Текст книги "Яблоневый шепот (СИ)"

Автор книги: Ксения Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

                   Алена коротко кивнула и начала бережно выкладывать на стол датированные и подписанные фотографии, в том порядке, в котором были обнаружены жертвы преступлений – сначала фотографию, сделанную во время жизни, потом – сделанную посмертно. На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Городовая задумчиво разглядывала посмертные фотографии молодых людей: снимки были отличного качества – яркие и четкие. Следователь подумала о том, что их можно было бы назвать красивыми, если бы не обстоятельства, которые они запечатлели.

                    Внимательно рассмотрев каждую фотографию и исписав пометками, вопросами и замечаниями два листа бумаги для принтера, взятой в ящике стола, Городовая решила, что пришло время задать накопившиеся вопросы Алене, которая, несмотря не неопытность, по всей видимости, обладала всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать отличным специалистом в своем деле, включая дотошность и внимание к деталям.

     – Алена, наверняка я найду все, что нужно, в твоих бумагах, но чтобы сэкономить время, скажи – между убитыми людьми нашли какую-то связь?

     – Я опросила всех родственников и знакомых жертв, но связи не выявила. Конечно, они не раз встречались в городе – в различных местах, на вечерниках даже, но между собой не общались, связей не поддерживали.

     – А сексуальные контакты перед смертью, или насилие имели место?

     – Нет. Этот вопрос тщательно изучался и это полностью исключено. Никакого сексуального насилия в отношении жертв совершено не было.

     – Что касается личной жизни жертв… – Городовая сосредоточенно перебирала прижизненные фотографии молодых людей… какая-то интересная информация, возможно, противозаконная деятельность была выявлена?

     – Нет! Все шестеро совершенно обычные горожане – парочка административных правонарушений правил дорожного движений, и все. Немного отличается история Павла Лаврова – о нем ходит множество слухов и сплетен, в его окружении говорят о слишком большой его любви к женщинам, и вроде бы, кто-то даже обращался в полицию из-за его сексуальных домогательств, но по факту – это только сплетни, так как документального подтверждения всему этому я не нашла.

                   Алена отвечала на вопросы так, будто сдавала экзамен, от которого зависела ее дальнейшая судьба. Городовая заметила напряженность девушки и решила ее немного поддержать:

     – Не нервничай так, я ведь спрашиваю о том, что ты знаешь лучше всех, ведь ты сама проделала всю эту работу. И теперь ты просто вводишь меня в курс дела.

     – Да, да…просто… пока над делом работал наш следователь – я была спокойна, – Алена нервно улыбнулась. – Я собирала материалы, делала опросы – но только для себя, чтобы себя проверить – а смогу ли я разобраться, что к чему… Ведь не каждый день приходиться работать по-настоящему… ну, ты понимаешь… – Алена поднялась со стула и принялась взволнованно ходить по кабинету. – Когда я окончательно убедилась, что следователь совершенно некомпетентна в своей работе, то не очень испугалась, ведь надеялась все это время только на себя. Но сейчас до меня дошло – я же не специалист! Сколько всего я могла упустить по неопытности, как я вообще могла быть такой самонадеянной!

                  – Ты все сделала правильно! – Городовой очень хотелось успокоить Алену, – ты молодец. Работа, которую ты проделала – это важнейшая часть расследования! Посмотри – кроме собранной тобой информации, у нас вообще ничего нет. Представляешь, что было бы, если бы не ты и не твое вполне здоровое и логичное желание самой во всем разобраться, проверить себя?

                   Алена, выслушав Городовую, немного успокоилась, но было очевидно, что полностью она сможет расслабиться только после окончания расследования, когда убедится, что действительно все сделала правильно. Городовая относилась к тому же типу людей – самые убедительные аргументы и доводы ничего не значили для нее, пока она на личном опыте не убеждалась, что была права.

                   Женщины еще немного помолчали, склонившись над бумагами, после чего продолжили работу.

     – Ну, на основании того, что у нас есть на данный момент, могу предположить,  что эти убийства – дело рук одного и того же человека, – спустя некоторое время заявила Городовая, устало откинувшись на спинку стула. – Вряд ли это группа. Хотя на данном этапе нельзя исключать и этого. – Алена внимательно слушала следователя, ловя каждое ее слово. – Посмотри, все шесть трупов, включая сегодняшний, выглядят одинаково – одежда и обувь – в аккуратном состоянии, следов крови на телах нет, сексуального насилия нет. Следы избиения, связывания?

     – Нет. Тоже нет. – Алена заворожено смотрела на фотографии жертв, сделанные ею самой и старалась размышлять как следователь. – Если кто-то и удерживал их, то не с помощью связывания.

     – Как тогда? Наркотики?

     – Крови в телах практически не осталось, времени с момента смерти прошло слишком много, да и техника у нас не та, чтобы можно было рассчитывать на значимые результаты...

     – Понятно. Очень жаль, похоже, эта нить безвозвратно упущена. Наркотики могли бы здорово помочь, – Городовая снова задумалась.

     –  А… почему это настолько важно? – нерешительно задала вопрос Алена.

     –  В первую очередь потому, что наркотики зачастую оставляют следы, ведущие к  продавцу, через которого можно выйти на покупателя. А бывало и такое, что только благодаря наркотику расследование сдвигалось с мертвой точки… – Городовая снова вспомнила о прошлогоднем расследовании, когда их с Крашниковым команда вышла на главаря группы, подозреваемой в диких ритуальных убийствах, как раз, благодаря найденному в крови жертв преступлений редкого синтетического наркотика.

                   От воспоминаний о том расследовании у следователя защемило в груди. Оно оставило в душе и на сердце Городовой глубокие следы, некоторые из которых и не думали покрываться дымкой прошедшего времени, становясь только ярче и отчетливее. Однако, сейчас об этом думать было самое неподходящее время, поэтому Городовая невероятным усилием  воли вернула свои мысли к текущему расследованию.

     – Расскажи мне в двух словах о расследовании, – попросила она Алену.

                    Алена собрала возле себя папки с бумагами и принялась рассказывать следователю обо всем, с чем столкнулась за последний месяц, демонстрируя фотографии и сверяясь с записями.

                    Первый труп был обнаружен в понедельник. Валентина Маркина, двадцати трех лет. Тело было найдено на автомобильной стоянке, возле городской больницы, на выезде из города. На него наткнулся один из жителей, живущий неподалеку от больницы и пришедший утром на стоянку за своим автомобилем.

                    Алена тогда еще не знала, что чувствуют полицейские, впервые выезжающие на место происшествия. Она жутко нервничала, хотя и не впервые сталкивалась с мертвыми телами, но это – совсем другое дело. Она готовилась к худшему – крови, расчлененке, к чему угодно, но не к такому… Никаких внешних следов повреждений.  Мертвая девушка выглядела так, словно ненадолго прилегла, заснула и умерла во сне. Ее одежда и обувь была чистой, полный порядок с прической, словно она расчесалась перед смертью. Однако, не смотря на внешний вид трупа, в этой картине не было ничего нормального или логичного, от увиденного у присутствующих перехватывало дыхание, и каждый волосок на  теле становился дыбом. Работая над телом, Алена не могла избавиться от мысли – насколько хладнокровным ублюдком нужно быть, чтобы убить человека, молодую девушку, вот так и выставить на показ, в таком виде, словно ничего не произошло…

                   Отработав тот выезд, она долго не могла прийти в себя. Один факт того, каким образом женщина была убита, приводил ее в ужас. Обескровливание довольно длительный и очень мучительный процесс для жертвы. Однако, по мере получения результатов анализов и экспертиз, Алене становилось еще страшнее. На теле не обнаружилось ни одного отпечатка, никаких следов или чего-то еще, что могло вывести на след изверга. Ничего. Все говорило о том, что это не стандартный случай, не обычное бытовое убийство или убийство по неосторожности, с которыми чаще всего сталкиваются полицейские. Это детально продуманное, в высшей степени хладнокровное и изобретательное убийство… Тогда-то она и решила собирать всю информацию, какую возможно, потому что поняла, что столкнулась с чем-то особенным, с кем-то очень опасным.

                    Городовая, слушая Алену, вспоминала о своих первых выездах на происшествия и о том, что ее реакция на трупы была очень схожа с реакцией Алены. Каждый волосок на теле становился дыбом, как выразилась криминалист… Да – именно так.  Еще следователь  думала о том, как ей повезло, что в местном отделении полиции есть такой сотрудник, как Алена. Ее участие в расследовании, собранную ею информацию, невозможно переоценить. Помимо того, что она, не имея никакого опыта, отлично проделала свою работу, так еще и попыталась сделать работу следователя, и, что касается сбора материалов, эта попытка ей тоже удалась на славу. Таких людей, как Алена, не часто встретишь в провинциальных отделениях полиции. Таким же был Крашников в то время, когда они с Городовой встретились…

                   Тем временем, криминалист продолжала вводить Городовую в курс дела, раскрывая все новые подробности и важные детали.

                    Второй труп был обнаружен на следующий день – Лавров Павел, мужчина двадцати пяти лет. На его тело наткнулись, в прямом смысле этого слова, служащие местного жилищно – коммунального хозяйства, которые, по своему обыкновению, выпивали после рабочего дня в небольшом лесочке в центре города, возле Администрации города. Один из выпивох отошел в сторонку по нужде, где и споткнулся о труп молодого мужчины. Прибывшие на место происшествия сотрудники полиции, в числе которых была и Алена, увидели  примерно ту же картину, что и в случае обнаружения первой жертвы – аккуратно уложенный на траве обескровленный труп, без видимых следов повреждений и вообще без каких-либо следов, с помощью которых можно было бы выйти на преступника. Единственным отличием от первой жертвы было то, что в данном случае одежда на трупе выглядела более неряшливо, но не намного. Однако, этому нашлось простое объяснение, состоявшее в том, что пьяные сантехники, обнаружившие мертвого мужчину, подумали, будто он просто спит и тормошили его, пытаясь разбудить, пока не поняли, что вряд ли у них это получится.

                   На прижизненной фотографии мужчина был запечатлен во время какого-то праздника, в окружении других людей – молодой, симпатичный, уверенный в себе мужчина, наверняка любимец женщин, не удивительно, что вокруг него крутятся истории о сексуальных домогательствах. Однако, до конкретных обвинений дело ни разу не доходило, а в последнее время он вообще не был замечен с кем-либо из противоположного пола, кроме матери, живущей в соседнем городке, что странно, но не так уж невероятно.

                   Третей жертвой снова оказалась девушка – Матвеева Галина, двадцати двух лет. Ее обнаружил сторож местной церкви, в воскресенье, во время вечернего обхода территории. Девушка лежала на небольшом поле, позади церкви и внешний вид трупа говорил о том, что это преступление – очередное звено череды убийств, начавшейся в понедельник.

                   На прижизненной фотографии – красивая молодая женщина, чуть полноватая, с открытой  белозубой улыбкой и искорками в глазах.

     – Чертов ублюдок, – пробормотала себе под нос Городовая, – чего же ты добиваешься?!

                   По мере рассказа Алены, следователь становилась все более задумчивой. Четвертым трупом снова был мужчина – Шумин Андрей, тридцати четырех лет. Этот случай не отличался от предыдущих – труп был найден в сточной канаве в городском парке. Его нашла престарелая женщина, а точнее – спаниель, которого она выгуливала. Это произошло в четверг, сразу после полудня. Выглядел труп менее опрятно, что несомненно было связано с местом, в котором он был найден, но обескровлен тем же способом, что и остальные.

                   Во время доклада Алены об этой жертве, Городовую что-то напрягло,  встревожило, но она не смогла уловить – что именно. Возможно возраст жертвы, превышающий возраст предыдущих жертв в среднем на десять лет… Что-то здесь не давало ей покоя, но чувство было только интуитивным и пока не оформилось во что-то конкретное. Сделав пометку у себя на листке, Городовая переключилась на следующую жертву, о которой уже начала повествовать Алена.

                    Пятый труп – снова женщина, Корнеева Елена, двадцати трех лет. Ее тело было найдено ровно через два дня после обнаружения последнего трупа. Тело обнаружили на пригорке, возле административного здания отделения полиции. В субботу в здании находилось не так много сотрудников, как обычно бывает в будний день, но все же, один из них, в какой-то момент, выглянув в окно, разглядел что-то похожее на тело человека на пригорке с торца здания. Выйдя проверить – не обнаглел ли какой-либо из местных алкоголиков настолько, чтобы завалиться спать прямо возле полицейского отделения, сотрудник обнаружил труп женщины. Труп был обескровлен, аккуратно уложен на газон и выглядел так, словно кто-то позаботился об опрятности его внешнего вида – волосы девушки расчесаны и уложены в прическу, а одежда и обувь – чисты и аккуратны.

                   Шестой труп был обнаружен сегодня, в понедельник, и на этот выезд Городовая выезжала уже сама и могла сделать собственные выводы. Полицейские в настоящее время работали по плану Городовой, оговоренном с Бикетовым, собирая информацию о связях и контактах последней жертвы, а также занимались поиском свидетелей по всему городу. Собранные отчеты должны были попасть на стол следователя не позднее завтрашнего утра.

                   Алена закончила свой доклад, в процессе которого документы и фотографии жертв расползлись по всему рабочему столу. К сожалению, в кабинете не имелось специальной доски, которой для наглядности, пользуются полицейские во время расследования – на ней вывешивают фотографии и выписывают, тезисами, всю имеющуюся информацию, появляющуюся в ходе расследования. В данном случае, такой доской служил письменный стол. В кабинете воцарилась тишина, которую нарушало лишь шуршание бумаг, поправляемых криминалистом. Городовая молча разглядывала фотографии, пытаясь ухватиться за что-нибудь, способное помочь им в расследовании. Она почерпнула из рассказа криминалиста почти все, что считала важным. Теперь ей необходимо было изучить все письменные материалы, и подумать обо всем в одиночестве. Алена, словно прочитав мысли следователя, сказала:

     – О, уже почти шесть, мне нужно кое – что закончить в лаборатории до ухода домой. Я оставляю тебе все документы. Если будут какие-то вопросы – звони.

     – Спасибо тебе, надеюсь, ты понимаешь – как помогла мне, – Городовая была искренне благодарна Алене за ту работу, которую она проделала. Безусловно, ее профессиональные качества заслуживали уважения. – Я обязательно позвоню позже. И еще, – Городовая сделала паузу, обдумывая – стоит ли говорить то, что собиралась, и, решившись, в последний момент произнесла, – будь осторожна, в городе орудует очень опасный убийца.

                   Алена кивнула, серьезно глядя в глаза Городовой, и сняв свою косуху с вешалки, молча вышла из кабинета.

                  Городовая встала из-за стола и подошла к одному из окон, выходившему на улицу, где, через дорогу, находилась ее временная квартира. Несколько трехэтажных домов, окруженных старыми тополями, сиротливо жались друг к дружке, а сосновый лес, начинавшийся сразу за домами, словно подчеркивал их одиночество. Следователь обратила внимание на то, что верхушки сосен довольно сильно раскачиваются, а по небу бегут серые дождевые облака. В воздухе, прямо перед окном, кружило несколько пожелтевших листьев, подхваченных ветром и уносимых туда, куда они совсем не собирались. Вот так в настоящий момент, чувствовала себя и Городовая – она не знала, куда ее несет, только чувствовала, что ветер относит ее совсем не в том направлении, в котором она всей душой хотела бы нестись. Засмотревшись на листья, она позволила себе немного подумать о том, о чем обычно думать себе не позволяла. Она осторожно впустила в сознание мысли о следователе Крашникове и их взаимных чувствах, впервые за очень долгое время. Они были такими сильными и настоящими – их чувства… даже пугающими. Да, именно. Оксана предположила, что просто испугалась тогда, и потому поспешила закончить эти отношения. Чего именно она боялась, сложно было вот так сразу понять, однако она чувствовала, что уже готова попробовать с этим разобраться.  Но не сейчас. У нее будет время подумать об этом позднее.

                   Следователь вернулась к столу с разложенными на нем фотографиями и документами, и сосредоточилась на деле.

                   Почти три часа Городовая  посвятила изучению всех имеющихся материалов по делам, а так же успела поучаствовать в допросе девушки, являвшейся подругой найденной утром мертвой девушки, Марины. Этот допрос ничего не дал, подруга не обеспокоилась отсутствием девушки лишь потому, что в этом не было ничего необычного – не пришла, ну и Бог с ней. Тем более, что поздно вечером к ней заявился ее дружок и думать о подруге ей было недосуг. Нет, подруга не причастна к убийству Марины, это было очевидно.

                    Городовая чувствовала себя немного опустошенной к концу дня, как всегда после нескольких часов напряженной работы. В документах Алены она нашла ответы почти на все вопросы, интересовавшие ее на данном этапе и это не могло не радовать. Следователь пока не знала в каком направлении в расследовании двигаться дальше, но чувствовала, что приближался момент, когда можно будет приступать к выводам. Однако, с этим спешить не стоило. Во-первых, кроме чашки кофе в обеденное время, в ее желудке ничего не было, а это не способствовало повышению эффективности работоспособности следователя. Во-вторых, нужно некоторое время, чтобы разложить полученную информацию в голове, дать ей там обосноваться, «переспать с ней», чтобы либо обнаружить ее полноту, либо понять, чего не хватает. Это был очень важный этап в расследовании и Городовая никогда им не пренебрегала. Она аккуратно передвинула разложенные на столе фотографии и бумаги, в том порядке, который был ей удобен, потратив на это еще несколько минут, после чего вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

                  Проходя мимо дежурной части Городовая как раз размышляла о том, где ей поужинать, или хотя бы найти более – менее приличный продуктовый магазин, когда перед ней возник тот самый сержант, ранее предлагавший обращаться к нему, в случае чего. Сейчас на нем была гражданская одежда и выглядел он совсем иначе, нежели в форме, так что Городовая не сразу сообразила, кто перед ней. Кожаная черная куртка и синие джинсы подходили ему гораздо больше, чем полицейская форма, которая скрывала стройную крепкую фигуру мужчины. Улыбнувшись знакомому, Городовая уже проходила мимо, когда он остановил ее:

     – Добрый вечер! Я смотрю, вы засиделись допоздна? Могу я вас проводить?

                    Городовая подумала, что глупо отказывать себе в общении с обаятельным мужчиной, тем более, что ей просто необходим кто-то из местных, который подскажет, где можно поужинать, поэтому она ответила:

     – Если вы скажете мне, где в этом городе можно поесть, буду вам очень благодарна.

     – Без проблем, – полицейский выглядел и вел себя намного увереннее, чем во время их предыдущей встречи, и таким он нравился Городовой гораздо больше.

     6

                   Часы над стойкой бара, в который привел Городовую Максим – так звали сержанта, с которым она несколько раз сталкивалась  дня, но к вечеру с трудом вспомнила его имя – показывали ровно девять часов, когда они заказали по говяжьему стейку и кружке темного пива. Бар оказался довольно приличным, и все столики к этому времени были уже заняты гостями, так что Городовой и ее новому знакомому ничего не оставалось, как ужинать прямо за барной стойкой.

                    В следующий раз, когда Городовая взглянула на часы, они показывали уже одиннадцать часов вечера. Это обстоятельство повергло ее в самый настоящий шок, потому что два часа пролетели словно несколько минут. Благодаря обаянию сержанта, его чувству юмора и таланту рассказывать истории, Городовая провела время так хорошо, как не проводила его очень давно, ни разу не вспомнив ни о чем, что могло бы омрачить ее настроение. Следователь уже забыла, как приятно проводить время в компании интересного и симпатичного мужчины, в добавок,  этот вечер напомнил ей о том, что она все еще может быть вполне приятной в общении женщиной и способна произвести впечатление. За эти два часа они с Максимом так много говорили, и настолько были заняты друг другом, что заказанные ими стейки остыли почти не тронутыми, а пиво так и осталось не допитым. Они говорили обо всем на свете, смеялись над шутками друг друга, при этом, только вскользь коснувшись обстоятельств, которые привели к этой встрече. Городовая так привыкла к тому, что ее мысли всегда были заняты тяжелыми размышлениями, сожалениями или какими-либо проблемами, что она была бесконечно благодарна Максиму за этот легкий, светлый, необычный и волнительный вечер, и ей хотелось, чтобы он длился как можно дольше.

                   Максим тоже чувствовал себя с Городовой уверенно, свободно и спокойно, как ни с кем другим, и ему совершенно не хотелось расставаться с ней. Однако, в полночь следователя стало явно клонить ко сну и Максиму все же пришлось проводить ее до дома.

                   Во время расставания возле подъезда дома, в котором снимала квартиру Городовая, между ними не возникло никакой напряженности или неловкости и они просто расстались, договорившись обязательно повторить совместный ужин, как-нибудь в скором времени.

                    Поднявшись к себе, Городовая приняла душ и, сварив себе кофе, немного посидела за столом, вдыхая терпкий, бодрящий и такой приятный аромат напитка, размышляя над тем, кого же пришлет ей на помощь Владимир Анатольевич. Утром ее коллега будет на месте, об этом начальник сообщил ей в электронном письме, не уточнив, однако, кого именно решил отправить. Это было не так уж и важно. Городовая отлично знала и любила всех своих коллег, без исключения, но, ни с кем из них не была в напарниках, поэтому, в любом случае, опыт совместной работы будет новым для них обоих. Ее успокаивало только то, что все они давно работали вместе, знали о недостатках, особенностях и тараканах в голове друг друга, они были почти семьей, так что вряд ли могут возникнуть серьезные проблемы во взаимодействии.

                     С этой мыслью Городовая улеглась в постель, заведя будильник на половину седьмого утра, и через несколько минут заснула.

                     Следователя разбудил стук в дверь, вырвавший ее из тревожного сна, где они с Бикетовым выкапывали из земли огромную красную морковь, и солнце, отражаясь от залысин начальника местного отделения полиции, солнечными зайчиками разбрызгивалось на фотографии жертв преступлений, разбросанных повсюду на траве.

                     Взглянув на часы в телефоне, Городовая увидела, что еще только три часа ночи, и чертыхнувшись отправилась открывать дверь, уверенная в том, что какой-нибудь забулдыга просто напросто ошибся адресом. Включив свет в коридоре, и взглянув в глазок, Городовая разглядела знакомый мужской силуэт и, будучи уверенной в том, что это Максим, в недоумении распахнула дверь. Оксане хватило всего пары секунд, чтобы понять, кто стоит перед ней, благодаря аромату дорогого парфюма с древесными нотами. В круг света, перешагнув через порог, вступил Крашников Дмитрий Сергеевич.

     7

                   – Э… привет, – Городовая до сих пор не упала в обморок лишь потому, что была уверена в том, что все еще спит и видит сон.

     – Привет, рад тебя видеть, – от этой простой фразы, произнесенной тихим, с хрипотцой голосом, который она слышала в последнее время только во снах, и от серьезного, проникновенного взгляда таких родных, карих, обрамленных густыми черными ресницами, глаз, Городовую бросило в жар. Она поняла, что не спит, и каменная стена, которую она старательно воздвигала месяцами, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу, в одночасье рухнула.

     – О, Боже…как… – только и успела произнести она, прежде чем слезы градом полились из ее глаз. Она развернулась и, прикрыв дверь в комнату, бросилась на диван, больше не сдерживая себя. Она плакала впервые с того времени, когда виделась с Дмитрием в последний раз, и сейчас не могла остановиться. Эти слезы давно необходимо было выплакать, все до последней капли, потому что они отравляли, разъедали ее душу все это время. Но до сегодняшней ночи она не позволяла эмоциям прорваться наружу, не давала себе погружаться в раздумья по поводу расставания с Крашниковым. Его совершенно неожиданное появление привело к тому, что все блокируемые мысли и воспоминания нахлынули на нее разом, сминая воздвигнутые ею преграды, и теперь ее сердце разрывалось от любви и от боли.

                   После окончания того расследования, она осталась в городке, чтобы какое-то время побыть с человеком которого любила и который любил ее. Между ними не было безумной влюбленности или дикой страсти – это было всепоглощающее уважение к личности друг друга, трепетное отношение к желаниям и потребностям друг друга, неудержимое стремление узнавать друг о друге, каждый день, каждый час и каждую минуту ощущать близость друг друга, даже если находишься на расстоянии – это была настоящая, глубокая, взрослая любовь. Такие чувства и отношения сложились тогда впервые как у Городовой, так и у Крашникова, хотя они оба были уже далеко не детьми и у них обоих остался приличный личный багаж за плечами. Эта любовь казалась им даром, который дается не каждой паре на земле. Но Городовая своими руками все это разрушила, и только сейчас, спустя почти год, наконец, в полной мере осознала это. Превозмогая душевную боль, она снова и снова заставляла себя анализировать свой поступок. Она испугалась тогда – это факт. Но, чего? С чем это было связано? Возможно, причиной явились комплексы ее детства. А их было столько, что легко хватило бы на хорошее учебное пособие для мозгоправов.

                   В детстве она ощущала себя одинокой и брошенной, как раз из-за любви родителей друг к другу. Ее мать была больна и они с отцом посвятили всю жизнь друг другу и тому, чтобы ее излечить. Дочь, родившуюся по чистой случайности, горе-родители отдали на воспитание бабушке, а в скором времени и вовсе исчезли из ее жизни, то ли пропав без вести, то ли просто скрывшись на каком-нибудь отдаленном необитаемом острове. Уже подросшая Городовая, безусловно любимая бабушкой и окруженная ее заботой, все же всегда помнила, что именно безграничная любовь родителей друг к другу сделала ее сиротой.

                   Эта мысль со временем трансформировалась и стала частью ее личности – Оксана никогда не позволяла себе любить по-настоящему. Она встречалась с мужчинами, лишь думая, что любит их, и в одном из случаев дело даже дошло до свадьбы, которая все же в итоге не состоялась. Она никогда не считала себя несчастной, не ощущала себя одинокой, не осознавала, что сама не позволяет себе сближаться с людьми и раскрывать душу перед ними. Все это даже не приходило ей в голову до того самого расследования, во время которого она познакомилась с Крашниковым. Именно тогда, рядом с ним, она осознала глубину своих проблем, и он, его одиночество, так схожее с ее одиночеством, их взаимные чувства, явились спасением для них обоих, избавлением от призраков прошлого. Городовая чувствовала, как меняется ее личность, как перестраиваются принципы и представления, изменяются убеждения, бывшие частью ее личности на протяжении тридцати с лишним лет, именно это ее и напугало. Нет, она не растворилась в другом человеке, не потеряла себя – наоборот, обрела, полностью осознала, почувствовав себя живой и абсолютно счастливой. Однако, убежденность в том, что все хорошее имеет дурное свойство заканчиваться, не отпускала ее. Она знала, что когда-нибудь это произойдет и с ними, и это полностью ее уничтожит.

                   Помимо прочего, будучи подростком, Городовая узнала, что ее мать неизлечимо больна и что отец, любивший ее всем сердцем, положил свою жизнь на борьбу с этой болезнью. Она так и не узнала конкретного диагноза матери, но по различным обрывкам информации, поняла, что это была редкая, малоизученная болезнь психики. Она никогда не забывала о том, что это могло передаться и ей. Окончательно она закрылась от других людей после того, как ей исполнилось двадцать лет. Именно тогда в ее психике появились особенности – она стала видеть сны, предвосхищающие какие-либо события, связанные с ее работой. На момент встречи с Крашниковым она уже научилась жить с этой особенностью и даже немного управлять ею, но всегда была настороже, так как понимала, что рано или поздно могут появиться другие новообразования, с которыми она уже не сможет справиться. Только сейчас Городовая осознала, что это было одной из главных причин, почему она прервала отношения с Крашниковым – ради него самого. Она не хотела поступать с ним так, как мать поступила с отцом, не хотела, чтобы он потратил свою жизнь на борьбу с ее демонами.

                    Тогда, в день расставания, что-либо объяснить Городовая не потрудилась ни Крашникову, ни себе. Ему она тогда наговорила ужасных вещей – что просто остыла к нему, что ничего особенного и не чувствовала... Все, кроме правды. Но на самом деле, ее гнал прочь от него страх. Страх потерять все.

                   Сейчас Городовая плакала, вспоминая обо всем случившемся, жалея себя, жалея его и разрываясь от тоски и одиночества. Она чувствовала все так остро и ярко, словно расставание случилось только вчера. Только все эмоции переживались ею мощнее в триста раз, по количеству дней, во время которых она от них отгораживалась.

                  Городовая не знала, сколько времени продолжалась у нее эта незапланированная истерика, но в какой-то момент она начала успокаиваться и, в конце концов, заснула.