Текст книги "Восхождение на пустующий трон (СИ)"

Автор книги: Кирилл Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Без корабля? – уж было возмутился Чарльз, что был немного разочарован условиями.

– Зато в море. – радостно подхватил Пол, чуть тряся плечо своего друга.

– Согласны! – прокричал Рей, который спрыгнул в этот момент со шкафа и спикировал на стол.

Боже, а это создание Ада, когда умудрилось проникнуться пиратством? Сколько же еще интересного скрывается в тебе, пернатый?

– Займу место в администрации форта, а вы что хотите, то и делайте. – чуть поникшим голосом произнес молодой помещик, чуть разминая костяшки.

– Значит, идем к Тичу? – донеслось от Нортона, что уже схватился за дверную ручку.

– Да. – брюнет поднялся с кресла вместе с Реем на плече и вместе со своими товарищами вышел из своего кабинета и зашел в жилую комнату, в которой его послушно дожидался один из самых опасных людей этого моря.

[1] Иакова 1:12

[2] Чтобы спастись с острова Крит от раздраженного Миноса, мастер Дедал сделал для себя и сына крылья, скрепленные воском, и Дедал просил: «Не поднимайся слишком высоко; солнце растопит воск. Не лети слишком низко; морская вода попадет на перья, и они намокнут». Но уже во время перелета в Элладу Икар настолько увлекся полетом, что забыл наставление отца и поднялся очень высоко, подлетев слишком близко к Солнцу. Лучи Солнца растопили воск, Икар упал и утонул недалеко от острова Самос в море, которое и получило в этой части название Икарийского. Его тело, прибитое волнами к берегу, было похоронено Гераклом на маленьком островке Долиха, названном в его честь Икария

Глава 12: «Его Величество, Король Великобритании и Ирландии, Герцог Брауншвейг-Люнебругский и курфюрст Ганновера»

21 октября 1715 год. 14:00.

Легендарный пират расположился в одном из кресел перед горящим камином и ритмично постукивал пальцами по деревянному подлокотнику в ожидании своего товарища, что так сильно изменился.

– Оставьте нас. – донеслось из уст помещика, не оборачиваясь к своим людям.

– Но… – хотел было возразить владелец лесопилки, но был тут же прерван брюнетом.

– Нам нужно поговорить наедине. Идите. – молчание, легкие кивки и через мгновение все уже стояли в коридоре, послушно ожидая решения. – Рей, ты тоже. – пернатый грозно посмотрел на серьезное лицо своего хозяина, но все же отпустил его плечо и вылетел в коридор, умудрившись проскочить.

Двери закрылись, оставляя двух капитанов наедине. Джонсон подошел к горящему камину, развернул одно из кресел к своему собеседнику и уселся в него. Тич же, не обращая внимания на некую суету в действиях Эдварда, продолжил смотреть на пламя, которое сам недавно и развел.

– Так что вы решили? – спокойным тоном, но уже с неким безразличием проговорил Тич.

– Есть условие. – а вот все внимание юноши сейчас было как раз-таки устремленно на мужчину перед ним.

– Какое же? – все также продолжал Тич, заботясь лишь сейчас об одном.

– Я останусь в форте. А мои парни… Хочешь можешь взять их к себе, не хочешь – оставь под моим управлением. В форте они мне пригодятся.

– Славно.

– Не слышу радости в твоем тоне, десять минут назад ты был куда веселей.

– Я был под впечатлением, того что, наконец, нашел тебя, а теперь я вновь вернулся сознанием в свое обычное теперешнее состояние. – чуть лениво произнес Тич, чутка двигая кочергой горящее полено.

Что-то промычал молодой человек и посмотрел на пламя. Он повернулся вместе с креслом вновь к огню и начал наблюдать за ярко оранжевыми языками пламени. Секундная стрелка единственный предмет, который нарушал уже минутную гробовую тишину, что в этот момент никак не напрягала, а наоборот – успокаивала.

– Многое произошло за то время, пока я тут сидел, в изоляции. – проговорил Эдвард в надежде заставить Тича говорить.

– Это точно. Столько всего произошло, что у нас на душе, что в самом море. – многообещающее проговорил Тич, чуть поправляя манжеты своей темной рубахи.

– Расскажешь? И, наконец, объяснишь, почему ты в таком настроении?

– Да. Все началось с того дня, как ты уплыл на Майт. – начал великий пират придаваться воспоминаниям, чуть почесывая свою шею. – Мы начали восстанавливать Тортугу. Общими усилиями уже через две недели она была, как новая, особенно таверна. Уже тогда появились первые вопросы касаемо тебя. Но вспоминая твои слова, приходило осознание того, что твое путешествие за этим ублюдком вряд ли быстро закончиться. – закончила «Черная борода» и очень сильно прокашлялась, стуча себя кулаком в грудину. – Дальше начался Ад. Когда я проплывал в нескольких милях от Кингстона, на меня напал Дэвид. Я кое-как смог отбиться, благо он был один, без своих прихвостней. Но именно после этой стычки я осознал смысл твоих слов, тех самых: «Началась война.» Хотя очевидным это стало еще во время ваших «переговоров». Помнишь?

– Май, двадцатое число. – ответил молодой человек не задумываясь.

– После моей стычки с Палмером у меня появились первые сомнения на счет успеха твоей операции. Мы начали искать тебя, но частые нападения подопечных Дэвида, «Бриллиантовых шпаг», сильно затормозило этот процесс. Двадцать стычек за неделю. Пугающее число. Каждый день по три боя, что раз за разом выматывало нас. – тяжелый глубокий вздох разбавил темный рассказ великого пирата. – Где-то мы с легкостью выходили победителями, где-то со скрежетом в зубах. В Гаване я встретил твоих бывших товарищей по кораблю, Ричарда и Питера. От них я узнал, что Дэвид ополчился и на них, на «Золотую мантикору», и на «Бордовые паруса». Дэвид совсем озверел. – и вновь молчание, что позволило юноше начать собирать картину нынешней ситуации в море.

– Но к этому балу добавились и испанцы. – продолжил свой рассказ Эдвард старший. – Этим испанским шавкам стало по барабану, что творит Палмер. Чем же закрыл им глаза этот ублюдок? Марк и Ричард сейчас только и делают, что патрулируют свои владения. Да и мы тем же занимаемся.

– Были еще нападения на Тортугу? – и вернулся тот самый серьезный тон молодого помещика, что он затерял полгода назад.

– Хм. – чуть задумался собеседник, положа на свои густые чернильные усы загорелый палец. – Были попытки с его стороны, но благо пушки на стенах не подвели. Еще два раза эта псина пыталась нас укусить. Но ладно, вернемся к рассказу. Мы разделились на отряды, дабы охватить как можно больше наших территорий. И хорошо, что мы так поступили. Не сосчитать сколько раз я слышал о попытках этих блестящих ублюдков оторвать от кого-то кусок их земли. Но самое интересное – Палмер начал искать твою «Сокровищницу».

– Долго же он будет искать то, чего нет. – чуть усмехнулся капитан, вспоминая откровение Роджерса в тот день.

– А ты иди, объясни это ему. Видимо, он нашел в твоем кабинете два ключа и ту самую карту. И вот пытается завершить начатое тобою.

– Столько лет, а верит в сказки. А потери вы понесли, если не считать того дня?

– Да, много наших матросов полегло, у меня у самого пол команды ушло под воду. Как я еще-то жив остался? Диву даешься.

– Ясно. – между делом юноша обратил свое внимание на холод, что источал амулет на шее. – А на данный момент, что происходит в море? – спросил помещик спустя минуту молчания.

– «Затишье» я бы сказал. Последняя вооруженная стычка с кораблями «Шпаг» была неделю назад, но тогда мы никого не потеряли, но и не потопили. Так, собственно, и шла вся война – потерь серди кораблей почти не было. Мы сейчас через день общаемся с «Мантикорой» и с «Парусами», составляя план дальнейших действий. Вейн и Рекхем охраняют наши восточные границы, Мери – воды вокруг Кингстона, а Бен, как самый хитрый и способный из них, – южную границу.

– А ты собственно, чем занимался до этого дня? – прервал Эдвард ход мыслей своего друга.

– Я, как Марк и Ричард, охранял Нассау. Место, которое Палмер ненавидит еще сильнее, чем тебя, Эдвард. И во всем этом кризисе Нассау расцветает. Там зародился новый «оплот надежды». Пристанище для таких, как мы. Не зародился, подправлю себя, а заново расцвел.

– Подожди. Я не понимаю основной цели этого подонка. Ну, ищешь ты «Сокровищницу» – ладно. Ну, позарился ты на земли других – ладно. Но на кой черт тебе Нассау? Пристанище для таких, как и ты… Или? – задался и сам, Эдвард, вопросом и ввел в секундное замешательство Тича.

– Мы уже ни в чем не уверены, знаешь. Слишком много кораблей ходит под его флагом, а солдатня все молчит. Слишком странно это все.

– Вроде все не так плачевно, как мне казалось. Почему же ты в таком поникшем настроении?

– Ты хоть и изменился внешне, но все остался таким же пацаном, который лезет вперед. – с улыбкой проговорил Тич, повернув голову к Джонсону, и сразу же повернул ее обратно.

– Не правда. – утвердительно проговорил молодой помещик и откинулся на спинку. – Если ты хотел продолжить свою мысль, то прошу заканчивая.

– Вчера, поздно вечером, я заплыл в порт Гаваны, набрать еды, воды и пуль. Стандартная процедура, ты знаешь. И вот, когда я выходил из очередной лавки, ко мне подошел красный мундир, английский солдат. Он, озираясь по сторонам и держа в руках старую потертую сумку, заговорил со мной. «Тич? Эдвард Тич?» – первое, что проговорил он. Я ответил: «Да, кто спрашивает?». Он еще раз осмотрелся. – слегка поерзал на месте Тич, расправляя свои плечи. – Да, неспокойный городок ночью, все то же беззаконие, но тогда вчера все было на удивление тихо. И, наконец, он проговорил: «Не задавайте вопросов. Вам посылка. Никто об этом знать не должен. А то высока вероятность, что ваша прекрасная жизнь прервется так же быстро, как и началась. Никому ни слова. Как узнаете, что там внутри, сожгите и сумку, и ее содержимое.» Я только-только хотел научить его манерам общения со старшими, а он… Улизнул, да настолько быстро, что я диву начал даваться, откуда такие способные люди на попечении этих захудалых структур.

– Что было в этой загадочной сумке?

– Дослушай. – грозный взгляд упал на юношу, что посмел перебить великого пирата. – Я вернулся к себе в каюту, никому не показывая эту самую сумку, раскрыл ее и обнаружил внутри только письмо.

– Письмо? – приподнял брови помещик, ожидая более интересную вещь.

– Да, но не простое письмо. С одним из самых влиятельных гербов этого мира на данный момент – герб Ганноверской семьи. А как ты знаешь, именно она сейчас у власти. – следующие слова Тич произнес так помпезно, как только мог. – Первый представитель этой династии взошел на трон – Георг Первый.

Ганноверская династия, что будет управлять Великобританией следующие два века неожиданно для всех отправляет письмо бывшему каперу. Династия, что воспитала шесть королей островного государства, хочет провести переговоры с самым опасным ублюдком в этом море?

– Да, знаю. Письмо от самого короля… – хотел было усмехнуться гордости, что высказывал Тич, но не посмел. – Я думал, он сосредоточен на нашем уничтожении. Что в письме?

– Я не читал. Мне нужен был ты, ведь если я еще в здравом уме и доброй памяти, речь пойдет об одном рыжем ублюдке. Тебе я верю больше, чем Бену и остальным. Уж слишком мы с тобой похожи, пацан. – проговорив эти слова, Тич заметил легкое кивание головы молодого помещика.

Легендарный пират расстегнул верхние пуговицы своего черного, уже немного потертого, плаща, засунул руку во внутренний карман и достал уже чутка пожелтевший конверт. Эдвард взял из рук Тича письмо, посмотрел на печать Ганноверской династии, потер ее большим пальцем и раскрыл письмо. Юноша аккуратно достал из конверта немного пожелтевший листок, развернул его и немного пробежался глазами по строчкам. Аккуратный и каллиграфический подчерк, который был свойственен для приближенных короля и его самого, подтверждал самые смелые догадки двух пиратов. Чуть прокашлялся юноша и начал зачитывать королевское письмо вслух, едва уловимо для Тича.

«Уважаемый, Эдвард Тич, так же известный, как Черная Борода.

Я от лица всего королевского рода, Великобритании и всех английских моряков вынужден вас попросить об одной услуге, за которую в будущем Я, Его Величество, окажу свою милость. Как мне известно вы, Эдвард Тич – глава пиратского союза «Черный череп». При данных обстоятельствах я вынужден закрыть глаза на ваши зверства и действия, что направлены на подрыв веры людей в Великобританию. Но об этом позже.

Вернемся к услуге, что вы обязательно должны оказать для своей Родины. Как вы знаете, в карибском море орудует еще одна группировка пиратов, «Бриллиантовые шпаги». Мои люди, что занимаются данным регионом донесли мне одну очень важную и интересную весть. Глава этого объединения не совсем независим. Раньше, может быть, Дэвид Палмер и был «настоящим пиратом», что вырос в пригороде Саутгемптона. Но сейчас этот человек, лишь послушная шавка Испанского королевства, в частности личный прихвостень Филиппа Пятого, ранее известного вам, как Филипп Герцог Анжуйский, что стал королем лишь с подачки своего бездетного двоюродного деда, Карла Второго Околдованного.

Для Великобритании было бы лучше, если бы Дэвид Палмер пропал без вести в этом неспокойном регионе. Для меня, как для государя Великобритании, как для государя вашей родины, противна лишь одна мысль о том, что испанцы подчинят себе многообещающий регион.

В несвойственной для меня манере, Тич, я признаюсь. Мне и моей династии все равно на то, что произойдет с вами и с вашим «обществом». Но потерять эти земли, а точнее свои колонии в этом регионе я не готов. Но раз сейчас вы не под моей юрисдикцией и считаете себя «свободным», я могу обойтись лишь просьбой. Поэтому я прошу лично вас, Тич, убить Палмера и уничтожить «Бриллиантовые шпаги».

По моим донесениям о нынешней обстановке в море могу сделать вывод лишь о том, что данная задача является непомерно сложной. Но поверьте, награда будет соответствующей. Сейчас я могу пообещать немного, но даже это для вас будет полезно. Как только Палмер будет уничтожен военные корабли Великобритании перестанут охотиться за вами, если вы сами, конечно, не на падете на них. И еще, когда вы вернетесь в Великобританию, предоставлю для каждого капитана вашего союза приличный дом, с небольшим количеством подъемных. На данный момент это все, что я могу пообещать. После ликвидации Дэвида возможен разговор о увеличении награды за ваши действия. Надеюсь вы понимаете, что ко всему прочему вам и вашим людям будет дарованная моя милость.

Мелочи мы обсудим через четыре месяца. Я лично приплыву на карибские острова и доберусь до вашего форта, до знаменитого острова Тортуги. О моей поездке, как и об этом письме, знают лишь десяток человек, в которых я безоговорочно уверен. Настоятельно рекомендую и вам посвятить в это дело лишь тех людей, в которых уверены. В случае раскрытия деталей данного письма, соглашение считать аннулированным.

Его Величество, Король Великобритании и Ирландии, Герцог Брауншвейг-Люнебругский и курфюрст Ганновера»

– И подпись. – проговорил Эдвард и опустил руку с письмом на подлокотник. – Ни даты, ни точного дня прибытия.

– Как и говорили. – начал Тич, обдумывая в голове все изложенное. – С трудом Георг Первый изъясняется на английском. Рожденный в Священной Римской империи, получивший свои права на британскую корону благодаря своей матери[1], а также акту о престолонаследии[2], решился на демонстрацию силы. Неспокойные времена сейчас у власти. – чуть намотал свои густые усы на палец и продолжил. – Забавно. Про тебя он даже не заикнулся. Хотя я бы тоже не поверил, что юноша чутка за двадцать – лидер «Черного черепа». – закончил свою мысль мужчина, смотря до сих пор на языки пламени, играющие в камине.

– У нас выпрашивает услугу сам Король?

– Согласен, странно. Ведь сейчас в самом разгаре якобинский вопрос.

– Расскажешь поподробнее?

– Да, Эдвард. – лишь покачал головой на необразованность и на неосведомленность юноши перед собой мужчина в рассвете своих лет. – Ну, слушай тогда. В этом году в Англии вспыхнуло восстание якобитов[3], что желают видеть на престоле брата покойной Анны, католика Якова Джеймса Стюарта. Пусть правящие круги Британии не любили короля-немца, Георга, но все же не хотели, чтобы трон занимал профранцузкий католик из Стюартов. Как говорят, восстание скоро подавят, но данный вопрос – это вопрос внутренней политики, которой, как известно, Георг не сильно утруждает себя, отдав всю внутреннюю политику на откуп кабинета министров, в котором стремительно набирает популярность, некий Роберт Уолполл.

– А ты не плохо подкован в этом вопросе.

– Совет на будущее, Эдвард. Любые войны, перемирия и изменения внутри страны всегда можно предугадать хотя бы за полгода, если чуть углубиться в обстановку внутри дворца. Так вот. – вернулся к своей мысли Тич. – Георг хочет проявить себя, как человека способного на великие дела, уняв конфликт в Вест-Индии, параллельно с этим отбить эти земли от Испании. Вот зачем ему мы. Если подарит нам амнистию, то ликвидирует две больших пиратских группировки в этом море, не замарав руки. Сам ли придумал, или Уолполл подсказал – не важно.

– А ты сам, что думаешь по этому поводу? – интересно стало и Джонсону после того, как Тич раскрылся для него в этом свете.

– Что думаю? Нам все равно нужна голова Палмера, и выполнение этого контракта во время достижения нашей цели будет приятным бонусом для всех нас. К тому же Дэвид не бессмертен же.

– Ясно.

– Да не волнуйся ты, король приплывет через четыре месяца, и уже тогда мы все обговорим в деталях. Будем с тобой вдвоем вести беседу. Тяжело говорит, но остальных я бы не уведомлял. Не весть, что натворят. Тем более при такой важной персоне поведение должно быть подобающее. А Джек с Мери явно выделяются в этом. Вейн же чересчур беспокойный в последнее время. А Бен… Человек, что иногда сам себе не доверяет. Вряд ли довериться Георгу.

– А пока что мы будем делать? – наконец и Эдварда за столь долгое время начало волновать судьба этого моря.

– Защищаться. Больше мы ничего не можем сделать.

– Ясно. – юноша оторвал от письма тут часть, где была подпись и обращение короля. – Будет гарантом выступать. – свернул этот листок и засунул в карман своих штанов.

– Письмо сожги.

– Я знаю. – аккуратно сложил письмо, положил его обратно в пожелтевший конверт, поднялся с кресла и швырнул конверт в огонь.

Через секунду его объяло пламя, а еще через полминуты письмо сгорело до тла.

– Красиво. – задумчиво произнес Тич фокусируясь на горящей бумаге.

– Согласен. Как думаешь, правда ли все это? – искал молодой человек подтверждения своих самых смелых желаний в опытном товарище.

– Я-то откуда знаю? – впервые за весь разговор расслабился Тич. – Тут еще не известно, кто кому больше нужен. Мы Королю или Король нам. Пусть сейчас у нас есть все вот это. – мужчина поднял руки и немного развел их в сторону, демонстрируя Эдварду эту великолепную комнату, этот великолепный остров. – Но что будет с нами завтра?

– Думаешь нам нужна страховка? И для этого якшаться с власть имущими?

– В этом твоя проблема, Эдвард. Ты же осознаешь масштабы проблемы. Как бы сильно мы не разрослись, нас неминуемо ждет суд по возвращении. Не здесь же нам проживать свою жизнь. Нет здесь ни черта, и ни черта не будет. Мы здесь словно кочевники, что вытопчут всю зелень и вернуться домой. А чтобы нам благополучно жить в Англии нужна страховка. И нет лучшей страховки, чем договоренность с монархом. Эдвард, запомни. – уткнулся грубый указательный палец в лоб молодого помещика. – Всяк человек может быть тебе полезен, а власть имущие тем более. Не сжигай мосты и не веди себя, будто подонок, с ними.

– Предлагаешь мне прогибаться?

– Боже мой. – схватил одной рукой Тич за свою лохматую голову. – Нет. Я говорю тебе поменять порядок своих действий. Сначала думай о выгоде, что способно принести взаимоотношения с определенным человек, потом уже делай, что хочешь. Сейчас как раз тот случай, когда мы с тобой должны засунуть свою гордость по глубже и выяснить детали у Георга.

– А толку от этих договоренностей, если мы можем не дожить?

– Ха-ха-ха. – наиграно засмеялся пират. – Неужели это тот самый Эдвард, что все время рвался вперед и даже не задумывался о возможной смерти?

– Люди меняются.

– Вот именно. Меняйся или умри. Таков закон природы. Вернемся к тебе. Совсем не та одежда, которую ты обычно носил, да и на лице было волос поменьше. Я ничего не хочу сказать, но тебе не идут длинные волосы. – отстаивал свой образ у мальчишки Тич.

– Я перестал обращать внимание на такие мелочи, как длина волос. Тем более дело мое, мне и так комфортно было.

– Так я тебя и не осуждаю. Посмотри на мою бороду, думаешь, мне есть дело до этих мелочей. Но знаешь, теперь эта борода – моя отличительная черта.

– Это точно.

– Ладно, заговорились мы. Давай иди, собирай вещи. Я тебя здесь подожду.

– Мне только одежду и захватить. – помещик поднялся с кресла и направился в сторону дверей.

– Рея прихвати. Забавный попугай. Мне нравиться.

– Это, само собой. – и закрылись двери жилой комнаты в этот момент. – Этот пернатый всем по душе. – прошептал вдогонку молодой человек.

Он подошел к дверям, что вели в его спальню, раскрыл их, зашел внутрь комнаты и подошел к сундуку. Легким движением руки юноша открыл сундук, сунул руку в гору своей одежды и начал нащупывать дно сундука в надежде найти большой мешок, который не так давно привез ему Генри. Случайно он нащупал давно забытый им ключ. Именно тот ключ, на который он и закрыл свое прошлое. Эдвард достал его, швырнул на кровать и вновь засунул руку в одежду и, наконец, достал пустой мешок. Он развернул его и положил на кровать. Джонсон, не спеша, повторно складывая каждый предмет своего обновленного гардероба, укладывал в мешок. С вещами в сундуке он расправился довольно быстро. А других вещей у него и не было, кроме тех, что хранились в шкафу. Мешок-то уже вырос в высоту на целый метр, а забит был всего наполовину.

Джонсон суетясь вышел из своей спальни, зашел в библиотеку и взял три своих самых любимых книг: «Искусство войны» Сунь-цзы[4], «Основы философии» Томаса Гоббса[5] и «О достоинстве преумножения наук» Фрэнсиса Бекона[6]. Он взял их в охапку и вышел из библиотеки, стараясь не врезаться в дверной косяк. Рея, на удивление, нигде не наблюдалось. Неужто вместе с остальными проявил тактичность и покинул особняк.

Бывший пират, а в будущем – администратор форта, вернулся к себе в спальню, сложил книги в мешок и уселся на кровать. Его рука случайно упала на ключ, о котором уже и позабыл. Пальцы сомкнулись, и ключ оказался около лица своего хозяина. В этот момент в спальню входит Тич, что по-видимому устал ждать.

– Ты что тут рассиживаешь, собрался, значит, уже? Я слышал, как ты проходил по коридору вот и вышел проверить тебя.

Эдвард все смотрел на ключ и лишь через несколько секунд повернул свою голову в сторону возмущающегося Тича.

– Что думаешь? Взять ли мне с собой в форт мои старые вещи, связанные с днями минувшими?

– Ты имеешь в виду свою пиратскую робу? Да, бери. На память хотя бы. Да и оружие свое возьми. Как я слышал у тебя одни из самых легких и прочных шпаг в этом море.

– Эх, ладно. – юноша будто по указке отца встал с кровати, подошел к шкафу и вставил в него ключ.

Двери раскрылись, и Эдвард медленно достал из шкафа свой плащ, рубаху, штаны с ремнем, ввернулся к мешку и сложил все в него. Сразу же он вернулся за сапогами и поднял вместе с ними и трубку Тоби, что тогда забрал. Фригольдер выпрямил спину и замер, смотря на артефакт из своей прошлой жизни.

– А, трубка твоего матроса? Видал я у него однажды ее. Тоже оставь на память в честь хорошего человека.

Эдвард посмотрел на Тича и незаметно для многих кивнул. Он вернулся к мешку и положил в него сапоги и трубку. В голове пронеслась мысль: «Тич даже не зная Тоби лично, умудрился его запомнить.» Брюнет вновь вернулся к шкафу, теперь уже в последний раз, нагнулся, взял пистолеты, шпаги в ножнах и мешок с ножами. На всех этих вещах уже скопилось достаточно пыли, что так и норовила попасть прямо в нос молодому человеку.

– Тич, будь добр понеси мои шпаги. Мне некуда их девать.

– Хорошо. – послушно мужчина взял из рук Эдварда ножны с вдетыми в них шпагами и слегка их рассмотрел.

Помещик сложил теперь уже все свои вещи в мешок, завязал его и вскинул себе на спину.

– Ну, что пошли?

– Пойдем. – Тич уперся плечом в раскрытую дверь и вышел в коридор вместе со своим молодым товарищем.

[1] Принцесса София Ганноверская, внучка Якова Первого. Родственница великого королевского рода Стюартов, из которого была предыдущая королева Анна Стюарт (Годы правления: 6 февраля 1665 год – 1 августа 1714 год).

[2] Акт о престолонаследии был принят английским парламентом в 1701 году. Согласно которому, престолы Англии и Шотландии не могли занимать католики. Тем самым принцесса София Ганноверская оказалась ближайшей протестантской родственницей дома Стюартов.

[3] Восстание якобитов было подавлено в первом квартале 1716 года. 14 мая 1716 года Генри Оксбург был казнен в Тайберне через повешение, потрошение и четвертование. Закон о возмещении ущерба, принятый в июле 1717 года, предполагал помилование для всех мятежников, за исключением клана Мак-Грегоров.

[4]Сунь-цзы – великий китайский стратег и мыслитель, живший в VI до нашей эры. Автор знаменитого трактата о военной стратегии «Искусство войны». Он отмечает, что «война – это как огонь, люди, которые не сложат оружия, погибнут от собственного оружия».

[5]Томас Гоббс – английский философ, один из основателей современной политической философии, теории общественного договора и теории государственного суверенитета. Известен идеями, получившими распространение в таких дисциплинах, как этика, теология, физика, геометрия и история.

[6]Фрэнсис Бекон – английский философ, историк, публицист, государственный деятель, основоположник эмпиризма и английского материализма.