Текст книги "Восхождение на пустующий трон (СИ)"

Автор книги: Кирилл Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 18: «Рыцарь света, что решил воспользоваться тьмой»

20 февраля 1716 года.

– Начнем с того, что мне все же удалось вернуть себе «Пандору». – начал Эдвард, растягивая каждое слово и смакуя эту новость для себя. – Но это не все. Я умудрился приставить нож к горлу нашего рыжего товарища.

– Ты его встретил? – быстро спросила Мери и продолжила смотреть этими яростными глазами полными юного энтузиазма и безрассудства молодой натуры.

– Нет. – с улыбкой на лице отрицал капитан. – Дело в другом. Я забрал свой корабль у одного из его капитанов, а этим капитаном был Морис Палмер. Его сын. – Эдвард затих и начал всматриваться в вопросительные лица своих товарищей, которые в мгновение переменились на радость и улыбку.

– Это же здорово! – проговорил воодушевленно Хорниголд, уже в голове прикидывая насколько удачливую фигуру удалось заполучить. – Это же идеально! Мы выманим этого старого козла и разделаемся с ним. Нужно только как-то донести эту новость до самого Дэвида. – широкая улыбка посетила это вечно серьезное и угрюмое лицо, которую молодой человек уже практически и забыл.

– Остановимся на самом моменте побега «Пандоры» из лап форта, на острове Серранилья, что на юго-западе от Кингстона. – уточнил голубоглазый этой буйной толпе. – Они восприняли меня за старика, торговца, который на пределе своих сил доплыл до острова для сбыта своего скудного товара. За это они и поплатились. Я спокойно прошел в каюту капитана и застал там спящего Мориса, и мы с ним чуть-чуть побеседовали, под дулом моего пистолета. – уточнил молодой капитан, наслаждаясь воодушевленными взглядами. – Разговор вышел продуктивный. Мы с ним обсудили план отплытия и взяли в плен квартирмейстера, человека Палмера, что выполнял роль няньки. Мы чуть побеседовали с этим испанцем, я со всем достопочтением попросил его, чтобы тот бежал под крыло Палмеру и рассказал про все, что увидел: про это «ограбление», про кражу его сына, и про то, что это совершила давно забытая группировка, «Черный череп». – с улыбкой на лице проговорил Эдвард и погладил, заинтересованного рассказом Рея по голове. – По итогу мы имеем: меня с кораблем и его сына. Сейчас же я пока обдумываю, что нам дальше делать.

– А Морис как относиться к тому, что его отца вскоре убьют? А может его и самого? Того, пока не поздно? – резонные вопросы озвучил Вейн, чуть опираясь о стену рядом.

– Конфликт поколений на лицо. Уж не больно он жалует своего отца. Он еще ребенок и поэтому нам нужно ускориться с карой. Нужно завершить начатое до того, как Морис «неожиданно» передумает. Он вместе со своими людьми сейчас здесь. Если я возьму его в оборот, то смогу промыть его сознание.

– Сколько ему? – будто бы тебя, Марк, заботит этот вопрос, но да ладно.

– Не больше двадцати. – чуть задумался капитан. – Точно младше моего.

– Ты хочешь положиться на ребенка в этом деле? – отозвался с легким перегаром Джек. – Пацан и пороха не нюхал, и женской груди не держал.

– Напоминаю, мне только-только двадцать три стукнет. – бесспорным фактом воспользовался брюнет, готовясь отбиваться.

– Не сравнивай мышь с котом. – пробасил Тич, посматривая на слишком уверенного в себе человека. – Люди все разные, и неизвестно каким образом отреагирует этот ребенок.

– Предлагаешь его не трогать вовсе?

– Как раз нет. Создай из него обозленного на своего отца солдата, если потребуется – сломай его. – окончательно улетучилось то беззаботное настроение в комнате.

– Я тебя понял, Тич. – лишь согласился капитан «Пандоры» с мыслью своего старшего товарища, пусть и собираясь поступить по-своему.

Чуть ослабло пламя энтузиазма в пиратах, но сохранившийся огонь стал благодатью для них в этот темный час. Удивительно, но слова Георга Первого смогли принести радость выходцам его страны, тем самым людям, что так яро отстаивали свою независимость, высказывая ненависть ко всем власть имущим.

– По возможности выясни еще больше про Палмера старшего. – проговорил Хорниголд, чуть поглаживая себя по плечу, скрестив руки перед собой.

– На кой черт? Мы и так достаточно знаем о нем. О его скверном характере и наличии проблем в общении с сыном.

– В этих играх не бывает ненужной информации, Эдвард. Чем больше струн нащупать сможем, тем красивее мелодию сыграем.

– Удивительно, но мы все признаем сейчас в Дэвиде Палмере противника, что превосходит нас. – удивляясь собственным словам, произнес Вейн.

«Так оно и есть. Имея за спиной испанскую армию, он всегда будет на голову выше нас.» – пронеслось в головах у пары пиратов.

– А сейчас-то, что мы делать будем? – проговорил Ричард, о чем-то задумавшись.

– Определяться с дальнейшими нашими шагами. Нельзя останавливать на половине, нужно довершить начатое еще десять месяцев назад. А для того чтобы думалось легче предлагаю пойти в нашу замечательную таверну и хорошенько набить животы.

Эдвард вместе со своими воодушевленными товарищами и с радостным от всего услышанного Реем на плече вышел из своего кабинета и направился в сторону той самой таверны. Солнце вот-вот коснется своим диском горизонта, освобождая царство для своей сестры. Воздух начал стремительно остывать, пугая людей холодной ночью. Незабываемое чувство, которое уже стало обыденностью для всех пиратов и моряков в Вест-Индии, может заворожить любого человека, который впервые побывал здесь. Заставить его созерцать великолепие засыпающей природы на долгие часы, вплоть до наступления сумерек. Легкий прохладный бриз соленого моря может и оставит после себя единицы не заинтересованных сердец, но закат, этот золотистый и одновременно багровый закат, поразит даже самое каменное сердце, растапливая многолетний лед на душе. Ведь что-то и правда было волшебного в этом закате, в этот момент захода солнца пробуждалось что-то в душе, в личности человека. Именно эти эмоции и испытывал Эдвард в первые месяцы своего пребывания на островах Вест-Индии до того, как это закат для него не был омрачен тяжестью той ответственности, что рухнуло на его плечи вместе с той кровью, в которою он всяк раз окунал свои руки.

С возрастом юноша перед нами стал прагматичным и здравомыслящим местами человеком, но даже он себя иногда ловил на этих эмоциях. Спокойствие и полное уединения с самим собой, со своими мыслями, скрепляло его израненную душу, которую он не желала в себе замечать. Как он дальше стал подозревать, его товарищи тоже грешили этим. Но он не мог их упрекнуть в такой простоте, в такой легкости мыслей, которые в юношестве ему казались хуже мечтаний о новой свинье для фермы. В конце концов, Эдвард осознал, что человек по своей тонкой сути естества должен иногда, а может и всегда, брать в расчет свои чувства и переживания. Благодаря этим мыслям юноша вырос в своих же глазах.

До сего момента казалось ему, что он взрослая самодостаточная личность, которой уже некуда расти. Взрослением наш молодой человек считал изменение своих внутренних переживаний и ощущений. Именно такие изменения произошли в юноше, когда он смог пережить тот бой у Ност-Поинта, а ранее и «бойню в Гаване». Каждый человек, что погиб на его глазах оставлял свой след на его душе. Чем ближе был человек, тем глубже был этот след.

«Море всех поменяет в лучшую сторону…» – произнесла когда-то его мать, рассказывая голубоглазому мальчишке легенды о синем-синем море. «Благо матерь моя меня сейчас не видит.» – подумал однажды молодой человек, сидя в кромешной темноте своей каюты с руками, на которых осталась засохшая чужая кровь. «Для этого мира, для людей в этом море было бы лучше, если бы я не рождался. Я понимаю это.» – прошептал он в эту ночь, смотря в свое отражение, что освящено было светом луны. «Если есть победитель, есть и проигравший. Чтобы воплотить свои мечты, я должен сокрушить чужие.» – именно эти слова выскажет молодой человек, на суде Всевышнего, раз за разом повторяя их будучи живым.

Вернемся в настоящее. Эдвард со своими товарищами уже подходит к почти пустой таверне. На втором ярусе таверны, где собственно и находился зал со столиками и местом для танцев, было всего пару человек, по виду с новой лесопилки. В их бородах, волосах и на руках, сплелись опилки, что кололись и мешали, но не им. Важно было лишь то, что смена их закончилась, и они могут отдохнуть и разговориться за чашкой крепкого или же нет, напитка. А на первом ярусе, где стояли кровати и шкафы, для гостей и путешественников, Морис со своими людьми раскладывал вещи, беспокойно озираясь по сторонам. Убираться на корабле они видимо закончили и незамедлительно освободили его для Эдварда и его будущей команды. Джонсон лишь улыбнулся во время того, как поднимался по лестнице со своими товарищами, замечая бегающие фигуры в одном из оконцев этой своеобразной гостиницы.

– Что-то пустынно сегодня. – пробасил Тич, как только поднялся по лестнице немного размахивая своим плащом.

– Все заняты. Сейчас всего-то семь часов, к девяти тут будет не протолкнуться. Джейкоб, бульончика мне сварганишь?!

– Конечно, Эдвард! – с улыбкой ответил Джейкоб, немного неспокойным взглядом осматривая компанию.

– Давай. – юноша вместе со своими товарищами подошел к своему столику. – Сдается мне, что места для всех нас здесь не хватит. Пока постойте. Тич, поможешь? – подошел к столу, прошел его и встал у самого ограждения, к которому и был подставлен стол.

– Конечно. – Тич смекнул, что хочет сделать его коллега, и взялся за другой край.

Эдвард вместе с Тичем подняли стол и немного отошли с ним от ограждения.

– Джек, Марк отодвиньте соседний стол также. Бен, Вейн, возьмите две скамьи и поставьте их к ограждению.

Джек и Марк подняли стол и перенесли его пока немного поодаль от прежнего места. Бен и Вейн схватили скамейки и поставили их на место где стояли эти два стола. Из двух скамеек получилась одна большая, сидя на которой можно было опереться спиной на качественно сделанное деревянное ограждение. Эдвард, Тич, Джек и Вейн повернули столы и поставили их рядом со скамьями и сделали из двух средних столов один огромный, что напоминал стол из трапезной залы Майта. А с другой стороны они поставили оставшиеся свободные скамейки. Теперь-то уж места точно хватит всем. Эдвард забрался в центр этого большого стола со стороны ограждения. Справа от него расположились Джек, Бен и Пол, а справа – Вейн с Джорджем. Напротив Эдварда уселся Тич, справа от него – Мери и Ричард, а слева – Марк и Чарльз.

– Начнем же обмывать косточки подонку. – отозвался Калико, легко зевая и стараясь даже прикрыться.

– Некуда спешить-то. – чуть поднялась капитанская рука, позволяя Джейкобу поставить на стол его знаменитую похлебку. – Благодарю. – легким кивком наградил Джонсон трактирщика и начал макать ложку в темный от специй бульон, зачерпывая белоснежное крабовое мясо. – Ммм. – протянуто произнес молодой человек, ощутив своим языков всю глубину этого вкуса: чуть горьковатый лучок, сладкий, как пыльца, перец, нежное, словно женское бедро, крабовое мясо с легкой горчинкой от темного перца и такой приятный бульон, что слегка отдает кислинкой на небе.

– Правилам этикета вас не учили[1]. Мы так и будем наблюдать сей акт издевательства? – произнес Марк и развернул свою голову к барной стойке. – Джейкоб и мне принесите тарелку этого блюда.

– Всем. – пробасил Тич, чуть приподнимая руку.

И началась трапеза гнусных убийц и морских разбойников, что наполняли свои желудки той едой, что не отличалась ничем от еды остального «мирного» люда. Эдвард затащил в рот последнюю ложку супа, обтер губы тыльной стороной ладони и дождался всеми окончания трапезы.

– Я пока не придумал, что конкретно нам делать дальше. – спокойным тоном произнес юноша, наблюдая за вопросительными лицами своих товарищей.

– Забавно все складывается. – единственный человек, что не поддался удивлению – Хорниголд.

– Если я правильно понял, – начал Ричард, что уперся своим желтым локтем в стол. – конкретики никакой?

– Все верно. От действий Дэвида будем отталкиваться. А пока мне кое-что нужно. – и упал взгляд голубых очей на легендарного наймиста. – Джордж, найди мне людей.

– Как скажете, капитан. – Джордж улыбнулся все той же улыбкой, что всяк раз одаривал своего лучшего клиента. – Но сейчас время неспокойное, сами знаете. Возможно возникнут некие колкости.

– К чему ты клонишь?

– Возможно придется им объяснить, кто вы и с чем вас есть.

– Для воспитательных работ у меня есть мои заместители. – легким кивком наградил Чарльза и Пола Эдвард. – В противном случае я разомну кулаки.

– Пол, как часто у этого несмышленыша буянила команда? – спросил Тич, устремив свой взгляд на Дюка.

– Достаточно. Но после беседы со мной и Чарльзом, сеи недомолвки и недопонимания будто бы испарялись.

– Как и у всех нас.

– Ладно-ладно я понял. Буду в этот раз пристальнее следить. – произнес юноша в ответ на легкое замечание Тича. – С сегодняшнего дня мы будем дежурить ночью на крыше форта и следить за морем. Если Дэвид решится напасть на нас ночью – мы будем готовы. А утром установим дозор из матросов. Больше сюрпризов нам не нужно.

– А говоришь плана нет. – произнесла Рид, стреляя своими зелеными глазами в чересчур спокойное лицо.

– Если вы считаете это планом то, пожалуйста, но для меня никакой конкретики эти слова не преподносят. Но вот что делать Марку и Ричарду в это время? Да и Джорджу?

– Я открою контору свою. Прекрасное место для этого. Остров замечательный, будто бы смотрю на Нассау в его зарождении. – отозвался наймист привлекая всеобщее внимание. – Вон дом пустой есть, заброшенный, но прочный. – и указала рука его на двухэтажное здание, стоявшее на центральной улице. – Сделаю свой штаб, благо деньги я прихватил.

– А мы с Ричардом, пожалуй, пока будем охранять территории близ Нассау, а наши союзы восток и запад. Постараемся притеснить силы Палмера.

– Не нужно притеснять, просто сохраняйте границы. Создайте вид, что вы не причем. И последнее – распустите слухи о моем возвращении.

«Надеюсь он не рыпнется на Майт, иначе придется раскроить шею его сыну.» – наконец, и у Эдварда возник рычаг давления на этого подонка.

Тич и остальные в честь возвращения сумасшедшего заказали себе рома и начали праздновать. Эдвард обошелся супом, но также поддержал ту обстановку внутри своего коллектива и вместе с ними и смеялся, и слушал чьи-то истории, что смогли накопиться за эти десять месяцев. Рей же все это время внимательно смотрел, слушал бранные разговоры и еще, как показалось Эдварду, всего один раз, пернатый будто посмеялся над похабным анекдотом Калико. Насколько же ты умен, пернатый?

Как же сильно и легко меняется настроение люда под цветом этой черноты. Опасное чувство всеобщей дозволенности и полной безнаказанности окутывает любого, кто вкусил напиток из темной патоки. Лишь трое под ним не меняли свое естество – Тич, Хорниголд и Рекхем.

В таверну тем временем понемногу начали приходить люди, что стали заказывать закуски и вина. Шум на первом ярусе таверны стих, и на второй ярус поднялся Морис со своими людьми. Палмер младший сразу же увидал Эдварда, что вальяжно сидел в самом центре своей компании. Он отправил своих людей отмечать освобождение, а сам подошел к Джонсону в окружении множества незнакомых для себя людей.

– О! Вот и Морис! – стараясь всех коршунов опередить, голубоглазый встал со скамьи и показал рукой на подошедшего к столу Мориса.

– Так ты и есть, значит, сын нашего общего знакомого? – пробасил Тич, осматривая с ног до головы Мориса своим суровым взглядом, стараясь раскусить ребенка перед собой. – Присаживайся. – Мери и Ричард немного подвинулись, и Морис смог втиснуться между Тичем и Рид, прямо напротив Эдварда.

– Прибрались на корабле? – продолжил Джонсон, стараясь не реагировать на недобрые взгляды своих коллег.

– Да, все точно в таком же состоянии в каком передал мне отец. – ответил Морис ничего не страшась.

– Чего пришел?

– Хотел кое-что сказать. – чуть пододвинулся Палмер младший к столу и слегка перевалился за него. – После того как вы расправитесь с моим отцом, прошу все его имущество, деньги и дома предоставить в мое пользование. Все же я наследник и не хочу лишиться того, что мое по праву.

– По праву рождения? – произнес Эдварда, дабы внести ясности в намерения Мориса.

– Да, он сам, сознательно сделал меня. Так сильно хотел мальчика. Пусть получает.

– Ты хоть осознаешь, что не в том положении, чтобы что-то требовать? – отозвался Хорниголд.

– Осознаю… – проглотил самый тяжелый ком в своей жизни мальчишка с рыжими волосами.

– Ответь на один вопрос-ка. – Бен положил кулак на стол, сжал его, заставляя побелеть кожу на своих костяшках, и вновь бросил суровый взгляд на ребенка. – Чем обусловлено твое пренебрежение к Палмеру старшему?

– Хорошо. – спокойно, но через силу проговорил Морис и провел пальцами около бровей. – Ранее он служил Великобритании. Мы тогда все вместе, я, мама[2] и он, жили на северо-востоке Англии[3]. Я по натуре своей был мальчиком застенчивым и боязливым, этим и воспользовался. Ему было предложено отплыть в Вест-Индию, на защиту здешних территорий от нападков Испании. Он воодушевился и на радостях напился. Заявился в дом и принялся уговаривать мою мать. – чуть замешкался мальчишка, стараясь как можно быстрее убрать выступившие слезы. – Разговор не задался. Они перешли на повышенные тона, а я спрятался в шкафу в коридоре. Крики, крики и тут раздался глухой удар. Раскрылись двери и предстал передо мной отец со взглядом решительным, который я ни разу до этого не видел. Поднял меня пятилетнего на руки, и мы вместе покинули родной дом, больше никогда не возвращаясь. Я лишь мельком увидал ноги своей матери, судорожно сжимая ее брошь, что приносит удачу.

Палмер, ты собственноручно создал идеальное оружие, что лишит тебя жизни. Нет ничего смертоноснее человека, что жаждет мести за смерть своего любимого родителя.

– Чуть позже я уже догадался, что же тогда случилось. Будто в тумане я помню, что мы сели на огромный корабль, покинули порт и отправились сюда. По прибытии я изменился. Закрылся в себе, притих, перестав обучаться тем вещам, что продвигал отец. В один день, в один из его монологов, я заметил во взгляде его жалость. Перестал он видеть во мне достойного себе приемника, огородив меня от всевозможных угроз лишь для сохранения моей жизни. С теми солдатами, что меня оберегали, я сумел немного отпустить свои переживания и заговорить, впервые за пять лет. Я чуть поднатаскался в грамматике и в письме, но не более. – слегка сжимала молодая рука ту самую брошь в кармане, прося сил у своей матери. – Пять лет назад мы неожиданно покинули форт Великобритании. Целый год я сопровождал его в бесцельном плавании в море, но потом очутился в лагере Испанской армии. Толком ничего не понимая и никого не зная, я умудрился выпросить себе библиотеку, в которой и закрывался каждый день. Почти год назад очутился в вас на корабле, Эдвард, попутно выслушивая гордые россказни своего отца о вашем наказании. – кроткий взгляд бросил рыжий юноша на голубоглазого, стараясь понять его настроение. – При каждой встречи нотации и отсутствие возможности проявить свою свободу. Под таким гнетом я жил, под обещания сделать меня наследником его «империи», что вот-вот возникнет в этом море. За этот десяток лет здесь он изменился, одичал, начал походить на пиратов, что проклинал во время службы в Мидлсбро.

– Ты хочешь отомстить за смерть матери? – нарушил Джонсон молчание, что воцарилось после монолога ребенка.

– Не только. Он всегда говорил, что для достижения своих целей и мечтаний, нужно растаптывать чужие амбиции и желания вместе с их жизнями. – решительно ответил Морис. – Я хочу стать тем человеком, что обладает такой силой и влиянием, что способен двигать свои желания и идеи не раня других, а исцеляя их. Нельзя просто так рушить чужие жизни.

И сидят друг напротив друга воин света и рыцарь тьмы. Один желает исцелить этот мир своей силой, другой жаждет исполнения желаний своих сокровенных. На что будет способен этот тандем? Возможно Морис именно тот человек, чья наивность когда-то будет жизненно необходима Эдварду Джонсону. Но для этого нужно в думах оторвать Мориса от своего отца, перестав их сравнивать.

– Нам повезло встретиться. – продолжал говорить с улыбкой на лице капитан «Пандоры» и запрокинул голову, так что его взору открылось кристально чистое оранжевое небо.

– У меня есть еще просьба. – неведомо каких сил стоило рыжему мальчишке произнести этих слов, смотря на расслабленную фигуру.

– Слушаю. – Эдвард вернулся в привычное положение, чуть разминая затекшие плечи.

– Я бы хотел научиться фехтовать и драться. То, что я видел там, в каюте, меня поразило. Мне нужна сила. Я хочу ходить под вашим флагом, под вашими парусами, Эдвард. – Морис серьезно, как никогда, посмотрел на лицо голубоглазого.

Кроме него, человека, что, ухмыляясь, радовался внутри себя будущему приобретению, все сильно удивились.

– Ты хочешь быть пиратом? – произнесла боязливо Рид.

– Одумайся, парень, ты еще молод. – серьезным тоном отозвался и Джек.

И еще пара фраз, направленных на то, чтобы Морис передумал и отказался от своей идеи.

– Хорошо. – спокойно произнес Джонсон, ожидая ответной реакции. – Если хочешь силы, я тебе ее дам.

– Ты чего? Он еще молод, не стоит ломать парню жизнь. – быстро прошипела Мери и испепеляющим взглядом начала смотреть на чересчур спокойного брюнета.

– Сколько тебе? – не обращая внимания продолжил капитан.

– Двадцать[4].

– Мне двадцать два. – с широчайшей улыбкой произнес Эдвард.

– Тебе двадцать два? Я думал в районе тридцати. – удивленно проговорил Палмер младший.

– Почему же?

– Нет, ты молодо выглядишь, но ты дрался точно не на двадцать два.

– Жизнь так сложилась. Скажи лучше, сколько отцу твоему лет.

– Сорок пять будет в этом году.

– Ясно. – Эдвард вновь раскинулся на скамье и просто наслаждался хорошей погодой вместе со своим пернатым другом, который все же пропустил этот разговор через свои мысли и составил некое представление о происходящем.

– Ты чего совсем?! – Рид не стала терпеть, встала из-за стола и яростно посмотрела на ухмылку Эдварда, который как ей казалось, слышит, но не слушает ее мнение. – Он еще совсем молод. Ладно ты, может и занимался с самого детства фехтованием, но мне для достижения моего уровня – Мери интонацией выделила предпоследнее слово, как знак того, что Эдвард все же лучше ее умеет фехтовать. – мне понадобилось два года, непрерывных тренировок! Как видите, я жив[5], что не сказать о многих моих людях, которых убили, черт вас возьми! Они учились от силы полгода! Тем более Морис – наш козырь против Палмера. А если он случайно умрет!

– Да, Эдвард, чтобы мне научиться фехтовать как сейчас – начал Тич. – мне потребовалось два года на обучение, а дальше в битвах, по воле случая, мне удавалось выживать и одновременно оттачивать свои навыки. Морис и вправду может умереть.

– Да-да. – несуразным и неразборчивым звуком раздалось со всех сторон стола.

– Ха. – Эдвард, услышав все это лишь еще шире улыбнулся, и посмотрел на серьезные глаза Мориса, которые просто кричали, о том, чтобы взять его с собой. – Знаете, сколько я учился фехтовать, стрелять? – спокойно и размеренно начал Джонсон. – Два месяца, те два месяца которые плыл сюда. И вы хотите меня уверить, что научиться невозможно, за два месяца? Перед вами живое доказательство! – Эдвард сделал особый акцент на последнем слове и встал со скамьи вместе с Реем, который почувствовал решительность своего хозяина и для устрашения немного вытянул шею вверх. – Живое доказательство того, что неважно время обучения, важно лишь то, кто учит. Благо у меня был прекрасный учитель. Хиггс – безумец этих морей тоже поспособствовал росту моих навыков. Тем более юноша уже вырос, и пусть он сам решает, что ему делать, и где находиться. – Эдвард вышел из-за стола и встал рядом. – Джордж, найми команду. Пол, Чарльз, на корабль, проверьте все и приведите туда новых парней, если надо проведите воспитательную беседу, все объясните и введите в курс дела. Остальные делайте что хотите, но с сегодняшнего дня я заступаю на дежурство. Морис, сегодня в десять вечера на крыше казарм, жду для тренировки. В арсенале, скажи от меня и возьми две шпаги. Всем до встречи. – Джонсон подвел к виску указательный и средний палец и быстро отвел их в сторону.

И он с пернатым на плече спустился на землю и направился в сторону своего форта. Через несколько минут капитан уже собирал свои вещи в мешок, дабы перенести их на «Пандору», вновь туда, где они и должны быть. Он уже успел сложить книги, кроме одной, «О достоинстве преумножения наук» Френсиса Бекона. Рей же важно расхаживал по столу и все глядя то на полураскрытые двери из щели, которых светило солнце, то на Эдварда. Джонсон взялся за книгу и уселся в свое кресло, положив ноги на стол, на котором стоял Рей.

– Снова читать? – проговорил своим хриплым голосом Рей и вопросительно повернул голову.

– Да. А чего тебе?

– Что происходит? – продолжил задавать вопросы пернатый.

– Наступает новая глава в нашей жизни. Охотимся на Палмера, ты его помнить должен.

– Помню.

– А сын его, которого мы с собой прихватили, хочет помочь нам. Жаждет стать моим учеником.

– Ясно! Ты долго читать?

– Достаточно, до десяти вечера.

– Тогда я спать. – Рей перелетел на кровать и завалился на подушку, чуть нахохлившись.

Легкая улыбка и маленький смешок посетили молодого капитана. И вот уже без пяти десять, он достает свои часы и устремляет свой взор на циферблат.

– Уже пора. – поднялся на ноги юноша и положил почти прочитанную им книгу в мешок.

Он вышел из своего кабинета, стараясь не шуметь массивными дверьми. Луна уже воцарилась на небе, чайки вот-вот успокоятся, а холодный ветер только-только начал обдувать форт. Эдвард взобрался на крышу казарм и уставил свой взгляд на колыхающуюся гладь водного пространства, на немного бушующее море. Через несколько минут, на крышу еле-еле забрался Морис, держа в руках две стареньких шпаги.

– Приступим? – чуть отдышался рыжий и протянул своему учителю одну из шпаг.

– Самое время. – легкий кивок, взялся за рукоять шпаги молодой человек и отошел от своего ученика на пару метров.

[1] Согласно этикету в высших кругах, приступать к еде можно лишь тогда, когда всем принесли еду или напитки.

[2] Поли Палмер – мать Мориса и бывшая жена Дэвида. Обладает значением: «Горечь восстания».

[3] Родной город Мориса Мидлсбро.

[4] Морис Палмер родился в 1696 году первого февраля.

[5] Мери Рид довольно часто обращалась к себе с использованием местоимения «Он».