением, что силы для новых свершений льются через край моего тщедушного тела. Завтрак прошел на удивление мирно, если кто и хранил обличительные мысли, в этот день они тщательно скрывались за вежливыми улыбками. Даже ворчливая Гаудия без видимых признаков презрения передала мне соль для омлета с лесными грибами. Оставалось надеяться, что с грибами все в порядке, и они не станут причиной ночных галлюцинаций. Вспомнив свой реалистичный сон, я поежилась.
Ратмир выглядел на редкость расслабленным и довольным, и даже отпустил шутку, что вместо карнизов хорошо бы обустроить балконы, ведь они стали слишком часто использоваться жителями дома. Шутку поняли не все, а мистер Смит с Клозель тут же впали в красноречивое замешательство. Я же отнесла слова на свой счет, однако меня было не смутить – моя невозмутимость служила надежным лекарством против попыток идейного противника сбить себя с толку!
После завтрака Ратмир, к моему облегчению, отбыл из поместья. Я уже вознамерилась выйти из дома за сбором новых образцов, как буквально на пороге столкнулась с Мэри, беседующей с незнакомцем. Мужчина в дорожной одежде был худощав, если не сказать костляв, и постоянно нервно поправлял белые прядки волос, выбивающиеся из тщательно уложенной прически.
– Иль Ратмир, к сожалению, уехал, – извиняясь, развела пухлыми руками Мэри. – Вы можете застать его позже, он проведет кортеж с доставкой до поместья. Места здесь плутающие…
– Я подожду, – смиренно вымолвил визитер.
– Передохните и отобедайте вместе с нами, – Мэри со вздохом оглядела худощавую фигуру.
Сердце мое остановилось. Меня застыла врасплох неутешительная новость! Кортеж с ненавистными свадебными платьями где-то рядом. А значит, Ратмир не станет медлить и пригласит регистратора, если тот уже не сидит в кортеже на сундуках с платьями. А после… После у него будут развязаны руки и все остальные части тела. Меня охватила осязаемая, густая и почти бесконтрольная паника.
– Спасибо, я погуляю, – ответил посыльный, переминаясь с ноги на ногу около двери.
Мэри вдруг обратила внимание на меня и посчитала нужным представить:
– А вот и Алёна! Невеста иль Ратмира! В скором времени Вам придется обсуждать с ней все заказы, иль Ратмир не поскупится на подарки! – игриво подмигнула она мне и, подсчитав свой долг по гостеприимству исполненным, степенно удалилась блюсти домашний порядок.
Я же не смогла вымолвить и слова, пытаясь вернуть душевное равновесие. Подлая мысль подсказывала, что лучше всего завести посыльного подальше в лес и бросить одного среди болот. Чувствуя, что мои шансы на удачный отказ от брака быстро таят, и визитер вот-вот пересечет порог дома и отправится лакомиться копчеными колбасками, я открыла рот.
– Здравствуйте, – медленно произнесла я, пытаясь успокоить рой мыслей внутри.
– Д-добрый день, – неуверенно и подозрительно отозвался посыльный и сделал шаг в сторону дома.
Я скосила глаза на деревья и несколько раз поиграла бровями, намекая, что неплохо бы отойти.
– М-м-м?.. – глубокомысленно изрек непонятливый незнакомец. Я быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет любопытных ушей и прошептала, надвигаясь на мужчину, отчего тот сделал неуверенный шаг назад.
– Мне надо с вами кое-что обсудить, – изрекла я, сложив руки трубочкой у рта, как будто бы это могло придать направление движения моим словам прямо в уши визитеру. Он уставился с недоумением, и я поспешила заверить.
– Это очень важно, – я округлила глаза.
И для большей надежности добавила:
– От этого зависят жизни!
После этого с гордым видом пошла в сторону деревьев, нервно ожидая, что посыльный последует за мной. Хвала лягушкам из пруда перед поместьем Ратмира, разнообразившим атмосферу своим неуемным пением и скрывающим за кваканьем лишние звуки, – мужчина отправился за мной. Пройдя лягушек, мы углубились в лес и я нырнула за толстое дерево, а визитер, который заметно нервничал и подергивался (не иначе как чуял роившиеся в моей голове коварные планы), наконец, решился спросить.
– Так что Вы мне хотели сказать? Вы говорили про какие-то жизни…
– Да, безусловно! Сейчас Вам все станет ясно! Вот, например, Вы знаете, что я нахожусь здесь не по своей воле? – я начала издалека для пущего убеждения. Нервный тип покачал головой, глядя на меня выпученными по природе глазами.
– Вот! – торжествующе подняла вверх указательный палец и добавила, – Меня здесь удерживают силой принуждения! И помыкают! Вы знаете, что иль Ратмир…. – я сделала загадочную паузу, заломила руки, исказила лицо личиной рыдания и даже хлюпнула носом, потому что выдавить настоящую слезу у меня не получилось. – Он… Он злодей! Он заставляет меня выйти замуж…
Говорила я почти правду или во мне, наконец (и к счастью Джит), проснулись актерские таланты – получилось убедительно. Визитер проникся и теперь сочувственно смотрел на меня, сжимая костлявые кулаки.
– И… я бы не хотела, чтобы пострадал кто-то еще. А в Вас я вижу хорошего человека. – Я грустно улыбнулась и пристально посмотрела в светлые, почти прозрачные глаза, а мужчина побледнел.
– Что Вы хотите этим сказать? – прошептали налившиеся подозрительной синевой губы.
Я закрыла глаза руками, собираясь с мыслями, и выпалила:
– Возможно, я не должна Вам об этом говорить. Но я не смогу простить себе, если с Вами случится страшное.
– Что?!
– Ратмир… он не прощает. А в прошлый раз кортеж доставил ему костюм не того размера и рябчиков не первой свежести…
– Но мы не возим на такие расстояния рябчиков! – попытался найти рациональное зерно в нашем разговоре незнакомец.
– Да?.. Тогда я теперь точно знаю, куда подевался наш прошлый повар, – всхлипнула я, подстраиваясь под вновь открывшиеся факты.
– И куда же? – проявил любопытство мужчина.
– Только, пожалуйста, не выдайте меня! – сложила я руки в мольбе. – Но у нас вокруг поместья очень много странных холмиков… Свежих!
После этого незнакомец побелел как снег, что даже мне стало его жалко. Но еще жальче мне было за свою будущую загубленную девичью честь. Поэтому я вздохнула и продолжила устрашение:
– Да. Все именно так, как Вы поняли. Знали бы Вы, какие стоны доносятся по ночам из подвала… Иль Ратмир как раз сегодня с утра был в буйном настроении. Он уже не раз говорил, что попадись ему посыльный… – я перешла почти на шепот, – то… последнее, что тот увидит, это – злосчастный костюм, в котором он отправится в последний путь, накрывшись ковром, порченным мышами по дороге…
– Ах! – только и смог вымолвить несчастный, а я дожала:
– И заставит есть тухлых рябчиков!
– Но мы не возим рябчиков! А костюм можем поменять! – пытался сгладить ситуацию мой собеседник.
– Поздно! – трагично изрекла я, заламывая руки. – Его уже не остановить… Он, если заведется, то пока на ком-то не отыграется, не остановится! И эти крики по ночам… Неужели Вы хотите доказывать ему, что ковер испортили не ваши мыши, будучи привязанным к стулу в подвале?
– Но у нас нет мышей в кортеже! – никак не мог смириться со страшной информацией мужчина.
– Не важно. Вы поймите, больное воображение иль Ратмира не исправить. Этот человек нуждается в помощи, причем в серьезной. Нужно бы пригласить сюда лучших профессоров, чтобы назначить лечение, но кто же поедет в такую глушь?
Мы немного помолчали, переваривая каждый свою информацию. Посыльный обдумывал свою будущую судьбу, а я впечатлялась тому, на какие выкрутасы оказался способен мой скромный язык, стоило лишь коснуться злосчастных платьев.
– Что ж, если все так, как Вы говорите… – наконец вымолвил он со вздохом и промокнул испарину на лбу аккуратно сложенным белоснежным платком, – то мне, пожалуй, лучше действительно не показываться ему на глаза…
– Верное решение! – подбодрила его я и подмигнула. – Он долго приходит в нормальное состояние разума. Знаете, это просто умственно… эмоционально… страдающий человек… Отложите прибытие кортежа на максимально возможное время! А лучше – смените работу!
Посыльный кивнул и поспешил больше не появляться около дома. Он убрался тихо и незаметно, а я с чувством выполненного долга по защите своего женского достоинства приступила к сбору образцов среди ближайших кустарников. Поющие лягушки привлекли мое внимание. Дойдя до декоративных прудов в саду около поместья, я выловила парочку руками, не совсем подобающе для приличной девицы раскорячившись над тухлой водой. Холодные твари выскальзывали из ладоней, оставляя после себя дорожки слизи, дрыгали лапками, пытаясь вырваться из захвата и снова плюхнуться в застойную жидкость. Я изо всех сил пыталась удержать хотя бы одну, вторую отложив на траву. С виду земноводные твари казались самыми простыми лягушками. Буро-зеленое тельце, вертикальный зрачок, большая пасть, сильные лапы, слизь. Внезапно пальцы нащупали шероховатость снизу.
Перевернув тварь (на этом Клозель бы нахмурилась и поправила – божественное творение), я с любопытством вгляделась в светлое брюшко. Я снова погладила животное пальцем, кожа явно отличалась. Повертела и покрутила лягушку так, чтобы лучи света упали вскользь. На гладком с виду брюшке явственно проступали ячейки. Это была ничто иное как… чешуя. Чешуя? У лягушки? Разве такое бывает? Чешуя присуща следующему в эволюции организму – ящеру.
В недоумении я еще раз присмотрелась и повертела животное под разными углами, пока квакша недовольно открывала рот. На ярком свету даже на спине можно было различить ровный ячеистый узор. Получалось невозможное. Лягушка медленно, но уверенно приобрела черты ящерицы. Да и отросток хвоста у нее имелся… Могло ли быть, чтобы в этом лесу каким-то образом сохранились архаические переходные виды? Звенья, которые связывают непохожих животных? Все ученые с ног сбились в их поисках… Было бы здорово прочитать доклад по поводу обнаружения новых организмов! В предвкушении я потерла руки, слыша в голове овации, доставшиеся мне как первопроходцу.
Я представила, как стою на кафедре перед светом научного сообщества Изыскария и зачитываю сенсационные факты о неожиданных открытиях. Чопорные профессора недоверчиво перебирают путанные седые бороды, по залу несутся удивленные возгласы, выстраивается каскад рук от желающих задать вопросы, а газеты строчат шокирующие новости с моим именем… Я мечтательно вздохнула, решив претворить фантазию в жизнь. Перестав мучить лягушек, я отпустила их обратно и отправилась записывать наблюдения в блокнот.
Возмездие разразилось внезапно, когда, как казалось, в поместье наступил полный штиль. Остаток дня я провела в исследованиях. На полднике Мэри не раз озабоченно вопрошала, куда подевался посыльный. Я косила глаза и пожимала плечами, тонкий голос совести навязчиво пищал в ушах, подсказывая о поступке, способном погубить репутацию порядочной девицы, а кроме всего никакой вареник в горло не лез при воспоминании о голодном посыльном. В душе же я ликовала, ощущая себя придворным интриганом. Ликование мое продлилось не так долго, как хотелось бы. Ночь и следующее утро прошли без происшествий, это окончательно успокоило меня и убедило, что история с кортежем замялась и в ближайшее время мне ничего не грозит. Днем я сидела в своей комнате, сосредоточенно записывая личные наблюдения по поводу травянистых растений данной местности. Я настолько увлеклась своими записями, что даже удивиться не успела, когда дверь моей комнаты без предупреждения распахнулась и на пороге возник Ратмир.
Как в замедленном сне, я оторвалась от письма, все еще находясь в своих мыслях, и посмотрела в сторону незваного гостя. Едва не пропустив его приход мимо ушей, я уже хотела продолжить писать дальше, как что-то заставило меня насторожиться и взглянуть на хозяина внимательней. Первой до сознания дошла мысль о нарушении субординации в общении с благородной девицей. Не было таких правил, по которым жениху дозволялось вваливаться в мою комнату без стука. Я успела открыть рот, чтобы высказать эту мысль, как замерла, потому что до сознания, наконец, дошел неоспоримый факт – лицо жениха было перекошено от ярости и не предвещало ничего хорошего. И, более того, сулило вполне неблагоприятные последствия.
Я быстро захлопнула тетрадь и вскочила из-за стола, готовясь к самообороне. До меня, все еще витающей в научных терминах, которые могли бы лучше описать сложные соцветия местных трав, дошло не сразу, по какому поводу может так осерчать жених. Некоторое время я так и стояла, глядя на его перекошенный сжатый рот, горящие ненавистью глаза, ходящие желваки и стиснутые до белых костяшек кулаки (а также слушала прерывистое дыхание, разве что пар из ноздрей не вырывался). Проняло его основательно!
В другой ситуации я бы обрадовалась, но никак не один на один с пышущим гневом мужчиной. Я видела Ратмира под влиянием разных эмоций: строгим и отстраненным, насмешливым и провокационным, подавляющим и руководящим, и даже совершенно равнодушным. Но такой ярый эмоциональный отпечаток на его довольно привлекательном лице наблюдался впервые. Типаж прекрасно бы подошел для барельефов со сражающимися за независимость воинами… Первая мысль, родившаяся в голове, – бежать, и очень далеко. Но вторая поспорила, что для забега места недостаточно, разве что в окно прыгать, прямиком в колючие розовые кусты.
Казалось, что минула вечность, хотя, скорее всего, прошло не больше половины минуты. Сжатые в напряжении губы, наконец, процедили, бросая в меня слова, словно снаряды:
– По какому праву… – он почему-то осекся, еще раз всматриваясь в меня. Вообще-то, этот вопрос должна была задать я, когда он бесцеремонно зашел в комнату. А вдруг я тут платье надеваю или еще что…
В момент я осознала, что на этот раз угроза, исходящая от жениха, самая что ни есть реальная. Это не предупреждение, не наставление и не демонстрация силы. Передо мной стоял разъяренный зверь, готовый броситься в атаку. Ратмир, между тем, пошевелил губами, силясь подобрать слова, и тихо выругался. Взгляд его вдруг стал более сосредоточенным, он осмотрел меня с головы до ног с некоторым презрением и вымолвил:
– Говоришь, я жесток? Так, что даже пленники у меня кричат в подвале?
Упс… Неужели это действительно я так сказала? Я потерла лоб рукой, вспоминая все изреченные мной наставления для посыльного. Картина складывалась неблагоприятная. Жених же начал медленно, не иначе как лесной удав, двигаться ко мне. А я, соответственно, отступать.
– Э-э-э… – только и смогла выдавить я. – Вообще-то здесь есть кое-какие звуки.
Если бы не это хищное движение, я бы смогла поспорить с дикарем о правах. Однако сознание, искаженное жизнью в глуши, вряд ли разглядит мои справедливые посылы. И тверди, не тверди, а все как о стенку горох отскакивает.
Упершись спиной в подоконник, я тихонько ойкнула, судорожно соображая, что же делать дальше. В голове мелькали варианты, как остановить ярость, охватившую и без того страдающего головой жениха. Не проявлять ответную агрессию, совершить отвлекающий маневр… Я провела рукой по стоящей рядом прикроватной тумбочке и, нащупав небольшую стеклянную вазу, резко бросила… Нет, не в жениха, поскольку это могло усилить его умственный приступ. А в сторону, чтобы создать шум и привлечь внимание. Ваза звонко разбилась и разлетелась на мелкие осколки. На мгновение мне показалось, что Ратмир остановился и даже хотел повернуться на звук, но потом словно передумал. Улыбнулся с особой кровожадностью и снова двинулся ко мне.
– Я тебе покажу, насколько я бываю жесток… Алёна… – он процедил мое имя так, словно оно принадлежало его заклятому врагу. А я что, что я такого-то сделала? Неужели его настолько уязвили мои слова о жестокости?
– Спокойно! – примиряюще выставила я руку вперед. – Давай все обсудим!
– Давай, – с напускным спокойствием согласился он. – Однако мне надо тебе что-то показать…
– Я, надеюсь, что показать не то… – чуть не ляпнула "что у вас в штанах", да простят меня угодники за пошлые мысли. Однако лицо противника была настолько серьезным и сосредоточенным, что мое внимание немедленно переключилось на возможные варианты спасения.
В голову нахлынула кусачая паника. От приближающегося сильного противника моя душа улетела в пятки и чуть не покинула мое вжавшееся в окно тело. Дальше спокойно думать я не могла, эмоции привели мои мышцы в движение, прогоняя прочь. Я и погнала, как дикая лань, сиганув на кровать в попытке пересечь её и отвоевать кусок свободного пространства. Тут, видимо, и у хищника сработал инстинкт гнаться за жертвой, потому что жених тоже прыгнул, без труда настигнув меня на моем девичьем ложе. Собственно, я даже спрыгнуть с кровати не успела.
Сильно стиснув мои плечи, Ратмир повалил меня вниз. Уткнувшись лицом в одеяло, я некоторое время пыталась барахтаться, а потом замычала. Ратмир ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы перехватить мои руки и сдавить их за спиной, одновременно прижимая меня к кровати. И что же он собирался делать? Ответ у меня был. Один. Конечно же – портить невесту! Спустить свою ярость в разные бесчинства и бесстыдные занятия. Я сопела и продолжала барахтаться. Не такого первого раза я ожидала и не так! И вообще, не с тем! (Хотя, приходилось признать, что в моей голове регулярно мелькала мысль о возможном домогательстве жениха, и прокручивались разные эпизоды этого домогательства с животрепещущими подробностями). Вот в таком положении, прижатая рукой и мощным телом, я даже ощутила азарт нашей борьбы. Тесный физический контакт словно вбросил новые ощущения и энергию в мое тело. На удивление, мне не было противно. Я перестала понимать, девица ли я, вступившая на тонкий лед жестоких брачных игр, или ребенок, копошащийся с таким же противником в траве.
Прочно пригвоздив меня к кровати и до боли вывернув запястья, в следующий момент жених задрал мне подол. Вот оно! – мелькнуло в голове. Значит, все-таки порчи не избежать. Что ж, все мои дамские романы однозначно советовали героиням, попавшим в схожие ситуации, расслабиться и упасть в блаженство. Легко сказать! Я нервно дернулась и снова попыталась извернуться.
– Нет! Я не готова! – отчаянно прокричала-просипела я в надежде воззвать к разуму тирана.
– Не готова к чему? – спокойно и почти равнодушно произнес мучитель и в следующий момент сдернул панталоны до колен, оголив известные всем части ниже спины.
– Пусти! – собрав волю в кулак, твердо заявила я, вспомнив совет, что вопли и паника могут раззадорить психа. – Поиграли, и хватит.
– Тут ты права. Действительно, хватит играть. Алёна, я, кажется, в самом начале тебя предупредил, что все серьезно. Даже не пытайся нарушить мои планы, – прорычал он с угрозой в голосе. Никому не нравится, когда нарушают планы. Он забыл, что и мне тоже. – Ты повела себя слишком… дерзко. Неосмотрительно. В том обозе были весьма ценные вещи. Поэтому… я решил, что ты должна быть наказана.
Слово-то какое. Я несколько раз прокрутила его в голове. Если Ратмир решится меня наказать столь спорным способом, то что же ждать дальше?..
– Подожди!.. – бессильно выкрикнула я в попытке остановить надвигающиеся любовные действия и завертелась как червяк. Впрочем, безрезультатно.
Тут в воздухе что-то просвистело и мою пятую точку обжег… удар каким-то тонким предметом. Что-о-о? Я ойкнула и не сразу поняла, не смогла поверить, что пресловутое наказание это… наказание прутиком?! Неужели? Признаться… довольно болезненное!
– Ай! – вскрикнула я, когда нежной кожи тонкий прут коснулся второй раз. Я оторопела от изумления, что взрослый мужчина решил разобраться со мной как с нашкодившим ребенком! Заднее место (запрещаемое святыми матушками к упоминанию) обжигающе горело, а вторым после изумления чувством стала обида, детская, безутешная, заполняющая до краев, от несправедливости. Слезы моментально увлажнили глаза, и я не смогла их сдержать…
Прутик ударил в третий раз и в четвертый, а комок, подкатившийся к горлу, мешал говорить. Да что он себе позволяет, этот дикий человек! Меня никогда и никто в жизни не наказывал физически! Даже в детстве.
– Прекрати! – давясь слезами, сказала я, но он не реагировал.
– Чтоб тебя звери разорвали! – крикнула от бессилия. – На части! Ой! Мелкие кусочки! Медленно-о-о!..
Я не знала, радоваться мне или огорчаться, что Ратмир выбрал именно такой способ… взаимодействия, а не любовные объятия. Смешанные чувства заполнили мою грудь. Согласно книжным романам, в момент порчи невеста погружается в океан неземного блаженства. В случае же с прутиком ничего приятного не наблюдалось вовсе, больно и унизительно! Зато девичья честь осталась сохранна. Было ясно одно – плохо и то, и другое. Я окончательно уверилась, что мое место не здесь, а в цивилизованном обществе, где нет варваров с дикими озерами и прутьями под рукой! Собрав усилия, я извернулась и что есть мочи впилась зубами в руку жениха. Мужчина ойкнул и попытался выдернуть руку, но так просто отделаться от моих зубов не удалось! Пусть знает, что не только я одна понесу увечья в этом бою!
– Что же такого ценного было в этом кортеже! – с шипением и вскриком спросила я, как только мой рот освободился, а мучитель затряс поврежденной конечностью.
– Лекарства, Алёна, так нужные в деревне. Там были лекарства, которые требовались немедленно! А еще бумаги… Ты понимаешь, он почти умирает…
На этом слове он осекся, помрачнел и даже ослабил хватку, и я поняла, что затронута какая-то важная тема. Про бумаги узнаю потом, а лекарства…
– Он это кто? У Вас же есть оранжевое лекарство! – выпалила я, вспомнив про случай с Ку-ку. – Ай! Разве нужны еще? – решила выведать информацию.
– Да, – с каким-то сожалением вымолвил жених. – Оранжевое, как ты говоришь, лекарство – для особых случаев. Потому что его слишком мало.
В голове моментально засветилось желание взять пробу таинственного вещества. Мое сознание исследователя продолжало работать даже в такой унизительной ситуации. Что в целом говорит о моем хорошем психическом здоровье. В отличие, конечно, от здоровья моего жениха.
– А про кого Вы говорили?
– Неважно, – процедил Ратмир и отстранился. Я пожала плечами, мало ли какой деревенский житель.
– А бумаги? – выкрикнула я, решив под шумок добыть максимум сведений.
– Бумаги?.. – с каким-то замешательством произнес тиран и вроде задумался. Использовать наказание он перестал и вдруг прикоснулся к моей пострадавшей коже кончиками пальцев.
– Эй! – дернулась я от щекотки, но он не обратил внимания, словно погрузившись в какие-то мысли. Руки не убрал, что безусловно бы прекрасным поводом подать жалобу на добрачные посягательства. Однако такой поворот событий мне окончательно не нравился. Быть может, у жениха на уме какие-то изощренные фантазии! Я попыталась пнуть негодяя, но безрезультатно.
Вывернув шею, я присмотрелась, что творится у него на лице, но оно словно окаменело. Мужчина ушел в себя, сосредоточившись только на ему ведомых мыслях. Однако он продолжал держать меня суровым захватом, пальцами другой руки касаясь моей до неприличия задней части и что-то вспоминая. Было щекотно, и это отвлекало от саднящей боли, не сильной, но весьма неприятной. Однако какой порядочной девице понравилось бы такое положение? В душе закономерным итогом разлилась горьковатая обида. Возможно, я и была в чем-то неправа, не поинтересовавшись, какие товары были в кортеже. И может, в самом деле кому-то очень нужные лекарства… Но упрекни меня в этом тиран открыто – я бы испытывала куда большее чувство вины, чем в положении нашкодившего ребенка! Поборник морали – сам губил жизнь незнакомой девицы, не испытывая и толики сомнения!
В какой-то момент его хватка ослабла, и я дернулась, освобождая руки и тело от захвата, перекатилась на кровати и вскочила на пол. Быстро натянула портки и оправила платье. Бросила в жениха тот гневный взгляд, на который было способно лишь попранное девичье достоинство. Волосы растрепались от борьбы, кулаки сжались сами собой в остром желании хорошенько прогуляться по невозмутимой физиономии тирана, а рот (не иначе как перекошенный) собрался послать страшные проклятия на его голову. Но одного взгляда хватило понять, что жених меня не слышит. Деспот сидел безучастно и, казалось, не имел никакого желания продолжать дальнейшую дискуссию. От собственных мыслей он даже ссутулился и поник, как жук, скукожившийся к холодам.
– Это… слишком! – только и смогла выдавить я, а слезы обиды так и подкатывали к глазам, грозя вырваться и окончательно превратить меня в ребенка. – Ни за что! Даже не думай, что твоим планам суждено сбыться, Ратмир. Ни за что и никогда ты не сможешь удержать меня в этой глуши. Разве что… убьешь и прикопаешь за одним из твоих деревьев-гигантов!
Я не видела смысла таиться и изображать хорошее отношение после произошедшего. Жизнь с таким деспотом с самого начала казалась бесперспективной, а теперь и вовсе стала опасной.
Ратмир продолжал молчать, с неясной тоской глядя на меня. Он не спорил и не спрашивал, куда же делись мои заверения о нашей совместной судьбе. Неужели догадывался, что это все игра?
Казалось он вовсе не собирался уходить из моей комнаты. Что-то его держало здесь. Мне не хотелось выяснять, что, и я предпочла удалиться сама, гордо задрав сопливый от слез нос.
– А платья… Платья пусти на тряпки для уборки дома! Я их не одену, даже если это будет последняя одежда на всем белом свете! – колкое пожелание на прощанье.
