Текст книги "Яблоневый шепот (СИ)"

Автор книги: Ксения Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

     – Что вы имели ввиду, говоря о том, что сегодня плохой день? – Городовая хотела переключить внимание Юлия на что-то другое, к тому же ее мучило любопытство – слишком уж часто смотритель употреблял сегодня эту фразу.

     – Только то, что сегодня плохой день, – ответил Юлий, пытающийся совладать с тремором рук. Помолчав еще немного, он продолжил:

     – Когда-то давно, я увлекся астрологией. За годы, проведенные в одиночестве, я изучил столько литературы в этой области знаний, и нашел столько ее подтверждений на собственном опыте, что теперь в точности знаю – какие дни хорошие, а какие действительно, по – настоящему плохие. – Наконец он перестал пытаться донести кружку до рта, не облившись при этом горячим чаем, и отставил ее в сторону. – Сегодняшний день один из худших в году. Планеты и звезды сегодня расположены так, что рождают энергии, настолько черные и неприятные, что ждать от этого дня чего-то хорошего, точно не стоит. Новости, которые вы принесли мне сегодня, только подтверждают этот факт.

     – Ну а как же живут люди, которые не знают ничего об астрологии? – виновато улыбаясь, спросила Городовая, прихлебывая ароматный горячий чай.

     – Так же, как живут люди, ничего не знающие, например, о ботанике, – просто ответил Юлий. – Это им не мешает. Но только до тех пор, пока не становится необходимым сделать какой-нибудь целебный сбор из трав, чтобы облегчить страдания своего больного родителя, к примеру.

     – Я поняла вас, – кивнула Городовая. – Кстати о ботанике… – На этих словах взгляд Юлия снова сделался пронзительным, – я вообще-то, приехала сюда с определенной целью.

     – Вы хотите увидеть яблони? – спросил Юлий, непостижимым образом угадав цель приезда Городовой.

     – Откуда вы знаете?! – неприятный холодок от этой нечеловеческой проницательности пробежал по спине Городовой.

     – Я уже говорил, что кладбище открывает свои секреты не каждому посетителю, а это что-нибудь, да значит.

                   Над столом на некоторое время повисла пауза, во время которой Юлий все же сумел отпить из кружки немного чая.

     – Я не могу показать вам деревья прямо сейчас, – наконец сказал он. – В такую погоду по кладбищу лучше не ходить.

     – Я понимаю, – Городовая даже думать не хотела о том, что ей придется рано или поздно покинуть этот теплый и уютный домик, тем более для того, чтобы побродить по кладбищу.

     – Но… что именно вы хотите увидеть? Здесь сотни деревьев и они… яблони как яблони, – Юлий с интересом смотрел на Городовую, ожидая ответа.

     – Даже не знаю… – она на самом деле не знала, что именно хочет найти здесь, на кладбище… Просто доверилась интуиции, которая привела ее сюда. – Может быть, я просто хочу… убедиться, для начала, что здесь растут именно яблони?

                   Юлий молча встал из-за стола и, взяв зонт, стоявший в углу, возле рукомойника, вышел из домика. Городовая непонимающе уставилась на захлопнувшуюся дверь, но еще до того, как она успела что-либо сообразить или испугаться, Юлий вернулся обратно. В руках он держал небольшую ветку с овальными листочками, не успевшими упасть с дерева, несмотря на то, что приближался октябрь.

     – Вот, полюбуйтесь. Это яблоня.

                   Городовая удивленно таращилась на сломанную ветку яблони, сама не понимая, почему она так ее поразила. По какой-то причине, эта ветка вызвала у нее бурю эмоций, среди которых главенствовал… страх.

     – Где вы ее взяли? – наконец задала она вопрос, хотя ответ был очевиден.

     – Отломил от дерева, разумеется. Это меня не красит, но яблонь тут полно, а плоды, кроме меня никто в пищу не употребляет, ведь они растут на кладбище все же…

     – А вас это, значит, не беспокоит? – Городовая все еще приходила в себя, размышляя над своей реакцией на сломанную яблоневую ветку.

     – Нет. Не беспокоит. В моей жизни бывали времена, когда я и не такое употреблял, – со смешком ответил Юлий.

     – Яблони действительно больше нигде не растут? – уточнила Оксана.

     – Действительно. Больше нигде. Поверьте – я специально интересовался.

     – Зачем вам это было нужно? – удивилась Городовая.

     – Не знаю, поверите ли вы мне, – снова усмехнулся Юлий. – В молодости у меня было много… претензий – к людям, к Богу, ко Вселенной. Иногда я злился, иногда задавался какими-то  вопросами и пытался ответить на них самостоятельно. Все это привело меня к тюрьме. И в этом мне повезло. Именно там я встретил людей, который дали мне ответы на многие из моих вопросов. Я стал лучше понимать себя и осознавать свои ошибки – не из-за ограничения свободы, а благодаря людям, которых встретил в неволе. Если бы я не попал в тюрьму, то никогда бы их не встретил. Тогда моя жизнь даже близко не напоминала бы ту, которой я живу сейчас, если бы я вообще остался жив.

                   Городовая с интересом слушала Юлия. Не часто встречаешь людей, которые с такой благодарностью говорили бы о тюрьме. Страшно сказать, но речи Юлия скорее напоминали рассказы о монастыре, чем о тюрьме. Видимо, для кого-то и монастырь – тюрьма, а для кого-то и тюрьма – монастырь, все зависит от человека. Тем временем, Юлий продолжал:

     – Среди моих знакомых в тюрьме, был один шаман. Сидел за то, что использовал в своих шаманских ритуалах запрещенные медицинские препараты, – Юлий рассмеялся своим воспоминаниям. – Так вот этот шаман однажды сказал мне, что я буду счастлив только там, где цветут яблони.

     – И вы ему поверили?

     – У меня не было оснований не верить ему, – легко ответил Юлий. – Хотя его транс и был вызван химическими препаратами, которые он принимал, почти все откровения, что посещали его в этом состоянии, оказывались верными – так или иначе.

                   Городовой снова пришло на ум сравнение с монастырем, а этот их тюремный шаман был своеобразным аналогом всеведущего мудрого старца.

     – Поэтому, когда мой срок закончился, я вернулся на родную землю и стал искать место, где бы росли яблони. Представьте себе мое удивление, когда я не смог найти их нигде поблизости. Только здесь.

     – И как, вы теперь счастливы? – осторожно спросила Городовая.

     – А разве не похоже? У меня есть все, что необходимо и я свободен. Да. Я счастлив!

     – Но, вы бы имели все то же, были бы свободны и, возможно, счастливы, и в любом другом месте… – Городовая гнула свою линию, хотя понимала, что поступает дурно, пытаясь посеять сомнения в уме и душе Юлия. Однако, похоже, это было не так-то просто. Юлий ответил, глядя на нее своими чистыми, словно у ребенка, глазами:

     – У меня не так много времени, чтобы проверять правдивость вашего заявления. А предсказание шамана уже сбылось, так зачем же мне рисковать?

                     Городовая смутилась, почувствовав себя настоящей сволочью, и решила закрыть эту тему, переключившись на погоду.

     – Как там, на улице? – зачем-то спросила она, хотя и так было понятно, что гроза пошла на убыль. Капли дождя громыхали по крыше реже, а раскаты грома теперь слышались где-то в дали, напоминая о разыгравшейся совсем недавно стихии.

     – Наверное, мне нужно собираться, – она покосилась на подсохшую, но все еще влажную одежду и в нерешительности замолчала.

     – Вы можете поехать домой в моей рубашке, а после вернете. Или нет. Можете оставить ее себе, на память, – Юлий принялся деловито убирать со стола. – Тем более, что ваш друг и коллега появиться здесь в ближайшее время и вам не придется объяснять таксисту свой не совсем обычный внешний вид.

                   Юлий улыбался, глядя, как Городовая смотрит на него, окатывая новой волной изумления, смешанного с недоверием. В этот момент на улице послышалось шуршание шин – к домику подъехал автомобиль. Городовая продолжала таращиться на Юлия, всем своим видом  изображая  немой вопрос – откуда вы это знали?! В момент, когда с ее губ уже срывался вопрос, смотритель вдруг насторожился и приложив указательный палец к своим губам, вышел за дверь. Городовая бросилась к своей одежде и быстро натянула ее на себя, не смотря на то, что ткань была неприятно мокрой и холодной. Свернув рубашку, и сунув ее в сумку вместе с яблоневой веткой, следователь вышла из домика всего лишь парой минут позже смотрителя. Она уже догадалась, что к домику подъехал не Крашников, но увидеть того, кого увидела, она ожидала меньше всего. Юлий стоял возле ворот и разговаривал о чем-то с Максимом. Казалось, что оба мужчины напряжены, но судя по интонациям, их беседа носила доброжелательный характер. Городовая подошла к ним и улыбнулась Максиму:

     – Кого-кого, а тебя не ожидала здесь увидеть.

                    Максим тоже казался удивленным, но на его манере общения – чуть насмешливой, ироничной, это никак не отразилось:

     – Я родился и вырос в этих местах, и у меня здесь куча родственников, так что ничего необычного, а вот ты выбрала… странное место для посещения в такую погоду.

                  Городовая рассмеялась вместе с Максимом, над нелепостью их встречи в этом странном месте, однако, заметив краем глаза, что Юлий даже не улыбнулся, она перестала смеяться и спросила:

     – А почему именно сегодня? Такая погода…

     – Ну, знаешь… у моего близкого родственника сегодня день смерти… – по понятным причинам, Максим сник, – люди не выбирают, когда им умереть… большинство, по крайней мере! – закончил фразу он уже почти весело и Городовая снова улыбнулась. Ей нравился Максим и его чувство юмора, он был близок ей по духу и, честно говоря, ей было немного не по себе от того, что она в последнее время слишком очевидно его игнорировала.

     – Как у тебя дела? Как расследование? – чувствовалось, что Максим тоже напряжен, но его интерес искренен.  – Мы в последнее время так редко видимся…

     – Да, извини, мне просто нужно было работать…

     – Конечно, ведь ты за этим сюда и приехала.

                   Неловкое молчание между коллегами было прервано неопределенным возгласом Юлия, отреагировавшего на очередной, подъезжающий к кладбищу, автомобиль. Городовая увидела сидевшего за рулем Крашникова и с облегчением вздохнула, только сейчас осознав, как была напряжена все это время, с самого момента приезда на кладбище, больше часа назад.

                   Выйдя из машины, Крашников первым делом подошел к Городовой и, глядя ей в глаза, спросил:

     – Что случилось, почему твой телефон недоступен?

                   В его голосе было столько тревоги и заботы о Городовой, что ей стало совестно за то, что она не поставила его в известность о том, куда отправилась. Но она никогда ни перед кем не отчитывалась и поэтому вряд ли от нее можно было этого ожидать в ближайшее время.

     – Все хорошо. А телефон просто промок и отключился.

      – Действительно, все просто, – во взгляде следователя теперь читалась не только забота, но и угроза. – Давай договоримся, на такой случай: мне было бы намного спокойнее, если бы ты позвонила, к примеру, с телефона Юлия или… Максима, – он мимоходом кивнул Максиму вместо приветствия, тот ответил ему таким же коротким кивком, – и просто сказала бы, что с тобой все хорошо.

     – Я… извини… А Максим только что приехал, – в данный момент Городовой показалось важным прояснить это, однако уже в следующий момент она поняла, что выглядит так, будто оправдывается.

                   Очередную неловкую паузу прервал Юлий:

     – Думаю, вам, Максим, стоит поскорее посетить своих родственников, пока снова не начался дождь, а я, пожалуй, провожу вас до часовни, наверняка там размыло все канавки…

                    Максим резко кивнул Городовой и Крашникову, и буркнув что-то на прощание, бегом направился к воротам кладбища. Юлий, торопливо направился следом за ним, но вдруг остановился и обернувшись к следователям, загадочно произнес, обращаясь к Городовой:

     – Помните о сегодняшнем дне.

                   С этими словами он решительно развернулся и пошел к воротам кладбища, а где-то поблизости снова загрохотал гром.

     22

                   Следующий ливень застал следователей дома, куда они заглянули на некоторое время только для того, чтобы Городовая переоделась в сухую одежду. Стихия разыгралась с утроенной силой, хотя казалось, что это уже невозможно. Дождь лил в прямом смысле слова как из ведра, гром гремел почти без перерывов, а вспышки молнии разрывали черно-белое от водяных потоков, небо, в нескольких местах одновременно.

                 Все время пока Городовая принимала душ и переодевалась, Крашников неподвижно сидел в комнате на диване, и задумчиво смотрел на разыгрываемое природой представление. Сегодня он кое-что выяснил в рамках своего расследования, но не успел проверить информацию, так как чуть не сошел с ума от беспокойства за Оксану. Он бросил свою работу и отправился на поиски Городовой, хотя всего лишь не смог до нее дозвониться. Крашников понимал, что снова перегибает палку. Как-то ведь она жила без него, довольно продолжительное время, и у нее еще до знакомства с ним была опасная работа. Еще этот Максим. Несмотря на то, что у Крашникова с Городовой отношения пошли на лад, Дмитрий замечал, как ведет себя Оксана в присутствии Максима, и это его беспокоило. Он не ревновал, просто понимал, что этот парень – достойный конкурент и стоит ему приложить чуть больше усилий, у него появятся все шансы в борьбе за сердце Городовой, хотя она сама не осознает этого. Крашников ничего не может поделать с этой ситуацией, ему стоит просто отпустить Оксану и предоставить ей самой разобраться во всем. Вместо этого, он как последний дурак гоняется за ней по всему городу, как только у нее отключился телефон. Если он продолжит в том же духе, то просто отпугнет ее. Снова. Ему нужно срочно переключиться на работу, занять все свои мысли расследованием, предоставить Оксане личное время и пространство. Он постарается. Обязательно постарается, ради них обоих.

                  Городовая застала Крашникова в той же позе, в которой оставила его в комнате пятнадцать минут назад.

     – Что с тобой? – она обеспокоенно подошла к следователю и присела перед ним на корточки. Крашников посмотрел на нее долгим, бесконечно печальным взглядом и улыбнувшись, ответил:

     – Ничего. Правда. Все хорошо. Дождь почти закончился, давай работать, – с этими словами он встал и, надев обувь и куртку, вышел из квартиры.

                   Через несколько минут Городовая вышла вслед за ним, но его не оказалось возле подъезда. Оксана достала из кармана телефон, чтобы позвонить ему, но вдруг остановилась. В последние дни между ними много чего произошло и все эти перемены были важными и сложными не только для нее. Возможно, Крашникову тоже необходимо личное пространство и время для того, чтобы побыть одному, осознать происходящее…  Не стоит ему мешать. Приняв такое решение, Городовая отправилась в отделение полиции, одним щелчком  переключив все свои мысли на расследование.

                    В кабинете, положив ноги в тяжелых армейских ботинках на стол, сидела Алена.

     – Привет! О, да ты выглядишь совсем по-другому! У вас с супер – секси – следователем все налаживается? – Алена улыбалась во весь рот и явно ждала подробных рассказов о том, как именно Городовая и Крашников налаживали свои отношения.

     – Угомонись, – просто ответила ей Оксана, – просто отстань. – Однако, спустя пару секунд тоже улыбнулась, – Ну что ты хочешь услышать? Да, у нас все нормально.

     – Ха! Нормально – скажешь тоже! Нормально – это когда не тошнит. А у тебя слишком довольный вид, для просто – «нормально».

     – Отстань, ладно? Я не буду ничего тебе рассказывать! – Городовая по-дружески похлопала Алену по плечу, – давай работать.

     – Ну, уж нет! А как же – «а у тебя как дела, подруга? Что нового в твоей жизни?», – Алена явно была настроена на дружеские разговоры, которые Городовая не любила больше всего и даже боялась их.

     – Хорошо. Давай сначала поработаем, а потом поужинаем где-нибудь и обо всем поговорим, идет?

     – Идет, – после нескольких секунд обдумывания, согласилась на предложение Алена.

                     Городовая достала из сумки яблоневую ветку и положила ее рядом с фотографиями трупов жертв преступлений.

     – Та-а-к, и что это? – Алена осторожно взяла ветку и покрутила ее в руках.

     – Яблоня, – просто ответила Оксана

     – Так на фотографиях листья яблони? Ты все еще размышляешь об этом?

     – Они растут только на местном кладбище, – сказала Городовая.

     – Хм… странно. И что это значит? – Алена все еще недоумевала, но попыталась сделать предположение, – ты думаешь, что их убили там? Или кто-то специально посыпал место преступления этими листочками с кладбища, будто это какой-то ритуал?

     – Нет, я не думаю, что это ритуал. Мои коллеги из Особого отдела все еще проверяют мою информацию, но пока не нашли никакого культа с использованием листьев яблони.

     – Боже, ты и им голову заморочила? Но, это же полная чушь…

     – Они проверяют любую информацию, которую я считаю значимой, и никогда не говорят, что это чушь. И – нет, я не думаю, что их всех убили на кладбище. Но я уверена, что убийца, подложивший эти листочки к трупам, либо как-то связан с этим кладбищем, либо хочет нам что-то сказать.

     – И что же?

     – Если бы я знала…

     – Знаешь, что знаю я? – Алене не терпелось прекратить разговор об этих чертовых листьях. – Я прочесала базу учета преступлений в соответствии с новыми требованиями, и кое-что выяснила.

     – Что же? – раздражение Городовой разом улетучилось и она сосредоточила свое внимание на словах Алены.

     – Оказывается, в нашей местности было довольно много случаев, когда в каких-либо происшествиях погибали женщины, имеющие близких родственников мужчин. Не буду вдаваться в подробности, но в результате проведенной мной работы, я выделила нескольких претендентов на роль нашего маньяка. Вот, посмотри, – с этими словами Алена протянула Городовой список фамилий и имен, которые она посчитала подозрительными. В списке было шестнадцать претендентов на роль преступника. К списку Алена приложила подробные характеристики на каждого из них, с подробным описанием семейного положения, мест работы, учебы и адресов проживания. Городовая с удивлением взяла в руки все эти бумаги – уж что-что, а выделять главное и раскладывать информацию по полочкам –  конек Алены.

     – Ты просто молодец! – сказала следователь, просматривая характеристики подозреваемых. – Ты все проверила –  мотивы, возможности, алиби… и за такой маленький промежуток времени… Ты действительно молодец.

     Немного поразмыслив, она добавила:

     – У нас в Отделе есть аналитики, которые занимаются примерно тем же самым и в такие же сжатые сроки…

     – Ты что же, мне работу предлагаешь? – насмешливо спросила Алена?

     – Не то, чтобы у меня есть такое право… но, я могу тебя порекомендовать.

     – Спасибо, но пока я не готова обсуждать это на полном серьезе…

     – Да, конечно. Я, если честно, тоже.

     – Тогда посмотри на мои выкладки и скажи что-нибудь.

     – Хорошо, дай мне время.

     – Окей, я не буду тебе мешать, у меня есть кое-какие дела здесь… Я вернусь через полчаса.

                   Однако, Алена вернулась только через час, который пролетел для Городовой, как одна минута, но и за это время следователь успела понять, что люди из списка не представляют для них никакого интереса. Ни на одного из них ее интуиция не откликнулась. Как всегда, Городовая не смогла бы легко аргументировать свою точку зрения кому бы то ни было, но она была совершенно уверена, что ни один из людей из списка не является тем, кого они ищут. Снова промах! Это невероятно раздражало! Разочарование было настолько велико, что Городовой захотелось выпить.

                   Когда в кабинет вошла Алена, то по выражению лица Городовой поняла, что ее список  ничего не дал. Она медленно обошла стол и тяжело вздохнув, уселась на стул рядом с Городовой.

     – У меня есть еще один список… Там несколько имен тех, кто, сначала показался мне подозрительным, но по разным причинам, отсеялся из списка подозреваемых. Но… это мое мнение и может быть, ты сама посмотришь…

     – Еще один, говоришь… Давай посмотрим… – Городовая взяла листок из рук Алены, не особо надеясь на какой-то результат. – Ого, это интересно, – через несколько секунд произнесла она.

     – Что там? – с нетерпением спросила Алена.

     – Среди свидетелей об одном изнасиловании, проходит наш убитый Павел Лавров!

     – Да, я обратила на это внимание, – кивнула головой Алена. – Кстати, он довольно часто оказывается поблизости от таких историй – то свидетелем, то каким-то знакомым, то соседом… Все это мне показалось подозрительным, однако, я снова проверила все, что есть по нему и не нашла никаких существенных доказательств, подтверждающих его виновность в чем-либо. Может, проверишь сама?

     – Не думаю, что сделаю эту работу лучше. Я доверяю тебе и твоим аналитическим способностям… не хочу тратить на это время, – решительно заявила Городовая. – Можешь сказать – примерно, когда в последний раз Лавров оказывался впутанным в какую-нибудь паршивую историю с изнасилованием?

     – Последний раз около трех лет назад, вот тут записано, – Алена ткнула пальцем в строчку на листке. – Что ты об этом знаешь?

     – Ничего. Пока ничего, – задумчиво произнесла Городовая.

     – Ну, как знаешь. – В таком случае, может, поужинаем? Я голодная…

     – Да, давай, я тоже хочу есть, – Городовая поднялась со своего стула и, накинув куртку, автоматически достала из кармана телефон и посмотрела на экран – ни одного сообщения от Крашникова. Да что с ним такое?! – К тому же все равно никаких перспективных зацепок нет.

                   В половину десятого вечера Городовая и Алена были не только сытыми, но и изрядно выпившими. Их беседа, пропорционально количеству выпитого алкоголя, становилась все более откровенной, и совсем недавно перешла на новый уровень.

     – Послушай, а что там у тебя за дела с Максом? – Городовая выпила достаточно, чтобы самой завести подобный разговор.

                   Алена усмехнулась и ответила:

     – Да какие дела… Он меня игнорирует. Уже целый год. Мне он понравился с первого взгляда – как только я переступила порог отделения полиции и увидела его в дежурной части. С тех пор я приложила немало усилий, чтобы обратить на себя его внимание… Но, мы до сих пор просто друзья, понимаешь?! Я его не интересую совершенно, но никак не могу выбросить его из головы.

     – Ну, не знаю… Если бы я была мужиком, ты бы меня заинтересовала… – Городовая пьяно прищурилась и добавила, – по крайней мере, задница твоя мне бы понравилась точно.

                   Женщины одновременно рассмеялись, после чего подняли очередной тост – «за классные задницы».

     – Ну, хорошо, ты не его тип, – закусив водку долькой лимона, продолжила вскрывать раны Алены, Городовая, – но, он же мужик! Неужели ты не смогла затащить его в постель?

     – Смогла, – Алена начала икать, – но не до конца…

     – Как это? – Городовая нахмурила брови и подперла кулаком подбородок, приготовившись слушать.

     – Ну, в общем, у нас ничего не получилось… в самом разгаре он просто ушел…

     – Жесть, – только и смогла выговорить Городовая. – Надо выпить за то, чтобы такого больше не случалось ни с кем. Никогда.

     – Пьем…

                 Женщины выпили еще по одной стопке водки.

     – Так что, я тебе его не рекомендую, – хихикнула Алена.

     – Да я и не планировала… – ответила Городовая.

     – Да ладно, я видела, как вы друг на друга смотрите, с вами бы точно ничего такого не случилось бы. Хотя, если бы у меня был такой мужик как Крашников, я бы даже не смотрела на других.

     – Я и не смотрю. Просто, у нас с Крашниковым все сложно. Я его люблю.

     – Ого! Все, на этом притормози, подруга! Я думала, вы просто спите друг с другом, по старой памяти. А любовь меня совершенно не интересует. Это слишком…

                 Новоиспеченные подруги снова расхохотались.

     – Кстати, о наших барашках, посмотри, кто к нам пришел!

                 К столику подошли Крашников и Максим.

     – Ну, привет, алкоголички! – Максим был как всегда в приподнятом настроении, чего нельзя было сказать о Крашникове.

     – Не присоединитесь к нам? – Алена смотрела влюбленными глазами на Максима.

     – С удовольствием, – ответил он за них с Крашниковым.

                  Мужчины расселись за столиком и Дмитрий подал знак официанту, чтобы принес еще две стопки для водки.

     – Что за повод? – спросил Максим.

     – Мы пришли поужинать, но нам на глаза попалась эта бутылка, – Городовая взяла Крашникова за руку и пожала ее, чтобы он немного расслабился, но тот только покачал головой. Максим заметил этот жест Городовой, но никак не отреагировал. Весь оставшийся вечер он был душой компании и оказывал недвусмысленные знаки внимания Алене. А Крашников за все время не сказал ни слова и чаще, чем обычно выходил покурить.

                  Оказавшись дома, Городовая попыталась заговорить с ним, но была слишком расслаблена алкоголем, чтобы у нее это получилось.

                  Утром она проснулась с головной болью и неприятными ощущениями в желудке, но еще больше неприятностей ей доставляли ощущения от разбудившего ее сна. В этом кошмаре ей снова снились яблоки, залитые кровью, но на этот раз они были рассыпаны по всему полицейскому отделению. Сюжет сна заключался в том, что куда бы ни пошла Городовая, везде было полно этих чертовых яблок, и она никак не могла найти помещение, где бы их не было. Что все это означало, Городовая понять не могла, но однозначно было одно – ее кошмары вернулись. Она еще не решила – радоваться этому или огорчаться, ведь в какой-то момент жизни они настолько измотали ее, что она возненавидела эту особенность собственной психики. Ее мозг словно мощнейший компьютер обрабатывал всю имеющуюся информацию – события, люди, места, брошенные кем-то фразы, проявленные эмоции, и, связывая все это воедино, выдавал результат во снах. Особенность мозга Городовой была в том, что он отбирал и обрабатывал только ту информацию, которая касалась текущего расследования. Вот только большую часть информации, полученной в течение дня, Городовая, как и большинство людей, просто не осознавала и поэтому иногда ей было сложно интерпретировать собственные сны. Однако, если ей все же это удавалось, то выводы, которые делал ее мозг без ее сознательного участия, невозможно было переоценить. Иногда они были единственными аргументами в ведении расследований. Это были самые сложные, запутанные и опасные расследования в карьере Городовой. И сам факт того, что сны проявили себя именно в данное время, означал, что и это расследование не из легких.

                     Крашников спал рядом, его рука покоилась на животе Городовой, и ей очень не хотелось ее убирать, но желудок намекал, что готов очиститься от содержимого, и поэтому она скинула мужскую руку и побежала в туалет. Через двадцать минут Городовая, приведшая себя в порядок, вышла из ванной комнаты и направилась в кухню, на запах кофе. Крашников бодро передвигался по кухне, что-то помешивая, нарезая, расставляя, и Городовая залюбовалась его четкими, уверенными движениями.

     – Доброе утро! – Крашников помахал Оксане лопаточкой для переворачивания пищи на сковороде с антипригарным покрытием, – как чувствуешь себя?

     – Уже неплохо, – ответила Городовая, понимая, что ее внешний вид говорит об обратном.

     – Что это вчера было? Вы с Аленой теперь подружки? – с улыбкой спросил Крашников.

     – Не то, чтобы подружки, но, почему бы и нет? – Городовая почувствовала раздражение.

     – Ясно, не кипятись. Давай завтракать, потом мне нужно уехать.

     – Кстати, куда ты делся вчера? Я вышла из подъезда и…

     – Да... просто мне поступил звонок. Это по моему расследованию, пришлось срочно сорваться с места, извини, что не перезвонил.

     – Как оно продвигается, твое расследование? – Городовая поспешила закрыть тему, пока Крашников не намекнул на то, что обычно она сама ведет себя подобным образом и не собирается меняться.

     – Неплохо. Не так быстро, как хотелось бы, но неплохо. Думаю, скоро мы закончим с этим.

     – Ничего себе! – Городовая  была изумлена, – Так быстро?

     – Я не хочу тебе забивать этим голову, но скоро, возможно, обращусь за советом.

     – Хорошо, – Городовая была удивлена тем, что он не хочет поделиться с ней подробностями дела, но, в конце концов, ведь она тоже так поступает. – Хорошо, – просто повторила она и приступила к завтраку.

     23

                   Крашников подъехал к коттеджному поселку для старичков, способных оплатить себе комфортную пресную старость под присмотром опекунов – надсмотрщиков, либо имеющих родственников, способных оплатить им это. Он проехал по безупречным улочкам, наблюдая за тошнотворной, искусственно создаваемой имитацией благополучной жизни престарелых обитателей этого поселка. Ему не хотелось приезжать в это место во второй раз, но его расследование привело его именно сюда.

                   Во время первого посещения бара, он ближе познакомился с Антоном – тем барменом, со шрамом над бровью, в первый раз встреченным ими в кафе «Элегант» и работавшим в двух заведениях одновременно. Дмитрий наблюдал за ним весь вечер, так как не верил в случайные встречи и совпадения. Все сложилось как нельзя лучше – в какой-то момент Крашников заметил, что у интересующего его персонажа назревает конфликт с посетителем, и тогда пытаясь разрядить обстановку, он встрял между этими двоими. После того, как скандальный посетитель удалился восвояси, Крашников разговорился с барменом. Оказалось, что Антон – один из бывших опекунов поселка для престарелых богачей, он то и рассказал следователю о его существовании. Это была интересная информация и Крашников тогда подумал, что она еще может пригодиться. Он был поражен – насколько быстро она пригодилась. Тогда он окончательно уверовал, что не иначе как высшие силы помогают ему в расследовании и приводят в нужные места в нужное время. Разговорившись тогда в баре с Антоном, Крашников выяснил, что многие в городе, в том числе и бармен, не одобряли саму идею существования этого поселка и считали, что все опекуны – просто паразиты, пытающиеся прожить за счет других людей. Антон потому в свое время и оставил эту работу, предпочитая совмещать несколько должностей в барах и ресторанах города, работая почти круглосуточно. Крашников был осторожен в общении, ведя себя не как следователь, а скорее как приятель, и в результате они с Антоном распрощались на приятной ноте,  и даже обменялись телефонами, но не созванивались.