Текст книги "Мечта тигра (ЛП)"

Автор книги: Коллин Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Ее продали в рабство, – сказал я. – Не думаю, что кто-то так мстил вашей семье. Об этом никто не говорил, торговцам было все равно, кто она и откуда.

Отец Анамики сглотнул. Он сжал губы, глаза пылали.

– Тогда кто в ответе за это? – спросил он.

– Не знаю точно, – сказал я. – Может, какой-то торговец разглядел ее красоту и решил заработать. Может, кто-то все-таки отомстил вам и сказал, что ее можно забрать. Я не знаю причины, но обещаю, что разберусь.

– Был торговец, – медленно сказал он. – Его заинтересовала Ана, и он спросил, помолвлена ли она. Мне не понравилось, как он смотрел на мою дочь, и я прогнал его. Может, в этом причина.

– Вы помните его имя?

– Нет, – он покачал головой. – Это произошло быстро, и я прогнал его раньше, чем успел что-нибудь узнать.

– Тогда, когда я наберусь сил, я сделаю все, чтобы узнать, кто это, и где он умрет.

– Ты уже много сделал. Мы в долгу перед тобой, незнакомец. Этот дом твой, сколько тебе хочется, но я, как ее отец, хочу сам дальше разбираться в этом деле.

Мать Аны вошла в комнату.

– Если юноша хочет остаться и помочь найти виноватого, то пусть остается.

– Мы обсудим это позже, – сказал ее муж.

– Я сказала свое слово, значит, мы поговорили. И не зови его незнакомцем.

– А он назвал мне свое имя?

Мужчина повернулся к жене с недовольным видом. Их споры явно были частыми. Я вспомнил Анамику. Это она унаследовала от матери. Я сидел и слушал их с улыбкой.

– Я Кишан, – сказал я. – Кишан Раджарам.

– Вот видишь? – женщина покачала мне пальцем, а потом указала на мужа. – Отблагодари его и теперь зови по имени. Ты должен осыпать его золотом и пасть на колени у его ног.

– Не нужно, – начал я, но меня быстро прервал отец Аны.

– Я сам решу, кого благодарить, и как называть. Не указывай мне, как вести дела с мужчинами, – его шея покраснела. – Если я захочу опуститься на колени, я так и сделаю. Если захочу дать ему золото, я так и делаю. Но ты не будешь решать за меня!

– Ха, – она отвернулась от мужа, но замерла у двери. – Мы не можем его прогонять. Он вернул Мику. Это ничего не значит для тебя?

Лицо мужчины тут же смягчилось.

– Значит. Конечно, значит, – он спросил после этого. – Перемены есть?

Плечи женщины опустились.

– Еще нет. Она словно ждет чего-то, но я не знаю, чего.

Отец Анамики подошел к жене и коснулся ее плеча. Она прижалась к нему, и он обвил ее руками. Я вытащил камень правды и потер его пальцами. Это стало привычкой в пути, и мне было не по себе, когда я увидел ауру вокруг родителей Аны. Она стала ярче, пока они тихо говорили.

Я вспомнил слова феникса, что камень правды позволит видеть сердца. Я видел, что родители Анамики любили друг друга, хоть и ворчали. Она отстранилась, и он нежно поцеловал ее в лоб, и она ушла. Он вернулся к нам, шея была красной, и он отвел от меня взгляд, словно смущался того, что я их слышал.

– Жена права, – сказал он. – Я не почтил тебя за твой поступок.

– Я рад, что нашел ее.

Камень правды все еще был в моей ладони, и свет вокруг отца Аны потускнел без жены, но все еще был там. Я с любопытством посмотрел на других, которые помогали в поисках. Я разглядывал каждого, и свет разной силы окружал их.

У некоторых были оттенки синего и зеленого, родители Аны были желтыми, а у одного света не было. В нем ничто не выделялось. Он видел тихо, редко говорил, но что-то в нем было не так. Это беспокоило меня, и я поглядывал на него.

– Прошу, расскажи всю правду, – сказал отец Аны.

Я повернулся к нему.

– Правду о произошедшем? – спросил я.

– Да. У нас есть подозрения, но я хочу услышать от тебя.

Я кивнул, выдохнул и понадеялся, что не ошибся в отце Аны. Он будет стыдиться ее, узнав, что произошло?

– Вы всем здесь доверяете? – спросил я. – Это личная тема.

– Доверяю, – ответил он.

– Хорошо, – я склонился, сжал камень ладонями и медленно двигал его. – Ану забрал караван торговцев, а потом ее передали тем, кто торгует плотью. Когда я догнал первых, я смог получить информацию о других. Я хотел забрать ее, но сам попал в плен. Добрая женщина предупредила о том, кто захочет купить Анамику. Я разозлил его и заставил купить и меня. Я неделями добирался до дома, где он держал Анамику и других рабов-детей, которых купил, и еще дольше продумывал побег. Мы убежали, и со мной были и другие дети. Я оставил их у доброй пары, забрал Анамику и уехал. Они дали мне припасы, но, как видите, они кончились.

– И дети-рабы, – сказал отец Аны, – работали в доме?

– Некоторые, – ответил я. – Другие ублажали хозяина. Жаль говорить, но Анамика была одной из других.

Мужчины вокруг нас охнули и вскочили в гневе. Сидел только отец Анамики. Его руки дрожали, он закрыл глаза.

– И где он теперь?

– Думаю, он мертв, я пронзил его горло, – я коснулся его плеча. – Мне жаль, что я не смог спасти ее раньше, чем ее продали.

– Как и мне, Кишан. Как и мне.

Отец Анамики, казалось, постарел на десять лет за десять минут. Мужчины заговорили о мести, спросили, могу ли я отвести их к тому дому. Они рассуждали, какой караван был в ответе, говорили, сколько еще человек могут привлечь. А отец Аны сидел, не шевелясь.

– Ты мог бы сделать это? – спросил он.

– Отвести их? – я медленно кивнул. – Мог бы. Но там много мужчин. Обученные солдаты и наемники. Отомстить было бы уместно, но для этого нужна армия. Я за много лет не видел столько оружия в одном месте, сколько у них. Будет глупо сражаться.

Воздух стал напряженным. Я понимал, как сложно было сидеть и ничего не делать. Я тоже от этого страдал, но знал, что месть успокаивала редко.

Мы тихо говорили много часов. Мы словно застряли в пузыре с ядовитым воздухом. Чем больше они говорили о крови, которую хотели пролить, тем больше яда проникало в нас, напрягало тела и слепило глаза. Интересно, что мужчина без ауры почти не говорил.

Солнце встало, и я ушел, попросив погулять по саду. Отец Анамики присоединился. Он был задумчив, и меня устраивала тишина. Он повернул на тропу, и я пошел за ним и удивился, когда он остановился у маленького памятника.

– Что это? – спросил я.

– Кенотаф для Анамики, – сказал он и издал горький смешок. – Ее мать расстроилась, когда я сделал это, – он повернулся ко мне. Его глаза были красными и слезились. – Я сдался, а мама Мики – нет. Она намного сильнее меня. Полна веры, – он поднял руку и добавил. – Не говори ей, что я так сказал. Она не даст мне покоя, – он присел, поднял пару лепестков у памятника и отбросил их.

– Это мило? – робко сказал я, не зная, как ответить.

– Да? – спросил он. – Или это памятник моей слабости?

– Вы думаете, что не защищать ее честь – слабость, – понял я.

– Да. Ты так не думаешь?

– Думаю, – с сочувствием ответил я. – Он заслужил умереть, думаю, так и было.

– Но ты не уверен.

– Да. Было важнее спасти детей, чем проверять, умер ли он.

– Нам повезло, что такой человек, как ты, появился в наших жизнях.

Я хотел сказать, что это мне повезло. Узнать Ану вот так было даром. Она была особенной. Я не сказал им это, ведь это звучало бы странно от незнакомца, я просто поблагодарил его и пошел в дом.

И вслед он задал вопрос, которого я ждал:

– Почему? – тихо пробормотал он. – Почему ты так рисковал ради нас? Ради нее?

Я знал, что это спросят, и я так и не смог придумать ничего правдоподобного. Я ощущал спиной его взгляд, просящий ответа. Почти не думая, я сказал:

– Моя любимая погибла от такого мужчины. Я не смог помешать. Горе чуть не убило меня. Я не мог допустить этого снова. У меня были силы спасти ее.

Он не ответил, и я оставил его наедине с мыслями.

* * *

Шли дни, а я все еще не вытащил свою Ану из ее младшей версии. Я делал жертвы каждый вечер – зажигал свечи и оставлял подношения богине. Мама Аны дала мне колокольчик, просил всех не трогать меня, когда я бродил по саду.

Когда она спросила, что я делаю, я сказал, что молюсь за Ану. Она предложила использовать сад. Ее вера в меня была сильной, и она принялась спрашивать каждый вечер, что мне нужно. Она давала свечи, перья, лоскутки или манго. Один раз пошла со мной. Я тихо шептал слова в ночи, и она ощущала мое неудобство, потому что оставила одного.

Я днями сидел рядом с Аной. Я читал ей, говорил с ней, когда мы оставались одни, рассказывал, как скучал по ней. Она казалась здоровой. Хоть она не ела и толком не вила, ее тело исцелялось. Я не знал, была это магия богини или укуса змеи, но я был рад.

Я пытался соединить кусочки камня правды в яйцо феникса, но они не совпадали. Я поднял кусочек побольше и решил, что смогу убрать острый край, так что днем я вытащил свой нож и коснулся камня. Под правильным углом камень срезался, как дерево. Тот край стал гладким, и я приступил к другому, решив сделать украшение для Аны.

Прошел месяц, а перемен не было. Я стал частью дома, часто охотился или помогал отцу Анамики, но каждый день сидел рядом с Аной и вырезал. Мама Аны удивлялась, но ее отец сказал оставить меня, чтобы я исцелял свои раны рядом с ней. Он и не представлял, как прав.

Я сделал из кусочка камня тигра. Он лежал в шкатулке в моей комнате рядом со змеей. Она медленно росла, но пряталась, когда в комнату входил не я. Я носил ей воду и мышей из амбара, но она не трогала мышей. Я не знал, что ели волшебные змеи. Я не видел, чтобы Фаниндра ела, может, им это и не требовалось.

Мужчину без ауры скоро поймали уходящим с дорогой коллекцией ножей. За ним погнались, после допроса он признался, что был в сговоре с торговцем для похищения Анамики. Ему хорошо заплатили за помощь. Он отвел к торговцу, которого убили, а ему за это позволили жить.

Чтобы отблагодарить ту женщину, отец Анамики отыскал ее хозяина. Он освободил ее и послал ее к паре, что заботилась о спасенных детях с тремя верблюдами припасов и денег. Пришло письмо, что трое детей вернулись в свои семьи, но остальные пока оставались там.

Второй месяц близился к концу, я вырезал осколки яйца, нож соскользнул, кусочек камня сломался. Я задел палец ножом и сунул его в рот, разглядывая изъян в работе. Что-то в этом было знакомым. Я пытался увидеть, каким кусочек будет под поверхностью. Я задержал дыхание, сердце забилось. Я глупо рассмеялся, повернул предмет, чтобы видеть то, что я думал.

– Такое возможно? – пробормотал я. В комнате была только Анамика, она меня не слышала. Цвет был правильным. Размер подойдет, но я не понимал, что происходило. Я решил проверить идею и принялся вырезать с новой картинкой в голове. Внешние слои камня пропали, как мягкое масло, и нож словно помогал мне сделать из кусочка то, чем ему суждено было стать. Я провел пальцем по свежему срезу. Ошибки теперь не было.

В моих руках было то, что станет когда-то семейной печатью Раджарам.

Я понимал, что в моих руках все время было нечто простое и ценное, а я не видел. Я смирился, думал, что провалил задание, решил, что смогу жить счастливо в прошлом, служить семье Анамики и наблюдать за ней, пока не умру. Но печать моей семьи ожила в моих руках, это было чудом. Это был символ будущего. С новой надеждой я отложил нож и опустился рядом с Аной, опустив камень правды на кровать рядом с ней. Я прижал ее ладонь к губам, пытался увидеть в ней то ценное, что пряталось от меня, как с печатью.

– Знаю, я не достоин тебя, – я потирал большим пальцем ее костяшки. – Я не спас тебя, когда ты нуждалась во мне. Я не был спутником, которого ты заслужила, – камень сиял. Дамбу во мне прорвало, и все мысли и слова, что я держал в себе, выливались. – Когда Пхет сказал, что тигр должен остаться, я не хотел быть им. Я в тайне надеялся, что Рен поступит благородно, как часто делал, а я уйду с Келси в ее время. Я не видел тебя такой, какой ты была.

Я убрал темные волосы с ее лица.

– Теперь я знаю тебя, Ана. Знаю девочкой, знаю женщиной, которую полюбил в детстве, воином, поразившим меня, богиней, какой ты станешь. Дай мне шанс. Вернись. Я выбираю эту жизнь. Обещаю, что буду служить тебе до конца своих дней.

Я прижал губы к ее лбу, скромно поцеловал. Я понял в тот миг, что мои волосы, что были длиннее обычного, щекочут шею. Я поднял голову, комната стала яркой, ветер трепал шторы. Темное небо озарила молния, волоски на моих руках и шее встали дыбом.

Голос прозвучал в комнате. Мелодичный, как звон колокольчиков, но сильный, пронзивший мой разум и сердце громом.

Анамика открыла глаза и повернулась ко мне. Она мило улыбнулась и сказала:

– Сохан, твои подношения были приняты.

Глава 23

Наставник

Юное тело Анамики поднялось в воздух, ее окружил вихрь. Я быстро встал, чтобы поймать ее, но не знал, что делать. Я знал, что работает магия богини, и я надеялся, что смог вернуть ее.

Девочка закрыла глаза, и пальцы света, ветра и воды впились в нее и в меня. Жар окатил меня, тело дрожало. Амулет на мне засиял белым светом, что выстрелил в девочку, вытащил что-то мерцающее. Ана закричала, и сияющая сущность над ней улетела, как звезда, во тьму за окном. Тяжело дыша, я поймал ее тело, когда она упала.

Я устроил ее на кровати и поправил одеяло. Ее глаза открылись.

– Ана? – тихо сказал я. – Анамика, ты меня слышишь?

Ответа не было. У комнаты раздался топот, вошли ее родители.

– Что такое? – с тревогой и надеждой спросила ее мама. Их глаза не были настороженными. Они знали, что я часто приглядывал за ней, даже ночью. Ее мама верила мне, считала, что у меня есть магия, что поможет Ане. Я услышал как-то, как она говорит мужу, что я – талисман, и Ана не умерла за эти месяцы, потому что я делился с ней жизненной энергией.

В чем-то она была права. У нас с Анамикой была связь. Не сейчас, правда. Я не знал насчет энергии, но понимал, откуда у нее эта мысль. Под моими глазами были мешки, и хотя я уставал, я едва спал по ночам. Когда я засыпал на стуле в ее комнате, мама Анамики проверяла меня ночью и укрывала одеялом.

– Маа? Баабаа? – Анамика села, потирая глаза ладонями.

– Мы здесь, пьяри бети.

Мама Аны обняла дочь, я отошел.

– Мика! – выдохнул ее отец. – Что ты сделал? – спросил он у меня, гладя волосы дочери.

– Ничего, – ответил я. – Она проснулась, когда ударила молния.

– Я не слышала грома, – сказала ее мама, покачивая дочь. – Спасибо, – добавила она со слезами на глазах. – Ты – дар богов.

Анамика проворчала:

– Я голодна, баабаа.

Ее мама крикнула слуге греть суп и лепешки, молния ударила снова. Родители Аны не заметили. Я выглянул в окно и увидел фигуру во тьме под деревом. Молния снова озарила небо, и я вдохнул, ток пробежал по венам. Молния ударила в третий раз, и человек пропал.

– Простите, – сказала я. – Я вас оставлю.

Они не заметили меня. Я вышел к дереву и огляделся, но никого не увидел. На мягкой земле были следы ног, но они никуда оттуда не вели.

– Ты еще здесь? – тихо спросил я.

– Я здесь, сын.

Кадам опустил ладонь мне на плечо, и я повернулся. Сердце дрогнуло, забилось в горле, и я сглотнул. Эмоции бушевали во мне. Я не думал, что увижу его снова. Я не думал, что увижу любимых после того, как не спас Анамику. Я подавил всхлип.

Он словно знал бурю в моем сердце, притянул меня ближе. Я обнял его, отчаянно цеплялся за кусочек своей жизни. Его плечи дрожали. От него пахло чаем и специями, книгами и домом. Я так скучал.

– Я подвел ее, – лепетал я. Пустота, которую я сдерживал месяцами, разрослась в груди, гасила мою надежду и решимость. Хоть Ана проснулась, и Кадам стоял передо мной, тьма зияла, хотела проглотить осколки, которые я держал. Он пришел попрощаться. Я заслужил свою судьбу. Кадам скажет, что все кончено.

– Нет, – он отошел, тряхнул мои руки и заглянул в глаза. – Нет. Ты не подвел ее. Ты спас ее. Так и должно было произойти.

Я потрясенно раскрыл рот, тряхнул головой и пролепетал:

– Должно было? – я вспомнил его давние слова. Он говорил, что что-то жуткое случится с Аной, и я должен был это принять, позволить произойти.

Я вырвался из его хватки, но вяло, его рука сжала мою руку.

– Я должен был допустить изнасилование? – возмутился я. – Ее смерть? Ты знал, что так будет, но не помешал этому. Ты не такой, каким я тебя считал.

– Возможно, – тихо сказал он. – Я говорил, что путешествия во времени повлияли на меня. Мы все изменились. Вселенная решит, к лучшему это или нет.

Он скривился, когда я отошел, возмущение горело в моих венах, как кислота, с болью остывая. Мне было жаль себя, но сильнее – Анамику. Девушка, которую я знал, не заслужила такого.

– Знаю, ты расстроен, – сказал он. – Я не виню тебя, сын. Но это ее прошлое, Кишан. Ты помнишь истории. Богиня Дурга родилась из реки. Когда пошли дожди, Анамика, которую ты знал, должна была умереть, чтобы родилась богиня. То, что она пережила в плену, это темные воспоминания, что она скрывает от тебя. Это было там. Всегда было, Кишан.

Мне были противны и он, и я, и я сказал:

– Должен быть другой способ.

– Нет, – ответил он. – Ты дал ей пятый дар, камень правды. И пятая жертва понята. Без ужасов прошлого Ана не пошла бы путем одиночества, не получила бы тебя рядом и не стала бы богиней.

– Может, так было бы лучше.

– Для кого? – спросил Кадам.

– Для нее, – рявкнул я.

Кадам сжал губы. Он отвернулся от меня.

– Она тебя ждет, кстати.

Я посмотрел на окно Аны.

– Не та, – уточнил он. – Та, которую ты вытащил.

Я огляделся в темноте.

– Она здесь? – спросил я, отчаянно желая увидеть ее.

Он покачал головой.

– Не здесь, – сказал он. – Дома. В вашем времени. Она зовет тебя. Хочет, чтобы ты вернулся. Ты не слышишь?

Хмурясь, я глубоко вдохнул и закрыл глаза. Сила тихо гудела под кожей, я ощущал себя живым, чего не было уже давно. Я повернул голову, ноздри раздувались, я улавливал разные запахи. Я открыл глаза с удивлением и призвал силы, чтобы измениться. Через пару секунд мое восприятие изменилось.

Усы торчали из верхней губы, зубы удлинились. Я опустился на землю, когти знакомо впились в траву. Я махнул хвостом, выгнул спину и потянулся. Мой тигр вернулся. Мне было интересно, как сильно я скучал по нему.

Я тихо зарычал, фыркнул у ног Кадама, мое дыхание затуманило его блестящие туфли. Мелодия вдали заставила меня насторожить уши. Я склонил голову. Дурга звала пением тигра. Я с неохотой превратился в человека.

– Мне жаль за то, что ты потерял, сын.

– Ты про то, что потеряла Ана?

– Нет, хотя и за это мне жаль.

– Тогда о чем ты?

– О том, что ты отдал в этот раз, чтобы спасти ее, вернуть ее.

– Ты про клятву служить богине всю жизнь?

– Это да. Но, чтобы вернуть Ану с края, ты кое-что отдал.

Мое сердце застыло. Я вспомнил, как спас Рена. Кадам, или Пхет, сказал, что я отдал человечность за это. Тогда это не казалось чем-то большим, и я не хотел жить вечно. Но я уже лишился бессмертия. Что осталось?

– Скажи, – сухо сказал я.

– Ты больше не можешь быть разделен с тигром. Если пойдешь туда, решишь следовать списку, то тигр будет твоей частью до твоей смерти. Твоя жизнь навеки переплетена с его.

– Ясно, – я обдумывал последствия спасения Аны и решил, что это того стоило. Я долго жил с тигром. Мы были частью друг друга. Я не жалел, что спас Рена, как и не жалел, что спас Ану.

– Знаю, сейчас ты мне не доверяешь, Кишан, – сказал Кадам. – Поверь, если бы я мог изменить это событие в жизни юной Анамики, я бы это сделал.

– Ты бы сделал, если бы это не влияло на богиню.

Он отвел взгляд.

– Да. Я об этом.

Я выпрямил спину с каменным видом.

– И что дальше? – спросил я. – Мне просто вернуться к ней?

– Не совсем. Иди к семье в дом. Отдохни. Ты увидишь меня завтра и все поймешь.

Я устало посмотрел на дом.

– Ладно.

Я отошел от него, замер, услышав его тихие слова:

– Надеюсь, однажды ты простишь меня, Кишан. Но я прошу тебя хотя бы простить себя. Ты не виноват в произошедшем.

Не оглядываясь, я ушел в дом. Анамика была на кухне, гоняла содержимое по тарелке с супом. Ее мама сказала:

– Я думала, ты была голодна, Мика.

– Если бы ты отошла, а не изображала курицу-наседку, то она бы поела, – сказал ее отец.

Юный Сунил сидел напротив них, прижав руками к щекам, наблюдая за беседой.

– Ты видела много бандитов? – спросил он.

– Тихо! – рявкнул его отец. – Ты не будешь о таком говорить.

Анамика посмотрела на Сунила, взглянула на меня. Я не был уверен, что она знала, что я был в комнате. Ее щеки залил румянец.

– Бандитов было много, – сказала она Сунилу. – Были торговцы рабами и люди, что били людей хлыстами и… злодеи. И однажды я их всех убью.

Мать Анамики тут же завопила, что ее дочь не знала, что говорила, лицо ее отца стало каменным, но Ана встретила взгляд брата, и он серьезно кивнул. В их юных лицах я видел воинов, какими они станут. Сердце болело, но я понимал это. Это был ее переломный момент.

Кадам был прав. Произошедшее с Анамикой поставило ее на путь, чтобы она стала собой из будущего. Я не мог отрицать свою роль в этом, и я восхищался тем, какой она была и будет. Я хотел бы, чтобы это произошло не так, и я не был уверен, прощу ли себя или Кадама за произошедшее.

Анамика подняла ложку ко рту и принялась есть. Они не остановили меня, когда я ушел из комнаты. Я проспал пару часов, продолжил вырезать камень правды. Ана проснулась, и я заканчивал кулон, что хотел повесить на кожаный шнурок. Я надел на шнурок маленького тигра и пару бусин, что дала мне ее мать, спрятал его в мешочек, решив отдать, когда мы поговорим.

Утром было шумно, прибыл путник. Его впустили в дом, и меня отозвали от утренних молитв в саду. Сунил нашел меня и потащил в дом. Я увидел Анамику и дал ей веточку жасмина, она взяла ее и крутила между пальцев. Длинные волосы Аны были еще мокрыми, ее щеки сияли здоровьем. Она робко улыбнулась мне.

– Мы говорили об этом и хотели узнать… ты обучишь и Сунила? – спросила она.

Ее брат закивал.

– Нам нужно быть готовыми, если те люди вернутся.

Я вдохнул, глядя на них.

– Поговорим после встречи с гостем? – спросил я.

Они согласились.

Я пошел в комнату, где собрались люди, размышляя, что с ними будет. Их отец не был похож на воина. Я подозревал, что пришел Кадам, но не был уверен. Мне не нравилось, что у него было столько секретов.

Я вошел в комнату и увидел, кто там сидел. Я застыл на миг, глядя на гостя. Конечно. Это было логично. Пхет улыбался мне, сидя на стуле, глаза стрелами посылали мне вести. Я вскинул бровь, отвечая.

– Мальчик мой! – Пхет ловко вскочил на ноги. Он опустил руки на мои плечи и встал на носочки, чтобы шептать мне на ухо. Кадам был почти моего роста. Я знал, что шарф менял облик, но мне впервые стало интересно, куда девался остальной он. Пхет был крохотным. Он подтвердил то, что я понял, и мы сели.

Он объяснил почти все за меня. Он представился моим бывшим наставником и сказал, что его послали вернуть меня домой. Анамика помрачнела, резко ушла из комнаты. Ее брат последовал через миг. Даже ее мать уронила то, что шила, но быстро подняла.

– Он должен уйти сейчас? – спросила она.

– Простите, – искренне сказал Пхет, – но он нужен дома.

Отец Аны кивнул.

– Наша семья благодарна ему. Мы в долгу, и отплатить этот долг мы никогда не сможем, – он повернулся ко мне. – Но мы подарим тебе лучшего коня, провизию и золото.

Я поднял руку и сказал:

– Вы уже щедро позволили оставаться тут месяцами. Я предпочту путешествие налегке и охоту по пути, но я ценю ваше желание, – я заметил, как Пхет вскинул брови, и добавил. – Но кое-что для меня вы можете сделать.

– Говори, и мы постараемся это выполнить, – сказал отец Аны.

– В пути, пока Анамика не заболела, она попросила меня научить ее пользоваться ножом.

Мать Аны прижала ладонь ко рту и тихо охнула.

– Я подумал, что так она будет увереннее. Что так у нее будет шанс защититься.

Отец Аны сжал подлокотники кресла, костяшки побелели, а ее мать беззвучно открывала рот. Я знал, что она будет против, так что постарался говорить как Рен, объяснить так, чтобы они поняли.

Они молчали, и я продолжил, надеясь на лучшее:

– Она довольно хороша в этом. У нее хорошие рефлексы. Думаю, тренировки помогут ей смириться с произошедшим.

– Но… женщины не тренируются с оружием, – сказала мать Аны. Она уронила свою работу снова, но не подняла в этот раз.

– Некоторые учатся, – сказал я. – Моя мать – известная мечница. Пхет много раз работал с ней.

Родители Аны посмотрели на Пхета с сомнением, и я рассмеялся.

– Он выглядит не очень грозно, но это он меня обучил, – их брови поползли вверх. Они видели, как я разминался с нанятыми солдатами. Я много часов провел с ними, надеясь, что они улучшат навыки. Они не были близки ко мне, и родители Аны это знали. Они переглянулись и посмотрели на нас.

– Если позволите, – сказал я, – Пхет останется с вами на пару месяцев. Он не так ловок, как раньше, но его разум все так же силен.

– Конечно, твой друг может остаться, – сказала мать Аны. – Но ты уверен, что не сможешь остаться, пока она не придет в себя? Вы бы уехали вместе.

Я покачал головой.

– Жаль, но я не могу. Я уже задержался. Я нужен дома.

Отец Аны заерзал в кресле и склонился. Я видел по его телу, что он решил отказать. Он не успел заговорить, я придвинулся и, понизив голос, добавил:

– Я бы посчитал это услугой, равной возвращению Анамики домой. Пхет не может путешествовать так быстро, как я, и я был бы спокоен, если бы он пока что остался с вами.

Я знал, что Кадам меня слышал, но он смотрел в окно, шевеля пальцами птице, что опустилась на подоконник, а потом он ловко поднял вышивку и отдал матери Аны. Она поблагодарила его, и он улыбнулся.

Я продолжил громче:

– Он – гениальный стратег, он обучит и ваших солдат. Он будет приглядывать за Анамикой и Сунилом, научит тому, чему вы захотите. Если я буду нужен, вы сможете послать его за мной, – это помогло подвинуть решение в мою пользу.

– Мы будем рады оказать… Пхету, – мать Аны кивнула мужчине, – гостеприимство. Считайте наш дом своим, – сказала она. – Когда ты уедешь? – спросила она у меня.

– Через час. Если можно, я хочу попрощаться сначала с Анамикой и ее братом.

Я пошел искать Ану. Закрыв глаза, я открылся нашей связи. Я сильнее ощущал, где Ана ждала меня в будущем, но я мог найти ее и сейчас, наша связь была открыта. Достаточно открыта, чтобы я знал, что ее жестоко использовали, но она все еще была девочкой с разбитым сердцем.

Ана сидела на земле спиной к памятнику, что отец заказал для нее, считая ее мертвой. Сунил сидел неподалеку на страже. Я заметил, что у него в руках маленький меч, он встал, словно собирался защищать сестру.

– Ты пришел прощаться? – осведомился он недовольно.

– Да, – сказал я.

– Ты бросаешь нас? Тебе больше нет до нас дела?

– Конечно, я переживаю за вас. Но я нужен дома. Хотя у меня хорошие новости.

– Какие? – он скрестил руки на груди.

– Ваш отец согласился на вашу тренировку. Для вас обоих.

– Кто нас будет учить, если ты уйдешь? – спросил тихий голос.

Я посмотрел на Анамику. Ее длинные волосы закрывали лицо. Сунил был расстроен и напряжен, а Ана была другой. Она сжалась, руки лежали на коленях, выглядела выжатой и пустой, как брошенное кружево, красивое, но беспечно выброшенное. Больно, что из-за меня она себя так чувствовала.

Я присел рядом с ней и сказал:

– Сунил? Можно я минутку поговорю с Анамикой наедине?

Он явно хотел возразить, но кивнул и пошел к дому.

– Ана? – я взял ее за руку, но она отдернулась и отвернулась. Я вздохнул и сел рядом с ней, тоже прислонившись к памятнику. – Прости, но я должен уйти. Я уговорил твоих родителей позволить тебе обучение. Пхет будет хорошим учителем, обещаю. Он научил меня всему.

Она недоверчиво посмотрела на меня, глаз показался среди волос.

– Все будет другим, – сказала она.

– Знаю. Но я тебе больше не нужен.

– Я ощущается иначе.

– Это точно, – согласился я.

Она шмыгнула и вытерла глаза.

– Я кое-что тебе принес, – сказал я.

– Что это? – она взглянула на меня.

– Вещица на память, – я вытащил кулон из мешочка и передал ей.

– Тигр, которого мы видели в пути? – спросила она.

Я покачал головой.

– Нет. Этот тигр особенный. Когда тебе будет одиноко или печально, если не будешь знать, что делать, спроси у своего тигра. Он всегда будет с тобой и подскажет тебе выход. Вот, – я опустил тигра на ее ладонь, разжав ее пальцы. – Задай ему вопрос.

– Я… – она облизнула губы. – Я еще увижу Кишана? – тигр засиял, и она охнула.

– Вот видишь? В нем капля магии. Обещаю, он будет приглядывать за тобой и защищать. Когда он теплеет, все вокруг тебя говорят правду, но если он холоден, будь осторожна. Понятно?

Ана кивнула, глаза были большими от удивления.

– Спасибо за такой подарок.

Я коснулся ее подбородка и улыбнулся.

– Я бы дал тебе что угодно, Анамика Калинга.

Слезы заполнили ее глаза.

– Тогда останешься?

– Я всегда буду с тобой, Ана. Даже если ты меня не видишь.

Она приняла этот ответ, и я оставил ее, надеясь, что Пхет ее направит. Она была такой хрупкой и уязвимой. Я побыл с ней и узнал, что с ней случилось, и это сильно помогло понять, какой она стала. Я шел домой и обнаружил, что жду воссоединения со взрослой Анамикой. Может, теперь мы будем ссориться меньше. Сможем жить дружно.

Я вернулся в свою комнату, собрал вещи, и золотая голова появилась из-под подушки.

– Вот ты где, – я подхватил змейку ладонями. Она обвила мое запястье, я открыл сумку, и она нырнула туда. Я попрощался с родителями Аны, и Пхет предложил проводить меня до границы поместья.

В стороне от дома он выпрямился и принял нормальный облик.

– Лучше иди к ней, сынок, – сказал он.

– Что случится?

– С Анамикой?

Я кивнул.

– Ее родители привыкнут, но я буду учить ее и Сунила в тайне несколько лет. Когда их родители поймут, как они обучены, они уже будут далеко на пути становления воинами. Сунил будет с сестрой каждый день, станет ее личным стражем. Он винит себя в том, что с ней случилось. Он ушел в будущее из-за того, что верил, что не имеет права остаться. Он помнил, как ранил сестру под влиянием Локеша. Он не мог это забыть. Он не хотел ранить ее.

– Ты видел его будущее? – спросил я.

– Да, – Кадам улыбнулся. – Они очень счастливы вместе.

– Нилима и Сунил?

Он улыбнулся.

– Я всем вам этого хочу. И ей.

Я не был уверен, говорит ли он о Нилиме, но решил не спрашивать.

– Иди, – он подтолкнул меня. – У меня много работы.

– Как ты это сделал? – спросил я. – Ты учил их годами. Когда ты успел?

Он выглядел уставшим.

– Время – мой великий союзник, Кишан. И величайший враг. Ты сам поймешь это, боюсь, – он похлопал меня по плечу. – Но тебе до этого еще далеко. Скоро увидимся.

Кусочек камня правды нагрелся у меня на шее.

– Скоро увидимся, – сказал я.

Он пошел в дом, и я смотрел, как он из высокого мужчины становится морщинистым волшебником. Он ушел, и я глубоко вдохнул и позволил связи с Анамикой расцвести в груди. Она пронзила мое сердце и расцвела в теле светом.

– Я иду, – тихо сказал я.

Сжав амулет, я подумал о девочке, которую оставляю. В сломленной девушке пряталась богиня. Анамика, которую я знал, многое делала, чтобы скрыть эту девочку в глубине. Может, теперь она откроется мне. Может, я посмотрю в ее глаза, и она даст мне увидеть эту часть себя.