Текст книги "Путь воина. Путь меча. Путь дракона"
Автор книги: Крис Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)
47. Испытание духа
Чашка растаяла и медленно стекла на пол, словно горячая смола. Джек уставился на мягкую горку, затем поднял растерянный взгляд на монаха.
Тощий старик безмятежно улыбнулся, будто не заметил ничего странного. Его шафранное одеяние пылало, а голова стала похожа на спелый апельсин. Глаза монаха посверкивали, будто посыпанные звездной пылью, а улыбка стала широкой, словно растущая луна.
– Что происходит?! – в панике воскликнул Джек.
– Что происходит? – повторил монах. Невнятные слова растягивались точно вязкий сироп. – Хороший вопрос. Стоит его задать, когда предстанешь перед Создателем.
У Джека кружилась голова. За разговором он и не заметил, когда пещерка успела вырасти до размеров собора. Теперь ее неровные стены мерно ходили туда-сюда, словно дышали. Круг свечей, окружавших алтарь, превратился в радужное сияние, от которого в глазах фейерверками взрывались разноцветные вспышки. Пламя, разделявшее монаха и Джека, вдруг загудело, полыхнуло белым так, что мальчик зажмурился.
Джек протер глаза, стараясь прогнать безумные видения.
Когда он осмелился открыть их снова, костер погас, остались только пылающие угли. Монах исчез. Лишь чайник валялся на полу.
Что же произошло? Неужели все это злые шутки ума? А может, последствия Касания смерти?
Джек поискал глазами монаха, но пещера была пуста.
Акико была права. Такое испытание ему не по силам. Он слишком ослаб, а теперь вот еще и галлюцинации начались.
Джек поднял чайник.
Посудина завизжала, и мальчик в ужасе отшвырнул ее. У чайника вдруг выросли сотни черных лапок, словно у многоножки, и он испуганно убежал прочь. Не успел Джек опомниться, как услышал за спиной похрустывание.
Он заставил себя обернуться.
Крик застрял в горле. Мальчика затрясло.
По каменному полу к нему подползал гигантский черный скорпион, такой огромный, что мог бы, наверное, сожрать лошадь. Джек оцепенел. Тварь подползла ближе и уставилась на жертву.
– Это неправда, неправда, неправда, – лихорадочно повторял Джек.
Скорпион поднял мощную клешню и ударил его. Клешня угодила в грудь, мальчик отлетел и ударился о стену пещеры.
– Это правда, правда… – лепетал Джек, поднимаясь на ноги.
Тварь напала на него. Жало свистнуло в воздухе, целясь прямо в сердце.
Джек нырнул вправо, и шип чиркнул по каменной стенке. Скорпион ударил снова, и Джек едва успел откатиться в сторону, ускользая от ядовитого острия.
Вскочив на ноги, он бросился к выходу, но скорпион оказался быстрее и загородил ему путь. Тварь знала, что Джек в ловушке, и медленно ползла на него, хрустя клешнями. Жало поблескивало, словно отравленное копье.
Джек уперся спиной в дальнюю стенку пещеры. Отступать было некуда. Он наклонился, поднял камень, чтобы хоть как-то себя защитить, и тут увидел на полу крошечного бумажного журавлика.
Оригами.
Не просто листок бумаги.
Он вдруг понял, что Испытание духа в самом разгаре. Настоятель советовал быть «хозяевами своего ума, а не слугами».
Неважно, существует ли скорпион на самом деле.
Разум верит, что он настоящий. А значит…
Как листок бумаги может оказаться журавликом, рыбкой или цветком, так должен меняться и самурай.
Ответ вспыхнул в голове, словно маяк. Нужно стать чем-то большим, чем ты есть на самом деле, выйти за пределы возможностей!
Джек с вызовом зарычал на скорпиона.
Тварь помедлила.
И снова бросилась на жертву.
Джек зарычал громче, словно лев, и махнул кулаком. Но теперь это был кулак с когтями. Отбив скорпионий хвост, мальчик с кошачьим проворством вскочил чудовищу на спину.
Скорпион встал на дыбы, попятился, но Джек вонзил когти глубоко в хитиновый панцирь. Тварь в бешенстве колотила жалом, а Джек вилял из стороны в сторону, уворачиваясь от смертоносного острия.
Жало ударило снова. Мальчик скользнул на голову скорпиона и в последний момент спрыгнул. Однако хвост уже не мог остановиться. Шип вошел чудовищу в глаз – единственное немигающее око, горевшее в сумраке зеленым светом.
Ослепший скорпион завертелся в безумной агонии. Эхо его дьявольского визга металось по пещере. И тут его заглушил громоподобный хлопок. Снова вспыхнуло ослепительное, как солнце, пламя.
Скорпион пропал. Джек опять сидел напротив монаха, который подбрасывал в огонь благовонный порошок. С каждой пригоршней пламя вспыхивало пурпурным цветом, и над ним поднимались облака дыма, пахнущего лавандой.
– Хочешь? – Он протянул Джеку чашку с желтоватым напитком.
Мальчик не взял ее, опасаясь ужасов, которые это питье может выпустить на свободу.
– Лучше выпей, – посоветовал монах. – Вместе с благовониями это снимает последствия чая.
Джек послушался и вскоре почувствовал, что мир возвращается в прежние границы.
– И как? – спросил Джек.
Монах снова налил в чайник воды.
– Что «как»? – удивился он.
Его рассеянность уже начинала сердить Джека.
– Я прошел?
– Не знаю. Прошел ты?
– Но ведь это вы устраиваете Испытание духа. Вам лучше знать.
– Нет. Врага себе выбрал ты сам. Знать свои страхи – значит знать себя. – Он поставил чайник и посмотрел Джеку в глаза. – На войне или в мирное время, всегда ключ к величию самурая – это свобода от страха. Если ты победишь этого врага, потом всегда сумеешь с ним справиться.
Монах повел рукой, указывая на выход:
– Ступай. Мне пора готовиться к следующему гостю.
Джек в растерянности поклонился и пошел к трещине.
– Джек-кун, – окликнул его монах.
Джек остановился на пороге, припоминая, когда это он успел назвать свое имя.
– Помни: пройдя Испытание духа, ты не освободился от страха. Просто теперь тебе не страшно бояться.
Солнце пригревало. На фоне синего неба гордо высились три горные вершины. Джек, Акико и Кадзуки стояли в центре зеленой долины.
Их тремя кольцами окружили ученики, наставники и монахи. По знаку настоятеля все трижды хлопнули в ладоши, трижды повторили победный клич, и голоса эхом разнеслись по долине.
Джека переполняла гордость. У него получилось! Он одолел все преграды, победил в Круге трех. Остался в живых.
Он заметил, что Акико еле сдерживает слезы. Ее глаза сияли. На вершине горы девочка победила своего демона. Сокол помог ей разогнать полчище летучих мышей-кровососов. Лучшего хранителя, чем эта быстрая и зоркая птица, для Акико было не найти.
После нее на вершину отправился Кадзуки. Наступило тревожное ожидание. Он долго не выходил, и Джек, вопреки духу бусидо, уже начал втайне надеяться, что мальчишка проиграл. Но не успел он так подумать, как соперник уже возвратился, торжествуя победу. Какой же хранитель был у Кадзуки? Джек подумал, что это, наверное, змея или еще какая-нибудь гадина.
– Юные самураи, Круг завершен! – объявил настоятель, шагнув к ним, в центр трех колец. – Пусть же ничто не разомкнет круга трех начал: вашего разума, тела и духа.
Жестом он попросил троих взяться за руки. Они образовали последний, четвертый круг. Джек и Кадзуки неохотно протянули друг другу ладони. Акико не выдержала и рассмеялась, глядя на их лица.
– Испытания сделали вас сильнее, – продолжал настоятель, – но помните, что для самурая важнее всего не меч в руке и не знание в голове, а то, что находится в сердце. Дух – вот ваш истинный щит. Если силен дух, вам по плечу любая задача!
48. Вызов
Акико неодобрительно посмотрела на Ямато.
Они уже вернулись в Нитэн ити рю и теперь сидели во Дворце львов, в комнате Джека. Утром друзья покинули хребет Ига. Радость победы и весеннее солнце озаряли им дорогу домой.
Джек так и не отдохнул как следует. У него ныла каждая косточка, однако сегодня ночью он впервые за долгое время проспал без кошмаров и теперь воспрял духом. Через день-другой пора будет возобновить тренировки. За себя Джек не волновался, знал, что через день-другой уже будет рваться в додзё. А вот из-за спора, который сейчас разгорелся между ними, у него мурашки бегали по коже.
Джек рассказал Ямато и Акико о встрече с Глазом Дракона, и сейчас они обсуждали, что делать с тетрадью. При каждом упоминании о ниндзя Джек вспоминал его смертоносное искусство, и сердце мальчика обливалось жаром.
– Я серьезно, – не унимался Ямато. – Докуган Рю считает, что Джек погиб. Мы можем застать его врасплох.
– Нет! – возразила Акико. – Ниндзя не застанешь врасплох. Они сами мастера устраивать ловушки. Глаз Дракона сразу почувствует неладное.
– С чего бы? – не сдавался Ямато. – К тому же, если мы не поймаем его сейчас, он снова придет за Джеком.
– Сначала нужно перепрятать карты, – предложил Джек. План Ямато начинал ему нравиться. – Сегодня во дворце даймё будут праздновать завершение Круга трех. Мы можем улизнуть во время торжеств и спрятать тетрадь, прежде чем Глаз Дракона до нее доберется.
– Если он уже это не сделал, – сказала Акико, качая головой. – Это не игра, а жизнь. Круг не сделал тебя неуязвимым, Джек. А вот Глаз Дракона, похоже, непобедим. Он всегда ускользает, и еще никто не одержал над ним верх. Разве тебе это по силам?
– Поэтому я и хочу с ним разделаться. Пока он жив, он всегда будет нам угрозой! – с жаром воскликнул Ямато.
– Ну почему тебе так далась эта дурацкая затея с ловушкой? Это самоубийство, – сказала Акико. – Ты что, хочешь доказать этим что-то?
– Хочу! – вскипел Ямато, сжав кулаки и заливаясь краской. – Не один Джек хочет отомстить. Докуган Рю убил моего брата, Тэнно! Помнишь? Честь семьи Масамото требует наказать убийцу. И это – лучшая возможность доказать, что я чего-то стою.
Джек хорошо знал, что за настроение овладело его другом, – раньше он и сам нередко служил мишенью для гнева Ямато.
– Успокойся. – Джек похлопал его по плечу.
– Успокоиться? – Мальчик стряхнул руку. – Уж кто-кто, а ты-то должен понять! Он убил твоего отца так же, как моего брата. Докуган Рю связан не только с тобой и твоими драгоценными картами, Джек. Мне тоже больно! Каждый день. Только вот у меня не осталось ничего, за чем охотится ниндзя. Он уже забрал у меня единственного брата!
Повисла напряженная тишина.
Джеку стало стыдно. О чувствах Ямато он и позабыл. Все время думал только о себе, строил планы, как вернуться домой, боялся за сестру, оплакивал отца и придумывал, как защититься от Глаза Дракона. А ведь Ямато страдал не меньше. Он тоже потерял близкого человека.
– Я не догадался… – начал Джек.
– Прости… – сказала Акико с поклоном.
Ямато поднял руку в знак примирения и глубоко вздохнул.
– Забудем. Простите, что вышел из себя. – Он поклонился Джеку и Акико. – Не надо нам так ссориться. Наш враг – Докуган Рю. Он во всем виноват.
– А вам не кажется, – заметила Акико, – что пора рассказать о картах Масамото?
Джек вошел в Зал феникса и опустился на колени перед Масамото, сэнсэем Хосокава и сэнсэем Ямада. За спинами наставников на шелковом полотне поднималась, точно ангел мщения, огненная птица.
– Меня порадовало, как ты справился с испытаниями Круга трех, Джек-кун. – Масамото поставил чашку сэнча и одобрительно посмотрел на мальчика. – Ты – мой приемный сын, и я горжусь тобой так же, как гордился бы родной отец.
Джек моргнул. Упоминание об отце и неожиданная похвала опекуна до слез его взволновали. Как же он стосковался по отцовской поддержке, как хотел, чтобы отец подмигнул ему лукаво, или дал совет, или просто обнял могучими, как океан, руками. Этих драгоценных мгновений так не хватало в последние два года!
– Ты прошел испытания Круга, показав истинные добродетели бусидо – верность, честность и отвагу, – продолжил Масамото. – Поэтому я с нетерпением жду, когда начну обучать тебя технике «Двух небес».
Сердце Джека радостно дрогнуло. Наконец-то мечи, подаренные Масамото, найдут себе применение! Наконец-то он выучится непобедимой технике!
– А теперь перейдем к делу, – сказал Масамото, посерьезнев. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Джек растерялся. Откуда самурай все узнал?
Когда Джека вызвали в Зал феникса, они с Акико и Ямато как раз решили, что должны рассказать о тетради. Джек понимал, что их могут сурово наказать, поэтому настоял, чтобы друзья с ним не ходили. Он решил скрыть, что Ямато и Акико знали о картах.
Масамото так хвалил его, так им гордился. Мальчик сгорал от стыда. Как теперь сознаться, что он обманывал опекуна?
– Спасибо за ваши добрые слова, Масамото-сама, – начал Джек, низко поклонившись, – но я их не заслуживаю.
Масамото подался вперед и с любопытством поднял бровь:
– Почему это?
– Я знаю, почему ниндзя напали на нас в горах Ига. Это все Глаз Дракона. Он охотится за мной. Точнее, за тетрадью моего отца.
– Какой такой тетрадью? – спросил сэнсэй Хосокава.
Джек рассказал учителям о картах, объяснил, как штурманы водят по ним суда и почему тетрадь важна для европейских торговцев и правителей.
– Простите, Масамото-сама, но я солгал вам, – признался Джек. – Глаз Дракона напал на дом Хироко в Тоба из-за карт. Нужно было рассказать вам тогда, но я обещал отцу сохранить все в тайне. Я не знал, кому можно доверять, а еще боялся, что, если тетрадь будет у вас, Докуган Рю начнет охотиться не за мной, а за вами.
Масамото не спускал с мальчика глаз. Каменное лицо самурая осталось непроницаемым, но Джек заметил, что шрамы начали багроветь. Сэнсэй Хосокава тоже посуровел. И только сэнсэй Ямада тепло смотрел на Джека. В глазах старика, окруженных лучиками морщинок, светилось сочувствие.
– Поговорим об этом завтра, – коротко ответил Масамото. – К несчастью, сейчас у нас есть более неотложное дело.
Джек и представить не мог, что может быть хуже, чем нарушить пятую добродетель бусидо, солгав опекуну.
Масамото кивнул сэнсэю Хосокава. Мастер меча взял длинный свиток и протянул его Джеку.
– Объясни мне, что это! – потребовал Масамото.
Джек уставился на свиток. Он был размером с афишу. На бумаге кто-то каракулями вывел иероглифы кандзи. Акико научила Джека основам письма, и он сумел разобрать среди значков свое имя.
– Что это? – спросил мальчик.
Три самурая в замешательстве переглянулись.
– Это вызов, – ответил Масамото так, словно это все объясняло.
Джек продолжал растерянно глазеть на свиток.
– Может, ты и победил в Круге трех, однако свои силы несколько переоцениваешь, – мрачно заметил сэнсэй Хосокава. – С чего ты вздумал вызвать на бой незнакомого самурая, совершающего муся сюгё?
Джек в ужасе посмотрел на учителей. Они что, шутят? Судя по мрачным лицам, на шутку не похоже.
– Я не вызывал никого на бой, – пробормотал Джек.
– Здесь твое имя, ты назвался Великим Светловолосым Воином. – Сэнсэй Хосокава указал на иероглифы. – Воин Сасаки Бисямон принял твой вызов. Сегодня вечером ты должен явиться на место поединка.
У Джека отнялся язык. Неужели это правда? Но он же никуда не записывался! Он не хотел рисковать жизнью, только чтобы доказать, кто лучше владеет мечом! И уж точно не собирался вызывать на бой самурая с именем бога войны.
Он лишь хотел перепрятать карты. Если, конечно, Масамото после таких известий разрешит ему пойти вечером на празднества. Пусть опекун решил отложить приговор на завтра, угроза наказания все равно висела над мальчиком, словно топор палача.
Только поединка сейчас и не хватало.
– Я ничего не писал, – повторил Джек с мольбой в глазах. – Я не могу биться с этим самураем.
Разум в панике бросался от одной мысли к другой. Не исключено, что в поединке он потеряет руку или ногу, а то и жизнь! Кто же мог так с ним поступить?
Кадзуки!
Он поклялся отомстить. И выполнил угрозу. Джек не мог не восхититься умом соперника. Как ловко все подстроено! Один Кадзуки на такое и способен.
– Если не ты, то кто же? – спросил Масамото.
Джек уже открыл рот, чтобы назвать имя врага, но вспомнил, как ошибся, обвинив его в жульничестве во время Круга. Не хотелось повторять ошибку и судить поспешно.
Мальчик опустил глаза и медленно покачал головой:
– Я не знаю.
– В таком случае перед нами тяжелый выбор. – Масамото задумчиво отхлебнул сэнча. – Все в Киото видели твое имя и название школы. Если ты откажешься от поединка, запятнаешь не только свою честь, но и честь Масамото и Нитэн ити рю.
– А разве нельзя объяснить, что это ошибка? – взмолился Джек.
– Никакой разницы. Ведь твой вызов уже приняли.
– Но я слишком молод, чтобы участвовать в поединке.
– Сколько тебе лет? – спросил сэнсэй Хосокава.
– В этом месяце исполняется четырнадцать, – с надеждой ответил Джек.
– Я вышел на первый поединок в тринадцать, – припомнил Масамото с ноткой гордости. – Против Арима Кибеи. Знаменитый был мечник в те времена. Он тоже вывесил объявление с вызовом. Я тогда был горяч и, конечно, вписал свое имя. Знаешь, ты очень похож на меня, Джек-кун. По крайней мере, иногда. Признаюсь, я даже немного разочарован, что ты не записался на поединок сам, а еще больше огорчен тем, что ты мне солгал.
У Джека запылали щеки. Он отвел глаза.
– Так или иначе, – продолжил Масамото, – на закате ты защитишь честь школы и докажешь, что ты – могучий молодой воин Нитэн ити рю.
Джек раскрыл рот от изумления:
– Но я ни разу не бился настоящим мечом!
– Я тоже. – Масамото помахал рукой. – Я победил Арима боккэном.
Тут-то Джек и понял, что выбора у него нет. Поединок неизбежен.
– Вижу, твои мечты сбываются. Ты так спешил взять в руки меч, и вот твое желание наконец за тобой поспело, – усмехнулся сэнсэй Хосокава. – Не волнуйся. Я видел, как ты тренируешься с катаной в саду. Получалось неплохо. Может, и выживешь.
«Может?!» – мысленно воскликнул Джек, ошарашенный таким спокойным тоном.
А он-то еще надеялся, что все не так плохо.
49. Поединок
Молодой самурай распростерся в пыли. Тело содрогалось в предсмертных судорогах. Из раны на шее бежал алый ручеек.
Толпа ревела, требуя нового кровопролития.
Потрясенный этим зрелищем Джек стоял на краю импровизированной арены. Он сжимал рукоять так сильно, что костяшки побелели, а инкрустация-мэнуки до боли врезалась в ладонь.
Джек смотрел в глаза юного воина и видел, как жизнь гаснет в них, словно огонек умирающей свечи.
– Следующий! – прорычал грозный самурай, гордо стоявший в центре площадки.
Паломник был одет в хакама – темно-красные штаны и белую рубаху. Он поднял катану и резко опустил ее, стряхивая кровь с клинка движением тибури.
Ямато подтолкнул друга вперед:
– Он тебя вызывает, Джек.
– Обалдеть, правда? – восхитился Сабуро, запихивая в рот обаняки.
Сладкая начинка текла у него по подбородку.
– Как ты можешь! – воскликнула Акико.
– Но мы успели на поединок! Я думал, не вернемся вовремя.
– Сабуро, – произнес Джек, обиженный равнодушием друга, – меня вот-вот убьют.
– Да никто тебя не убьет, – ответил Сабуро с жизнерадостной улыбкой. – Масамото договорился с твоим противником, что бой будет до первой крови. Ну, боевой шрам заработаешь. И все.
– Предыдущий поединок тоже был до первой крови!
Сабуро открыл рот, однако не знал, что возразить, поэтому откусил еще обаняки.
– Тому воину просто не повезло, – успокоил Ямато. – Он не вовремя подался вперед, и меч задел шею. Несчастный случай, и только. С тобой так не будет.
Мальчика эти слова не убедили.
– Джек! – крикнул знакомый голос.
Толпа расступилась.
К ним ковылял Ёри. Его поддерживала Кику.
– Тебе надо лежать, – упрекнул Джек. – Нога…
– За меня не бойся, – перебил мальчик, опираясь на костыль. – Ты ведь мне помог в беде. А кроме того, я должен был отдать тебе вот это.
Мальчик подал ему бумажного журавлика, крошечного, как лепесток вишни, но сложенного по всем правилам.
– Спасибо, – поблагодарил Джек, – но у меня еще остался тот, старый.
– Да, но этот особенный. Я наконец закончил Сен-бадзуру ориката. Это тысячный журавлик. Тот, который исполняет желание.
На миг Джеку показалось, что крохотная птица в его руке с надеждой захлопала крылышками.
– Я молюсь, чтобы мое желание защитило тебя так же, как ты спас мне жизнь, – сказал Ёри.
Потрясенный его добротой, Джек поклонился и бережно посадил журавлика в складки оби.
К ним подошел Масамото:
– Готов?
Джек неуверенно кивнул.
– Не бойся. У тебя мои первые мечи, – подбодрил его самурай. – Они хорошо тебе послужат. Только помни: нужно всегда сохранять дистанцию. Замани его поближе или не подпускай, но сам не подходи, ни за что не поддавайся на его уловки.
Джек поклонился, благодаря за совет.
– Если будешь сражаться отважно, – тихо сказал Масамото, чтобы никто, кроме Джека, его не услышал, – еще сможешь восстановить свою честь и заслужить прощение.
Масамото ушел и занял свое место в первых рядах зрителей. Джеку еще больше захотелось победить. Ведь теперь у него появилась возможность искупить вину в глазах опекуна.
Подошел сэнсэй Кано.
– Как ваша нога? – спросил Джек.
Наставник рассмеялся:
– Вот за что я тебя люблю, Джек-кун! Ты всегда сначала думаешь о других, а уж потом о себе. А как же твоя беда? Скоро закат, верно? Постарайся напасть на врага, когда солнце будет слепить ему глаза.
Он тряхнул Джека за плечи и неохотно отпустил, уступая место сэнсэю Ёса.
– Сосредоточься и не теряй равновесие. Ты выживешь, я в тебя верю. – Она ласково провела по его щеке тыльной стороной ладони. – Но если этот самурай хоть волосок на твоей голове тронет, я из него стрелами подушку для иголок сделаю!
Все хотели дать Джеку совет, и даже сэнсэй Кюдзо, проходя мимо, бросил:
– Ити-го, ити-э. У тебя одна попытка. Постарайся, чтобы она не стала последней.
Коротышка криво улыбнулся, словно у него зубы разболелись, и зашагал дальше.
Легче от его слов Джеку не стало. Настроение испортилось еще больше, когда он увидел, что к нему шествуют Кадзуки и его банда. Рядом с ними шла Морико. Ее зубы еще сильнее чернели на белом как снег лице.
Кадзуки шагнул вперед и поклонился.
– Удачи, Джек, – сказал он, словно бы от чистого сердца.
– Э-э-э… спасибо, – пробормотал Джек. Такая искренность застала его врасплох. Что если Кадзуки не думал записывать его имя в свиток?
– Можно взять твои мечи, когда он с тобой разделается? – как ни в чем не бывало спросил мальчишка.
Его дружки захихикали, а затем вся банда со смехом удалилась.
Акико вдруг взяла Джека за руку:
– Не обращай внимания. Не забудь, что сказал настоятель: дух – наш истинный щит.
– Фудосин! – напомнила Кику. – Вот что тебе пригодится.
– И помни, чему учил сэнсэй Кано, – добавил Ямато. – Глаза – окна твоего разума. Скрывай их от врага.
– Ты поел? – спросил Сабуро, протягивая Джеку куриное мясо на палочке. – Самурай не должен биться на пустой желудок.
Джек покачал головой. Он уже не знал, кого слушать.
Эми протиснулась к нему и протянула букетик желтых и красных камелий.
– На удачу, – шепнула она. – Не опоздай сегодня на праздник.
Акико встала между ними и предложила подержать букетик. Эми вежливо улыбнулась, но в глазах у нее мелькнула досада.
– Пора, Джек-кун, – сказал сэнсэй Хосокава, показывая туда, где ждал самурай-паломник с мечом наготове.
– Мусин, – тихо сказал сэнсэй Хосокава, представив Джека противнику.
– Вы говорили, чтобы овладеть мусин, потребуются годы, – запротестовал Джек, пока сэнсэй Хосокава последний раз проверял его меч.
– Такой благодати, как время, у тебя больше нет, – ответил он, глядя Джеку в глаза. – Ты упорно тренировался, прошел Круг. Когда ничего не ждешь и готов ко всему, тогда и обладаешь мусин. Пусть меч растворится в твоей руке.
С этими словами он подал Джеку катану и оставил его лицом к лицу с противником в центре площадки, на которой темнели пятна крови.
Вблизи Сасаки Бисямон выглядел точь-в-точь как бог войны. Обе его руки покрывали шрамы, похожие на длинных мертвых змей, взгляд был тяжелым, бессердечным, как у гранитной статуи. Даже по осанке становилось ясно, что он далеко не новичок и побеждал на поединках по всей Японии.
Но больше всего Джека встревожил камон. Рубаху воина и белую повязку на его голове украшал герб – круг из четырех черных скорпионов.
В памяти мигом ожил первый сон нового года. Мальчик вспомнил, как истолковал его видение сэнсэй Ямада. Скорпионы – это коварство. Четверка – смерть. Сначала ему противостояла банда Скорпиона, на Испытании духа тоже был скорпион, а теперь он украшает фамильный герб самурая. Может, воин и есть четвертый скорпион из сна?
– Вижу, ты уже оделся для похорон. Очень кстати, гайдзин, – захохотал самурай, показывая на грудь мальчика.
Джек смущенно посмотрел на свое ги. В спешке он запахнул правую полу на левую, как у покойника! Почему никто ему не сказал?
– Скоро одним гайдзином станет меньше! – крикнул кто-то.
– Пусть его первая кровь будет последней! – послышался другой голос.
Толпа встретила эти слова ревом и свистом. Все разделились на сторонников и противников гайдзина.
Зеваки вопили все громче, и Джек совсем растерялся из-за гама, жары и суеты вокруг. В голове вихрем кружились все советы, которые он сегодня услышал. Джек начал часто дышать, и сэнсэй Ямада, заметив его панику, шаркая, подошел к ученику:
– Глубоко вдохни. Сосредоточься на поединке.
– Учитель, я не могу! Он меня убьет. Скажите, что мне делать?
– Никто не даст тебе более мудрого совета, чем ты сам. – Сэнсэй Ямада взял Джека за руку, чтобы успокоить дрожь. – Действуй так, как ты посоветовал бы другим. Подумай, что бы ты им сказал.
– Давай, сопляк! Хватит тянуть! – рявкнул самурай, пиная пыль.
– Не бойся страха, – ответил Джек, не думая.
Сэнсэй Ямада кивнул:
– Именно. Помни, этот самурай – из плоти и крови. Он – не горный отшельник.
Стояла невероятная сушь. Язык словно пылью покрылся. Джек попробовал облизать губы, но страх, похоже, выпил из тела всю влагу.
Острия мечей алым золотом посверкивали в свете умирающего дня. Джек в последний раз перехватил поудобнее рукоять. Катана Масамото была тяжелее боккэна, зато отлично сбалансирована. Острое лезвие, верный клинок. За месяцы тренировок Джек столько с ней упражнялся, что сейчас мог поклясться: меч ожил и о чем-то шепчет ему.
На него снизошел покой.
Страх пропал. Лишь напряжение дрожало в груди, точно веревка висельника. Но Джек уже победил свой страх на Испытании духа.
Он вспомнил слова сэнсэя Хосокава: «Три врага самурая – страх, сомнение и растерянность».
Он победил страх.
Поборол сомнения.
Осталась только растерянность.
Джек взглянул в холодное лицо противника. Его серые глаза были непроницаемы.
Уже не в первый раз мальчик смотрел в лицо смерти.
Сейчас раздумывать он не собирался.
Джек заметил, что киссаки вражеского меча находится чуть ниже, чем положено, и открывает путь к шее.
Он действовал молниеносно. Для зрителей его движения слились в размытое пятно, словно крылья вспугнутой птицы. Джек отбил меч самурая в сторону и ударил в цель.
Клинок со свистом рассек воздух.
И промахнулся.
Самурай только этого и ждал. Заманив Джека ложной надеждой, он ответил мощным ударом. Катана пронзила одеяние Джека у нижнего ребра и вышла внизу живота.
Акико, Эми и остальные в ужасе вскрикнули. Их друга насадили на меч.
