Текст книги "Завещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– Спасибо.

И тогда она посмотрела на него совершенно сияющими глазами. Джейк почувствовал, как его грудь сжалась во второй раз за ночь, но на этот раз это было совсем другое чувство.

Помощник официанта ушел, а Джози тут же наклонилась к столу.

– Мы с бабушкой бывали здесь раза три, – объявила она.

Черт.

Он пристально смотрел на нее, гадая, не ошибся ли в причине ее сияющих глаз, и, возможно, дело было не в счастье, а в слезах.

– Мне здесь нравится, – продолжала она. – Мы дважды приезжали на мой день рождения, один раз на ее. Это один из моих любимых ресторанов из всех.

Ну, это хорошо. Она широко улыбнулась, улыбка осветила ее лицо и обнажила красивые белые зубы. Его внутренности сжались. Он видел ее улыбку. Но только не такую. Эта была феноменальной.

– Я ездила в «Бриз-Пойнт», и мы с бабушкой тоже туда ходили, но чаще, потому что там не так дорого. А я пошла одна. Это не было ужасно, но заставило меня грустить, и не только потому, что этот отвратительный человек подошел ко мне, – поделилась она, все еще улыбаясь. – Но сейчас я в прекрасном платье, ты выглядишь очень красиво в костюме, очень галантен, что так очаровательно, и мы находимся в сказочном ресторане, где я уверена, подадут отличные блюда. И мне не грустно, потому что я знаю, бабушка была бы счастлива, что мы здесь наслаждаемся этим… вместе.

Она протянула руку, схватила свой стакан с водой, сделала глоток и поставила его обратно, снова посмотрев на Джейка. Все это время Джейк, все еще зачарованный ее улыбкой и словами, не мог придумать, что сказать.

– Теперь у нас будет прекрасное воспоминание. Разве это не чудесно? – спросила она.

– Да, детка, – заставил он себя ответить.

Мгновение она продолжала ослеплять его улыбкой, прежде чем продолжить сотрясать его мир.

– Спасибо, что дал мне это. Это очень много значит.

– Не за что, солнышко, – прошептал он.

И тут его ударило что-то еще. С тех пор как он впервые увидел ее, она была покрыта саваном горя. Она испытывала его день за днем, и это душило ее.

Теперь она была счастлива. И это его заслуга.

Черт, вашу мать, это было приятно.

Он наблюдал, как она склонила голову к меню и пробормотала:

– Интересно, какие у них фирменные блюда. У них всегда есть что-то очень великолепное.

– Гуляем на всю катушку, Лисичка, – пробормотал он в ответ, и она снова одарила его сияющими глазами и ослепительной улыбкой.

Он ухмыльнулся ей, потом опустил глаза в меню. Не успел он сделать свой выбор, как к их столику подошел официант, и Джейк в замешательстве наблюдал, как парень поставил бокал шампанского перед Джози.

– Добрый вечер, – сказал он, когда Джейк перевел взгляд с бокала на Джози, изучающую бокал, на официанта. – Это от джентльмена в баре, – объяснил он, улыбаясь и наклоняя голову в сторону бара.

Официант продолжал расспрашивать Джейка о заказе напитков, но Джейк посмотрел мимо Джози, которая оглянулась через плечо на бар, и увидел его.

Гребаного Бостона Стоуна.

И у этого ублюдка хватило наглости послать выпивку женщине, сидящей за столом с Джейком.

– Сэр? – позвал официант, и он скосил на него глаза.

– «Bud». Бутылочное, если есть, – коротко приказал он.

– Конечно, – ответил официант. – Хотите услышать специальные предложения?

Джейк посмотрел на Джози и увидел, что она смотрит на бокал с шампанским.

– Чуть позже, – сказал он.

– Конечно, – пробормотал официант и удалился.

Как только он ушел, Джейк понял, как раздражена Джози, потому что она без колебаний ему сказала:

– Это за гранью возможного, – прошипела она. – Совершенно бестактно. Я обедаю с джентльменом, а он посылает бокал шампанского только мне? Так не делается. Это исключительно грубо, не говоря уже, что высокомерно. Он действительно думает, что это произведет на меня впечатление? Если так, то он сильно ошибается.

После того как она произнесла эти слова, Джейк поднялся со стула, бросил салфетку на стол, протянул руку и взял ее бокал шампанского. Он обошел стол, не сводя глаз со своей цели, в жилах кипела кровь, и остановился только тогда, когда почувствовал, как ее рука обвилась вокруг его руки.

Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она побледнела и теперь выглядела обеспокоенной.

– Джейк… – начала она шепотом.

– Все будет хорошо, детка, – заверил он ее. – Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

Сжав ее руку, он высвободил свою, и подошел к Стоуну. Поставил бокал на стойку рядом с ним и прорычал:

– Выйдем.

Он не стал дожидаться, пока Стоун последует за ним. Он мог не знать Бостона Стоуна, но он знал, что он за человек. Даже зная, что Джейк сможет уложить его, потому что тот был сантиметров на пять выше и килограммов на десять тяжелее, он не смог бы перенести удара по своему мужскому достоинству, когда его вызывали.

Джейк не ошибся. Когда он вышел на улицу, Стоун был там.

Придурок обогнул его, и они оказались лицом к лицу, Джейк начал первым.

– Да у тебя яйца из камня, – отрезал Джейк.

На это ублюдок ухмыльнулся.

– Это что, каламбур?(Прим. переводчика: Stone (Стоун) с англ. – камень).

– Я не шучу, придурок, – огрызнулся Джейк. – Серьезно? Послать выпивку женщине, сидящей напротив меня за моим столиком?

– Я купил всю бутылку, но остальное выпью сам. Весьма уверен, что «Дом Периньон» тебе не потянуть, – ответил Стоун, его голос был ровным, слова ехидными.

Джейк пропустил это мимо ушей. То, что Бостон Стоун думал о нем, не имело значения. Не сейчас и никогда впредь.

Что было важно, так это то, что Джози хорошо проводила вечер, сияя улыбкой, а через минуту разозлилась из-за этого осла.

– У Джози слишком много дел, чтобы сказать тебе об этом, – ответил Джейк. – Но по дороге сюда она рассказала мне о выпивке с тобой. Она также сказала мне, что не хочет этого. Мы обсудили это и решили, что об этом скажу тебе я. И теперь, раз уж у меня появилась такая возможность, я говорю. Ты ей не нравишься, мужик. Прекрати это. И предупреждаю, для женщины такого класса, то, дерьмо, что ты только что выкинул, ничего не значит, она только разозлилась.

– Посмотрим в понедельник вечером, нравлюсь ли я Джозефине.

Иисусе. Этот парень глухой?

– Ты меня не услышал, – ответил Джейк. – Ты ни хрена не посмотришь, так как придя в клуб, ты ее там не найдешь, потому что она будет готовить ужин для меня и моей семьи.

По лицу Стоуна промелькнуло раздражение, прежде чем он скрыл его и поднял подбородок.

– Похоже, она настроена отправиться в трущобы, но такая женщина, как она, всегда возвращается, когда это особое возбуждение проходит.

Да что с этим парнем?

– Она только что потеряла бабушку, придурок, – напомнил ему Джейк.

– И в моменты скорби, бывает полезно обратить свой сознание к другим более приятным вещам и, когда она предоставляет мне эту возможность, я буду наслаждаться, обращая ее разум только к этим вещам.

– Господи, правда? – спросил Джейк. – Я же сказал, ты ей не нравишься. Ты серьезно думаешь, у тебя такой большой член?

– Я не из тех, с кем можно сравнивать. У нас с тобой нет ничего общего. Совершенно ничего общего, Спир. За исключением того, что мы оба точно знаем, как же хочется хорошенько отыметь Джозефину Мэлоун. И я бы не поверил, что это возможно, но сегодня, увидев ее в этом платье, это желание лишь усилилось. Если у тебя есть яйца, мое предложение, иди туда и сделай это по-быстрому. Сегодня вечером. Пока твои чары не сошли на нет. Но, прошу, не у стены фойе Лавандового Дома. Вот где я возьму ее в наш первый раз.

Глаза Джейка заволокло красной пеленой, но он не успел сказать ни слова. Потому что сзади к нему подошла она. А он был так зол и сосредоточен, что не слышал стука ее каблуков по брусчатке. Он просто почувствовал, как ее плечо ударилось о его руку, затем она скользнула перед ним, и он увидел, как Джози отвела руку и с силой ударила Стоуна по лицу.

Голова Стоуна дернулась в сторону, и Джейк пошевелился. Обхватив пальцами ее запястье, он потянул его вниз и прижал к ее животу, притягивая ее обратно к себе, затем отступил назад и обхватил другой рукой вокруг ее груди.

Но сейчас она ничего не замечала.

– Хам, – огрызнулась она, и Джейк мгновенно растерял свою ярость и вынужден был стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться над ее нелепым оскорблением, которое, даже нелепое, было чертовски милым, потому что в этом была вся Джози.

– Как вы смеете! – не отставала она от него. – Вы… вы… ужасны, – прошипела она.

Лицо Стоуна полностью изменилось, его глаза смотрели на нее, губы шептали:

– Джозефина…

– Ни слова больше, – сердито предупредила она. – Боюсь, должна сообщить, что из-за вашего поведения сегодня вечером и того, что я только что услышала от вас, я не буду встречаться с вами в понедельник. На самом деле, я бы предпочла больше не видеть вас в своей жизни. Я ясно выразилась?

– Жаль, что вы это слышали, Джозефина, но позвольте мне… – начал Стоун.

– По правде сказать, я нахожу это весьма удачным, – прервала она его. – Я думала, что вы просто высокомерны и бесчувственны. Теперь я знаю, что вы гораздо хуже. Увы, у нас с Джейком был прекрасный вечер. Первый чудесный вечер после смерти бабушки, а вы омрачили его. Тем не менее, таких, как вы, легко забыть, поэтому мы можем оставить неприятности, которые вы нам доставили, позади, вернуться в ресторан и продолжить наслаждаться нашим вечером.

Слушая это, Джейк мысленно сделал себе пометку не злить Джози, она вырвалась из его объятий, но взяла его за руку.

– Пойдем, Джейк. Твое пиво принесли, а я только что поняла, что мне очень нужен мартини

Она потянула его за руку. Он ухмыльнулся ей, потом ухмыльнулся хмурому Стоуну, бросившему на Джози мрачный взгляд, который Джейку не очень понравился. С другой стороны, что еще этому мудаку оставалось. Она была еще больше для него потеряна, чем прежде. Не важно, что он был при деньгах и мог прислать ей бокал «Дом Периньон». Для Джози он перестал существовать.

От этой мысли Джейк продолжил ухмыляться, позволяя ей тащить себя к ресторану. Но когда она развернулась, то пошатнулась на высоких каблуках, и он дернул ее за руку, чтобы она полетела в его сторону. Он отпустил ее руку, но крепко прижал к себе, обняв за спину, и проглотил смешок, когда она в ярости пробормотала:

– Пропади все пропадом!

– Просто продолжай в том же духе, детка, – прошептал он. – Ты сравняла его с землей. И не важно, что с тобой произойдет в этих туфлях. Ты будешь выглядеть прекрасно, у него нет шансов, так что все хорошо.

Он заставил ее подняться по ступенькам и протянулся к двери, чтобы ее открыть, когда она заявила:

– Этот человек – жаба.

– Этот человек в твоем зеркале заднего вида, а дальше по дороге – мартини и чертовски хорошая еда.

Он услышал, как она вздохнула, когда вел ее через дверь, а затем она сказала:

– Правильно.

Он сжал ее руку и почувствовал, как она обняла его за спину, когда он вел ее к их столику. Они отпустили друг друга только тогда, когда он отодвинул ей стул. Она села. Джейк пододвинул его и вернулся на свое место.

Он положил салфетку обратно на колени, когда она снова заговорила.

– Я была права. Ты очень галантен.

Он посмотрел на нее и увидел, что она смотрит прямо на него.

– Что?

– То, что ты только что сделал, благородно и храбро. Я никогда не видела, чтобы мужчина так себя вел. Твои действия на мою раздражительность в отношении немедленного решения этого вопроса, были довольно приятными.

Он улыбнулся ей и заметил:

– Значит, ты делаешь мне комплимент.

Она кивнула.

– Так и есть. Неудивительно, что ты понравился бабушке. Она всегда говорила, что рыцарство исчезает вместе с благородством, и считала это позором. Она говорила, что такие мужчины сейчас большая редкость. Она нашла его в тебе. Я все больше и больше понимаю, почему она завещала меня тебе, зная это, она хотела бы, чтобы у меня это было.

Джейк ничего не сказал. Потому что он снова замер, чтобы полностью прочувствовать ее слова, прожигающие его насквозь.

– Чего я не понимаю, так это почему она держала тебя подальше от меня, – заявила она, отводя глаза и обращаясь к ковру. – И все же эта встреча была неприятной. – Она снова посмотрела на него. – Могу я попросить не обсуждать ничего, что может нас огорчить, и просто наслаждаться вечером?

Господи, она была особенной. И слишком чертовски милой. Джейк снова ей улыбнулся.

– Мы можем все, что ты захочешь, Лисичка.

Ее глаза вспыхнули, когда он замолчал, затем он увидел, как что-то меняется в ее выразительном лице, согревая все ее черты, и, наконец, она улыбнулась.

Он позволил этой улыбке иссушить себя, а потом краем глаза увидел их официанта. Он привлек его внимание, кивнув. Парень поспешил к их столику.

– Леди желает мартини, – сказал ему Джейк.

– Водка с оливками, – вставила Джози.

– Сию минуту, – ответил официант.

– Тогда нам нужны фирменные блюда, – добавил Джейк.

– Конечно, – кивнул парень, слегка поклонившись. – Я скоро вернусь.

– Итак, – начала Джози, когда парень отошел. – Мне нужно знать, есть ли что-нибудь, что Коннер не будет есть, чтобы я могла спланировать меню на понедельник.

Он потянулся за пивом, не обращая внимания на принесенный стакан, и ответил:

– У Кона аллергия на овощи.

Он сделал большой глоток из бутылки и подавил еще одну усмешку, когда увидел, как ее большие голубые глаза расширились.

– Это ужасно, – заявила она. – Аллергия на овощи? На все?

Он поставил пиво на стол и наклонился к ней.

– Детка, это просто оборот речи. У него нет на них аллергии. Он просто их ненавидит.

– О, – пробормотала она. Затем ее взгляд стал острым. – Он должен преодолеть это. Отсутствие овощей в рационе плохо сказывается на здоровье.

– Я позволю тебе поделиться этим с ним в понедельник.

Она расправила плечи и заявила:

– Я сделаю это без промедления. Насколько я понимаю, молодые люди продолжают расти до двадцати лет. Он далеко не маленький, но если бы его диета была более здоровой, кто знает, что могло бы быть.

Черт возьми, она была классной.

– Да, Джози. Кто знает, – пробормотал Джейк.

– Теперь у меня разыгрался аппетит для стейка, – сменила она тему.

– А ты что будешь?

Прямо сейчас, он бы испробовал милую недотепу и ее классную киску, и слушал бы ее стоны. Вместо этого он сказал:

– Жду фирменные блюда.

Она кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Потом принесли ее мартини.

*****

Джейк сидел на подоконнике в светлой комнате, вытянув ноги, скрестив лодыжки, со стаканом скотча Лидии в руке, его глаза смотрели на лунный свет, отражающийся на море.

Джози была рядом с ним, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги и прижавшись к спинке сидения, повернув лицо к окну.

Она подала ему выпивку и сняла туфли. Она не распустила волосы, и после сегодняшнего вечера он подумал, что ему действительно нужно увидеть ее с распущенными волосами.

Но для этого еще будет время.

Она пила из бокала какую-то пурпурную жидкость, которую налила из модной бутылки, и запах у нее был как у сиропа от кашля, когда она протянула ему свой стакан после того, как он спросил, что это такое. Он не стал пробовать. Одного вздоха было достаточно, чтобы сбить его с толку, и выражение его лица, должно быть, сказало ей об этом, потому что она тут же взяла у него стакан, но сделала это с милым смешком.

Пригласив его выпить после ужина, отдав его виски, взяв свой напиток и сняв туфли, она повела его в его любимую комнату в доме.

Вечер прошел прекрасно, и он знал это, потому что, видя, как она улыбается, терял счет времени, а она делала это так часто, что он не мог уследить. Она даже смеялась, в основном тихо и мило, но однажды ее плечи затряслись от смеха.

Что заставляло ее улыбаться и смеяться, так это его рассказы о детях или парнях в спортзале или о том, как его танцовщицы и вышибалы встречались, и расставались, пытаясь скрыть это, зная, что он не приветствует отношений на работе.

Она также заставляла улыбаться его, расслабляясь все больше и больше по мере того, как ужин продолжался, рассказывая о местах, где она была, о том, что делала, и о людях, которых знала и с которыми работала. Имена некоторых артистов он точно знал. Он даже знал имена некоторых дизайнеров.

Единственное, что его смущало, так это то, как она говорила об этом. Она явно наслаждалась своей работой, любила и/или восхищалась людьми, с которыми работала, и было очевидно, что ей нравилось то, что она делала, и люди, с которыми она это делала.

В ее стремительном образе жизни с модной и музыкальной элитой он видел, что ей будет трудно осесть в маленьком городке на побережье штата Мэн, каким бы красивым ни был город и каким бы феноменальным ни был ее дом.

– До того как ей стало слишком трудно подниматься по лестнице, мы с бабушкой все время сидели здесь, наверху. – Он взглянул на нее, она по-прежнему смотрела в окно. – Когда я была маленькой, я придумывала истории и рассказывала их ей. Думаю, она знала, что это были мои мечты, но она никогда ничего не говорила. Когда я стала старше, нам вообще не приходилось ничего говорить. Она потягивала свой Драмбуи, я – свой Шамбор, и мы просто сидели здесь, глядя на море, и мы просто были, но делали это вместе.

Джейк ничего не сказал, прочитав ее настроение и решив, что ей не нужен психолог или собеседник. Ей нужен слушатель. Так что он собирался быть им. Однако он ошибался. Он понял это, когда она повернулась к нему и в тусклом свете поймала его взгляд.

– Можешь просто рассказать мне, как вы познакомились? – тихо спросила она.

– Я расскажу тебе все, что ты захочешь, детка, – тихо ответил он.

Она кивнула, и Джейк начал.

– Дела в спортзале покатились вниз, – поделился он. Она склонила голову набок, и он продолжил. – Чтобы добиться реальных результатов от этого места, нужно было предложить учебные лагеря, занятия на велотренажерах, аэробику и тому подобную хрень. В таком большом городе боксерский зал не принесет ни хрена денег. Проблема была в том, что в то время у меня было трое детей и жена, и мне нужно было зарабатывать. Моя подруга работает репортером в окружной газете, и когда стало похоже, что спортзал пойдет ко дну, она раздула из этого большую шумиху, надеясь привлечь ко мне больше посетителей. Грузовик теряет свой спортзал. Дети теряют свою Лигу.

– Дети теряют свою Лигу? – спросила она.

Он кивнул.

– Спортзал выпускал юниорскую лигу боксеров. Они тренируются три дня в неделю после школы и соревнуются по выходным. У нас всегда бывало около двадцати или тридцати детей. Но мы на них ничего не зарабатывали, сборы, которые они платят, едва покрывали оборудование, но занимали время тренажерного зала. Тем не менее, это удерживает детей от разного дерьма и учит их дисциплине, дает им уверенность, показывает, что важно заботиться о своих телах, и дает им средства постоять за себя.

– Ты никогда не упоминал об этом, – заметила она.

– Я знаю тебя не так давно, солнышко, – ответил он.

Она кивнула, а затем сказала:

– Я слышала о «грузовике», и в названии твоего спортзала есть это слово. Что оно значит?

– Я и есть грузовик.

– Прошу прощения?

Он усмехнулся.

– Я и есть Грузовик, Джози. Раньше, когда боксировал. Так меня называли.

Она выпрямилась.

– Ты боксер?

Его ухмылка стала еще шире.

– Э-э… да, я боксер. Раньше был довольно хорошим. Вот как я смог попасть в газету, пусть она была всего лишь городской. Я рано начал боксировать, просто в качестве тренировки. Я не увлекался командными видами спорта, а мой отец не любил, когда ребенок просто валялся и смотрел телевизор. Я нашел себя, и это меня устраивало. Мне нравилось быть в своих мыслях, когда речь шла о том, что может сделать мое тело, но еще больше, когда мое тело бросало вызов, я должен был сохранять голову ясной. Ты тренируешься, изучаешь своего противника, у тебя есть люди, которые строят твою стратегию боя, но когда ты находишься на ринге, вас только двое, и цель довольно экстремальна. Ты должен выбить дерьмо из другого парня, чтобы он не сделал это с тобой.

Когда он замолчал, она спросила:

– И ты был довольно хорош?

– Да.

– Насколько хорош?

– У меня была пара платных боев в Вегасе. Это хорошо.

Она очаровательно смутилась, когда спросила:

– Хорошо?

Он снова ей улыбнулся.

– Да, Джози. Хорошо. Я боксировал в колледже, ко мне обратился тренер-менеджер, я бросил учебу на первом курсе, пошел ва-банк. Это сработало. Участвовал в нескольких крупных боях. Заработал приличные деньги. Немного попутешествовал и увидел парочку отличных мест. Было хорошо, захватывающе, мне понравилось, и я любил боксировать. Но ты должен делать это с умом, и уйти, когда придет время. Твое тело не может терпеть это вечно. Я ушел, вернулся домой в Мэн, воспользовался теми деньгами, что заработал, и открыл спортзал.

– Я все еще не понимаю, почему тебя называют Грузовиком, – сказала она.

– Меня зовут Грузовиком, потому что в колледже я нокаутировал парня спустя три минуты после начала первого раунда. Когда университетская газета спросила его, что случилось, он сказал, что мой правый хук был похож на удар в лицо грузовика «Mack». Это прозвище пристало.

– Я так понимаю, это комплимент, – предположила она, и это вызвало у него еще одну улыбку.

– Да, детка. Большой, – подтвердил он.

Он увидел, как блеснули ее зубы, прежде чем она заставила его вернуться к рассказу:

– Итак, ты мог потерять свой спортзал…

– Да. И Лидия увидела статью, – сказал он ей. – Она пришла ко мне. Не уверен, что ей хотелось, чтобы Грузовик сохранил спортзал. Скорее, речь шла о том, чтобы у детей осталась своя боксерская лига. Но что бы это ни было, она пришла предложить мне деньги, чтобы помочь меня выручить.

– Ох… – пробормотала она.

– Лидия – это Лидия, такой уж она была, заставила меня рассказать ей все, что я и сделал. Папа умер. Мама болела, и вскоре мы узнали, что она умирает. Мой спортзал терпел убытки, и чтобы купить еды, по ночам я работал вышибалой в «Цирке». Мы жили в двухкомнатной квартире недалеко от пристани, и это место не было хорошим, там пахло дохлой рыбой в зависимости от того, куда дул ветер. Донна начала познавать свою внутреннюю хищницу, поэтому больше была заинтересована в том, чтобы трахаться, чем заниматься своими детьми. Это означало, что Слоан плавала в моем дерьме, большую часть времени не испытывая счастья иметь двух детей.

– Так вот почему она ушла от тебя? – спросила Джози.

– Она не ушла от меня, детка, я выгнал ее вон.

В ее голосе прозвучало удивление, когда она спросила:

– Ты порвал с ней?

Он наклонился в ее сторону.

– Со Слоун я, наконец, научился это делать. Жизнь иногда – отстой и прямо тогда, она была полный отстой. Я знал, что эта квартира – дерьмо. Мне тоже не хотелось, чтобы моя семья там жила. Я был близок с отцом, любил маму, их уход не принес ничего хорошего. Я не мог содержать спортзал. Знал, что должен его закрыть. Это убивало меня. Я люблю этот спортзал. Но моя семья была важнее. Я работал на двух работах, притаскивал свою задницу домой в три часа ночи, вставал, чтобы открыть спортзал в семь, срывался всякий раз, когда мог. Я не хотел этого и пытался найти выход. Она не пыталась найти ничего, кроме способов оседлать мою задницу. Когда становится дерьмово, ты находишься рядом со своим человеком. Не тащишь его вниз, когда он и так навис над унитазом.

Последовала пауза, прежде чем она прошептала:

– Очень верно сказано.

– Знаю.

– Мне очень жаль, что она так поступила с тобой, Джейк.

Так чертовски мило.

– Тогда мне тоже было жаль, солнышко, – ответил он. – Но то, как она отвернулась от меня, но в основном от Итана, когда у нее появился новый мужчина и она начала новую жизнь, не расстроило меня.

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем спросить:

– Так это тогда бабушка предложила тебе деньги на «Цирк»?

– Да. – Он кивнул. – Это было дерьмовое место. И Дэйв, парень, который владел им, был мудаком. Девочкам ничего не платили, говорили, чтобы зарабатывали на чаевых. Двое вышибал на ночь. Всего двое. Для такого клуба, как этот, это чревато неприятностями. В баре, где работали девчонки, которые ни хрена не могли против этого дерьма, что-нибудь случилось бы. А он все зарабатывал деньги. Целую кучу. И когда он захотел уйти, я знал, что если бы мог купить бар, то смог бы все изменить, сделать лучше.

– Поэтому ты сказал об этом бабушке, и она поверила в твою идею.

Джейк снова улыбнулся.

– Да. Она поверила в мою идею, Лисичка. Сказала, что если я оставлю спортзал, она отдаст мне остальные деньги, и я смогу выкупить «Цирк», и по ходу вернуть их ей. Разумеется, я отказался.

Она выпрямилась и наклонилась к нему, удивленно спросив:

– Отказался?

– Отказался, – подтвердил он. – Взять деньги у восьмидесятишестилетней леди? – он покачал головой.

– Но, в конце концов, ты взял деньги, – заметила она.

Джейк кивнул.

– Взял. Но сначала сто раз сказал «нет». Самое приятное во всем этом было то, что она интересовалась мной, я ей нравился, а она нравилась мне, и она держалась за меня. За это время она познакомилась с детьми, вошла в нашу жизнь, и она нам там нравилась, мы держались за нее, а она держалась за нас. В конце концов, я сдался. Взял деньги, мне дали ссуду на спортзал, видя, что здание принадлежит мне. Я закрыл «Цирк» на два месяца, мы с приятелями починили его, снова открыли, в течение года я вернул деньги Лидии. Погасил кредит на спортзал за три года. Купил дом с четырьмя спальнями, где у всех детей есть свои комнаты. Жизнь изменилась. Отстоя закончился. Стало хорошо. И Лидия была катализатором всего этого.

– Так вы и познакомились, – тихо сказала она.

– Так мы и познакомились, – так же тихо ответил он.

– Я рада, что она была у тебя, Джейк. – Мягко произнесла она.

– Я тоже, солнышко.

– Я просто не понимаю, как она могла быть так вовлечена в твою жизнь, в жизнь твоих детей, и ни разу не упомянула никого из вас.

Это было самое неприятное. И, он знал, это был гребаный ход, но она столько страдала, что Джейк вошел в болото. Он разберется с ответным ударом, после, но только если он произойдет.

– Детка, она была вся в тебе, когда ты приезжала ее навестить, – сказал ей Джейк, и она снова посмотрела на него.

– Прошу прощения?

– Она постоянно говорила о тебе. Думала о тебе. И когда ты приезжала в гости, то очень волновалась. Не могла дождаться. Нетрудно заметить, что она скучала по тебе, и очень сильно. Так что, думаю, когда ты бывала у нее, она не хотела делить тебя ни с кем.

– Мы ходили на вечеринки, и я все время виделась с другими ее друзьями, – ответила она.

– Да, но я не совсем ее возрастной группы, и моя семья не совсем ее социального статуса. Нас не приглашают играть в бридж, и мы не ходим на церковные собрания.

– Верно, – пробормотала она.

– И я знаю из того, что она рассказывала мне после того, как ты уезжала, что она не жила в своем обычном темпе безумного общения, как делала всегда, до тех пор, пока больше не смогла. Когда ты бывала здесь, она брала перерыв. Она отдавала тебе все свое время и вытягивала каждую крупицу твоего.

Это вызвало молчание, пока она не нарушила его, тихо сказав:

– Мы поглощали друг друга.

– Что, прости? – спросил он.

Она снова посмотрела в окно.

– Когда мы были вместе, то поглощали друг друга. Я думала, что просто скучаю по бабушке. Когда я была с ней, то использовала каждое мгновение, которое могла, чтобы находиться с ней и в этом доме. Запомнить их на всю жизнь. Я делала это еще до того, как… – она замолчала и начала снова. – Я делала это, даже когда была маленькой девочкой. Мне нравилось быть с ней, и мне нравилось быть с ней в этом доме.

– Так, может, поэтому мы и не встретились.

Она снова посмотрела на него.

– Ты и твои дети не дружки по бриджу, Джейк, но для нее ты тоже много значил. Я знаю, это правда. У нее на тумбочке твоя фотография.

У Джейка не было на это никакого ответа.

Хотя, нет. Был один. Он просто не мог ей его дать. Не сейчас.

– Поначалу я могу понять. Но семь лет? – спросила она.

Он согнул колено, наклонился и, потянувшись, поймал ее руку.

– У меня нет ответов для тебя, детка, – мягко сказал он ей, и ни одно из этих слов не было подходящим, потому что они означали, что он ей лгал. – И, это отстойно, но ее больше нет. Это явно выносит тебе мозг, но ты должна отпустить ее, потому что ты не получишь эти ответы. Просто смирись с тем, что это было, что бы это ни было, и она сделала так, что теперь мы есть друг у друга.

– Теперь мы есть друг у друга, – прошептала она.

– Да.

Она развернула ладонь так, чтобы сжать его пальцы. Посмотрела ему в глаза и продолжила шептать.

– Я рада, Джейк.

Он ответил таким же крепким рукопожатием.

– Я тоже, солнышко.

Она слегка улыбнулась ему. И тут Джейк решил, что пора уходить. Она была в таком настроении, что ему захотелось найти нетрадиционные способы, чтобы вывести ее из этого состояния, а он знал, каким способом он может воспользоваться.

Он не был Бостоном Стоуном.

Вначале, когда он увидел ее на похоронах в большой черной шляпе и больших черных очках, он определенно почувствовал желание. С другой стороны, он испытывал желание задолго до этого, видя ее фотографии, читая ее письма, слушая, как Лидия говорит о ней.

На похоронах он не знал о завещании, но знал, куда клонит Лидия, чего она хочет. Она никогда не говорила этого прямо, но это не означало, что она не делала посыл совершенно ясным, а делала она его неоднократно.

Но Джейк не думал, что Джози захочет иметь дело с таким парнем, как он. На парковке у клуба он понял, что это не так, когда отпустил ее, сказав, что его пристрастия к женщинам склоняются в другую сторону. Он не лгал. Ему нравились длинные волосы. Ему нравились большие сиськи. И он не возражал, чтобы его женщины были оголены.

Тем не менее, ему также нравились задницы и ноги, и изгибы во всех нужных местах и высокие каблуки и мелодичные голоса и густые светлые волосы и большие голубые глаза и почти все, что входило в ее комплект.

Она сказала, что он ей не подходит, но он знал, что она лжет.

Но сейчас для нее было не время, чтобы принимать такие решения. Она потеряла единственного близкого ей человека на этой земле – не только бабушку, но, как он знал, и спасителя. И он почувствовал, что она на распутье.

Он был бы мудаком, став заигрывать с ней. Он подождет.

Она сказала ему за ужином, что ее дерьмоголовый босс вряд ли появится, по крайней мере, в ближайшие три недели, а может и дольше. Так что у него было три недели, в течение которых он будет действовать мягко.

Так что трахать ее на подоконнике в комнате, где она рассказывала истории своей недавно умершей бабушке, когда была ребенком, было не то.

– Завтра мне нужно переставить мебель, солнышко, так что лучше я пойду, чтобы успеть заснуть.

Она сжала его руку так, словно не хотела отпускать, и ему это понравилось.

Но она ответила: