Текст книги "Путь воина. Путь меча. Путь дракона"
Автор книги: Крис Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 49 страниц)
14. Незванный гость
Сэнсэй Ямада развеял опасения Джека. Настроение у мальчика было бы лучше некуда, если бы только Ямато не напомнил о наказании, назначенном сэнсэем Кюдзо. И вот, пока все остальные складывали журавликов и размышляли над коаном сэнсэя Ямада, Джек в поте лица натирал воском додзё Бутоку-дэна.
Деревянный пол казался бескрайним, как океан. Джек все тер и тер, а его тень рябью колыхалась на блестящей поверхности.
– Нажимай сильнее! – рявкнул сэнсэй Кюдзо.
Он сидел в церемониальной нише и ужинал.
По залу плыл дразнящий аромат жареной скумбрии. В животе у Джека заурчало.
– Я вернусь утром, – неожиданно заявил сэнсэй, окончив трапезу. – К моему приходу Бутоку-дэн должен сиять. Иначе тебе придется пропустить и завтрак.
– Хай, сэнсэй, – пробормотал Джек, склонив голову до самого пола.
Сколько бы он ни презирал этого человека, все равно был обязан обращаться с ним почтительно.
Сэнсэй Кюдзо ушел, а Джек снова принялся за работу. Оставаться тут до утра он совсем не собирался и решил работать изо всех сил, пока не сотрет пальцы в кровь, а колени не превратятся в камень.
Хоть наказание и было несправедливым, Джек находил утешение в тяжелой работе. Он вспомнил о днях, когда ему приходилось драить палубы вместе с командой «Александрии». Солнце палило нещадно, они обливались потом, но все же это была обязанность, а не наказание. За работой пели, рассказывали веселые байки, братались и забывали о тревогах.
Мальчик вспомнил Гинзеля, матроса, чьи сломанные зубы делали его похожим на акулу. Гинзель теперь спал на дне морском, а Джеку так не хватало старого друга. Да что там, ему не хватало всей команды, даже боцмана с его плеткой-девятихвосткой!
Но больше всего Джек тосковал об отце. Он погиб, и в жизни мальчика появилась зияющая пустота. Отец был тем, на кого он всегда равнялся. Отец помогал ему советом, защищал его, верил в него.
Джек смахнул нежданную слезу и снова принялся тереть пол.
Луна почти завершила свой путь по небу. Наконец Джек отполировал последнюю дощечку. Когда он вышел на ступени Бутоку-дэна, на горизонте чернильного неба забрезжил рассвет. Мальчик совсем выбился из сил. Голова кружилась от голода.
Хорошо еще, что скоро завтрак, подумал Джек. Правда, не то чтобы он с восторгом предвкушал эту трапезу. Суп мисо, холодную рыбу и рис тяжело есть с утра. Джек уже стосковался по нормальному английскому завтраку – хлебу с хрустящей корочкой, яичнице с ветчиной.
Краем глаза он заметил движение на другом конце двора. Сначала Джек решил, что зрение обманывает его. Кому здесь ходить в такое время?
Мальчик пригляделся.
Вдоль стены Дворца львов скользнула тень.
Кто бы это ни был, он не хотел, чтобы его заметили. Фигура в черном бесшумно кралась к дверям Сиси-нома, где спали ученики.
Джек замер. Неизвестный был одет как ниндзя.
Мальчик спрятался у входа в Бутоку-дэн и продолжал наблюдать.
Так, значит, Глаз Дракона все-таки вернулся!
«В другой раз, гайдзин! Я не забуду о тетради!» – вспомнились Джеку его слова. Мальчик отругал себя за то, что до сих пор не поговорил с Эми, не выдумал предлога, чтобы вернуться в замок Нидзё и спрятать книгу. Ну и дурак же он был, когда начал думать, будто Ямато прав и Глаз Дракона погиб от ран! Правда, несколько месяцев о его заклятом враге не было ни слуху ни духу.
Получается, Докуган Рю выжил.
Акико давно говорила, что ниндзя, наемного убийцу, просто нанял кто-то другой. А теперь, выполнив новое задание, он вернулся, чтобы закончить старое.
Фигура в черном добралась до входа, и вдруг на нее упал лунный свет.
Джек отшатнулся. Он увидел лицо всего лишь на миг, но готов был поклясться, что узнал Акико.
15. Сэнсэй Кано
Светильники уже погасли. Коридор тонул в сумраке, но, похоже, тут никого не было.
Джек бросился во дворец.
Джек медленно шел мимо спален девочек. Дверь в комнату Акико была приоткрыта.
Акико крепко спала, укрывшись покрывалами футона. Она явно легла не только что.
Увидев спящую, Джек вспомнил, что и сам еле на ногах стоит. Может, фигура в черном привиделась ему от усталости и голода?
С Акико можно было поговорить и утром, а сейчас его тянуло в кровать так, что он больше не мог сопротивляться. Мальчик добрел до своей комнаты и рухнул на футон. Голова шла кругом. Он стал смотреть на даруму, и вскоре веки налились тяжестью.
Джек готов был поклясться, что едва глаза сомкнул, а Ямато уже стоял у него на пороге. В комнату лился яркий утренний свет.
– Пошли! – сказал Ямато. – Ты проспал завтрак, а сэнсэй Кано сказал, что нам прямо сейчас нужно собраться перед Бутоку-дэном. Сегодня первый урок по Искусству посоха бо.
Суета Киото осталась позади. Ученики перешли по широкому деревянному мосту через реку Камогава и направились на северо-восток, к горе Хиэй. Лето близилось к концу, но погода стояла теплая и сухая, а в небе не было ни облачка. В солнечном свете обгоревшие развалины храмов, разбросанные по лесистым склонам, напоминали разрушенные зубы.
Сэнсэй Кано, великан, который и сам был похож на гору, шагал впереди. Его длинный посох бо постукивал по камням. Построившись в две цепочки, ученики шли следом, точно овцы за пастухом, и звук посоха задавал ритм их шагам.
После завтрака они собрались во дворе Бутоку-дэна и стали ждать нового учителя. Когда тот появился, все наблюдали, как рабочие копают котлован для нового Дворца сокола. Наставник приветствовал их поклоном, потом сказал, что в Бутоку-дэне для них сложили посохи. Все взяли себе по одному и отправились в путь.
С тех пор учитель не произнес ни слова.
Когда подошли к подножию горы, солнце уже стояло высоко в небе. Быстрая ходьба и дорожная пыль утомили учеников. Всем хотелось пить, поэтому они с радостью углубились в прохладную тень кедровых деревьев и начали подниматься на гору Хиэй.
Петляя по горной тропе, ученики немного разошлись, и Джеку наконец представилась возможность поговорить с Акико.
– Как думаешь, куда нас ведет сэнсэй Кано? – спросил он будто невзначай.
– В Энрякудзи, наверное.
– А почему туда? Ты же рассказывала, что самурайский полководец уничтожил его?
– Да, это был Нобунага.
– Тогда что же там осталось?
– Ничего. Кроме нескольких сотен разрушенных храмов. Энрякудзи лежит в руинах уже больше сорока лет.
– Не очень-то подходящее место для тренировки. – Джек подошел поближе, настороженно глянул по сторонам и шепнул: – Кстати, а что ты делала прошлой ночью?
Акико замялась. Не сводя глаз с тропинки, ответила:
– Складывала журавликов.
– Нет, я имел в виду – незадолго до рассвета, – настаивал Джек. – Я видел тебя на крыльце Сиси-но-ма. Ты была в черном, как ниндзя!
Во взгляде Акико смешались недоверие и тревога.
– Ты ошибся, Джек. Я спала. Как и все остальные.
– Ну, тогда я видел кого-то еще и клянусь, он был как две капли воды похож на тебя. Правда, когда я вошел, внутри никого не оказалось.
– Ты уверен, что тебе не померещилось? – Девочка обеспокоенно посмотрела на него. – Ты еле на ногах стоишь. Тебе удалось хоть немного поспать?
Джек устало покачал головой. Он уже хотел задать Акико новый вопрос, но тут их догнали другие ученики.
Краешком глаза Джек продолжал наблюдать за Акико, однако ее лицо оставалось непроницаемым. Может, он и правда ошибся. У девочки не было причин его обманывать. Но если на крыльце была не она, то кто же?
Мысли Джека прервал стук посоха. Сэнсэй Кано остановился и ударил им в землю.
– Переправимся здесь, – объявил наставник низким и гулким голосом, словно в груди у него гудел храмовый гонг.
Ученики собрались в кучку. Джек, Ямато и Акико протиснулись вперед. Перед ними лежал глубокий овраг, разрезавший лес на две части. По дну бежала река. Над пропастью виднелся разрушенный мост, окруженный туманной дымкой.
– Где мы переправимся, учитель? – переспросил Ямато.
– А разве тут нет моста? – удивился Кано.
– Хай, сэнсэй, – ответил Ямато, недоумевая. – Но ведь его разрушили.
Сэнсэй Кано поднял глаза к небу, словно вслушивался в какой-то далекий звук и спросил:
– А как насчет бревна?
Поодаль над ущельем лежал ствол кедра. Его ветки обрубили, а на гладком стволе совсем не осталось коры.
– Но, сэнсэй, – возразил Ямато дрогнувшим голосом, – бревно слишком тонкое, на нем поместится лишь одна стопа. Оно мокрое… и покрыто мхом… кто-то легко может поскользнуться и упасть.
– Ерунда. Вы все перейдете здесь. А ты, Ямато-кун, пойдешь первым. Ты ведь сын Масамото, верно?
Ямато побледнел:
– Хай, сэнсэй.
– Вот и отлично. Вперед!
Учитель подтолкнул его кончиком посоха. Ямато шагнул на край оврага и замер.
– Ты еще здесь? – удивился сэнсэй Кано.
– П-п-п-ростите, учитель, – пробормотал мальчик, запинаясь. – Я… не могу.
Джек знал, что его друг боится высоты. Он обнаружил это, когда они карабкались по скале у водопада во время состязания Тарю-дзиай. Сейчас Ямато чувствовал то же, что и тогда, – у него закружилась голова.
– Ерунда. Если тебя пугает высота, просто закрой глаза, и все, – посоветовал сэнсэй Кано.
– Что? Закрыть глаза?! – воскликнул Ямато, пятясь.
– Ну да. Чтобы не видеть своего страха.
Все ошеломленно уставились на учителя. Пересечь ущелье по бревну – и то казалось им безрассудной затеей. А уж переходить его с закрытыми глазами было настоящим безумием!
– Ничего страшного тут нет. Я сам пойду первым, – сказал наставник. Сняв сандалии, он повесил их на кончик посоха. – Правда, я был бы очень благодарен, если бы кто-то показал мне, где бревно.
Ученики растерянно переглянулись. Бревно лежало у всех на виду. Поколебавшись, несколько учеников указали на самодельный мост.
– Нет толку показывать, – ответил сэнсэй Кано. – Я слепой.
Все остолбенели. Ведь сэнсэй Кано сам провел их к ущелью и ни разу не спросил дорогу! Не может быть, чтобы он оказался слепым!
Джек в первый раз внимательно посмотрел на нового учителя. Это был настоящий великан, на голову выше большинства японцев – вот что замечали все в первую очередь. Но, приглядевшись к его глазам, мальчик понял: они совсем не серые, просто затянуты пеленой, словно в них просочился морской туман.
– Простите, сэнсэй. – Первой пришла в себя Акико. – Бревно почти рядом. До края не больше восьми сяку, а потом примерно двенадцать сяку вправо.
– Спасибо, – ответил сэнсэй Кано и уверенно шагнул вперед.
Конец посоха бо застучал по краю расселины. Следуя за ним, учитель двинулся влево. Наконец посох наткнулся на поваленный ствол. Сэнсэй Кано без колебаний встал на него и, балансируя посохом, в несколько шагов пересек овраг.
– Вот и ваш первый урок, – объявил наставник с другой стороны. – Если смотришь глазами сердца, а не глазами тела, тебе нечего бояться.
Словно в ответ на его мудрые слова луч солнца проник сквозь полог леса, и в облаке брызг над пропастью зажглась тоненькая радуга.
– А теперь ваша очередь.
16. Муган рю
Джек встал на бревно, лежащее над бездной. Внизу оглушительно шумела вода. В сердце вонзился страх.
Он не видел оврага, но знал, что расщелина зияет внизу, словно акулья пасть. И все-таки с каждым шажком в неизвестность его уверенность росла. За время службы на «Александрии» Джек стал цепким, как обезьяна, и теперь шел по скользкому бревну, как по нок-рее.
Мальчик понимал: если полагаться на зрение нельзя, нужно пользоваться другими чувствами. И он постарался оценить, далеко ли прошел, по тому, как меняется шум воды, усиленный эхом.
Наконец ноги ступили на траву, и Джек открыл глаза. Неужели получилось?
Пришла очередь Акико. Она закрыла глаза и ловко перебежала по бревну, сохраняя безупречное равновесие, словно танцовщица. По сравнению с ней остальные выглядели медлительными увальнями.
Стали ждать Ямато, но тот все не решался и вежливо предложил Эми идти первой. Она быстро перебежала на другую сторону. Ямато отошел от бревна, пропуская остальных. Сабуро одолел бревно короткими перебежками, Ёри проскользнул, как белка, за ним последовала Кику. Нобу и вовсе уселся на бревно верхом и полз, помогая себе руками. Кадзуки перешел на другую сторону, даже не закрывая глаз.
Наконец Ямато остался один. Пропускать вперед было некого.
– Успокойся! – крикнул Джек. – Просто закрой глаза, иди прямо, и все будет хорошо.
– Знаю! – отмахнулся мальчик, но не сделал ни шагу. Посох в его руках дрожал.
– Смотри глазами сердца и верь в себя, тогда тебе нечего будет бояться, – посоветовал сэнсэй Кано.
Ямато зажмурился, набрал в грудь воздуха и встал на бревно. Он шел вперед малюсенькими шажками. На середине мальчик вдруг закачался. Все ахнули, подумав, что он вот-вот упадет. Однако Ямато удержал равновесие и снова двинулся вперед муравьиными шажками.
– Почти дошел, – успокоил Сабуро, когда до конца бревна оставалось чуть больше четырех шагов.
Говорить это не стоило. Открыв глаза, Ямато увидел головокружительную бездну. В панике он торопливо засеменил вперед, поскользнулся…
… и с криком упал.
Сэнсэй Кано молниеносно выбросил вперед посох. Бо пришелся мальчику поперек груди и не дал рухнуть в пропасть. Весь дрожа, Ямато повалился на траву.
– Ты открыл глаза и впустил страх, верно? – спросил сэнсэй Кано. – Ничего, скоро научишься, как не бояться того, что видишь.
Не дожидаясь ответа, наставник повернулся и зашагал дальше.
Джек, Акико и Сабуро подбежали к Ямато, чтобы помочь ему встать, но он дернул плечами, отгоняя их. Мальчик злился на себя за то, что потерял лицо перед всем классом.
– Как же сэнсэй Кано сумел это сделать?! – воскликнул Джек, пораженный молниеносной реакцией учителя. – Он ведь слепой!
– Я все объясню, когда придем в монастырь, Джек-кун, – крикнул издалека сэнсэй Кано.
Друзья переглянулись, вытаращив от удивления глаза. Сэнсэй Кано уже скрылся из виду, но по-прежнему слышал их!
– В этом храме и учился сэнсэй Соримати, основавший Муган рю, Школу закрытых глаз, – сказал сэнсэй Кано. – Ее девиз гласит: «Смотреть одними лишь глазами значит не видеть вовсе».
Ученики почтительно слушали. Они выстроились в два ряда посреди большого двора, окруженного развалинами Компон Тю-до, самого большого храма в некогда могущественном монастыре Энрякудзи.
Длинная крыша с загнутыми кверху уголками в нескольких местах провалилась. Красная и зеленая черепица усеяла землю, словно чешуйки дракона. Деревянные колонны, точно сломанные кости, клонились в разные стороны, а в провалах стен, похожих на беззубые рты, виднелись разграбленные святилища и покрытые трещинами каменные идолы. Монастырь был мертв.
И все же где-то в глубине храма еще теплился огонек. Сэнсэй Кано объяснил, что это «Вечный свет». Пламя в светильнике, зажженном основателем храма, Сайтё, больше восьми столетий назад, поддерживал монах-отшельник. «Вера не гаснет», – заметил сэнсэй Кано, прежде чем начать урок.
– Самурая не должно ослеплять то, что он видит. Чтобы победить врага, вам нужно и видеть, и слышать, осязать и чувствовать запахи. Действуйте заодно со своим телом, сохраняйте совершенное равновесие. Необходимо чувствовать, где находится каждая часть тела по отношению к остальным.
Сэнсэй повернулся к Джеку, и туманные серые глаза обратились прямо на мальчика. Тот почувствовал себя неуютно, будто наставник смотрел прямо ему в душу.
– Ты спрашивал, Джек-кун, как я, незрячий, сумел спасти твоего друга? Все просто. Я почувствовал его страх. Посох начал двигаться прежде, чем он упал. Я слышал, как его нога соскользнула с бревна, как он закричал, поэтому я точно знал, где он находится. Правда, сложновато было сделать так, чтобы он не свалился на кого-то из вас.
По рядам пробежали смешки.
– Но как же применить эти умения, если не видишь своего противника? – с недоверием спросил Кадзуки.
– Я покажу, – ответил сэнсэй Кано, переводя туманный взгляд на мальчика. – Как тебя зовут?
– Ода Кадзуки, сэнсэй.
– Что ж, Кадзуки-кун, попробуй украсть у меня инро, и я подарю ее тебе.
Кадзуки усмехнулся. Коробочка свободно болталась на оби учителя – легкая добыча даже для самого неопытного вора.
Кадзуки начал бесшумно подкрадываться к сэнсэю. Двигаясь вдоль шеренги, он поманил за собой Нобу и еще одного ученика, длинного и тощего, как богомол, мальчишку по имени Хирото. Кадзуки продолжал идти прямо, Нобу стал забирать вправо, а Хирото – влево. Они окружали сэнсэя Кано.
Мальчики были шагах в четырех от учителя, как вдруг тот взмахнул посохом, поддел Хирото за лодыжку и сбил его с ног. Сэнсэй Кано развернулся. Еще один взмах – и ноги толстяка Нобу разъехались в стороны. Посох ткнулся ему в живот. Нобу рухнул навзничь, а бо уже нацелился прямо в горло Кадзуки.
Мальчишка замер и шумно сглотнул. Конец посоха замер у самого кадыка.
– Хотели меня отвлечь? Неплохая задумка, Кадзуки-кун. Но один из твоих друзей пахнет, как позавчерашние суси. – Учитель кивнул на поверженного Хирото. – Ты пыхтишь, как дракончик, а третий мальчик топает, будто слон.
Он махнул в сторону Нобу, который лежал, потирая ушибленный живот.
Ученики захихикали.
– Тихо! – оборвал их сэнсэй Кано. – Пора начинать урок, иначе вы никогда не научитесь биться вслепую. Встаньте подальше друг от друга, так, чтобы не задеть соседа.
Все послушно разошлись по двору.
– Для начала вам нужно привыкнуть к весу посоха, почувствовать, как он двигается. Повторяйте за мной.
Сэнсэй Кано взялся за середину посоха и начал вращать его, перехватывая то одной рукой, то другой. Бо двигался все быстрее, вскоре его уже было не разглядеть – то слева, то справа от наставника мелькал размытый диск.
– Как только привыкнете, закройте глаза. Учитесь чувствовать движение, а не следить за ним глазами.
Все принялись вращать посохи. Несколько учеников тут же выронили оружие.
– Не так быстро. Сначала научитесь правильно работать руками, – посоветовал сэнсэй Кано.
Даже это выполнить было непросто. После бессонной ночи Джека одолевала дремота, руки не слушались.
А вот Ямато управлялся с оружием так ловко, словно с ним и родился. Он уже закрыл глаза.
– Молодец, Ямато-кун! – похвалил сэнсэй Кано, слушая, как посох мальчика свистит в воздухе.
Ямато заулыбался – пусть он потерял лицо, когда переходил ущелье, зато теперь первым выучил новую технику!
Вскоре Джеку тоже все удалось, хоть его посох и крутился медленней. Мало-помалу в руках прибавилось уверенности, и наконец мальчик решил закрыть глаза. Джек старался чувствовать оружие, слышать его, ощущать, а не наблюдать за ним.
Он увеличил скорость.
Бо со свистом рассекал воздух.
Получилось!
– Ай! – Ногу пронзила боль.
Посох врезался в голень, выпал и покатился по каменным плитам. Джек, прихрамывая, пошел за ним.
Бо остановился… у ног Кадзуки.
Джек хотел поднять оружие, но только протянул руку, как получил по затылку посохом. Мальчик гневно посмотрел на Кадзуки.
– Осторожней, гайдзин! – ответил тот с притворной невинностью.
Они с ненавистью уставились друг на друга. Джек сжал кулаки.
– Даже не думай, – шепнул Кадзуки, поглядывая, нет ли поблизости сэнсэя Кано. – Не подступишься.
Он нацелил посох прямо в нос Джеку. Мальчик попятился, сделал вид, будто поворачивает влево, а сам нагнулся и схватил посох. Но Кадзуки этого ждал. Он ударил Джека по пальцам, и посох снова упал.
– Тем из вас, кто все время роняет посох, лучше не закрывать глаза, пока не почувствуете себя уверенней, – сказал сэнсэй Кано с другого конца двора.
Джек и Кадзуки настороженно замерли. Каждый ожидал, что сделает другой.
– Закрывай глаза или не закрывай, все равно самурай из тебя никудышный, – украдкой поддразнил Кадуки. – Даже такой тупица, как ты, должен понять, что в школе тебя никто не любит. Твои мнимые друзья просто вежливы с тобой, потому что так хочет Масамото-сама.
Джек еле сдерживал ярость.
– А тем, кто разговаривает, лучше направить силу на более полезные цели, – многозначительно добавил сэнсэй Кано.
Насмешка попала в цель. Кадзуки задел больное место. Как ни крути, а в том, что он говорил, была доля правды. Поначалу Ямато просто мирился с его присутствием, потому что так приказал отец. Мальчики стали друзьями только после победы на Тарю-дзиай. Что касается Акико, то она умело прятала свои чувства. Невозможно было понять, притворяется она или на самом деле считает его другом.
Может, Кадзуки прав?
Хотя Акико уверяла, что никуда не выходила ночью, Джеку по-прежнему казалось – она что-то скрывает.
Заметив, что мальчика терзают сомнения, Кадзуки осклабился.
– Убирайся домой, гайдзин, – шепнул он.
17. Семена
– Убирайся, гайдзин! Убирайся, гайдзин!
Джек в ужасе застыл в кресле с высокой спинкой, глядя, как Глаз Дракона рубит мечом стены родительского дома. Он высекал на них одни и те же слова. Буквы, словно раны, сочились красным, и Джек вдруг понял, что Докуган Рю пишет кровью отца.
С пола послышался шорох, и мальчик прижал к груди тетрадь. К нему ползли четыре черных скорпиона, каждый – величиной с кулак. Они стали подниматься вверх по ногам. Ядовитые жала потрескивали во мраке…
– Ты идешь?
Джек вздрогнул и проснулся. Его разбудил голос Акико.
Он сел и протер глаза. В оконце комнаты лился яркий солнечный свет.
– Я сейчас… ты иди… – ответил мальчик, прерывисто дыша, и снова укрылся одеялом.
– Ты не болен? – спросила Акико из-за двери.
– Нет, все хорошо. Просто не выспался.
Впрочем, хорошего было мало. Ведь ему только что приснился очередной кошмар.
– Встретимся в Тё-но-ма, – поторопился добавить мальчик.
– Не опаздывай, – предупредила Акико.
В коридоре стихли ее легкие шаги.
Джек встал. После ужасного сна он чувствовал себя разбитым. Подумалось: а вдруг сон предупреждает о чем-то, как то видение с демоном и бабочкой? Правда, видение пришло во время медитации, а это был кошмар – что-то смутное и более примитивное. Джек решил: если такое повторится, он обязательно пойдет за советом к сэнсэю Ямаде.
Джек свернул футон, получше спрятав карты в складки матраса. Тайник никуда не годится. Нужно срочно поговорить с Эми, чтобы еще раз побывать во дворце. Только вот Джек никак не мог застать ее одну. Подруги, Тё и Кай, следовали за ней, как служанки. А кроме того, он еще не придумал, как бы заговорить с ней о визите во дворец, чтобы не открыть своей истинной цели.
Джек поскорее натянул ги, убедившись, что левая пола легла на правую. Наоборот запахивали одежду только на покойниках, и Джеку очень не хотелось так выглядеть. Он подпоясался белым оби.
Прежде чем отправиться на завтрак и первый урок, Джек подошел к бонсаю, стоявшему на узком подоконнике. Мальчик очень берег вишневое деревце – подарок Уэкия, садовника из Тоба. Оно напоминало Джеку о том, как добр был к нему старик тем первым летом. Мальчик полил деревце, осторожно подрезал веточки и удалил сухие листья. Этот ритуал всегда его успокаивал, и вскоре насмешливый голос из кошмара стих, стал шепотом в голове – только и всего.
Кое-где миниатюрные листики бонсая окрасились в золотистый и огненно-красный цвета. Приближалась осень. До первого снега, а значит, и отборочных состязаний Круга трех оставалось всего три месяца. Наставники заставляли тренироваться еще больше, упражнения становились все сложнее, и ученики работали из последних сил. Джеку было все труднее жить по такому распорядку.
Он заткнул за пояс боккэн и собрал волю в кулак – впереди ждал трудный день.
– Еще раз четвертое ката! – приказал сэнсэй Хосокава.
Ученики рассекали воздух боккэнами, повторяя упражнение. За утро они успели выполнить эти движения несколько сотен раз, но сэнсэю Хосокава все было мало.
Руки у Джека горели от напряжения, пот лился с него градом, а боккэн стал тяжелым, будто его отлили из свинца.
– Нет, Джек-кун! – остановил его наставник. – Киссаки останавливается в тюдан. Ты ведь хочешь рассечь живот противника, а не отрезать ему ноги.
Обычно Джек отличался на уроках меча, но теперь он еле поспевал за остальными. Руки не слушались, а боккэн так и норовил пройти мимо цели.
– Внимательней! – напустился на мальчика сэнсэй Хосокава. – Сколько можно тебе напоминать!
Он схватил Джека за руку и резким движением поднял его боккэн на необходимую высоту. Мальчик дрожал от напряжения.
– Эти ката – основа кэндзюцу. – Сэнсэй Хосокава обратился ко всем ученикам. – Вы не сможете бегать, пока не научитесь ходить. Выполняйте упражнения до тех пор, пока они не станут получаться сами собой, а боккэн не превратится в продолжение вашего тела. Когда вы перестанете чувствовать разницу – с мечом или без меча, тогда и будете готовы. Только тогда вы постигнете Путь меча!
– Хай, сэнсэй! – грянул класс.
Хосокава строго посмотрел на Джека:
– Продолжай тренировки, Джек-кун. Тебе уже давно пора выучить основы.
Стрела взмыла над мишенью и скрылась в кроне старой сосны. Сердито воркуя, оттуда выпорхнула пара голубей и перелетела в безопасное место, на крышу Буцу-дэн.
– У меня никогда не выйдет! – с досадой воскликнул Джек.
В отличие от Акико, которая легко попадала в самые далекие мишени, Джеку стрельба из лука давалась с трудом. А теперь, когда сэнсэй Ёса удвоила расстояние и поставила мишень на дальнем конце Нандзэн-нива, ни одна из стрел мальчика даже близко не долетела до цели. Если он не может попасть с такого расстояния, как тогда погасить выстрелом свечу?
В довершение всего Кадзуки с дружками изо всех сил мешали ему и громко обсуждали каждый промах.
Заметив, что стрельба у Джека не ладится, наставница кюдзюцу подошла к нему, окинула соколиным взглядом и тут же поняла, в чем дело.
– Расслабься, Джек-кун, – сказала сэнсэй Ёса, когда мальчик вернул свой лук на подставку и сел. – Не важно, попадешь ты в цель или нет.
– Но мне это важно, – не сдавался Джек. – Я хочу пройти ваше испытание.
– Ты меня не так понял. – Сэнсэй Ёса тепло улыбнулась его настойчивости. – Ты должен забыть, что тебе необходимо попасть в цель. Ты постигнешь Путь лука, только когда забудешь о мишени.
Джек недоуменно наморщил лоб:
– Но ведь я промахнусь, если не буду про нее думать.
– В кэндзюцу нет секретов, Джек-кун, – покачала головой сэнсэй Ёса. – Как и любое искусство, оно требует терпения, упорной работы и постоянной тренировки.
«Но я и так постоянно тренируюсь, – хотел возразить Джек. – А результатов не видно».
Позже в тот день Джек сидел в Зале Будды. Перед ним смятым комком лежал уже пятый лист бумаги, который он попытался превратить в оригами.
Остальные ученики тоже сосредоточенно затихли на своих дзабутонах. Сегодня им задали сложить лягушку, и поэтому вокруг слышался только шорох множества листочков.
Сэнсэй Ямада снова начал медитацию с вопроса: «Чему учит нас оригами?» Пока что никто не смог ответить на него правильно.
– Посмотри, как я делаю, – предложил Ёри, поворачиваясь так, чтобы Джек мог видеть его движения.
Джек попробовал еще раз, но только проткнул дырку в тонкой бумаге. Он ругнулся по-английски, и Ёри недоуменно посмотрел на него. Джек ответил виноватой улыбкой.
– Как же я пройду испытание коаном, если не могу сложить бумажную лягушку?
Джек взял еще один лист из стопки.
– Мне кажется, неважно, можешь ты или нет, – мягко сказал Ёри. – Лягушка тут ни при чем. Помнишь, что сказал сэнсэй Ямада? Ответ в бумаге.
Он полюбовался своей безупречной лягушкой и положил ее рядом с журавликом, бабочкой и рыбкой.
– Но ведь сам процесс помогает это понять, – возразил Джек, грустно помахивая в воздухе листком. – Иначе зачем бы ему давать нам такое задание? А у меня до сих пор ничего не вышло.
Он очень переживал. В Круге трех могли участвовать лишь пятеро, и если он провалится на отборочном испытании, то не войдет в их число, не говоря уже о том, чтобы выучить технику «Двух небес».
– Не суди день по урожаю, – произнес рядом спокойный голос.
Сэнсэй Ямада взял листок и прямо на глазах у Джека превратил его в прекрасную розу.
– Суди по семенам, которые посеял.
– У тебя просто неудачная неделя, – утешала Акико Джека за ужином.
– Я уже целый месяц не могу попасть в цель, – уныло возразил Джек, воткнув палочку в суси, и тут вспомнил, что это считается дурным тоном.
– Просто нужно привыкнуть к расстоянию, – подбодрил Ямато. – Помнишь, сколько очков ты набрал в состязании по кюдзюцу на Тарю-дзиай? Все у тебя получится.
– Может, ты и прав, – согласился Джек и отложил хаси. – Но мне кажется, что я дошел до предела. Даже на занятиях по кэндзюцу сэнсэй Хосокава бранит меня за малейшую промашку. Сколько ни стараюсь, а лучше не выходит.
– Ты слышал, что сказал сэнсэй Ямада, – напомнил Ёри. – Не суди день по урожаю…
– Да, но какие семена я посеял? – вздохнул Джек, уронив голову на руки. – Может, Кадзуки прав? Самурая из меня не выйдет.
– Неужели ты опять его слушаешь? – рассердилась Акико. – Он отравляет твой ум! Конечно, у тебя все получится. Масамото-сама не усыновил бы тебя и не пригласил бы в свою школу, если бы думал по-другому. Чтобы стать настоящим самураем, нужно время.
Джек печально смотрел в окошко своей комнаты. По темному небу рассыпались звезды. Призрачный свет убывающей луны смыл цвета с построек Нитэн ити рю.
На горизонте, проглатывая звезды одну за другой, клубились грозовые тучи. Налетел холодный ветер, и молитвенные флаги у входа в Буцу-дэн вздулись, как паруса.
Джек представил, что он снова на борту «Александрии», с отцом, учится, как определять путь по звездам. Вот что у него получалось лучше всего! Он был прирожденным штурманом. Мог назвать любую звезду или планету и даже в шторм определить по ним положение корабля и курс.
Он родился моряком, а не самураем.
В животе тугой пружиной свернулось отчаяние. Жить в Японии было невыносимо! Невыносимо каждый день говорить по-японски. Невыносимо следовать строгим правилам – все время осторожничать и выверять каждый шаг. С тренировками никаких успехов. Он еще не готов встретиться с Глазом Дракона, а тот может вернуться в любой момент. Родители умерли. Джесс осталась одна, и ее запросто отправят в работный дом…
Мальчик так ушел в свое горе, что не сразу заметил, что через школьный двор крадутся фигуры в черном.
Держась в тени, они скользнули вдоль стены Бутоку-дэна и скрылись внутри.
На сей раз Джек решил во что бы то ни стало узнать, кто к ним пожаловал. Он схватил катану и выскочил из комнаты.
