Текст книги "Надежда Союза Трех Х (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 57 страниц)
Чакра по прежнему продолжает идеально слушаться моих команд внутри тела, но наружу выйти не может, словно бы мира вокруг меня и не существует, а сам я, своей тушей, занимаю все существующее пространство реальности. Если бы не возможность очищать воздух от углекислого газа прямо в легких, насыщая его кислородом, созданным при помощи жизненной энергии, то я наверное умер бы в течении первых же суток.
Все мои трепыхания, попытки увеличиться или изменить положение тела, как и желание выпустить покров из энергии звезды, привели к нулевому результату, что в свою очередь тоже является результатом. Применение техники призыва, как и использование стихийной чакры, лишь истощили мой резерв, заставив ощутить голод. Это в свою очередь напомнило, что у меня с собой есть некоторый запас... продуктов и не только.
Пришлось создавать в своей груди полость, где образовалась небольшая сколопендра, которую я переместил во внутренний мир, поддерживаемый звездой. К счастью, вопреки моим опасениям, тьма и неподвижность, вероятно по тому же принципу, как и воздействуя на мое тело, не имеет здесь власти. Что открывает некоторые перспективы и дает свободу (как иронично звучит) дальнейших действий.
Переместив немного еды из внутреннего мира в свой желудок, приняв вид человека с белыми волосами и красными глазами, принимаюсь за эксперименты...
По субьективным ощущениям, подкрепленным подсчетом частоты биения сердца, в попытках выбраться из ловушки созданной Тобирамой-саном я потратил месяц. В процессе выяснилось, что где бы мое настоящее тело сейчас не находилось, это место отсечено от всего остального мира, причем весьма надежно, так как ни пространственные техники, ни даже применение Нечестивого Воскрешения с кровью некоторых погибших шиноби, на специально выращенных клонах, не сработали. Исследование самого пространства вокруг показало, что меня окружает некая энергия, более «тяжелая» чем моя чакра, либо чакра звезды, которая попросту не в состоянии причинить ей даже малейшего ущерба.
Возникает вопрос: как выбраться из ловушки, которую не можешь повредить? Ответ, на самом деле, прост и логичен: нужно самому стать сильнее. И тут речь идет даже не об объеме резерва, а о плотности энергии.
Тут возникает новый вопрос: как стать сильнее, будучи заточенным в ловушку, без возможности пошевелиться своим настоящим телом? Вариантов, как это ни странно, довольно много, но все они связаны с моим внутренним миром, поддерживаемым чакрой звезды, которая рано или поздно истощится... или истощит меня.
Можно было бы грубо поглощать силу артефакта, перерабатывая ее в свою, напитывая ею свое тело и тем самым заставляя его постепенно мутировать. Более совершенные клетки тела будут давать более густую ян составляющую чакры, а находящаяся под внешним давлением душа, в свою очередь увеличит плотность... Однако, по здравому размышлению, этот путь был признан тупиковым (в конце концов, скорее уж истощатся все резервы, чем я эволюционирую до нужного уровня).
Как не жаль это признавать, но даже мой внутренний мир весьма ограничен, а это значит – его нужно беречь. В идеале, было бы превосходно создать самоподдерживающуюся независимую экосистему, которая могла бы подпитывать еще и меня, при этом перерабатывая отходы моей жизнедеятельности. Этим я и занялся...
Иллюзию желтого солнца, источающего достаточные для фотосинтеза растений, создать оказалось не сложно, температура воздуха же поддерживалась на одном уровне моим собственным телом, внутри которого и скрыт маленький анклав. Пришлось повозиться с барьером, созданием воды из чакры и еще сотней мелочей, но теперь хотя бы можно быть уверенным, что животные не погибнут от голода, жажды или асфиксии.
Решив отвлечься от попыток выбраться на свободу, я переключился на один из своих старых проектов – создание разумных животных. В конце концов, разговаривать со своими клонами конечно интересно, ведь они меня понимают как никто другой, но нужно и разнообразие. Так что подросшим щеночкам пришлось получить дополнительный стимул для развития, а чтобы им не было одиноко, в число подопытных вошли несколько лисиц и белок, которые находились на этом участке леса в момент запечатывания.
Какие три фактора необходимы для того, чтобы скопление живых существ называлось разумным обществом? Во-первых – это тело, способное совершать различные манипуляции с окружающим миром (переносить предметы, копать, ломать и строить); во-вторых, разум, способный хранить достаточно большие объемы информации, обучающийся в течении всей жизни; ну и в-третьих, речь.
Если бы у людей не было общего языка, родители не могли бы передавать свои знания детям, а учителя – ученикам, из-за чего каждая следующая особь, рожденная в стае, была бы вынуждена познавать мир самостоятельно с самого начала. Таким образом развитие, которое в человеческом обществе идет из поколения в поколение, у существ не имеющих общей речи, напоминает топтание на месте.
В естественных условиях речь не появляется сама собой: животные, даже умные, довольствуются набором минимально необходимых знаков, команд и реакций на раздражители, так как для выживания им не нужно ничего большего. У меня же есть подопытные, уровень ментальной энергии коих можно увеличить искусственно, также как и изменить тела, а вместе с тем – дать речевой аппарат, способный воспроизводить человеческий язык.
Поразмыслив над тем, сколько поколений подопытных придется сменить, чтобы у них возникли необходимые мне черты, я пришел к выводу, что селекция – тупиковый путь в создании разумных существ. Однако, в моем распоряжении уже есть все необходимое, чтобы уже сейчас получить требуемое: техника трансформации, знания о запечатывающих техниках и теневые клоны... Впрочем, последнее необходимо доработать, чтобы осталась только духовная составляющая, не имеющая моей памяти или Ян составляющей чакры.
«Что будет, если при помощи переложенной на фуиндзюцу техники хенге, придать животному человекоподобную форму, при этом не лишая инстинктов и воспоминаний, но дав собственного ментального двойника без воспоминаний, для мышления? Затраты чакры на умственную деятельность возрастут, но и мозг начнет развиваться активнее, благодаря большему количеству проходящей через него информации. После гибели же материальной оболочки, духовный клон, получивший новый опыт и знания, вернется ко мне... Перед началом эксперимента, следует разделить подопытных на три самостоятельные группы: благо, что свободное пространство пока что позволяет. Другие животные? Следует запечатать несколько образцов флоры и фауны, чтобы в будущем, в случае нужды, можно было их восстановить».
Приняв решение, я приступил к исполнению задуманного, начав разрабатывать сложную печать фуиндзюцу.
***
Хвостик проснулся рано утром, когда небо еще только начало голубеть, а солнце подниматься из-за горизонта. Запахи трав щекотали нос, шелест ветра в кронах деревьев доносился до ушей, живот урчал, намекая на то, что следовало бы поесть...
«Что?», – ровное течение мыслей прервалось, а глаза сами собой распахнулись от изумления.
Хвостик точно помнил, что еще вчера думал... не так. Да что говорить, если вчера, он не удивился бы переменам в себе, а то и вовсе их не заметил...
«Вчера, я даже не знал, что такое „удивление“», – подумал молодой кобель и заскулил, ощущая как ему стало страшно.
Рядом, под тем же навесом, где улегся спать Хвостик, кто-то зашевелился и зевнул. Инстинкты взвыли об опасности и пес, не думая долго, отпрыгнул на несколько шагов и резко развернулся, вставая на широко расставленные лапы. Оскалив пасть и зарычав, он отметил тот факт, что поза ощущается как-то неудобно, но откинул эти мысли.
В тот же момент, на него уставились большие и удивленные глаза странного существа, одновременно похожего на собаку и хозяина... только женского пола. Серая сука открыла пасть, затем закрыла ее и прищурившись, втянула носом воздух, после чего произнесла так, как говорил хозяин:
– Хвостик?
Мысленно укорив себя за растерянность, кобель втянул носом воздух и тут же успокоился, так как понял то, что перед ним находится Лапка – его сестра. Когда-то их было больше, трое или четверо, но почему-то остались только они двое...
«А ведь я о других и думать забыл... Почему? Почему я о них вспомнил?», – голова разболелась и кобель жалобно заскулил, начав трясти ей из стороны в сторону, зажмурив глаза и тяжело дыша.
В памяти всплывали отдельные отрывки событий, которые происходили еще до того, как они с хозяином поселились в этом лесу, но уцепиться за них не получалось и вообще они казались какими-то... чужими?
– Хвостик, что с тобой? – голос Лапки звучал обеспокоенно, а затем ее запах усилился и кобель ощутил влажный язык, облизывающий его морду, в то время как передние лапы сестры зафиксировали голову в одном положении.
...
Благодаря Лапке Хвостик быстро успокоился и вместе они стали искать хозяина, запах которого ощущался повсюду. У них было много вопросов, они не понимали, почему изменились и как научились говорить, но верили в то, что хозяин все объяснит и поможет... Только вот, найти его никак не удавалось.
Кобель как-то незаметно отдал право первенства сестре, которая всегда была более смелой, любопытной и решительной, став полностью оправдывать свое имя. Вместе они обходили территорию леса, принюхивались к разным запахам, пару раз пытались завести разговор, но говорить было особенно не о чем. Только под вечер, совсем устав, они прилегли отдохнуть на берегу маленького озера, в котором отражался свет гаснущего неба и загорающихся звезд.
– Красиво, – наконец нарушила молчание сука.
– А? – вскинул голову Хвостик и начал осматриваться по сторонам. – Где красиво?
– Вон там, – кивнула головой в сторону воды Лапка.
Кобель поднялся на все четыре конечности и подошел к краю озера, принюхался и некоторое время вглядывался, после чего заявил:
– Там нет никакого красиво.
– Хр-р-рах-хахар-рахаха... – рассмеялась сука, заваливаясь на бок и начав скрести лапами по траве (смех был для нее чем-то новым, а потому она вволю наслаждалась этим ощущением). – Глу-упый... Я говорила, что «красиво» – само озеро.
– Сама ты глупая, – обиделся хвостик и отойдя в сторону, улегся на живот, обвернувшись хвостом.
Отсмеявшись, Лапка встала с земли, подошла к брату и ткнулась носом ему в шею, произнося странные слова:
– Не дуйся, шарик, а то лопнешь.
– Я – Хвостик, и я не лопну, – проворчал ее собеседник.
– Все равно, не дуйся, – усевшись рядом с родичем, сука погладила его по боку передней лапой, пальцы на которой были чуть длиннее, нежели она к тому привыкла. – Я не хотела тебя обидеть.
– Я не обиделся, – непонятно почему, сказал неправду Хвостик. – Я просто задумался.
– И о чем же? – ушки Лапки встали торчком и она всем видом изобразила живейший интерес.
– О хозяине, – ответил кобель. – Что, если мы его не найдем?
– Знаешь, у меня такое чувство, что хозяин сейчас смотрит на нас, – сука покрутила головой, будто бы действительно надеялась увидеть человека. – Он ведь всегда нас тренировал... Может быть это – новая тренировка? Мы должны что-то сделать и хозяин вернется.
– И что же? – посмотрел на сестру заинтересованным взглядом Хвостик.
– Я не знаю, – грустно повесила ушки Лапка. – Но мы обязательно что-нибудь придумаем.
Мою ночную медитацию, заменяющую обычный сон, прервал звон колокола. Открыв глаза, плавно перетекаю из позы «лотоса» в вертикальное положение тела, одним шагом подхожу к стулу, на спинке которого висят штаны и рубашка, и начинаю одеваться. Тем временем, через приоткрытое окно, в комнату, находящуюся на втором этаже недавно отстроенного госпиталя, вместе с прохладным ночным воздухом, врываются мерный звон металла, крики стражи и азартные завывания одичавших людей.
«Чтоб этому Тобираме в желудке шинигами вариться», – досадливо морщусь, затягивая на слегка округлившемся животе кушак, а затем распахнув окно, забираюсь на подоконник и совершаю прыжок на крышу ближайшего двухэтажного дома, сложенного из бревен, с крышей из глиняной черепицы и досок.
Разогнав чакру внутри организма, к счастью хоть на это внешний фон никак не влияет, устремляюсь к западной стене поселения, где слышатся звуки боя. По пути отмечаю краем сознания, как из других окон вторых этажей, одетые в одинаковые черные рубашки и штаны, выпрыгивают вооруженные мечами, кнутами, топорами и молотами, мужчины и женщины возрастом от пятнадцати, до тридцати лет. Всё же постоянная внешняя угроза, исчезновение привычных руководителей, да и утрата части возможностей, заставили оставшихся людей сплотиться...
«А сколько возмущений было, когда все поняли то, что нормально работают только техники самураев, опирающиеся на владение мечом», – мысленно усмехаюсь, но тут же откидываю посторонние мысли.
Спрыгнув с крыши крайнего дома на землю, пробегаю десяток шагов по открытому пространству, оставленному для удобства обороны и на случай необходимости строить новое жилье, а затем запрыгиваю на вершину бревенчатой стены, в высоту достигающей десяти метров. Моему взгляду предстала картина того, как десяток мужчин с мечами, отбиваются от полутора десятков людей, одетых в лохмотья и сверкающих алыми глазами. В нападающих трудно было не узнать Учих, пусть и от людей из-за воздействия слишком густой природной чакры, в этих существах осталось крайне немного.
Спрыгиваю вниз, мягко приземляясь на обе ноги, перекатом ухожу от удара ногой в голову, опираюсь на руки и обеими ступнями ударяю противнику в живот, распрямляясь словно сжатая пружина. Не успел неудачник опомниться, как его тут же оглушили ударом рукоятью меча по голове...
...
– Иноэ-сама, вы опять!? – возмутился командир деревенского гарнизона, когда прибывшее на место событий подкрепление уже упаковывало пленных и убитых дикарей.
– Джуго-сан, оставьте свои лекции для тех, кому они действительно нужны, – произношу холодным тоном, заправляя выбившуюся на лицо прядь за ухо и словно бы невзначай провожу второй рукой по чуть округлившемуся животу. – Если вы не забыли, я – глава госпиталя и прекрасно представляю все риски.
– В том-то и дело, что вы – глава госпиталя... и совета старейшин, – хмуро сдвинув брови, не отступал собеседник с белыми волосами (один из немногих Хатаке, кого нам удалось найти). – Если погибнет кто-то из нас – на наше место придет другой; если что-то случится с вами – госпиталь останется без руководителя и самого опытного меднина, способного проводить операции даже в нынешних условиях. Я настаиваю... Я прошу вас, Иноэ-сама: не нужно рисковать собой, хотя бы пока вы находитесь в положении.
– Я обдумаю ваши слова, – киваю и направляюсь к стене, окружающей наш поселок, всем своим видом показывая то, что разговор окончен.
– Вбить бы ей немного здравомыслия... через задницу, если через уши не получается, – проворчал мой недавний собеседник.
– Так чего ждешь? – насмешливо спросил его напарник.
– Бить беременную женщину, да ещё лучшего из всех имеющихся меднинов? – искренне возмутился блондин. – Я по-твоему самоубийца?
Усмехнувшись, скашиваю взгляд на небо, откуда в ответ смотрят две фиолетовые луны с концентрическими кругами. Наладившееся было настроение, вновь опустилось до обыденно-хмурого состояния, преследующего меня последние... пару лет?
«Тобирама-кун, если ты еще жив, знай: увижу – убью медленно и жестоко, подвергнув самым бесчеловечным и бессмысленным экспериментам».
– Несите тела на склад, – произношу обращаясь к молодому парню, предположительно из клана Сарутоби. – Пленных я осмотрю завтра.
***
После Великого Переселения, как это назвали мои односельчане, прошло уже пять полных лет. Жизнь за это время успела устаканиться и даже приобрести некоторую обыденность: полторы тысячи человек, обнаруженных по одиночке и малыми группами, в большинстве случаев не превосходящие звания чунина, а то и академию не успевшие закончить, отстроили деревню, которую упрямо именуют городом и строят любовь (ибо, необходимо пополнять численность человеческого ресурса естественным путем).
С домами мы не стали мудрить, выбрав обычные двухэтажные коробки с двухскатными крышами, на первых этажах коих устроили склады, мастерские, общую кухню и прочие служебные помещения, а на вторых, в небольших комнатках ютятся рабочие, охранники, охотники и земледельцы. Моя личина, как самая авторитетная куноичи, стала центром кристаллизации нового аппарата власти, собранного из самых разных людей, готовых брать на себя ответственность и хоть что-то смыслящих в командовании отрядами более пяти человек.
С первых же месяцев нам пришлось столкнуться с самыми разными проблемами: во-первых, на деревню, тогда еще не имеющую стены, нападали дикие животные, обнаглевшие без всякой меры из-за опьянения природной энергией; во-вторых, различные болезни, многие из которых ранее шиноби вовсе не замечали, внезапно стали куда более опасными, а из-за сложностей прямого лечения, превратились в угрозу едва ли не большую чем все хищники вместе взятые; в-третьих, запасы еды, питьевой воды, одежды, оружия и предметов личной гигиены, из-за отсутствия привычных источников поставок, пришлось учиться производить самим; в-четвертых, выжившие шиноби некоторых кланов, вроде тех же Учих и Инудзука, были причислены к категории опасных хищных животных. Впрочем, хуже всего пришлось клану Абураме, которых одичавшие насекомые просто сожрали, оставив скелеты и изорванную одежду (узнать их удалось только по протекторам, характерным очкам с затемненными стеклами, ну и знакам вышитым на тряпках).
«Гигантские мухи, жуки, пауки, сколопендры... Знал бы, что так случиться, извел бы весь их клан еще до переселения».
Очередным ударом по старому мироустройству стало то, что ниндзюцу, создаваемые при помощи внутренней энергии, стали менее эффективными, более затратными (словно бы сопротивление мира повысилось на порядок, а то и больше), а также нестабильными. Любые клоны, не способные самостоятельно поддерживать свое существование, распадаются, техники огня – взрываются, воды – распадаются, земли – рассыпаются, а воздуха... Ну тут итак все понятно.
Единственным, что работает без нареканий, остались тайдзюцу, букидзюцу, кендзюцу и фуиндзюцу. Впрочем, печати тоже требуют больше вложений собственной чакры, но их эффект легко предсказывается, а если еще и внести контур подпитки от природной энергии... В общем, сейчас группа энтузиастов-исследователей, вооружившись самодельными приборами для каллиграфии, пытаются создать защитный барьер, который можно было бы установить над поселением.
Почему барьером не займусь я? Дело в том... что мне надоело отыгрывать роль женщины, а потому пришлось притвориться беременной куноичи, в полости живота выращивая несколько модифицированного клона, воздействуя на него своей чакрой (благо, что внутри своего тела, мне подобным заниматься ничто не мешает). Односельчане же, узнав, что старейшина решилась сама родить, тем самым давая будущее их городу, порадовались и принялись делать детей с удвоенным энтузиазмом. Ни у кого даже вопросов не возникло, кто же сделал живот уважаемой Иноэ-сан.
Причем тут выращивание клона и мое нежелание показывать свои навыки в фуиндзюцу? Просто моему новому телу, в ходе взросления, придется зарабатывать свою собственную репутацию и поэтому, мне кажется, что будет полезно продемонстрировать гениальность с малых лет. Тем более, что основные мои преимущества, если не подавлены внешней энергией полностью, как менталистика на средних и дальних расстояниях, то угнетены до минимума, при котором чувствовать себя уверенно крайне сложно.
Довольно интересный эффект возникает при использовании чакры через посредника, вроде куная, катаны или обычной палки: смешивание внутренней энергии и природной, проникающей в материал, стабилизирует техники кендзюцу самураев. Вероятно, что через какое-то количество поколений, люди снова смогут использовать чакру в полной мере (внутренние источники под внешним давлением изменятся, или мы вовсе научимся пропускать через себя сен чакру без вреда для организма), но пока что, необходимо искать обходные пути, одним из которых станет фуиндзюцу, вторым – кендзюцу... А возможно удастся сделать проводники, способные пропускать большие объемы энергии, трансформируя ее в стихию.
Отдельным пунктом стоит упомянуть призывы, которых... нет. Не так: призывы остались и даже контракты, подписанные с ними работают, только вот даже если получается успешно совершить данную технику, появляется животное, в котором преобладают инстинкты, почти отсутствует разум, а сил столько, что не всякий взрослый шиноби справится с усмирением. Впрочем, отказываться от подобного подспорья из-за разных мелких неудобств, на мой субъективный взгляд, слишком расточительно и недальновидно.
Уже сейчас у меня есть некоторые мысли на тему того, как можно усмирять призывных животных: во-первых, можно использовать прямой ментальный контроль, для чего понадобится устанавливать в тело подопытного приемник-передатчик инь составляющей чакры (возникает трудность с внешним фоном мира, которую можно решить за счет парных пространственных печатей); во-вторых, на животное можно установить печать с собственным ментальным клоном, который будет контролировать агрессию, направлять действия, а может быть и энергию запасать; в-третьих, можно совместить первый и второй варианты, привязав к себе жертву, при помощи подселенного энергетического слепка вызывая симпатию к себе...
Но всем этим займется мой «сын», оправдывая звание гения, зарабатывая авторитет и влияние. Моей нынешней личине же остается одно – работать меднином и администратором, постепенно укрепляя позиции и обзаводясь сторонниками.
***
– Иноэ-сама! – мне навстречу выбежал светловолосый парень, из клана Дао, ветви Яманака. – Скорее: у Хатару-чан начались схватки!
– Не волнуйся, Ёши-кун, все будет в порядке, – мягко улыбнувшись, кладу ладонь на плечо счастливого мужа. – Не она первая – не она последняя. Ты ее доставил в кабинет?
– Да-да, Иноэ-сама, – словно заведенный болванчик (забавная механическая игрушка, как-то виденная мной у одной из жертв) закивал блондин. – Поторопитесь пожалуйста...
Более не слушая лепет одного из подопечных, численность которых растет каждый месяц, направляюсь в госпиталь. Неспешную прогулку по улочкам деревни пришлось прервать, вернувшись к прыжкам по крышам, чтобы в самом деле не опоздать на роды старой знакомой Хьюги.
«Вот уж не думал, что именно мне доведется помогать ей с рождением нового убийцы... Хотя, учитывая реалии этого мира, наемным убийцей малышу уже точно не стать: нет тех, кто могли бы его нанять», – отстраненные мысли не мешали мне спрыгнуть на порог двухэтажного здания, миновать коридор и вихрем ворваться в приемную.
– Сенсей! – обрадовались две санитарки, успевшие подготовить все необходимое и выглядевшие какими-то затравленными.
– Никого постороннего не впускать, – киваю одной из учениц на дверь, а когда она прошмыгнула мимо меня в коридор, прокусываю указательный палец левой руки и провожу по цепочке фуиндзюцу на стене.
Тут же активировался экранирующий барьер, а уровень внешней чакры стал падать до удовлетворительного показателя. Вокруг моих рук тут же вспыхнуло зеленоватое сияние медицинской чакры, а на губах заиграла добрая улыбка...
Приятно ощущать себя полноценным.
Примечание к части
Спойлеры-спойлеры-спойлеры!
Предлагайте варианты, как на самом деле будут звать Бримера?
Пройдясь по поляне из стороны в сторону, Хвостик прислушался к звукам, доносящимся из землянки... но услышал только шелест листвы деревьев, скрип ветвей, жужжание насекомых. Барьер, который поставила Сока (рыжая лисица с белой грудкой и пушистым хвостом) не пропускал звуков и размывал проходящий через него свет. Тишина же не делала ситуацию легче, заставляя нервничать еще больше, придумывая самые невероятные неприятности, которые могли случиться там...
– Да успокойся ты уже, – вздохнул Сора (черный лис с белым кончиком хвоста) лежащий между корнями дерева на спине, сложив передние лапы на груди. – Ничего плохого с Лапкой не случится: Сока сама уже дважды рожала, и без всякой помощи справилась.
– Гррр, – раздраженно оскалился кобель, наклоняя уши вперед и заходя на новый круг по поляне. – Знаю я... Но...
– Молодежь, – фыркнул лис, закатывая глаза и ёрзая спиной по земле, пытаясь устроиться удобнее. – Если уж так неймется, сбегал бы на охоту и поймал кого-нибудь вкусненького... или за грибами сходил... или вовсе за ягодами. Все лучше будет, чем просто тут топтаться.
– Но... – хотел было возразить Хвостик, вскинув голову и навострив уши. – А если...
– Ну и чем ты тут поможешь? – ехидно уточнил Сора. – А Лапка, по своему опыту говорю, будет жутко голодная и усталая.
– По своему опыту? – недоуменно опустив голову, кобель прищурил один глаз.
– А ты думал? – ухмыльнулся лис. – Сока дня три от щенят не отходила, так что, мне приходилось крутиться... Хех... Что-то Сару вспомнился.
– А чего обо мне вспоминать? – раздался голос с ветки одного из деревьев. – Мной любоваться надо.
Подняв взгляд, Хвостик увидел золотистого древолаза, с длинным пушистым хвостом, черными лапами и наглым выражением пушистой морды. Белки, в отличие от тех же лисов, псу не сильно нравились, слишком уж они оказались шумными и деятельными натурами, но Лапка настояла на том, что со всеми соседями нужно иметь дружеские отношения.
«А когда я пытался подрать шкуру этого мелкого хама, сама потрепала меня, вцепившись в холку. До сих пор такое чувство, что следы от зубов не зажили».
– И давно ты подслушиваешь? – глянул на соседа с гастрономическим интересом Сора.
– Больно надо, – отмахнулся древолаз. – Вы все равно ничего умного не говорите. А давно... Я тут с самого начала.
– И чего тебе нужно, Сару? – стараясь изображать дружелюбие, спросил молодой кобель.
– Ничего не нужно, – фыркнул грызун, а затем кинул в пса корзинку, сплетенную из гибких веток. – Упс... Какой я неуклюжий. Гхм... Джун просила передать гостинцы.
– Гррр, – снова раздраженно зарычал Хвостик, переводя взгляд с рассыпавшихся грибов на белку и обратно.
– Бестолковое ты существо, Сару, – укоризненно вздохнул Сора. – Из лап в лапы передать гостинцы было нельзя?
– Много чести, – фыркнул древолаз и поднявшись на задние лапы заявил: – Пойду я... Дел у меня еще полно.
– Как же мне хочется взять его за горло и потрясти... – признался Хвостик, пронаблюдав за удаляющимся грызуном.
– Думаешь, толк выйдет? – заинтересовался лис.
– Толк-то выйдет, – печально протянул кобель. – Только вот бестолочь останется.
Оставив за собой последнее слово, пес начал собирать грибы обратно в корзину, которая осталась целой даже после падения с дерева. Когда он закончил, туманная пленка рассеялась и из землянки выбралась рыжая лисица, усталым и одновременно довольным взглядом осмотревшая обоих самцов. Сконцентрировав внимание на Хвостике, она спросила:
– Тебе особое приглашение нужно, кормилец?
Подхватив зубами гостинцы, пес побежал к дому, состоящему из ямы с четырьмя опорными столбами, на которые были уложены сплетенные из веток и травы стены. В спину ему прозвучало одобрительное ворчание черного лиса, тоже поднявшегося с земли.
Стоило Хвостику нырнуть в импровизированный дверной проход, как в нос ударили самые разные запахи, а попривыкшие к полумраку глаза уставились на молодую суку, правой передней лапой прижимающую к себе два маленьких серых комочка. Лапы внезапно стали словно бы ватными, дыхание затаилось, а хвост поджался, выдавая неуверенность своего владельца.
– Ну что же ты? – укоризненно, но совершенно беззлобно спросила Лапка. – Подойди, посмотри на наших щенят: они не кусаются... Еще не умеют.
Поставив корзину на пол, кобель осторожно приблизился к подстилке из травы и веток, а затем наклонил голову и носом коснулся одного из малышей. В ответ он услышал жалобное поскуливание, а затем малыш вовсе зарылся мордочкой в мех мамы.
– Красивые, – только и смог произнести Хвостик, а затем еще добавил, ощущая как смущение выползает на морду: – Как ты.
– И как ты, – обнажила зубы в улыбке сука, подавшись вперед чтобы ткнуться носом в щеку своего самца.
***
Наблюдать за развитием и поведением представителей трех видов разумных зверей было... занимательно: при первом контакте, который произошел между псом по имени Хвостик и лисом по имени Сора, прогнозируемо произошла драка, окончившаяся миром, к которому противников склонили сука по имени Лапка и лисица – Сока. После недолгих переговоров, мой анклав был поделен на равные охотничьи угодья, без ярко выраженных границ.
С белками все оказалось и проще, и сложнее: самец по имени Сару оказался крайне конфликтным (хотя, скорее он просто любит злить других) а вот Джун – его самка, довольно миролюбива и доброжелательна. Зона интересов белок, практически не пересекается с лисами и собаками, что позволяет сохранять нейтралитет...
Подводя предварительные итоги можно сделать вывод, что самцы первого поколения вышли достаточно агрессивными, что вполне оправдано для защитников семьи, а вот самки оказались гораздо сдержаннее, умнее и решительнее. Можно даже сказать, что Джун, Лапка и Сока, психологически взрослее своих партнеров.
На сегодняшний день семейство лисов состоит из семи особей, белок – из пяти, а псов – из четырех. Неожиданным, но приятным фактом является то, что детеныши рождаются уже измененными... то есть – похожими на измененных родителей. Вероятно это связано с тем, что мой маленький мирок сильно насыщен моей чакрой, которая за несколько месяцев проживания, насквозь пропитала его обитателей, на более глубоких уровнях перестраивая организмы. Однако, для подтверждения теории, новому поколению разумных зверей придется установить печати, которые запустят превращение в еще более человекоподобную форму. Если в процессе эксперимента не произойдет ничего неординарного, то поколений за пять, они полностью перейдут на прямохождение...
