Текст книги "Живой Лес (СИ)"
Автор книги: Лана Лэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)
– Подожди… – выдохнула я, отстраняясь, когда стало нечем дышать, и я уже была готова захватить Ратмира в свои объятия.
– У-у-у? – он неохотно отстранился.
– А почему… почему волты… ты сказал, что они не могут научиться письму… – я формулировала мысли с трудом.
– Да. К сожалению, их развитие остановилось на уровне примитивного языка. Я уверен, они могут овладеть символическим письмом, но никак не используют его в своей жизни. Алфавит учить не хотят и подавно… Резкая остановка произошла после того дня, когда я соединился с деревом. Видимо, я не вытягиваю их… – подытожил мужчина с горечью.
– Но… – мне захотелось его как-то утешить, но я лишь закусила губу.
– Быть может, это получится у нас… – тихо вымолвил он, глядя на меня.
– Э-э-э… – глубокомысленно промычала я. – Я попробую.
Почему бы и нет, если рассматривать это как научный эксперимент? Ратмир не ответил, сосредоточенно всматриваясь в мое лицо. Потом кивнул и отвернулся, притягивая меня к себе. Некоторое время мы сидели молча, погруженные в темноту, расчерченную серебром лунного света, изучая очертания высоких деревьев и слабое свечение окон в домишках. Мимо пролетел мерцающий светлячок. Как странно… А в нашей науке считается, что они вымерли еще в докатастрофное время. Оказывается, нет…
– Ты знаешь, волты ведь живут парами, – неожиданно нарушил тишину Ратмир. – Пары они образуют строго один раз, за исключением случаев гибели супруга.
– Неужели они такие верные? – удивилась я.
– Да… можешь трактовать это, как ты привыкла, Алёна, – в голосе появилась знакомая насмешка. – Например, как способ сэкономить внутренние ресурсы на поиск новых партнеров. И направить их на что-то другое…
– И вовсе я никак не трактую! – буркнула я
– А поэтому, Алёна, для волтов будет большим ударом, если ты вновь попытаешься оставить нас. Или меня. Ведь мы для них – образец для подражания.
Я не стала бороться с внезапным желанием взять Ратмира за руку и робко положила свою ладонь на его – тёплую и огрубевшую. Он слегка вздрогнул, затем моментально перехватил мою руку в свою, сжал.
– Это значит… не оставишь? – спросил он чуть слышно, а я чуть не провалилась под землю – в моей голове до сих пор крутились изрядно коварные планы. Отчего-то хотелось пообещать, что да, конечно, не уйду… Это не шло вразрез с моими настоящими желаниями, такими острыми именно сейчас. Этот пронзительный своей тихой близостью момент словно расставил все на свои места. Но… мой долг, как ученого… как исследователя… как с этим быть? Я молчала.
– Ты мёрзнешь, Алёна, – сказал внезапно муж, нарушая тишину. – Пошли, надо поспать. Ты слишком ослабла.
– Но… – только и выдавила я, не желая нарушать нечто общее, что только что зародилось между нами. Но Ратмир уже поднялся.
– Ты не готова отвечать. Зря я тебя спрашивал.
– Вовсе нет!!! – запротестовала я, так и не зная, что же сказать.
– Прошло слишком мало времени. Ничего, я подожду.
Мы вернулись в домик, и я зарылась в шкуру на лежанке. Действительно, совсем не заметила, как стала мелко дрожать от холода. Ратмир устроился рядом, но я не возражала, с ним было теплее, спокойнее или как-то иначе – я не решалась себе объяснять незнакомые ощущения. Слушая его размеренное дыхание, я не заметила, как заснула, погружаясь в цветастые и наполненные впечатлениями сны.
Я тянулась к яркому золотистому свечению, я парила, а оранжево-красные блики напоминали о недавнем костре, который по местным обычаям скрепил нас воедино. Я снова взлетала и неслась в лазоревую глубину. Затем падала, набирая скорость и лишь сильная рука держала меня, неизменно вытаскивая из круговорота событий, яркими красками кружившими вокруг. Я всеми силами цеплялась за эту руку. Казалось, что сон длился вечность.
На следующий день мы вернулись в поместье. Здоровье мое так и не поправилось, жутко кружилась голова. Так, что слезая с Ариадны, я пошатнулась, и Ратмир схватил меня на руки, отнёс в свою комнату на кровать. Мои слабые возражения были немедленно пресечены, тиран продолжал делать вид, что наш брак полноценен. Сил бороться за свою независимость не было, поэтому я просто свернулась калачиком, погружаясь в очередной сон и моментально провалившись в разноцветные облака.
Когда я вынырнула из забытья, Ратмир сидел рядом и рассматривал меня мрачно и тревожно. Машинально ощупал мой лоб и щеки, как будто делал это уже много раз.
– Похвальная забота, – прокашлялась я.
– Что-то болит? – резко поинтересовался он.
– Нет, но кажется, вы меня все-таки отравили, – слабо улыбнулась я.
Он покачал головой и принялся снова изучать мой несчастный организм. Не найдя при первом тестировании явных повреждений, руки заскользили по второму кругу.
– Прекрати! – Вывернулась я, когда ладонь в очередной раз надавила на живот. – У меня просто слабость… Что со мной происходит, в конце концов?
Муж хмурился, между бровей залегла глубокая складка.
– Хотел бы я знать, – «обрадовал» он. Ещё не хватало неведомой хвори! – Нет, точнее, это очень похоже… У меня так было – безумная слабость и ломота во всем теле, когда я прошёл ритуал. Но ты не стояла с деревом! – вскрикнул он.
– Не стояла… – эхом отозвалась я.
– Что же… Погоди. Алёна, скажи мне в точности, что ты делала возле Светлого дерева! Когда я нашел тебя сверху на нем…
– Уж точно не руки резала! – не удержалась от колкости я. – Что, что! Ветви ломала! От твоего священного дерева отрывала священные куски!
– Я заметил, – мрачно изрек он. – И все? Вспомни, Алёна, это точно все, что ты делала?
– Ну-у-у… – я потерла нижнюю губу. – Кажется, еще смолу ела.
– Что-о-о? – всполошился Ратмир, да так, что нагнулся надо мной, приблизив удивленное лицо. – Ты ела смолу Светлого дерева?! Ты её просто ела?
– Да, – вздохнула я, потупившись. – Ты знаешь, к тому моменту я изрядно проголодалась…
– Так-так… И много же ты её съела, Алёна? Говори! Мне надо знать точно!
– Ну-у-у… – снова замялась я. – Не много, наверное. Сколько, уже и не припомню…
– Ты знаешь, что даже капли достаточно, чтобы существенно изменить работу всего организма!!! Даже капли!!! Вспомни голубя, которого ты сделала почти что соколом!
– Я могла переборщить… – смутилась я. – Я не подумала… А что с Ку-ку? Ты вроде бы в него влил целый пузырек?
– Это была разбавленная смола, Алёна! – от негодования мужчина подскочил с кровати и стал мерять комнату широкими шагами. – Ты не замечаешь, что стало сейчас с Ку-ку?
– Ну-у-у… – надо было бы избавиться от этого слова. Срочно. – Он, конечно, стал лучше видеть…
– И только?
– Замечаю, – вздохнула я, – он поменялся, конечно. Умнее стал, да. Ловчее… человечнее? Ты что же хочешь сказать, что Ку-ку тоже… того… как волты?
– Да, Алёна, ты все правильно поняла. Он становится разумным. Со временем. – муж продолжал хмуриться. – Только я никак не могу понять. В ритуале должна пролиться кровь…
Я задумалась на миг.
– Хм-м-м… – уже лучше. – Вообще-то, конечно, раз ты не помнишь, то позволь тебе напомнить, что кровь была.
– Да? Когда? Говори…
– Когда ты, ну то есть мы… – я неожиданно покраснела. – Ну то есть после того как… – на меня напала словесная оторопь. Мой язык упрямо отказывался называть вещи своими именами. – Была же кровь.
– Была… – кивнул он.
– Ну-у-у… – да что б меня, – а там корни были. Много корней. Прямо подо мной. – Краска окончательно залила мое лицо, и для надежности сокрытия эмоций я натянула одеяло выше носа.
– Ты хочешь сказать… Что кровь попала на дерево? Прямо на корни? Может быть, – закивал Ратмир. – Может быть…
Порывисто обнял меня, больно стиснув ребра.
– Прости, милая моя девочка, Алёнушка, прости меня… Я не хотел причинить тебе боль. Прости, что так вышло, что я не смог остановиться. Не думай, что мне не важны твои желания. Важны и очень… Возможно, я понял это не сразу. Я хотел уберечь тебя, но сам сделал только хуже.
От его причитаний мне стало совсем не по себе, видеть тирана таким вот… нежным и извиняющимся я не привыкла. С деспотом иметь дело проще и понятнее.
– Было и прошло! – буркнула я из-под одеяла. – Лучше еды какой-нибудь принеси…
– Сейчас! – мигом подпрыгнул он и убежал. А я выдохнула и встала с кровати, чтобы привести себя в порядок. До купальни я дошла с таким трудом, словно комната находилась на расстоянии часового забега. Все-таки меня изрядно подкосило. Не думала я, что смола этого блеклого дерева такая ядовитая. Стоило раздобыть уголь и наесться. Жаль, что слишком много времени прошло и яд порядочно пропитал мой организм.
Умыла лицо холодной водой, а когда подняла голову, подпрыгнула бы, будь у меня силы. Из зеркала снова смотрел Ратмир, обеспокоенно, прямо из-за моей спины.
– Ты меня преследовать будешь даже здесь? – недовольно проворчала я.
– Тебе нельзя было вставать без меня, Алёна, – ответил резко и скомандовал: – Впредь жди меня. Обязательно!
– А-а-а! – я понимающе закивала. – Я уже заметила твои склонности к обозрению горшков и всего, что на них происходит.
– Алёна… – покачал он головой. – Не надо. Если ты все, я тебя провожу.
Я вздохнула и нехотя позволила себя поддержать в походе до кровати. Тиран взбил подушку и, положив к стене, облокотил меня на нее. Аккуратно поднес к моим губам ложку с бульоном. Я закатила глаза.
– Отдай ложку!
– Нет! Ешь!
– Отдай говорю!
– Я хочу тебя покормить. Сам хочу. Ты же меня кормила… – да что б эту мою шутку в яму засосало! Решив, что один раз проще потерпеть, чем затевать спор, я вздохнула.
Покорно раскрывая рот, я бросала быстрые взгляды на сосредоточенное лицо Ратмира. Он тоже поглядывал на меня с повышенной серьезностью и настырно вливал в меня куриный бульон, заботливо сварганенный Мэри. Я ощутила, что Мэри переживала за меня неподалеку, нервно всплескивая руками и причитая. Но Ратмир никого ко мне не пускал.
– Хватит! – первой не выдержала я, бросая гневный взгляд на очередную ложку с прозрачной жидкостью и кусочками крученого теста. – Я наелась!
Муженек покорно отставил тарелку и глазами, полными тоски, уставился на меня.
– Тебя важные вопросы ждут, – намекнула я, желая отдохнуть от пристального общества.
– Какие? – залегла межбровная складка.
– Раз-ны-е! – продекларировала я. – С эликсирами похимичить, деревья полить…
– Какие деревья? – остолбенел он.
– Любые! – рявкнула я. – Полей чем хочешь! Пожалуйста! Пожалуйста, ты можешь дать мне время побыть одной?.. – взмолилась я.
– Нет! – категорично ответил Ратмир. – Пока ты не поправишься, тебе придется терпеть меня рядом! Мне важно чувствовать все, что с тобой происходит.
– О-о-о-о!.. – выдохнула я в бессилии, снова закрываясь одеялом. Теперь я вдвойне была заинтересована в выздоровлении. Похоже, моя жизнь была дорога мужу по каким-то причинам. Наверное, как он сам сказал, ради экономии энергии на поиск новой пары.
Ратмир, между тем, уселся в кресло, закинув ноги на стол, и достал толстую книгу. В название я не всматривалась, заметив на обложке рисунки колб. Мне было совсем не до этого. Несмотря на продолжительный сон, голова осталась тяжелой и туманной, спать хотелось бесконечно. И поскольку выпроводить тирана не удалось, я предпочла забыться в сладкой дреме.
Возвращение. Глава 10. Секреты жизни
Однако сон не спешил радовать меня безмятежностью. Вновь и вновь перед глазами возникали картины странного леса, сплошь увитого яркими цветами. Я и сама была бутоном, жадно раскрывшимся навстречу золотистому солнцу. Моя кожа трепетала, уловив свежие порывы ветра и прохладу брызг росы. Мыслей и чувств не осталось, природная стихия полностью поглотила меня, рождая ощущение самой простой и незамысловатой радости. Я тянулась вверх, навстречу живительным лучам света, брызгами разлетевшихся в древесных кронах.
В других снах я снова превращалась в птицу, парящую в лазоревой и бездонной небесной стихии, чьи крылья щекотали облака и играли с задорным ветром. Невообразимо прекрасные трели замысловатыми узорами разлетались вокруг. Эти сны мне нравились больше всего, от них веяло неведомой раньше свободой. Они напоминали глоток свежего горного воздуха и бесконечность земли, раскинувшейся внизу.
В третьих снах все обрывалось. Именно они заставляли меня с криком подскакивать в кровати, отчего Ратмир феерично подпрыгивал следом и тотчас принимался обнимать меня, по-отцовски успокаивая. Но избавиться от кошмаров я не могла, самого же тирана в этих снах никогда не было. Поэтому, засыпая в очередной раз, я мысленно просила небесных духов лишь об одном – не показывать мне оранжевых снов. Иногда они слышали меня, а в другой раз – нет…
Оранжевыми я называла сны из-за ярко-оранжевого взрыва, которыми они непременно завершались. Полоса огня, сметающая все на пути, неизменно становилась горьким финалом нежданных сновидений. В наступающем хаосе я лишь успевала предпринять безуспешную попытку бегства. Начинались, на удивление, сны всегда благожелательно. Раз за разом я смотрела эволюцию живых существ, будучи в их шкуре, либо носилась по лесу в разных обличьях, наслаждаясь буйной природой. Иногда меня окружали непонятные люди, восхищенно осматривающиеся вокруг. Ну а потом… потом… неизбежно слышался хлопок, рождающий огненную стену. Не раз я пыталась заговорить с людьми из сна, но они отделывались лишь поверхностными фразами.
Вот и в этот день мне не повезло подскочить с испариной на лбу. Мое хрупкое тело тут же оказалось в крепких мужских объятьях.
– Тише, Алёнушка, тише… – ласковый шепот заставил дернуться как от щекотки. – Посмотри, какая ты у меня красивая, у тебя глаза позеленели!
– А?.. – быстрота мышления в загадочном лесу явно не являлась моим сильным качеством. Ратмир вручил мне в руки небольшое, увитое лилиями из желтого металла зеркало. Я присмотрелась к своему всклокоченному и осунувшемуся изображению. И точно… мой благородный серый оттенок радужной оболочки превратился в цвет болотной тины. Хмыкнула. – Отлично… И чего же мне еще ждать? У меня вырастет рыбий хвост или волчий клык?
– Жди счастья, только счастья, птичка моя! – ворковал тиран нежно и я уже почти привыкла к этой вдруг открывшейся в деспоте слащавости. – Процесс идет, и полным ходом!
– Процесс потери мною неприкосновенности и личного самосознания! – обычно рявкала я что-нибудь такое, поумнее.
– Нет, что ты! Процесс обретения связей с лесом, да и только! Прости, Алёна, но это происходит так. Через слабость. Иначе твои защитные силы, твое сознание не впустило бы лес в твой внутренний мир. Поэтому после ритуала человек сильно слабеет, хм-м-м… в твоем случае, как всегда, все пошло иначе… Просто ты у меня – особенная!
– Особенно невезучая, ты хочешь сказать? – отстранилась я. – Ты собираешься оставить меня без разума?
– Твой разум отступает на второй план, впуская в жизнь нечто совсем новое. Разве ты не чувствуешь? Другой опыт, глубинное знание, ощущение… бесконечной природной силы. И чем сильнее ты сопротивляешься, тем слабее становишься, тем чаще спишь и больше болеешь. Прими это, Алёна. Впусти как можно глубже. Не на поверхности, нет… Прими это внутри своей души. Я тобой… Поверь мне, впусти в свою жизнь… И станет легче, – просил он настойчиво, приблизив свое лицо с полными томления темными ореховыми глазами, отчего у меня внутри неизбежно зарождался трепет, происхождение которого я желала тщательно скрыть. Словно во мне существовало незримое место, которое с таким чувством реагировало на его приближение. Казалось, что Ратмир касался чего-то особенного внутри меня, самого близкого, сокровенного… Неизменно реагирующего дрожью невнятной тоски и… желания влиться, войти в него, словно именно он был огромной пещерой, в которой мне жизненно важно было найти укрытие.
– Не могу! – разводила я руками. – Не могу так сразу. Нужно время, чтобы принять…
– Я буду с тобой все это время! – жарко обещал он, а я и не сомневалась. Будет… Иначе кто еще проконтролирует мое постепенно превращение в кого-то эдакого, например, в жабу, судя по новому цвету глаз.
Признаться, за те две недели, что я провела в кровати, я сильно привязалась к мужу. Уже не казалось назойливым его постоянное присутствие, слишком частое желание что-нибудь сделать для меня. Напротив, я начинала испытывать непонятную тоску и беспокойство в те короткие промежутки времени, когда Ратмир куда-то уходил. Я пыталась бороться с чувствами, но тщетно.
Иногда я набиралась мужества признаться себе, что наш брак превращается в самый настоящий, а отнюдь не фиктивный, как мне хотелось бы думать. Я заметила, что каждый раз, когда муж касался меня, я замирала… будто в немой надежде на что-то большее. Пожалуй, мне хотелось более настойчивых прикосновений, потерять контроль и снова раствориться в нем. Но Ратмир словно поставил заслонку между нами, за которую ему было запрещено заходить. Он берег меня… А я уже была не рада такому бережному обращению.
Мы были рядом все время, и я использовала эту возможность, чтобы в очередной раз расспросить мужа о тайнах леса.
– И все-таки, признайся, что все, что здесь происходит – это просто эволюция! Ускоренная – да, но по естественным законам адаптации к окружающей среде! – наверное в сотый раз приставала я к Ратмиру с вопросом. И он в сотый раз улыбался и мотал головой.
– Нет, Алёнушка, не так. Конвалюция. Это не просто адаптация… Вернее – это вовсе не адаптация. А обращение к высшим законам, что есть в нас.
– Это так недоказуемо! – твердила я, откусывая яблоко.
– А кто сказал, что наш внутренний стержень, или то, что привело нас в этот мир, нуждается в доказательствах?! – отвечал он, потрепав меня за щеку. Просто семейная идиллия, я до сих пор не верила своим глазам.
– Ну-у-у… – обычно мямлила я. – В науке все нуждается в доказательствах. Иначе это попросту не существует!
Он смеялся так звонко, так заразительно, что я начинала улыбаться в ответ, осознавая свою собственную глупость.
– Хорошо, хорошо, существует! – примиряюще поднимала я руки. – Раз мы это видим собственными глазами… Но это требует строгого объяснения! Что значит оживление, конвалюция эта? Как понять, кем мы являемся на самом деле, и к чему приведет этот процесс?
– Не знаю, Алёнушка, не знаю… – разводил он руками. – Быть может, наша душа может совершать больше подвигов благодаря этому? Или она понимает свое предназначение и открывается навстречу миру? Становится более утонченной и более разумной? Кто знает… Проверь сама! Ты же ученый!
– Ты тоже! – кидала я в него подушку. – Столько лет здесь, а до сих пор не имеешь своей собственной теории!
– Возможно, я хочу, чтобы ты создала свою! – нахал показывал мне язык.
– Обязательно создам! – кивала я, утаив, что тирану отнюдь не понравится мое желание поделиться теорией с ученым советом.
А когда мы не шутили, я снова дергала его за руку, раз за разом прося рассказать мне те обрывочные сведения, которые были известны о процессе формирования леса и жизни его обитателей. И как-то лежа в кровати перед ночным сном, при свете желтой слабой лампы он заговорил, а я заслушалась, ощущая спиной его теплую грудь и такое… надежное сердцебиение. Казалось, что этот мужчина всегда был рядом со мной, а раньше я жила, не осознавая своих истинных потребностей.
– Это было давно… Наш род уже тогда владел этими землями, когда прадед моего деда, достопочтенный Арх, в голодное послекатастрофное время занялся раскопками земель с целью найти ценные минералы и обеспечить выживание своей деревни. Да что там выживание… Сами земли были под угрозой изъятия, хотя ничем ценным, кроме древесины, не обладали. Арх обнаружил скальный разлом недалеко от озера и, используя подручные средства, он и его семья с достойным похвалы упорством принялись расширять пещеру и вскапывать почву.
Какого же было их изумление, когда измученные многомесячным поиском, в глубине темноты они нашли слабое голубое свечение. Так был открыт Голубой камень. Прожилки Голубого камня освещали недра скальной породы. Камень выглядел необычным, для свечения ему не требовалось ничего… Оно не прекращалось и не тускнело. Обрадованные интересной находкой Арх с детьми стали продавать куски камней со светящимися частицами ювелирам и за короткое время сколотили неплохое состояние. Находка была высоко оценена коллекционерами, её назвали Алзар в честь бога света Алзариуса. Правда, никто не знал, что это за необычный минерал, и каковы его свойства.
Со временем Арх начал замечать странности, творящиеся рядом с разломом. Менялись растения, приобретали причудливые формы, вытягивались, расцветали огромными соцветиями. Странности происходили и со сторожевыми псами, охраняющими разлом…
– Они начали умнеть? – сквозь полуприкрытые глаза прошептала я. Давно мне не рассказывали сказок на ночь.
– Да… Более того, не раз замечали диких волков рядом с разломом. Они не нападали на людей. А потом стали появляться щенки – потомки собак и волков. Именно они положили начало волтам. С каждым новым поколением волки становились все более очеловеченными…
– А другие люди, которым достались камни, замечали это?
– Эта история закончилась не так, как хотелось бы. Когда Арх осознал, что совершил грандиозное открытие, он впал в эйфорию и бросился на прием к правящему тогда императору. Но… не успел.
Ратмир замолчал, задумавшись о чем-то своем. Я не видела его лица, но по тому, как напряглось его тело, поняла, что затронута сложная тема.
– Что же случилось? – подтолкнула я его, когда, казалось, мужчина совсем погрузился в воспоминания.
– Его убили. Светящийся камень Алзар попал не в те руки. И это были не простые люди, отнюдь не ценители, не правящая каста и не грабители… Это были фанатики. Фанатики – наследие докатастрофных времен. Инквизиторы. Люди, фанатично преданные своему учению, своей вере в бога… Они сочли камень порождением дьявола, его сутью, меняющей сознание людей и природы…
– Инквизиторы? – переспросила я. Я слышала это слово на уроках истории, но никогда не придавала ему значения. В нашем мире инквизиторов не было, они упоминались лишь как отголоски древней докатастрофной истории. Необразованные люди, за своими страхами не способные узреть истину, потерявшиеся в заблуждениях.
– Инквизиторы – борцы за чистоту. У них свое особое видение всего, что происходит. Они отвергают любой способ вмешательства в жизнь человека, кроме того, что сочли божественным. Все, что творится в лесу для них – порождение сатаны, черного разума, обрекающего душу на погибель…
– Но ведь это не так! – воскликнула я.
– Не так… Для нас. У инквизиторов другие представления. И они убеждены, что правы. Волты были бы для них наглядными исчадиями ада. Без сомнения, они бы их уничтожили на корню. Если бы нашли…
– Это же дико! – всполошилась я, представив ярых изуверов, забравшихся на неприкосновенные земли.
– Для них неведома наука, Алёна. Ты ведь понимаешь, что для фанатиков не существует ничего, кроме их собственных убеждений… Они изъяли все светящиеся осколки Алзара, что попали к коллекционерам, а Империю накрыла черным крылом тревога, самые известные личности стали пропадать без следа… Гибнуть в результате несчастных случаев, болеть и просто исчезать. Мутное было время, никто так и не смог разобраться в истинных причинах событий.
Однако опасность понимал и Лиан, сын Арха. К счастью, он был умен и быстро сообразил, откуда надвигается беда. Он всегда стремился к познанию. Лиан был не силен физически, зато у него было другое достоинство. Разум исследователя, а не предпринимательская жилка, как у отца. К тому же, пока отец усердствовал в раскопках, Лиан занимался наблюдениями и заметил, что в том месте, где случайно пролилась кровь человека, а во время работ всегда кто-то получал небольшие повреждения, растения росли особенно активно. И пока отец добывал Алзар, Лиан проводил собственные эксперименты. Одно дерево отличалось от остальных…
– Светлое дерево!
– Верно. Лиан стал видеть связи… те тонкие нити, что соединяли все вокруг. Он прекрасно понимал, что инквизиторы не остановятся на достигнутом, соберут силы и ворвутся в лес, уничтожат разлом и все что с ним связано… У Лиана не было армии, не было сил поддержки. На тот момент у него оставалась небольшая деревня да собственная семья с двумя детьми. Лиан метался вокруг разлома в поисках выхода из положения…
– Ты так рассказываешь, будто сам был на его месте…
– Я его очень хорошо понимаю, Алёна, – усмехнулся Ратмир. – Эта история тщательно передается из уст в уста в нашей семье. Лиан осознал… нашел выход. Он соединил свою кровь и сок Светлого дерева, проникая в сущность леса глубже и стремительней, видя незримые связи чётче и тоньше… И создал морок, колпак хитросплетений по границам своих земель…
– Морок? Это то, что путает?
– Морок – защиту. Все деревья в лесу слышат друг друга, словно система, живой организм, где каждое растение выполняет отведенную ему роль. Отныне никто не мог бродить по лесу, не плутая… К тому же единственный скальный выход зарос непроходимыми и ядовитыми растениями. Это выглядит чудом, но инквизиторы не смогли покуситься на владения Лиана. Они были… изворотливыми, но не многочисленными. Потратив свои ресурсы на уничтожение Алзара, покинувшего пределы наших владений, и всех упоминаний о Светящем камне, их не хватило на то, чтобы подобраться к источнику. Лес нас сберег…
Длительное время территория оставалась отрезанной от всего мира. Отойдя от потрясений, Лиан продолжил свои исследования, тщательно фиксируя наблюдения.
– Выходит, ритуал пошел от него?
– Да, Лиан создал традицию и обратил своего сына, когда тот вырос. Но главное, что Лиан поддержал начавшиеся изменения. Вместе с единомышленниками они основали деревню волтов. Продолжив раскопки, Лиан обнаружил весьма любопытные записи. Это были полевые заметки. Письма из докатастрофного времени.
– Не может быть! – воскликнула я, развернулась к Ратмиру и уселась, закинув на него ноги. – Как же такое возможно?
– Я могу тебе их показать… Это были заметки женщины, исследовавшей эту местность. Она тоже столкнулась с необъяснимыми феноменами. Написано языком прошлого. Похоже, уровень развития научного оснащения тогда был намного выше нашего, текст изобилует непонятными терминами.
– Удивительно… – выдохнула я. Вот тебе и поворот. Оказывается, уже не одно поколение сломало зубы об эти загадки. А может, не сломало и лишь мы знаем слишком мало? – А ты хорошо поддерживаешь линию поведения предков…
– Это очень важно для меня. Мне доверена честь заботиться об этом месте. Пока я не смогу передать это кому-то еще… Как ты думаешь, кому, Алёна?
Мои щёки залила краска. Я знала ответ на вопрос Ратмира. Но ребенок… Смогу ли я это дать ему? У меня ведь есть и другие обязательства… Я потерялась в себе и была ни в чем не уверена.
В ответ на мое смущение в его глазах вспыхнули искры, чуть заметно подкрадываясь ко мне, разгорелось внутреннее пламя, словно в едва теплящийся огонь подбросили дровишек. Я замерла, неотрывно наблюдая за завораживающими изменениями внутри затененных глазниц… Не отражение настольной лампы, а нечто, рвущееся прямо изнутри его загадочной сути. Зрачок темных глаз внезапно расширился, наполняя их проникающей чернотой до предела. Дыхание сбилось. Я внезапно поняла, что сижу, закинув ноги на мужчину, который, очевидно, возбужден. И не от радостных открытий… Звериная сущность, тщательно сдерживаемая Ратмиром, осторожно выглядывала сквозь глаза, впитывая мою волю даже на расстоянии. Торопливо подтянула ноги к себе, одергивая тонкую ночную сорочку. Машинально облизала губы и тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.
Поздно… Он уже навис надо мной, толкнув на мягкую кровать. Я резко вздохнула, когда его губы заскользили вдоль шеи и остановились, найдя грудь. Он медленно провел языком, а мое тело не устояло под потоком нахлынувших ощущения. Я заелозила, словно змея, машинально впиваясь острыми ногтями ему в плечи. Но Ратмиру оказалось все нипочем. Он отстранился, резко задирая сорочку и, не имея никакого сострадания к моему ослабленному организму, примкнул кожа к коже, щекоча дыханием. Эти прикосновения вызывали во мне ответную волну на рефлекторном уровне, которую я не могла удержать. Оставалось сетовать на разбуженные тираном инстинкты.
– Ой, ай, ой! – закричала я. – Не надо! – добавила для приличия, чтобы не выглядеть слишком доступной.
Но он не слушал… (И правильно делал!) Однако от охватившего меня страха я все равно толкнула его… Ситуация вышла из-под контроля и мурашки, марширующие по моей коже, заставляли меня неприлично выгибаться. Ратмир отстранился, посмотрел в мое лицо с искривленной улыбкой:
– Ты родишь мне наследника, Алёна! – выкрикнул он, резко подтягивая меня к себе. Что-то томительно сжалось в животе от этих слов, заиграло сладкими переливами внутри. Я широко распахнула глаза, замечая, как моя грудь часто вздымается, а кулаки судорожно сжали простыню. – Но не сейчас… Сейчас нельзя…
С моих губ сорвался разочарованный вздох – я уже судорожно хотела… желала повторить тот опыт, который мне не казался отнюдь не безоблачным. Наверное, я вконец растеряла ум, раз после произошедшего у дерева решила снова наступить на те же грабли. Но… гори оно синим пламенем, мне было уже не важно. Дурман в голове растворил болезненный опыт, обещая вожделенную награду. Я схватила за мужскую рубашку и сильно потянула на себя.
Однако Ратмир не поддался, до меня долетел лишь тихий смех. Он сместился еще ниже, устроившись на коленях возле кровати. И что он там забыл? Медленно снял с меня дутые панталоны с кружевом – мой последний щит, напоминающий о том, что положено иметь при себе приличным девицам. Сам раздеваться не стал. Бросил последний, напряженно-предвкушающий взгляд мне в лицо и, не найдя на нем признаков разума, очевидно испарившегося, резко опустился вниз.
А дальше… дальше стало происходить то, что я никогда не смогу рассказать даже Джит. Да что там, я и себе не могу признаться, что это случилось со мной. Я хотела вывернуться, шокированная бесстыдством происходящего, но Ратмир не дал, прочно удерживая мою пятую точку на краю своей кровати и зарываясь лицом внизу. Я не могла сопротивляться, судорожно вцепившись в белую ткань и делая рваные вдохи. Похоже, пала последняя граница моей благоразумности – пронеслось на закоулках сознания. Его рот, его язык… я чувствовала так остро, что хотелось одновременно оттолкнуть от невыносимой остроты ощущения и притянуть как можно ближе. Я сдержала крик, закусив губу до боли и выворачиваясь, выгибая тело, откинула голову назад. Волосы спутались и разметались по кровати, прилипли к влажному лбу, к губам, мне было все равно…
Откуда-то изнутри накатывала волна безумного притяжения, желания слиться, быть захваченной и смятой этим движением… Казалось, все внутри меня завибрировало, опускаясь вниз, переполнившись ощущениями. Я вздрогнула и вскрикнула от острого, почти до боли, сотрясения, рефлекторно сжимая ноги и скребя ногтями по кровати. Океан блаженства все-таки добрался до меня, затопив с головой как барахтающуюся в бескрайних волнах мышь, мокрую и совершенно потерявшую ориентиры. Оказывается, книги не врали…
