Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 49 страниц)

Глава 7
Юстиниан I (527-565 гг.). Богослов на императорском троне

«Цель ясна, одна империя, одна церковь, и вне церкви нет на земле ни спасения, ни надежды; один император, главная забота которого – благополучие этой церкви. Юстиниан неутомимо преследует эту цель, но то, что ему представляется ложным, он преследует повсюду с усердием одержимого…»

«Справочник истории церкви»*

«Нашим ревностным стремлением всегда было н остается сохранение в неприкосновенности истинной и незапятнанной веры и прочного положения святой католической и апостольской Божьей Церкви. Это мы всегда считали главнейшей целью нашего правления». «Во имя этой цели мы вели большие войны с Ливией и Западом за правую веру в Бога и за свободу наших подданных»,

Император Юстиниан 1²

«Одних он убивал просто так, других выпускал из своих когтей, обобрав до нитки, так что они завидовали мертвым и молили, чтобы самая презренная кончина избавила их от нынешнего положения. Иных вместе с имуществом он лишал и жизни. Поскольку он мог бы не моргнув глазом самолично распустить Римскую империю, то, быть может, он завоевал Ливию и Италию лишь для того, чтобы вместе со своими подданными погубить и тамошних людей».

Современник Юстиниана византийский историк Прокопий³

«Дымящиеся руины Италии, истребление двух германских народов. обнищание и катастрофическое сокращение численности населения Западной империи – все это открыло глаза на подоплеку византийской религиозной политики… Большая часть ответственности за развязывание истребительных войн того времени ложится на католическое духовенство… Влияние церкви простиралось вплоть до последней деревушки».

Бертольд Рубин⁴

«…так начинался первый золотой век Константинополя».

Кирилл Манго⁵

Государственный переворот при Юстине I (518-527 гг.), или из свинопасов в католические императоры

При императоре Юстине произошла стремительная перемена, началась эра новой религиозной политики. Рим и ортодоксия одержали победу.

Родившийся приблизительно в 450 г., то ли в Тауресии близ Наисса (современный Ниш в Сербии), то ли в Бедериане близ современного Скопье, сын иллирийского крестьянина возвысился от свинопаса до генерала, в то время как его сестра Бигленица оставалась прилежной крестьянкой. Юстин принимал участие в войнах с исаврийцами и персами, а также в гражданской войне против Виталиана. Этот тупой, сварливый неуч, едва умевший читать, а еще меньше писать (не мог написать даже собственного имени), был немногословен, агрессивен, но фанатично правоверен и обладал крестьянской хитрецой. «Он не имел никаких задатков для управления даже провинцией, не говоря уже о мировой империи» (Бьюри). Но, как полагает иезуит Грильмейер, еще до того как стать императором, он был приверженцем Халкидонского Собора.

Заняв трон в возрасте 67 лет, он с самого начала всецело находился под влиянием своего 36-летнего племянника и преемника Юстиниана, а также католического духовенства, прежде всего монашества. Юстин и Юстиниан, по всей видимости, давно готовились к смене власти. Еще до переворота были налажены контакты с борцом за веру Виталианом и с папой. Наиболее вероятных претендентов на трон, обоих племянников императора: полководца Ипатия и ревностного ка толика Помпея – нейтрализовали, а многочисленную родню Анастасия обвели вокруг пальца, чем возмущались уже Прокопий и Евагрий. Уже в ночь смерти императора Юстин, чтобы обеспечить себе трон, подкупил все и вся, хотя на следующий день деланно отказывался от короны, от груза ответственности – какой мерзкий фарс! На взятки пошли все деньги, полученные от великого камергера Аманция на раскрутку его племянника как претендента на трон! Поэтому-то на следующий день, 9 июля 518 г., во время коронации Юстин мог подчеркнуть, что своим восшествием на трон он обязан прежде всего всемогущему Богу, народ мог восклицать: «Император, ты достоин Святой Троицы, достоин империи, достоин города», а в ближайшее воскресенье в храме Св. Софии можно было провести помпезное богослужение⁶.

Все-таки не обошлось без беспорядков и кровопролития, хотя все было тщательно подготовлено, а все хитросплетения интриг тогда могли распознать лишь единицы. Тут и там, даже в храме Св. Софии, возникали стычки. Претенденты на престол появлялись, как кометы, и также мгновенно исчезали в суматохе событий. Когда подкупленные сенаторы назвали имя Юстина, группа недовольных ринулась к нему, кто-то кулаком разбил ему губу, охрана обнажила мечи, нападавшие были частью порублены, частью оттеснены⁷.

Как бы то ни было, безграмотный католик, опираясь на своего образованного племянника, успел все провернуть за один день: выборы, утверждение и коронование.

Несмотря на данную во время выборов клятву не преследовать никого из прежних соперников, Юстин немедленно очистил двор от нежелательных элементов, прежде всего от тех, кто поддерживал «императора-еретика». Практически сразу после торжественной мессы в храме Св. Софии, всего через десять дней после смены власти, оппозиция была нейтрализована: камердинеры Мисаил и Ардабур были сосланы, камердинер Андрей Лаузиак и уж тем более камергер Аманций, чьими деньгами Юстин коварно воспользовался, были обезглавлены. Почти все они были евнухами. Претендент на трон Феокрит, племянник и марионетка Аманция, который, будучи евнухом, не мог занять трон, был забит камнями, а его тело брошено в море. Казненные открыто симпатизировали монофизитам и были причислены ими к мученикам. Еще до этой расправы «пропели Benedictus ⁶¹61
  Benedictus (лат. Benedictus, qui venit, «благословен грядый») -


[Закрыть] и Трисвятое ⁶²62
  начальные слова хвалебного гимна Захарии (Лк., 1,68-79); духовная песнь, составляющая часть католической мессы. (Примеч. ред.)


[Закрыть] – Халки-дон «праздновал свою премьеру в константинопольской литургии» (Грильмейер/ Grillmeier). Уже на следующий день после убийства конкурентов имена папы Льва I, а также католически настроенных патриархов Евфимия и Македония, были внесены в литургическую ектению об умерших, уже 7 сентября племянник императора Юстиниан сообщил в Рим: «Большая часть (вопросов) веры, с Божьей помощью, уже улажена…»⁸

Уже 1 августа Юстин I уведомил патриархов империи об «изъявлении Божьей милости» – т. е. о своем возвышении, а также известил Его Святейшество папу Гормизду: «Прежде всего милостию неделимой Святой Троицы, высокочтимыми вельможами нашего императорского дворца и досточтимого сената и сохранившей преданность армией мы, против нашей воли и несмотря на наше сопротивление, избраны на правление и коронованы. Теперь мы просим, чтобы Вы в Ваших святых молитвах обратились к божественной силе, дабы основы нашего правления были крепки. Нам благоприличествует надеяться на это, а Вам – способствовать нам». В своем поздравительном послании папа подчеркнул богоугодность выбора и выразил надежду на скорейшее объединение церквей⁹.

Захват власти Юстином поддержали: армия, которой старый вояка вскоре вменил – вплоть до последнего солдата – в обязанность исповедовать Халкидонскую веру; далее – католицизм, поскольку симпатии к нему Юстина были известны; и народ, которому не в последнюю очередь импонировало его происхождение из свинопасов и его «правоверие», поскольку столица была по преимуществу католической. Священники называли его богоугодным и всехристианнейшим императором. А племянник Юстиниан в 520 г. заявил что Юстин основывает свое правление на «святой религии»¹⁰.

Таким образом, снова господствовал халкидонский символ веры, ибо Юстиниан, задающий тон в новой власти, во всяком случае в вопросах церковной политики, «понимал, что только однозначное признание Халкидона способно удовлетворить (курсив редактора) империю» (Бахт). Иными словами, католическая церковь не отказалась бы от конфронтации, пока не стала бы играть ключевую роль. «Удовлетворение» же, об этом свидетельствует и будет свидетельствовать история, надо понимать как подавление всех прочих вероисповеданий при каждом удобном случае. Аналогично понимал его и папа Гормизда, писавший императору: «Посмотрите, как в своем безумии, денно и нощно неистовствуют наши старые враги. Несмотря на то что все давным-давно решено, мир никак не наступает…» Папа же желал «возвращения любви», желал мира, правда, лишь того, который он славит императору псевдопацифистским библейским изречением: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк.,2,14) А благоволение лишь в тех человеках, которые хотят того же, что и Рим. Бертольд Рубин/ Bertold Rubin в своей блестящей монографии о Юстиниане комментирует коротко и метко: «Мир для единоверцев, для инакомыслящих – война и террор»¹¹.

Преследование Монофизитов при Юстине I

Как следует из одного папского послания, Юстин и Юстиниан имели тайные контакты с Римом еще до переворота. Они пришли к власти при поддержке католиков, теперь им надлежало продемонстрировать свою признательность. Тем более что папа Гормизда однозначно настаивал на посмертной анафеме Акакию и его преемникам Евфимию и Македонию, хотя те «наверняка делали что могли» («Справочник истории церкви»/ «Handbuch der Kirchengeschichte»), их покровителям императорам Зенону и Анастасию, а также требовал признания примата римской церкви, безусловного подчинения ей и подписания присланного им «формуляра». Юстин и Юстиниан перестроились мгновенно: промонофизитская религиозная политика Анастасия была отброшена. Уже в начале своего правления, в 519 или 520 г., Юстин своим эдиктом потребовал, под страхом строгих наказаний, принятия халки-донского символа веры от всех солдат регулярной византийской армии. Поскольку он был полон решимости утвердить этот символ во всей империи, начались широкомасштабные преследования «еретиков» – ариан, монофизитов и других инакомыслящих – прежде всего в Сирии и Палестине. Финансовые мотивы играли не последнюю роль, так как новые властители очень скоро возвели своих родственников на важнейшие гражданские и военные посты. Строгим наказаниям подвергались клирики, миряне и даже дети¹².

Изгнанные католические прелаты, именитые военные и чиновники были возвращены, а 54 епископа противной стороны проследовали в обратную сторону – в ссылку. Митрополит Иераполя или Мабуга Филоксен вскоре умер во Фракии. Избранный еще при Анастасии и преданный ему константинопольский патриарх Иоанн II (518-520 гг.) меньше чем через неделю после занятия трона Юстином, в воскресенье 15 июля, под давлением разъяренной, фанатично ревущей толпы и «правоверных» монахов, возглавляемых сверхортодоксальными акимитами, был вынужден в храме Св. Софии публично отказаться от своей веры, отречься от Геноти-кона и признать Халкидон. Патриарх согласился, хотя и скре-пя сердце, проклясть истинного вождя монофизитов Севера из Антиохии. (Позднее, 29 сентября того же года. Север, как и другие монофизитские епископы, бежал в Египет.) Особенно трудно далось патриарху проклятие своих предшественни ков на константинопольском престоле и исключение их имен из поминальников, но папа упорно настаивал на этом. Вскоре был учрежден «праздник Халкидона», ставший неотъемлемым элементом константинопольского календаря. Сразу же после ликвидации камердинеров Анастасия, Юстин, вынудив синод, собравшийся под председательством патриарха столицы, направить в его адрес соответствующую петицию, издал циркуляр, которым преследовалась любая «ересь», особенно монофизитсгво, а наместникам провинций предписывалось принятие конкретных мер. «Следствием этого стал жестокий террор, прежде всего в отношении монофизитов. Лишь в об ластях, где инакомыслящие составляли абсолютное большинство, власти не решались настаивать на буквальном исполнении своих предписаний. Повсюду, где ортодоксы чувствовали себя досточно уверенно, на монофизитов обрушился шквал преследований. Наиболее непримиримые из них, в особенности монахи, не долго думая удалились в пустыню и основали там целый ряд поселений, остававшихся недосягаемыми для государственной власти» (Рубин/ Rubin). Доверенное лицо и возлюбленнный сын папы Виталиан даже потребовал изувечить вождя монофизитов Севера. «Северианский клир» повсюду притеснялся и преследовался, но монофизитскую церковь, в одночасье загнанную в подполье и объявленную «еретической», не смогли уничтожить. В идеале, католики хотели бы стереть даже память о монофизитах¹³.

Всех, однако, подавить не удалось.

В Египте, который на следующие пятьдесят лет стал центром оппозиции, сопротивление монофизитов не было сломлено, несмотря на все смещения епископов и преследования. Сирийцы тоже огрызались, и там повсеместно не прекращались волнения. Большинство вновь назначенных католических прелатов могло удержаться только с помощью войск.

Если самой знаменитой жертвой гонений на монофизитов при Юстине стал патриарх Антиохии Север, неутомимо организовывавший из Египта сопротивления, причисленный к лику святых яковитами и коптами (поминается 8 февраля), то самым яростным гонителем монофизитов был занявший после него антиохийский престол Павел II (519-521 гг.) – бывший трактирщик из Константинополя по прозвищу Еврей.

Он проводил в своей епархии суровые преследования. Около сорока сохранивших верность Северу епископов лишились своих кафедр. Патриарх Павел изгонял монахов из монастырей, сгонял столпников с их столпов, гнал людей, как диких зверей, через горы и долы, в холод и вьюгу; отбирал имущество, обрекал на голод, ссылал, пытал, убивал. Его ярость обрушивалась и на клириков, и на мирян, будь-то мужчина, женщина или ребенок. В конце концов, Юстину пришлось удалить патриарха за все его преступления¹⁴.

Монахов Эдессы, отказавшихся принять Халкидон, новый епископ Асклепий силой оружия изгнал из монастыря среди зимы, под Рождество, хотя многие из них были стары и больны. Лишь после шестилетней ссылки они смогли вернуться обратно. При епископе Асклепии было сослано, подвергнуто всевозможным пыткам и убито множество других «еретиков», пока зимой 524/525 гг. он сам не был изгнан народом¹⁵.

Libelluss Ногmisdae

Папа Гормизда, отец будущего папы Сильверия, однако, желал большего – всеобщего подчинения. Этого Рим хочет всегда, при первой же возможности. И само собой разумеется, его амбиции простирались дальше, чем отмена церковных предначертаний Зенона и Анастасия, они выходили за рамки собственно религии, потому что в принципе речь всегда идет о деньгах, престиже и власти. Вот и на этот раз римский престол стремился к «расширению папского влияния на внутреннюю жизнь Восточной империи в целом, на ее политику и на другие сферы сложного механизма правления» (Васильев/ Vasiliev)¹⁶.

В январе 519 г. Гормизда отправил свои требования и множество посланий с делегацией в составе пресвитера и двух диаконов, одним из которых был будущий папа Феликс IV. 25 марта делегация была встречена всем сенатом за десять миль до Константинополя. Церемонию возглавляли Юстиниан и старый борец за веру Виталиан, который вновь был у руля. Обоих их Гормизда называл своими «возлюбленными сыновьями». С факелами и песнопениями посольство было препровождено к императору для вручения послания папы, который щедро воскурял фимиам коронованному профессиональному мяснику. Он превозносил Юстина как Божьего избранника и прирожденного миротворца. Не императорский трон красит, мол, его, но он – украшение трона. Народы давным-давно ждали Юстина, а молва о нем уже достигла Рима¹⁷.

Действительно, папа Гормизда все почуял правильно. Как некогда Анатолий был вынужден под давлением Маркиана и Пульхерии поставить подпись под догматическим посланием Льва, так теперь константинопольский патриарх Иоанн (518-520 гг.) был приведен в полную покорность. По приказу Юстина он подписал предложенный ему текст Libellus ⁶³63
  Libellus (лат.) – текст, послание. (Примеч. ред.)


[Закрыть] Ногmisdae. Акакий продвергался публичному проклятию, а имена Зенона и Анастасия были вычеркнуты из церковных поминальников. Сверх того патриарх и император в беспрецедентном ответном послании на письмо папы признавали его претензии на господство над всей церковью. И около двух с половиной тысяч епископов поддержали это! Была достигнута тотальная покорность; победа Рима была величайшей, правда, как показали уже ближайшие десятилетия, то была Пиррова победа. Ведь многие рассматривали правление католического императора Юстиниана как «одно из позорнейших поражений папства» (X. Ранер/ Н Rahner). Но пока, «Gloria in excelsis Deo…» ⁶⁴64
  «Gloria in excelsis Deo» (лат.) – «Слава Господу в вышних». (Примеч. ред.)


[Закрыть], торжествовал Гормизда¹⁸.

Объединение Константинополя и Рима, приведшее к восстановлению великой и католической Римской империи, а заодно и к истреблению двух германских народов, раскололо Восток, как никогда прежде.

Папская делегация оставалась в Константинополе до 9 июля 520 г„и даже в это время со всей отчетливостью можно было увидеть, как глубоки были противоречия, как некоторые епископы цеплялись за Генотикон, как тяжело было им пойти на то, чтобы навсегда отречься от своих предшественников и покойного Акакия.

Подписать следовало так называемый Libellus, то есть исходившие из примата Рима «Regula fidei Hormisdae» («Правила веры Гормизды»), и тем самым признать Халкидонский Собор и «все послания» папы Льва I. Митрополит Дорофей из Фессалоник в 519 г. направил в Константинополь двух епископов, вручив им на подкуп деньги, которые, по словам папского легата Иоанна, «могли ослепить не только людей, но и самих ангелов». Когда же легат Иоанн прибыл в Фессалоники, чтобы дать на подпись митрополиту Дорофею Libellus своего господина, архиепископ и не подумал подписать его, а высказал свои возражения и натравил свою паству на Иоанна. Двое слуг прелата, а также хозяин дома, в котором он остановился, были забиты до смерти, а сам легат тяжело ранен. Лишь вмешательство городской стражи спасло его от мученической смерти. Когда же Гормизда вызвал Дорофея в Рим для «наставления в истинной вере», тот не приехал, а отписал Его Святейшеству: «К чему долгие речи – Господь наш и Бог Иисус Христос все Вам сможет объяснить и воздать по заслугам…» Он лгал римлянину, будто бы. рискуя собственной жизнью, спасал его посланника. А папа, которому никак не удавалось добиться от императора отстранения архиепископа, малодушно отступил, бросив на прощание, что тот, кто не уверен в своей невиновности, должен знать, что «уклоняется с христианской тропы»¹⁹.

В принципе Гормизда, как всякий умный папа вплоть до XX века, не имел ничего против маленьких гонений. Известно, что это придает силы, подстегивает нерадивых и приводит к их сплочению вокруг креста. Уже в начале церковно-политического конфликта с юстинианской династией папа Гормизда писал: «Братья мои, гонения не новость для церкви И именно тогда, когда ее унижают, она становится сильнее, и от потерь, которые ей причиняют, она становится богаче. Верующие по опыту знают: со смертью плоти, мы обретаем жизнь души. Мелочное проходит, а на смену ему является вечное. Гонения укрепляют… Первым на крест взошел наш Господь»²⁰.

Но и смена власти в высших эшелонах католицизма не проходит бескровно.

Вскоре после прихода к власти Юстин, Юстиниан и Вита-лиан в халкидонской церкви Св. Евфимии, где некогда проходили заседания Собора, гарантировали друг другу взаимную безопасность, в чем свято поклялись, скрепив клятву совместным причастием. Виталиан, доверенное лицо папы и «наш достославный брат», как выражается Юстиниан в письме к Гор-мизде, уже давно предпринимал шаги к единению с Римом. Как борец за веру, он был популярнее самого Юстиниана, и поэтому внушал тому опасения. Он обрел большое влияние и достиг высоких постов. Вскоре он стал Magister militum praesentalis, а в 520 г. – консулом. Но уже в июле того же года Юстиниан, чья политика была направлена на получение трона, приказал убить Виталиана вместе с несколькими другими офицерами во время дворцового торжества. Убийство было совершено, возможно, не солдатами, но воинствующими монофизитами²¹.

Похоже, что убийство одного «возлюбленного сына» другим «возлюбленным сыном» не слишком опечалило Его Святейшество. Оно, натурально, не возражало. Напротив, Гормизда убеждал императора по вопросу воссоединения церквей «трудиться без устали до окончательного завершения дела и не ослаблять усилий для преодоления сопротивления некоторых лиц». Ни в коем случае нельзя «идти на поводу у подданных во вред делу Спасения». Даже Юстин уже 9 сентября 520 г. пенял папе на его строгость и напоминал ему, что один из его предшественников, Анастасий, был гораздо терпимее²².

Рим изменяет Равенне ради Византии

Совершенный при Юстине переворот, вызванный как политическими, так и религиозными причинами, постепенно привел к ухудшению отношений между Римом и Равенной При жизни Теодориха тайная, но вполне осознаваемая им антиготская направленность политики Византии создавала ему существенные трудности, а при его невезучих преемниках привела к отвоеванию Италии Юстинианом.

По всей видимости, все было изначально спланировано. События шли своим чередом, несмотря на то, что поначалу с готами заигрывали. С этой целью Юстин усыновил сына Теодориха, наследника престола Евтариха, и они оба стали консулами 519 г. Все виднейшие деятели новой власти – Юстин, Виталиан и Юстиниан – еще до переворота поддерживали контакты с папой и стремились к альянсу с ним. «От церковного мира Юстина до войны с готами Юстиниана ведет прямой путь» (Рубин/ Rubin). Ибо «церковный мир», конечно, не означал мира в полном смысле этого слова, а являлся миром только для тех, кто «преисполнен доброй воли», т. е. католиков! На самом деле, он означал создание военного союза между Византией и Римом, который в очередной раз сменил фронт²³.

Католически ангажированный Юстин немедленно предал Генотикон, устранив тем самым главное препятствие между католиками Италии и императором. Папство, до сих пор волей-неволей покорное религиозно терпимому готскому «ко-ролю-еретику» и извлекавшее пользу из этого, теперь явно склонялось к Византии, равно как и сенат Рима. Теодорих же слишком поздно ввел более строгий контроль за католиками. Если до того существовал союз остготского государства и Рима против Византии, то теперь возник куда более опасный союз Рима и Византии против готов. Ведь в начале VI в. абсолютистская христианская Византийская империя рассматривалась как центр мира. Поначалу Юстин был предупредителен с варварами, он предоставил готам-арианам льготы на Востоке, не распространив на них общую политику погромов «еретиков». Позднее он лишил их этой привилегии и организовал преследования тех, к кому доселе был терпим. С первых дней 525 г. он решительно выступает против иноверующих готов. Арианские церкви закрывали, отбирали и переиначивали в католические. Их богатства конфисковывались в пользу католиков, ариане изгонялись из армии и с высоких гражданских постов, а многие из них подвергались насильственному обращению. Когда этот процесс приобрел массовый характер, Теодорих вмешался²⁴.

К сожалению, при этом он прибег к помощи папы.

Гормизды уже не было в живых. Он скончался 6 августа 523 г. и был погребен в соборе Св. Петра. Надгробную надпись составил его сын, будущий папа Сильверий. Но и непосредственный преемник Гормизды Иоанн I (523-526 гг.), о котором достоверно известно немногое, но зато сохранилось множество легенд не горел желанием хлопотать перед Константинополем о терпимости к проклятым «еретикам», хотя Теодорих и проявлял таковую по отношению к католикам Италии, несмотря на то, что начиная с 519 г. атмосфера между Римом и Равенной стала гораздо прохладней. Итак, папа Иоанн, будучи уже больным человеком, отправился в Константинополь, где и оставался с ноября 525 г. до конца Пасхи 526 г. Его торжественно встретили и чествовали, и за всем этим, разумеется, стояло стремление к религиозному единству, а также к единству империи. Теодорих совершил дипломатическую ошибку, неверно оценив папу и папство в целом. Но даже если бы он избежал этого – мало что изменилось бы. Император пресмыкался перед священником, «как если бы это был сам святой Петр». В римском отчете даже говорится, что государь «перед папой Иоанном преклонялся (adoravit)». Папа тотчас сотвррил чудо, исцелив слепого, однако в остальном, с точки зрения короля «еретиков» и «варваров», добился весьма скромных успехов. Как папа же он имел грандиозный успех и, по мнению его биографа, «добился всего» у императора. Юстин, хотя и вернул конфискованные храмы, но не разрешил возвращение в арианство насильственно обращенных, и сделал это, разумеется, по согласованию с Иоанном. Когда Иоанн, больной и ослабевший после путешествия, вернулся в Равенну, и вскоре – 18 мая 526 г. – скончался в городе, католическая легенда объясняла его бесславную кончину при дворе короля-«еретика» ужасным заточением и мученичеством. Пока он лежал на смертном одре, сенаторы и народ чуть ли не передрались за обладание его мощами. Во время погребальной церемонии свершилось еще одно чудо. А в надгробной надписи в притворе собора Св. Петра «епископ Господа» фигурирует как «жертва, павшая на поле брани за Христа». «Liber Pontificalis» называет его мучеником, а еретический король, согласно биографу папы, «дышал злобой и намеревался мечом удавить всю Италию» – красноречивый образ! (В позднейших христианских легендах происходит дьяволизация Теодориха, а в уже в конце столетия папа Григорий I живописует чудеса, сотворенные Иоанном при жизни. А епископ Григорий Турский, который, как блины, пек книжки про чудеса, сообщает, что неистовый гонитель католиков Теодорих заковал папу и бросил в темницу. «Я отучу тебя впредь подавать голос против нашей секты». И «после многих пыток Божий святой» испустил дух j²⁵

Такова христианская историография!

В следующем, 527 г., Юстин издал против «еретиков» закон, лишавший практически всех некатоликов гражданских прав. «Тех, кто почитает Бога ненадлежащим образом, следует лишить человеческих благ». «Еретиком» же считался всякий, кто не принадлежал к католической вере. Отдельно назывались: манихеи, самаритяне, иудеи и эллины, т. е. язычники²⁶.