Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц)

Падение Рима (410 г.) и уловки Агустина

Возмущенные римско-католическими зверствами, германские солдаты, по-видимому, в количестве 30 тысяч, перешли на сторону Алариха. Они бежали из Италии в зону политического влияния готского короля, который тщетно дожидался в Эпире армии Стилихона. Тщетными были и ожидания денег, которые римляне должны были выплатить готскому войску. Поэтому Аларих двинулся через Паннонию в Италию. С пути он направил к Стилихону гонцов с требованием выплаты 4 тысяч фунтов золота за свой поход на Эпир. Это была весьма внушительная сумма, и сенат крайне неохотно и только после вмешательства Стилихона принял решение о ее выплате Но вследствие радикальных изменений, произошедших в правительстве Западной Римской империи, так и не выплатил. Аларих, тем временем вторгшийся в Италию через незащищенные Юлийские Альпы, переправился у Кремоны через По. Опустошив страну, он в 408 г. появился под Римом и окружил город В Риме разразился голод, свирепствовала чума. Заручившись обещанием, что ему будет выплачена колоссальная контрибуция (5 тысяч фунтов золота, которое получали, расплавляя изображения богов, 30 тысяч фунтов серебра, 4 тысячи шелковых облачений, 3 тысячи шкур, окрашенных пурпуром, и 3 тысячи фунтов перца), Аларих двинулся на Тусциену, после чего его войско пополнило 40 тысяч бежавших из Рима рабов.

Олимпий пытался всеми способами помешать выполнению требований Алариха. Поэтому в январе 409 г. magister of ficiorum потерял свой пост, и хотя и вернулся на него после победы над готами при Пизе, но уже весной был снова и на этот раз окончательно вышвырнут Гонорием. Он бежал в Далмацию, где в 411 или 412 г. magister militum Констанций приказал схватить его, отрезать ему уши и забить дубинками. Аларих после очередного провала переговоров в 409 г. во второй раз направился к Риму. На этот раз он решил обеспечить в Риме сговорчивого правителя: он навязал горожанам в качестве антиимператора их городского префекта Приска Аттала, которому было около шестидесяти лет и которому пришлось принять крещение в лагере Алариха от готского епископа Сигезария. Новоиспеченный христианин и император (409-410 гг.) направил в Африку небольшой воинский отряд, чтобы обеспечить Рим зерном, сам же выступил против Равенны, дабы принудить Гонория к отречению. Там praefectus praetorio Иовий, самый важный муж при дворе, к тому же представлявший Гонория на переговорах, переметнулся на сторону Аттала да еще и предложил изувечить Гонория. Того спасли 4 тысячи константинопольских солдат, приближавшихся к Равенне. Аларих опять сместил Аттала за то, что тот отказался позволить ему захватить Африку, поскольку опасался водворения там готов. Теперь король в очередной раз (и вновь тщетно) попытался договориться с Гонорием, после чего пошел на Рим в третий раз. И 24 августа 410 г., когда голод довел горожан уже до каннибализма, Рим пал. Говорили, что когда опьяненные победой вестготы ворвались в город через распахнутые Саларские ворота, поток беженцев хлынул в Южную Италию и дальше – в Африку и Палестину⁴²

Рим, все еще один из самых богатых городов мира, грабили в течение трех дней, но все же опустошили не слишком сильно. Более того, матрон и девушек почти не трогали. Большинство из них от изнасилования охранил, богохульствует Гиббон, недостаток молодости, красоты и добродетели. Конечно, происходили и ужасные вещи. Так, «ревностные ариа-не» или «идолопоклонники» ворвались в женский монастырь, чтобы силой «освободить монахинь от обета девственности» (Григоровий/ Gregorovius). Отдельные христианские авторы даже утверждают, что часть города была сожжена. Но как бы то ни было, люди типа Августина ни перед чем не останавливались. Ибо, отмечает он, «все разрушения, убийства, грабежи, поджоги и прочие зверства, совершенные во время падения Рима, должны быть приписаны обычаям войны. Неожиданная же новизна состояла в том, что при всей жестокости варваров люди все же могли собираться и укрываться в просторных церквах, где никто не был убит, откуда никто не был насильственно уведен… Это следует приписать имени Христа и наступлению христианской эры… Нет, кровожадность и жестокость варваров усмирил Один, лишь Один», – как выясняется, – «Тот, кто задолго до этого говорил устами пророка: «Я хочу наказать ваши грехи розгами, а ваши злодеяния – бедствиями. Но Я не отвращу от вас Моей милости»

Действительно, церкви и церковное имущество, по категорическому приказанию Алариха, остались нетронутыми. И ранее, в ходе осад 408 и 409 гг., готы пощадили церковь Святых Апостолов Петра и Павла, которая находилась вне пределов городских стен. Правда, вплоть до Нового времени, в папском Риме, где царило невежество, верили, что город и его памятники были разрушены готами. На самом деле, в гораздо большей степени его разрушали века упадка, средневековые христиане и даже некоторые папы⁴³.

Вот уже 800 лет Рим стоял неприступно – город, в котором, как верили, покоились Петр, Павел и многие мученики И вдруг, в христианское время, пал! Язычники считали, что причиной этого было пренебрежение к старым богам. «Смотрите, – говорили они, – Рим погиб при христианах. Пока мы приносили жертвы нашим богам, Рим стоял и процветал…» Плюс ко всему, правительство незадолго до падения города, 14 ноября 408 г., законодательно закрепило исключительное положение христианской религии. Язычники возмущались, как и в прежние времена, когда при наступлении всяческих бед они кричали: «Christianos ad leones»’⁴⁴.

Мир (прежде всего католический) содрогнулся и оцепенел. Правда, Амвросия, который после поражения Валента от готов при Адрианополе предвидел полное крушение (кн. 1, стр. 356), уже не было в живых. Теперь же коллега Иероним, комментируя в далеком Вифлееме не кого-нибудь, но самого пророка Иезекииля, увидел угрозу конца света, низвержения в вечную ночь. Перед его глазами стояло падение Трои и Иерусалима: мир гибнет (orbis terrarum ruit)⁴⁵.

«Если может погибнуть Рим, то что же прочно?» Почему небеса допустили это? Почему Христос не защитил Рим? «Где Бог?» (Ubi ist deus tuus?) В 410 и 411 гг. Августин касался этого волнующего всех вопроса во многих проповедях (первая из них прозвучала уже через три дня после того, как готы покинули Рим). Причем его мудрость простирается от «Такова Бо-

* «Christianos ad leones» (лат.) – «Христиан – львам!» (Примеч.

peg) жья воля» («Оша voluit Deus») до «Возблагодарим Господа» («Deo gratias»). При этом он утверждает, что существование земного государства имеет второстепенное значение. Так и сегодня, в век атомного оружия, теологов мало заботит сохранение всего мира – теология тоже идет в ногу со временем! Августин вообще не увидел никакой катастрофы: он увидел только Бога, возлюбленного, справедливого, хотя и строгого Отца Он «бьет всякого сына, которого принимает» (Евр., 12, 6). И хотя епископ восклицает: «Резня, поджоги, грабежи, убийства, пытки!», но и утешает в обычной поповской манере (ср. кн. 1, стр. 413, 448): «По сравнению с муками ада, эти испытания не так уж страшны! К тому же многим удалось спастись, а мертвые обрели вечный покой! Так возрадуемся, возблагодарим Господа за то, что Он не допустил полного разрушения Рима! (manet civitas, quae nos carnaliter genuit. Deo gratias!)»⁴⁶.

Священники бесстыдны, их ничто и никогда не смущает (ср. кн. 1, стр. 441).

Впоследствии Августин аж в 22 книгах своего произведения «О граде Божьем», которое он считал своим «opus ingens» ⁴4
  Opus ingens (лат.) – главнейшим трудом. (Примеч ред.)


[Закрыть], подхватывает вопрос и язвительный упрек язычников: «Так где же твой Бог?», издевку тех, которые сами должны бы прекрасно сознавать, «где их боги», находя в этом повод для историко-теологических фантазий о civitas dei и civitas terrena“⁴⁷.

Ах, с каким риторическим усердием защищает святой отец своего Бога от упреков по поводу падения Рима! Этот «философ des Orbis universus christianus» (Бернхарт/ Bernhart), объявляемый даже «первым вселенским историком и теологом» (фон Кампенхаузен/ v. Campenhausen) полагал, что не имеет значения, что думают люди о разрушении Рима, о том, скольких христиан замучили, убили, насильно увели из родных мест, сколько покончило с собой, умерло с голода, сколько женщин было обесчещено, сколь часто «удовлетворялась похоть варваров». Все это не важно. Даже в изнасиловании были свои плюсы. Разве была бы у изнасилованных иначе возможность, кичиться своей былой добропорядочностью, разве увидела бы иначе свет их «поруганная гордость»? Да, «их насильно лишили невинности, так пусть же уцелеет их скромность». Так говорил философ «des Orbis universus christianus», «титан духа», «универсальный гений» (кн 1, стр. 399), которого все эти бедствия не могли потрясти ведь на то была Божья воля! А в чем же она состояла? Изрядно покорпев над Библией и воодушевившись изречениями из нее, Августин сообщает, что Бог желал не уничтожения Рима Он просто хотел «испытать и просветить бедствиями» его жителей, всю Свою паству. Он хотел наказать их, очистить, пробудить в них раскаяние и удовлетворить таким образом Свой гнев, а римлянам вновь подарить Свою милость – высокая, высочайшая педагогика. Род человеческий следует держать в узде. «Они не погибнут. пока славят Бога, они погибнут, если будут его ху лить». «Велик промысел Творца, и неисповедимы его пути»

Зато пути тех, кто служит Ему, очень даже понятны священники бесстыдны, их ничто и никогда не смущает

По мнению Августина, к падению Рима Аларих, его завоеватель, которого он в своих писаниях упоминает лишь дважды (причем один раз, не называя по имени), не имеет никакого или почти никакого отношения. Все дело в справедливом и милосердном решении Бога Он всегда преподает нам наилучшие уроки, а Его тайны еще раскроются нам в день Страшного Суда, Даже допустив разрушения, Он проявил милосердие, он смягчил жестокость, потому что хотел не гибели римлян, но их обращения и «новой жизни»! Короче говоря, с этим городом случилось вот что: как рука наша замахивается для удара, но застывает из-за сострадания, ибо достойный наказания и без того низко пал, так и Господь без колебаний пощадил Рим. Большая часть горожан смогла покинуть город, прежде чем враги подожгли его. Его покинули беженцы, его покинули ранее умершие… Итак, рукою все исправляющего Господа Рим скорее исправлен, чем уничтожен".

Вот вам и философ des Orbis universus Christianus!

И пресвитер Орозий, который берется доказать, что в христианские времена отношения между людьми стали намного лучше (кн 1, стр. 437), подобно своему учителю Августину, находит положение дел вполне удовлетворительным. И уж совершенно очевидно, что христиан упрекать не в чем. Орозий со знанием дела сравнивает поход Алариха на Рим с аналогичным событием, имевшим место во времена язычества: с гораздо более продолжительным и тяжелым вторжением галлов под предводительством Бренна, вождя зеннонов. Тогда, в 387 г. до Рождества Христова, – шесть месяцев «miseriae»*, кровавого разграбления города; теперь – просто сказка, по меньшей мере miraculum*; всего три дня оккупации, практически без жертв. Хотя на самом деле улицы были полны трупов, обугленные руины еще долгие годы глядели в небо, дворцы были безжалостно разграблены, а беженцы по всему миру рассказывали о падении города. Однако христиан, которые искали спасения в церквах, Аларих пощадил своим первым же приказом: лишнее доказательство мягкости христианского времени (tempora christiana) – времени милосердия⁴⁹.

Примечательным было поведение епископа Рима Иннокентия I (401-417 гг.). В 408 г., когда впервые возникла угроза городу, он закрывал глаза – во всяком случае, согласно антихристианскому историку Зосиме – на языческие жертвоприношения, совершаемые в частных домах. Полагают, что он также дал свое согласие на то, чтобы городской префект Помпеян испросил совета у haruspices, гадальщиков по внутренностям животных, Зосима, наверняка не самый надежный и не самый проницательный историограф своего времени, прославляет этот шаг как проявление патриотизма, ибо «он поставил благо города выше своей веры». При взятии города высокий патрон блистал своим отсутствием; впрочем, и другие пастыри своевременно оставили свои стада. Ученик Августина Орозий сообщает, что Святой Отец «удалился, как праведный Лот из Содома, и пребывал, по непостижимому совету Господа, в Равенне и не видел гибели греховного народа». Уж не на попечение ли св. Петра он фактически оставил город? Как член сенатской комиссии, он целый год отсиживался в защищенной болотами, почти неприступной Равенне, куда отправился то ли по делам, то ли ради личной безопасности. Сожжение Рима его, во всяком случае, нимало не смутило. Как ведомо (непонятно откуда) иезуиту Гризару/ Grisar, он с большим удовольствием пребывал бы «среди пострадавших, чтобы дать им помощь и утешение». На самом деле, Иннокентий в своих многочисленных письмах один-единственный раз упоминает об этом, причем предельно сдержанно и коротко, в придаточном предложении⁵⁰.

Это была величайшая, самая чудовищная катастрофа того времени. Но папа и глазом не моргнул. Орозий явно пытается его оправдать, должно быть, в свете презрительных высказываний беженцев. Иероним славит его предшественника Анастасия I. Риму, полагает он, суждено было лишь очень короткое время иметь такого папу, ибо столица мира при таком епископе не могла быть поверженной в прах. А Иннокентия I он обходит многозначительным молчанием. Историк папства Каспар/ Caspar видит в этом «острую критику» и утверждает, что гибель Римской империи «не затронула глубин души» Иннокентия. Погрузившийся в его письма – первичные и почти единственные источники по истории его понтификата, не ощутит себя «в том мире, где низвергались троны и распадались империи; патриарший пафос направлен только на сохранение папских притязаний на универсальное господство»⁵¹.

Вряд ли отыщется христианский хронист той эпохи, который оправдывал бы забавный равеннский эпизод римлянина. Легенд о нем не слагали, как позднее о Льве I, выступившем против Аттилы. И это не случайно.

Утверждали, что пока готы грабили Рим, император Гонорий был занят исключительно разведением кур. Спустя три дня победители удалились с колоссальной добычей и множеством пленных, среди которых было и политически бесценное сокровище – сестра Гонория и дочь Феодосия I Галла Плацида, двадцатиоднолетняя девушка, которой вскоре предстояло стать одной из самых влиятельных женщин своего времени.

Готы двинулись через Кампанью, где они захватили и ограбили Нолу. А епископа города, «бессеребренника во имя вящей святости» (Августин), взяли в плен. Они устремились в Калабрию, на Сицилию и в житницу Италии – Африку. Но их флот погиб во время шторма в Мессинском проливе. При возвращении из похода Аларих скоропостижно скончался близ Косенце и был похоронен в Бузенто. Еще год христиан ские разбойники под предводительством его свояка Атаульфа (410-415 гг.) прочесывали Италию и пожирали «как саранча все, что оставили в прошлый раз» (Иордан). Затем они повернули на запад. В 414 г. в Нарбонне Атаульф женился на Галле Плациде, которая когда-то была помолвлена с сыном Стили-хона, впоследствии убитым. Атаульф основал южно-галльско-испанское государство со столицей в Тулузе. Всего год спустя он был принужден к отступлению через Пиренеи и убит в Барселоне⁵².

Борьба Гонория против «Еретиков», язычников и евреев

Через несколько лет после устранения Стилихона, его семьи, офицеров и солдат, Гонорий приказал жестоко казнить его преемника Олимпия, бежавшего в Далмацию. Напомним, что также поступили при Минцио с узурпатором Константином III, которого признавали Британия и Галлия и отчасти сам император: он клятвенно обещал ему пощаду. Был убит младший сын Константина Юлиан. Comes Africae Гераклиан. некогда руководивший арестом Стилихона и, более того, собственноручно его обезглавивший, позднее, будучи консулом в 413 г., напал на Италию с огромным флотом из 3700 кораблей. Он был также казнен. Magister militum Аллобих был в августе 410 г. казнен в Равенне; то же произошло с галльским узурпатором Себастианом (он пал от руки вестгота Атаульфа). Dito’ с его братом Иовином, успевшим распространить свое господство и на Британию, прежде чем praefecto praetorio Дадан собственноручно прикончил его весной 413 г. в Нарбонне. Головы обоих братьев были отосланы в Константинополь, также как до того голова Константина III. Прежний противник Константина Максим был казнен в 422 г. по случаю празднования тридцатилетия императора Гонория. Аттал, бежавший с вестготами в южную Галлию и в 414 г., вновь произведенный Атауль-фом в императоры, был, в конце концов, схвачен на море; ему сильно искалечили руку и сослали на Лепарские острова⁵³.

Юный император Гонорий был благочестив и всецело находился под влиянием клерикалов. Он «жил двумя идеями, которым и был обязан своим восшествием на трон, а именно: наследственная передача власти и нерушимая приверженность христианской церкви» (Ранке/ Ranke). Он защищал церковь и расширил ее права. Он дал прелатам почти неограниченные возможности влиять на исполнение законов, Его религиозные эдикты, в отличие от аналогичных эдиктов императоров Валентиниана I или Грациана, уже не попыка толкования, что такое «ересь», а что – «правоверность», но мощная опора ортодоксии. Они полностью соответствовали ее целям и представляли собой «прямое руководство к действию при их осуществлении» (Антон/ Anton). Отныне монарх претендует на право не только наказывать вероотступников, но и принуждать их к отказу от своей веры⁵⁴. ⁵5
  ’Mutatis mutandis (.лат.) – изменив то, что следует изменить. (Примеч. peg.)


[Закрыть]

Уже 23 марта 395 г. он подтверждает все привилегии, предоставленные клиру его предшественниками. Так называемым математикам он предписывает сжечь на глазах епископов свои книги и принять католичество. Сопротивляющихся надлежало выявлять, а особо упорствующих – ссылать⁵⁵.

Вероятно, уже Олимпий инициировал императорское предписание, согласно которому «католическая вера» объявлялась единственно допустимой. Указ от 12 февраля 405 г. направлен против донатистов; а от 22 февраля 407 г. – против присциллиан и манихеев. Этот эдикт, прямо или косвенно, был инициирован папой Иннокентием I. В нем «еретическое» поведение отождествляется с «общественным преступлением» (crimen publicum), а «всеобщее благо» (salus communis) с «пользой католической церкви». Mutatis mutandis’– принцип, на котором основывались преследования самих христиан языческими правителями. 15 ноября 407 г. предписывается уничтожение всех языческих алтарей и культовых изображений, а также конфискация еще оставшихся храмов вместе с их имуществом и доходами. 14 ноября 408 г., вскоре после убийства Стилихона, все некатолики, все «враги католической веры» (catholica secta) отстраняются от дворцовой службы, а против донатистов издаются самые строгие предписания. В то же самое время закон лишает языческие храмы всех доходов, дабы передать их особенно «преданным» солдатам; разумется, отечественным, с помощью которых антигерманское правительство не так давно вырезало в городах Италии семьи германских наемников. Далее предписывается упразднение изображений богов, которые «все еще» остаются в храмах, «потому что это, как известно, уже неоднократно предписывалось императорским повелением». Затем следует запрет языческих праздненств, а владельцы частных языческих капелл обязаны их разрушить. За этим следует целый поток предписаний, направленных против язычников и «еретиков»: 24 и 27 января 408 г., 15 января 409 г., 1 февраля, 1 апреля и 26 июня 409 г.⁵⁶

Особенно обширное постановление против «нечестивого суеверия» было издано равеннским правительством в 415 г. Этим указом вся недвижимость храмов подлежала изъятию в пользу государства. Все доходы, которые прежде доставались «справедливо проклятому суеверию», теперь должны были принадлежать «нашему дому». Все языческие церемонии отменяются, запрещаются некие, непоименованные языческие объединения, а их руководителям, хилиархам и центонариям, грозят смертью. Наконец, 7 декабря 415 г. впервые законодательно запрещен прием нехристиан на государственную службу. Отныне им недоступны любые посты в управлении, судебной системе и армии. De facto уже до этого указа на высших государственных должностях на 47 христиан приходилось только 3 язычника. А в последние годы правления Гонория, начиная с 418 г., ни один высокопоставленный чинов ник-язычник не засвидетельствован⁵⁷.

Очевидно, по наущению африканских епископов Гонорий в необычайно категоричном рескрипте 418 г. потребовал пре следования «лжеучителей» Пелагия и Целестия, их розыска и депортации вместе с последователями В том же году церковь добилась устранения евреев, которых император приравнял к язычникам и «еретикам», со всех должностей и лишения их всех званий Удалены они были и из армии. На острове Минорка дело дошло даже до их принудительного крещения. Сотни евреев насильственно превращают в католиков. Позднее уже в средневековой Испании, такому же насилию были подвергнуты несметные тысячи евреев. Однако акция 418 г. была, пожалуй, первой в своем роде⁵⁸.

Тем временем император Гонорий вновь назначил выслужившегося офицера из Наиса (Ниссы) Констанция (III) консулом и magister militum и женил его на своей сестре Галле Плациде, причем против ее воли. Это явилось признанием заслуг Констанция в борьбе против узурпатора Константина III, в 41 г. против вестготов, а также, пожалуй, против «еретиков», в преследовании которых он был непреклонен. Констанций, христианин, который охотно вершил церковные дела, в 412 г. продвинул на епископскую кафедру города Арля своего друга и конфидента Патрокла, а в 418 г. Бонифация I – на папский престол в Риме. Когда мужем Галлы Плациды был вестготский король Атаульф, Констанций изгнал его за Пиренеи уже через год после их бракосочетания. Король был убит в Барселоне, а его преемник король Валлий в 416 г. выдал Галлу Плациду Равенне. 8 февраля 421 г. Гонорий возвысил Констанция до своего соправителя. Константинополь, однако, не признал Констанция, и тот начал готовиться к войне. В числе прочих причин свою роль сыграли и папские притязания на назначение епископов в Иллирии, которая политически подчинялась Восточной Римской империи, а теперь перешла и под церковную юрисдикцию патриарха Константинополя. Но Констанций III 2 сентября 421 г. умер в Равенне, где 15 августа 423 г. скончался и Гонорий. Императором Западной Римской империи становится четырехлетний сын Констанция Валентиниан III. До 437 г. (когда он вступил в брак с дочерью Феодосия II Евдоксией) за него правила его благочестивая мать Галла Плацида. С 421 г. она была августой, но затем, поссорившись с Гонорием, вместе с детьми Гонорией и Валентинианом бежала в Константинополь, где Феодосий II возвел Валентиниана в императорском достоинстве, а Галле Плациде вернул ее титул⁵⁹.