Текст книги "Яблоневый шепот (СИ)"

Автор книги: Ксения Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

                  Городовая встала под горячий душ, который, как она надеялась, поможет ей привести мысли в порядок. Однако, уже через несколько минут стало понятно, что сегодня разговор с Крашниковым затевать не стоит. Оксана никак не могла сосредоточиться на чем-то одном, в душе был полный раздрай, она чувствовала себя так, словно приняла какой-то наркотик – то впадала в непонятную эйфорию и ощущала себя свободной и счастливой, в следующую минуту ей уже хотелось разбить кому-нибудь лицо, а в следующий момент она еле сдерживала слезы от ощущения несчастливости и неизбывной печали в сердце. Все это было так не вовремя! Все началось с момента знакомства с Бикетовым, когда Городовая постепенно начала выходить из своего кокона бесчувствия, окружающего ее на протяжении целого года. Потом появился Крашников, и на нее разом обрушилась лавина чувств и эмоций, сдерживаемых до этого времени. Теперь она не могла с ними совладать, они ей чертовски мешали. Необходимо было как-то успокоиться и направить свою энергию в нужное русло.

                   На первом месте, в любом случае – расследование, работа всегда должна быть на первом месте. Да, кстати о расследовании. Это, несомненно, одно из самых непростых дел в карьере Городовой. Однозначно, что в этой глубинке орудовал настоящий, классический маньяк – убийца, асоциальный тип, психопат. Городовая усмехнулась своим словам, подумав, насколько многогранными и сложными могут быть эти «классические случаи» в работе следователя, вопреки распространенному мнению. «Классический случай» – всего лишь термин, который обычно понимается людьми, знакомыми только с теорией преступлений, как нечто заурядное, типичное. Но на практике, особенно в случае с серийными убийствами, никогда не знаешь – с чем именно столкнешься, и классикой в этом деле можно считать только наличие серии, то есть нескольких убийств. Все остальное никогда не бывает заурядным.

                   Нынешнее расследование не задалось с самого начала – изначально отсутствовала верная и полная информация, и Городовая потратила довольно много времени на то, чтобы отделить зерна от плевел, перепроверить и подвергнуть анализу каждую деталь. Теперь, несмотря на то, что информации имелось предостаточно, ей все равно чего-то не доставало для эффективной работы, какой-то движущей силы. Она размышляла над происходящим, пыталась применять в работе свой опыт и знания, но никак не могла поймать волну, ее все время что-то отвлекало, раздражало. Азарт следователя не включался, интуиция работала плохо, эмоции же наоборот – бушевали на всю катушку … Да, появление Крашникова выбило ее из колеи, их личная драма безусловно сыграла свою роль и продолжает влиять на каждую минуту ее жизни, но это – другое. Что-то еще происходило с ее личным миром, она не задумывалась над этим долгое время, но теперь осознала – она не ощущала себя цельной. Чего же ей так не хватало?

                  Неожиданно Городовую озарила догадка – чего именно ей не хватало. Возможно, дело в отсутствии снов, тех самых, которые всегда сопровождали ее в расследованиях. Они были частью ее самой, ее личности, но вместе с переживаниями, она каким-то образом, заблокировала и их год назад. На протяжении всего этого времени она прекрасно без них обходилась, но сейчас поняла, что возможно в этом и есть ее проблема. Без этих снов она не была самой собой, работала механически, без азарта, как робот, и в настоящее время это перестало быть комфортным состоянием для нее. Эмоциональность вернулась – нахлынула разом, накрыла с головой, возможно и сны вернутся, но сможет ли она теперь со всем этим справиться?

                  Городовая пришла к выводу, что слишком долго находилась в спячке, и вокруг нее накопилось слишком много личных проблем и неразрешенных ситуаций. Она сама виновата в том, что наряду со сложным расследованием, ей теперь придется разгребать еще это, но откладывать решение личных проблем и дальше, очевидно, не было никакой возможности. Определившись с тем, что горячий душ не сможет помочь в этом, и осталось всего лишь только одно средство, способное принести хоть какую-то пользу в продвижении к возвращению к более-менее комфортному состоянию, она выключила воду. Ей необходимо было поговорить с Крашниковым, пусть даже этот разговор затянется на всю ночь и вывернет их души наизнанку. Но им нужно все обсудить, расставить все точки над i, закрыть тему их  не сложившихся отношений и больше к этому не возвращаться – так наверняка будет лучше для них обоих.

                   Обмотав голову полотенцем и надев халат, Городовая вышла из ванной и решительно направилась в кухню, где, как она предполагала, примерно с таким же настроем ожидает ее Крашников. Однако, предположения относительно настроя  следователя, оказались не верны. Крашников спал, свернувшись на диване и подложив под щеку сложенные руки. У него был такой изможденный вид, что Городовая не решилась его будить, а сходила за пледом, который обнаружила в шкафу, и, осторожно укрыв следователя, уселась на стул рядом с ним.

                     За окном разыгралась настоящая буря: ливень беспощадно грохотал по крышам, требовательно хлестал в оконное стекло, белоснежные вспышки молнии следовали одна за другой, почти непрерывно. Грохот и шум стоял такой, что кроме этих звуков не было слышно ничего другого, но Крашникова это ни в коей мере не беспокоило. Глядя на спящего следователя, временами вздрагивавшего и тревожно хмурившегося, Городовая вдруг подумала о том, как безгранично эгоистична. Все это время она думала только о том, как ей тяжело. Все то время, что прошло с момента их расставания, она жалела только себя. Носилась со своими переживаниями, научилась блокировать чувства, но ни разу не задумалась над тем, насколько тяжело все это давалось Крашникову. Когда-то его уже предала любимая женщина, и это ранило его настолько, что он двенадцать лет провел в одиночестве. А Городовая, зная об этом, поступила с ним таким же образом. Каково было ему жить в мире, в котором все его чувства, которые он много лет собирал по кусочкам, были растоптаны. Снова. Каково было ему от осознания того факта, что он не может доверять никому, кроме себя самого; от того, что его чувства ничего ни для кого не значат. Думая обо всем этом Городовая проклинала себя за то, что поступила с ним так, и горячие слезы ненависти в самой себе обжигали ее лицо до самого утра.

     12

                  В какой-то момент Городовая почувствовала, что не чувствует одну руку, будто ее вообще не существует. В следующий момент она ощутила, как у нее нещадно болит голова, а еще через пару секунд уловила аромат кофе. Резко выпрямившись, она зажмурилась от света, льющегося из окна, обнаружив себя все так же сидящей на стуле в кухне, а Крашникова – возле плиты, бодро возящегося с туркой. Выходит, что она вырубилась вчера, прямо здесь, за столом, с полотенцем на голове. Прекрасно.

     – Выспалась? – Крашников широко улыбался. Выглядел он намного лучше, чем накануне вечером, даже седины в волосах будто бы стало меньше.

                  За окном почти рассвело. Верхушки сосен в лесу снова неистово раскачивались.   Дождя не было, но пасмурное небо обещало, что он не заставит себя долго ждать.

     – Доброе утро!– не дождавшись ответа, весело хмыкнул следователь.

                  И что, интересно, его так позабавило? То, что Городовая ужасно выглядит после нескольких часов безудержных рыданий, вторую ночь подряд, или то, что она заснула сидя за столом, положив голову на руку вместо подушки, и теперь восстановленное кровообращение в руке доставляло ей массу крайне неприятных ощущений, или что полотенце съехало с головы и из под него торчали пряди высохших в диком беспорядке волос?! Решив, что любой из этих поводов мог сгодиться для поднятия настроения Крашникова, Городовая сердито буркнула в ответ – «доброе…» – и отправилась в душ.

                  Через полтора часа, позавтракав кофе и яичницей, приготовленными Крашниковым, Городовая, выходя вместе с ним из подъезда, чувствовала себя относительно нормально. Она была спокойна и как ни странно, вполне уверена в себе. Они не разговаривали с Дмитрием ни о чем серьезном, но напряжение, возникшее между ними и так вымотавшее их за вчерашний день, сегодня будто бы куда-то исчезло, словно его смыл ночной ливень. Они оба чувствовали себя вполне комфортно в обществе друг друга, не смотря ни на что. Конечно, недосказанность никуда не делась, и они оба знали, что разговор неизбежно состоится. Но теперь они чувствовали, что каждый из них сможет подождать столько, сколько потребуется.

                    Подойдя к двери кабинета, следователи обнаружили, что пришли не первыми, хотя не было еще и девяти утра – из-за закрытой двери раздавались чьи-то голоса. Открыв дверь, Городовая и Крашников обнаружили, что там работает Алена, причем не одна. К ним на встречу, поднявшись с раскладного стула, подошел Максим.

     – Доброе утро! Как у вас сегодня дела? – он явно намекал на вчерашнюю неадекватную реакцию Городовой на его появление.

     – Нормально, – ответила она таким тоном, что Максим предпочел больше никогда не возвращаться к этому разговору.

                   Алена вопросительно взглянула на Крашникова, но тот только пожал плечами.

     – Ну, что обсуждаете? – Городовая сосчитала про себя до десяти, прежде чем задать этот вопрос, чтобы он прозвучал более-менее нейтрально. Она выразительно посмотрела на стол с документами, после чего перевела взгляд на криминалиста. Алена, еще раз окинув взглядом всех присутствующих, осторожно сообщила:

     – Оксана, это Бикетов направил Максима к нам в помощь. Прошу прощения, что не дождалась вас, прежде чем начать, но я подумала, раз уж начальник принял такое решение… В общем, я думаю, еще одна голова в этом деле нам не помешает.

     – Это точно, не помешает, – миролюбиво ответила Городовая после небольшой паузы и придвинула стул к столу, после чего все присутствующие с облегчением выдохнули и приступили к работе.

                  Следующие три часа группа, пополнившаяся на одного человека, напряженно работала в режиме нон-стоп. Максим в основном молчал, и на протяжении всего времени выглядел напряженным и немного ошеломленным, но для новичка в расследовании таких страшных преступлений, как эти, держался молодцом.

                   Перелопатив заново все имеющиеся документы и в который раз, детально изучив все имеющиеся фотоматериалы, рабочая группа остановилась на некоторых выводах, которые вызывали наименьшее количество разногласий. Самыми жаркими были дебаты по поводу количества убийц во всей этой истории, и сегодня Крашников и Алена, находившиеся по другую сторону баррикад от Городовой, и считавшие, что наличие двух убийц в этом захолустном городке маловероятно, вели себя намного увереннее, чем накануне и приводили более убедительные аргументы, нежели вчера. Однако, Городовой, тоже было чем  оперировать и в результате, факты, отличающие убийство Шумина от всех остальных, не удалось списать на нехватку времени у убийцы, либо на то, что кто-то мог спугнуть его, чем и объяснялись несостыковки, отличающие убийство Шумина от других. Городовая настаивала, что второй убийца не был сосредоточен на жертве, в отличие от первого,  в этом убийстве не было страсти. Ничего личного. Последний вывод был сделан Городовой чисто интуитивно, но она не сомневалась в своей правоте. Следователи пришли к компромиссу – вопрос об этом преступлении оставили открытым, до тех пор, пока не появится какая-либо дополнительная информация, и в дальнейшем учитывать оба варианта развития событий.

                   Много времени ушло на то, чтобы разобраться с убийством второго мужчины – Лаврова. Если в случае с Шуминым, существовала возможность его убийства другим человеком, то Лавров явно пал жертвой того же человека, что и четверо женщин. Следователи не могли объяснить это убийство, оно не вписывалось в серию, но несомненно, было ее частью. В конце концов, вопрос так же оставили открытым до получения дополнительной информации.

                   Следователи также, предположили, что искать преступника необходимо среди местных хорошо адаптировавшихся и возможно, даже успешных горожан, скорее всего – мужчин. В этом-то и состояла основная трудность – ведь в городе было предостаточно людей, соответствовавших данной характеристике. Каких-либо улик, указывающих на конкретного подозреваемого, у следователей до сих пор не было. Жертв не удалось связать между собой, или найти хотя бы одного человека, каким-либо образом связывавшего их.

                   Кроме прочего, Городовая все больше думала о том, что эта серия убийств – не первая в послужном списке преступника, и считала очень важным найти другие убийства, совершенные этим же человеком. Только предыдущие убийства, совершенные, возможно, с меньшим мастерством, могли привести их к преступнику. Однако, ее опыт говорил о том, что найти эти убийства практически невозможно. Эта убежденность Городовой повергла всех остальных в еще большее уныние, но вопрос почти не обсуждался, так как у других членов рабочей группы было, мягко говоря, мало опыта в подобных делах, и им не оставалось ничего, кроме как безоговорочно довериться профессионализму Оксаны в этом вопросе. В любом случае, Городовая уже озадачила нескольких экспертов из Особого отдела, чтобы они попробовали отыскать в своих поистине всеведающих базах нераскрытые случаи убийств или исчезновений людей в близлежащей местности,  привлекающих внимание в связи с текущим делом.

                   Ближе к обеду Городовая решила завершить рабочую встречу, так как усталость брала свое. Ни к чему конкретному и принципиально новому сыщики так и не пришли, а  дельные мысли стали посещать членов группы заметно реже, поэтому Оксана предложила вернуться в кабинет через пару часов, во время которых все должны передохнуть, отвлечься и по возможности расслабиться.

                 Договорившись встретиться в кабинете после обеда, полицейские разделились. Алена отправилась в дежурную часть, планируя отвлечься, разузнать о местных новостях и сплетнях, заказать пиццу, после чего, поработать с базой учета преступлений. Городовая поставила ей ту же задачу, что и столичным коллегам, а именно – поиск схожих с текущими преступлениями случаев, в этом городе или близлежащих городах, произошедших раньше, посоветовав обращать внимание на все странные и неочевидные случаи самоубийств и исчезновения людей.

                 Городовая вышла из здания отделения полиции вместе с Крашниковым и Максимом, так и не определившись, куда направляется. Все решилось само собой. Максиму надо было прокатиться в один из отдаленных районов города по своим делам, а заодно он собирался пообщаться с людьми из окружения жертв – ему очень хотелось быть полезным следователям. Крашников тем временем, предпочел прогуляться по городу пешком, пообедать и присмотреться к местному населению, в надежде узнать что-то полезное для расследования.

     – Оксана, хочешь поехать со мной? – уже уходя, спросил Максим с таким открытым лицом и надеждой в глазах, что Городовая замешкалась с ответом.

                  Она взглянула на Крашникова, у которого мгновенно посерело лицо и заиграли желваки, и ответила:

     – Нет, Максим, я не поеду. Я уже немного ориентируюсь в городе, так что прогуляюсь с Дмитрием, покажу – что тут и как, ...

     – Ну, как хочешь. – Максим не подал виду, что расстроился, но усевшись в машину, сорвался с места так, что щебень из под колес разлетелся во все стороны.

                    Городовая с Крашниковым не глядя друг на друга, отправились на прогулку.

                    За то время, что специалисты проработали в кабинете, на улице похолодало на несколько градусов. Небольшие лужи, скопившиеся на тротуарах, отражали серые тяжелые облака, плывущие над городом. Прохожие, кутаясь в свитера и куртки в надежде защититься от холодного ветра, спешили поскорее укрыться в помещениях, пока их не застал дождь.

                     Следователи неторопливо проходили по улицам, мимо жилых домов и небольших магазинчиков, вызывая недоуменные взгляды прохожих – погода не располагала к неспешным прогулкам, да и факт существования маньяка, орудовавшего в округе  в течение последнего месяца, сделал горожан еще более осторожными и недоверчивыми, ведь трагедия, так или иначе, коснулась каждого. Следователи ловили на себе взгляды, которые только с большой долей оптимизма можно было назвать настороженными. Откровенно говоря, они были недоброжелательными, а часто и просто враждебными. Распространенная психологическая ловушка небольших городков в подобных обстоятельствах – люди с опаской и недоверием относятся к чужакам и незнакомцам, хотя, зачастую выясняется, что убийцей является человек, множество лет живущий по соседству, или давнишний сослуживец, прилежный налогоплательщик и примерный семьянин, ежедневно выгуливающий свою собачку и безропотно собирающий за ней дерьмо в пакетик.

                   Спустя какое-то время дорога вывела следователей на небольшую городскую площадь, с установленным памятником основателю города, как положено, по центру, и зданием местной Администрации города на его фоне. На площади, помимо прочего, располагалось несколько небольших магазинов и одинокое кафе, над входом которого красовалась вычурная кованая вывеска – «Центр». Крашников невнятно пробормотал, что уже видел эту нелепую вывеску раньше, когда ездил на встречу со свидетелями. По обоюдному согласию, следователи отправились прямиком к кафе, справедливо рассудив, что можно совместить приятное с полезным, а именно – пообедать и получить какую-либо интересную информацию, ведь это было единственное заведение общепита в этой части города и в обеденный час в нем должно быть многолюдно.

                    Войдя в помещение кафе, Городовая и Крашников оказались приятно удивлены его внутренним убранством: ненавязчивый свет, деревянные столики на четверых и стулья с высокими спинками, круглые светильники над каждым из десяти столиков, тихая приятная музыка из невидимых динамиков; однако, одновременно были разочарованы тем, что явно ошиблись с популярностью заведения среди местного населения. За барной  стойкой белоснежным полотенцем сосредоточенно протирал бокалы молодой мужчина, и кроме него в кафе не было ни души. Следователи, разочарованно переглянувшись, направились к бармену.

                  Среднего роста и телосложения парень, на вид – около тридцати лет, с аккуратной короткой стрижкой, в безупречно белой рубашке, с абсолютно ничем не примечательной внешностью, не считая небольшого шрама над правой бровью, казался усталым, унылым  и задумавшись о чем-то своем, не сразу увидел вошедших следователей, но стоило гостям приблизиться к барной стойке, как он тут же отреагировал:

     – Добрый день, столик для вас? – мгновенно изменившись в лице, бодро спросил мужчина.

     – Нет, спасибо, мы здесь по другому делу. – Городовая протянула мужчине раскрытое удостоверение личности, беззастенчиво разглядывая содержимое бара, по большей части состоявшее из довольно дорогих коньяков. – Мы следователи и занимаемся расследованием убийств, произошедших в вашем городе, – представилась Городовая. – Вы работаете здесь каждый день?

     – Почти каждый день, за редким исключением, сейчас у меня нет сменщика.

     – Сколько человек работает здесь ежедневно?

     – Э… в зале я почти всегда работаю один. Повар работает каждый день с полудня. Иногда здесь бывают грузчики.

     – Ничего себе, как вы справляетесь в одиночку? – следователям стал понятен тусклый внешний вид бармена.

     – Ну… это, как видите, не самое популярное в городе заведение, – улыбнулся бармен-администратор. – Однако, здесь бывают и хорошие дни, – добавил он поспешно, – свадьбы, юбилеи… в таких случаях хозяева нанимают в помощь еще кого-то. Плюс, еда на вынос, по заказу, на любой вкус, любая кухня…

     – Не сомневаюсь. – Грубовато встрял в разговор Крашников. – Мы хотели бы узнать – возможно вы видели или слышали что-то, связанное с убийствами в городе, или знаете кого-то, кто слышал.

     – Я вас понял, – парень ничуть не изменился в лице, однако, в его глазах промелькнул страх, что не удивительно, учитывая происходящие в городе события. – Но, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Я ничего не знаю, не слышал и не видел. И не знаю никого, кто мог бы вам что-то рассказать.

     – Очень жаль, но мы оставим вам визитку на случай, если вам что-то вспомниться или вы узнаете что-то, что может нас заинтересовать, – Крашников положил на стол перед официантом карточку со своим номером телефона.

     – Непременно, – в очередной раз улыбнулся парень. – Возможно, вы передумали насчет обеда?

     – Э… а почему нет? – сказала вдруг Городовая. Идти им все равно было больше некуда, ведь их основной целью было отвлечься от работы и пообедать. – Мы можем присесть за любой столик? – Городовая с улыбкой окинула пустой зал.

     – Да, выбирайте, пожалуйста. Я подойду через минуту.

                     Городовая с Крашниковым расположились за столиком возле дальней от входа стены. Стоило им устроиться, как к ним подошел все тот же парень из-за стойки бара, выступающий теперь в роли официанта, и предложил довольно объемное меню. Мужчина не был расслаблен, несмотря на отсутствие в зале других гостей. Он вел себя так, будто здесь яблоку негде было упасть – осторожно лавировал между столиками, словно стараясь не задеть никого из гостей, обаятельно улыбаясь краешком губ.

     – Не слишком ли он старается сохранить лицо при явном неблагополучии этого заведения… – буркнул Крашников, когда официант отошел от столика на приличное расстояние.

     – Да, отличная актерская игра, – Городовая улыбнулась, еще какое-то время понаблюдала за официантом, после чего переключилась на обед: – Ну что, посмотрим меню?

                  Во время совместной работы, годом ранее, Городовая и Крашников безошибочно угадывали гастрономические предпочтения друг друга в любое время дня и ночи, и сложившаяся ситуация напомнила им обоим, как они были близки. Сегодня эта игра показалась им обоим призраком из прошлой жизни и никто из следователей не решился упомянуть об этом вслух. Они раскрыли каждый свое меню и молча сделали выбор.

                  Городовой не хотелось есть, но немного перекусить, казалось, было самое время. Подошедший официант, все с той же счастливой улыбкой на лице, раскрыл блокнот для записи заказов и весь обратился в слух.

                 – Жульен и капучино без сиропа и без сахара, – озвучила свой заказ Городовая.

     – То же самое, – произнес Крашников, – только добавьте тирамису. – Десертам следователь всегда уделял особое внимание.

                   Официант повторил заказы гостей, и вежливо кивнув, отправился их выполнять, а над столиком следователей снова повисла неудобная, некомфортная пауза. Кто-то должен был нарушить молчание, но, ни один, ни другой не решался, а точнее, ни один из них не знал с чего начать.

     – Да ладно, – Крашников прервал паузу первым, – мы же взрослые люди, к тому же, вроде как, считаемся профессионалами.

     – Согласна, – улыбнулась в ответ Городовая. Личные отношения не должны оказывать влияния на профессиональное общение. – Что думаешь по поводу нашего расследования?

     – Честно? У меня не большой опыт в подобных расследованиях, но думаю, мы зашли в самый настоящий тупик. У нас нет направления, и лично я даже не знаю с какой стороны к этому делу подойти. И  я не думаю, что Максим выяснит сегодня что-либо стоящее, если только случайно. Есть надежда, что Алена что-то накопает в базе…

     – Спасибо за откровенность. С чего такое недоверие к сержанту? – осторожно поинтересовалась Городовая, хотя и подозревала, чем может обернуться этот разговор.

     – Ну… ему вообще не место в команде. – Вот так просто. Крашников всегда был прямолинеен.

     – Почему ты не сказал об этом ему лично?

     – Он знает об этом. Но по каким-то причинам игнорирует этот очевидный факт.

     – Ясно… Может он просто выполняет поставленную руководством задачу… ведь это Бикетов направил его нам в помощь. – Городовой стало не по себе от этого разговора. После небольшой паузы она продолжила рассуждать о расследовании, возвращая разговор в более безопасное русло:

     – Я тоже надеюсь, что Алена наткнется на что-то интересное, больше нет никаких следов. Пока. Нам попался достойный противник.

     – Честно говоря, мне кажется, будто мы работаем вслепую, – вздохнув, поддержал направление разговора Крашников. – Мы упускаем что-то такое, что лежит на поверхности, у нас на виду.

     – Я чувствую то же самое. И начинаю понимать следователя, бросившего это дело в разгар расследования – у нас ничего нет на этого зверя. Честно говоря, даже мне немного  страшно.

     – Ты не должна бояться. У тебя перед местным следователем большие преимущества – есть опыт и необходимые знания для расследования. И еще есть помощники, которые тоже не лыком шиты, – на последней фразе Крашников весело подмигнул Городовой, – а это дорогого стоит.

                    Городовая улыбнулась в ответ на шутку Дмитрия.

     – Ты же знаешь, мне сложно работать в команде, – сказала она. – Единственным человеком, с кем мне удалось сработаться, был ты.

     – Да, я знаю. Взаимно, – Крашников кивнул, посерьезнев в одну секунду. Ему за свою карьеру тоже удалось сработаться только с одним человеком и это была Городовая. Над столиком в очередной раз повисла неловкая пауза.

     – Но в этот раз обстоятельства сложились таким образом, что я сама попросила о помощи, – вскоре продолжила Городовая. – Я сама предложила Алене сотрудничать. Но, сейчас… она меня отвлекает. Правда.

     Крашников снова согласно кивнул головой:

     – Я вижу. А Максим мешает тебе еще больше.

                  Городовая замолчала, но ей и не нужно было ничего говорить, Крашников как всегда, понимал ее без слов. Однако, он не стал ее мучить.

     – Ну, Алену ты не можешь послать, из чувства благодарности за помощь. К тому же, она тебе нравится.

     – Она действительно толковая девушка, но… Да. Ты прав. Я не могу ее игнорировать. Но и работать с ней мне тоже очень сложно, – Городовая с мольбой посмотрела на Крашникова. – Что делать?

     – Ну, не знаю. Наверное, ты можешь поручать ей какую-то механическую работу... с базой например, как сегодня. Технические исполнители никогда не лишние, – Крашников немного помолчал, но потом все же задал назревший, неудобный вопрос, – А как же парень, Максим?

     – С Максимом проблем не будет. Я согласна с тобой в том, что он не очень заинтересован в этом расследовании.

     – Я так и понял. Скорее, у него совсем другой интерес. – Крашников пристально смотрел на Городовую. Оксана знала, что следователь имеет ввиду интерес Максима к ней лично, и смущенно молчала. Следователь всегда был дьявольски проницательным во всех нюансах человеческих отношений, кроме собственной личной жизни.

     – Он тебе нравится? – Дмитрий задал наконец свой главный вопрос, который прозвучал для Городовой как гром среди ясного неба, хотя она и ожидала, что рано или поздно придется на него ответить.

     – Что?! Нет, конечно, нет! – слишком поспешно ответила она, вспыхнув как спичка. – Точнее, он приятный парень и все такое, но… нет, не мой тип и вообще…, – принялась она оправдываться, задетая тем, что вообще должна перед кем-то отчитываться, однако, понимая, что именно в этом случае – она действительно должна это сделать.

     – Но, у него есть шанс заинтересовать тебя более… глубоко? – Крашников все никак не отставал, но он был прав. Городовая вела себя так, словно у Максима действительно имелся такой шанс, хотя сама она по всей видимости, еще себе в этом не призналась. – Извини, ты не обязана мне отвечать, – со вздохом сказал он. Ей и не надо было ничего отвечать, он ведь читал Городовую как открытую книгу. – Просто… если решишь закрыть тему прошлого и двигаться дальше, просто скажи мне об этом.

     – Я тебя услышала, – у Городовой на глаза навернулись слезы. – Я отойду на минутку, – она поспешила выйти из-за стола, чтобы Крашников ничего не заметил.

                 На автопилоте дойдя до туалета, удивительным образом угадав с направлением, Городовая закрыла за собой дверь и дала волю слезам. Ее разрывало на части от желания признаться Крашникову в чувствах, объяснить, что ее интерес к Максиму был вызван лишь возможностью на короткое время выбросить из головы Дмитрия, но она не могла себе этого позволить, не могла снова вторгаться в мир следователя, особенно после того как предала его.

                 Она не знала того, что Крашников хочет, жаждет всем сердцем, чтобы она, наконец, признала, что они одно целое и созданы друг для друга, что он забудет обо всем, что было в прошлом, в один миг, стоит ей только кивнуть и никогда ни в чем ее не упрекнет… Она прекрасно понимала что чувствуют и жаждут преступники, но не могла понять людей, которые были ей дороги.

                 Крашников, со своей стороны, видел, что Городовая запуталась. Но, он всегда знал, что она сложный человек, со сложной, чувствительной и неустойчивой душевной и психической организацией, именно это в ней его и привлекло однажды. Он готов ждать, пока она разберется в себе. Он ждал уже довольно долго и подождать еще немного для него не являлось проблемой. Однако, с кем-то делить Оксану он не собирался, а этот Максим запутывал и без того сложную ситуацию еще больше. Выход из сложившихся обстоятельств существует только один – как можно скорее раскрыть это дело и уехать отсюда, пока не поздно.

                  Через несколько минут Городовая вернулась к столику на вид намного более спокойной. Крашников не стал акцентировать внимание на ее припухших глазах, тем более, что к столу приблизился официант, все с той же обаятельной улыбкой на губах и с подносом в руках.

                 Несколько следующих минут следователи наслаждались жульеном, довольно прилично приготовленным, что явилось для следователей приятной неожиданностью.  Повар «Элеганта» без сомнения заслуживал похвалы. Кофе тоже оказался на высоте, а вот десерт, поданный Крашникову, ему по душе не пришелся. И хотя был совсем неплох, но не подходил к настроению, что всегда имело для следователя решающее значение. Права была Оксана, когда решила обойтись без десерта.