Текст книги "Том 21. Кто убил доктора Секса?"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Вы знаете Кларка Колверта?

– Да. – Ее губы снова изогнулись в улыбке. – Это грязный тип, который делает грязные фильмы. Если бы я предстала перед ним в таком виде, – она провела ладонью спереди по своему халату, отчего совершенно отчетливо обозначилась ее маленькая грудь, – он бы покраснел как рак и начал заикаться! Однако поскольку он работал независимо, мой отец занялся прокатом его первого художественного фильма, когда остальные киношники, изображая оскорбленную невинность, притворялись, что он вообще не существует.

– Говорят, у него появился новый спонсор, некий Херб Джейрофф?

Она вдруг так и покатилась со смеху, откинувшись на спинку стула, на глазах у нее даже выступили слезы.

– Я сказал что-то комичное? – осведомился я, когда она справилась с приступом непонятного мне веселья. – Представления не имел, что это так забавно.

– Ужасно сожалею, Рик. – Сделав над собой усилие, она подавила новый приступ смеха. – Вы не могли этого знать, но Херб Джейрофф руководит у нас отделом доставки. Он работает в нашей фирме вот уже десять лет, очень симпатичный человек, но я как-то не могу его представить в качестве крупного финансиста киносъемок.

Усмехнувшись из вежливости, я спросил:

– Что он за человек?

– Херб? – Она на минуту задумалась. – Полагаю, ему около сорока. Не урод, приблизительно вашего роста и телосложения, редкие каштановые волосы с наметившейся лысиной. Убежденный холостяк, увлекается лошадиными скачками. Именно там он сейчас и находится, в Санта-Аните, для чего даже решил использовать часть своего отпуска.

– Что скажете про Гари Пирса, знаете такого?

– Нет, впервые слышу.

– Работает у Кларка Колверта в качестве координатора производства.

– Я довольно давно не была в доме Кларка в Малибу. – Она на мгновение задумалась. – Самое малое, месяцев восемь. Полагаю, этот Гари Пирс – новый персонаж в вакханалии вокруг плавательного бассейна.

– Вероятно, – согласился я. – Чисто из личного интереса, Сейра, хотел бы узнать, как вы вообще справляетесь и как обстоят дела с прокатом?

– О’кей, благодарю. Это не тот род бизнеса, где можно нажить состояние за одну ночь, но оборот устойчивый, и с каждым годом возрастает. Возможно, всего на один процент или чуть больше.

– Вы говорили, что продукция Харпера пользуется спросом круглый год. Есть еще подобные ему режиссеры?

– Несколько человек. В частности, Кларк Колверт. Даже его ранние картины, которые кажутся сейчас совсем невинными. Поверите ли, это отнюдь не мертвый груз.

– Мне думается, что, скажем, «О, Калькутта!» достигнет Айовы только лет через тридцать, – усмехнулся я, – так что меня не удивит, если даже ранние киноэпопеи Колверта где-то вызывают сенсацию.

– Как ни странно, они делают сборы в больших городах, Рик. Разумеется, демонстрируют их всего несколько дней, но некоторые кинотеатры заказывают по семь-восемь картин раннего Колверта за год.

– Так воздается должное человеку, который вернул секс из алькова туда, где ему и положено быть – в плавательный бассейн!

Она рассмеялась:

– Не язвите! Колверт и несколько других составляют костяк кинопроката Трентона.

– Вы мне здорово помогли, Сейра, мне было очень приятно познакомиться с вами, – произнес я совершенно искренне.

– Полагаю, вы не можете мне сказать, в чем тут дело?

Она изо всех сил старалась скрыть жгучее любопытство, но ей это плохо удавалось.

– Все началось из-за карлика, ростом в четыре фута, который собирался жениться в будущем месяце, однако его невеста, высоченная статистка, сбежала от него, а он хочет вернуть ее назад.

– Мне это не кажется очень забавным, Рик, – негромко произнесла она.

– Ему тоже, – вздохнул я.

Глава 6

Я вернулся домой в семь часов, телефон трезвонил, когда я еще только открывал дверь. Конечно, предпочтительнее было бы сначала пропустить глоток-другой, но кто знает, какая возможность может подвалить тебе по проводам? Я поднял трубку, назвал себя, после чего в трубке секунд пять царила полнейшая тишина.

– Я-то считал, что мы старые друзья? – откуда-то издалека донесся обиженный голос, решившийся таки нарушить молчание.

– Так оно и есть.

– Я даже считал себя вашим клиентом.

– И это верно.

– По этой причине, очевидно, вы не сочли необходимым поставить меня в известность о происходящем? Даже о том, что произошло вчера?

– Крайне сожалею, Дейвис, – вежливо произнес я, – но у меня не было ни одной свободной минуточки для этого.

– Черта лысого вы сожалеете. А следовало бы! Еще спасибо, что пару часов назад Глория соизволила позвонить мне и рассказать про вчерашний день. Хороших же друзей я имею! Хороших друзей имеет Джоди! – В его голосе послышались истерические нотки. – Если ее не было в доме Колверта в Малибу и не было в горах, где, по их словам, она должна находиться, тогда где же она?

– Если бы я это знал, вы бы не стенали мне в ухо в данный момент, Дейвис! – огрызнулся я. – Я из кожи лезу вон, чтобы найти ее для вас, приятель, а если вас это не устраивает, обратитесь к кому-нибудь другому.

– Не надо лезть в бутылку, дружище! – промямлил Дейвис и еще более трагическим тоном добавил: – Просто я никак не могу взять себя в руки и постоянно думаю о ней. Вы даже не представляете, что значит Джоди для меня. Что случилось сегодня? Раздобыли ли вы какие-нибудь новые путеводные ниточки?

– Пока ничего определенного.

– Я не хочу вас обидеть, Рик, но что это вы наговорили вчера Глории? По ее словам, сначала вы вообразили, будто она и Джоди постоянно подменяли друг друга, затем додумались до того, что Джоди – это она. Это что же выходит: две Сестры соединились в одну женщину?

– Дейвис, – проговорил я, стиснув зубы, отчего мой голос звучал так же трагично, как его. – Как только я раздобуду что-то, хотя бы отдаленно напоминающее эти самые «путеводные нити», обещаю немедленно сообщить вам. Договорились?

– Еще один момент, Рик. Насчет имен на обгоревшем клочке бумаги, который вы обнаружили в камине. Они что-то значат?

– Пока неизвестно. Для разнообразия скажите-ка теперь вы мне кое-что. Вы когда-либо встречались с Хербом Джейроффом?

– Если бы встретился в последние две недели, убил бы сукиного сына!

– А до этого?

– Никогда.

– Знаете ли вы кого-нибудь, кто хорошо знает его в лицо?

– Вы издеваетесь? – Он только что не кричал. – Как вы считаете, в чем была причина всех неприятностей Джоди, возвращаясь к тем дням, когда она работала у него в его клубе в Майами?

– Итак, Джоди с ним встречалась. Кто еще?

– Уж не свихнулись ли вы? «Кто еще, кто еще?» Ну кто, как не Глория. Разве она не работала в том же самом клубе у него вместе с Джоди?

– Знаете ли вы других людей, встречавшихся с ним?

– Проспитесь, старина, – холодно произнес он. – Иначе не успеет рассвести, как за вами явятся санитары в белых халатах, накинут на вас сеть и упекут в близлежащий дурдом.

Я повесил трубку и стал ждать. Телефон снова зазвонил секунд через двадцать.

– Только позвоните мне еще раз, мазохист ненормальный, – заорал я в трубку, – и я приеду к вам домой и выбью из вас дурь большой суковатой палкой.

– Что за дикая мысль! – лениво произнес добродушный голос. – Ума не приложу, с кем это вы только что разговаривали, Холман?

– Фредди… а я думал…

– Что это кто-то другой? Семилетняя дочка старого приятеля, несомненно? – Его собственное изречение показалось ему настолько остроумным, что он закатился неудержимым смехом. – У вас поразительно буйное воображение, Рик, – успокоившись, наконец выговорил он. – Я с удовольствием посмотрел бы, как кто-нибудь из моих знакомых попытался привести в исполнение подобную угрозу.

– Сегодня утром я вам сказал, что заплачу за нужную мне информацию, – напомнил я ядовито. – Если я не получу ее в срок, то могу и передумать. Интересно, кто тогда будет внакладе?

– В том-то и дело, – теперь его голос звучал смущенно, – мне нечего вам сообщить.

– Вы до сих пор не получили ответа из Майами?

– Получил, Рик, но с нулевым результатом. Похоже, там вообще никто не слышал о сестрах Кашинг, Джоди Риммел или Глории Старой. Единственное, что я могу предположить, что их представление было невидимым для человеческого глаза и что они работали бесплатно.

– Все равно спасибо, Фредди.

– За что? – угрюмо спросил он.

– Ну почему вы всегда любите все усложнять? – завопил я и повесил трубку.

Я приготовил себе выпить и стал подумывать об ужине, пока мой желудок не начал настойчиво напоминать о клейком рагу, с которым я расправился за обедом. Раздался звонок в дверь, подтвердив, что жизнь не дает мне скучать.

На пороге стояла Глория Старой; я имел полное право сказать, что у нее был вид кающейся грешницы, когда отворил дверь. На этот раз она была облачена в некий восточный наряд из облегающего белого шелка, причудливый фасон оставлял обнаженным одно плечо бронзового загара. Усыпанный камнями широкий пояс перетягивал ее талию, бедра качались при каждом шаге, как у подвыпившего матроса.

– Что стряслось? – спросил я не особенно любезно. – Султан отпустил вас на свободу, и в это время года цены на одалисок самые низкие.

– Я пришла сказать, что страшно сожалею из-за вчерашнего вечера, Рик… – неуверенно заговорила она. – Все ваши предположения были логичны и небезосновательны, так что не могу понять, почему я так обозлилась на вас?

– Почему бы вам не войти? – холодно спросил я. – Вы намерены выставить меня перед соседями скрягой, который позволяет себе иметь рабыню только на ночь, а не как они – круглосуточно?

Я прошел следом за нею в гостиную, она сразу же уселась на высокий табурет перед баром, очевидно, это стало у нее безусловным рефлексом. Ее темные глаза внимательно следили за мной, когда я прошел за стойку бара.

– Что вы пьете? – осведомился я.

– Я прощена, Рик?

– Конечно, – смилостивился я, – если вы позволите кое-кому сказать вам, что тоненький шерстяной свитер, надетый на то место, где спина теряет свое благородное название, не выглядит романтично, если смотреть на него сзади.

– Ох вы негодник! – Она громко захохотала. – Я почти забыла про это происшествие. Я выпью ром с лимонным соком. У меня романтическое настроение.

Я глянул на часы.

– Это значит, что примерно через час сюда вломится полиция!

– Вы что, безнадежный пессимист?

На какое-то мгновение ее широкий рот изогнулся в насмешливой улыбке, затем она стала внимательно смотреть, как я смешиваю ей коктейль и бурбон со льдом для себя. Она сделала глоток из своего бокала и поставила его снова на бар.

– Очень хорошо! – В подтверждение она облизала губы. – Как прошел ваш день?

– В беготне.

Я коротенько описал ей свои визиты к Эду Харперу в Бел-Эйр и в кофейный домик в Венис. Она все это выслушала с большим вниманием, затем удивленно покачала головой:

– Ну разве это не поразительно? Я хочу сказать, что к этой истории причастны два человека, подобных Хербу Джейроффу.

– «Поразительно» – недостаточно сильное выражение. Трудно поверить даже в то, что на свете существует один Херб Джейрофф.

Она задумалась, сведя брови в одну ниточку.

– Я не уверена, что поняла суть вашего замечания, Рик.

– Этот тип должен быть каким-то вредоносным призраком, бесплотным злым духом, – насмешливо заговорил я. – Он положил начало всем бедам, потому что, по словам Дейвиса, заставил Джоди покинуть любовное гнездышко и пренебречь приближающейся свадьбой. Что происходит затем? Он исчезает в одно мгновение вместе с вашей сестрой. Именно я должен просить у вас извинения за прошлый вечер. По крайней мере вы знаете, что у вас есть сестра. И Дейвис это знает, потому что хочет жениться на ней. Даже Кларк Колверт не стал бы снимать несуществующую персону в своем очередном фильме. Но кто знает, что Джейрофф на самом деле существует? Дейвис с ним никогда не встречался. Правда, Гари Пирс заявляет, будто бы работает у него, но ведь под именем Джейроффа может скрываться кто угодно. Или же Пирс получает распоряжения по телефону.

– Рик, дорогуша! – заговорила она холодным как лед голосом. – Вы что, запамятовали? И Джоди и я встречались с ним много-много раз!

– Прямо здесь, в Лос-Анджелесе?

Она замялась, потом покачала головой:

– Не в Лос-Анджелесе, а в Майами. Помните, мы работали там в его клубе?

– В Майами вы не работали, – очень вкрадчиво произнес я.

Ее глаза холодно блеснули.

– Уж не считаете ли вы меня, случайно, вруньей?

– Вовсе не случайно. Я поручил одному из ведущих агентов по раскрутке талантов навести о вас справки в Майами. Он позвонил мне минут за пять до вашего появления. Все, что ему удалось раздобыть для меня, – это огромный жирный ноль. – Я изобразил его на пальцах прямо перед ее носом. – Ни в одном клубе Майами никто никогда не видел сестер Кашинг и даже не слышал о таковых. То же самое распространяется на Джоди Риммел и Глорию Старой.

Она схватила свой бокал и осушила его, затем со стуком поставила на место.

– Вы уверены? – едва слышно справилась она. – Я имею в виду, действительно ли этот продюсер крупнейший специалист в городе и имеет надежные связи в Майами?

– Это Фредди Хоффман, – сообщил я, подождал пару секунд и выпустил следующую фразу: – Вы помните его, Глория? Дейвис возил вас к нему в офис на прослушивание не так давно? Только, как Фредди твердо помнит, в то время вы были блондинкой?

Она испуганно посмотрела на меня и быстро отвернулась, слезы неудержимым потоком заструились по ее щекам.

– Не устраивайте сцену с рыданьями! – повысил я голос. – Это самое никудышное убежище, в котором старается скрыться пойманная с поличным закоренелая врунья!

– Мне ужасно стыдно! – прошептала она. – Я хочу умереть. Пожалуйста, Господи, позволь мне умереть – здесь, сейчас!

– Ни одна из вас никогда не бывала в Майами, – без тени жалости заявил я, – повторяю: ни вы, ни Джоди. Так где же вы познакомились с этим мифическим Джейроффом? Уж не в его ли мифическом клубе, где вы никогда не давали никаких представлений?

– О’кей, Рик, этого достаточно, прошу вас.

Она подняла голову и посмотрела на меня почти с вызовом, несмотря на то, что на ее щеках горели красные пятна, а из глаз текли слезы.

– Для меня далеко не достаточно, Глория! – ровным голосом сообщил я.

– Полагаю, вы имеете на это право… – Она справилась с собой, ее нижняя губа перестала дрожать. – Да, ни одна из нас никогда не бывала в Майами. Мы колесили вокруг Лос-Анджелеса, от Санта-Барбары до Санта-Эн. Мы побывали раньше или позже на протяжении последних пяти лет во всех заметных городах этой округи. У Джоди имелся небольшой сценический талант, она могла танцевать, если мелодия не была слишком замысловатой, и у нее есть слух, так что она пела, хотя высокие ноты не очень-то ей даются. Одним словом, она сумела получить работу в клубе или в худшем случае хотя бы участвовала в стриптиз-шоу.

– Вы хотите сказать, что вас природа обделила талантами? – усомнился я.

– Ох, у меня имеется несомненный талант! – Надо было слышать, как иронически прозвучало это заявление. – Просто случилось так, что мои таланты проявляются в другой области. Пока Джоди работала в местных клубах, я трудилась в качестве «девушки по вызову». Вас бы поразила моя профессиональная марка во многих этих городах, Рик. До сих пор там справляются, когда же снова приедет эта черноволосая особа, потому что одна ночь с нею сулит больше, чем целая неделя с большинством тех, услуги которых предлагаются.

Она закрыла глаза и довольно долго сидела так молча. Потом томным голосом сказала:

– Помните, я говорила чуть раньше о своем романтическом настроении сегодня вечером?

– Расскажите мне про Джейроффа, – потребовал я, не отреагировав на этот спектакль.

– Он был совладельцем клуба в Санта-Аните, – негромко заговорила она. – Управляющий нанял Джоди в качестве статистки, посчитав, что такая крупная девица заменит двоих, он же сэкономит на оплате. Она сразу же приглянулась Джейроффу, а через некоторое время интрижка переросла в нечто более серьезное. Он был старше Джоди, но не настолько, чтобы это осложняло их отношения, к тому же у него водились деньги. Все складывалось великолепно! Он купил ей платиновое кольцо, и они назначили день свадьбы. Но незадолго до него Джейрофф решил устроить себе последнюю холостяцкую вечеринку и заказал девушку на ночь. Догадываетесь, кто к нему явился?

– Что за этим последовало?

– Он решил, что я – Джоди в черном парике, и буквально сбесился. А я его совсем не знала, всегда держалась в стороне, чтобы не уменьшить шансы Джоди выйти замуж. Поэтому поначалу совершенно не могла понять, в чем дело. Он был для меня обычным клиентом, незнакомым мужчиной, когда я вошла в спальню отеля, и лишь после того, как закатил немыслимый скандал, я сообразила, кто он такой. Я пыталась объяснить, что я – сестра Джоди, но он не желал ничего слушать. Повторял снова и снова, что его обманом едва не заставили жениться на стодолларовой проститутке и он намерен убить меня за это! Он даже выхватил нож и погнался с ним за мною. До сих пор не представляю, как мне удалось выскочить из этой комнаты и сбежать вниз по лестнице, истекая кровью.

– Он таки пырнул вас ножом?

– Вы хотите сказать, что не заметили рубец вчера вечером перед камином, Рик? Мне остается шутливо хвастаться, что у меня самый большой в мире шрам после аппендектомии! Порез был длинный, более чем в половину моего живота, но, к счастью, поверхностный. Ночной дежурный отеля выпустил меня через служебный вход и вызвал такси. Джоди наложила толстую повязку, чтобы я не оставляла повсюду за собой кровавые следы, и мы той же ночью уехали из города. Это был правильный шаг, потому что у Джейроффа там масса дружков-головорезов, и до нас дошли слухи, что он грозился убить Джоди, как только ее увидит. Какое-то время мы скрывались в Лонг-Бич, пока не зажила моя рана, потом решили, что эти места слишком опасны, поэтому отправились в Лос-Анджелес, где никогда прежде не бывали.

Она сунула мне свой пустой бокал и продолжала говорить, пока я наполнял его заново.

– Мы нашли себе две смежные квартирки, как всегда, так чтобы Джоди не могла войти в дом в неподходящий момент и застать свою младшую сестричку за работой. Джоди начала выступать в одной из забегаловок, гордо именуемой рестораном, ну а я потихоньку стала обзаводиться клиентурой. Позднее все же Джоди устроилась статисткой в довольно приличный клуб, где ставили старинные водевили, а через некоторое время ей даже поручили сольный номер в антракте. Вот тогда-то она и встретилась с Дейвисом Дейвисом. Он однажды вечером зашел туда.

Я придвинул к ней бокал, она сделала из него небольшой глоток и поставила на бар.

– Каким образом Джейрофф вновь оказался на вашем жизненном пути? – спросил я.

– Это произошло из-за того, что он финансирует Кларка Колверта. Я всегда поддерживала связь с Кларком. Небольшая работа в его фильмах – своего рода отдушина для шлюхи, и к тому же возможность подцепить кого-то на стороне. Джейрофф случайно увидел мой старый студийный снимок и в ту же минуту вытянул из Кларка все сведения. Это было как гром среди ясного неба, когда вечером нам позвонил Кларк. Джейрофф все еще не верил в мое существование и был убежден, что на снимке запечатлена Джоди в черном парике. Он узнал от Колверта все подробности, в том числе и о ее приближающейся свадьбе с Дейвисом Дейвисом. Тогда Джейрофф послал через Кларка ультиматум: если Джоди не отправится в Малибу и не начнет работать незамедлительно в новом фильме Кларка, он не только сообщит Дейвису всю правду о ней, но позаботится о том, чтобы к концу недели ее не было в живых. К этому добавил, что ей бесполезно пытаться куда-то сбежать, как она это проделала прошлый раз, потому что у него много друзей в Лос-Анджелесе, которые будут постоянно следить за ней, так что уже через пару миль ей всадят нож в спину.

Плечи Глории поникли.

– Мы судили и рядили, весь вечер обсуждая, как нам лучше поступить. Я решила, что единственный выход – мне обесцветить волосы и перевоплотиться в Джоди. Джейрофф ни за что не догадается о подмене, а после того, как Джоди благополучно выйдет замуж за своего Дейвиса, я воспользуюсь первой же возможностью удрать оттуда, оставив Джейроффа и Колверта заливаться горючими слезами. Однако в последний вечер накануне истечения срока ультиматума Джейроффа Джоди неожиданно согласилась. Мы шумно радовались по этому поводу, затем Джоди сказала, что нам следует выпить шампанского за нашу будущую встречу. Угадайте, кто купил шампанское и самолично разлил его по бокалам? И кто проснулся через двенадцать часов, одурманенный барбитуратом, и узнал, что сестра находится в Малибу?

Она позвонила мне в тот же вечер и попросила не делать никаких глупостей, потому что она полностью контролирует ситуацию. Теперь, когда она снова возвратилась, Джейрофф пришел в себя, она уверена, что сумеет с ним справиться. Я же должна была сообщить Дейвису, что Джоди неожиданно получила заманчивое предложение уехать на съемки и заменить какую-то известную актрису, которая серьезно заболела. После этого она звонила каждый вечер на протяжении недели, потом – ничего. В течение сорока восьми часов я буквально сходила с ума от беспокойства и пришла к выводу, что необходимо что-то предпринять. Поэтому отправилась к Дейвису и рассказала ему небылицу про Майами – это все-таки далеко от Лос-Анджелеса и поэтому немного безопаснее – и посоветовала обратиться за помощью к профессиональному сыщику, но только не в полицию. И таким образом вы появились на сцене.

– А почему на просмотре у Фредди Хоффмана вас подменила Джоди?

– После того ужасного случая с Джейроффом мы решили, что не следует повторять прежнюю ошибку. Джоди представила меня Дейвису как свою младшую сестру, у которой имеется постоянная работа в качестве секретаря, но которая мечтает стать артисткой. Это казалось неплохой легендой на тот случай, если он вдруг увидит меня на коленях у предполагаемого клиента вечером в клубе. Вся беда была в том, что Дейвис уж очень хотел мне помочь и организовал этот просмотр. Я же смертельно побоялась предстать безмозглой дурой перед продюсером талантов. Поэтому Джоди сказала Дейвису, что у меня сценобоязнь и, чтобы ему не испортить отношений с продюсером, лучше, если вместо меня явится она. Джоди постаралась особенно не выкладываться, дабы Хоффман не заинтересовался ею как артисткой.

– Еще один, последний вопрос, – сказал я. – Мне не пристало поучать других, но карьера учителя не была бы легче?

– Все это было враньем! – Она презрительно усмехнулась. – Я даже школу полностью не закончила. Хотите узнать, где я набралась разных мудреных слов? В предрассветные часы, вместо того чтобы смотреть ночные шоу по телевизору, я в перерывах между очередной демонстрацией своего профессионального мастерства старательно изучала словарь.

– Интересно, – сказал я, – есть ходячая энциклопедия, а что такое лежачая энциклопедия? Наверное, девушка по вызову, которая, если ее разбудить среди ночи, будет произносить заумные слова длиной в полстроки.

– Ужасно смешно, – отозвалась она, не спеша допила свой коктейль и сунула пустой бокал мне в руки. – Благодарю вас за короткий, но весьма содержательный вечер, – церемонно добавила она, – могу вас заверить, что мне он не доставил особого удовольствия.

Поднявшись с табурета возле бара, она задержалась на какое-то мгновение, затем величественно вздернула подбородок.

– Благодарю вас за ваши старания отыскать Джоди, вряд ли мне стоит повторять, как я хочу ее найти не только потому, что она мне сестра, но и ради Дейвиса. Я конечно же не буду пытаться увидеться с вами снова, но я была бы вам крайне признательна, если бы вы не стали рассказывать Дейвису обо мне в интересах Джоди. – Она еще выше задрала подбородок. – Прощайте, Рик.

– В одном вы были совершенно правы, – фыркнул я. – Вы полностью лишены сценического таланта, с такой бездарностью я впервые сталкиваюсь в жизни. Взять хотя бы то, как вы разыграли последнюю сцену. Плакать хочется при воспоминании.

На ее щеках вновь вспыхнули пунцовые пятна.

– О чем это вы толкуете?

– Давайте называть вещи своими именами! Это же было целиком взято из какой-то мелодрамы, – поморщился я. – Причем диалоги написаны официантом, считавшим, что он сочиняет либретто для итальянской оперы. Более слезливого сюжета невозможно придумать. Блудница, попавшая в сети своей собственной интриги, решается открыть всю омерзительную правду о себе, не страшась ужасных последствий этого шага. Проститутка, чистая сердцем, полностью изобличает себя и удаляется в снега, дабы навеки там остаться.

– Если это все, что вы хотели мне сообщить, – с металлом в голосе сказала Глория, – я надеюсь, вы позволите мне вызвать такси! У вас есть мелочь?

– Вся роль написана так, – продолжал я, словно не слыша ее слов, – что играть ее надо как можно слащавее. Это единственно правильное прочтение образа. Зритель в зале должен обливаться слезами. А вы как сыграли? Настолько убедительно, что я просто не нахожу слов!

– И не пытайтесь их найти, – процедила она сквозь зубы. – Иначе я не удержусь и разобью бутылку о вашу чугунную башку!

– Но нет! – сокрушенно вскричал я. – Вы пожелали сыграть по-своему, выложить до конца всю правду, не утаив ничего. Вашей героине вовсе не присущи те качества, которые вы продемонстрировали в этой сцене, а именно: искренность, способность подвергнуть себя осуждению, чувство собственного достоинства и, самое ужасное, мужество!

– Рик? – Ее голос дрогнул. – Правильно ли я вас поняла?

– И что же это за проститутка, если у нее нет клиентов? – с жаром продолжил я. – И что я могу поделать, когда создание, которым я восхищаюсь, является прекрасной высоченной брюнеткой, вызывающей у меня самые романтические мысли?

По ее щекам снова потекли слезы, хотя я видел, что она изо всех сил старалась их удержать. Я отвернулся от нее и занялся приготовлением новой порции напитков.

– Не стойте истуканом с испорченным часовым механизмом, – проворчал я, – когда самое время поесть. В холодильнике лежит целый омар, отправляйтесь на кухню и порежьте его на нормальные куски!

Я дождался, когда она вышла из комнаты, и, собравшись с духом, совершил самое великое в своей жизни жертвоприношение. С благословения моей соседки, которая потратила шестнадцать часов на создание этого произведения искусства и еще тридцать на переделку его, неудовлетворенная результатом, я разорил поленницу, состоявшую из неотесанных и совсем гладких чурок самой причудливой формы. Поднося спичку к бумаге, чтобы разжечь огонь, я даже отвернулся, боясь, что не вынесу зрелища принесенных в жертву чурок. Затем взял оба заново наполненных бокала и отправился к Глории на кухню.

– В омаре есть что-то такое, что пробуждает во мне первобытные инстинкты, – заговорила она, когда через полчаса мы вернулись в гостиную. – Понимаете, мне кажется, что мои зубы, как острые клыки, впиваются в… Рик! Господи, вы разожгли самый настоящий дровяной костер!

– Вы же знаете, – признался я скромно, – я неизлечимый романтик!

– И подтянули эту большую мягкую овечью шкуру к самому огню… Вы обо всем подумали.

– Мне просто было не дождаться, когда здесь станет по-настоящему тепло, – пробормотал я. – Вы слышали этот жуткий скрежет, когда ртуть в градуснике подскочила сразу на десять делений?

– Ох! – Глория прижала ладонь ко рту. – Вы сочтете меня ужасно невежливой. Как я могла об этом забыть?

– О чем именно, кроме вашего здравомыслия?

– Единственный в своем роде шрам после аппендектомии, где по мне прошелся нож, я ведь до сих пор не показала его вам, Рик!

– Может быть, вы предпочитаете, чтобы я осмотрел его тайно, забравшись с фонариком к вам под юбку? Или же вы храбро разоблачитесь?

Она рассмеялась:

– Мне кажется, что в такой романтической обстановке, когда пылают настоящие дрова в камине и все такое прочее, «храброе разоблачение» просто необходимо.

Возможно, через час, когда огонь в камине сник и мой чудо-костер тихо мерцал раскаленными угольками, я откинулся спиной на мягкий меховой ковер и произвел осторожную разведку правой рукой.

– Вот это шрамчик! – не без зависти воскликнул я через минуту.

Рядом со мной раздалось игривое хихиканье.

– Но это определенно не моя аппендектомия, милок! – промурлыкала Глория. – Вы все еще без сил, как десять минут назад?