Текст книги "Яблоневый шепот (СИ)"

Автор книги: Ксения Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

                   Городовая надеялась, что выразилась не слишком жестко, однако все сказанное было чистой правдой. Она  прервала свою речь, предоставляя Алене, а возможно и Крашникову, тоже имевшему мало опыта в подобных ситуациях, время на то, чтобы уложить смысл произнесенных ею слов в сознании, затем продолжила:

     – Необходимо научиться отстраняться от сути происходящего. Это не делает нас монстрами. Но позволяет быстрее обнаружить настоящих монстров. Мы обязаны воспринимать убийцу как живого человека, каковым он и является – с чувствами, слабостями, желаниями, комплексами, фобиями – все это его уязвимые места. Важно понять его, только тогда мы сможем его поймать.

                     В кабинете снова воцарилась тишина, позволившая всем присутствующим привести свои мысли в порядок. Через пару минут Городовая увидела, что ее речь не была произнесена зря – Алена заметно успокоилась и прекратила чиркать в блокноте. Когда она наконец распрямила плечи и подняла взгляд от своих беспорядочных записей, Городовая поняла, что криминалист готова к работе.

     – А что вы думаете по поводу убийцы – это одиночка? – спросила Алена изменившимся, намного более спокойным тоном.

     – Хороший вопрос, – Городовая посчитала нужным поощрить Алену за то, что та довольно быстро взяла себя в руки. – Да, думаю, что это один человек, – почти не раздумывая ответила она. – Все убийства очень личные, я бы сказала – интимные. Возможно, кто-то и помогал убийце на каких-то этапах реализации его планов, но все убийства он совершал в одиночку.

                    Крашников покивал головой, соглашаясь с выводами Городовой. Ее речь встряхнула и его, настроив на рабочий лад. Несомненно – она самый крутой следователь из всех, с кем ему приходилось работать. Но с другой стороны, его по какой-то причине разозлило то, что она легко разрулила ситуацию, не понеся никаких потерь. Ей всегда это удавалось – как в работе, так и в личной жизни. Она легко отказывается от всего ненужного, без сожаления отбрасывает то, что не актуально в данный момент времени. Эмоции, связанные с личными отношениями следователей, довлели над Крашниковым, он понимал, что сейчас не время думать о личных претензиях к Городовой, но не мог отбросить их так же легко, как это сумела сделать она.

     – И, ты действительно считаешь, что он специально выставлял их напоказ? – тем временем, Алена задала очередной вопрос.

     – Я тоже так считаю, – Крашников ответил за Городовую, указав на фотографии. – Посмотрите, где были найдены тела: парковка, пригорок возле отделения полиции, лесок, в котором каждый день собираются алкоголики, парк, церковь, открытое поле… Он хотел, чтобы тела были найдены, иначе он бы прятал их намного тщательнее.

                     Во время последних слов Крашникова, Городовую кольнула какая-то мысль, но она не успела поймать ее за хвост и поэтому просто продолжила размышлять вслух.

     – Сразу после убийства он выглядит, чувствует и ведет себя как вполне нормальный человек. Но спустя некоторое время у него снова накапливается психическое напряжение, которое он может сбросить только одним способом…

     – Убийством, – закончил за нее Крашников.

                     В кабинете на некоторое время повисла пауза, во время которой каждый был занят своими мыслями. Первым молчание прервал Крашников:

     – Итак, что мы имеем – шесть убийств за неполных тридцать дней. Возраст для преступника значения не имеет – разрыв между возрастами жертв слишком большой – от двадцати до тридцати пяти лет, поэтому вряд ли мы можем опираться на этот критерий. Профессиональная деятельность жертв, преступника также не интересует – студентка, водитель, парикмахерша, официантка, предприниматель и медсестра.

     – Пол, очевидно, для него тоже не важен, – Алена осторожно сделала свое первое предположение.

                    Городовая снова почувствовала какую-то несостыковку, будто споткнулась… что-то здесь было не так. Очевидно, пол жертв для преступника не был важен, но что-то здесь ее насторожило. Снова интуитивное чувство, ничего конкретного, нужно было просто продолжать слушать коллег… но Крашников уловил ее сомнения и потребовал объяснить, что ее потревожило:

     – Что не так?

     – Э… не то, чтобы не так… просто меня смущает отношение преступника к полу жертв… – неуверенно произнесла Оксана, но развить свою мысль не смогла, сбитая с толку напором Крашникова, который не дал ей времени разобраться в своих мыслях, хотя знал, что  иногда просто не нужно ни о чем ее спрашивать. В итоге, не дождавшись от Городовой вразумительного ответа, Крашников нетерпеливо вздохнув, поддержал направление мыслей Алены:

     – Четверо женщин и двое мужчин… скорее всего – вы правы, Алена, пол не имеет значения. Решающее значение имеет доступность жертв, а не их пол или возраст. Как ты считаешь, Оксана? – в его вопросе снова послышались неприятные интонации, словно на самом деле он хотел сказать – «ты же у нас тут главная».

     – Думаю, возможно, – Городовая решила не реагировать на все эти выпады Крашникова. – Но меня смущают трофеи преступника…

     – Какие еще трофеи? – перебила ее Алена.

     – Можно, я все же закончу свою мысль, – начала закипать Городовая, раздраженная темпом рассуждения коллег. Мозговые штурмы никогда ей не нравились – сплошной поток необдуманной болтовни, в надежде, что в итоге проскочит какая-то дельная мысль – нет, она предпочитала иметь возможность обдумывать свои слова. – Я обратила внимание на то, что возле трупов не было обнаружено личных вещей – сумок, телефонов и так далее, ни у мужчин, ни у женщин. Ни у кого, кроме четвертой жертвы – Шумина Андрея.

      – А что у него? – Алена снова перебила Оксану, ее задело то, что она, похоже, снова что-то упустила.

     – У Шумина во внутреннем кармане куртки обнаружили водительское удостоверение.

     – И что? Мы будем брать в расчет такую мелочь? Больше ведь при нем ничего не было обнаружено, даже телефона, который по-моему, более личная вещь, чем водительские права, – криминалист не сдавалась.

     – Мелочей в таких делах быть не может, – отрезала Городовая, но сразу смягчилась и продолжила, – Я только хочу сказать, что этот преступник очень внимателен к деталям. И раз уже он забирал все личные вещи во всех других случаях, кроме этого, то это должно что-то значить, – раздраженно закончила она.

                   В  кабинете нарастало напряжение, каждый из присутствующих ощущал это.

     – Хорошо, давайте пока на этом остановимся, – Крашников решил взять на себя роль арбитра, чувствуя, что им всем надо остыть и отвлечься. – Я считаю, что нужно еще раз опросить людей, которые видели жертв последними.

     – Я уже сделала эту работу, – с вызовом ответила ему Алена. – Во всех случаях кроме последнего.

     – Не сомневаюсь, что вы все сделали правильно, но лично я предпочитаю спустя какое-то время проводить беседы повторно, так как зачастую именно при повторном опросе всплывает важная информация. Не факт, но возможно.

     – Согласна, займись этим сам. Да, так и решим. – Городовая все еще чувствовала раздражение, ей хотелось поскорее избавиться от коллег и остаться одной в кабинете. – А ты, Алена, уточни результаты экспертиз на предмет стирки одежды и обмывания трупов. И вообще, еще раз все перепроверь. Встречаемся примерно через три часа, здесь же.

     – А ты что будешь делать? – Алена задала этот вопрос как бы вскользь, но в нем явно прозвучала претензия.

     – Я должна изучить отчеты по последней жертве – их доставят с минуты на минуту, а после я собиралась побеседовать с родителями последней жертвы, и с другими родителями тоже… на всякий случай, – ответила Городовая.

     – Понятно. – Алена произнесла слово обиженным тоном. – Ты  все же не доверяешь мне.

                   Городовая вздохнула, не желая тратить время на разъяснения, но так уж вышло, что она с уважением относилась к криминалисту, несмотря на ее нетерпеливость и  горячность, и чувствовала себя вроде наставника для этой молодой, амбициозной, перспективной женщины, и потому не могла оставить ее в недоумении.

     – Это не вопрос доверия, – проговорила она, глядя Алене в глаза. – Но раз ты настаиваешь – у меня нет ни одной причины не доверять тебе. Однако и ты должна мне доверять – если я считаю, что что-то нужно перепроверить, значит это просто нужно сделать. Не раз бывало такое, что важная информация всплывала только после третьего, а то и после пятого опроса. Опросы, повторные опросы, проверки, постоянные перепроверки – тошнотворная рутина, но это неотъемлемая часть работы следователя.

                   Алена некоторое время молча смотрела в глаза Городовой, после чего кивнула и первой вышла из кабинета, слегка задев плечом Крашникова.

     – Крутая девчонка, перспективная, – бросил ей вслед Крашников.

     – Да, крутая. И перспективная, – только и смогла ответить Городовая, удивленная тем, что обычно немногословный следователь позволил себе подобный комментарий, но еще больше ее задел тон, которым он все это произнес, на вкус Городовой – слишком заинтересованный.

     – Ну, до встречи, – равнодушно кивнув Городовой, Дмитрий вышел из кабинета следом за Аленой.

                   Оставшись в одиночестве, Оксана устало уселась на стул. Проработав не больше двух часов, она уже вымоталась. Ее раздражала сложившаяся ситуация – она привыкла работать одна и не могла сосредоточиться. Бесконечные вопросы Алены сбивали с мысли, а присутствие Крашникова само по себе действовало на нервы. Их общая личная драма и разорванные отношения, слишком сильно сказались на них обоих, и если раньше им было комфортно и приятно быть напарниками, то теперь ощущения были совершенно противоположными. Крашников изменился, его энергетика стала другой, более… агрессивной что ли, более настойчивой… Он, к его чести, не демонстрировал никаких обид, быстро погрузился в расследование и высказывал очень дельные мысли, но в его тоне, в каждом слове, чувствовалась недосказанность, и это мешало Городовой  работать в его присутствии. Наверное, стоит поговорить с ним обо всем и расставить все точки над «i», ведь по сути, они так и не выяснили отношения до конца. Да, снова – эмоции, скорее всего, в этом все дело. Надо просто завершить эту ситуацию, начатую почти год назад, и тогда они оба смогут двигаться дальше.

                   В момент принятия этого непростого решения, ее отвлек робкий стук в дверь – молодой стажер принес папку с отчетами, по собранной полицейскими информации о последней жертве маньяка. Городовая приняла папку и бегло просмотрела ее, не найдя ничего, что могло бы привлечь внимание. Все как и в предыдущих пяти случаях – жертва оказалась обычной девушкой, со своей жизнью, любимыми занятиями, друзьями, проблемами.  Врагов у жертвы не было, закон она не нарушала, подозрительных связей не имела. Все как и ожидалось. Городовая поднялась с места, собираясь посетить родителей девушек и юношей, убитых ранее, но в этот момент в кабинет вошел Максим. Он снова был в полицейской форме, и Городовая в очередной раз отметила, что форма ему идет меньше, чем гражданская кожаная куртка и джинсы.

                    Полицейский лучезарно улыбнулся Городовой и предложил свою помощь, если таковая требуется. Сначала следователь отказалась, но после подумала  – а почему бы и нет? К тому же ей снова был нужен человек, знающий город и имеющий автомобиль под боком, поэтому она приняла предложение Максима. Прихватив со стола лист бумаги с выписанными на нем адресами родителей жертв, Городовая попросила полицейского немного покатать ее по городу.

     9

                    Крашников вышел из здания отделения полиции с гулко бьющимся сердцем. Он и представить себе не мог, как тяжело ему будет находиться рядом с Городовой. Ему пришлось призвать на помощь все свое терпение и самообладание, чтобы не начать выяснять отношения прямо там, в кабинете. Он очень долго готовился к их встрече, продумывал – что скажет ей и в каких выражениях это сделает, стыдно сказать, но он даже репетировал некоторые фразы перед зеркалом. Однако, с первой же секунды их встречи все пошло наперекосяк. У Оксаны случилась самая настоящая истерика – она рыдала два часа кряду, а он не знал, что ему с этим делать, ведь подобной реакции на свое появление на ее пороге он никак не ожидал. Почти год назад, когда они расстались, она сказала, что ее чувства к нему охладели, а точнее, что никаких чувств и не было – только обычное физическое влечение. Он тогда ни на секунду ей не поверил – не такая уж она хорошая актриса, чтобы сыграть настолько достоверно. Но сомнения терзали его вплоть до нынешней ночной истерики Оксаны, благодаря которой Крашников окончательно убедился, что никогда не был ей безразличен, как она утверждала. Он понял, что она все еще не пережила их разрыв. Она не хотела переболеть им и забыть, год назад она просто заперла чувства на замок и не позволяла себе даже думать о том, что они на самом деле расстались, а сегодня ночью плотину прорвало. Ничего себе номер они выдали с новым начальником, ничего не скажешь – сюрприз удался… Осознание того факта, что следователь не безразличен Оксане, принесло ему некоторое облегчение, но в то же время еще больше озадачило, ведь стало очевидно, что причина их расставания была не в нем, здесь было что-то другое… А вот что – предстояло выяснить.

                    Спустя пару месяцев после расставания, когда прошло шоковое состояние, Крашников попытался связаться с Городовой и выяснить отношения, но ему это не удалось. За прошедшие месяцы он пытался связаться с ней множество раз. Он действовал через своего начальника и начальника Оксаны, но они, и он прекрасно их понимал, не могли пойти против ее воли – ну, не хочет человек общаться, насильно мил не будешь… Однако, ему необходимо было поговорить с ней, выяснить, наконец, все причины, по которым она посчитала возможным так поступить с ним и с их чувствами. Он до сих пор думал, что она – его судьба, а он – ее, но не знал – что ему с этим делать. Возможно, он обезумел, но в глубине души он все еще надеялся восстановить отношения с женщиной, которую, казалось, с каждым днем любил все сильнее... Он принял решение о переводе в столичный Особый отдел, где служила Оксана, ровно через полторы минуты после того, как ему поступило предложение от начальника этого отдела. Это предложение послужило для Крашникова знаком, что возможно, судьба дает им с Оксаной еще один шанс. Он безоговорочно принял все условия, которые ставила перед ним служба в Особом отделе, и без промедления сделал все, что от него зависело, чтобы процесс перевода занял как можно меньше времени.

                   И вот он здесь, рядом с Городовой. Ее поведение ночью дало ему надежду, но он не хотел торопиться. Сейчас они коллеги и снова работают вместе. Постепенно он попробует достучаться до Оксаны. Однако, тянуть с этим долго он тоже не мог – не расставленные приоритеты и нерешенные вопросы жутко мешали работать.

                   А работать здесь было над чем. Как же разительно отличаются отделения полиции и их начальники в провинциальных городках страны, какие разные требования предъявляются к сотрудникам. За такие дела, какие творятся в местном полицейском отделении, а точнее, за полное бездействие подчиненных, в родном отделении полиции Крашникова, их шеф – полковник Григорьев – уже давно бы три шкуры содрал с нерадивых сотрудников и солью присыпал. А здесь совершенно другие приоритеты, как у начальника, так и у его сотрудников.

                  Но это Крашникова волновать не должно. Это проблемы местных органов правопорядка и они здесь и останутся. А приезжим следователям необходимо провести расследование и убраться восвояси, не наводя никаких порядков. Именно такой была основная идея инструктажа, проведенного новым начальником – Владимиром Анатольевичем, перед отправкой нового следователя Особого отдела за тридевять земель. Ко всем этим нюансам нужно привыкнуть, но потребуется время. А сейчас необходимо было действовать.

                   Как раз в ту минуту, когда Крашников, стоя на тротуаре возле отделения полиции предпринял очередную попытку собрать мысли в кучу и определиться – в какую сторону ему двигаться, возле него остановился старенький Форд и через опущенное стекло он разглядел симпатичного водителя:

     – Садитесь, подвезу, – с очаровательной улыбкой пригласила Алена.

                   Крашникову не сложно было сориентироваться в новом городе, потому что он большую часть жизни прожил в подобном месте, но от помощи отказываться было глупо, особенно сейчас, когда каждая минута на счету. Он уселся в автомобиль Алены и отправился выполнять свою работу.

     10

                    В следующий раз маленькая рабочая группа, состоящая из двух приезжих следователей и неопытного, но амбициозного и толкового криминалиста, собралась вместе только через четыре часа.

                   Опросы людей, последними видевших жертв убийств, а так же поиск каких-либо свидетелей, которым занимался Крашников, ничего не дали. Городовая разбередила раны родителей убитых молодых людей тоже напрасно – ей так и не удалось получить какую-либо новую информацию или понять, какие несоответствия в этом деле ее беспокоят. А вот Алена потратила время с пользой. Доставив Крашникова до места, где он должен был побеседовать с парочкой интересующих его людей, Алена отправилась в районный центр, куда направляла все свои материалы для экспертиз, и где проводились вскрытия трупов. Подняв документы и повторно изучив их вместе с патологоанатомом, в новом свете предположений, сделанных Городовой и Крашниковым, Алена кое-что выяснила и с видом победителя вошла в свой кабинет как раз в тот момент, когда следователи присаживались к подоконнику, уставленному коробочками с тарелочками, мисочками с китайской едой и кружками с кофе, чтобы перекусить. Следователи решили не тормошить документы, разложенные на столе в необходимой последовательности, и расположились с едой на подоконнике. Подойдя к импровизированной обеденной зоне, Алена с благодарностью заметила, что и для нее приготовлена порция еды.

     – Привет, коллеги! – бодро поприветствовала она следователей, усаживаясь рядом с ними на добытый в соседнем кабинете стул.

     – Привет… – устало ответили они в унисон.

     – А что это мы такие кислые? Никаких подвижек? – Алена всем своим видом  демонстрировала то, что уж она-то поработала не зря, и поэтому, перебив вяло бормочущих о своих неудачах следователей, не способная и дальше умалчивать полученную информацию, она выпалила, – их всех вымыли!

     Городовая с Крашниковым ошеломленно посмотрели на Алену, ожидая пояснений.

     – Все трупы были начисто вымыты! – Алене так не терпелось все им рассказать, что она никак не могла взять себя в руки и начать выкладывать подробности последовательно, с самого начала. Наконец, собравшись с мыслями, она приступила к объяснениям:

     – Я встретилась с региональным патологоанатомом, подняла все документы по вскрытиям, и кое-что привлекло мое внимание. Не буду утруждать вас раскладками химических реакций, главное, что подтвердилась твоя догадка, Оксана – все трупы были тщательно вымыты, и ваша, Дмитрий – все они были переодеты в свежевыстиранную и выглаженную одежду.

     – Почему же это не выяснилось сразу? – после секундного молчания недоверчиво спросил Крашников.

     – Потому что никто не думал, что это имеет значение, никто не знал, что именно нужно искать, – ответила Городовая за Алену, задумчиво ковыряясь деревянными палочками в коробке с едой. – Расскажи подробнее.

                   Алена, которая только что засунула в рот целый китайский пельмень «вонтон» с курицей, попыталась ответить с набитым ртом, но эта попытка закончилась тем, что кусок пельменя чуть не вывалился у нее изо рта. Крашников и Городовая с интересом наблюдавшие, чем закончится Аленина борьба между желанием высказаться и необходимостью прожевать пельмень, в то время, пока у нее не получалось ни первое, ни второе, в конце концов расхохотались. Спустя пару секунд Алена к ним присоединилась и они вместе хохотали какое-то время. Отсмеявшись, все почувствовали, как усталость и неудачи уходящего дня немного отпустили их, смех словно придал сил и бодрости для достойного продолжения вечера и однозначно снял напряжение. Осталось немного подкрепиться и можно было продолжать работу.

     – Так что ты хотела сказать? – Городовая с улыбкой посмотрела на Алену, пробуя кофе из бумажного стаканчика.

     – Значит так. Тела пятерых жертв вымыты, само собой уже после наступления смерти. Тела обмыли полностью, тщательно, простой водой, по составу совпадающей с местной водой из под крана, без мыла или каких-либо моющих средств. Одежду выстирали, скорее всего в автоматической стиральной машине, так же без применения каких-либо средств. Но вот один из трупов немного отличается от других – ему обмыли только порезы на руках, через которые осуществлялось обескровливание. Кроме того, его одежда была не простиранной и на ней остались следы стирального порошка, которым он обычно стирал свою одежду при жизни.

     – И чей труп отличается от всех остальных жертв? – заинтригованно спросил Крашников.

     –  Труп Шумина Андрея, – ответила за Алену Городовая.

                  В кабинете на некоторое время воцарилась тишина, которую прервала Алена, все это время изумленно таращившаяся на Городовую:

     – Как ты догадалась?!

     – Меня изначально беспокоило что-то, но я не могла понять – что именно. Сейчас, благодаря тебе, я поняла, что меня беспокоило именно это убийство, – Городовая поднялась и стала взволнованно  ходить по кабинету. – Я только что поняла это. Мне не нравилось, что его возраст слишком отличается от возраста всех остальных жертв, а место обнаружения трупа не совсем соответствует желанию преступника выставить его на показ. К тому же – наличие водительского удостоверения во внутреннем кармане куртки... А теперь еще и это…

     – И что это может означать? – Алена снова пыталась разговаривать с набитым ртом.

     – Это может означать много чего. Версия, к которой склоняюсь я, заключается в том, что Шумин  может быть жертвой другого убийцы.

     – Ого! – Алена перестала жевать от неожиданности.

     – Это смело! Ты думаешь, что Шумина убил подельник нашего маньяка? – спросил Крашников, напряженно размышлявший все это время.

     – Ну, насчет подельника – сильно сомневаюсь. Подражатель – возможно. Но вероятнее всего, что четвертый труп вообще не из этой оперы.

                   Алена и Крашников недоуменно переглянулись.

     – Давай еще раз, с самого начала, – коротко выразил общее желание Дмитрий.

                  Городовая подошла к столу, на котором были разложены фотографии и документы, и сверяясь с записями, начала разъяснять факты, которые ее изначально смущали:

     – Смотрите – во-первых, возраст: Шумин был старше двадцатипятилетнего Лаврова Павла – самой старшей жертвы нашего маньяка – на целых девять лет. Во-вторых, как мы теперь знаем, его труп не был обмыт полностью, как во всех остальных случаях, а одежда не была постирана и выглажена, плюс – на месте оставлена личная вещь убитого – водительское удостоверение. Подельников у таких маньяков не бывает, лишь помощники на определенных этапах, да и то – они зачастую даже не подозревают о том, что помогают убийце. Так что о подельнике речь вряд ли может идти. Если бы это сделал подражатель – убийство Шумина было бы в точности таким же, как и все остальные, со всеми сопутствующими деталями – на то он и подражатель.

     – Согласен, – буркнул Крашников.– Тогда остается одно?

     – Да, у нашего маньяка было пять жертв в этом месяце. А еще одно – совершено другим человеком.

                  Высказавшись, Городовая продолжала озадаченно хмуриться, словно сказала не все, что хотела.

     – Говори, – мягко, но твердо попросил ее Крашников.

     – Ну, еще меня беспокоит, что, грубо говоря, между нахождением тел девушек проходила примерно неделя. А вот ни один из мужчин в этот интервал никак не подпадают. И я никак не пойму – в чем дело.

     – Ты хочешь сказать, что если с Шуминым временной интервал не соблюден из-за того, что он – жертва другого убийцы, то в таком случае – как быть с Лавровым – его тело и вымыто, и одежда выстирана, как и во всех остальных случаях, но временной интервал не соблюден, ты об этом?

     – Да, об этом. Шумина убил другой человек. Но, Лаврова-то убил наш маньяк, я уверена в этом. В чем же тут дело? Почему между первыми двумя убийствами прошел всего один день?

     – Да, это интересно. А как же половой признак? – вставила слово Алена, – его мы будем как-то рассматривать?

     – Ну… – Городовая как раз об этом и размышляла, – я думаю половой признак все же не имеет значения.

     – Но, ведь большинство убитых – женщины? – Алена задала хороший вопрос, но не учла одного важного обстоятельства, и пора было Городовой сказать об этом вслух.

     – Я не уверена… – тихо произнесла следователь.

     – Что?! Что это значит?! – в унисон воскликнули Крашников и Алена.

     – Я думаю, что эта серия началась не месяц назад, – выдохнула Городовая. Крашников мрачно ждал окончания фразы, а Алена испуганно вытаращила глаза и перестала жевать. – Наш убийца – мастер, и свое мастерство он демонстрирует с самого первого убийства в этом городке. Но как, когда он достиг его? Ответ один – он должен был начать намного раньше.

     – Ты хочешь сказать – он здесь просто продолжает начатое в другом месте? – казалось, что шире распахнуть глаза, чем они были распахнуты у Алены уже невозможно.

     – Она хочет сказать, что этот убийца далеко не новичок, – ответил за Городовую Крашников.

     11

                    Закончив с ужином, совмещенным со служебным совещанием, Крашников, Городовая и Алена решили остановиться на том, чего достигли в расследовании, до следующего дня. Усталость у всех троих начала брать верх над стремлением достичь результата как можно скорее. Прибрав за собой остатки вечерней трапезы, и договорившись встретиться в девять часов утра, следователи и криминалист вместе вышли из здания полицейского отделения. В месте для курения, расположенном в нескольких метрах от главного входа, кучковались полицейские. От  группы курящих отделился один из сотрудников, и направился к вышедшим из здания специалистам. В свете фонаря Городовая разглядела, что это был Максим.

     – Добрый вечер, господа офицеры! – произнес сержант, улыбаясь во весь рот. – Как успехи?

                   Городовая почему-то напряглась, но все же улыбнулась полицейскому, а Алена с широкой открытой улыбкой подошла к Максиму и приобняла его одной рукой за плечи:

     – Кстати, вы еще не знакомы? Это Крашников Дмитрий Сергеевич, следователь из Москвы. А это Елин Максим Анатольевич, полицейский – водитель и просто хороший парень.

     – Мы уже познакомились в курилке, – ответил за обоих мужчин Максим. Мужчины пожали руки, глядя друг другу в глаза.

     – Ну, а с Оксаной, надо полагать, вы знакомы намного лучше, – произнеся последнюю фразу, Алена с интересом посмотрела на Городовую, которая вдруг смутилась и, покраснев, невпопад произнесла:

     – Да, мы знакомы. Извините… У нас нет времени…

     Максим с усмешкой отступил:

     – Не смею задерживать!

                 Городовая еще больше занервничала, особенно кода заметила на себе испепеляющий взгляд Крашникова. Алена поспешила закончить пытку, которую сама и начала:

     – Сегодня и правда был тяжелый день. Ребята, приятно было с вами поработать сегодня, спасибо вам за все, – она добродушно похлопала Городовую по руке, и извиняющимся тоном добавила, – мы действительно все устали сегодня, давайте расходиться.

                 После этих слов она взяла Максима под руку и, уводя его в сторону автомобильной стоянки, напоследок еще раз попрощалась со следователями:

     – До завтра, спокойной ночи!

                 Городовая и Крашников задержались на месте еще на какое-то время, глядя вслед уходящим, и весело смеющимся, Максиму и Алене. Городовая настолько раздосадовалась на себя за свое смущение перед сержантом, что краснота на щеках стала только гуще, а на глаза навернулись слезы.

                 Крашников молча наблюдал за тем, как она борется с собой и пытается взять себя в руки. О причинах такой ее реакции на появление сержанта он предпочел пока не задумываться. Нужно было возвращаться домой. Накануне ночью никому из них не удалось нормально выспаться, а напряжение, вызванное необходимостью контролировать свои эмоции, работая в устрашающей близости друг с другом в течение дня, в совокупности с активной умственной деятельностью, вытянули последние силы у них обоих.

     – Ну что, пойдем? – устало спросил Крашников, совсем недавно мечтавший о серьезном разговоре с Городовой, но теперь, когда наконец выдалась возможность поговорить, не желавший ничего, кроме душа  и нескольких часов сна.

     – Да, пойдем, – Городовая тем временем, хотела только одного – снова стать бесчувственным монстром, каким была до приезда в этот чертов городишко.

                  Фонари на улицах города горели желтоватым светом; дорога, ведущая к отделению полиции, ютившемуся в тупичке, в этот поздний час совсем опустела; из окон квартир трехэтажных домов по другую сторону дороги доносились обычные вечерние звуки – смех, разговоры, аплодисменты телевизионных программ, звон посуды… А на улице начинала сгущаться непогода: в сосновом лесу неподалеку разгулялся ветер, настолько крепкий, что шелестящий шум ветвей разносился на весь квартал. Совсем близко небо загорелось первой вспышкой осенней молнии. Городовая обожала осенние дожди, затяжные грозы и сильные ветра, но все это она предпочитала наблюдать из окна теплой и сухой квартиры, попивая горячий кофе и вдыхая аромат страниц какой-нибудь книги. В нынешних обстоятельствах, ее совсем не прельщало попасть под холодный ливень, и она схватила Крашникова за руку, чтобы поторопить его на пути к их общему временному дому.

                  Следователи запрыгнули под козырек подъездного крыльца как раз в тот момент, когда первые тяжелые капли застучали по двускатным железным крышам трехэтажек. Поднявшись в квартиру, они, не разговаривая между собой, сразу же разошлись по разным комнатам – Городовая в ванную, а Крашников в кухню.