Текст книги "Надежда Союза Трех Х (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)
«Хвастаться перед соседями тем, какие ухоженные, богатые и воспитанные у тебя в деревнях граждане, стало также модно как хвастаться новой скаковой лошадью, которая на следующих соревнованиях точно обойдёт кентавров», – улыбка, едва заметная на моём лице, вновь искривила губы, стоило лишь подумать о том, какая реакция будет у Артура, если он узнает о причинах того, почему аристократия его родины из грубых свиней превратилась в надменных павлинов.
Удивительно, но потомственную элиту удалось заставить по-настоящему заботиться о слугах только тогда, когда в их умах укоренилась мысль, что таким образом они показывают окружающим своё благосостояние. Нередкими стали случаи, когда во время праздников, происходящих на территории какого-нибудь владетельного господина, на улицу выкидывают людей в грязном тряпье, со следами побоев или болезней, чтобы во всеуслышание заявить: «Смотрите! У него на земле есть бомжи! Этот бедняк не может им даже барак отстроить и чистые рубахи дать!».
Первые двадцать лет моей деятельности и речи не шло о том, чтобы пытаться объединить тех же краснокожих и англичан: слишком велика была взаимная неприязнь. Только годы ненавязчивой пропаганды, распускания слухов, создания общих интересов и устранения радикалов, настроенных против перемен подобного рода, позволили в итоге создать новое сообщество ОКМ (объединённая конфедерация мира).
«При этом до сих пор треть мест в совете занимают мои клоны, а все остальные – ставленники моих клонов».
Глядя на город, в котором кроме людей, редких зверян и оборотней, можно увидеть нелюдей со всех материков, я... боюсь. Странное чувство – страх: в мире вряд ли найдётся тот, кто сумеет уничтожить моё основное тело, а затем зачистить всех дубликатов, но понимание этого не избавляет от беспокойства о том, что без моего непосредственного пригляда всё достигнутое может рухнуть. Пока мнение общественности строго контролируется, подправляясь в ту или иную сторону по мере необходимости, творцы могут созидать, учёные – изобретать, воины – самосовершенствоваться, а крестьяне и ремесленники – просто жить, занимаясь привычными и понятными делами. Но что произойдёт, если этот присмотр, в большинстве случаев – незаметный, в один момент исчезнет?
«Вероятно, народы Земли продолжат жить по инерции ещё какое-то время, пока накапливающиеся противоречия не переполнят определённую чашу. Родятся новые поколения, которые год за годом будут менять свой взгляд на мир...», – качнув головой закрываю глаза, ощущая как на разум наваливается ментальная усталость.
Вполне возможно, что все мои опасения – это бред старика, который слишком плохо понимает людей и нелюдей. Вероятно, что выросших в период расцвета сотрудничества поколений будет достаточно, чтобы даже без стороннего вмешательства мир оставался един...
«Каким же я старым себя чувствую. Старым и одиноким», – слышу, как открылась и закрылась входная дверь, а затем раздался цокот коготков по полу.
Карин, молча подойдя к креслу, уселась на колени, подставляя голову под мою руку. Улыбнувшись лисице, зарываюсь пальцами в шелковистую шёрстку, начиная почёсывать за ушами у зверянки.
Эта моя помощница – прямое доказательство того, что мне не следует раскрываться перед её расой: либо не поверят в то, что я – их создатель, либо...
«Фанатичный блеск в глазах, готовность исполнить любой приказ, восторг и восхищение от нахождения рядом – это пугает. Даже представить страшно, кем бы я стал, если бы изначально находился среди зверян как их творец, а не как один из них: ведь вместе с их памятью и чакрой, мне доставалось бы и восхищение собой. В результате, получился бы самовлюблённый монстр, уверенный в собственной непогрешимости, жаждущий поклонения и жестоко карающий всех язычников», – думая об этом, почему-то у меня не возникает сомнений, что при подобном стечении обстоятельств, после освобождения из ловушки Тобирамы-сана, мои потомки начали бы завоевательную войну.
Как же хорошо, что я остался в тени... как и положено любому шиноби.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Центральный стадион Города Солнца, расположенный вблизи резиденции правительства, в практически шаговой доступности от главной площади, являет собой купол из янтаря, скрепляемый сетью из труб, образующих трёхгранные ячейки. Вся эта конструкция опирается на круглую стену из жёлтого камня, в который вплавлены куски «золота дураков». Сама арена имеет форму равностороннего восьмигранника, окружённого поднимающимися вверх трибунами, что в совокупности создаёт сходство с огромной чашей (в подтрибунных помещениях размещаются магазины, трактиры, салоны по оказанию различных услуг, ну и конечно же госпиталь, комнаты ожидания для спортсменов и гостей, залы для презентаций).
...
Одетый в привычное белое кимоно, с рисунками красных листьев, в сопровождении зверянки-помощницы, красующейся длинным золотым одеянием, спускающимся до нижней трети бёдер, я приехал на место проведения турнира на личной самоходной карете. Небосвод уже потемнел, из-за чего на улицах вспыхнули многочисленные осветительные кристаллы, заливающие пространство столь ярким сиянием, что можно было бы спутать ночь и солнечный день, а толпы горожан и гостей только лишь стягивались к площадям, где установлены большие экраны, либо к арене, стремясь занять арендованные места согласно билетам.
– Во все времена люди... и нелюди, любили сражения: сперва это был единственный способ выжить, затем – самоутвердиться, потом – развлечь себя и толпу, – поднявшись из бархатного кресла, распахиваю дверцу кареты, тут же слыша сотни голосов, сливающихся в сплошной гул (контур барьера, заглушавшего звуки, оказался разомкнут). – Не будем заставлять нас ждать.
– Как скажете, Хосен-доно, – отозвалась Карин, первой выскользнув на улицу, чтобы спустившись по ступенькам на бархатную ковровую дорожку, как и положено телохранителю высокопоставленной персоны, осмотреть пространство на предмет угроз.
«И ведь она понимает, что если здесь найдётся что-либо, что способно реально мне навредить, то все её усилия окажутся бесполезны. Понимает... но всё равно полностью отдаётся своей работе», – привычная улыбка изогнула мои губы, глаза же прищурились, придавая лицу лукавое выражение.
– Господин Хосен, что вы скажете о грядущем финале?
– Ичимару-доно, кого из претендентов вы считаете фаворитом соревнования?
– Правда ли, что судить сражения будет гость из Великобритании?..
Вспышки камер, находящихся в руках работников СМИ, рокот голосов простых зевак, протягивающиеся через канатные ограждения руки с зажатыми в них листами бумаги и чернильными ручками... Всё это создаёт довольно забавное и неоднозначное ощущение: когда-то давно, шиноби боялись, ненавидели, завидовали, а если и восхищались, то лишь издалека. Во времена войны трёх империй, когда кудесники и мастера БИ были элитными слугами, их восхваляли, ими восхищались и на них равнялись. Сейчас же, пусть находящиеся вокруг меня разумные и знают, что я один могу устроить кровавую бойню (даже с теми силами, о которых известно общественности), но страха в них нет, да и логичная в подобных ситуациях опаска отсутствует, полностью заменяясь каким-то нездоровым фанатизмом.
«С таким же обожанием когда-то смотрели на Хашираму-сана. Хотя... даже первый Бог Мира Шиноби, никогда в жизни не удостаивался подобного», – практически на рефлексах пожимая руки, подписывая фотографии, книги, просто блокнотные листы и кимоно, медленно продвигаюсь к входу на стадион, всем телом ощущая многочисленные взгляды.
Почему у жителей и гостей Города Солнца столь яркая реакция на скромную персону этого моего тела? Просто для того, чтобы организовать все эти турниры, привлечь внимание зрителей и собрать сильнейших участников, нужен был кто-то достаточно сильный, известный и популярный. Таким человеком стал Ичимару Хосен – гражданин Японии, родившийся в обеспеченной семье, которая смогла пропихнуть его в одну из школ БИ, которую он закончил в рекордные годы. Однако юный мастер не остановился на достигнутом и сумел убедить знаменитого зверянина из числа вожаков Морской Стаи стать его наставником (это было ещё одно моё воплощение).
Выигрывая турниры и иные соревнования, за счёт призов сколотив неплохое состояние, Ичимару Хосен в двадцать два года отправился в кругосветное путешествие, где познавал новые школы магии и боевых искусств, попутно знакомясь с мастерами и влиятельными личностями. К тридцати годам он (я) осел в Южном Китае, где начал организовывать Всемирную Ассоциацию Боевых Искусств. И вот теперь, уже прекратив активную карьеру бойца, мастер всех известнейших школ мира устраивает грандиознейшее шоу, которое обещает стать первым из четырёх состязаний, объединяющих мир.
«И ведь если кто-нибудь решит покопаться в прошлом Ичимару Хосена, то лишь убедится во всех фактах его биографии, найдя пару-тройку специально оставленных тёмных пятен, без которых история была бы неправдоподобной», – подписав последний автограф, оборачиваюсь к толпе, приветственно вскидываю руки и, хлопнув в ладоши, выпускаю в небо слабенького огненного дракона, который под вспышки камер и восторженные возгласы зрителей совершил три петли, а затем распался искрами.
Скрывшись за дверями, позволяю себе слегка расслабить лицо (всё же широченная улыбка заставляет мимические мышцы испытывать неудобства). Охрана стадиона вежливо сопроводила нас с Карин до нужного нам лифта, старший член смены пожелал хорошего зрелища, получил свой автограф и откланялся.
Створки кабинки сомкнулись и лифт, освещённый тусклыми кристаллами вставленными в потолок, медленно и бесшумно поехал вверх. В кабинке было просторно, у дальней стены даже откидные сидения красовались, в воздухе пахло свежим деревом и цветочным шампунем, которым моя спутница маскировала свой запах.
«Её собственный аромат мне нравится больше. Хотя... пожалуй не буду об этом говорить, а то ещё примет за инструкцию к действию. Фанатики – они такие», – в памяти всплыли все те моменты, когда мне приходилось осаживать различные культы, зарождающиеся то в одном, то в другом уголке мира (одни из них были устоявшимися религиями, вроде храмов стихий на моей родине, другие же только набирали силу).
Забавный факт: девять из десяти культов всегда придумывают люди. С одной стороны это можно объяснить тем, что они – наиболее многочисленная раса мира, но с другой стороны, если собрать всех нелюдей вместе, то в итоге получится далеко не одна десятая от общего населения. При этом, наиболее часто культы образуются в низших или высших слоях населения, где для них наилучшая «питательная среда» (слабые ищут защиты у высших существ, сильные же ещё больше подчёркивают свою элитарность).
Среди Союза Племён Краснокожих религия стала неотъемлемой частью общества, так как шаманы точно знают о том, что душу умершего можно призвать, заключить в амулет или сделать хранителем. Таким образом, вместо великих духов-богов, они почитают предков. У других народов богами стали либо могущественные одарённые (Африка), либо некие сущности, наделённые определёнными силами и качествами, в большинстве своём присутствующие только в сказках и историях.
«И ладно бы религия несла только пользу, но часто она наоборот лишь вытягивает средства из верующих, побуждает их к насилию над иноверцами, отрицает развитие науки и называет злом силу, которой не может пользоваться большинство, устанавливая монополию на проявления чудес», – от одних только воспоминаний о том, сколько сил пришлось положить, чтобы не дать идее о лёгком пути забить головы простого народа, у меня самого начинает голова болеть (а ведь это почти невозможно, так как моё тело – продукт сотен лет генетической коррекции).
Пожалуй религия – это одна из тем, которые так и останутся мне непонятными. В конце концов, я воскрешал сотни верующих, пытаясь узнать у них о Чистом Мире, но ничего сколь-нибудь близкого из того, что своим последователям обещают проповедники они не поведали.
Створки лифта открылись, впуская в него шум голосов зрителей, постепенно заполняющих трибуны арены. Мы с Карин вошли на балкон, где перед низким столиком, расположенным у бортика, откуда открывался великолепный вид на засыпанный белым песком восьмиугольник, стояли два кресла с высокими спинками. Одно из мест уже было занято черноволосым китайцем в деловом костюме, второе же оставалось пустым, а у стен стояли телохранитель и служанка высокого гостя.
Мен Тао – младший брат нынешнего главы клана, являющийся его официальным представителем на политической арене, вместе с тем считающийся «сухой ветвью» (аналог сквиба в семьях волшебников). Врождённый деффект не позволил ему пойти по пути кудесника, шамана или мастера БИ, оставив открытой только дверь в политику. Те же зверяне, до сих пор остающиеся лидерами в медицине, могли бы ему помочь, но гордые аристократы, являющиеся скрытыми расистами, не пожелали обратиться к нелюдям.
– Господин Тао, рад видеть вас, – растягиваю губы в широкой, абсолютно фальшивой улыбке, медленно подходя к столу с микрофонами, в то время как лисица-зверянка заняла позицию рядом с дверью (слуги китайца на неё даже не взглянули).
– Господин Хосен, – улыбаясь ничуть не менее фальшиво, прибывший первым гость поднялся на ноги и изобразил поклон. – Я очень рад тому, что именно меня вы выбрали для комментирования данного мероприятия.
– Разве я мог обойти стороной столь уважаемую семью? – опускаюсь на своё место и, дождавшись пока собеседник вновь усядется в своё кресло, добавляю: – Тем более, ваши племянник и племянница будут участвовать в Турнире Пяти Волшебников, который произойдёт в Великобритании, и турнире Короля Шаманов, устраиваемом в СПК. Думаю многим будет интересно услышать, как проходит подготовка... и готовы ли молодые Тао доказать, что азиатский сектор рано списали со счетов в этих соревнованиях.
– О, не сомневайтесь: я отвечу на все вопросы... на которые мне не запрещено отвечать, – воодушевлённо отозвался собеседник, от которого отчётливо тянуло раздражением, разочарованием, завистью и желанием как-то насолить всем, кто сумели достичь успеха в делах, куда ему хода нет. – Но сперва, не могли бы вы утолить моё любопытство?
– Услуга за услугу, – слегка развожу руками, изображая благодушие.
– Правда ли, что приглашённым судьёй будет англичанин? – сверкнув чёрными глазами, поинтересовался Мен. – И если «да», то почему именно он?
– Правда, – слегка киваю. – Ну а почему он... Считайте это моей прихотью. Давайте начнём то, ради чего сегодня здесь находимся?
Не дожидаясь ответа, включаю микрофоны, из-за чего под крышей стадиона пронёсся не слишком мелодичный звук. Зрители, уже успевшие занять свои места, болезненно поморщились, либо же вовсе схватились за уши (оборотни и зверяне, слух коих намного острее человеческого, гоблинского или кентаввровского).
– Приветствую вас, жители и гости Города Солнца!..
...
В начале турнира все претенденты на звание абсолютного чемпиона БИ вышли на арену из восьми ворот, расположенных в одной из граней. Высокий и широкоплечий Юдзиро, красующийся огненно-красными волосами, одетый в чёрную футболку и мешковатые штаны, широко оскалившись смотрел на Хаято, облачённого в мешковатое одеяние песочного цвета, которое было не способно скрыть могучую мускулатуру светловолосого мужчины; начавший седеть Шан Цунг, вопреки своему возрасту красовался оголённым жилистым торсом, напоминая готовую к рывку гончую, а не старика, годящегося всем противникам если не в прадеды, то в деды – точно; полувеликан Хагрид возвышался над всеми остальными на две-три головы, был одет в штаны и майку цветов флага Великобритании... и как-то испуганно косился на гомонящую толпу зрителей; Папирус и Лю Кен, одетые в белые и чёрно-красные штаны соответственно, были худыми и низкими, жилистыми и расслабленными, словно разлучённые в далёком детстве братья, одинаково радостно приветствующими публику; Красный Туман – крепкий мужчина средних лет, с длинными чёрными волосами, одетый в штаны из кожи какого-то ящера, напряжённо переводил взгляд с одного противника на другого, неизменно возвращая внимание к старому колдуну, будто бы ощущая от него наибольшую угрозу. Последним был Алексей Муромец – молодой мужчина с короткими чёрными бородой и усами, одетый в белую майку и серые штаны (глядя на него складывалось ощущение, будто бы он думает о том, как вообще сюда попал и что делает среди этих чудовищ).
– ...гость, приглашённый судить сражения – Артур Пендрагон! – прозвучал мой голос под сводами стадиона, заставляя публику взорваться овациями, в то время как синеглазый блондин, одетый в белую рубашку и чёрные штаны, откровенно красуясь, медленно опускался на середину арены, широко разведя руки в стороны и заставляя ветер трепать одежду.
– Не буду утомлять вас приветственными речами – не для этого мы здесь собрались, – оказавшись на песке, ученик усилил свой голос чакрой, а затем сжал пальцы правой руки в кулак и вскинул её вверх. – Да начнётся битва!
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
– Первый бой сегодняшнего вечера: Шан Цунг против Красного Тумана! – объявил Артур, и пока остальные претенденты снова скрывались под трибунами, а названные люди сближались друг с другом, подходя к судье, добавил: – Покажите нам свою силу... Бой!
Зрители возликовали, заполняя пространство арены громоподобным рёвом тысяч глоток. Кто-то скандировал имя своего претендента, кто-то свистел и рукоплескал, а кто-то просто требовал крови...
– Довольно символично то, что турнир начинается с противостояния между бойцами, чьи народы известны своими школами духовных искусств, – заметил Мен Тао, старающийся говорить более или менее спокойным голосом, но не способный скрыть расширившихся глаз, сверкающих азартным предвкушением. – Как вы считаете, господин Хосен?
– Полагаю, что причиной этому является то, что судья не захотел сводить в первом же сражении главных претендентов на победу, – откинувшись на спинку кресла, сцепляю пальцы рук перед грудью, всеми способами восприятия изучая арену (всё же интересно, что продемонстрирует колдун, решивший сразиться с мастерами БИ). – Не буду врать: по-моему, победитель данного противостояния уже определён.
– Неужели? – заинтересованно покосился на меня китаец. – И кто же это?
Вместо ответа киваю на арену, где Красный Туман полыхнул духовной силой, в мгновение перемещаясь к Шан Цунгу, сходу пытаясь нанести удар кулаком в голову. Колдун же поднырнул под его руку и ударил в живот раскрытой ладонью, отправляя пучок собственной энергии в желудок противника.
Гордый потомок шаманов вздрогнул, скривился, отшатнулся... а затем согнулся пополам, выплёвывая изо рта кровь вперемешку с желчью. Старик же, с невозмутимым видом отступил на несколько шагов и сложил руки на груди, одаривая уже проигравшего юнца презрительным взглядом.
Публика, наблюдавшая за происходящим с затаённым дыханием, когда Красный Туман упал на колени, кривя лицо и крича от боли, грянула восторженным рёвом (всё же большинство зрителей именно китайцы, что объясняет их предвзятость). Пендрагон объявил победителя, а из-под трибун выбежали целители, спешащие к раненному претенденту.
– Вы поняли, что произошло? – повернулся ко мне соведущий. – Кажется, что Шан Цунг только слегка его коснулся, после чего полностью здоровый молодой мужчина вышел из боя!
– Духовные искусства отличаются от обычного спорта тем, что главным в них является опыт, замешанный на контроле энергии, – улыбаюсь тонкой змеиной улыбкой, внимательным взглядом провожая спину человека, медленно уходящего с песка арены. – Кроме того, Шан Цунг родился в те времена, когда поединки происходили стремительно, кроваво и максимально эффективно, пусть и в ущерб зрелищности. Один удар – одна жертва... По такому правилу готовили телохранителей императоров трёх империй.
– Так что же произошло с Красным Туманом? – нетерпеливо поторопил меня Мен. – Вы ведь что-то поняли?
– Шаман лишился желудка, который был превращён в обрывки плоти, – скашиваю взгляд на собеседника, заставляя его вздрогнуть. – Очень болезненный и жестокий способ убийства. Даже мастера БИ после такого выживают лишь в случаях, если им оказать срочную медицинскую помощь.
«Ни злорадства, ни удовлетворения... лишь разочарование и брезгливость. Ты – страшный человек, Шан Цунг. А ещё я чувствую, что в тебе находится не одна душа... Кто-то из мастеров БИ?», – жестом подзываю Карин, которая поспешно оказывается рядом с моим креслом.
– Напитки и закуски, – произношу не обарачиваясь.
Лисица молча извлекла из одеяния небольшой свиток, развернула его на столе и провела коготком по рисунку печати, выпуская немного чакры. С глухим хлопком и облачком паразитной энергии, передо мной появились кувшин с вишнёвым соком и пара вазочек, с фруктами и печеньем.
– Угощайтесь, господин Тао, – налив напиток в один из стаканов, киваю зверянке, всё также молча вернувшейся на своё место.
– Благодарю, но пока воздержусь, – отозвался китаец, в эмоциях у коего мелькнули зависть и неприязнь к моей помощнице (даже забавно, так как если бы у него был выбор, он бы отказался от человечности ради силы... забыв о своих расистских наклонностях).
– Как знаете, – нитью чакры подхватываю печенюшку-ёжика, покрытого шоколадной глазурью. – Пока мы ждём следующего боя, может быть поделитесь с нашими зрителями сверхсекретной информацией?
– Что именно вас интересует? – Тао стал выглядеть полностью собранным, словно хищник перед прыжком.
– Ваша племянница – Джун – ученица храма кудесников юга, собирается участвовать в Турнире Пяти Волшебников, – откусив голову сдобному зверьку, с удовольствием ощущаю вкус клубничной начинки. – Её противниками будут такие люди как Игорь Каркаров – ученик известного иллюзиониста и дуэлянта Геллерта Грин-де-Вальда; Том Слизерин – ученик Альбуса Дамблдора, известного чарами и мастерством в трансфигурации; Покахонтас – потомственная шаманка, духом хранителем которой является древний маг времён попытки колонизации Америки; Имхотеп – анимаг и некромант, обучавшийся у африканских нагов. Готова ли ваша родственница встретиться со столь незаурядными личностями, опасными даже по одиночке?
– Поверьте, господин Хосен, моя племянница полностью готова к испытаниям, – постарался говорить как можно более убедительно Мен. – В конце концов, она – Тао, а это что-то да значит.
«Тот же Шан Цунг с этим поспорил бы», – мысленно хмыкаю, возвращая внимание арене.
– Второй бой сегодняшнего вечера: Рубиус Хагрид против Хаято Фуриндзи! – объявил Артур, вызывая новых претендентов.
– Похоже наш британский гость решил пожалеть соотечественника, – искренне улыбаюсь, поднося к губам стакан с соком.
– Почему вы так решили? – поспешно ухватился за возможность сменить тему разговора собеседник. – Неужели вы думаете, что ваш соотечественник может проиграть?
– Ха... Скажете тоже, – беспечно прикрыв глаза, взмахиваю освободившейся от печенья рукой. – Просто Хаято из тех, кто не любит зря причинять боль. Полувеликану в этом сражении ничего не светит... но ничто и не грозит.
Вопреки моим ожиданиям, Фуринзи не стал разделываться с противником как Шан Цунг – одним ударом. Вместо этого он устроил кулачный бой, с обменом ударами, которые могли бы ломать стволы деревьев и крошить камни. Однако же, если японец защищался напитав тело жизненной энергией, из-за чего даже синяков не получал, британец подобными навыками не обладал, в результате чего под ликующие возгласы толпы, которой это размахивание кулаками понравилось куда сильнее, нежели расправа над шаманом, просто свалился на песок без сил.
– Пока целители приводят в порядок проигравшего, а работники стадиона выравнивают арену, давайте вернёмся к вашим родственникам, – отставив опустевший стакан, поворачиваюсь к Тао, в эмоциях коего промелькнула некая обречённость. – Юный наследник клана – Рен Тао, будет участвовать в турнире Короля Шаманов. На минуточку – это самый кровавый турнир в истории человечества, в ходе которого гибнут от одной и до двух третей претендентов. Вы не опасаетесь отправлять юношу в подобное пекло?
– Мой племянник готовился к этому с тех самых пор как только научился ходить, – с насквозь наигранной гордостью заявил собеседник, отчётливо полыхая злорадством и завистью (видимо, в его победу мужчина не верил, а надеялся вовсе на обратное). – Вся семья будет поддерживать юного Рена на этом испытании, чем бы оно ни закончилось.
– Что же, мне остаётся только пожелать ему удачи, – улыбаюсь ехидно-саркастически. – Впрочем, болеть я буду всё равно за представителя Японии...
...
Третий бой состоялся между Лю Кеном и Алексеем Муромцем: второй представитель Китая, видимо желая как следует размяться, устроил избиение бойцу из Европы, словно обезьяна прыгая вокруг, нанося не слишком сильные, но болезненные удары. Его противник долго терпел, честно пытался огрызаться, закрывал наиболее уязвимые точки... но в итоге проиграл абсолютно безоговорочно (даже Хагрид показал больше).
Последняя схватка четвертьфинала ознаменовалась гибелью одного из участников: Юдзиро Ханма, после объявления о начале боя, сперва метнул в лицо Папирусу подцепленный ногой песок, затем зашёл за спину, пользуясь превосходством в скорости, а также отвлечением внимания, схватил голову африканца в захват и свернул шею. С арены он уходил в полной тишине, широко усмехаясь и вскинув вверх сжатый кулак, будто бы смеясь над шокированными зрителями.
«К таким зрелищам современная публика не готова. Даже Шан Цунг, пусть и поступил в крайней степени жестоко, но своего соперника не убил».
Перед полуфиналами Артур объявил небольшой перерыв, который был заполнен выступлением кудесников, устроивших светопредставление при помощи иллюзий: танцующие китайские драконы, огненные цветы, извержение вулкана и настоящий снег, который пошёл прямо на головы зрителям, сумели затереть в их памяти неприятные впечатления.
Пендрагон же провёл жеребьёвку между оставшимися претендентами, а когда музыка утихла, объявил пары полуфиналистов:
– Лю кен против Шан Цунга; Юдзиро Ханма против Хаято Фуринзи!
***
«Мягкотелые слабаки», – раздражённо скривился красноволосый мужчина, второй раз за вечер выходя на песок арены, предвкушая настоящий бой (то, что было в первом туре, не тянуло даже на закуску к основному блюду).
Свет прожекторов, падающий из-под купола стадиона раздражал глаза, но Юдзиро уже давно ориентировался не только на зрение. Оглядев трибуны, заполненные тупым трусливым скотом, он выбросил их из своей головы, фокусируя внимание на единственном человеке, которого считал достойным противником. Впрочем, тот китаец, который почти убил своего первого конкурента одним ударом, в определённой степени заслуживал внимания.
Вот англичанин дал знак к началу и исчез с арены, не желая попасть под тяжёлую руку одного из бойцов, а оба японца сорвались со своих мест, бросаясь навстречу друг другу. Первый обмен ударами был стремителен, но предназначался исключительно для того, чтобы прощупать противника, после чего оба бойца отпрыгнули назад.
«Хорош», – сплюнув красную слюну, Ханма напряг мышцы тела, заставляя жизненную энергию вскипеть, из-за чего футболка буквально разошлась по швам, оголяя мощный торс. Некоторые сосуды в глазах не выдержали поднявшегося давления, из-за чего мир окрасился красным, а по позвоночнику скатилась одинокая капля пота, испарившаяся от источаемого телом жара так и не достигнув поясницы.
Хаято напротив, встал в расслабленную стойку, подняв перед собой согнутые в локтях руки с раскрытыми ладонями. Его лицо излучало безмятежность, а фигура буквально светилась непоколебимой силой. Даже сам воздух начал искажаться от концентрации энергии вокруг мужчины...
Кожа Юдзиро покраснела, став ярко-алой, вены вздулись, вокруг торса стал клубиться едва заметный дымок. Весь мир замер для него, превратившись в застывшую в янтаре картину, а воздух стал густым и упругим, едва-едва прорываясь в лёгкие.
Шаг... и песок взрывается фонтаном, разлетаясь из-под стоп Ханмы. Ещё шаг... и ударная волна воздуха достигает невозмутимого противника, заставляя его одежду начать колыхаться, словно во время урагана. Третий шаг... и до ушей зрителей наконец-то доносится звук хлопка, знаменующего преодоление человеком звукового барьера.
Кости обладателя красных волос протестующе заныли, сухожилия угрожающе затрещали, давление крови едва не разрывало сосуды... но всё это было неважно. Ненавистный враг находился уже близко и кулак, сжатый до хруста суставов, стремился к его голове, чтобы превратить её в облако кровавых брызг.
Шлёп... прозвучал удивительно тихий звук соприкосновения кулака и раскрытой ладони, с пугающей лёгкостью подавившей всю мощь удара. Шлёп... вторая ладонь Фуринзи ударила по захваченной руке, отправляя импульс вибраций по всему телу Юдзиро.
Организм мужчины словно взбесился, восстав против своего хозяина: жизненная энергия вскипела, жидкость в каждой клеточке тела взорвалась паром. А затем прозвучал хлопок, и место столкновения двух мастеров заволокло красным облаком, в то время как ударная волна подняла ввысь тучу песка...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
– Ваш выход, господин Цунг, – заглянув в комнату ожидания, произнесла чёрная лисица-оборотень, одетая в красное ципао, украшенное рисунками в виде золотых огненных драконов.
Колдун, до этого момента сидевший на коврике для медитаций в позе «лотоса», молча кивнул помощнице, а затем плавно перетёк в стоячее положение. Жгуты мышц, перекатывающиеся под его пусть и бледной, но далеко не старческой кожей, напряглись до состояния камня, а затем расслабились, выпуская из себя волну духовной энергии, осевшей на коже не видимой для взгляда плёнкой, во-первых, служащей дополнительной защитой от повреждений, а во-вторых, дающей немалый прирост в скорости (подобные хитрости не были запрещены правилами, так что глупо было бы этим не пользоваться).
