Текст книги "Завещание (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Я поняла, что он имел в виду и три секунды назад, и казалось бы, мне должно стать легче. Но узнав об этом, я не почувствовала облегчения. Я испытала много чувств, но ни одно из них не было облегчением. Они включили мне мозг, я снова чувствовала лихорадку, и мою кожу покалывало, будто удары электричества плясали по ней во всей своей полноте.

Мне хотелось вцепиться в нее ногтями, содрать это чувство, и от этого все стало еще хуже, потому что я не знала почему.

Чтобы скрыть эту реакцию, я отвернулась и посмотрела на тротуар рядом с собой. Когда я это сделала, то почувствовала, как он пошевелился, как его тело приблизилось к моему, и услышала его шепот:

– Черт, детка. – Затем пауза, – черт возьми.

После того как он это сказал, я почувствовала, как его большая теплая рука обвилась вокруг моей шеи, и посмотрела на него. Когда я это сделала, он мягко сказал:

– И я не думал, что буду в твоем вкусе.

– Так и есть. – После того, как я это произнесла, я солгала (или мне показалось, что солгала, но на самом деле я не знала, что думаю), – думаю, ты ошибся в моей реакции на твое заявление.

Его губы снова дрогнули, пальцы на моей шее сжались, и он спросил:

– И какова твоя реакция на мое заявление?

– Я не понимаю, что бабушка хотела для нас.

– Возможно, она хотела, чтобы мы стали друзьями? – спросил он. – Возможно, она хотела знать, что у тебя есть кто-то, кто позаботится о тебе, кто будет присматривать за тобой, слушать тебя, прикрывать твою спину, когда тебе это нужно, и заботиться о тебе не только когда тебе это нужно, но и все время?

Так оно и было.

Ответ на мои вопросы. Но я все еще не понимала.

– Да, – прошептала я. – Она хотела бы этого для меня.

Мой взгляд упал на его плечо, и я пробормотала:

– Но это не имеет смысла. Она знает, что у меня есть Генри.

– Босс есть босс, – заявил он, намекая мне на то, чем бабушка поделилась с ним, так как он точно знал, кто такой Генри.

Я оглянулась на него, он продолжал говорить.

– Всегда, Джози. Ему насрать, что бы в конечном счете не происходило, он просто босс.

Конечно, я знала, что Генри – мой работодатель. Было время, когда осознание того, что это все, кем он когда-либо будет для меня, причиняло боль. Но после двух десятилетий вместе, это прошло. Или нет?

– Генри… – начала я.

– Нет здесь, – перебил он меня. – Ему насрать, Джози, и плевать, какие у тебя могут быть оправдания для этого парня, он сидел где угодно, только не рядом с тобой, пока ты плакала за своими очками, глядя на гроб своей бабушки.

Ну, вот и еще ответ. Он видел, как я плакала на похоронах. Джейк еще не закончил.

– И если бы он был здесь, ты ни за что не стала бы ужинать одна вчера вечером, беззащитная перед каким-то придурком, наговорившем тебе всякого и расстроившим тебя. Вот в чем суть, детка. Подумай об этом.

Я посмотрела ему в глаза и задумалась.

Генри хотел приехать, заявил, что приедет, но я сказала ему, что он должен закончить съемку. Он был связан контрактом. Все было согласовано. А съемка для журнала не была чем-то, от чего уезжают. Было задействовано много людей и денег. Кроме того, Генри никогда не делал ничего подобного. Даже когда он заболел гриппом в тот раз, когда мы были на Аляске, снимая купальники, распластавшись на снегу, он закутался в куртку и сделал свое дело. Он славился не только своим огромным талантом, но и надежностью, непринужденностью и склонностью не суетиться.

Но Джейк был прав. Суть была в том, что когда я сказала ему не ехать со мной, он согласился.

– Джози, – позвал Джейк, и я снова сосредоточилась на нем. Его пальцы еще раз сжали меня, и он спросил: – Ты ужинала сегодня?

– Я не голодна.

– Солнышко, ты должна поесть.

Мне потребовалось время, чтобы ответить. Потому что четыре человека в моей жизни называли меня солнышком. Мой отец, когда был в хорошем настроении или сделал что-то ужасное и пытался загладить свою вину.

Бабушка.

Генри.

А теперь Джейк.

А из уст Джейка, как и бабушки с Генри, это звучало приятно.

Я позволила себе прочувствовать это, прежде чем заверил его:

– Сегодня я ходила в продуктовый магазин. Я съем немного фруктов и сыра, когда вернусь домой.

– Точно. А завтра вечером, – он усмехнулся, – ты обещаешь, что не исчезнешь, если я приду. Но должен сказать, Итан будет со мной. Я не дам Эмбер еще один час, чтобы натворить гребанного дерьма с ее дебильным парнем и не дам ей еще денег, чтобы промотать их на тушь для ресниц.

Это не было хорошей новостью. Не то, что он согласился приехать. Странным образом я действительно с нетерпением ждала этого, и не совсем это понимала.

Нет. Это потому что я не люблю детей. Они громкие и жаждущие внимания. Они перебивают и, в наши дни, родители не журили их за эту грубость. Они ломают вещи. Все проливают. Ноют. Отказываются есть пищу, которую даже не пробовали, ошибочно заявляя, что им не нравится, когда и понятия не имеют, едят они это или нет. А когда они едят, часто чавкают, что отвратительно. Очевидно, я не поделилась этим с Джейком Спиром.

– Есть ли что-нибудь, что он или ты не любишь есть? – вместо этого спросила я.

– Итан помогал Лидии готовить кучу всякого на той кухне. Она привила ему любовь к пище. Все, что ты приготовишь, мы съедим.

Я сильно сомневалась в этом, по крайней мере, насчет Итана. Этим я тоже не поделилась.

– Хорошо, – ответила я.

– Мы будем в шесть.

Шесть. Очень рано. Великолепно. Ну, мне придется смириться с этим, так как его сыну, вероятно, на следующий день рано в школу или нужно делать домашнее задание или заботиться о классной песчанке или что-нибудь еще, из-за чего они не могли остаться допоздна.

– Хорошо, – согласилась я.

– Ладно, – пробормотал он, снова ухмыляясь.

Потом он замолчал. Я тоже не знала, что сказать. Когда это растянулось на некоторое время, и тот факт, что его теплая рука все еще обнимала мою шею, стал неудобным в основном потому, что сам он не чувствовал себя неудобно ни в малейшей степени, я нарушила наше молчание.

– Мы закончили?

– Отнюдь нет, – ответил он. Я глубоко вздохнула, услышав его ответ, и он закончил: – но на сегодня, да.

– Ну тогда… спокойной ночи, Джейк.

– Хорошо, – пробормотал он, и я смотрела, расширившимися от удивления глазами, как он наклонился и прошептал мне в лоб:

– Спокойной ночи, Джози.

Я почувствовала, как его губы коснулись моего лба, и это тоже не было неуютно. Ни в малейшей степени. На самом деле, это было так уютно, что мою кожу снова стало покалывать, но на этот раз по-другому.

Он отстранился, сжал мою шею и улыбнулся, прежде чем уйти. Я наблюдала за ним секунду, прежде чем заставила себя перестать.

Я села в свою машину, запустила ее, и уехала, не оглядываясь назад.

ГЛАВА 5

Прекрасный вечер

Следующим вечером звонок прозвенел в шесть ноль четыре, и я быстро подошла к входной двери, чувствуя, как странное предвкушение, которое я испытывала весь день, значительно усилилось до того, что мне стало трудно дышать.

Я остановилась у резной полированной деревянной двери, и мой разум почему-то воспарил. И приземлился на решении, что я должна отполировать дверь, как я много раз делала по просьбе бабушки, и, как я видела много раз, делала она сама.

Затем мое внимание обратилось к моему наряду. Он был повседневным, так как это был домашний семейный ужин. Выцветшие и искусно подрезанные джинсы. Туфли-лодочки из лакированной кожи на платформе. И кашемировый свитер цвета румянца с вырезом от плеча до плеча и рукавами а-ля летучая мышь, заканчивающимися чуть ниже локтей, по предплечьям вязка была более плотной.

Макияж был легким с намеком на невинность. Волосы убраны назад в чрезвычайно женственный шиньон, с обеих сторон обрамляя лицо мягкими завитками. Прическа больше подходила к вечернему платью, но мне нравилась ее сложная элегантность в сочетании с моей повседневной одеждой.

Я поняла, что думаю о своей одежде, пока Джейк с сыном стояли снаружи, ожидая, когда я открою дверь. Поэтому перестала думать и открыла дверь.

И застыла как вкопанная.

Не потому, что Джейк Спир стоял там, источая свою требовательную мужественность, одетый в темно-синюю водолазку, выцветшие джинсы и коричневые ботинки (или, не только из-за этого).

И вовсе не потому, что перед ним стоял его маленький сын в толстовке, которая свидетельствовала о его преданности какой-то спортивной команде, его черные волосы были в беспорядке, и он смотрел на меня по какой-то странной причине с широко открытым ртом.

Нет, это было потому, что рядом с отцом стояла дочь Джейка Спира с угрюмым выражением, слишком сильно накрашенная, с волосами, уложенными в стиле, которого избегали даже экзотические танцовщицы Джейка, и в короткой вязаной юбкой, которая, как я знала, при движении поднималась таким образом, что становилось довольно тревожно.

Она не должна была находиться здесь.

Возможно, я смогу справиться с одним ребенком. Но ребенок и угрюмая девочка-подросток, которая одевалась так, словно в сердце мечтала в будущем работать в клубе своего отца?

Нет.

– Привет, детка, – поздоровался Джейк, и я метнула на него взгляд. – Я бы позвонил, но, поскольку Эмбер оказалась под домашним арестом за две минуты до того, как мы вышли из дома, это все равно не помогло бы. Так что, как видишь, Эмбер здесь. Если у тебя не хватит на нее еды, я закажу пиццу или что-нибудь еще.

Я заставила свои губы шевельнуться, чтобы уверить его:

– У меня достаточно еды.

– Отлично, – ответил он.

Я продолжала стоять.

Они тоже.

Потом я поняла, что это грубо, поэтому перевела взгляд на Эмбер.

– Привет, Эмбер. Я Джозефина. Приятно познакомиться.

Она сердито посмотрела на меня и пробормотала:

– Как скажешь.

– Детка, – резко бросил Джейк дочери в явном предупреждении.

Ее зловещие глаза метнулись к нему, потом снова ко мне, после чего она пробормотала:

– Привет.

Я решила оставить все как есть и посмотрела на мальчика.

– Привет, Итан.

Он пристально смотрел на меня в течение двух секунд, а затем неожиданно рванулся вперед, бросился на меня и обхватил руками за талию, прижимаясь ближе.

У меня никогда не было детей, которые бы меня обнимали. Или даже прикасались ко мне. Поэтому я не знала, что делать, и стояла, слегка подняв руки, глядя на его темную голову, надеясь, что не выказываю ужас. Он, казалось, не возражал, что я не ответила на его объятия.

Так же быстро, как подошел, он отпустил меня, отпрыгнул назад и посмотрел на меня.

– Лидия все время о тебе говорила, – объявил он.

Это было прекрасно, очень мило, и мне бы хотелось ответить тем же.

Однако я не успела ничего сказать, потому что он продолжил:

– Ты намного красивее, чем она рассказывала, и чем все твои фотографии.

По крайней мере, это было приятно. Я решила, что ответный комплимент был бы уместен, поэтому сказала:

– И ты очень красивый.

Он ухмыльнулся, и я должна была признать, что это была довольно очаровательная улыбка.

– Да. Я знаю. Я похож на папу, а он самый горячий чувак в городе, – заявил он.

Он скорее всего не ошибался.

– Нет, – вставила в этот момент Эмбер, проталкиваясь вперед, хватая брата и забирая с собой, когда они проходили мимо меня. – Микки гораздо красивее папы.

– Нет, – возразил Итан, когда они вошли в дом.

– А вот и да, – возразила она. – И все знают, что Бостон Стоун – самый завидный жених Магдалены.

С этим я бы не согласилась. Мистер Стоун может и богат, но деньги – это еще не все.

– Может у Бостона Стоуна и толстый бумажник, Эмбер, но это ничего не значит. И вообще, его называют умственно отсталым, – парировал Итан.

Я бы использовала менее оскорбительное прилагательное, но, похоже, мы с Итаном были единомышленниками.

– Джози. – Услышала я шепот рядом.

Я вздрогнула и посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, что Джейк стоял близко. Очень близко. Достаточно близко, чтобы обхватить пальцами мое бедро, наклониться и коснуться губами моей щеки.

О, Боже!

И снова от него пахло очень приятно, его запах атаковал мои чувства далеко не неприятным образом.

Он отстранился, и я попыталась взять себя в руки. Однако это было трудно, видя, как в тусклом свете фойе его глаза снова изменили цвет. Теперь они казались чернильно-синими.

С усилием я оторвалась мыслями от его изменчивого цвета глаз и поприветствовала:

– Привет, Джейк.

Он усмехнулся. Затем положил руку мне на бедро и нежно втолкнул в дом, прежде чем отпустить и закрыть дверь. А я просто стояла и смотрела на него, Он кивнул в сторону комнаты в знак того, что мы должны туда пойти, и я решила перестать строить из себя идиотку и начать двигаться. Я так и сделала, поспешив по коридору на кухню. Как только я вошла, Итан повернулся ко мне и воскликнул:

– Вот это запах!

– Господи Иисусе, да, Джози, – согласился Джейк, останавливаясь рядом со мной. – Я не был голоден, но теперь, ощутив этот запах, испытываю голод.

Я понятия не имела, почему, но их слова заставили меня внезапно ощутить тепло.

– Пахнет мясом, – странным тоном заявила Эмбер, и я посмотрела на нее.

– Пахнет мясом, а не кучей дерьма, Эмбер, – ответил Джейк.

Она проигнорировала отца, посмотрела на меня и объявила:

– Я вегетарианка.

– Да, она решила это сегодня утром, – заметил Джейк рядом со мной.

– Убивать животных для потребления человеком отвратительно, – сообщила она отцу.

– Интересно, а убивать дочерей за то, что они боль в заднице – это как, – пробормотал Джейк голосом, который, вероятно, мог быть слышен только мне, и я нашла его замечание настолько забавным, что мне пришлось подавить смех.

– Святой Боже! – воскликнул Итан, и мои глаза метнулись к нему, увидев, что он теперь стоит у открытого холодильника.

Он медленно повернулся, указывая внутрь, и спросил с нескрываемым удивлением:

– Что это?

Я заглянула в холодильник, потом снова посмотрела на Итана.

– Это Павлова.

– Это что? – переспросил он.

– Павлова. Безе, сливки и клубника. Мы съедим это на десерт, – ответила я и перевела взгляд на Эмбер.

– В твоем вегетарианстве ты употребляешь яйца?

– Да, – Джейк ответил за свою дочь.

– Нет, – одновременно ответила Эмбер за себя.

– К несчастью, безе делают из яичных белков, – ответила я ей.

– В любом случае, это не имеет значения, – сказала она. – Я не ем десерт. Моя задница итак уже достаточно толстая.

Я посмотрела на ее задницу и увидела, что она очень ошибается. Я не стала указывать на это ошибочное впечатление от ее тела, хотя у меня было странное и подавляющее желание сделать это. Отчасти потому, что я не знала, что сказать. Но главным образом потому, что Итан взял синий напиток из холодильника, который я заметила раньше и удивилась его наличию (таким образом, мое любопытство было удовлетворено), и Эмбер обратила свое внимание на брата.

– Дай мне один, коротышка, – потребовала она.

– Если хочешь его, не называй меня коротышкой, – ответил он.

Она посмотрела на него. Он вернул ей взгляд.

– Принеси мне пива, приятель. – Крикнул Джейк, углубляясь в комнату. Я тоже вошла в нее, заявив:

– Ужин почти готов. Мы скоро сядем, так как я не хочу задерживать вас, если вам нужно вернуться домой пораньше, чтобы позаботиться о классной песчанке или сделать домашнее задание или еще что-то.

– Их домашнее задание в грузовике, Джози, – сказал Джейк мне в спину.

– И у нас в классе хомяк, а не песчанка. Но мне ее никогда не видать, так как я убил последнего, когда была моя очередь забирать его домой на выходные, – поделился этой относительно страшной информацией Итан также с моей спиной.

Я повернулась к нему и увидела, что отец и сын пили, а голова Эмбер торчала в холодильнике. Казалось им здесь уютно, и я знала, так оно и было, потому что они раз за разом приходили на эту кухню. Это все еще было странно. А также странно приятно.

– Папа сказал, что его время пришло, – поделился Итан. – Не потому, что я уронил его на голову.

Я моргнула.

– Он вырывался. Не хотел, чтобы я держал его, и добился своего, – объяснил Итан.

Я ничего не ответила.

– Не волнуйся, солнышко, мы купили в класс еще одного хомяка, – заверил меня Джейк.

Прежде чем я успела ответить, Итан бросился ко мне и спросил:

– Могу я с чем-нибудь помочь?

– Ну, ты мог бы, но почти все сделано. Мне только нужно размять картошку, – сказала я ему.

– Я могу размять картошку. Лидия научила меня, – заявил он.

Она научила этому и меня тоже. И знание того, что она научила его, заставило меня испытывать еще большее тепло. Этого я не сказала.

– Тогда ладно. – Я подошла к плите. – Давай сольем воду и начнем.

– Эмбер, детка, поставь на стол еще прибор. – Услышала я тихое распоряжение Джейка, когда Итан следовал за мной, неся кастрюлю с вареной картошкой от печи к раковине.

Таким образом, начались последние приготовления к ужину, где не только Итан, но и все приняли участие в действии.

Наблюдая за ними, я обнаружила, что Итан был экспертом по картофельному пюре. Я также обнаружила, что Эмбер знала, где все находится, и поставила дополнительные приборы на кухонный стол, который я уже приготовила (я чувствовала, что семейный ужин должен быть съеден на кухне, а не официально в столовой).

Даже Джейк помогал, вместе с Эмбер раскладывая горох, морковь и кукурузу в миски, а подогретые булочки в корзинку. Когда я подошла к столу с основным блюдом, все было готово. Джейк даже поставил рядом с моим местом в конце стола мой бокал и бутылку вина, которую я открыла ранее, готовя ужин.

– Черт, детка, ты сделала мясной рулет?

Мой встревоженный взгляд упал на Джейка, когда он уставился на блюдо, которое я держала, пытаясь поставить на стол. Он также улыбался, что противоречило его тону и поэтому сбивало с толку.

– Мясной рулет с розмарином и томатным соусом, – сказала я ему.

– Он… пахнет… потрясающе! – объявил Итан, не сводя больших глаз с мясного рулета.

– Мясной рулет с розмарином и томатным соусом, – странно повторил за мной Джейк, переводя взгляд с блюда на мое лицо.

– Тебе не нравится мясной рулет? – спросила я, наконец ставя блюдо.

– Нравится, – ответил он. – Хотя хорошенькая женщина, которая носит туфли за пятьсот долларов и свитера за двести, готовящая мясной рулет, чертовски шокирует. Я думал, нам придется поглощать coq au vin (тушеная в вине курица – прим. переводчика) или что-то в этом роде.

Я решила не сообщать ему, что мои туфли стоят шестьсот долларов, а свитер – четыреста. Я также сделала мысленную заметку, что если они снова придут на ужин, я не должна готовить свой coq au vin, который, как я думала, был превосходен и был одним из моих фирменных блюд, но ясно, что оно не было бы принято хорошо.

Однако, у меня не было возможности сообщить ему что-либо, поскольку он продолжал говорить:

– Хотя мясной рулет с розмарином в томатном соусе – это не меньший сюрприз. Не уверен, что у меня когда-либо был розмарин в мясном рулете, но, судя по его виду и запаху, с нетерпением жду его попробовать.

Я бросила рукавицы, в которых была, на разделочный стол и села, бормоча:

– Ну, надеюсь, вы останетесь довольны.

– Я просто рада, что здесь много овощей и булочек, – пробормотала Эмбер.

Джейк вздохнул.

– Мы можем начинать? – спросил Итан.

– Прошу, – пригласила я.

Они начали без промедления.

Миски передавались по кругу, а тарелки мне, чтобы я могла разрезать и положить мясной рулет, все ели в тишине (и довольно быстро), я решила, что разговор не помешает.

– А что твой старший сын делает сегодня вечером? Коннер, – спросила я Джейка.

– Наверное, устраивает тройничок, – пробормотала Эмбер.

Итан усмехнулся. Я уставилась на нее широко раскрытыми глазами.

Джейк выпалил:

– Эмбер.

Она посмотрела вниз на свою тарелку. Джейк посмотрел на меня.

– У него работа в городе, Джози. Он работает в «Wayfarer'S». Сегодня он там.

– А, – пробормотала я.

Больше нам нечего было добавить, и мы снова принялись за еду. После того, как я намазала маслом свою булочку (купленную, кстати, в бакалейной лавке «Wayfarer'S», единственном магазине в городе – там было множество обычной всячины, но в основном это был магазин для гурманов с превосходным мясным прилавком, свежими органическими овощами, необыкновенным выбором морепродуктов, большим количеством сыров и сказочной пекарней, которая делала отличные хлеба, булочки и выпечку), я спросила:

– А сколько всем лет?

– Мне восемь, – тут же поделился Итан с набитым ртом.

Эмбер ничего не сказала, и Джейк ответил:

– Эмбер шестнадцать. Коннеру семнадцать, почти восемнадцать. Она младшая, он старший.

– А, – повторила я, удивляясь возрасту Коннера. Он казался старше.

Мы снова погрузились в молчание, продолжая поглощать еду.

– Это действительно вкусно, детка, – наконец сказал Джейк.

Я посмотрела на него и улыбнулась, снова чувствуя тепло внутри.

– Спасибо.

Он подмигнул мне и снова уставился в тарелку. Но от его подмигивания, мой желудок сделал что-то странное. Казалось, он упал, а по моей коже пробежало покалывание, и ни одно из этих ощущений не было неприятным. Они, однако, сбивали с толку. Но сейчас было не время их обдумывать, поэтому я посмотрела на Эмбер, чтобы увидеть, как она смотрит на мясной рулет. Я почувствовала, как мои губы слегка изогнулись.

Она не была вегетарианкой, и хотя ее тарелка была полна овощей и картофеля, я знала, что она хочет попробовать мясной рулет, который ее отец и брат с удовольствием уплетали. Я не обратила на это внимания. Взяла корзинку с булочками и протянула ей.

– Хочешь еще?

Она посмотрела на меня, потом снова на свою тарелку.

– Я в порядке.

Я изучала ее, пока ставила корзинку. Она была очень привлекательна, и поэтому я не удивилась, что у нее есть парень. Она, вероятно, могла бы иметь несколько, если бы захотела. И даже больше, если сегодня вечером не выглядела как женщина-подросток. Изучая ее, я приняла решение и привела его в действие.

– Эмбер, – позвала я, и она посмотрела на меня. – Не знаю, говорила ли тебе бабушка, но я работаю в сфере моды.

– Да, говорила, – пробормотала она, оглядываясь на свою почти пустую тарелку.

Казалось, это было все, что она могла сделать: бормотать, бормотать и бормотать. У нее также был прекрасный голос, так что это было неудачно. Однако сейчас было не время вдаваться в подробности. Приоритеты.

– Тогда, надеюсь, ты не будешь возражать, если я скажу, что ты исключительно хорошенькая.

Ее глаза снова метнулись ко мне, и в них было некоторое удивление. И это меня удивило. Конечно же, она смотрелась в зеркало. С другой стороны, судя по тому, как она наносила косметику, возможно, и нет.

Я продолжила:

– Тем не менее, ты не очень хорошо разбираешься в косметике. Твоя подводка нанесена на глаза довольно толстым слоем, а карандаш для бровей предназначен для подчеркивания того, что уже есть, а не для рисования чего-то нового.

Воздух в комнате изменился, как изменилось и лицо Эмбер. Оно осунулось, а затем начало кривиться.

Тем не менее, раз о матери этих детей не упоминалось, и Джейк явно больше не был ни с одной из своих жен, кто-то должен был ей сказать об этом. Это было необходимо. Поэтому я продолжала:

– Жан-Мишель Дюшан научил меня делать макияж, – заявила я, ее лицо перестало кривиться, глаза расширились, а губы приоткрылись. – Если хочешь, я с удовольствием покажу тебе кое-что из того, что он показал мне. У тебя явно наметан глаз на то, какие оттенки подходят тебе лучше всего, просто ты слишком много их используешь.

– Ты знаешь Жан-Мишеля Дюшана? – выдохнула она.

– Конечно, – ответила я.

Она быстро заморгала, прежде чем сказать мне:

– У меня есть обе его книги. Та, где он делал все эти сумасшедшие штуки с супермоделями. И другая, где он делал потрясающие вещи со всеми этими голливудскими кинозвездами.

Я знала об этих книгах в основном потому, что Генри работал над одной из них.

– Генри делал снимки для той, что с моделями, – сказала я ей.

– О Боже, – прошептала она. – Как же я этого не знала? Лидия сказала нам, что ты работаешь на Генри Ганьона. Я должна была это знать.

Я пожала плечами.

– Понятия не имею, как ты могла не знать, хотя эта книга была о видении Жан-Мишеля, а не о фотографиях Генри. Он часто бывает таким. Иногда речь идет о фотографиях. Иногда о том, что на фотографиях. И если последнее, он не любит затмевать это. Конечно, в книге ему приписывали заслуги, но он хотел, чтобы она была о Жан-Мишеле, поэтому, если там и было упоминание о нем, то оно было ненавязчивым.

– Круть. – Она по-прежнему шептала.

Я протянул руку и предложил:

– Если хочешь, я могу тебя сфотографировать. Отошлю фото Жан-Мишелю и попрошу его поделиться кое-какими советами. Он часто делает подобное для меня. Я фотографирую свой наряд, а он отправляет мне по электронной почте довольно подробные инструкции о том, как сделать макияж. Уверена, он был бы счастлив сделать что-то подобное для тебя.

Ее глаза были теперь очень большими и очень яркими, и она все еще шептала, когда сказала:

– Ты что, серьезно?

– Конечно, – ответила я.

– О боже, о божечки, – выдохнула она и посмотрела на отца. – Папа, ты должен снять запрет с моего мобильного. Мне нужно рассказать об этом Тейлору и Тейлор!

Джейк открыл рот, но я успела спросить, прежде чем он успел что-то сказать:

– Тейлору и Тейлор?

– Ее лучшие друзья, – ответил Итан. – Тейлор – девушка. Другой Тейлор – парень и он гей.

– Он хочет быть визажистом, как Жан-Мишель, – поделилась Эмбер. – А Тейлор хочет стать моделью.

– Ты можешь сказать им об этом завтра в школе, – вставил Джейк, и Эмбер снова посмотрела на отца.

– Папа! Пожалуйста! Серьезно, мы говорим о Жан-Мишеле Дюшане! – воскликнула она. – Они должны узнать сейчас.

– Детка, если бы ты прекратила это дерьмо, они бы узнали сейчас. Но ты не прекратила, чтобы они могли узнать даже завтра, – заявил Джейк и закончил, – понятно?

– Это совершенно несправедливо и совершенно безумно, – возразила она. – Это как… если бы… Джимми Чу зашел и предложил мне обуться, а ты не дал бы мне рассказать друзьям о том, что моя мечта сбылась.

Удивительно, но оказалось, у меня есть кое-что общее и с Эмбер.

– Завтра, Эмбер, – объявил Джейк.

– Боже! – огрызнулась Эмбер и откинулась на спинку стула.

– Увы, это довольно трудный урок, – заметила я и почувствовала, что все взгляды устремились на меня, но я смотрела на Эмбер. – Не знаю, что… за дерьмо ты натворила, но это явно расстраивает твоего отца. Ты можешь, конечно, драматизировать и чувствовать, что тебя не понимают. Но на самом деле, самый простой способ получить то, чего хочешь – это вести себя так, как хочет твой отец. Тогда тебе предоставят свободу, и ты не будешь чувствовать себя так, как сейчас. И таким образом, сможешь рассказать все своим друзьям.

– Точно. Делать, как хочет он, когда папа поступает совершенно неразумно, – прошипела она.

– И как же? – спросила я.

– Он не любит Ноя, – ответила она.

– А кто такой Ной?

– Мой парень, и он абсолютно праведен, – ответила она.

– Не уверена, что понимаю, – призналась я. – Твой отец ведет себя неразумно, потому что не разделяет твоего мнения, что этот Ной… – я сделала паузу, – праведен?

– Нет, – ответила она. – Он ведет себя неразумно, потому что Ной хочет взять меня на концерт в Бостоне, а папа отказывается отпустить меня, когда едут все. Это всего лишь в одном штате отсюда, это не Майами или что-то в этом роде. И я думаю, что папе не очень понравилось, когда я сказала ему, что именно я чувствую по поводу его полной неразумности.

– Она использовала слово на букву «Б», – поделился Итан. – Несметное число раз.

Милостивый Боже. Слово на «Б»?

Было ясно, что кто-то должен заняться этой девушкой, а так как она сидела за бабушкиным столом, а бабушки там не было, я решила, что это буду я.

– Во-первых, – начала я, – леди не должна ругаться. Это глупо. Бывают случаи, когда нецензурные слова имеют место быть, но они редки. Во-вторых, мысль о том, что шестнадцатилетняя девушка поедет в другой штат со своим парнем на концерт, совершенно абсурдна.

Она уставилась на меня, снова быстро моргая, и я услышала, как Джейк хмыкнул, но я еще не закончила.

– Эмбер, я уверена, что мне не нужно указывать на то, что твой отец – мужчина… – начала я, но она перестала удивляться и перебила меня.

– Нет, не должна, – отрезала она.

– Как я и говорила, – невозмутимо продолжала я, когда она перестала огрызаться. – Твой отец – мужчина, а это значит, что когда-то он был молодым человеком, очень похожим на твоего Ноя. Ты исключительно красивая девушка. Уверена, этот факт также не ускользнул от твоего отца. Полагаю, твой отец знает о молодых людях гораздо больше, чем ты, поскольку был одним из них. Итак, если ему не нравится этот Ной, и если посмотреть на это с его точки зрения, он, вероятно, знает, о чем говорит.

Я услышала еще один хмык, на этот раз Джейк проглотил его и развеселился. Я также услышала слабое хихиканье Итана, но продолжала наступать, даже когда Эмбер посмотрела на меня.

– Как бы то ни было, Ной может быть образцом добродетели, но если твой отец любит тебя, его долг как отца – не любить его. Если ему все равно, что ты проводишь время с мальчиком, тогда ты должна быть расстроена. Тот факт, что он заботится обо всем, Эмбер, говорит о многом, и ты должна воспользоваться моментом и услышать его, потому что так оно и есть.

Когда я закончила говорить, Эмбер больше не смотрела на меня, от двух мужских копий не исходило ни смешинки, а воздух в комнате казался тяжелым. Я знала почему. Это было потому, что они знали обо мне. О бабушке. О дедушке и моем отце. И о том, что мой отец не заботился обо мне. Совершенно.

Мои мысли был оторваны от этого тревожного понимания, когда Эмбер заговорила, и она сделала это тихо.

– Вот что сказала бы Лидия. Не такими словами, вроде «образец добродетели», но это, вероятно, то, что она сказала бы.

– Поскольку моя бабушка была самым мудрым человеком из всех, кого я знаю, – ответила я, – тогда, возможно, тебе следует прислушаться. А теперь, хочешь мясного рулета? – спросила я закончила: – Или Ной вегетарианец, и ты боишься, что будешь выглядеть непривлекательно, если не будешь такой, как он?

– Я слышала, это хороший способ похудеть, – поделилась она.

– Ну, это не так, – возразил я. – Это практика, в которую люди, придерживающиеся этого, верят. Хотя она ничего не будет значить, если твоя вера заключается лишь в том, чтобы похудеть, учитывая, что тебе не нужно беспокоиться о потере веса. У тебя потрясающая фигура. Не могу представить, почему ты пытаешься ее изменить.

– Именно это я и сказал, – вставил Итан.

– Тебе восемь лет, и ты мой брат, – ответила Эмбер, прищурившись.

– Ну, мне не восемь и я не твой брат, и я работаю в сфере высокой моды уже двадцать три года, – напомнила я ей, и ее взгляд остановился на мне. – И поверь мне, у тебя потрясающая фигура. Ты не пробыла здесь и часа, а уже два раза упоминала о похудении. Прекрати это делать. Это просто смешно. И если кто-то говорит тебе иначе, просто сообщи им об этой нелепости.