Текст книги "Восхождение на пустующий трон (СИ)"

Автор книги: Кирилл Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20: «Прайд против своего вожака»

21 февраля 1716 год.

На заре Эдвард, наконец, вошел в свое старое пристанище, в свою каюту. Здесь все для него было родным: три ступеньки в середине каюты, разделяющие комнату, слева его нетронутая кровать, как будто на ней и не спал никто, чистая столешница массивного стола, все такое же мягкое кресло и сундук стоящий прямо под иллюминатором, над которым красовались часы, повешенные Джонсоном, так давно. Стол с огромной столешницей, на которой все также лежала огромнейшая карта Вест-Индии. И линии, проведенные когда-то Эдвардом, также остались и стали намного рельефнее.

Юноша подошел к шкафу, со стеклянными вставками в дверцах и раскрыл их.

– Пусто. Да, у меня и было пусто. Нужно наполнить эти полки книгами, у меня всего три сейчас. Из библиотеки Майта возьму, когда-нибудь. – капитан закрыл дверцы и развернулся к тумбе. – А там я всегда хранил, как мне помниться, свои щитки, что сейчас на мне. – Эдвард прошел к столу с огромной картой Вест-Индии. – И тут все так же, как и было десять месяцев назад. Даже грустно, что Палмер ничего не поменял. Мое логово не стоит даже твоего внимания? – поднялся по ступенькам и подошел к своему когда-то любимому рабочему месту. – Воспоминания. Будто бы в другой жизни это было. – и вспомнились картины его записей.

В этот момент в капитанскую каюту входит еще не до конца проснувшийся Оливер, держа в руках маленькую тряпочку, иглы и коробочку с сажей.

– Чего так рано? – зевая от усталости, еле-еле проговорил Нортон, что был одарен первыми за день лучами солнца.

– Нужно. Да не переживай ты так, сегодня ничего не предвидится – я буду отсыпаться.

– Как хорошо. Я-то думал мы начнем форсированное нападение на «Бриллиантовых». – лекарь прошел вглубь каюты, положил на рабочий стол коробочку с сажей и тряпкой протер одну из игл.

Эдвард уселся на стул, который всегда стоял перед столом, и положил руки на стол костяшками вверх.

– Что бить будем и где? – расслабленно произнес Оливер, чуть вдыхая запах спирта.

– На кисти левой руки, под костяшками, на внешней стороне. И бить будем Кракена, его лицо с такими горящими глазами и парой толстых щупалец. А на правой руке в том же месте скрещенные шпаги, такие же, как и на флаге нашем, если помнишь.

– Помню. – никогда не стоит ставить под сомнение память этого блондина.

– И за ними черный фон, в котором пылают, как огни последней надежды, два глаза.

– В тебе с утра пораньше проснулась тонкая душа, что жаждет выйти наружу? – лекарь ухватил для себя стул и расположился рядом.

– Ты даже словами колешь? – легкой неприязни взгляд упал на безэмоциональное, еще не проснувшееся лицо Нортона. – Ты иглу-то наточил хорошенько? – не стал продолжать капитан донимать человека, что сейчас был властен над его телом.

– Обижаешь. Я единственный кто на этом корабле умеет бить татуировки и если бы еще я делал все кое-как, то вы бы все полегли не от пуль или шпаг, а от заражения крови, причем от моей иглы. – Оливер подложил под левую руку Эдварда тряпку и начал иглой водить по коже, выводя контур.

– В отличие от нас ты хоть что-то идеально делаешь. – с улыбкой на лице подметил капитан, припоминая все те сеансы, что он прошел.

– Не стоит мне льстить. – старательно двигалась мужская рука по грубой коже. – В искусстве самое главное не спешить.

– Ты называешь искусством очернение кожи?

– Да. Я словно притрагиваюсь к истории[1].

– К кровавой истории. Как думаешь, что нас ждет? – решился брюнет узнать о мыслях своего товарища.

– Пути Господни неисповедимы.

– Предлагаешь лишний раз не гадать?

– Да. А еще предлагаю кое-кому замолчать. – и зыркнул недовольным взглядом Нортон на своего капитана.

– Как пожелаешь.

Эдвард замолчал, а Оливер продолжил наносить первые контуры шпаг. После каждой пары проколов, он обязательно протирал место тряпочкой, убирая лишнюю сажу, а после четырех сотен проколов, доставал маленький точильный камень и натачивал иглу вновь, бережно протирая ее тряпкой, что пропитана спиртом. Через часа полтора упорной работы, Оливер закончил со шпагами. Все получилось даже лучше, чем мог представить себе Джонсон. Рукоятки шпаг начинались чуть выше уровня гороховидной косточки[2] и скрещивались ровно посередине кисти немного ниже центра самой кисти. Вверху между остриями шпаг, пара горящих темным черным пламенем глаз. Оливер протер татуировку и попросил Эдварда уже поменять руку, дабы начать бить новую.

– Вышло превосходно. – Эдвард поднес к своему лицу свою правую руку и около минуты не сводил своего зоркого взгляда с только что набитой татуировки. – Как красиво. Все же ты, Оливер, мастер своего дела.

– Уже сотню раз слышал. – Оливер вновь наточил иглу, взял сажу, нанес ее на кожу и начал набивать контур Кракена, образ которого он брал из одной красивейшей картины, которую он еще в юном возрасте увидал в руках у своего отца. – По уходу, как обычно. Не чеши, не царапай и не мочи в море.

Эдвард не чувствовал боли от тысячи прокалываний иглой Оливера. Прошлое в темнице все-таки очень изменило его тело. Все то, что происходило там, забыть было невозможно, но с этим нужно было жить дальше. Не бывает худо без добра. Из самых опасных передряг, из самых неприятных ситуация юноша умудрялся выйти живым все больше и больше накапливая такой неприятный, но ценнейший опыт. Но все это была лишь затравка для предстоящих событий. Чтобы сталь стала крепче ее многократно раскаляют и охлаждают. Чем выше температура закалки, чем холоднее вода, в которую окунают клинок, тем сильнее и смертоноснее получиться орудие.

Но не только на юношу повлияли эти события. Люди вокруг него преобразились: Оливер стал лекарем с золотыми руками и мастером художественного промысла, Пол поднабрался житейской смекалки, которой ему всегда и не хватало, Чарльз же был вынужден взвалить на свои плечи выстраивание отношений между Эдвардом и командой, чуть ужесточая свой характер, а без Спенсера, как кажется молодому капитану, невозможно было бы сдвинуться с мертвой на Майте. И кануло бы в лету времени имя безликого капитана пиратского судна «Пандоры».

Промчались еще полтора часа незаметно для брюнета, и Оливер закончил с Кракеном. Его злая морда с глазами, наполненными яростью, той самой яростью готовой погубить целый флот, а то и два. А щупальца с грозными присосками и острейшими кончиками, пронизывали всю верхнюю часть кисти от пальцев до гороховидной косточки. И все это на темном фоне, напоминающее глубины моря, несколько маленьких пузырей воздуха и беспросветная тьма.

– Вышло просто замечательно. – Эдвард посмотрел на грозную морду Кракена, только что набитого Оливером.

– С тобой и спать перехотелось. – буркнул лекарь, тщательно протер иглу от лишней сажи, вытер темные пятна с покрасневшей руки Эдварда и поднаточил иглу.

– Хорошо. И еще… – сонно еле-еле произнес капитан, зевнув в конце и не закончив фразу.

– Чего? – Оливер уже собрал свои вещи и уже был готов идти к себе в каюту, посвятив себе пару часов, но остановился на ступеньках.

– Флаг-то повесили, наш? Если помнишь его? – Эдвард еще раз зевнул, но уже намного шире.

– Да, в трюме, в самом дальнем углу нашли. Успел даже пылью покрыться. Ты лучше давай иди, отсыпайся. Со вчерашнего дня на ногах, да еще черт знает во сколько встал вчера.

– Ага, ладно, давай… До вечера, наверно. Пусть ко мне никто не заходит.

– Так точно, капитан. – Оливер саркастично отдал честь Эдварду, как это делают солдаты и офицеры своему генералу.

Нортон зевая вышел из капитанской каюты и закрыл за собой двери. А Эдвард расслабленно начал расстегивать пуговицы и снимать с себя кобуры и ножны. Лениво освободил свой верх от темницы одежды, не удосужился молодой человек избавиться и от ремня со штанами. Сложил одежду в сундук, оружие свое оставил на столе и вальнулся на кровать, не убирая из-под себя шелковое одеяло, о котором так долго грезил. Не прошло и двух минут как Эдвард уже тихо-тихо сопел, чуть-чуть приподнимая свою спину. Израненной спиной вверх уснул наш капитан, предаваясь грезам.

От легкого утреннего бриза немного раскрылся иллюминатор, что был прямо над капитанской кроватью, и даже та утренняя прохлада никак не смогла не-то, что пробудить Эдварда, да даже как-то доставить ему дискомфорт. В десять утра на палубе послышались разговоры и глухой стук, чьих-то сапог. Наверняка уже все пришли в себя после раннего подъема, либо сошли с корабля и отправились в форт, либо проверяют вооружение «Пандоры». Парнями в это время управлял Чарльз, внимательно следя за общим настроем, а Дюк им объяснял, как обращаться с пушками, узлами, парусами и со всем остальным, чтобы при первой же вылазке не доставить неприятностей.

Капитаны же должны были вновь отправиться на дежурства, а Морис… Что Морис? Наверняка до сих пор дрыхнет на крыше казарм, а если и встал, то только ради того, чтобы перелечь в мягкую постель таверны. А людьми его плотно занялся Хорниголд, распределив их всех на нужные для поселения места: лесопилка, рыбацкий лагерь и местная стража.

Часы сменяли друг друга в этой веренице времени. Солнце вновь приспускалось с небосвода, даря вечернее вдохновение для жителей этого свободного островка. Стук сапог на палубе почти прекратился, а капитан все лежал в той же позе. И ласкали золотистые лучи грубую мужскую спину. Но смел раздаться неприятный скрип в прихожей царства Морфея. Кто-то решился нарушить чуткий сон грозного капитана и, судя по шагам, направился к его столу. Необъяснимо, но юноша проснулся, дождался, когда шаги затихнут около его стола, схватился за рукоять кинжала, что оставил утром на полу около своей кровати, и метнул его в сторону непрошенного гостя, даже не одарив его своим взглядом.

Этим незнакомцем оказался Джек. Тот самый весельчак Джек Рекхем, что сейчас обязан был завлекать своими разговорами дам. Калико остановил летящий в него кинжал, зажав его пальцами своей правой руки, остановив острие кинжала буквально в сантиметре от своего прекрасного лица. Невероятную точность продемонстрировал капитан спросонья. Как только юноша пришел в себя, одарил взглядом фигуру перед собой, даже и мысли не допустив о кончине этого невероятно ловкого и своевольного человека.

Джек чуть напряг пальцы, что удерживали клинок у его лица, чуть подбросил кинжал, элегантно ухватился за рукоять и уселся на столешницу, на которой все это время стоял Рей, что грозно посматривал на обе фигуры перед собой. Видите ли, посмели они нарушить бесконечно важный досуг пернатого.

– Кого угодно ожидал увидеть, но не тебя. – с легким пренебрежением произнес томным голосом молодой человек.

– Ну, уж извините, Ваше сонное Величество. – с явной насмешкой проговорил Джек, осматривая клинок в своих руках. – Мне даже интересно, кого ты именно ожидал увидеть. – поласкали его грубые подушечки блестящее лезвие. – Но даже для меня такой прием гостей слишком.

– Я даже не задумывался.

– Удивительные у тебя таланты, пацан. Будь на моем месте кто-то другой – не выжил бы. – чуть стуканули пятки его сапог по стенке стола. – Давай одевайся, уже шесть часов вечера. Рей твой уже не знаю сколько тут выжидает, чтобы его хоть кто-то да покормил. Да и Морис стоит на палубе дожидается, когда ты встанешь и начнешь его тренировать. А я лишь тот, у которого хватило духу тебя разбудить. Вскоре все остальные вернуться так, что давай поднимай свой ленивый зад и пошли.

– Как пожелаете, Калико. – Эдвард раскрыл сундук, достал свою одежду и стал лениво одеваться. – Я не знал, что ты можешь вот так, остановить летящий нож.

– Талантливый человек, талантлив во всем. Я само совершенство в этом плане.

– Не нарцисс[3] ли ты часом?

– Нет, Бог отвел меня от такой участи. Не разговоры веди, а собирайся. – Джек соскочил со стола и стал рассаживать по каюте, чуть осматриваясь.

– Еще мгновение, невежа. – Эдвард накинул свои щитки на только что одетую рубашку и потянулся к плащу.

– Сегодня кто на дежурство заступает? – между делом спросил Рекхем, засмотревшись на огромную карту Вест-Индии.

– Кто-кто… Да если хочешь, то ты. – Эдвард накинул на свои плечи плащ.

– Как угодно душе твоей черствой. Раз захотел обречь меня на страдания о невозможности сна. – очень наиграно произнес Рекхем, посматривая на не живое лицо своего собеседника.

– Язык твой колкий и хитер.

– Говорю же, талант.

– Начинать день с вечера, конечно, не в моих идеалах, но ничего не поделаешь. – юноша, не застегивая плащ, подобрав ножны и кобуры, подошел к Рею и попытался его погладить своей грубой рукой.

– Фых. – в ответ на это пернатый лишь фыркнул и выбрался из-под руки своего хозяина.

– Чего это он? – вопросительно произнес юноша, переведя свой взгляд на улыбающегося Джека.

– Ненадежный ты хозяин, Эдвард. Сам вернулся в свое логово, а верного попугая оставил в холодном кабинете.

– Рей. – чуть более ласковым голосом проговорил капитан. – Прекрати дуться. – и достал из закромов своих горст великолепных семечек и семян. – Вот подарок тебе. Подкрепись. – чуть замешкалась пернатая голова, легонько кивнула и все же накинулась на бедные семена.

– Как погляжу вы утрясли свои семейные дела. – отозвался Джек, что наблюдал за этой картиной с самого начала. – Теперь мы можем обсудить и нашего противника, Дэвида Палмера.

– Давай обсудим. – Эдвард закрепил ножны и кобуру у себя на ремне. – Про что будем беседы вести?

– Мне кажется, мужик свихнулся. – заключил Джек.

– Так давно еще, нет что ли?

– Тут даже мне его действия не понятны: за сыном он не приплыл, даже не попытался что-то сделать. Ни единой попытки не предпринял. Согласно информации от Джорджа, которого буквально полчаса назад я встретил в таверне, Палмер только усилил натиск на поиски «Сокровищницы». Он сознательно расставил приоритеты не в пользу своего сына. И все это подталкивает меня на мысль, что обычным шантажом мы его никогда не схватим.

– И что ты предлагаешь? – юноша спустился по ступенькам и подошел к своему товарищу, чуть поглаживая огромную карту.

– Начинать двигаться на юг, вытеснять его.

– Тоже хороший вариант. – Эдвард раскрыл двери и вместе с Джеком вышел на палубу.

Морис стоял рядом с грот-мачтой, держа в руках те самые ножны с вдетыми в них шпагами, на которых прошлой ночью Джонсон и учил его драться. Рыжий мальчишка стоял и смотрел в сторону форта, на его массивные каменные стены и на ту самую крышу, на которой его начали учить фехтованию. И как только послышался легкий скрип дверей Эдварда, Морис, как и все, кто находился на палубе, отбросили все свои мысли и устремили взгляд на этих двоих. Голубоглазый окинул взглядом каждое новое лицо на его палубе, готовых служить ему, запоминая из всех своих сил лик каждого из них. Не оставил и без внимания его, Мориса Палмера, в глазах которого вновь проглядывалась та искра, что пылала вчера ночью ярким пламенем во время обучения.

– Я дождусь остальных и обсужу с ними свой взгляд на это дело. А ты пока развлекайся с нашим гостем. – Джек с улыбкой на лице пожал руку Эдварда и покинул «Пандору».

Чуть кивнул на прощание молодой капитан и, держа руку на рукоятке своей шпаги, подошел к Морису.

– Готов? – не решился баловать себя свободным временем капитан и сразу взялся за дело.

– Как никогда. – отчетливо произнес Морис и подал своему учителю одну из шпаг, которые все это время он держал при себе.

– Замечательно. – схватилась капитанская рука за рукоять потрепанной шпаги, развернулся брюнет и начал идти к лестнице, что вела на мостик. – Пошли за мной.

– Да-да. – мальчишка засуетился и быстро, переступая с ноги на ноги, поднялся за Эдвардом.

Капитан тут же подошел к своему, родному, штурвалу, положил на него истерзанную красную кисть и немного погрузился в себя, опустив голову. Морис же прошел чуть дальше, до фальконетов, и оглядел буквально все, что было вокруг него: великолепный вид, что открывался перед ним, большие бочки с липкими черными засохшими подтеками, крепкие стальные фальконеты, от которых за полметра несло порохом, и крепченный фальшборт, что веял холодом железа. Через несколько секунд его взгляд упал на учителя, что до сих пор стоял, опустив голову и положив руку на штурвал. Придавался воспоминаниям капитан перед ним, позволил себе вольность перед другими за долгое время.

– Эдвард? – аккуратно отозвался Морис, чуть опираясь о фальшборт.

Капитан медленно приподнял голову и развернулся к своему ученику.

– Да? – немного напряженно произнес он и непроизвольно оглядел весь мостик, тот самый стоя на котором он раз за разом принимал трудные решения, которые в итоге и сделали из мальчишки мужчину.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил ученик.

– Да, просто… Это мой корабль и на борт его нога моя не вступала почти год, десять месяцев. А этот мостик… Почти, как родной, здесь ты ничего не поменял, не хотел или не было надобности, неважно. Важно, что все осталось на своих местах. – переменился в лице капитан. – Но если бы хоть что-то изменилось…

– Исход мне ясен. – прервал Палмер Джонсона наслаждаясь погодой, что одарил их этот замечательный день. – «Пандора» для меня была не кораблем, который ты так любишь. «Пандора» стала для меня своеобразной темницей, используемой моим отцом, – Морис сделал неестественный омерзительный акцент на своем последнем слове. – для того чтобы сдержать мою, юношескую дерзость. Мне не было позволено что-то менять.

– Ладно, хватит бесполезных разговоров. Оголяй шпагу. – капитан молниеносно поднял острие, данной ему Морисом шпаги, и отошел от штурвала.

Юнец заулыбался и так же быстро оголил шпагу с характерным звоном. Все утро тренировал это эффектное проявление шпаги.

– Надеюсь, ты все запомнил с прошлого урока?

– Я старался усвоить материал. – решительно произнес Морис.

– Тогда приступим. – капитан немного согнул ноги в коленях. – Нападай.

После этих слов Морис кинулся к Эдварду и спустя доли секунды раздался первый звон шпаг. Палмер все не унимался, демонстрируя свой напор, что так сильно схож с его отцом, и пытался своими ударами хоть как-нибудь задеть пирата, но раз за разом на пути шпаги его буквально за момент до удара, появлялась шпага учителя. Пусть Морис и был слишком медлителен, как все это подмечали, но для самого себя самого все его движения, всего его выпады были роскошны. Одна лишь мысль о том, что он скоро вот – вот овладеет шпагой, как все те грозные люди, на которых он теперь хочет ровняться, заставляя его сердце трепетать. Сила, что позволит ему изменить мир вокруг себя, вот она, перед ним, сжимает шпагу и отражает каждый его выпад.

Морис переключился с разрезающих на колющие. Быстрота его выпадов, которые он усердно отрабатывал весь день немного, но поразила молодого капитана, но скорости еще очень и очень не хватало даже для того чтобы заставить брюнета по-настоящему включиться в бой. Еще пара блокированных ударов и Эдвард переключился с обороны на атаку, неожиданно для своего подмастерье. Не успев прийти в себя и начать защищаться, Морис получил ранение от капитана. Учитель надменно провел острием шпаги по левой щеке, развернулся и нанес еще один удар, но уже по бедру.

– Не мешкай! – раздался грозный голос с мостика, хозяин которого завел свою шпагу за голову.

Клинок Эдварда встретился с выставленной вовремя шпагой Мориса. В это время Палмер слегка улыбнулся, в тот момент, когда капитанский взгляд упал на его рану, на щеке, из которой пробилась первая кровь. Джонсон занес шпагу с другой стороны, удар, и вновь Морис заблокировал. Эдвард в мгновение сделал шаг в сторону, не убирая шпагу, занес правую ногу в сторону и сильным быстрым движением ударил ей по ногам ученика да так, что тот рухнул спиной на мостик, выронив шпагу и немного задыхаясь от боли. Эдвард медленно поднес острие шпаги к горлу и сменил свое серьезное лицо на его привычную, немного неуместную в этот момент, улыбку и отвел шпагу в сторону.

– Вчера была тренировка, сегодня же макет возможного боя. Именно так бы я повел в бою против своего противника. Чем меньше мастерство у человека, тем более противные методы он применит. Ты был не готов не только к этой подножке, но и к любым нестандартным действиям. – и вновь нарисовала восьмерку опытная рука. – Прекрати сражаться со своей честью. На поле боя нет места ни чести, ни доблести. Ты сражаешься не за догматы церкви, а за себя. Помни об этом. Как ощущения? – проговорил Эдвард, осматривая неглубокую рану на правом бедре своего ученика.

– Пойдет. – Морис вытер тыльной стороной ладони кровь со своего лица.

– Тогда пойдем, у нас дела. – и подал левую руку капитан судна.

– Интересно, какие. – Морис схватил левую руку своего учителя и поднялся на ноги.

– С этого дня, парень, ты в моей команде. И сейчас будет собрание экипажа. – Эдвард подал шпагу шокированному в этот момент Морису.

– Правда? Уже? – отрывисто произнес Палмер, забирая своей рукой шпагу из хватки его капитана.

– Да. Сейчас собери всех в столовой, а я скоро подойду.

– Так точно капитан! – громко и четко проговорил Морис, что выпрямился в мгновение ока и отсалютовав своему генералу.

– Не кричи ты, я не люблю этого ярого обращения, поспокойнее. – и вновь легкий зевок.

– Понял. – быстро спустился с мостика новоиспеченный матрос, созывая всех парней с верхней палубы, и вместе с ними спустился в трюм.

Эдвард развернулся к морю, медленно вдохнул чуть холодный, но такой приятный воздух, и стал спускаться с мостика. Он не сразу пошел к люку, ведущему в трюм, для начала решил позвать с собой своего обиженного товарища. Юноша раскрыл двери своей каюты и уставил взгляд на Рея, который все это время расхаживал по столешнице.

– Эй! – Рей повернул голову и грозно, недоверчиво посмотрел на Эдварда. – Пойдем, с парнями познакомлю. – лишь отвернулся попугай. – Эх, Эвена попрошу тебе двойную порцию семечек на вечер. – Пернатый с интересом развернулся к капитану, подумал пару минут и взмыл в воздух.

В моменте он уже восседал на плече своего хозяина и фыркал.

– Вот и замечательно. – и спустился капитан со своим помощником в трюм, в тот самый трюм, который он не обхаживал почти целый год.

Эдвард Джонсон удостоил своим появлением свой трюм и чуть полюбовался старыми отметинами на балках. Скользнула украшенная кисть по старым ранам этого судна. В мыслях проносились образы множества гуляний и ярых обсуждений. С тяжестью на сердце капитан глубоко выдохнул и, наконец, направился с новыми силами и желаниями в столовую. Все тот же вид: все те же огромные два стола, что поставлены друг к дружке, все тот же Эвен в чуть грязном фартуке и уставшей миной и все то же свободное место вокруг самых черствых и злых людей в этом море. Правда люди уже не те. И расположились рядом с этим свободным местом офицеры пиратского судна, напротив свободного пространства пытался усидеть Морис, ожидая чего-то непревзойденного.

Гробовая тишина, что разрушалась всяк раз как касались капитанские сапоги деревянного пола. Обходя новые лица, юноша подметил для себя с десяток человек, что посмели смотреть на него с презрением, чуть ли не вороча нос.

– Всем вечер добрый. – прозвучал суровый молодой голос человека, что смог удобно расположиться между Дюком и Ламаром. – Рей, попрошу. – пернатому долго объяснять не надо. И напряглись крылья суровые, и подняли тушу не маленькую в воздух, и умудрился он зацепиться за подсвечник в стене рядом со своим любимым членом экипажа, Эвеном. – Всем известно кто я? – прогудело сомнительное «Да», но тот десяток так и не отозвался.

– Знать-то, знаем. Вот только, чем вы заслужили верность таких способных людей? – то ли на Дюка и Ламара намекал кареглазый загорелый шатен, то ли на капитанскую свиту.

– Морис, будь добр, освободи место…

– Габриэль Шарп.

– Освободи место для мистера Шарпа. – и послушал Палмер своего капитана, не смея ему перечить, и встал рядом с Эвеном, у которого открывался лучший вид на дальнейшее представление. – Присаживайся.

– Наконец, хоть поговорим. – и странным образом уселись рядом с ним еще двое подозрительных, а сзади образовалась толпа из семи человек.

– На счет чего поговорить хочешь? – догадался уже Эдвард к чему все движется, но продолжал тянуть кота за хвост.

– Мне интересно, хотя не только мне. – чуть повернулся Шарп, питаясь силой от своей поддержки. – Почему нами управляет ребенок? Тебе двадцать с лишним, а гонора на все сорок. – решился высказаться Габриэль, внимательно следя за лицом капитана.

– Что именно ты хочешь?

– Почему я не могу быть капитаном этого прекрасного судна? Я бы с радостью бы бороздил это море на этом прекрасном кораблей и приводил бы к себе в каюту красавицу Мери Рид, для «разговоров». – полностью улетучилось то настроение, что лелеяло душу.

Еще чуть-чуть и взорвутся два офицера рядом со своим генералом, но остановил их лишь один его суровый взгляд. Морис чуть запереживал, а Эвен рядом с ним лишь спокойно зевал, смотря на эти бессмысленные потуги котенка укусить льва. Остальные пятьдесят человек навострили уши и начали наблюдать.

– Давай так. – и поставил капитан правую руку на стол, упираясь локтем в стол и чуть раскрывая кисть. – Поборешь меня на руках – звание капитана твое. – спокойным тоном произнес юноша, что ни капли не беспокоился.

– Раз вы так хотите, капитан, не могу отказать. – и вцепился своей рукой Габриэль в кисть голубоглазого юноши. – Адам, подсобишь? – названный из группы поддержки чуть привставал и положил свои руки на сцепленные кисти мужчин, что борются за первенство.

– На счет три начинаем. – и раздался сухой голос шатена, что сдерживал натиск обоих. – Раз! – набухли вены на обеих руках. – Два! – чуть хрустнули костяшки Шарпа. – Три!

Мгновение. Юноша не стал сдерживаться и жалеть бунтовщика, привставал, обрушил весь свой вес на правую руку, а левой умудрился сделать подсечку для оппонента, уводя его локоть наверх. Кисть вниз, плечо наверх – исход очевиден. И ломается рука Шарпа, хрустя будто старый топор, доживающий последний свой день. И вот-вот взвоет от боли бунтовщик, как юноша хватается за головы его людей, что сидели рядом с ним, и обрушивает их. И ломаются носы о трапезный стол этих невеж. Тут же откинули себя от стола и рухнули на спины. Джонсон, словно кошка, уперся руками за столешницу со стороны своего противника и рванул к Габриэлю выставляя колено вперед. Вместе рухнули на пол бунтовщик и капитан. Джонсон тут же вскочил на ноги, умудрившись еще и наступить на мучающегося Шарпа, и сразу же подскочил к семерке.

Легким движением руки юноша локтем оглушил одного, заставив его упасть на колено, второму прошелся сапогом грудине, сбивая его с ног. Вернулся к первому, пару ударов, что подправят его глаза, и завершающий коленом, уложил его спать. Второй все еще не отошел, ну и черт с ним. Третий, четвертый и пятый встретили капитана в подобии боевой стойки. Вот и стало поинтереснее. Бросился пятый выстрелив своим кулаком в капитана. Легкий уход от удара – кулак пронизывает воздух, издавая характерный звук. Капитан ухватился за предплечье, сжал его и вонзил свое колено в ребра противнику. Чуть затрещали кости, чуть захрипел бунтовщик и рухнул на колени. Тут же бросился четвертый, захватил капитана, охватив его торс, и упрятал свою голову под его подмышку. И полетел в эту кучу и третий занося свой кулак.

Ни секунды замешательства. Джонсон обрушил острый локоть в спину четвертого, тот зашипел и рухнул на одно колено, хватая холодный воздух своим ртом. Эдвард немного развернулся, схватил за предплечье третьего, начал разворачиваться, и позволили силы ему швырнуть семидесяти килограммного мужика, словно игрушку, в деревянную опору трюма. Расплескалось тело на ней, и рухнуло оно вниз, неистово шипя. Четвертый и пятый не остались без внимания. И резким движением поднял свою ногу Эдвард, ударяя по челюсти четвертом, и сокрушил ее вниз, прижимая пятого к полу. Остались еще двое.

Немедля ни секунды, капитан оказался между этими двумя, что по-видимому уже и оставили идею бунта, но юношу уже не остановить. Одного одарил ударом ноги в голень, сминая ее, второму же ударил кулаком чуть ниже пупка. Рухнули на землю оба с той мыслью, что все закончилось, но капитан хотел чуть было проучить. И схватили крепкие мужские руки новобранцев за шею, и стали сокрушать их об пол. После седьмого раза капитан подумал, что достаточно, и в завершении беседы одарил их ударами своего локтя, что проводят их в сонное царство.

– Давно я так не танцевал. – поднялся юноша на ноги, оголяя одну из шпаг. – Вроде как я выиграл. – подойдя к Габриэлю, проговорил молодой человек, остановив свой клинок за пару сантиметров от его лица.

– Это, мать твою не честно было. – промычал Шарп лелея свое сломанное плечо, под мычание побитых.

– Придурок, мы пираты. Честность и отвага у других. – издевательски покрутил острием около его лица. – Те битвы, что я прошел, ты бы счел Адом. – полумрак скрывал часть лицо жестокого юнца от взора проигравшего. – Обращаюсь ко всем. – еще громче проговорил капитан. – Я вам не Ламар и Дюк. Я сильнейший не только здесь, но и на всем севере! Пусть я молод, но душа моя не дрогнет каждого из вас задушить, коль будите мне перечить и мешать. А если посвятите мне души свои, то подарю я вам ту жизнь, о которой вы мечтаете!

– Твою мать! – раздался недовольный крик Нортона. – Эдвард, какого черта?! – начал возмущения свои лекарь, у которого знатно добавилось работы.

– Оливер, так получилось. – виновато к своему товарищу обратился капитан. – У одного локоть сломан, но не серьезно, пару недель и заживет. У второго ребра в трещинах, у двоих носы, остальные шестеро так. По мелочи.

– Должок за тобой. Эй, придурки! – возмутился и этот блондин. – А у вас-то какого черта хватило мозгов полезть на него? Что за наказание-то, Господь? – задрал Нортон голову наверх, к Господу.

– А теперь объявление! – и убрал шпагу в ножны молодой капитан. – Морис Палмер, ты с этого дня штурман. В твои обязанности входит следить за повседневным инвентарем, все спросишь у Ламара. А ты, – обрушил свой взгляд капитан на Габриэля. – Габриэль Шарп, теперь шкипер. Облегчишь задачу моему боцману. А ребята твои станут конопатчиками. И надеюсь эта наша последняя такая беседа.

– Грх. – прокряхтел Шарп. – Как вам будет удобно, капитан. – неожиданно на «Вы» перешел. – Надеюсь мистер Дюк меня примет. – кое-как поднялся на скамью Габриэль.

– У меня сегодня день рождения, капитан? – произнес радостный Пол. – Такие подарки для меня. Вы не беспокойтесь, если надо, я с ним еще побеседую.

– Да все-все. Понял я. – откашлялся Шарп, стараясь усидеть на месте. – Сильны вы, Эдвард Джонсон. Увидим куда приведете вы нас.