Текст книги "Том 21. Кто убил доктора Секса?"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

– Эй, привет, Мэнни!

Он замер в полусогнутом положении, и его увеличенные крупными линзами глаза стали в отчаянии и недоумении бегать за стеклами очков.

– В чем дело, мистер Крюгер? – с любопытством вопросила рыжеволосая. – У вас застряло что-то в ширинке?

– Только выкроишь, наконец, время, чтобы уединиться от всех, – злобно проворчал Мэнни, – и вот тебе на – Рик Холман тут как тут!

– Я не буду лезть в твою частную жизнь, Мэнни, – поспешил я его успокоить. – Просто посижу здесь тихонечко, чтобы было слышно каждое ваше слово.

Он выпрямился, схватил свою спутницу за руку и направился к моей банкетке. Я одарил даму широкой улыбкой, она села рядом со мной, и я представился.

Она одарила меня ответной улыбкой, неторопливой и знойной.

– Привет. Я – Лиз Муди.

– Которая, как ни странно, является моей новой секретаршей, – сообщил Мэнни. – У нас на студии был чертовски тяжелый день, и я подумал, что по меньшей мере выпивку за мой счет она заслужила.

– Мистер Крюгер – такой милый босс, – затаив дыхание, призналась Лиз шепотом.

Студия «Стеллар» – самая скромная среди «гигантов», и Мэнни – ее директор по рекламе. Еще о нем было известно, что он снимал секретарш с работы быстрее, чем Де Милль – свои киноэпопеи. Обычно они пребывали на службе не более двух месяцев, после чего шли своей дорогой. Я всегда считал, что это каким-то образом связано с маниакально-депрессивной натурой Мэнни.

– Почему ты шпионишь за мной, Рик? – спросил он с места в карьер.

– Это ты шпионишь за мной, – сказал я. – Кто первым зашел в этот бар?

Он все еще размышлял над моими словами, когда к нашему столику подошел официант.

– Мне порцию «Харви Болбэнгера», – сказала ему Лиз Муди.

– «Уолбэнгер», – поправил ее Мэнни.

– Ну, я думаю, мне не так уж обязательно это знать. – Неожиданно она глупо захихикала. – Я хотела сказать, поскольку я – девушка и все такое.

От этих слов Мэнни передернуло, и он велел официанту принести ему то же самое.

– Вы в кинобизнесе, Рик? – поинтересовалась рыжеволосая.

– Он – мерзкий сыщик, вот он кто, – выпалил Мэнни.

– Частный детектив? – Ее глаза расширились от удивления. – Ух ты! И у вас есть собственный сериал и все такое?

Я решил, что меня разыгрывают. Мэнни сверлил меня взглядом так, что мне показалось, будто он хочет загипнотизировать меня до смерти.

– Ты в последнее время ничего не слышал о Дуэйне Ларсене? – спросил я как бы между прочим.

Он подозрительно уставился на меня:

– А что я должен был слышать о Дуэйне Ларсене?

– Судя по всему, это всего лишь слухи.

– Какие слухи?

Чем больше ложь, тем скорее Мэнни в нее поверит, подумал я и сказал:

– Я слышал, что «Стеллар» собирается подписать с ним контракт на съемку в римейке «Горбуна из собора Нотр-Дам». В роли старого Лоутона.

– Но он же не умеет играть! – Лицо Мэнни исказилось от гнева. – Он же не способен играть даже в этих телевизионных вестернах!

Я пожал плечами:

– Как я и сказал, возможно, это всего лишь слухи.

– Никто на студии ничего мне больше не говорит, – пробормотал он. – Может быть, им стыдно говорить мне об этом. И им действительно должно быть стыдно! Дуэйн Ларсен в роли горбуна из собора Нотр-Дам?! Наверное, он думает, что это история о каком-нибудь футболисте!

В этот момент в бар вошла Элисон Вейл. Она задержалась на мгновение у входа, чтобы окинуть взглядом присутствующих, затем направилась через весь зал в другой конец бара к свободному столику. Действительно, она слегка постарела, но выглядела по-прежнему шикарно. У нее были прямые гладкие волосы до плеч, на которых сейчас играли блики света. Хотя лицо ее немного пополнело, широкие скулы скрывали эту полноту. На ней было элегантное маленькое черное платьице, которое ненавязчиво подчеркивало достоинства ее пышных форм, которые и сейчас, когда она грациозно шествовала через зал, выглядели такими же крепкими, как и прежде. Мэнни повернул голову, чтобы проследить за моим взглядом, и буквально обомлел.

– Послушай! – воскликнул он трепетным голосом. – Да это же Элисон Вейл!

– Элисон кто? – спросил я как бы между прочим.

– Элисон Вейл. Она только что снялась у нас в эпизоде киноэпопеи, где снимаются еще пять звезд.

Я еще раз оглянулся и увидел парня, направлявшегося к ее столику. Ему было около сорока, и для своего возраста он выглядел излишне тучным. Пряди рыжих волос сдали свои позиции и отступили почти на середину головы, и лысина была изрядно усыпана веснушками. Густые моржовые усы делали его похожим на отставного дуэлянта. Его неопрятный костюм тоже не заслуживал хотя бы снисходительной похвалы. Он шел с толстой сигарой, зажатой между пальцами правой руки, и обильно потел. Да он и не мог не потеть, поскольку его вес явно превышал норму этак фунтов на тридцать, и все же при таких огромных габаритах он мог похвастать могучими мышцами.

– Наверное, мне надо пойти поздороваться? – Несколько секунд Мэнни сидел с озабоченным видом. – Я ведь не кто-нибудь, а директор по рекламе на студии «Стеллар», и мне самому решать, кому засвидетельствовать почтение и «махнуть флажком», а кому нет, правда?

– Ух ты! – Рыжеволосая была поражена. – Я и не знала, что у каждой студии есть свой собственный флажок.

Мэнни поднялся из-за стола, расправил свои узкие плечики и уверенным шагом направился в противоположный конец зала.

– У тебя несоответствующий для этого цвет волос, – сказал я рыжеволосой.

– Для чего?

– Необходимо быть блондинкой, – сказал я, – это традиционно. Никто не верит, что рыжеволосые глупы.

– Мистер Крюгер уволил свою предыдущую секретаршу, потому что решил, будто она слишком умная, – призналась Лиз Муди. – Поэтому я притворяюсь такой, какой он хочет меня видеть. Все мозги отшибает, когда сидишь целыми днями в машинописном бюро.

– Если хотите, можете заглянуть ко мне домой и для разнообразия остаться на ночь, – сказал я великодушно. – Это вас развлечет, и обстановку поменяете.

– Ну уж! – сказала она холодным тоном.

– Признаюсь, сморозил глупость, – извинился я. – Мне не следовало забывать, что вы, весьма вероятно, и так счастливо проводите ночи у себя дома в обществе вашего бионического петушка.

Ее лицо на мгновение окаменело, затем она залилась громким хохотом.

Потом вернулся Мэнни с огненно-красным лицом. Он плюхнулся на свое место и сделал один быстрый, но большой глоток из бокала.

– Этот бандит, который с ней, велел мне убираться, – сказал он, едва переводя дыхание. – Мне, директору по рекламе студии «Стеллар»!

– Не может быть! – негодующе воскликнул я, а рыжеволосая тихо заскулила.

– Я подошел и вежливо поздоровался с мисс Вейл, – продолжал Мэнни дрожащим от волнения голосом, – и прежде, чем она успела мне ответить, этот бандит говорит мне, что ее зовут Глория Ла Верн и она не станет плясать под мою дудку только потому, что я – хозяин этой проклятой студии. Потом он сказал, чтобы мной через секунду там и не пахло, иначе он вырвет мне руки и запихнет их мне в глотку!

– Так, может быть, это и есть Глория Ла Верн или кто-то еще? – предположил я.

– Это Элисон Вейл, – заорал Мэнни. – И какого дьявола она связалась с бандитом?

– Ты правда хочешь это выяснить? – осторожно осведомился я.

– С какой стати я стал бы орать во все горло, если бы не хотел? – выпалил он, недоуменно глядя на меня.

Я встал и направился к столику, где сидели белокурая леди и «отставной дуэлянт». Элисон Вейл подняла глаза и посмотрела сквозь меня так, как умеют смотреть только настоящие леди. Ее собеседнику я улыбнулся тепло и по-дружески.

– Какого дьявола тебе нужно? – спросил он хриплым голосом.

– Я к вам по поручению своего друга, вон того коротышки. – Я указал рукой в сторону Мэнни. – Он хочет знать, что у такой красавицы, как мисс Вейл, общего с таким бандитом, как вы.

– Он – что?

– Он также хотел бы выпить с вами. – Я взял со стола его бокал и неторопливо вылил содержимое на фасад его мятого костюма.

Он оттолкнул от себя стол и начал вставать на ноги. Я терпеливо выждал момент, когда он пребывал еще в полусогнутом положении, на полпути, и был совершенно беззащитным. Тут-то я и ударил его прямо между глаз, вложив в удар всю свою силу. Он повалился спиной на банкетку, глаза пустые, голова бессильно повисла набок. Из глубины души Элисон Вейл вырвался слабый стон, и она со страхом взглянула на меня.

– Извините, мисс Ла Верн, – вежливо произнес я. – Вы ведь – Глория Ла Верн, не так ли? Кажется, что-то про вас я где-то слышал.

Ее лицо утратило свой привычный цвет, она вскочила на ноги и быстрым шагом направилась к выходу. Парочка официантов стремительно приближалась к столику. Боковым зрением я видел, как Мэнни и Лиз Муди храбро готовились к побегу из бара. К тому времени, когда официанты оказались рядом, у меня в руках уже был наготове бумажник.

– Ему не следовало называть меня так, как он меня назвал, – сказал я, доставая из бумажника парочку двадцаток и бросая их на стол. – Я думаю, этого хватит?

– Конечно, – поспешно ответил ближайший ко мне официант сразу после того, как двадцатки исчезли у него в кармане. – Но вы уходите прямо сейчас?

Я достал из бумажника свою визитную карточку и осторожно засунул ее в оттопыренный карман «дуэлянта».

– На всякий случай. Вдруг он захочет обратиться в суд или предпринять еще что-то, – объяснил я и зашагал к выходу.

Глава 2

Никто не ждал меня у выхода из бара, и это меня ничуть не удивило. Я забрал машину со стоянки, находившейся через два дома от бара, и неторопливо поехал к каньону Бенедикт. Частная дорога делала крутой поворот. Проезд по ней был перекрыт шлагбаумом из металлической сетки. Там же был расположен пост охраны. Классический образчик того, как богачи на практике пользуются своими демократическими правами. В караульном помещении несли службу двое частных охранников. Оба в форменной одежде. Я остановил машину перед шлагбаумом и вышел из нее. И только после этого один из них соблаговолил покинуть пост и подойти ко мне, чтобы выяснить, что, черт побери, мне здесь нужно.

– Это частная дорога, – сообщил он коротко. – Вас должны либо знать здесь в лицо, либо у вас должен быть пропуск.

– Я хотел бы повидать Дуэйна Ларсена, – сказал я.

– Никого вы здесь не повидаете без пропуска.

– Может быть, вы могли бы позвонить ему и замолвить обо мне словечко, – не унимался я. – Меня зовут Рик Холман. Скажите ему – я по поводу его бывшей жены, Элисон Вейл.

– Вы что, шутите?

– Двадцать долларов.

– Мистеру Ларсену, возможно, не понравится, что его беспокоят в данную минуту, – сказал он.

– Тридцать?

– За пятьдесят я бы рискнул похлопотать за вас.

– Согласен. Я как раз собирался назвать эту сумму.

– Ладно.

Он подошел вплотную к заграждению и протянул руку над сеткой. Я вручил ему деньги и стал наблюдать, как он возвращается на пост и снимает телефонную трубку. Его напарник все это время неотрывно следил за каждым моим движением, и у меня возникло ощущение, будто я – один из боевиков какой-нибудь городской банды с парочкой гранат за пазухой. Солнце начало закатываться за горизонт, и небо над пеленой смога сделалось замечательно чистым. Где-то внутри этой огороженной территории с остервенением лаяла пара собак – определенно либо доберманы, либо немецкие овчарки. Я невольно подумал: зачем тогда быть таким богатым? Тут мой охранник снова подошел к забору.

– Он вас примет, – сказал он слегка обескураженным голосом. – Отсюда – пятый дом. По пути нигде не останавливаться.

Я вновь сел в машину и завел мотор. Охранник махнул напарнику рукой, и сетчатый шлагбаум поднялся. Я ехал по дороге, считая дома, пока не добрался до пятого. Дом был большой, с комнатами, расположенными на разных уровнях, и с видом на долину, простиравшуюся внизу. Рядом располагался гараж на четыре машины и плавательный бассейн с верандой в гавайском стиле. Пока я припарковывал машину, над бассейном вспыхнули прожектора, посылая мне своего рода световое приветствие. Затем парадная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина. Я вылез из машины и направился к нему.

Дуэйну Ларсену, должно быть, было уже за сорок, хотя его жесткие густые белокурые волосы, казалось, совсем не поредели. Безобразное и в то же время дружелюбное лицо служило его «торговой маркой». Сломанный нос, глубокий шрам на левой щеке и унылый взгляд холодных голубых глаз – все это были бесценные слагаемые его «торговой марки». Пусть кто-нибудь только попробует освистать такого актера, как Дуэйн Ларсен, и он тотчас же пожалеет о том, что умеет свистеть. Да! Можно не сомневаться, что нечестивец свое получит! Ларсен был около шести футов ростом, но казался ниже из-за непомерно широких плеч и огромного объема грудной клетки. Живот слегка нависал над пряжкой ремня, но, как я заметил, важность и самодовольство его походки и манер со временем не изменились.

– Вы – Холман. – Его голос был похож на глухое рычание. – Привет.

Моя кисть утонула в его правой ладони, и я почувствовал, как немеют у меня пальцы, – и это всего лишь обычное рукопожатие.

– Пошли в дом, – сказал он.

Я вошел в дом следом за ним и оказался в просторной гостиной, где все сияло чистотой и свежестью, будто только что сошло сюда с цветных страниц журнала «Домоводство». Единственным, что нарушало гармонию вещей в комнате, была девушка, стоявшая облокотившись на стойку бара.

Она была высокого роста, с длинными прямыми черными волосами, ниспадавшими на плечи. Что касается лица, то бросались в глаза две характерные его детали: открытый взгляд и большой рот с заметно выступающей вперед нижней губой. Она была абсолютно голой, если не считать босоножек на высоком каблуке и белых кружевных трусиков бикини. Полные и упругие груди с большими, слегка набухшими коралловыми сосками. Трусики плотно облегали округлости ее попки и четко акцентировали разрез ягодиц.

– Выпить хотите? – спросил Ларсен.

– Бурбон со льдом, если можно, – сказал я.

Девушка быстро приготовила мой любимый напиток и с бокалом в руке направилась через всю комнату ко мне; ее груди подпрыгивали при каждом шаге. Принимая бокал, я поблагодарил ее, и она сдержанно улыбнулась мне в ответ.

– Предстоит мужской разговор, Джулия, – сказал Ларсен. – Ты не свалишь отсюда ненадолго?

– Конечно, – согласилась девушка.

Когда она выходила из комнаты, я задержал на мгновение взгляд на ее упругой попке, и Ларсен с пониманием улыбнулся мне:

– У Ларсена только фирменный товар. По крайней мере, одна такая непременно находится в моем доме, днем и ночью. Никогда не знаешь, когда вдруг приспичит.

– Атрибут имиджа, – заметил я.

Он поморщился.

– Только не надо мне этого дерьма, Холман. Я делаю то, что хочу и когда хочу, а все остальные могут идти на…

– Вы не пьете? – спросил я.

– Я сейчас в завязке, – коротко бросил он. – Так вы хотели поговорить со мной о моей бывшей жене, об этой фригидной суке?

– Именно.

– Я наслышан о вас, Холман. О вашей репутации, по крайней мере. Ну и что же такого натворила моя милая крошка Элисон?

– Ее агент беспокоится за нее, – сказал я. – Санди Паркер.

– Эта лесбиянка, – ухмыльнулся он.

Я рассказал ему историю про телевизионную рекламу стоимостью в четверть миллиона долларов и что Элисон отказывается сниматься в ней. Он знал о тех требованиях, которые теперь предъявляются к актерам, снимающимся в рекламе, поэтому уловил мой намек с ходу.

– После ее развода до появления в офисе Санди Паркер прошло довольно много времени – примерно с год, – продолжал я. – Я очень рассчитываю на то, что вы кое-что проясните для меня: как она провела этот год, что делала, куда ходила, ну и так далее.

– Выходит, она все-таки спуталась с лесбиянкой! – воскликнул он. – С сексом у нее с самого начала было паршиво. Поначалу я даже думал, что дело, должно быть, во мне. – Он глубоко вздохнул и гордо выпятил свою грудь-бочку вперед. – Во мне! В одном из самых здоровых быков в кинобизнесе! Дошло до того, что я запил на этой почве и стал ее избивать. – Он посмотрел на меня трезвыми глазами. – Вы можете себе представить такое, Холман? Дуэйн Ларсен бьет женщину!

– С трудом, – торжественно объявил я.

– Так что мы в конце концов развелись. Ну, решил я, теперь она свяжет меня по рукам и ногам этими законами по урегулированию между бывшими супругами вопросов, касающихся имущества, и вынудит меня торчать здесь, в Калифорнии, и все такое. Но она заявила, что на собственность не претендует и согласна довольствоваться деньгами. Ну я и дал ей энную сумму.

– Сколько?

– Семьдесят пять штук, – бросил он. – Я посчитал, что это немного.

– Когда она появилась в офисе Санди Паркер год спустя, у нее не было ни цента.

– Серьезно? – На мгновение он задумался, потом громко позвал: – Джулия!

Ленивой походкой Джулия вошла в комнату:

– Что?

– Я выпью мартини, – сказал он.

– Ты же знаешь, что сказал доктор.

– Пусть этот доктор идет в твою задницу!

Она усмехнулась:

– Ну уж нет. Ему это не по карману!

Джулия проследовала через комнату к бару и загрузила шейкер. Я не спеша потягивал свой бурбон и ждал, пока Ларсен вернется к теме нашего разговора.

– То, что она рассказала Санди Паркер, – сказал он, – не обязательно должно быть правдой.

– Как вы думаете, куда она могла уехать, расставшись с вами?

– Ее карьере пришел конец. Та бродвейская постановка стала ее лебединой песней. Но когда она побросала свои вещички в машину и умчалась, у нее в кармане были мои семьдесят пять штук. Так что я по ней не убивался. И не спрашивал, куда она направляется. Просто был чертовски рад, что больше не буду ее видеть.

– И вы не знаете, куда она поехала?

– Тебе налить в бокал? – спросила Джулия.

– Лучше дай мне шейкер, – сказал ей Ларсен.

Она принесла ему шейкер, ее полные груди покачивались в такт шагам. Он выхватил шейкер и поднес его ко рту. Кадык у него на шее подпрыгнул три-четыре раза, словно в судороге. Потом он наконец отставил шейкер.

– Вот и ладно, – сказал он.

– Пойду-ка я немного поплаваю, – объявила Джулия. – Говорят, брасс весьма способствует красоте и упругости груди. – Она повернулась ко мне: – А вы как думаете, мистер Холман?

– Я думаю, она и так достаточно красива и упруга, – сказал я.

– Убирайся отсюда, шлюха дешевая, – сказал Ларсен без всякой злобы в голосе. – Наш мужской разговор еще не окончен.

– Я думала, что меня тоже пригласили для участия в нем, – возразила она.

– Нет, – продолжал Ларсен, когда Джулия вышла из комнаты, – я не знаю, куда она уехала, но у меня есть парочка догадок на этот счет. Почему бы нам не присесть.

Он растянулся на кушетке, а я расположился в кресле напротив. Следующий гигантский глоток из шейкера вызвал у него легкую отрыжку.

– Целую неделю капли в рот не брал. Ну и паршив же этот мир, когда смотришь на него трезвым взглядом.

– Что за парочка догадок? – напомнил я ему.

– Она была леди, – сказал он. – Настоящая английская леди из высшего общества, а я всю свою жизнь играл головорезов в вестернах. В этом и заключался мой живой интерес к ней, но все оказалось липой. Она оказалась такой же леди, как я педиком! Я думал, что она привыкла вращаться в обществе, но и тут ошибался. В течение всего времени, пока мы были вместе, у нее обнаружилось не более трех друзей. Одним из них был Эдди Браун. Я считал его и своим другом, пока не заподозрил, что он трахает Элисон где-то на стороне. Впрочем, может быть, трахал, а может, и нет. Но с тех пор мы не встречаемся.

– Эдди Браун? – переспросил я.

– Вы не знаете Эдди? – Он был искренне удивлен. – Он – лучший сводник в нашем бизнесе. Считается, что он подрабатывает на ниве различных «связей с общественностью». Непыльная работенка. Но Эдди всегда может найти вам самых привлекательных и самых спортивных девушек во всей Калифорнии. У него офис на Стрип. Его дерьмовая контора называется «Медиа».

– А что собой представляли остальные ее друзья?

Ларсен взял паузу, чтобы еще на пару дюймов уменьшить неуклонно убывающий уровень мартини в шейкере, а потом продолжил:

– Сильвия была пятой женой покойного Бенджамина Мэддена, – сказал он. – Бенни женился на каждой из них, когда они были молоды и красивы, и разводился спустя несколько лет. Но он никогда не совершал такой оплошности, чтобы жениться в Калифорнии. В основном он женился в Неваде, где перед церемонией бракосочетания подписывался брачный контракт. Он унаследовал сеть универсальных магазинов «Мэдден» и в жизни своей не работал ни единого дня. Он повстречал Сильвию в Европе и воспылал к ней такой страстью, что напрочь забыл про контракт. Через два месяца после их свадьбы у него оторвался тромб, и он умер. Ей и досталось все наследство. Думаю, что она и Элисон хорошо ладили, потому что обе они были фальшивыми леди. Два сапога пара.

– Где мне найти Сильвию Мэдден?

Он зевнул и почесал грудь под рубашкой.

– У нее дом в Палисадесе, потом у нее квартира в Нью-Йорке, не говоря уже об еще одной в Париже. – Его глаза на секунду расширились. – Вы не собираетесь цитировать меня ее друзьям, Холман?

– Что вы, я и помыслить об этом не смею, – заверил его я. – Вы сказали, что их было трое. Кто последний?

– Чарлз Стрэттон. По национальности – англичанин, как и она. У него такой тембр голоса, что создается впечатление, будто он все время, черт побери, говорит в пустой стакан. Я не думаю, что он трахал ее на стороне, потому что мне кажется, он считает, будто трахаться вообще неприлично. Вы посмотрите на его лицо! У него все время такой вид, будто ему только что кто-то запихнул кусочек лимона в левую ноздрю. Он проживает в Бел-Эйр, и я думаю, чем-то занимается, хотя он никогда не говорил, чем именно.

– Кто-нибудь еще?

– Это все, – сказал он. – Хотите еще выпить? Угощайтесь, Холман.

– Я в норме, спасибо.

Он допил то, что оставалось в шейкере, и бросил его на пол.

– А вы никогда не встречали некую Глорию Ла Верн? – спросил я.

– Вы, наверное, шутите. Такого имени просто не существует – Глория Ла Верн!

Его веки медленно опустились, и мне показалось, что он решил сегодня уснуть пораньше. Я допил остатки бурбона, вернул стакан на стойку бара и вышел в кухню. Джулия пила кофе.

– Дайте-ка я угадаю, – сказала она. – Он прикончил целый шейкер и отключился, да?

– Да, – признался я. – Вы – одна из девушек Эдди?

– Конечно, я – одна из «прокатных» девочек Эдди, – сказала она. – Время от времени Дуэйн арендует одну из нас на недельку. Это похоже на лечение покоем, когда он пьет. Последние три дня он почти не пил, и вчера ночью у него почти получилось.

– У него проблемы с алкоголем?

– И очень серьезные, как считает доктор. Но это, кажется, не слишком заботит Дуэйна.

– Вы не знаете девушку по имени Глория Ла Верн?

– Что-то не припомню такой.

– Что за человек Эдди?

– Ублюдок, – сказала она. – Но будучи одной из его путан, можно неплохо зарабатывать, а также встречаться иногда с по-настоящему интересными людьми.

– Думаю, Дуэйн попадает в разряд исключений.

Она усмехнулась:

– Возможно, вы и правы. Я здесь только что слушала ваш разговор. Это одно из преимуществ таких домов с открытой планировкой. Везде все хорошо слышно.

– Ну и?..

Взгляд ее темных глаз был серьезен. Соски на груди заострились и стали жесткими. Может, от ночной прохлады, проникающей сквозь открытое окно?

– Конечно, это не мое дело, – сказала она. – Но вы, кажется, неплохой парень. Наверное, детектив. Если вы когда-нибудь столкнетесь с Эдди Брауном, будьте с ним осторожны, чтобы не нарваться на неприятности.

– Спасибо за совет, – поблагодарил я.

– Может быть, я могу вам чем-то помочь? – Она ненадолго задумалась. – Я ничего не знаю об этой Элисон Вейл. Могу только выразить сожаление по поводу того, что она когда-то была замужем за стариной Дуэйном. Но об Эдди я много чего знаю.

– Спасибо еще раз, – поблагодарил я.

– Не надо связываться со мной через офис Эдди, – сказала она торопливо. – Наверное, будет лучше, если я сама зайду к вам, когда освобожусь, хорошо?

Я вытащил из бумажника свою визитную карточку и вручил ей. С едва заметной улыбкой она сунула карточку за резинку своих кружевных трусиков. Карточка там пришлась как раз к месту. Там ей было уютно и тепло. От этого мне стало даже как-то тоскливо.