Текст книги "Том 21. Кто убил доктора Секса?"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– У тебя нет никаких соображений по поводу того, куда она могла уехать?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

– Извини, что я так подвел тебя, – сказал я проникновенным тоном. – До свидания, Санди.

– Постой! – решительно воскликнула она. – Ты от меня так просто не отделаешься, Холман. По твоей вине она ушла, тебе ее и возвращать.

– Не уверен, что я до такой степени заинтересован в этом деле.

– Хочешь сказать, что это слишком трудная задача для твоего жалкого умишка и ты не в силах справиться с ней в одиночку, – продолжала она. – Ты найдешь ее, Холман. И выяснишь, какая тайна скрывается за всем этим, причем сделаешь это быстро, иначе в твоей репутации появится так много дырок, что в этом городе тебе не удастся сыскать работу даже в качестве собачьей няньки!

– У тебя великий дар убеждения, Санди. Договорились, я попытаюсь. Кстати, ты должна мне девяносто баксов.

– Девяносто долларов! – ощетинилась она. – За что это, черт возьми!

– Задаток за прокат одной из девушек Эдди Брауна. Я бы не беспокоился на этот счет, но она так похожа на тебя.

Глава 5

К парадной двери дома в Палисадесе вели пятнадцать ступеней. Я позвонил в дверь и сверился с часами. Было без одной минуты шесть. Холман ничто, если он не пунктуален. «Ничто» начинало занимать все большее место в моей жизни. Весь полдень я провел, занимаясь этим «ничем». Я должен был искать Элисон Вейл, но с чего, черт возьми, начать? Потом входная дверь отворилась, и череда моих мыслей неожиданно прервалась.

Моему взору предстала особа лет примерно тридцати, высокого роста и с пышными формами. Ее рыжевато-белокурые волосы были коротко подстрижены и по форме напоминали шапочку. Мое внимание привлекли ее огромные выразительные глаза синего цвета и роскошный рот. На ней было длинное платье из тонкого шелка с крупными разноцветными разводами. Ткань плавно облегала ее пышные бедра и груди и нежно шелестела при каждом ее движении.

– Вы – Холман?

– А вы – Сильвия Мэдден, – сказал я.

– Ну проходите.

Она повернулась и повела меня через прихожую в гостиную. Вся обстановка была в стиле сороковых годов, и создавалось впечатление, что находишься в музее.

– Это был первый дом, приобретенный моим покойным мужем, – сообщила она. – Его первая жена меблировала его в 1948 году. Сейчас, мне кажется, нет смысла менять обстановку. В таком убранстве ощущается очарование некоей заброшенности, вам не кажется? Здесь даже имеется небольшой бар, который прячется в стене. Он напоминает мне некоего старомодного частного сыщика, любителя подглядывать, который специализировался на разводах. – Ледяная улыбка появилась на ее губах. – Вы, мистер Холман, случайно, не специализируетесь на разводах?

– Только в том случае, если развод сыграл существенную роль в судьбе моего подопечного и так или иначе отразился на его дальнейшей судьбе. Как, скажем, в случае с Элисон Вейл, которая развелась с Дуэйном Ларсеном.

– Я опять говорила о вас сегодня днем с Мэнни Крюгером, так, на всякий случай. Я еще не решила, простить мне его за то, что он дал вам мой домашний телефон, или нет. Почему бы вам не присесть, мистер Холман. Что вы пьете?

– Бурбон со льдом, пожалуйста, – сказал я и уселся в обитое ситцем кресло.

Я наблюдал, как в стене распахнулась дверца бара, и это почему-то напомнило мне о Граучо Марксе. Потом она приготовила выпивку, принесла мне бокал и села сама напротив, обхватив свой бокал обеими руками.

– Как я поняла из утреннего телефонного разговора, вас интересует Элисон Вейл, – сказала она. – Мы поддерживали знакомство одно время, но она никогда не была моей близкой подругой.

– Вы были знакомы в бытность ее замужем за Ларсеном или после?

– Они развелись потом, вскоре после того, как я с ними познакомилась. После развода я видела Элисон редко.

– По словам Ларсена, у нее было трое друзей – вы, Эдди Браун и Чарлз Стрэттон.

– Кстати, как теперь поживает Дуэйн? По-прежнему идет прямой дорожкой на тот свет с бутылкой в руках?

Я улыбнулся:

– Похоже на то.

– Скажите-ка мне, мистер Холман, вот что. – Она вперила в меня взгляд своих синих глаз. – Почему вы так интересуетесь Элисон Вейл?

Я рассказал ей о телевизионной рекламе, сниматься в которой Элисон почему-то не решалась, и о беспокойстве, возникшем в связи с этим у ее агента.

– Почему бы вам не обратиться к самой Элисон?

– Я бы обратился, – сказал я, – но она исчезла сегодня утром. Съехала, захватив с собой одежду.

– Откуда? – спросила она мимоходом.

– Из дома Санди Паркер.

– О? – Улыбка мелькнула на ее лице. – Она жила со своим агентом. Я называю это – устроиться с комфортом.

– Есть еще одна женщина, каким-то образом вовлеченная в это дело, – продолжал я. – Глория Ла Верн. Может, вам говорит о чем-то это имя?

Сильвия Мэдден оживилась:

– Мне не доводилось встречаться с ней, но точно я о ней слышала. Они говорили, что она – просто отпад.

– Кто это «они»?

– Чарли Стрэттон и Эдди Браун. Одно время они только о ней и говорили. Но меня не приглашали на те вечеринки, где бывала она. Потом, когда умер Луис Эшбери, о ней больше никто не упоминал.

– Кто такой Луис Эшбери?

– Он и Чарли Стрэттон, я полагаю, были своего рода деловыми партнерами. Он как-то устроил шикарную вечеринку у себя дома в Бел-Эйр, и, когда все уже разошлись, он каким-то образом упал в бассейн и утонул.

– И Глория Ла Верн присутствовала на этой вечеринке?

– Она присутствовала на всех больших вечеринках. – Сильвия Мэдден пожала плечами. – Потом случился какой-то скандал, в котором были замешаны она и Чарли. А после этого, как я уже сказала, я больше о ней никогда не слышала.

– Вы полагаете, она была одной из девочек Эдди?

– Понятия не имею.

– Расскажите мне об Элисон Вейл.

– Я всегда считала, что ее место на острове Лесбос, – сказала она. – И если она жила у этой всем известной лесбиянки Санди Паркер, то, я думаю, это лишний раз доказывает мою правоту. У Элисон, казалось, гора свалилась с плеч, когда она ушла от Дуэйна Ларсена. Что и говорить, он – порядочная скотина. Жить с ним было просто невозможно. Он постоянно напивался до чертиков и избивал ее. Удивляюсь, как только она могла так долго сносить это. После развода я некоторое время не видела ее. Она виделась с Чарли и Эдди – я слышала о ней от них. Потом на какое-то время я уехала в Европу, а когда вернулась, ее имя уже не упоминалось в разговорах. По их словам, они больше ее не видели.

– Сколько времени прошло с тех пор, как утонул Эшбери?

Она подумала немного.

– Примерно с год. Не больше. Это случилось за несколько недель до моего отъезда в Европу. – Она учтиво улыбнулась. – Боюсь, что от меня не так уж много проку, мистер Холман.

– Где можно найти Чарли Стрэттона?

– В Бел-Эйр, – сказала она. – Вы хотите навестить его?

– Именно.

– Почему бы нам не отправиться вместе с визитом к нему? – Она медленно провела языком по нижней губе. – Странным образом ваше расследование заинтересовало меня, мистер Холман. А Чарли – типичный надутый индюк. Я в свое время интересовалась прошлым Элисон, но Чарли – истинный британец до самой своей чванливой сущности. Клянусь, он искренне считает, что пенис существует только для того, чтобы писать! – Улыбка на ее лице на этот раз была более искренней. – Я вас шокирую, мистер Холман?

– Нет.

– Я рада этому. Вы на машине?

– Конечно. Вы не хотите позвонить Стрэттону и удостовериться, что он дома, прежде чем мы отправимся к нему с визитом?

– Чарли следует своему скучному распорядку дня, – заявила она с полной уверенностью. – В это время суток он пребывает дома с наполовину выпитым первым бокалом мартини.

Я допил свой бурбон, она взяла сумочку, и мы пошли к машине. Когда, мы добрались до Бел-Эйр, она давала мне четкие указания, как ехать дальше, куда сворачивать, и наконец мы остановились у подъезда одного из «скромных» домов, стоимость которых выражается шестизначной цифрой. Мое авто с откидным верхом смотрелось слегка убого рядом с новехоньким черным «линкольном». Мы вышли из машины и поднялись по ступенькам, ведущим к входной двери. Сильвия Мэдден нажала кнопку звонка, и из глубины дома донесся приглушенный мелодичный звон, напоминающий колокольчик.

– Я думаю, нам нужно прикинуться друзьями, Рик, – неожиданно сказала Сильвия Мэдден. – Такой порядок вещей будет более понятен Чарли. Зови меня, пожалуйста, Сильвией.

– Если уж нам суждено подружиться, – сказал я, – то, наверное, мне следует заранее предостеречь вас, потому что я считаю, что он существует не только для того, чтобы писать.

Она громко рассмеялась, схватила мою руку и на мгновение крепко прижала ее к своей полной правой груди.

– Вы меня успокоили, а то я уж стала было думать, что вы педик.

Она успела отпустить мою руку до того, как парадная дверь открылась. В проеме с озадаченным видом стоял парень, которому, на мой взгляд, было около сорока. Длинный и весьма худощавый, с зачесанными назад редеющими темными волосами. Его светло-голубые глаза с абсолютным безразличием взирали на нас. На нем был безупречный темный костюм и галстук с мелким рисунком в виде своеобразных эмблем. А эмблемами, насколько я мог судить, служили женские грудные соски. Не иначе как хозяин галстука – один из основателей клуба любителей сисек.

– Хллоу, Сильвия, – сказал он, очень по-английски проглатывая буквы.

– Хллоу, Чарли, – весело вторила ему Сильвия. – Это мой большой друг – Рик Холман.

– Приветствую вас, – сказал Стрэттон без капли теплоты в голосе.

– Рик занимается увлекательным расследованием, которое касается милой Элисон Вейл, – продолжала Сильвия, не давая ему опомниться. – Я подумала, что тебе это тоже будет интересно и что лучшего времени, чем время твоего мартини, для нашего визита не найти.

Стрэттон был явно не в восторге.

– Да, но… – Он кашлянул пару раз. – Если это ненадолго. Сегодня вечером я занят.

Мы прошли за ним в дом. Гостиная была просторной; мебель – псевдоколониального стиля, на одной из стен – многочисленные гравюры на охотничью тематику. Ни малейшего намека на присутствие женщины.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – холодно изрек Стрэттон. – Выпьете мартини, мистер Холман?

– Да, спасибо, – поблагодарил я.

Он достал пару кубков из горки, поставил их на серебряный поднос и налил мартини из серебряного шейкера. Как я заметил, его собственный бокал был наполовину пуст, что свидетельствовало о точном расчете Сильвии. Затем он вручил нам наши бокалы.

– Расскажи Чарли, что тебе известно, – скомандовала мне Сильвия.

Я рассказал ему, что мне было известно об Элисон Вейл и о том, почему мне так важно было узнать, что с ней случилось в тот год после развода с Дуэйном Ларсеном.

– Мало чем могу вам помочь, – сказал он, когда я закончил свой рассказ. – Как вы знаете, виделся я с ней лишь время от времени. Кажется, жила она после развода неплохо. Она умалчивала о том, чем занимается, а я не из любопытных. Извините, но я не располагаю какой-либо информацией, кроме той, которую я вам изложил, Холман.

– И еще один момент, – сказала быстро Сильвия. – Рик считает, что это каким-то образом связано еще с одной женщиной, Глорией Ла Верн.

– О? – Стрэттон пригубил свой бокал с мартини. – Почему?

– То тут, то там постоянно всплывает ее имя, – уклончиво ответил я.

– Она ходила на все эти вечеринки с оргиями, про которые вы с Эдди рассказывали мне, – сказала Сильвия. – И разве она не была причастна к скандалу, разразившемуся после вечеринки у Луиса Эшбери? Помнишь, той ночью, когда он утонул в собственном бассейне?

– Что-то не припомню, – сказал Стрэттон. – Она стяжала дурную славу своим поведением на вечеринках. Мне приходит на память, как однажды у кого-то в гостях она разделась донага и прыгнула нагишом в бассейн.

– Как она выглядела? – спросил я его.

– Трудно сказать. – Он на секунду прикусил нижнюю губу. – Сегодня – она блондинка. В следующий раз – у нее рыжие волосы. Потом она – брюнетка. Надо полагать, что все это, конечно, были парики. Но тело у нее действительно было потрясающим. Помню, видел ее достаточно близко, когда она обнаженной ныряла в бассейн. – Он медленно покачал головой. – Просто потрясающее тело!

– Ах ты, старый кобель! – торжествующе воскликнула Сильвия. – И как близко ты подобрался к этому потрясающему телу?

– Не так близко, – огрызнулся он. – Ходили слухи, что она общедоступна, но цена оказалась слишком высокой. Я не интересуюсь такого рода вещами.

– Луис Эшбери был вашим партнером, – сказал я.

– Кажется, у Сильвии действительно сложились с вами очень доверительные отношения, Холман. – Он чуть было не испепелил ее своим свирепым взглядом. – Да, по правде сказать, был. Если бы его смерть не была столь трагичной, она бы выглядела просто идиотской. Утонуть в собственном бассейне!

– Вы присутствовали на той вечеринке?

– Ну да. – Он кивнул. – Я ушел вместе с большинством гостей. Где-то около трех часов ночи, как мне представляется.

– А Глория Ла Верн была там?

– Насколько я помню, да. – Он снова кивнул. – Кажется, тогда она была брюнеткой.

– А какого рода партнерство связывало вас с Эшбери?

– Я не понимаю, какое это может иметь отношение к вашему расследованию, связанному с Элисон Вейл, – холодно заметил он. – Однако в этом нет секрета. Мы занимались инвестициями. По-моему, в Америке это называется рискованными инвестициями. Другими словами, теми инвестициями, которые банки и финансовые дома обходят десятой дорогой. Вы добровольно идете на большой риск, но, если предприятие окупается, вам удается получить высокую прибыль.

– А если не окупается?

Он печально улыбнулся:

– Вы зализываете раны и надеетесь, что вам повезет в следующий раз.

– Вот, например, «Медиа» Эдди Брауна – из числа предприятий повышенного риска, – сказал я как бы между прочим и тут же спросил: – У вас есть в нем доля, мистер Стрэттон?

– Я считаю ваш вопрос возмутительной дерзостью. У вас есть еще вопросы, Холман? Я имею в виду разумные вопросы. Как я предупредил вас в самом начале, у меня назначена на сегодня встреча.

– Вы мне очень помогли, мистер Стрэттон. Спасибо, – поблагодарил я.

– Я была уверена, что ты не останешься равнодушным к этой теме, – сказала Сильвия с воодушевлением. – Как только тебе захочется, чтобы на очередной вечеринке кто-нибудь с потрясающим телом нырнул нагишом в твой бассейн, просто позвони мне.

– До свидания, Сильвия, – сказал он, затем холодно кивнул в мою сторону, – и Холман.

Он не стал утруждать себя проводами нас до двери. Мы сели в машину и поехали по гравиевой дорожке мимо аккуратно подстриженных кустов и цветочных газонов. Я бы не удивился, если бы увидел здесь знак «Пчелам влет запрещен!».

– Я говорила тебе, что он – надутый индюк, – сказала Сильвия, когда мы съехали с гравиевой дорожки. – Я была не права. Он больше похож на самодовольного козла!

– Он не женат?

Она рассмеялась:

– Ты можешь себе представить Чарли женатым? Он все время, как камбала, лежит на дне, но временами просыпается и пускается в такой разврат, что только держись!

– Достаточно узнать Чарли, чтобы его невзлюбить, – сумничал я.

– Ты определенно задел его за живое, когда упомянул о «Медиа», – сказала она. – Забавно, но мне всегда было интересно, как это два таких разных человека – он и Эдди Браун – могли подружиться. Они – полная противоположность друг другу почти во всем. Но если Чарли имеет долю в предприятии Эдди, то это все объясняет.

– А как насчет Глории Ла Верн, этой девушки с потрясающим телом и головой, полной сюрпризов? – спросил я.

– Которая носится с полным набором париков, – равнодушным тоном проговорила Сильвия и медленно покачала головой. – Как все это банально!

– А Чарли часто устраивает вечеринки?

– Не очень часто, – сказала она. – Но когда устраивает, они обычно бывают хорошими. Как только у Чарли начинаются заскоки, так он сразу же устраивает вечеринку.

– Как насчет Эдди Брауна?

– Эдди не устраивает вечеринок. Он слишком занят тем, что поставляет все необходимое для чужих вечеринок. Особенно это касается девочек.

– Прокат путан, – сказал я. – Интересно, Глория Ла Верн работала на него или нет?

– Весьма вероятно, что работала. – Она откинулась на спинку сиденья и тихо вздохнула. – По-моему, наше общение с Чарли не увенчалось большим успехом. Вечер начался паршиво. Рик, нам нужно изменить дело к лучшему. У тебя есть какие-нибудь планы на остаток нынешнего вечера?

– Я как раз собирался закатить вечеринку у себя дома, – сказал я. – Очень ограниченный круг гостей. Потом я думал позвонить тебе с просьбой приехать и продемонстрировать свое потрясающее тело при нырянии нагишом в мой бассейн.

– У тебя есть бассейн?

– Крошечный, – признался я.

– А какое количество народу ты хотел пригласить?

Я задумался на мгновение.

– Двоих.

– Как раз в моем стиле, – живо отозвалась она. – Но почему бы нам не устроить то же самое у меня?

– У тебя есть бассейн?

– У меня есть потрясающее тело, – сказала она самодовольно. – Этого достаточно?

– Вполне. Если только ты позволишь мне самому «нырнуть» в него.

Ее рука проползла по внутренней стороне моего бедра прямо в пах, и она двумя пальцами ущипнула мой член. Я чуть было не врезался в грузовик, двигавшийся рядом со мной в левом ряду.

– Тебе надо внимательнее следить за дорогой, – заметила она с притворной назидательностью, когда позади нас умолкли, наконец, гневные гудки грузовика.

– А тебе не надо распускать свои ручки и лезть в ширинку, – сказал я с напускной строгостью.

– Встал только наполовину, – пробормотала она. – Это похоже на оскорбление.

Мы подъехали к ее дому в Палисадесе и поднялись по пятнадцати ступеням на крыльцо к входной двери.

– Ты не хотел бы приготовить нам что-нибудь выпить? – сказала она, когда мы очутились в гостиной. – А я пойду на кухню и приготовлю обед. «Никогда не занимайся сексом на голодный желудок», – говаривала моя бабушка, и с тех пор я всегда забочусь о том, чтобы мой партнер был сыт.

– Не это ли погубило покойного Бенджамина Мэддена? Уж не секс ли на пустой желудок стал причиной его коронарной закупорки?

Она медленно покачала головой:

– Думаю, так было угодно судьбе, и мы все, как и Бен, рано или поздно уйдем из жизни. По-своему Бен был очень приятным человеком. Он любил женщин и придерживался старомодных взглядов, согласно которым, прежде чем трахнуть женщину, надо на ней жениться.

– Извини. Я допустил бестактность.

– Всем кажется, что я вышла за него замуж из-за денег, – сказала она, – и они правы. Я никогда этого не скрывала. И Бен это знал. Не я затрахала его до смерти.

Перед вторым смертельным приступом у него был первый, и я выхаживала его три месяца, как заботливая мамаша-наседка. Я делала все, что только было в моих силах. За все это время мы ближе всего подошли к сексу в ту ночь, когда он запустил мне руку под рубашку и стал ласкать грудь. Как он сказал: чтобы удостовериться, что память его пока не подводит.

– Почему мы все перестали заботиться о своем добром имени? – горестно заметил я. – Видишь, теперь можно сказать, что ты – славная женщина.

Обед оказался превосходным – как сама еда, так и импортное вино. Редко холостяку удается испытать такое наслаждение в своей беспорядочной жизни, когда наспех глотаешь то, что обычно бывает в закусочных и забегаловках. После обеда мы вернулись в гостиную.

– Ты, конечно, останешься на ночь? – спросила Сильвия мимоходом.

– Что мне в тебе особенно импонирует, – сказал я, – так это твой взрывной романтизм.

Она улыбнулась:

– Моя бабушка говорила мне еще одну вещь: «Никогда не занимайся любовью сразу после приема пищи, потому что всего одна невинная отрыжка, случившаяся не вовремя, может навсегда погубить мужчину».

Зазвонил телефон, и прежде чем снять трубку, она изобразила кислую мину. Ее ответы в трубку были по большей мере односложными и становились чем дальше, тем более лаконичными, пока она, наконец, не сказала:

– Да пошел ты… Чарли! – и повесила трубку.

– Это был Чарли, – мрачно сообщила она, вернувшись к дивану.

– Я бы никогда не догадался, – сказал я.

– Чарли просто в ярости, что я привезла тебя сегодня к нему домой. Когда Чарли в ярости, он забывает, что продолжает притворяться джентльменом, и с ним надо разговаривать словами, состоящими из трех букв, – только такой язык он понимает.

– Неужели? – вежливо полюбопытствовал я.

– Чарли говорит, что ты – опасный субъект и с моей стороны было большой глупостью приводить тебя в его дом и что, если я еще раз позволю себе нечто подобное, я сильно пожалею об этом.

– Он надерет тебе задницу?

– Скорее пошлет своего дружка, Эдди Брауна, с визитом, – медленно проговорила она. – У Эдди хорошо получается улаживать подобного рода дела. У него по этой части большой опыт.

– Как ты думаешь, почему Чарли так беспокоится из-за меня?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Возможно, потому, что, как я уже сказала, ты попал в точку, когда предположил, что он, вероятно, состоит в доле с Эдди Брауном.

– А когда его компаньон утонул в бассейне… Это был несчастный случай? – спросил я.

Сильвия настороженно уставилась на меня:

– Почему ты интересуешься этим?

– Простое любопытство.

– Все, включая следователя, посчитали, что это несчастный случай. Эшбери был так пьян, что, должно быть, нечаянно свалился в бассейн и утонул. Содержание алкоголя в крови, как было заявлено, превышало все допустимые нормы.

– И Глория Ла Верн присутствовала на этой вечеринке, равно как Чарли и Эдди, – продолжал допытываться я.

– Да кто такая Глория Ла Верн, в конце концов?

– Я не знаю. Ее имя всплывает постоянно; возможно также, что она была подругой Элисон. Существует еще парень по имени Пит, ее друг. Может, ты его знаешь?

Я в подробностях описал ей Пита, и она уверенно заявила:

– Я не знаю никого, кто походил бы на него. И, судя по твоему описанию, должна радоваться этому.

– У тебя нет никаких соображений по поводу того, куда могла податься Элисон Вейл, покинув дом Санди Паркер?

Сильвия подумала немного, потом сказала:

– К Дуэйну Ларсену она не вернется, это точно, и, думаю, у Чарли ее тоже нет. Холостяцкий дом Чарли так чертовски по-мужски стерилен, что можно безошибочно определить, переступала ли его порог нога какой-нибудь женщины.

– А у Эдди Брауна?

– Вряд ли. Даже когда они были друзьями, создавалось такое впечатление, что Элисон избегает оставаться с ним наедине. По-моему, она терпела его только потому, что он был другом Дуэйна.

– Дуэйну кажется, что Браун был ее близким другом.

– Тогда Дуэйн – дурак. Правильно?

– Я в этом не убежден. Что же касается его, то трудно что-нибудь разглядеть за его гангстерским имиджем.

– Мне начинает надоедать этот разговор, Рик, – сказала она. – Меня до сих пор не покидает раздражение. Что, черт возьми, этот Чарли Стрэттон возомнил о себе, разговаривая со мной в таком тоне!

Сильвия поднялась с дивана, отошла к окну и встала спиной ко мне.

– Как твой пищеварительный тракт? – неожиданно спросила она.

– Урчит. Как у тебя?

– Функционирует прекрасно. Можно сделать вывод, что время пришло, как говаривала моя бабушка.

– Кем работала твоя бабуля? Проституткой?

– Она была мадам борделя в городе Пессари, штат Огайо, – сказала Сильвия обыденным тоном. – По выходным она замещала одну из девиц. Как она говорила, чтобы не терять квалификацию и, конечно, чтобы держать в надежной форме «оборудование».

Она протянула руку за спину, расстегнула «молнию», и ее платье соскользнуло на пол, образуя подобие воздушного снопа вокруг ее лодыжек. Под платьем у нее оказались белые шелковые трусики, туго обтягивающие бедра. Легкий золотистый загар покрывал остальную часть тела. Она переступила через платье и повернулась ко мне лицом. Ее полные груди были обнажены, и создавалось впечатление, будто они всем своим надменным видом опровергают законы земного тяготения. Огромные соски сливового цвета под влиянием нагнетаемой кондиционером прохлады сделались твердыми. В этот момент раздался звонок. Самое время, черт подери.

– Вот черт! – в сердцах воскликнула Сильвия.

– Мы можем просто подождать, пока некий незваный гость не уйдет, – предложил я.

Она покачала головой:

– Я думаю, Рик, лучше открыть и узнать, кто пришел. Твоя машина стоит прямо у входа. Ясно, что я дома.

Она снова влезла в платье, говоря:

– Застегни «молнию», пожалуйста.

Пока я застегивал «молнию», в дверь опять позвонили.

– Ты не валишься с ног от усталости? – сказала она и громко расхохоталась. – Это, должно быть, самый быстрый облом в истории секса. Налей пока себе выпить, а я посмотрю, нельзя ли избавиться от того, кто посягает на нашу половую жизнь.

Когда она вышла из комнаты, я подошел к бару в стене и налил себе немного бренди. Воспоминание о ее обнаженной груди, казалось, в самых мельчайших подробностях запечатлелось у меня в мозгу. Уже через полминуты Сильвия вернулась в комнату в сопровождении Эдди Брауна и Майка Олсена.

– Так получается, что я везде встречаюсь с вами, Холман, – сказал Браун.

– Наверное, это потому, что мы оба знакомы с лучшими людьми, – сказал я.

Мутные голубые глаза Олсена смотрели на меня с откровенным презрением, через секунду в его руке появился пистолет.

– В прошлый раз ты проявил большую сноровку, – процедил он сквозь зубы. – Поэтому теперь ты полезешь в карман очень медленно, вытащишь свою пушку двумя пальчиками и бросишь ее на пол.

Торговаться с ним было бессмысленно. Я осторожно вынул свой тридцать восьмой из кобуры двумя пальцами и бросил его на пол.

– Теперь пни его ногой ко мне, – приказал он.

Я сделал, как было велено, он нагнулся и поднял мой револьвер. Потом убрал в кобуру свою пушку.

– А в чем, собственно, дело? – требовательно спросила Сильвия.

Браун злобно уставился на нее:

– Дело в том, что у тебя длинный язык. И ты распускаешь его перед кем не следует. – Он указал пальцем на меня. – Например, перед ним.

– Я разговариваю с тем, с кем хочу, – дерзко возразила она. – Да кто ты такой, чтобы так врываться в мой дом и…

Он ударил ее по щеке. Звонкая пощечина в просторной комнате прозвучала подобно выстрелу. Она, шатаясь, отступила на несколько шагов, потом снова обрела твердость в ногах. Грубый отпечаток ладони Брауна красным огнем пылал на ее белой щеке.

– Рик? – В ее голосе звучала требовательная и жалобная мольба о помощи.

Я вскочил на ноги. Олсен широко мне улыбнулся и с готовностью быстро поманил меня к себе ладонью правой руки.

– Давай, испытай свою удачу, Холман, – сказал он. – Твоей физиономии давно требуется перестройка.

По моим расчетам, у него было преимущество в весе примерно в пятьдесят фунтов, и все сплошь мускулы. Мне вступить в схватку с Олсеном было все равно что Фэю Рэю тягаться с Кинг-Конгом. Поэтому я снова сел на место, и застывший взгляд в глазах Сильвии сказал мне, что вера в рыцарей только что снова погибла в ее душе.

– Холман идет с нами, – сказал Браун. – Я хочу, ему кое-что показать. И в будущем держи свои пухленькие губки на замке, милочка.

Сильвия открыла было рот, чтобы что-то сказать, затем вдруг передумала.

– Ну. – Браун взглянул на меня. – Пошли. Ты поведешь свою машину, а Майк составит тебе компанию.

Я направился к двери. Те двое следовали за мной по пятам. Я почувствовал, что Сильвия не была расположена к нежному прощанию, поэтому и я не стал утруждать себя таковым. Так или иначе, подумал я, ей сейчас на меня наплевать. «Двойной облом – какой он герой?!»