Текст книги "Надежда Союза Трех Х (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 57 страниц)
Подводя итоги всего времени, проведенного с «учениками», Хаори могла сказать, что друзьями они точно не станут. Хатару – самолюбивая, самоуверенная и эгоистичная особа, которая считает сокомандников ниже себя, но благоразумно этого не демонстрирует. Баки... возможно единственный член команды, которого с некоторой натяжкой можно назвать «нормальным». Хо – человек-фальшивка: у опытной иллюзионистки иногда возникало ощущение, будто он живет за невидимым стеклом, через которое изучает окружающий его мир, деля его на «интересное», «полезное», «скучное» и «бесполезное».
«Два из трех членов моей команды, по приказу глав кланов ударят мне в спину. Только Баки, за счет того, что признал меня „альфа-самкой“, будет колебаться», – расфокусированный взгляд Хаори прошелся по молодым шиноби, стараясь увидеть в них что-нибудь кроме угрозы, но получалось откровенно плохо.
Курама слишком привыкла видеть в чужаках врагов и потенциальных врагов, с которыми можно сотрудничать, но только при соблюдении ряда условий. Она отдавала себе отчет, что выбирая между своей жизнью и жизнями «учеников», предпочтет первое второму.
Коноха была хорошей идеей и пропагандировала правильные вещи, но одного года совместного проживания, было слишком мало для появления доверия к новым соседям.
Примечание к части
Жду отзывов.
Через лес шел черноволосый мужчина, одетый в сетчатую майку из проводящей чакру проволоки, а также черные штаны от комбинезона шиноби и сандалии с открытыми носами. На его спине находился второй мужчина, руки которого были перекинуты через правое и левое плечи носильщика, согнутые в коленях ноги были зажаты подмышками и обхватывали рельефный торс, а голова безвольно свисала, порой начиная болтаться...
«И не стыдно тебе будет заявиться в лагерь в таком виде?».
– Стыдиться должны те, кому есть, чего стыдиться. Я же все делаю правильно.
«Так уж и все?».
– Ну... почти все. Не придирайся к словам.
«А кто еще, если не я, укажет на твои ошибки и остановит от совершения глупостей?».
– Пфф. Ошибок не совершает только тот, кто ничего не делает. Да и бездействие в ряде случаев – тоже ошибка.
«И в кого ты такой умный?».
– В маму наверное... Отец-то был тем еще «мыслителем».
«Пфф. Ты на нее совсем не похож».
– И слава Рикудо. Не хватало мне – мужику, с сиськами третьего размера ходить.
«Аха-ха... Ауч... Мне смеяться больно».
– Прости... Ты держись, братишка... Мы почти добрались. У нас в лагере были меднины Сенджу. Они хоть и засранцы, но свое дело знают.
«Держусь. Куда же я денусь? Ты лучше скажи: не стыдно нести меня как...».
– Как в детстве? Ха-ха... Кхе-кхе... Тьфу. Я ведь еще помню, как носил тебя домой с тренировочного полигона. Ты ведь вбил себе в голову, что должен догнать меня...
«И догнал. Даже высшую форму шаринганов пробудил!».
– Догнал... Но лучше бы ты оставался обычным младшим братом.
«Это почему еще?».
– Потому что, тогда мне бы не пришлось так рвать жилы, чтобы оставаться первым.
«Хаха... И все же?».
– Ты же брат мне, Изуно. Настоящий и единственный... Во всем клане, только тебе я доверю прикрывать мне спину. Так что, незазорно иногда на своей спине тебя покатать... Ты только к этому не привыкай, а то сядешь на шею...
«Больно надо».
Продолжая механически переставлять ноги, Мадара шел и шел вперед, переступая корни деревьев и обходя вырастающие на пути стволы. Он все говорил и говорил, время от времени срываясь на хохот, а иногда начинал спорить...
...
Город страны Комаров встретил шиноби клана Учиха закрытыми воротами городской стены, перед которыми стояли две дюжины самураев и несколько стариков с странными музыкальными инструментами в руках, которые напоминали кожаные бурдюки с множеством трубок торчащих во все стороны. На лицах у этих людей была написана решимость, холодные глаза блестели сталью, а одежды красовались богатством и роскошью.
«Встречающая делегация? Неожиданно. Не похоже на то, что они решили сражаться за свой город. Вон тот старик похож на главного: нужно с ним переговорить», – приняв решение, Мадара дал своим спутникам знак держаться чуть позади, а сам вышел вперед, напустив на себя как можно более высокомерный вид.
Изуно, проигнорировав приказ, пристроился за правым плечом брата, остальные Красноглазые Демоны рассредоточились, полукругом охватывая делегатов комаринного города.
Стоило двум Учихам появиться перед воротами, как самураи шагнули вперед и положили руки на эфесы мечей. Все они были неплохими воинами... для бездарностей загоняющих себя в рамки ограничений кодекса. Однако, старик, которого глава клана Учиха посчитал главным, жестом приказал им остановиться и сам вышел навстречу гостям.
– Приветствую вас, господа шиноби, – мужчина с седой бородой поклонился, затем спросил. – Чем наше скромное селение обязано вашему визиту?
«Похоже, это будет проще, чем я надеялся. Жаль: стресс скинуть не получится», – раздраженно подумал обладатель высших шаринганов, с интересом отмечая тот факт, что все присутствующие носят странные прически, закрывающие ушные раковины.
– Великий и благородный даймио страны Огня, равнитель и объединитель народов мира под светом солнца, предлагает стране Комаров войти в наше государство на правах вассала, – отчеканил по памяти Мадара, внутренне кривясь от нелепости сказанного. – Я – глава великого клана Учиха и представитель скрытого селения Коноха, уполномочен принять вашу вассальную клятву, либо же принудить к капитуляции. Так каким будет ваш положительный ответ?
Собеседник еще несколько секунд стоял, тупо хлопая глазами, а затем растянул губы в насквозь фальшивой радостной улыбке и произнес:
– Да-да, конечно! Будьте нашими почетными гостями. Позвольте поприветствовать вас в традициях нашего славного и мирного города...
«Опасность!», – буквально взвыла интуиция и Красноглазый Демон выхватил два куная, одним из них перерезая горло старику, а второй отправляя в полет до ближайшего самурая.
В следующую секунду, пространство огласила пронзительная музыка, похожая на одновременный писк сотен огромных комаров. Учиха тут же ощутил, как земля и небо меняются местами и попытался сбросить гендзюцу, не понимая того, как при активированных шаринганах на него вообще умудрились воздействовать таким способом. Однако... чакра почти не отзывалась, будто бы между ней и хозяином воздвигли барьер.
«Музыка. Нужно прекратить этот шум», – поставив перед собой цель, мужчина закрыл глаза и ориентируясь на оставшиеся органы чувств (из которых пришлось исключить ощущение чакры и слух) начал метать кунаи.
Все та же интуиция позволила ему отреагировать на удар меча, блокировав его лезвием ножа, а затем прыжком разорвать дистанцию, тут же теряя равновесие и падая на твердую землю. В ушах будто бы что-то сломалось и звук исчез, а по лицу потекли струйки горячей крови, вытекающей из носа и уголков глаз.
Мир перестал вращаться и мужчина поднялся на ноги, вновь активируя высшие шаринганы. Перед ним разворачивался бой... происходила бойня, где похожих на едва родившихся и слепых котят, без жалости и сомнений рубили мечами самураи, за спинами которых играли на своих странных инструментах проклятые старики. Дикий гнев обуял Учиху, когда он заметил лежащего в грязи брата, зажимающего рану на животе...
Дальнейшие события смешались в череду обрывочных картинок битвы, где Красноглазый Демон убивал воинов, музыкантов, затем ворвался в город и стал резать, крошить, рвать на куски всех комарщиков, не делая различий на мужчин, женщин, стариков и детей. Черное пламя охватывало дом за домом, чакра уходила словно вода из дырявого ведра, но ничто не могло остановить пожирающего душу бешенства...
Когда глава клана Учиха вернулся на место коварной ловушки, из числа его сопровождающих, живым оставался только Изуна, сумевший при помощи чакры передать брату несколько слов...
...
...шаг за шагом, проклятый лес не отпускал усталого мужчину, в горячечном бреду шепчущего бессвязные слова. Однако, когда рядом оказались шиноби, он словно бы сбросил с себя пелену безумия и встал ровно, продолжая удерживать на спине брата.
«Свои», – с облегчением подумал обладатель высших шаринганов, усиленно щуря почти ослепшие глаза, но все таки сумев различить протекторы с изображением листа, которые мужчины носили на головах (придумка Тобирамы, воплощенная с помощью Узумаки, позволяющая проходить через специальные сигнальные барьеры).
– Изуно нужна помощь, – произнес Мадара, глядя на отрядного медика, отличающегося от остальных только тем, что у него на поясе висела сумка для медикаментов.
Внимательно глядя в глаза Учихе, меднин что-то произнес, виновато покачав головой.
– Я не слышу, – оборвал его Красноглазый Демон. – Моему брату нужна помощь: я перевязал рану, но...
О чем-то задумавшись, меднин кивнул своим мыслям и его руки засветились мягким зеленым сиянием. Он сделал шаг вперед, говоря что-то то ли Мадаре, то ли своим спутникам.
Отшатнувшись, глава клана-основателя едва не потерял равновесие, но помня о том, что Изуно находящийся на его спине удара может не перенести, приложил все свои силы, все же удерживаясь на ногах. Тут же справа и слева подбежали двое коноховцев, которые поддержали Красноглазого Демона, а затем стали осторожно снимать с него ношу.
– Осторожно, парни, он серьезно ранен в живот, – добавив голосу громкости, предупредил союзных шиноби Мадара. – Если вы ему навредите, я вам головы своими руками поотрываю.
Меднин снова попытался приблизиться, на этот раз показав светящимися руками на свои уши. Глава клана Учиха подумал и после некоторых колебаний, решил довериться... Хатаке, судя по цвету волос.
– Вы меня слышите, Мадара-сама? – спросил молодой еще мужчина, вряд ли разменявший полтора десятка лет.
– Вполне отчетливо, – ответил Красноглазый Демон. – А теперь перестань заниматься хренью и помоги Изуне. Я наложил повязку, но он потерял много крови...
– Мадара-сама, он мертв, – прервал его меднин.
– Чего? – нахмурившись, обладатель высших шаринганов навис над сопляком. – Я только что с ним разговаривал: он должен быть еще жив! Быстро сделай что-нибудь полезное...
На последних словах, глава клана Учиха схватил собеседника левой рукой за плечо и встряхнул. Несмотря на истощение чакры, сил в его теле еще хватало, а поднимающее голову безумие, отодвинуло усталость в сторону.
– Мадара-сама... Кеншин говорит правду, – двое шиноби, кланы которых на глаз определить не удавалось, схватили обладателя высших шаринганов, пытаясь освободить своего сокомандника. – Судя по его виду, прошло уже несколько часов...
Отшвырнув беловолосого Хатаке, Мадара раскидал его соратников и бросился к телу Изуно. Упав на колени, он приблизился к лицу брата, почти ничего не видящими глазами пытаясь найти опровержение. Пальцы стали нащупывать жилку на шее, ощутить дыхание...
– Мадара-сама, мне очень жаль... – Кто это произнес, Учиха не понял, но данная фраза стала тем, что переломило хребет самообладания мужчины.
– ЭААААААААА!.. – рев раненого зверя, от которого кровь стыла в жилах, заставил испуганных птиц сорваться с ветвей и подняться в небо, а троицу опытных шиноби отступить на несколько шагов, готовясь вступить в схватку за свою жизнь, в случае если Мадара сошел с ума. – Кай! Проклятье... Изуно! Вставай, гребанный засранец!
***
– Кира, ко мне.
– Ррр...
– Кира, ко мне!
– Рмм?
– Предательница! – не выдержав, Баки вскочил с травы и сам подошел ко мне, хватая свою напарницу за ошейник. – Как ты вообще посмела дать себя гладить постороннему?
– Просто, Кира воспринимает меня, Хатару-сан и Хаори-таичи, как членов твоей собственной стаи, – отвечаю на риторический вопрос сокомандника, испытывая какое-то странное чувство, похожее на удовлетворение от успешно завершившегося эксперимента, смешанного с торжеством от победы над Инудзука. – Должен заметить, что это – наиболее правильный подход в нашей ситуации.
– Я не к тебе обращался, Дао, – окрысился собачник, отходя от моего места. – Ты ведь как-то обманул ее?
Подняв руки, демонстрирую как кончики растопыренных пальцев загораются зеленым сиянием, а затем поясняю:
– Вливание медицинской чакры в спокойной обстановке можно сделать приятным, а если воздействовать на нервные окончания, то пациент вовсе будет урчать от удовольствия.
– Ты используешь техники медовых куноичи? – удивилась Хьюга, сидящая на своем плаще в некотором отдалении от нашей палатки, но все же прислушивающаяся к нашей возне. – Какая мерзость. Хо-сан, ты упал в моих глазах как шиноби.
– Никогда больше не используй эту мерзость на Кире, – категорично заявил Баки, садясь на свой плащ и прижимая к бедру обиженно сопящую нинкена. – Если еще раз увижу – руки в жопу запихну.
– Вряд ли, – качаю головой и прежде чем собачник успел произнести что-то еще, добавляю. – С руками растущими из места, на котором нужно сидеть, я не смогу вас лечить.
– Будто бы от тебя как от медика, очень уж много пользы, – проворчала Хатару.
«Идиоты», – промелькнула раздраженная мысль, но говорить ее вслух я не стал, лишь отвернулся к заходящему солнцу.
Недавно в лагерь вернулся Учиха Мадара, который вместе с отрядом соклановцев уходил в страну Комаров. Ходят слухи, что его нашел бредущим по лесу один из патрулей, когда обладатель шаринганов разговаривал с мертвым братом, которого нес на спине (это самый адекватный из слухов, так как в остальные, вроде того, где Мадара убил своих соклановцев ради получения силы, поверит только идиот).
«Шаринганы – интересное додзюцу. Позволяет предсказывать движения, видеть чакру, копировать техники не основанные на улучшенных геномах или хидзюцу... Но самое главное – он помогает запоминать информацию с первого взгляда. Это же какое подспорье в учебе? Мне, чтобы добиться схожих результатов, пришлось несколько лет работать с разумом при помощи техник Нара и Яманака».
Гибель сильного отряда и критическое состояние одного из сильнейших шиноби Конохи, подняли в лагере переполох. Несколько джонинов уже отправились в страну Комаров чтобы попытаться узнать, что там вообще произошло и не стоит ли нам готовиться к встрече с еще одной скрытой деревней, образовавшейся без ведома хокаге. О генинах в таком положении все как-то позабыли и даже Хаори-таичи куда-то запропастилась.
«Враг, способный убить четырнадцать сильных учих и потрепать Мадару-сама до такого состояния, что его госпитализировали, должен быть страшным. Впрочем сейчас, он скорее всего уже мертвый, так как в ином случае не отпустил бы Учиху живым».
Закрыв глаза, представляю перед внутренним взором своеобразный список задач, которые сам себе придумал. Напротив надписи «Приручить нинкена Баки», ставлю «В процессе выполнения». Не думаю, что это действительно получится, все же Инудзуки связаны со своими собаками на куда более глубоком уровне, чем обычные собаководы, но что мне мешает попытаться? Главное – делать это осторожно и по возможности незаметно для сокомандника.
«Если Инудзука узнают – меня убьют, невзирая на союз внутри Конохи».
Примечание к части
Жду отзывов.
Долго отдыхать нам не позволили: разведчики, отправившиеся в страну Комаров, вернулись уже следующим утром и доложили, что на месте единственного полноценного города нашли руины, местами все еще горящие черным огнем Аматерасу. Даймио страны Огня впечатлился результатом похода Учих и наверное испугался, так как всего один шиноби фактически уничтожил пусть малое, но все же государство, долгие сотни лет хранившее свой суверенитет.
«Думаю, будь его воля, Мадару-сама казнили бы за военное преступление против мирного населения. Только вот судить главу великого клана не позволят сами Красноглазые Демоны, да и все остальные воспротивятся и предпочтут скорее уж сменить правителя страны на более лояльного, чем создавать прецедент».
Так получилось, что в свое время даже до меня дошла информация, по которой выходило следующее: одного шиноби, судить или казнить имеет право только другой шиноби. Это правило нигде не было прописано, самураи его вовсе игнорировали, но ситуаций чтобы простой народ выносил приговор члену одного из кланов, на моей памяти вовсе не было. Обычно, для этого вызывают кого-то из покровителей, в роли которых теперь выступает Коноха, либо нанимается другой клан, если речь идет о землях нам не подконтрольных. Впрочем, свои одиночки, занимающиеся охотой за головами, имеются даже среди нашего сообщества, пусть и встречаются редко, так как их предпочитают ликвидировать при любом подходящем случае.
Так вот: пусть ситуация, из которой выходит то, что тронувшийся умом глава клана Учиха вырезал целый город, не нравится никому, но разбираться в этом деле будут хокаге и главы кланов Скрытого Листа. По словам Хаори-таичи, страну Комаров официально списали в случайные жертвы сражения между могущественными шиноби, в котором Мадара-сама вышел победителем, но получил неприятные травмы. На этом, открытая общественности часть дела обрывается, а все остальное нас уже не касается.
Даймио все же надавил на Коноху, вынудив изменить ранее намеченный план наступления на соседей и расширения границ страны Огня: теперь мы приписаны как усиление (разведка, ударная огневая мощь, прикрытие и санитарные отряды) к верным монарху самураям. Всех убеждают, что столь тесное наше сотрудничество – это временная мера, пока знать не успокоиться и не поймет, что слишком много времени и денег теряет из-за замедления военной кампании, но данное обстоятельство ничуть не улучшает настроение ни им, ни нам. На стоянках порой доходит до того, что на расстоянии в пять сотен метров друг от друга, разбиваются два самостоятельных лагеря, в которых периметр охраняется не только от возможного внешнего агрессора, но и от проникновений соседей-союзников.
«Во всем этом есть только две приятные стороны: больше времени уделяется отдыху, из-за чего удается уделить внимание экспериментам, ну и конечно же единство армии шиноби резко укрепилось. Все же теперь нам есть кого всем вместе обливать волнами презрения, насмешек, а порой и откровенной ненависти, получая в ответ все тоже самое».
Однажды вечером, сидя в палаточном лагере у костра, я спросил у Курамы:
– Хаори-таичи, а что вы знаете о призывных зверях?
– Многое, Хо-кун, – отозвалась женщина, что-то чиркающая в своем блокноте.
– Очень информативный ответ, – хмыкнула Хатару-сан, которая поверх стандартного комбинезона, ставшего не утвержденной униформой Конохи, надела легкую серую курточку.
Вздохнув, Курама убрала письменные принадлежности в маленькую сумочку на поясе и подтянув к себе ноги, сидя на бревнышке оставшемся от молодого деревца, сложила руки на коленях, устроив голову поверх перекрещенных предплечий. Ее прическа, похожая на кошачьи уши, а также лениво прищуренные глаза, вместе с расслабленной позой создавали образ настоящей сытой кошки, раздумывающей о том чтобы съесть наглую мышку, либо оставить жить дальше.
В неофициальных кругах нашу капитана-наставника знают под прозвищем Бакенэко. Какой-то сильно личной информации мне о ней за все время общения получить не удалось, так как даже во время использования техники ментальной связи, от нее ощущается легкая угроза, а разум она закрывает иллюзорным щитом (набор несвязанных между собой образов, перетекающих друг в друга). Проникнуть сквозь такой барьер можно, но незаметно это сделать может разве что кто-то опытный из ветви Яманака. Я же полезу дальше ее поверхностных мыслей только в одном случае: если главы клана Дао прикажут устранить женщину, либо выудить конкретные сведения.
«Не уверен, что без прикрытия кого-нибудь из ветви Акимичи, переживу эту попытку».
– Ну и что вы хотите узнать? – выдержав продолжительную паузу, наконец уточнила Хаори-таичи.
– Все, – отвечаю первым, опередив хьюгу где-то на полсекунды, чем заработал раздраженный взгляд девушки.
– Амбициозно, – улыбнулась уголками губ Курама. – Однако, Хо-кун, знать все – физически невозможно. Даже мой клан не знает всего о гендзюцу, а ведь мы на этом специализируемся и по уровню знаний обходим Учих, вытягивающих исключительно благодаря своим глазкам.
– Зависть слышу я в словах ваших, сенсей? – удивился Баки, вылезая из палатки вместе с Кирой (везет, что собака почти не линяет, так что нет угрозы раскрыть себя из-за клочков шерсти, но вот соседство с Абурами, Инудзуку совершенно не радует).
– Тц... – цыкнула языком Бакенеко. – Было бы чему завидовать. Ну да не о том сейчас. Пожалуй, кое-что я вам действительно могу рассказать, раз уж в ваших кланах этим не озаботились.
Наша троица затихла и обратилась в слух. В конце концов, не так уж часто таичи начинает болтать с нами, а тем более – рассказывать что-либо относительно секретное. И пусть некоторые сведения у меня есть, все же слухи в деревне и свитки в клане мне доступны, но вряд ли всему можно верить... предварительно трижды не проверив информацию в независимых источниках.
– Основных теорий происхождения призывных зверей две: первая утверждает, что их создал Рикудо-сенин, взяв за основу полуразумных зверей-ёкаев, пакостивших людям из-за природных злобности и глупости, а вторая, которую предпочитаю я, заявляет, что призывные звери – это потомки обычных животных, по тем или иным причинам развивших разум благодаря чакре, – Хаори-сан обвела нас взглядом, поочередно остановившись на каждом лице.
– Прямо как Инудзуки нинкенов, – елейным голосом произнесла Хатару-сан. – Правда, Баки-кун?
– Ага, – кивнул собачник. – При помощи селекции, мы... Эй! Ты на что это намекаешь?
– Только на то, что Кире-чан придется еще долго терпеть своего нынешнего хозяина, пока ее старшие сородичи не выведут более умную породу, – невозмутимо заявила Хьюга.
– Ррр... – Инудзука начал было вставать, но Курама полыхнула легкой жаждой убийства, сконцентрировав ее на нашей троице, мигом подавляя любые попытки беспорядков.
– Но ведь они живут в собственных мирах, – продолжаю разговор, будто и не было мелкой перепалки между сокомандниками (даже появилось ощущение, будто мы ведем себя почти как друзья).
– Скорее в складках мира, – отозвалась женщина, продолжая свою импровизированную лекцию. – В каждый из ныне известных призывных миров, можно попасть из нашего мира, если найти особую тропу. К сожалению, а может и к счастью, примерное место входа на путь в мир призыва, может дать только шиноби, который либо нашел его сам, либо имеет подписанный контракт. Как именно были созданы складки, у меня не спрашивайте – не знаю. Это нужно выяснять у Узумаки: это они мастера разных барьеров. Призывные животные могут обладать самыми разными способностями, присущими их видовой принадлежности и очень похожими на улучшенные геномы. Благодаря тесному взаимодействию с призывными существами, некоторые кланы получили свои способности.
– Хатаке имеют нюх не хуже чем у Инудзука, – заметил Баки. – Только если мы развивали это сами, у них из поколения в поколение передается контракт призывных собак. Наши старейшины уже несколько раз хотели его перекупить, а сейчас ведут переговоры о брачном союзе... Ам... Ма... Я ничего не говорил.
– Будто кому-то интересно, чем между собой занимаются кинологи , – как-то привычно проворчала Хатару-сан. – Хаори-сенсей, а у вас есть призыв?..
– ... – Курама выразительно посмотрела на ученицу, молча приподняв тонкие брови.
На этом лекция и оборвалась, а еще через десять минут нас прогнали спать, в то время как таичи растворилась в тенях.
***
Распахнув глаза, черноволосый мужчина напрягся всем телом и резко сел, подслеповато щурясь, озираясь по сторонам. Молодой меднин Учиха (редкий выбор для клана боевиков, становящихся сильнее на поле брани) тут же куда-то убежал, успев сообщить лишь то, что Мадара-сама находится в Конохе и его сюда доставили только день назад. Глава клана Красноглазых Демонов ощущал себя необычно слабым: очаг и каналы чакры ныли, резерв был почти пуст, перед глазами все расплывалось, да и активация додзюцу не принесла желаемого результата.
В другой ситуации мужчина наверняка продолжил бы лежать в постели, так как даже Учиха понимали, что надорванный организм нужно беречь. Однако сейчас у него была иная забота: где-то здесь должен был лежать Изуно и старший брат был обязан убедиться, что с ним все в порядке.
Спустив ноги с кровати на пол, придерживаясь за спинку постели и край стола, могущественный шиноби медленно встал и попытался выпрямиться. Со второй попытки эти действия ему удались и Мадара, одетый только в хлопковые штаны, опускающиеся чуть ниже колен, нетвердой походкой вышел в коридор, где нос к носу встретился со светловолосой девушкой меднином.
– Мадара-сама, вы должны лежать! – воскликнула куноичи, но к собственному счастью не пыталась принудить пациента вернуться в палату.
– Мне нужно увидеть брата, – требовательно произнес глава клана Учиха. – Где он?
– Мадара-сама, вам нельзя нервничать, – неуверенно отступив на шаг, начала искать пути к отступлению меднин.
– Фух! – размытым пятном рядом со старым другом появился Хаширама, как всегда буквально плещущий энергией. – Я уж боялся, что не успею и ты...
– Что "я", хокаге-сама? – уточнил подобравшийся Красноглазый демон (с Сенджу в общем и этим их представителем в частности, брюнет хотел бы не встречаться как можно дольше). – Я бы рад с вами поговорить и отчитаться по миссии, но меня ждет брат...
– Мадара, – жестом отослав работницу госпиталя, Хаширама вздохнул и его голос стал более низким и гулким. – Я должен тебе сказать, что... Изуно тебя не ждет. Его... больше нет с нами.
– Сейчас не время для твоих глупых шуточек, Хаширама, – отмахнулся от слов друга брюнет, из-за чего едва не упал, но был поддержан за плечо сильной и широкой ладонью.
– Э-хе-хе... – свободной рукой почесав затылок, глава деревни предложил. – Давай вернемся в палату и я тебе все расскажу? Не люблю я приносить дурные вести, но... Пожалуй, больше и некому . Идем?
Красноглазый Демон стоял несколько секунд, ощущая неприятную боль в голове. Он буквально сердцем чуял, что что-то забыл, но не мог на этом сосредоточиться из-за волнения о брате. Все же, они оставались последними родственниками друг у друга, в то время как остальной клан... В них была кровь учиха, но даже ощущалась она совершенно по иному. Да и после пробуждения высших шаринганов, дистанция между братьями и остальными Учиха, только увеличилась.
– Хорошо, – наконец дал свое согласие Мадара. – Но только быстро. Мне некогда терять зря время.
Примечание к части
Жду отзывов.
-...
Шепотки. Приглушенные, осторожные, злорадные, ехидные... они преследовали его повсюду начиная от госпиталя Конохи и заканчивая кварталом клана Учиха. Он почти не слышал их, как и не видел тех, кто смотрели на него с вызовом, презрением, брезгливостью и даже ненавистью, но не решались высказать все в лицо, ведь даже сейчас этот мужчина оставался одним из сильнейших и опытнейших шиноби деревни. Однако же именно благодаря опыту и мастерству, ему совершенно не составляло труда ощутить чужие взгляды и вкладываемые в них эмоции.
«Жалкие трусливые крысы. Смеете осуждать меня? Смеете считать меня чудовищем? Так подойдите же и скажите, в чем я был не прав?».
Солнце светило над горизонтом, едва-едва выглянув из-за вершин высоких деревьев, которые Хаширама вырастил вокруг их общего детища... Их детища, все заслуги за создание которого приписывают только Сенджу, а все неудачи сваливают на Учиха! Но он не позволит... Не допустит... Брат бы не хотел...
«Как же так, Изуно? Как же так?».
Шаг за шагом, медленно но твердо Мадара приближался к зданию госпиталя деревни, где ему должны провести комплекс восстановительных процедур. Барабанные перепонки уже полностью заросли, в носу сосуды тоже перестали лопаться, да и голова от сколь-нибудь значимых нагрузок более не болела. Только глаза... гордость и показатель силы любого Учиха... подводили своего хозяина. На метр вперед он видел четко, предметы на расстоянии полутора метров сильно расплывались и теряли очертания, ну а два метра – это граница, дальше которой даже активация додзюцу ничего рассмотреть не позволяет.
Слепой Красноглазый Демон – это звучит как шутка. Злая, ехидная шутка...
«Не дождетесь!», – рычал внутренний голос, заставляющий стискивать зубы до скрежета и упрямо держать на лице маску невозмутимости.
По деревне уже ходили слухи, что Мадара тронулся умом, в доказательство чего приводились его разговоры с погибшим братом. Для шиноби сама ситуация, когда во время стресса он обращается к умершему родственнику, другу или возлюбленному, не является какой-то выходящей из ряда вон редкостью, но кто-то активно подогревает сплетни и выворачивает факты самым невообразимым образом, из-за чего эффект на тупое «мясо» производится убойнийший.
«Тобирама. Я знаю, что это ты – ублюдочная мразь. Почуял кровь сильного зверя и теперь как последний падальщик идешь по следу? Смотри не ошибись с моментом, ведь раненый зверь вдвойне опасен».
Под сводами госпиталя главу клана Учиха встретила деловая суета: меднины как насекомые Абураме в их ульях, бегали по каким-то своим, несомненно важным делам, обращаясь то к одному, то к другому посетителю. У регистратуры, где сидел однорукий мужчина лет тридцати, почетного пациента задерживать не стали и пропустили на лестницу, не забыв при этом напомнить номер кабинета (будто он дебил и со вчерашнего дня все забыл).
Как же хотелось высказать идиотам все, что он о них думает, но... приходилось держать маску невозмутимости на лице. Слишком он ослаб; слишком многое потерял; слишком... слишком много «слишком»!
Но вот впереди уже и дверь, на стук в которую отзывается приятный женский голос. Надавив на ручку Красноглазый Демон вошел внутрь и втянул воздух затрепетавшими ноздрями, среди запахов лекарств и трав, унюхав тонкий цветочный аромат. Губы сами собой растянулись в улыбку, которую с определенной долей фантазии можно было назвать почти красивой и... игривой?
