Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)

Зимой 538-539 гг., когда византийцы изгнали из Эмилии всех готов, а Витигис укреплял стены Равенны, на северную часть Центральной Италии обрушился страшный голод. От него погибли многие тысячи. Очевидец событий Прокопий сообщает, что только в Пицене их было около пятидесяти тысяч. А в северных областях еще больше. «Мне хотелось бы подробнее рассказать о том, во что превратились люди и как они умирали, так как я видел это собственными глазами. Они все стали невероятно худыми и бледными, поскольку их тела из-за недостатка пищи, как говорится, пожирали самих себя, а желчь в результате этого стала преобладать, и желтоватобледная окраска распространилась на весь организм. По мере развития недуга тела обезвоживались, а иссохшая кожа производила впечатление натянутой прямо на кости. Ее бледная окраска переходила в черноту, так что люди начинали походить на дотла выгоревшие факелы. На их лицах был написан ужас, их взгляд был как у умалишенных, взирающих на нечто ужасное… Некоторые, обезумев от голода, бросались друг на друга. Рассказывали, что две единственно уцелевшие во всей округе женщины, оставшись одни в крестьянской усадьбе близ Ариминума (современный Римини), съели семнадцать мужчин. Путники имели обыкновение останавливаться на ночлег в доме, где они жили. Женщины убивали их во сне и питались их мясом… Многие от голода бросались на траву и, стоя на коленях, пытались вырвать ее из земли. Но будучи слишком слабыми, поскольку силы их совершено покинули, они падали на свои собственные руки и на траву и испускали дух. Никто не предавал их земле, никому не было дело до погребения. Но даже птицы, хотя многие из них и питаются падалью, не садились на трупы. Им нечем было поживиться, так как все мясо, как уже говорилось, было иссушено голодом»¹⁵⁷.

Страшная нужда царила и в Милане.

Даций, архиепископ города, который согласно Прокопию был на Западе вторым после Рима по величине, численности населения и благосостоянию, на третий год войны поспешил в Рим, чтобы уведомить Велизария о назревавшем антигот-ском восстании по всей Лигурии и о возможности возвращения области под власть Византии, а также чтобы настоять на занятии византийцами Милана. Что и происходит в апреле 538 г., в нарушение заключенного с Витигисом перемирия. Но вскоре племянник Витигиса Урайя с сильной армией и при поддержке присланных франкским королем Тойдебер-том десяти тысяч бургундов, которые прежде всего хотели совершить рекогносцировку, окружил Милан. Вскоре в городе начинается ужасный голод. Жители едят собак, крыс и человеческие трупы. В конце марта 539 г. византийский гарнизон под командованием Мундилы капитулирует, получив право свободного выхода. Но сам Милан, пишет Прокопий, готы «сравняли с землей; всех мужчин, от юношей до стариков, в количестве не менее трехсот тысяч, они перебили, женщин же обратили в рабство и отдали бургундам в качестве платы за их помощь». Дж. Б. Бьюри/ J. В. Вигу называет миланскую резню одной из самых страшных в длинном ряду сознательного варварства за всю историю человечества. «Столь ужасных поступков не числится даже в военной биографии Аттилы». Все церкви уничтожались. Католические – готами-арианами; арианские – бургундами-католиками. Поистине прогрессивная экуменистическая кооперация, имя которой: история христианства… Сливки общества, в том числе префект Репараций, брат папы, изрублены и скормлены собакам. Но сам архиепископ Даций, истинный виновник кошмара, заблаговременно дал тягу¹⁵⁸.

Едва бургунды, отягченные богатой добычей, вернулись домой, как уже весной 539 г. в Лигурию вторгся Тойдеберт со своим войском.

Юстиниан уже в начале конфликта призвал франков, как выразился уже в XX в. католик Даниель-Ропс/ Daniel Rops, на «великую облаву на готов». Меровинги: Хильдеберт I, Хло-тарь I и их племянник Тойдеберт – пообещали императору свое содействие, приняли от него деньги, но также приняли 2 тысячи фунтов золота и от готов. Прованс же они приняли и от императора, и от готов. Эта область была формально уступлена им Юстинианом, а фактически – Витигисом. Именно ему Тойдеберт отправил в 537 г. алеманнское, а в 538 г. – бургундское войско и помог ему отвоевать земли Лигурии, а также весь север Италии вплоть до реки По. Но посчитав, что готы слишком усилились, он весной 539 г. выступил из Южной Галлии, перевалил через Альпы со 100 тысячами франков и ударил им в спину. После этого он опустошил Лигурию, Эмилию, а при переправе через По, как пишет Прокопий, «они убивали готских детей и женщин, которые попадались им в руки, и бросали их трупы в реку, как жертвоприношение в честь первых военных трофеев». В панике готские воины бежали к Равенне – под римские мечи. Но голод и эпидемии настолько подкосили войско Тойдебер-та, что, потеряв большую часть солдат, он был вынужден удалиться из Италии¹⁵⁹.

В мае 540 г. осажденная с моря и с суши Равенна пала в результате предательства. По заданию Велизария были подожжены амбары с зерном в черте города, и Витигис сдался. Вместе с Матасвинтой и Амадабергой, вдовой тюрингского князя, которая в 535 г. перебежала к готам, вместе с их детьми и со всей казной его отправляют в Константинополь. Там Юстиниан присваивает отрекшемуся королю титул патриция. Но многие другие готы, как и некогда вандалы, отправлены на войну с персами. Племянник Витигиса Урайя, разрушив ший Милан, отказывается от короны в пользу Ильдибальда, и тот становится королем. По его приказанию убивают Урайю, сам он также погибает от рук убийцы, а его преемник король ругав Эрарих кончит тем же после изменнических переговоров с Юстинианом. На смену ему является комендант города Тревизо Тотила, поставивший убийство Эрариха условием своего вступления на трон¹⁶⁰.

Война затянулась, тем более что силы Византии были сосредоточены на персидском направлении.

По старой римской и христианской традиции (кн.1, стр. 250) Юстиниан и Византия непрерывно воевали с Сасанида-ми: в 530-532 гг.; в 539-562 гг.; в 572-591 гг. и в 604-628 гт. При этом персидские христиане при первой возможности выступали на стороне Византии. Так, в 551 г. они поддержали, если не организовали дворцовый переворот против шаха Хосрова I (531-579 гг.). Шах, ослабивший эксплуатацию крестьянства, не поладил со своим старшим сыном Аиушзадом, который проявлял в отцовском гареме большую активность, нежели в армии. Когда во время тяжелой болезни шаха было объявлено, что он уже скончался, начался мятеж. Христиане Персии во главе со своим католикосом Мар Абой примкнули к Анушзаду, поскольку его матери, одной из жен шаха, удалось обратить его в христианство. Но после того как юг страны был превращен в ад с пылающими дворцами и бесчисленными пытками и убийствами, мятеж был подавлен¹⁶¹.

Война с персами продолжалась, равно как и война с готами. Готы никогда ее не хотели. Они всегда желали иметь право жить в Италии и готовы были за это служить императору. Этого они продолжали желать. Пока шла истребительная война, это желание находило выражение в постоянных попытках достижения компромисса. Это проистекает из вполне определенной готской традиции, завещанной еще Теодорихом: почитать короля, любить римлян и после Божьей милости искать милости у императора. Но все готские предложения мира и даже покорности отвергались Юстинианом. Жестокость возрастала. Жестокость со стороны католиков византийцев. Жестокость со стороны ариан готов¹⁶².

И вновь победу одержали готы. Используя главным образом кавалерию, они опять захватили почти всю Италию, включая Сардинию, Корсику и Сицилию. В ходе многолетней войны Тотила (541-552 гг.), согласно Прокопию, чрезвычайно умный и невероятно энергичный человек, выступив из Павии, берет крепость за крепостью, город за городом. Беневент пал, Неаполь пал. Даже Римом, откуда изгнаны все арианские священнослужители и где вновь разразился страшный голод, он овладевает дважды – в 546 г. и в 550 г. Он сносит стены всех захваченных городов, дабы в них не смог впредь укрепиться никакой враг и чтобы горожане были навсегда избавлены от мук осады. Даже жители Рима после падения города в 546 г. признавали, что он обращался с ними, как отец с родными детьми. Даже наемные солдаты византийской армии, не получавшие довольствия, бегут к нему, а уж тем более притесняемые крестьяне-арендаторы и оголодавшие рабы. Этим он навлек на себя ненависть крупных землевладельцев. И католической церкви. Как прежде в Африке против вандалов, ныне она на каждом шагу трубит о готских зверствах. Сама являясь крупнейшим землевладельцем, она действует рука об руку с крупными землевладельцами. Так что она вовсе не защитница рабов, каковой она все время пытается себя представить. Она – соратница рабовладельцев. Она их полномочный представитель! Поэтому нет ничего удивительного в том, что папа Вигилий устами своего представителя и будущего преемника Пелагия требует выдачи рабов, бежавших в армию готов. Тотила хотя и заверил Пелагия, державшего перед ним речь, в своем исключительном благоволении, но решительно отказался обсуждать три темы: «сицилийцев, римские стены и рабов-перебежчиков». Переговоры об их выдаче он отвергал изначально. Ведь принимая их в свое войско, он обещал им, что они никогда не будут выданы их прежним хозяевам. «Трудно вообразить, что, кроме вожделенной свободы, влекло рабов в готское войско» (Ротенхефер/ Rothenhofer)¹⁶³.

Разумеется, католическая церковь Италии и, прежде всего, высший клир в готской войне (так же, как католический клир Африки в войне с вандалами) были не на стороне «еретиков» и «варваров». И если это относится к «готскому» папе, сыну Гормизды Сильверию, «по совету которого» (как утверждается в «Справочнике истории церкви»/ «Handbuch der Kirchengeschichte») римляне «сдали свой город византийскому полководцу Велизарию без боя», то это, без сомнения, справедливо и для его убийцы – «византийского» папы Вигилия. Большую часть своего понтификата Вигилий провел в Константинополе. Он был креатурой императрицы, которая и сделала его папой. А императору он был нужен как посредник в анти-готских переговорах с его союзниками франками об изоляции и уничтожении короля готов Тотилы (который со своей стороны щадил католические храмы и их владения). 22 мая 545 г. папа Вигилий предписал епископу Арля Авксанию возносить торжественные молитвы за Юстиниана, Феодору и Велизария. А его преемника Аврелиана он 23 августа 546 г. обязал «с пастырским рвением хранить узы нерушимой дружбы между всемилостивейшими государями (Юстинианом и Феодорой) и прославленным королем Хильдебертом». Об этих запутанных отношениях, по понятным причинам, мало что известно. Комментарий Каспара/ Caspar: «Это иллюстрирует дипломатическую игру во время переговоров с целью обмана последнего удачливого короля готов Тотилы между союзниками: Византией и вновь возникшим центром силы – франками. В этих переговорах Велизарий и папа выступали в роли посредников»^,6'¹.

В 548 г. папа Вигилий даже обрел «уникальное историческое значение» (Гизеке/ Giesecke).

Велизарий, разбитый в Италии Тотилой, отозван в Константинополь, а император почти окончательно утратил веру в победу. Прокопий сообщает, что в этот момент «архиепископ Рима» и прочие знатные беглецы из Италии заклинали «императора отвоевать их родину у готов». Он вновь и вновь настоятельно побуждал правителя к энергичному продолжению войны. После долгих колебаний Юстиниан назначил новым главнокомандующим своего племянника Германия, которому он вообще-то не слишком доверял. После внезапной смерти Германия главнокомандующим в 552 г. был назначен Нарсес, евнух армянского происхождения. С сильным войском, в состав которого входили и элитные соединения германцев, Нарсес одолел остатки готов. Достижение победы облегчалось тем, что он «состоял под особой защитой девственной Богоматери», которая «взирала на все его действия» и была у него своеобразным «советником по стратегии» (Евагрий)^l6S.

Содействием целомудренной и всемилостивей шей Богоматери в течение истории пользовались и многие другие прославленные военные убийцы христианского вероисповедания. Сам император Юстиниан приписывал свои кровавые триумфы над вандалами и готами, которых он стер с лица земли, вмешательству Девы Марии. Его племянник Юстин II считал, что Она покровительствует ему в войне против персов. Монстр Хлодвиг воссылал Деве Марии благодарения за свои кровавые успехи. Карл Мартелл, Карл «Великий», испанские короли с их грандиозными баталиями, кровавый пес Кортес, заваливший Новый Свет миллионами трупов и обездоливший многие миллионы людей, Тилли, который одержал 32 победы «во имя пречистой Девы Альтетингской», а на тридцать третий раз был разбит «еретиком» Густавом-Адольфом и погиб – все они были такими же большими почитателями Девы Марии и кровавыми псами (какое оскорбление для собак!), как и Велизарий. (Впрочем, Белизарий хотя бы не перебирал четки перед сражением, как многие другие, например, благородный рыцарь принц Евгений Савойский, который не раставался ни с четками, ни со своим мечом, сознавая их неразрывную взаимосвязь! И солдаты, видя как он подолгу и отрешенно перебирает четки, всякий раз говорили: «Ви дать – скоро снова битва, старик много молится».)¹⁶⁶

Как и в случае с вандалами, католичество выступило и против готов на стороне императора. И как когда-то оно подстрекало его к войне против «еретической» Северной Африки, так ныне оно настаивало на продолжении войны с готами. Тотила, который, казалось, предчувствовал свою участь и неоднократно предлагал Византии мир, теперь подвергся нападению со всех сторон. Сначала он зимой 551 г. терпит поражение на Сицилии от византийского полководца Артабанеса. После этого готский флот гибнет при Синигаглии. На севере Италии появляется евнух Нарсес, опытный военачальник и искусный дипломат, соперник Велизария и любимчик Феодоры, холодный и изворотливый, как змея, а к тому же и благочестивый. Он полагал, что все его победы – во всяком случае, попы превозносили его именно за это – есть результат его молитв. В 65 лет он, разумеется, не сам по себе, а во главе большого войска, становится «победителем и истребителем всего народа готов» и «завладевает колоссальным состоянием в золоте, серебре и иных драгоценностях» (Павел Диакон). В 552 г. он, поддержанный 5,5 тысяч лангобардов и 3 тысячами герулов, наголову разгромил готскую армию в решительном сражении при Тагине (называемом также сражением при Буста Галлоруме) у Via Flaminia, севернее Сполето. Тотила погибает во время отступления. Его окровавленную голову победители проносят на копье. В октябре 553 г. у подножия Везувия после шестидесятидневной отчаянной борьбы погибает и последний король готов Тейя вместе с основными силами своей армии. Полчища алеманнов и франков под водительством алеманнского герцога Буцелина, который хотел воспользоваться крушением готов и вместе со своим братом Аойтари овладеть Италией, Нарсес сокрушает в кровопролитном сражении при Вольтурно близ Капуи в 554 г. Большинство из них было перебито как скот. Остальных поглотила река. «Вся Италия ликовала» (tota Italia gaudens), – говорится в римской «Папской книге». Приблизительно равное по численности войско под командованием брата Буцелина Лойтари, возвращаясь с большими трофеями, погибло от эпидемии в Вене-тии. Утверждается, что из 70 тысяч воинов уцелело лишь пятеро. Кастрат Нарсес, которого клир встречал на ступенях собора Св. Петра гимнами, с молитвой пал ниц на предполагаемую могилу апостола и призвал своих удалых вояк к благочестию и дальнейшим военным подвигам. Последняя готская крепость на Апеннинах продержалась до 555 г. На севере Верона и Брешиа были взяты (при помощи Меровингов) лишь в 562 г. Равенной теперь управлял наместник императора, экзарх. Так были уничтожены и остготы.

В 552 г., на последнем этапе их истребления, Юстиниан воспользовался борьбой за трон в арианском государстве вестготов и направил туда войско под командованием восьмидесятилетнего, но недостаточно опытного в военном деле патриция Либерия. В Испании, где всесильные и богатые католические епископы с большой неохотой подчинялись «еретикам»-арианам, готский аристократ Атанагильд восстал против короля Агилы. И так же, как это случилось в Африке и в Италии, католики теперь приветствовали быстрое вмешательство католического императора, с которого и началась более чем семидесятилетняя война Византии с вестготами. Правда, на этот раз Юстиниан уже не смог добиться полного истребления народа, хотя его слабая армия и сумела захватить Балеарские острова и важнейшие порты и крепости на юго востоке Испании¹⁶⁸.

Римская Церковь: дивиденды от всеобщего кошмара

Двадцатилетняя Готская война превратила всю Италию в дымящиеся руины, в пустыню. По мнению лучшего немецкого знатока той эпохи Л. М. Хартмана/ L. М. Hartmann, ее последствия для Италии были тяжелее, нежели последствия Тридцатилетней войны для Германии. Счет жертв шел на миллионы. Целые области опустели, все города, а многие и неоднократно, брались приступом, порой уничтожалось все их население, женщины и дети уводились византийцами в рабство, а мужчин убивали, как врагов и «еретиков». Миллионный Рим брался пять раз, при этом всякий раз свирепствовали меч, голод и эпидемии. К концу войны в нем осталось всего лишь 40 тысяч жителей. Крупнейшие города Милан и Неаполь обезлюдели.

В обезлюдевшей стране царила страшная нищета, прежде всего по причине оскудения полей, но также и из-за массового забоя скота. Акведуки были разрушены, бани пришли в упадок, были невосполнимо утрачены великие произведения искусства. Повсюду – трупы и развалины, эпидемии и голод. Умирали сотни тысяч. Согласно Прокопию, только в Пицене в 539 г. умерло от голода около 50 тысяч человек. Причем они были настолько истощены, что ими пренебргали даже стервятники¹⁶⁹.

Но «добрая надежда» императора осуществилась. «Господь в своей милости позволил нам вновь обрести то, чем владели древние римляне между двумя океанами, но впоследствии потеряли из-за своего небрежения». Юстиниан с 534 г. начал торжественно именоваться «Победитель вандалов, победитель готов и прочая, и прочая…»¹⁷⁰.

И прочая, и прочая…

Даже иезуит Гартман Гризар/ Hartmann Grisar признает: «То, что византийцы принесли на смену готскому правлению, было вовсе не свободой, это была изнанка свободы… все свелось к порабощению свободы личности, к кабальной системе», в то время как «там было царство подлинной свободы»¹⁷¹.

В выигрыше, как после всех войн (да и в мирные времена тоже), оказались лишь богачи. Так называемая «Прагматическая санкция» («Sanctio pragmatica») 554 г. восстанавливала «прежние порядки», «западную половину империи» под верховным руководством экзарха в Равенне. Все социальные завоевания, достигнутые при Тотиле, были отменены, права крупных землевладельцев были даже несколько увеличены, их осыпали всяческими льготами из опустошенной страны высасывались последние соки, а влачивший и без того жалкое существование народ был обложен непомерно высокими налогами. Все беглые или уведенные рабы и колоны подлежали возврату прежним хозяевам¹⁷².

Но, пожалуй, самую большую выгоду из катастрофы извлекла церковь, как это всегда бывает после войн – вплоть до самого XX в. (Кардинал Гаске на Ливерпульском конгрессе католиков после Первой мировой войны заявил: «Пришли к убеждению, что для папы война закончилась наилучшим образом!»)¹⁷³

В Италии и Африке арианская «ересь» была стерта с лица земли. Италия перестала существовать как самостоятельное государство, а в обстановке всеобщего хаоса набирало мощь своего рода «церковное государство», этот вселенский паразит. Все привилегии Рима были восстановлены, Юстиниан преумножил авторитет и власть римского епископа. Даже на территориях собственно Византии его церковное законодательство все более явственно благоволит к католической церкви и, прежде всего, к монашеству. И в то время как гонения на «еретиков» усиливались, влияние папы проникает далеко на Восток. Более того, он получает право далеко идущего контроля за администрацией и чиновниками, а епископы – на ряду со светской знатью (primates), и даже прежде нее – получают право участия с решающим голосом в утверждении наместников провинций. Все привилегии восточного клира «Прагматической санкцией» были распространены и на Ита лию. Этот клир был превосходно организован, и по завершению адских – событий быстрее любого частного лица смог позаботиться о собственных материальных интересах. Вместе с римским сенатом, папа получил право контроля за чеканкой монет и за Палатой мер и весов. И поскольку в церковном имуществе доля движимости намного превосходила таковую в любом частном имуществе, поскольку за прошедшие годы церкви удалось не только сохранить, но и преумножить свои и без того огромные богатства, прежде всего за счет присвоения имущества арианских храмов, она превратилась «в важ нейшую экономическую силу и, на фоне всеобщего упадка в Италии, в единственный находящийся на подъеме общественный институт» (Каспар/ Caspar), она стала «едва ли не единственной финансовой силой в Италии» (Хартманн/ Hartmann), «а папа стал самым богатым человеком в стране» (Галлер/ Haller)¹⁷⁴,

Западная церковь не только обогатилась за счет присвоенного имущества, в чем был заинтересован и лично импера тор, теперь, как и всегда после большой войны, храмы были переполнены, да и монастыри гоже. (Так, после Первой мировой войны клир Германии в период с 1919 г. по 1930 г. основывал в среднем по 12-13 монастырей ежемесячно, а число монахов и монахинь ежегодно увеличивалось на 2 тысячи человек!) Ибо разорившийся крестьянин, голодный колон, задавленный налогами горожанин – все они приходили. «Одна лишь церковь, – пишет Григоровий/ Gregorovius, – посреди обломков старого государства стояла твердо, лишь она была полна сил и бепрепятственно шла к своей цели, ибо вокруг нее была пустыня». И Хартман/ Hartmann подтверж дает, что велением времени «повсеместно было преумножение церковных владений… Настроения того времени, всеобщий упадок и ужасающие бедствия двадцатилетней войны способствовали развитию той религии, которая предсказывала близкий конец света, которая убеждала в том, что материальные блага ничтожны и преходящи, и призывала обратиться к собственной душе, чтобы успеть спасти ее… Эти настроения способствовали расцвету монастырщины в тогдашней Италии… Только эти монастыри содержались опять-таки за счет оброков и арендной платы с колонов… большая часть доходов от их труда по-прежнему достается не им, а их хозяевам, т. е. монастырям»¹⁷⁵.

На войне больше других нагрела руки церковь Равенны. Ее ежегодные доходы в то время составляли 12 тысяч солидов (золотых). Ее землевладения, простиравшиеся вплоть до Сицилии, постоянно увеличивались за счет дарений и завеща ний. Состоятельные банкиры строили и оборудовали так называемые Божьи дома. Епископ Равенны первым делом прикарманил арианские храмы, которых в окрестностях бывшей столицы готов было особенно много, вместе со всей церковной утварью¹⁷⁶.

В одной из частноправовых новелл двенадцатого года правления Юстиниана (538-539 гг.) говорится: «Все наше рвение направлено на то, чтобы в нашем государстве воцарились и укрепились, расцветали и преумножались свободы. Ра ди этого мы вели столь большие войны против Ливии и Запада, во имя истинной веры в Бога и ради свободы наших подданных»¹⁷⁷.

Разумеется, император вел свои более чем двадцатилетние войны не «ради свободы подданных», но что касается «истинной веры» – так эго в точку. На ее алтарь, и это не подлежит никакому сомнению, он возложил два народа и уничтожил их. Ведь столь вожделенный для современников, и прежде всего для самого Юстиниана, recuperatio imperii ⁷⁵75
  Recuperatio imperii (лат.) – возврат империи. (Приыеч. peg.)


[Закрыть] представлял собой не что иное, как кровавое отвоевание для католицизма Северной Африки и Италии. Таким образом, деспот становился «авангардным борцом римской церкви», он отдавал «Риму и папе все, что только мог» (Рубин/ Rubin)¹⁷⁸.

А вот для собственных подданных император не сделал ничего, во всяком случае, ничего хорошего. Ведь тот, кто отдает Риму и папе, отбирает у всех остальных. Почти всегда он при этом угнетает других. Именно длительные войны, ведущиеся якобы во имя свободы жителей Северной Африки, Испании и, в особенности, Италии, а также войны с персами, строительство 700 новых крепостей и возведение многих сотен новых храмов поглотили гигантские суммы. Для того чтобы иметь возможность содержать армии на Востоке и на Западе, восточные провинции разорялись непомерными налогами, из народа, как подчеркивает Прокопий, все более безжалостно высасывались все соки, что приводило к росту недовольства. К тому же власти, в том числе и суд, были коррумпированы, военачальники наглели, вымогательство, беззаконие и насилие процветали. В этом громадном полицейском и церковном государстве воровали все – от простого стражника до высшего государственного чиновника, а так называемые «истребители разбойников» лютовали почище любого разбойника. В то время как крупные землевладельцы, военачальники и «правоверные» князья церкви жили припеваючи, в одной только столице за последние десять лет правления Юстиниана произошло полдюжины крупных народных восстаний. А католический деспот, безжалостно угнетавший своим законодательством прежде всего колонов, утопил в крови революционные выступления народа¹⁷⁹.

Хронист гой эпохи Прокопий, классик византийской исторической школы, в своей «Тайной истории» неоднократно обвиняет императора в истреблении и ограблении собственных подданных и в бессовестном растранжиривании выколоченных налогов. Обвинения Прокопия достигают кульминации в 18 главе его труда, в которой, по-видимому, затронуты важнейшие моменты, если оставить за скобками некоторые преувеличения в цифрах, например, когда он пишет, что скорее «удастся пересчитать все песчинки, нежели людей, ставших жертвами этого императора… Ливию, обширнейшую страну, он разорил настолько, что и за долгое путешествие редко посчастливится встретить живого человека. И если там поначалу было 80 тысяч способных носить оружие вандалов, то кто же сосчитает число их жен, детей и слуг? Кому под силу исчислить количество всех (римских) ливийцев, которые, как мне довелось видеть собственными глазами, прежде жили в городах, занимались землепашеством, мореходством или ловлей рыбы? Еще многочисленнее были мавры, погибшие вместе со своими женами и детьми. И наконец, земля приняла и множество римских солдат и тех, кто вместе с ними прибыл из Византии. Так что тот, кто приведет цифру погибших в Африке: пять миллионов человек – тот сильно преуменьшит реальную цифру. Причиной этого стало то, что Юстиниан после сокрушения вандалов не позаботился об укреплении власти над страной. Он не подумал о том, чтобы обезопасить завоеванные земли посредством завоевания лояльности новых подданных. Вместо этого он немедленно и без раздумий отзывает Велизария по несправедливому обвинению в тирании, чтобы отныне самовластно распоряжаться Ливией и грабить страну.

Он тут же послал сборщиков налогов (censitores), взимал чрезвычайно тяжелые налоги и ввел новые. Он конфисковал наилучшие имения и чинил препятствия арианам в их вере. Денежное довольствие солдатам он выдавал нерегулярно, и вообще солдатам при нем жилось нелегко. Все это порождало восстания и в конце концов привело к великому упадку. Он не мог останавливаться на достигнутом, такая уж у него была натура: сеять хаос и неразбериху.

Италия, не менее чем в три раза большая, чем (провинция!) Африка, обезлюдела еще больше, чем та; так что можно представить, сколько же погибло в ней. Причину того, что разыгралось в Италии, я уже назвал выше (описывая войну). Все грехи, совершенные в Ливии, он повторил и тут. Сверх того, он посылал так называемых логофетов (специальных уполно моченных финансового ведомства), пытался все изменить и все только портил. До войны власть готов простиралась от Галлии до границ с Дакией, почти до города Сирмия. Когда в Италию вторглось войско римлян, германцы (франки!) захватили много земель в Галлии и Венетии. Сирмией же и ее окрестностями овладели гепиды, но, короче говоря, все вокруг было опустошено. Одних унесла война, другие погибли от болезней и голода, которые обычно сопутствуют войне. По Иллирии и всей Фракии, примерно от Ионического моря до предместий Константинополя, а также по Элладе и Херсонесу поч ти ежегодно, с тех пор как Юстиниан пришел к власти, проно сились гунны, склавины и анты, чиня ужасные насилия над жителями. Я считаю, что при каждом их вторжении погибало или пленялось более 200 тысяч тамошних римлян, так что вся страна превратилась в скифскую пустыню. Таковы были последствия войн в Африке и Европе. И сарацины все это время непрерывно нападали на римлян Востока, от Египта до границ с Персией, и истребляли их, так что все области страшно обезлюдели и, мне кажется, что если кто-то задастся вопросом о числе погибших, то не сможет дать ответа. Персы и Хосров четырежды вторгались на другие римские области. Они разрушали города, а из людей, которых они захватывали в занятых городах и вообще повсюду, они одних убивали, а других уводили с собой, лишая таким образом области, по которым они промчались, жителей. С тех пор как они вторглись и в Колхиду (Лазику!), они истребляют там лазов и римлян по сей день. Но и персы, сарацины, гунны, племена склавинов и другие варвары не щадились в римских областях. При вторжениях, а особенно при осаде городов и в многочисленных сражениях они тоже гибли. Не только римляне, но и почти все варвары расплатились своими жизнями за грязное дело Юстиниана, У Хосрова тоже был скверный нрав, но, как я уже отмечал в соответствующих книгах (по истории войн), Юстиниан предоставлял ему все поводы для войны. Он не думал о том, чтобы действовать своевременно, но все делал в неподходящий момент. В мирное время, когда действовали договоры, он всегда коварно изобретал поводы для начала войн со своими соседями, а во время войны он ни с того, ни с сего становился вялым и, по причине своей алчности, делал все крайне небрежно; вместо того чтобы заниматься насущными делами, он изучал небесные кренделя и деловито углублялся в исследование природы Бога. Будучи закоренелым убийцей, он не прекращал войны, но одолеть врагов не мог, так как по причине своей недальновидной мелочности, он никогда не предпринимал того, что следовало. Так во время его правления весь мир наполнился кровью и римлян, и варваров.