Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)

Захват Италии Теодорихом, или «где Бог?.

Правопреемником Империи стала Византия. Скрытый конфликт между западной и восточной частями Империи с течением времени постоянно обострялся, а старая папская тактика использования западных правителей против восточных после смерти Валентиниана III стала невозможной. К тому же Византия смогла и внутри– и внешнеполитически успешно противостоять германцам. Императору Зенону удалось отстоять свой подвергавшийся все новым опасностям трон с помощью «самой невероятной и изначально не имевшей шансов на успех дипломатической изощренности во всей человеческой истории» (Рубин/ Rubin), в первую очередь, потому что ему удалось перенацелить остготов, угрожавших Восточной Римской империи, на Италию⁵¹.

Остготы, в 375 г. покоренные гуннами (ср.: кн.1, стр. 349), переселились к началу V в, в бассейн Дуная, на территорию современной Венгрии. После смерти Аттилы в 453 г. и быстрого распада его огромной, казавшейся несокрушимой империи они попали под власть Рима и поселились в Паннонии, вокруг Балатона. Именно тут в середине V в. родился Теодорих (Дитрих фон Берн германских героических сказаний). Он был сыном короля Тиудимера из рода Амалеров (Амелунгов) и, по всей видимости, еще в детстве стал христианином арианского толка. Источники хранят почти полное молчание о его происхождении и ранней юности, так же как и о первых годах его правления. В семилетием возрасте Теодорих оказался в Константинополе в качестве заложника и оставался там в течение одиннадцати лет, скорее всего, в ближайшем окружении императора Льва. Там он занимался латынью и греческим, познакомился с античной культурой и полюбил ее, получил представление о политической и военной ситуации и женился на принцессе императорского дома.

Его самым опасным соперником среди остготской знати был Теодорих Страбон. Зенон годами противопоставлял друг другу двух князей, находившихся в отдаленном родстве, хотя они время от времени и объединялись против императора. Во время путча Василиска, в 475 г., Теодорих Амалер встал на сторону Зенона, а Теодорих Страбон, который был старше его, примкнул к узурпатору. В 476 г. он был лишен всех почестей, однако впоследствии ему были возвращены все его звания и посты. В 481 г. он скончался от раны, которую по неосторожности нанес себе сам. Вскоре после этого были убиты оба его брата, которые унаследовали вместе с его сыном Ре-китахом власть. В 484 г. Теодорих Амалер собственноручно заколол своего племянника с ведома Зенона⁵².

Поскольку между правителем и Теодорихом, несмотря на высокие почести последнего (он был другом императора, в 476 г. стал патрицием, а в 484 г. – консулом), постоянно возникали трения, в том числе и из-за опустошительных набегов Теодориха на Фракию – оскудевшая земля на нижнем Дунае уже не могла прокормить его людей – император Зенон официально поручил ему возглавить поход на Одоакра, «тирана», по словам Прокопия⁵³.

Одоакр происходил из племени скиров или ругов (ругиев), во всяком случае, он был германцем и арианином. Провозглашенный королем 23 августа, он никогда не носил пурпурной мантии или диадемы, но в течение тринадцати лет правил Италией от Альп до Этны. В 477 г. Гейзерих за выкуп уступил ему Сицилию. Когда позднее вторжение Одоакра стало угрожать и Византии, где император находился в стесненных обстоятельствах из-за опустошительных набегов Теодориха на Фракию и мятежа Иллоса, воспользовались давно апробированным средством: сокрушить германцев руками германцев же. Ругов начали подстрекать к нападению на Италию. Но Одоакр опередил события и в двух походах 487 и 488 гг. сокрушил страну ругов (современная Нижняя Австрия на левобережья Дуная). Большая часть ругов была уничтожена. Это была война не просто между двумя германскими племенами, но, поскольку руги также были арианами, между двумя германскими христианскими племенами. Зенон, помирившись с Теодорихом и одолев в 488 г. Иллоса, которому он приказал отрубить голову, в том же году послал короля остготов на Одоакра, которого он считал узурпатором и тираном и с трудом терпел его в качестве наместника. Зенон, «мастер политических интриг», согласно Прокопию, пообещал Теодориху, что «после свержения Одоакра власть над готами и всем Западом перейдет к Зенону, а Теодориху, низвергшему тирана члену римского сената, будет гораздо сподручнее повелевать от имени императора Римом и всей Италией, нежели ввязываться в опасную борьбу с ним». Теодорих был чрезвычайно обрадован этим предложением и направился в Италию, а вместе с ним и весь готский народ»⁵⁴.

Это произошло осенью 488 г.

Теодорих начал свой поход из Мезии, откуда он выступил вместе со своими воинами, шедшими вместе со своими женами и детьми, но отнюдь не со всем готским народом, оставшимся на Балканском полуострове. В походе принимали участие и другие племена; общая численность составляла 100, а может быть и 200 тысяч человек, но скорее всего, гораздо меньше, и уж во всяком случае их было меньше, чем жителей Рима. «Поднялся целый мир, – пишет современник, епископ Эннодий из Павии, – домами им служили повозки, а свои кочевые шатры они набивали всем, что им удавалось захватить». Напомним, что и эти готы были христианами. Они почти полностью истребили в Румынии враждебное им германское племя гепидов, которые также были христианами. В критический момент сражения Теодорих сам встал во главе войска и, согласно древнему источнику, лютовал, «как ливень на хлебной ниве, как лев посреди стада». Началась четырехлетняя, ожесточенная война, в которой военное счастье оказывалось то на одной, то на другой стороне, война с многочисленными изменами и предательствами, война, чудовищно опустошившая север Италии, особенно Лигурию.

Вначале Теодорих во главе большого готского войска, усиленного отрядами других германцев, летом и осенью 489 г. разгромил Одоакра в сражениях при Изонцо и при Вероне, где река Адидже была запружена телами убитых. После этого Милан открыл перед ним ворота, возможно благодаря тамошнему епископу Лаврентию, который с самого начала войны склонялся на сторону более сильного Теодориха (и стал при нем самым могущественным прелатом Италии. В Милане Те-одориху нанес визит и епископ Тицина, современной Павии, Епифаний). 11 августа 490 г. на реке Адде произошла тяжелая битва, в которой Теодорих, при поддержке войска вестготского короля Алариха II, в третий раз одержал победу, хотя и понес большие потери. Как и прежде, Одоакр в отчаянии отступил в Равенну, свой последний оплот. Готы окружили и два с половиной года осаждали надежно защищенный лагунами, болотами и земляными валами город – одну из самых неприступных крепостей той эпохи. Эти события вошли в сказания как «Битва воронов». Осаждавшие не могли прорваться в город, а осажденные отбивали частые приступы, не зная передышки. Но когда нападавшие летом 492 г. захватили в Ариминиуме (Римини) флот, им удалось блокировать Равенну и с моря. 25 февраля 493 г. благодаря архиепископу Равенны Иоанну был заключен договор, согласно которому оба короля должны были разделить власть над Италией. 25 февраля перед Теодорихом были открыты ворота Классиса. 5 марта архиепископ Иоанн во главе процессии с крестами, фимиамом и пением псалмов торжественно ввел его в Равенну. Через несколько дней Теодорих пригласил Одоакра посетить его в императорском дворце ad Lauretum (в лавровой роще) и собственноручно – поскольку люди, которым он поручил убийство, медлили, – заколол своего шестидесятилетнего безоружного партнера-германца: один христианин-арианец другого христианина-арианца. «Где Бог?» – произнес Одоакр, когда первый удар меча поразил его в ключицу. А Теодорих, вторым ударом рассекший Одоакра до пояса, сказал: «У этого чудовища нет даже костей». Семья Одоакра была истреблена: брата Одоакра он сам поразил в церкви стрелой из лука, его сына Телу он приказал сначала сослать, а затем и казнить, а его жена Сунигильда была обречена на голодную смерть. По приказу Амалера по всей стране были беспощадно вырезаны все воины Одоакра вместе с их семьями⁵⁵.

Теодорих Великий!

Теперь он стал единственным правителем Италии, хотя формально и подчинялся византийскому императору. Этот кровожадный победитель, в совершенстве овладевший христианским искусством резни, устроивший побоище, живо напоминающее кровавую баню после смерти Константина I (кн. 1, стр. 265), который тоже любил пустые фразы типа: «Наша кроткая милость» (pietas), «Наше провидение» (providentia), не сомневался в том, что он король милостью Божьей. Подобно тому, как Констанций II, «первый восприемник Божьей милости» (Зеек/ Seeck), несмотря на то, что он вырезал свою многочисленную родню, мог ощущать себя ниспосланным Богом правителем и «епископом епископов» и заявлять: «Мы желаем прославиться в вере…», так теперь Теодорих, германский король милостью Божьей, говорил: «В Нашей власти милостью Божьей находится все, что Нам угодно» или: «Мы правим с Божьей помощью». Он приказал повсюду содержать арианские церкви, в самой Равенне воздвиг рядом со своей резиденцией церковь Св. Мартина и восстановил базилику Геракла, оставаясь при этом «разбойником и убийцей», причем «большого размаха» (де Фердинанди/ de Ferdinandy)⁵⁶.

Готы оставались федератами ⁵⁶56
  Федераты – военнообязанные союзники на границах Римской империи. Термин часто применялся к германским племенам в пределах Римской империи. (Примеч. peg.)


[Закрыть], то есть не имели гражданства. Но в армии служить могли только готы. Гражданам бывшей Империи военная служба была запрещена, быть может, только за исключением некоторых воинственных племен в пригра ничных областях. Ни католическим италикам, ни готам-ариа-нам их христианская вера не мешала вести войны. Напротив. По-видимому, к церковным предписаниям относились довольно серьезно, ибо сам Теодорих отправлялся в свои военные походы только после молитвы и исповеди. В его приказе о мобилизации для похода в Галлию значилось: «Готам надо только сообщить о предстоящих битвах, а не уговаривать их на битву, ибо воинственные племена всегда только рады (gaudium) показать свою военную доблесть». (Гундобад, кроткий король бур-гундов, чьи князья были весьма преданы римскому епископу, воспользовался конфликтом между христианами-германцами, которые кромсали друг друга, и предпринял грабительский поход в Лигурию, откуда пригнал множество пленных.)⁵⁷

Вскоре после победы Теодориха, большая часть Центральной и Южной Италии, не говоря уже о Риме, закрывшем ворота перед обреченным Одоакром, а также Сицилия признали короля, чье остготское государство простиралось от Венгрии до Южной Галлии и до прежних римских провинций к северу от Альп, но которому было суждено просуществовать лишь шестьдесят лет и окончательно рухнуть после сражения при Везувии в 553 г. К районам собственно готского расселения относились Самний, Пицен, Северная Тусция, Эмилия, Венетия и, конечно, область севернее реки По. Вкрапления готов имелись в Далмации, Истрии, на реке Саве и в Паннонии. Теодорих, заключивший союзы со всеми государствами германцев, играл ведущую геополитическую роль. Он женился на сестре Хлодвига из рода Меровингов, а своих дочерей отдал в жены королю вестготов и королю вандалов, а племянницу – королю тюрингов⁵⁸.

Сотрудничество с «еретическими» оккупационными властями

Когда Амалер вторгся в Италию, между Востоком и Западом продолжался вызванный Генотиконом раскол, другими словами, вражда между Константинополем и папством. Это было на руку готу, которого его собственное влияние на Рим интересовало, естественно, больше, чем влияние императора Востока. А в Константинополе трудности в отношениях с Теодорихом объясняли церковным расколом. В действительности, Амалер проводил прокатолическую политику не столько по причине своей природной терпимости, сколько исходя из политического расчета. Арианские правители, как вестготов, так и, в особенности, остготов, вообще были гораздо терпимее и не страдали зудом обращения иноверующих. Романское население не принуждали к переходу в арианство. Оно даже славило великодушие готов, которое, правда, проистекало не из их арианства, а из германского происхождения. В то время говаривали, что проходя между языческим алтарем и церковью не лишне поклониться в обе стороны. Арианский клир, который вплоть до епископов был свободен от целибата и не знал постоянных монастырей, не пытался влиять на собственное правительство и не занимался миссионерством среди своих соседей католиков. Никто не мог упрекнуть короля, что он когда-либо принудил католика стать арианином или подверг преследованию хотя бы одного их епископа. Его мать Герелева приняла католичество и при крещении получила имя Евсевия. Папа Геласий поддерживал с ней отношения, но, с другой стороны, не желал, чтобы епископы посещали короля без его благословения. В Риме Теодорих впервые появился в 500 г. Встрече-ный народом, сенатом и священниками во главе с папой, он сразу прошествовал в собор Св. Петра (за триста лет до Карла Великого), чтобы помолиться у могилы апостола «как католик и с глубоким почтением». Он преподнес в дар св. Петру два серебряных канделябра весом в семьдесят фунтов каждый. К евреям он был, как. по-видимому, и Одоакр, терпим. «Цивилизованные люди, – говорил он, – не должны лишать благой справедливости даже тех, кто еще не обрел истинной веры». Много раз он защищал римских евреев от клириков Рима, где в 521 г. католики сожгли дотла еврейскую синагогу, возведенную на триста лет раньше, чем собор Св. Петра и Латеран. Похоже, это был акт мести католиков за наказание нескольких христиан, убивших своих хозяев-евреев. Римляне неоднократно разоряли'синагогу, прежде чем окончательно сожгли ее при Теодорихе. В Равенне христиане также подожгли синагогу. И именно католики в Равенне извлекли из могилы прах Теодориха и осквернили его. Для отправляющих языческие культы готом, взявшим пример с законодательства императоров Маркиана и Валентиниана, была сохранена смертная казнь^и.

Как правитель Италии Теодорих обладал и верховной властью и ад церковью, причем ему принадлежало не только обычное право верховного надзора, но и вся полнота гражданского и уголовного судопроизводства. Папы, которые извлекли выгоду из его правления и смогли расширить свое влияние, также признали его законным правителем. По крайней мере, они были вынуждены «надевать перед всемогущим арианским королем маску дружественного расположения, что, быть может, только распаляло их тайную ненависть» (Дэвидсон/ Davidsohn). Как раз католики Италии не могли смириться с «еретичеством» готов.

Во всяком случае, папы, прежде ведшие против арианства войну на уничтожение, ныне, оказавшись под властью ариан, никогда впредь не восставали против арианства. Геласий, после Льва I наиболее значительный папа V в., и не помышлял о том, чтобы читать проповеди против «еретической» оккупационной власти. Почти по всей Италии арианские епископы служили наряду с католическими. Как в Равенне, так и в Риме существовали арианские церкви, и ни один католический борец за веру пальцем их не трогал, в то время как синагоги сжигались! Ведь евреи не стояли у власти! От них же никто не зависел! Такие уважаемые католические епископы, как Епифаний из Павии и Лаврентий из Милана, особенно тесно сотрудничали с Амалером. И сам Геласий писал подобострастные письма «великому самодержцу» Теодориху. Он мог даже во время судебной тяжбы вокруг финансовых вопросов с готским графом Тейей, человеком, как писал папа, «несомненно не нашего круга», угрожать ему его «господином – королем, моим сыном», ибо «так как он, в своей мудрости, не желает в церковных делах ни в чем идти против церкви, то было бы правильно, чтобы его подданные брали пример с могущественного короля, дабы не казалось, что они поступают вопреки его воле» Яростно нападая на оппозиционную церковь Востока и патриарха Акакия, Геласий все же щадил самого императора и даже заверял его, что и его предшественник Феликс III «ни в малейшей степени не выступал» против императора лично. Геласий даже расточает хвалу тому «благочестивому усердию, которое кроткое Величество показывает в повседневной жизни»⁶⁰.

На Востоке, тем временем, в ноябре 489 г. скончался Акакий, а спустя четыре месяца, в марте следующего года, и его преемник Фравита. В апреле 491 г. скончался и император Зенон. Папа Феликс, почивший в бозе в феврале 492 г., отзывался о нем довольно прохладно, без эмоций и называл его жертвой никуда не годного патриарха. Вдовствующая императрица Ариадна вступила теперь в союз с пожилым царедворцем, который возвысился при Зеноне за три года до этого, сразу после смерти Петра Суконщика, претендовал на патриарший престол Антиохии, а теперь стал императором – Анастасией I (491-518 гг.)⁶¹.

Император Анастасий и папа Геласий выходят на ринг

Когда выбор Ариадны пал на Анастасия, он твердо пообещал патриарху Евфимию (490-496 гг.), что будет поддерживать ортодоксию и признает Халкидонский символ веры, но вскоре стал отстаивать Генотикон Зенона. Будучи весьма благочестивым, что признавал даже новый папа Геласий I, он покровительствовал столь же высокообразованному, сколь и удачливому монофизиту Северу, ставшему впоследствии патриархом Антиохии (512-519 гг.), «гениальному мужу» (Бахт/ Bacht), который с 508 г. по 514 г. обитал при императорском дворе. Постепенно император полностью перешел на сторону монофизитов. Еще до своего восшествия на трон он порой агитировал за них, и о нем всерьез говорили, как о возможном преемнике Петра Суконщика. Однако промонофизитская позиция государя вызвала возмущение католиков, прежде всего в Малой Азии и на Балканах, к тому же налоговая политика Анастасия I была жесткой. Его мероприятия в этой сфере получали разную оценку. Особенно позитивно они оценивались Прокопием и образованным Иоанном Аидом. Во всяком случае, монарху удалось с помощью решительной реформы налоговой системы и бережливого и сравнительно мягкого управления укрепить и оздоровить государственные финансы. Он даже стал единственным среди императоров позднеримской эпохи, отменившим хотя бы один налог, а именно: ложившийся тяжким бременем на городское население золотой налог, или хрисаргир (chrysargyron), что облегчило положение малоимущих. После его смерти не осталось государственного долга, а в государственной казне имелось 320 тысяч фунтов золота. Следовательно, с католической точки зрения: «Жажда золота и еретичество запятнали его правление и его имя» (Ветцер/ Вельте // Wetzer/ Welte). Император Анастасий I, в отличие от многих пап, не возводил шикарных построек, зато после него остались портовые сооружения, водопроводы и тому подобное. Помимо всего прочего, он энергично заботился о предотвращении голода среди населения. И наконец, при нем никогда не случались «жестокие преследования, подобные тем, которые развязали Юстин и Юстиниан сразу после отмены Генотикона…; если он считал необходимым смещение какого-то епископа, то строго требовал, чтобы при этом не допускалось никакого кровопролития» (Швартц/ Schwartz). Вот почему даже его теологический противник признавал, что «Анастасий – добрый император, друг монахов и защитник бедных и несчастных»⁶².

Правда, защищал он не всех.

Первым делом Анастасий «очистил» двор от исаврийских земляков своего предшественника. Весь его род пустился в бега. Сама Исаврия на годы стала местом локальной войны, в ходе которой все противники были схвачены и казнены, а значительная часть жителей была переселена во Фракию. Весьма примечательными для этого правления стали и оборонительные войны с персами, старыми и «закоренелыми врагами», а также с болгарами и остатками гуннов, которые объединились с другими азиатскими племенами и на долгие века превратились в нового «закоренелого врага». Вообще-то, этот император, в отличие от своих католических преемников, «принципиально избегал захватнических войн» (Рубин/ Rubin)⁶³.

Анастасий I действовал рука об руку с монофизитами.

Придворный патриарх Евфимий (490-496 гг.), сириец и убежденный поборник Халкидона, с самого начала не доверял будущему императору, поскольку был знаком с его взглядами. Поэтому, накануне коронации Анастасия Евфимий потребовал от него клятвенного заверения, «что тот будет свято хранить неприкосновенность веры и не будет вносить никаких новшеств в Святую Божью Церковь». Текст клятвы патриарх держал в церковном архиве. Патриарх, по-видимому, тяготел не к своему нарушившему клятву правителю-христианину, но к Риму, несмотря на то, что папы Феликс III и Геласий I его не слишком жаловали. Евфимию удалось уцелеть после нескольких покушений на его жизнь, похоже, что ему удавались и контакты с мятежными исаврийцами, с которыми Анастасий боролся с момента прихода к власти. В 496 г. Анастасий распорядился, чтобы синод Константинополя низложил Евфимия и отлучил его от церкви как государственного преступника, после чего он был сослан в Евхаиту, а новый патриарх Маке-доний (496-511 гг.) принес– клятву верности Генотикону. Этим монарх, разумеется, вызвал усиление сопротивления ка толиков, и неоднократно сталкивался с опасностью потери трона. Этому имелись не только религиозные, но и политико-экономические причины, которые нередко взаимосвязаны⁶⁴.

В конце февраля 492 г. в Риме скончался папа Феликс П1. Уже 1 марта его место занял Геласий I (492-496 гг). Работая в папской канцелярии. Геласий был автором посланий Феликса и уже тогда был достаточно влиятелен. И хотя его служение продолжалось всего несколько лет, ему удалось наложить на эти годы свой существенный отпечаток Он был яростным спорщиком, весьма энергичным и непримиримым диалектиком. Он любил саркастические шутки, но в письмах был многоречив, склонен к словоизвержению и использованию длинных и извилистых, как червяк, фраз. Он часто использовал чисто ораторские стилистические обороты, и в общем и целом производил ловко состряпанную смесь из римской юриспруденции и библейских изречений, редко отказывая себе в удовольствии пригрозить Божьим судом. Короче, этот понтифик дипломатически и юридически был прекрасно подкован, и был как будто создан для своего поста. Он был не только заметной политической фигурой, но и наиболее образованным теологом среди римских еписков за последние два с половиной века, то есть со времен Новациана. Он называл себя «урожденным римлянином» (Romanus natus), хотя, по всей видимости, был родом из Северной Африки. Он где-то хитрил, а где-то откровенно лгал. Чего стоят, например, его утверждения, что именно Рим ради торжества истины приказал провести Собор в Халкидоне, или, что со времени Христа ни один христианский император не носил титул понтифика! Выстраивая патриархов по ранжиру, он наделяет их соответственными их месту судейскими полномочиями и оспаривает уже признанные государством и церковью преимущественные права константинопольского патриарха. В дальнейшем он выступает на стороне более сильного Теодориха против сдавшего свои позиции Одоакра. Затем удачно лавируя между императором, положение которого было непрочно из-за внутриполитических конфликтов и вторжений германцев и гуннов, и поддерживавшим его королем, Геласий поднимает свои претензии на власть до такой высоты, которая вновь будет достигнута лишь через триста лет⁶⁵.

Разумеется, все папы сознавали, в каком они долгу перед верующими и Библией. Вот и папа Геласий не забывал заве рять, что он вовсе не достоин своего места, что он – «незначительнейший из людей» (sum omniun hominum minimus). С другой стороны, он заверял, что именно на него, при всей его недостойности, взвалена «забота» обо всем христианстве. Эта забота, по мнению Геласия, простирается на все, что касается верующих всего мира, на всю их общественную и частную жизнь⁶⁶.

Геласий часто цитирует из Матфея (16,18) якобы сказанные Иисусом слова. Он часто и упорно настаивает на том, что римский престол восходит к Петру; а на престоле блаженного

Петра зиждятся все остальные патриаршие престолы. На синоде в марте 495 г., на котором вновь был возвращен в лоно церкви легат Мизений, он, каким бы недостойным он себя ни называл, позволил собранию: 45 епископам, 58 пресвитерам и некоторому числу диаконов и представителей знати – скромно чествовать его. Не менее 11 раз синодалы восклицали: «В тебе мы видим наместника Христа», «В тебе мы видим апостола Петра». Именно тогда в папе впервые разглядели наместника Христа и публично объявили его таковым⁶⁷.

Геласий, «незначительнейший из людей», без устали трубил на Востоке, и, так сказать, по всему миру о своем верховенстве, о своем ранге и собственной власти. Ибо превыше всего Бог и то, что от Бога, «summus et verus imperator»*. Но что от Бога, а что нет – решает Рим, «первый престол все-блаженнейшего Петра», «ангельский престол». Он – хранитель и проводник истинной веры. Лишь признаваемое им законно. В силу лишь ему принадлежащего авторитета, он утверждает решения любого Собора. Первым из пап Геласий повелел придать своим декреталиям, а также декреталиям своих предшественников статус, равный статусу решений Соборов, тем самым он уравнял их с канонами Соборов, что, правда, никогда не было признано на Востоке. Тем не менее Геласий считал, что он стоит над всеми, и даже заявлял, что его престол вправе любое соборное установление заменить на диаметрально противоположное. Подобные заявления в контексте истории оставались простым сотрясением воздуха, они были ложны. Но в них просматривалась ужасающая тенденция и, если угодно, внутренняя логика папской жажды власти, возникшей задолго до Геласия и нашедшей отражение в понятиях «управление» и «правление» («gubernare» и «gubernatio»), часто встречающихся в куриальных посланиях V в. Эта жажда в Геласии достигла своего апогея и была столь сильна, что он неоднократно квалифицировал неуважение папских притязаний или их отрицание как оскорбление Господа. Сей муж не упускал возможности подчеркнуть превосходство Рима, а тем самым и свое собственное, над всеми и вся. «Мы не можем умолчать о том, что известно всем церквам на земле: трон Петра обладает правом разрешать все, что связано решениями любых епископов и что он (трон) обладает правом судить любую церковь, в то время как права су-

Summus et verus imperator (лат.) – высший и истинным повелитель. (Примеч. ред.)

дить его нет ни у кого. Канонами определено, что к этому трону можно апеллировать со всего света, но на его решения нельзя апеллировать никуда». Это место вошло в многие сборники церковного права⁶⁸.