Текст книги "Путь воина. Путь меча. Путь дракона"
Автор книги: Крис Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)
9. Дворец сокола
– Юные самураи!
Раскатистый голос Масамото гремел на весь двор Нитэн ити рю.
Ученики затихли. На церемонию открытия Така-но-ма собралась вся школа.
Масамото стоял на веранде роскошной деревянной постройки в окружении даймё Такатоми, синтоистского священника и сэнсэев.
Хотя Дворец сокола был вдвое меньше Бутоку-дэна, рядом они смотрелись гармонично, как дайсё. В новой постройке из темного кипариса было восемь колонн в длину и шесть в ширину. Венчала здание резная крыша, покрытая желтовато-коричневой черепицей. На керамических кружках по краям был изображен камон в виде журавля.
– Присутствие даймё Такатоми – большая честь для нас. – Масамото низко поклонился своему господину. – Ведь именно он любезно подарил Нитэн ити рю новый зал для тренировок.
Ученики громко зааплодировали, и даймё выступил вперед.
Такатоми был в изысканном парадном кимоно, на котором красовался семейный герб: серебристо-белый журавль. Правой рукой он поглаживал тонкие усы, левой опирался на рукоятку меча и необъятный живот. Джек встретился с даймё перед церемонией и по всей форме извинился за то, что спрятал журнал в замке. Хотя Такатоми принял извинения, прежняя теплота между ними исчезла. Джек понимал, что сам сжег этот мост и в замок Нидзё его больше не пригласят.
– В знак признательности за отличную многолетнюю службу Масамото-сама и его школы я с гордостью открываю Така-но-ма. Надеюсь, дворец станет для вас лучом света в лихие времена.
Всегда добродушное лицо даймё было непривычно торжественным. Закончив речь, он подал знак к началу церемонии.
Священник в традиционном белом одеянии и черной остроконечной шляпе прошел к главному входу, где стоял временный алтарь – квадрат, обозначенный тонкой веревкой и четырьмя зелеными стеблями бамбука. В центре на деревянном святилище лежала зеленая ветвь дерева сакаки, украшенная бумажными лентами.
Синтоистский священник принялся нараспев читать молитву и поджигать ветвь, принося жертву огню.
– Ритуал уже начался? – прошептал тонкий голосок справа.
Опустив глаза, Джек увидел старого приятеля Ёри, мальчугана широкой души, но щуплого телосложения. За спинами товарищей ему ничего не было видно.
– Похоже на то. Священник разбрасывает соль и машет над святилищем плоской деревянной палкой.
– Это саку, – с готовностью пояснил Ёри. – С ее помощью он очищает здание, а потом принесет жертву богам и пригласит духов ками.
– Зачем? – спросил Джек.
– Мы верим, что энергия ками освятит дворец и подарит новой постройке процветание и достаток.
Священник подозвал даймё Такатоми и вручил ему маленький вечнозеленый побег. Даймё повернулся к алтарю и поместил священный росток на нижнюю полочку. Затем, как велит традиция, дважды низко поклонился, дважды хлопнул в ладоши и снова поклонился.
Жертвоприношение завершилось. Священник предложил ками покинуть место ритуала, брызгая водой над входом. На миг повисла тишина, и двери Дворца сокола распахнулись.
– Что имел в виду даймё, когда говорил о луче света в лихие времена? – спросила Кику, темноволосая девушка с карими глазами.
– Не знаю. По-моему, тоже странно, – согласилась Акико.
Сбросив сандалии, ученики вошли в Така-но-ма, чтобы рассмотреть его величественный интерьер, и столпились на краю тренировочной площадки – красиво отполированного деревянного пола. В зале ничего не было, кроме груды столиков в углу. У задней стены находилось святилище, которому положено кланяться перед занятиями. Казалось, прочее убранство отсутствовало.
Но стоило посмотреть вверх, и взгляду открывалась великолепная фреска. Огромный сокол пикировал вниз, широко раскинув крылья. Каждый штрих передавал силу и ловкость гордой птицы. «Наверное, каждый должен стать соколом, чтобы не превратиться в добычу», – подумал Джек.
– А вдруг даймё считает, что будет война? – предположил он вслух.
Еще год назад Кадзуки, главный недруг Джека, говорил, что Камакура, даймё провинции Эдо, хочет истребить христиан в Японии. С тех пор враждебные настроения стали заметнее, но до массовой резни пока не дошло.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво сказал Ямато. – Даймё, они такие. Вечно воюют друг с другом за территории.
– Совет регентов поддерживает мир уже десять лет, – возразила Кику. – Войны не было со времен битвы при Накасэндо. С чего бы ей начаться сейчас?
– А если даймё Такатоми имел в виду боевые искусства, которым мы учимся? – спросил Ёри. При мысли о войне его глаза округлились от страха.
– Интересно, что за тренировки тут пойдут? – встрял Сабуро, круглолицый живой мальчишка с густыми бровями. – В додзё не видно оружия. И кто будет учителем?
– Думаю, новый сэнсэй. – Акико указала на высокую стройную собеседницу Масамото.
Женщина с мертвенно-бледной кожей и бесцветными губами была одета в черное кимоно с белым оби. В теплых темно-карих глазах читалась глубокая печаль, а сильнее всего выделялись длинные, до талии, белоснежные волосы.
– Кто это? – спросил Сабуро.
– Накамура Оико, великая воительница, – с благоговейным трепетом прошептала Кику. – Отец рассказывал, что она прославилась после гибели мужа при Накасэндо: за ночь поседела от горя, а наутро возглавила войско и привела его к победе. О ее умении обращаться с нагинатой слагают легенды.
– Нагинатой? – переспросил Джек.
– Длинная деревянная палка с кривым лезвием, – объяснил Ямато.
– Женское оружие, – фыркнул Сабуро.
– Ничего подобного, – отрезала Акико, задетая репликой Сабуро. – Нагинату предпочитают женщины, потому что она длиннее меча и позволяет победить более крупного противника.
Девушка выразительно посмотрела на упитанного Сабуро. Тот невольно прикрыл живот рукой и открыл рот в надежде придумать достойный ответ.
– А кто рядом с сэнсэем Накамура? – быстро спросил Ёри, чувствуя, что разговор грозит обернуться ссорой.
Он указал на худощавого юношу с темными волосами, завязанными в пучок, и тонкими аристократичными чертами лица, на вид немного старше их. Юноша стоял рядом с сэнсэем Накамура и явно чувствовал себя легко и непринужденно в незнакомом месте.
– Это Такуан, ее сын, – раздался голос за спиной.
Джек обернулся: к ним подошла Эми, дочь даймё Такатоми – стройная длинноволосая девушка с пухлыми розовыми губами. Ее подруги – Тё и Кай – завороженно смотрели на новичка.
– Эми, как ты себя чувствуешь? – с поклоном спросил Джек.
Последний раз он видел Эми без сознания, когда женщина-ниндзя Сасори сбила ее с ног сильным ударом в шею.
– Хорошо, – холодно ответила она. – Правда, синяки долго сходили.
– Сожалею, – пробормотал Джек.
– Отец тоже сожалеет, что пригласил тебя в замок.
Джек растерянно замолчал. Когда-то ему казалось, что они подружатся. Эми бросила на Джека ледяной взгляд и грациозно удалилась в сторону Такуана.
– Боюсь, ты уже не ее любимый самурай, – шепнул Сабуро.
– Спасибо, что напомнил. – От досады Джек пихнул его локтем.
– Это же не из-за меня дочь даймё чуть не убили! – возмутился мальчишка, потирая ушибленный живот.
– Довольно! Джек принес извинения даймё, – вмешался Ямато, видя, что другу и так несладко. – Похоже, новенький имеет успех.
Все девушки в зале глазели на Такуана, хихикая и перешептываясь. Такуан, который беседовал с Эми, посмотрел в их сторону и заметил Акико. Он широко улыбнулся и склонил голову, приглашая ее подойти. Акико кивнула в ответ, зардевшись от неожиданного внимания.
Еще не оправившись после разговора с Эми, Джек с удивлением понял, что его задел этот обмен приветствиями.
– Такуан больше похож на поэта, а не на воина. Что ему делать в школе самураев?
Акико нахмурилась:
– Думаю, он будет с нами учиться.
– С нами?
– Да, он наверняка разбирается не только в поэзии, судя по боевому прошлому матери. Идем поздороваемся.
Джек потащился за Акико, Кику и Ёри знакомиться с Такуаном.
– О, гайдзин вернулся! – раздался знакомый ехидный голос.
Джек тяжело вздохнул. Меньше всего в первый же день после возвращения в Нитэн ити рю ему хотелось видеть Кадзуки.
Заклятый враг шагнул навстречу, скорчив самодовольную мину. Со свежевыбритой головой, в иссиня-черном кимоно с вышитым на спине красным солнцем он выглядел как потомок воина императора. Узкие черные глаза гневно сверкали, будто Кадзуки оскорбляло само присутствие чужестранца.
Кадзуки сопровождали соратники из банды Скорпиона: здоровяк Нобу, похожий на борца сумо, крепыш Горо с глубоко посаженными глазами, и Хирото, худой и жилистый, как богомол, с резким пронзительным голосом. Не хватало только Морико, девчонки с черными зубами, которая училась в школе Ягю рю. Банду они основали в поддержку даймё Камакура и его плана изгнать гайдзинов из Японии. Единственный чужак в Нитэн ити рю, Джек оказался их главной мишенью.
– Мы обсуждали, что лучше – поджарить тебя, сварить или сжечь заживо! – заявил Кадзуки.
Джек безучастно отвернулся, не желая поддаваться на провокацию.
– Иди отсюда, – сказал он. – Не смешно.
– Да ну? – насмешливо фыркнул Кадзуки. – А я слышал, даймё Камакура обещал вознаграждение за поимку христиан. Ты ведь знаешь, Ямато, что гайдзины распространяют вредную религию. Они жаждут обратить самураев в чужую веру, свергнуть всех даймё и захватить власть в Японии.
– Даже если и так, с чего бы даймё Такатоми принимать христианство? – с вызовом ответил Ямато, становясь между Джеком и бандой. – Он верный слуга императора и далеко не дурак.
– Такатоми просто не понимает, как далеко идут их планы, – понизил голос Кадзуки. – В отличие от Камакура. Даймё хочет издать закон, чтобы всех христиан выгнали из Японии.
– В провинции Эдо даймё Камакура волен распоряжаться по-своему. Нас в Киото это не касается! – твердо сказал Ямато. – А теперь уходи!
Кадзуки шагнул вперед.
– Ты мне не враг, Ямато. Мне нужен гайдзин. Лучше не вмешивайся.
Ямато не отступил ни на шаг, сверля Кадзуки глазами.
– Если полезешь к Джеку, будешь иметь дело со мной.
10. Поединок
Кадзуки и его банда тесно обступили Джека, Ямато и Сабуро.
Дворец сокола был полон, и никто в толпе не заметил стычки.
– Почему ты постоянно защищаешь гайдзина? – ехидно спросил Кадзуки.
– Он мой брат, – заявил Ямато.
Кадзуки оторопело выпучил глаза. Даже Джека ошеломили слова друга. Ямато еще никогда не говорил об их родстве открыто.
– А когда-то ты его ненавидел, – презрительно сплюнул Кадзуки. – Тебе было противно, что отец усыновил гайдзина. Он занял место твоего брата! Разве не видишь, что твой отец сделал его любимчиком?
– Ты о чем? – холодно спросил Ямато.
– Если не ошибаюсь, технике «Двух небес» будет учиться Джек, а не ты. А он даже не самурай! Ты допустишь, чтобы тайное искусство твоего отца изучал гайдзин?
На лице Ямато отразилась внутренняя борьба: Кадзуки попал в больное место. Ямато всеми силами стремился заслужить признание Масамото и до сих пор не мог смириться с тем, что не попал в Круг трех.
– Разве не обидно, что тебя сочли недостойным для «Двух небес»?
Джек немедленно пришел на помощь другу:
– Ямато и без всякой техники побьет любого из вас одним бо.
– Ха! – Кадзуки скептически поднял брови.
Джека поддержал Сабуро:
– Зря сомневаешься. Ямато отлично владеет бо. – Сабуро похлопал друга по плечу. – Да он сильнее всей вашей дурацкой банды Скорпиона, вместе взятой!
– Да ну?
– Он победит даже с завязанными глазами! – выпалил Джек.
Ямато потрясенно наблюдал за похвальбой Джека и Сабуро.
Кадзуки ехидно ухмыльнулся.
– Почему бы не испытать его мастерство? Хочешь сразиться, Ямато?
– Что ты предлагаешь? – сдержанно спросил тот.
– Поединок. В точности, как сказал гайдзин: ты с завязанными глазами и бо против меня и банды, оружие на наш выбор.
– Не очень-то справедливо, – сказал Ямато.
– Скажи спасибо гайдзину.
– Я к тому, что у вас мало шансов.
Кадзуки кивнул.
– Вот это серьезный разговор!.. Предлагаю драться завтра вечером в храме Энрякудзи на горе Хией.
– Я приду, – невозмутимо пообещал Ямато.
Сабуро запальчиво подскочил к Нобу.
– Приводи священника – он тебе пригодится.
Нобу что-то зарычал в ответ, но Кадзуки засмеялся и махнул всем, чтобы шли за ним.
Ямато повернулся к Джеку и Сабуро, схватил обоих за ворот кимоно и встряхнул.
– Во что вы меня втянули?
– Ты сам согласился! – пробормотал Сабуро.
– Да. Иначе уронил бы свою честь после вашего хвастовства.
– Кадзуки не имел права так с тобой разговаривать, – попробовал оправдаться Джек.
– Я бы и сам поставил его на место.
– Это будет великий бой! – восторженно вскричал Сабуро. – Пятеро против одного. Ты станешь легендой школы.
– Если выживу, – парировал Ямато. – С завязанными глазами!.. О чем ты думал, Джек?
– Прости, меня слегка занесло. Ты не проиграешь! – с жаром заверил Джек. – После всех занятий чи сао и дополнительных уроков бо ты лучший в классе сэнсэя Кано.
Ямато безнадежно покачал головой.
– И все же я не сэнсэй Кано. Пять соперников! Да меня сотрут в порошок в этом поединке!
– В каком поединке? – раздался хриплый голос.
У них за спиной, скрестив руки на груди, стоял учитель кэндзюцу сэнсэй Хосокава – суровый воин с остроконечной бородкой.
Ямато отпустил Джека и Сабуро и поклонился.
– Всего лишь тренировочный бой, сэнсэй.
– Хотим проверить, как Ямато владеет бо, – с невинной улыбкой добавил Сабуро.
– Любопытно, – ответил учитель, с подозрением оглядывая троицу. – А сейчас пора готовиться: первый урок сэнсэя Накамура сегодня днем. Не опоздайте!
Сэнсэй ушел выводить учеников из Така-но-ма.
– Прости, что втянул тебя в эту историю, – сказал Джек, когда они обувались. – Пойду и скажу Кадзуки, что бой отменяется.
– Нет! – Ямато схватил Джека за руку. – Кадзуки искал драки. Если мы сейчас отступим, я потеряю лицо.
– Так ты будешь драться? – с надеждой спросил Сабуро.
Ямато кивнул.
– Его пора проучить.
11. Хайку
Вернувшись в крошечную спальню с бумажными стенами во Дворце львов, Джек переоделся в ги. Парадное кимоно он аккуратно свернул и оставил на полу рядом с мечами, боккэном и инро, где хранилась черная жемчужина Акико. Танто ниндзя лежал рядом, обернутый куском ткани, и Джек задвинул его под кимоно. Так было надежнее: с глаз долой – из сердца вон.
Поразмыслив, он поставил сверху даруму – деревянную куклу, на лукавом лице которой два года назад нарисовал единственный глаз; второй глаз положено нарисовать, когда исполнится загаданное желание. Даруме еще предстояло выполнить обещанное. А пока пусть охраняет от злого духа в кинжале Кунитомэ, решил Джек. Хотя, само собой, он не поверил ни единому слову хозяина чайного домика.
Услышав, что все выходят из комнат, Джек встал и торопливо полил бонсай на подоконнике. С тех пор как Уэкия взялся за ним ухаживать, деревце ожило.
Джек побежал во двор и вместе с друзьями отправился в Така-но-ма на первый урок сэнсэя Накамура. Никто не знал, какому виду единоборства она будет их учить, и большинство ребят на всякий случай захватили боккэны.
Во Дворце сокола они увидели деревянные столики, аккуратно расставленные на полу додзё в пять рядов. На каждом столике лежали бамбуковая кисточка для письма, баночка с тушью и чистые листы бумаги.
– Оставьте оружие у дверей, – тихо, но отчетливо велела сэнсэй Накамура.
Сэнсэй в черном кимоно неподвижно сидела под святилищем; ее волосы снежной волной струились по спине. Она терпеливо ждала, пока все тридцать учеников сложат боккэны и рассядутся по местам. Джек, скрестив ноги, сел на пол за столиком в третьем ряду, между Ямато и Сабуро. Акико, Кику и Ёри расположились перед ними. В первом ряду Джек заметил Эми, Тё и Кай: они устроились поближе к новенькому. Кадзуки и банда Скорпиона оккупировали весь задний ряд.
Тема урока оставалась загадкой, и ученики замерли в предвкушении. Джек огляделся: в додзё не было ничего даже отдаленно напоминающего нагинату. Раз нет оружия, подумал он, можно заниматься тайдзюцу, хотя этот вид единоборств они изучали с сэнсэем Кюдзо. Судя по листочкам бумаги, мог быть урок оригами, однако дзэн-буддизм, медитацию и духовные искусства преподавал сэнсэй Ямада. Глядя на тушь и кисточки, Джек опасался письменного экзамена. Писать он толком не умел, несмотря на все занятия кандзи с Акико.
Сэнсэй еще не проронила ни слова, но класс затих, будто по команде.
– Меня зовут сэнсэй Накамура, – спокойно произнесла она, – и я буду заниматься с вами хайку.
Ее слова подействовали на всех по-разному. Многие были разочарованы, однако лица нескольких учеников выражали неподдельный восторг.
– Что такое хайку? – прошептал Джек, глядя, как Ёри радостно схватил кисточку.
– Поэзия, – простонал Сабуро.
Сэнсэй сурово взглянула на Сабуро, и он умолк.
– Для тех, кто не знаком с такой формой, – продолжала сэнсэй Накамура, – я изложу основные принципы. Хайку – это короткое стихотворение, чаще всего из семнадцати слогов, в котором передается образ, связанный со временем года. Иногда от правил можно отойти, самое главное – сохранить дух хайку.
Сэнсэй Накамура взяла лежащий рядом лист бумаги и медленно прочла:
В классе раздались отдельные хлопки, и вскоре уже аплодировали все. Сэнсэй Накамура еле заметно кивнула в знак благодарности.
– Хайку – это точная зарисовка окружающего мира, – продолжала она. – Хорошее хайку всегда схватывает отдельный миг и в то же время передает его бесконечность.
Сэнсэй извлекла из груды бумаг еще один листок и прочла тихим проникновенным голосом:
На этот раз хлопали все.
Ёри наклонился к Кику и восторженно прошептал:
– Слышала, как сэнсэй сравнивает мимолетное порхание бабочки с вечностью Будды? Словно нет разницы между живым существом и воплощением жизни в каменной статуе?
– Да, – закивала Кику. – Превосходно!
Сабуро глянул на Джека, закатив глаза.
– Так что, Ёри теперь будет поэтом? – добродушно пошутил он.
Джек рассмеялся. Все знали, что Ёри – усердный ученик, один из немногих, кто умел разгадывать коаны сэнсэя Ямада. Загадки, которые мастер дзэн задавал раз в неделю, казались неразрешимыми, и все-таки Ёри каждый раз придумывал ответ.
Сэнсэй Накамура резко хлопнула в ладоши, прекращая болтовню.
– Как я уже показала, хайку – это внимательный взгляд на мир и наше место в нем. Теперь я хочу, чтобы вы попробовали сочинить хайку сами. Припомните момент из жизни и выразите его в трех строчках. И пусть вас не слишком заботит форма; главное – дух. Постарайтесь не присутствовать в стихах. Никаких мыслей. Никаких суждений. Просто хайку.
Ученики послушно склонились над столиками и начали разводить тушь.
Джек последовал их примеру. Совершенно не представляя, о чем писать, он стал смотреть в окно, как яркое дневное солнце согревает зеленую черепицу на крыше Дворца Будды.
Сосредоточиться не удавалось: из головы не шли угрозы Кадзуки и слухи, что даймё Камакура обещает вознаграждение за поимку христиан. Раньше Джек чувствовал себя в относительной безопасности под опекой Масамото, а теперь боялся, что на него может напасть кто угодно, не обязательно подданный Камакура.
Ситуация в Японии обострялась, но от Джека ничего не зависело. После исключения из школы он думал о том, чтобы отправиться в Нагасаки на поиски корабля, плывущего в Англию. Вряд ли имело смысл оставаться тут, если нельзя выучиться на самурая и овладеть техникой «Двух небес». Джек понимал, как неразумно ему, недоучке, добираться до Нагасаки одному. Без еды, денег и оружия далеко от Киото не уйти. К тому же что-то его здесь удерживало. За эти два года Джек привязался к Японии. А главное, он был обязан Масамото жизнью и считал своим долгом остаться.
К счастью, Джек снова в школе, и опекун будет учить его легендарной технике. Драться двумя мечами сразу… Овладев этим искусством, он станет неуязвимым, как Масамото, и больше не будет бояться за свою жизнь. Джек представил, как бьется с Глазом Дракона и разит его насмерть.
Ямато тоже смотрел куда-то вдаль, наверное, думал о предстоящем бое с Кадзуки и его бандой. Отговорить друга не удалось: насмешки по поводу техники «Двух небес» слишком глубоко задели парня. Он упрямо отказывался отступать и решил любой ценой продемонстрировать свое мастерство.
Погруженный в грезы, Джек внезапно почувствовал на себе взгляд сэнсэя Накамура.
– Тебе нужна помощь? – спросила она.
– Простите, сэнсэй, – пробормотал Джек, – я не знаю, что писать.
Накамура понимающе кивнула.
– Когда друг тебя спрашивает «Что такое?», «В чем дело?» или «Почему ты улыбаешься?», ответ на этот вопрос и есть хайку, – объяснила она. – Нельзя поделиться с кем-то чувствами, не поведав об их причине. Хайку помогает вместе пережить мгновение. Попробуй.
Джек взял кисточку и сделал вид, что пишет. Хоть он и понял принцип хайку чуть лучше, в голове по-прежнему было пусто. Остальные, похоже, справлялись с заданием, даже Сабуро. Впрочем, покосившись на листок друга, Джек увидел, что тот старательно рисует самураев и ниндзя.
– Урок для девчонок, – пожаловался Сабуро.
Акико обернулась и сердито взглянула на него.
– Вовсе нет! Большинство знаменитых поэтов – мужчины. Правда, это не значит, что они пишут лучше женщин – хайку сэнсэя Накамура тому пример.
– Зачем самураю хайку? – настаивал Сабуро. – Мы будущие воины, а не поэты. Стихами врага не победишь.
– Кто много говорит, тот мало слышит, – произнесла сэнсэй Накамура со своего места у святилища. Ее тихий голос прозвучал сильнее крика.
– Все равно это ерунда, – еле слышно буркнул Сабуро, поклонился и окунул кисточку в тушь.
– Кто работает только руками, тот всего лишь чернорабочий, – добавила сэнсэй Накамура.
Джек подпрыгнул на месте. Сэнсэй приблизилась незаметно, словно призрак.
– Кто работает руками и головой, тот ремесленник, – продолжала она, разочарованно рассматривая мазню Сабуро. – А кто работает руками, головой и сердцем, тот мастер[67]67
«Кто работает только руками, тот всего лишь чернорабочий. Кто работает руками и головой, тот ремесленник. А кто работает руками, головой и сердцем, тот мастер». Луи Ницер (1902–1994) – юрист и писатель. – Примеч. авт.
[Закрыть]. То же самое относится и к воину. Может, у тебя и ловкие руки, Сабуро-кун, но тебе еще предстоит показать, каковы твои голова и сердце.
Пристыженный, Сабуро опустил голову и начал писать.
Джек снова уставился в окно. Вдохновение так и не пришло, в голову лезли всякие глупости. Солнце медленно заходило за купол храма.
Наконец сэнсэй Накамура велела завершить упражнение.
– Теперь пусть каждый прочтет свои хайку соседу. Посмотрим, испытает ли он те чувства, что вы стремились передать.
Джек с пустыми листом повернулся к Сабуро.
– Ничего страшного, – заверил его Сабуро. – Зато тебе понравится мое хайку.
Сабуро прошептал стихи Джеку на ухо, и тот невольно захихикал.
– Упражнение вас развеселило? – поинтересовалась сэнсэй Накамура.
– Нет, сэнсэй, – ответил Джек, пряча улыбку.
– Может быть, ты прочтешь нам свое хайку?
Джек смущенно опустил глаза:
– У меня ничего не получилось.
– У тебя было полдня, и ты не написал ни слова? – огорченно спросила она. – Ну что же, послушаем твоего друга.
Сабуро оцепенел: он явно не ожидал, что придется читать хайку перед всем классом.
– Может, не надо? Оно неудачное…
– Позволь судить об этом мне, – настаивала сэнсэй.
Сабуро неохотно встал, держа листок дрожащей рукой, откашлялся и прочел:
С заднего ряда раздался взрыв хохота. Остальные сдержались, видя, каким ледяным взглядом сэнсэй наградила Сабуро.
– Весьма забавно, – заметила она. – Отличное хайку. Думаю, тебе стоит переписать его тысячу раз.
Сабуро поклонился и сел, жалея о своей выходке.
– Надеюсь, остальные хайку больше подходят для чтения вслух.
– Сэнсэй? – подняла руку Эми. – У моего соседа прекрасное хайку.
– Очень хорошо. Давайте послушаем, – кивнула сэнсэй Накамура.
Эми вернула хайку автору. Такуан встал, скромно поклонился и приятным голосом продекламировал:
Все одобрительно закивали и начали аплодировать.
– Выразительно, – похвалила сэнсэй Накамура, – но будь оно хоть немного хуже, я бы очень огорчилась.
Такуан слегка растерялся от противоречивой похвалы и с поклоном сел на место.
– Продолжим через неделю. За это время пусть каждый из вас сочинит хотя бы одно хайку.
Ученики поклонились и вышли из Така-но-ма, а Сабуро остался переписывать свои стихи тысячу раз.
– Хорошо, если до ночи закончит, – заметил Ямато, надевая сандалии.
– Так ему и надо за неуважение! – заявила Акико.
– Но ведь смешно, – возразил Джек. – И момент ухватил, не поспоришь.
– Зато не передал время года! – не соглашалась Акико.
– Какая разница, когда пукать? – невинно спросил Ёри.
Джек и Ямато прыснули со смеху.
– Извините, мы на минуту. – Акико поманила Кику, видя, что в дверях Дворца сокола появился Такуан. – Надо поздравить Такуана с красивым хайку.
Хотя вокруг Такуана вились поклонницы, он тут же поклонился подошедшим девушкам. Джек заметил, что во время разговора Акико слегка помахивала веером.
– Столько внимания из-за одного хайку? – воскликнул Джек.
– Не волнуйся, – успокоил его Ямато по пути на обед во Дворец бабочек. – Уверен, ты владеешь мечом куда лучше Такуана.
