Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 49 страниц)

Verifier Deshner
Kriminalnaya istoriya hristianstva Tom 2

Глава 1
Католические «Дети-Императоры»

«Эти правители следовали примеру великого Феодосия».

Историк Церкви кардинал Гергенретер¹

«Императоры тоже были благочестивыми католиками».

Петер Браун²

«Мир гибнет».

Св. Иероним³

Раздел Империи

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДВУХ ДЕСПОТИЧЕСКИХ КАТОЛИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ

В год посвящения Августина в епископы (395 г.) в Милане скончался император Феодосий I. Высший клир церкви постоянно натравливал его на язычников, евреев, «еретиков», а также на внешних врагов империи. Св. Амвросий и Августин его восхваляли. И уже в V в. церковники дали человеку, который мог проливать кровь как воду, прозвище «Великий».

После кончины Феодосия Римская империя была разделена между его двумя сыновьями. Западная Римская империя прекратила существование уже в 476 г., а Восточная Римская империя под названием Византийская – просуществовала до 1453 г.

Но видимость единства оставалась. Некоторые законы издавались от имени обоих правителей; принятые же сепаратно зачастую действовали в обеих частях. Однако постепенно нарастало отчуждение. Политически каждая часть Империи вела обособленное существование, и возникшая вскоре конкуренция способствовала взаимному ослаблению. И в культурном отношении части империи чем дальше, тем больше отдалялись друг от друга. На Западе греческий язык вскоре почти забывается, а на Востоке латинский, сохраняя свой официальный статус, в реальной жизни все заметнее вытесняется греческим. Еще при сыновьях Феодосия начинаются конфликты, в которых германские племена уже играют существенную роль. На Востоке происходит стремительная смена фактических властителей. На Западе свыше десяти лет государственными делами руководит Стилихон, женившийся на Серене, племяннице Феодосия⁴.

После этого раздела никогда впредь ни один монарх не объединял всю Римскую империю под своей властью. В Константинополе семнадцатилетний Аркадий (395-408 гг.) правил восточной частью империи. Ее территория все еще была огромна: вся современная Румыния, Сербия, Болгария, Македония, Греция, кроме того Малая Азия, полуостров Крым, Сирия, Палестина, Египет, часть Ливии и Пятиградье. Из Милана одиннадцатилетний Гонорий (395-'423 гг.) повелевал западной частью, которая была больше и богаче восточной, но политически менее значимой.

Оба малолетних императора, опекаемые церковью и пре возносимые за благочестивость, продолжали религиозную политику своего отца. Так, Феодосий, считая борьбу с «ересью» одной из своих важнейших задач, издал более двадцати указов против еретиков, а его сыновья и их преемники продолжали поддерживать католицизм множеством новых законов. Они способствовали ему в религиозном, юридическом и финансовом отношении, они приумножали его собственность, они освободили клир от определенных повинностей, от некоторых налогов, от воинской службы. Короче, существовавшее уже при Феодосии отождествление верховной власти с делом ортодоксии теперь стало вполне рутинным (Антон/ Anton)⁵.

При этом это католическое государство постоянно, все больше и больше терроризировало адептов других религий, хотя язычники все еще занимали даже самые высокие посты: пятеро, насколько известно, при Аркадии и четырнадцать при Гонории. Что не следует рассматривать как проявление терпимости: ведь по-прежнему сохранялась необходимость использовать на высоких должностях надежных, давно проверенных людей, хотя и не обратившихся в новую веру. Лишь в V в., особенно при Феодосии II, положение меняется. Однако поначалу отдельных иноверующих граждан притесняли в меньшей степени, нежели их веру; в руководящую верхушку попадали даже ариане (четыре, как известно, при Аркадии и один при Гонории). Проводилась скорее прохристианская кадровая политика, а не политика благоволения к христиан ской религии в целом, короче говоря, политика «терпимости к персоне, нетерпимости к идее» (tolerance pour le personnes, intolerance pour les idees», Кастаньоль). А «Римская Имперская Церковь», возникшая в IV в., в ответ на это еще более решительно встала на сторону поощрявшего ее государства. Она молится за него, провозглашает, что власть от Бога, она оберегает его, так сказать, метафизически: старый торг трона и алтаря⁶.

Хотя именно в раннем христианстве была широко распространена ненависть к мирскому: в Новом Завете государство названо «великой блудницей» и «мерзостью земной», императора издавна рассматривали как слугу дьявола. Однако, начиная с Павла, существовало и дружественное государству направление, сознательно приспосабливающееся и все боль ше добивающееся успеха. Ириней писал. «Не дьявол распределил царства этого мира, но Бог». Тертуллиан уверял: «Христиане никому не враги; меньше всего императору». Историк церкви епископ Евсевий утверждал после признания Кон стантином христианства, что руководители отдельных церк вей пользовались у всех гражданских и военных должностных лиц большой любовью. Св. Иоанн Златоуст уверен, что хотя Господь поначалу и предписал «только одну власть – власть мужчины над женщиной», потом, однако, разрешил и «другие власти», а именно «князей и начальников» При этом он хотел, «чтобы одна часть господствовала, другая повиновалась; чтобы власть была монархической, а не демократической, а также, что к князьям и подданным, к богатым и бедным должно относиться совсем по-разному: к одним прино равливаться, к другим – нет! Короче, с развернутыми знаменами – навстречу власть имущим! А если кто-то противился Церкви, в ход пускался и до сих пор пускается аргумент: Богу должно повиноваться больше, чем людям… «Бог» – придется повториться – суть церковники, не теоретически, конечно, а in praxi (на практике)⁷.

На Востоке и на Западе христианские центры правления представляли одно и то же зрелище: непрерывные дворцовые интриги, борьба за власть, министерские кризисы и убийства. Католические «дети-императоры» – Аркадий, Гонорий, а затем Валентиниан III и Феодосий II – были несамостоятельными, неспособными принимать какие бы то ни было решения коронованными нулями, вокруг которых роились алчные придворные льстецы, важные сановники, германские военачальники и, не в последнюю очередь, евнухи. Удостоенные личного благоволения Их Величеств, кастраты окружают их постоянно, более того, старший из них, дворцовый управи тель, хотя и купленный зачастую на рынке рабов, сплошь и рядом соперничает с высшими имперскими чиновниками, а при незначительных властелинах – даже задает тон. Но иногда реальными правителями выступают и многие magister officiorum* – на Западе Олимпий, на Востоке Гелио, Ном и Евфимий. «Большая» политика оказывается также в руках magister militum**, сражающихся на всех фронтах, а порой и между собою, имперских полководцев – частично германцев, постепенно ставших абсолютно незаменимыми при защите границ (Стилихон на Западе, Аспар на Востоке); частично римлян (Аэций, Бонифаций). Бонифаций погибает в сра-* Magister officiorum (лот.) – начальник канцелярии. (Примеч

peg)

** Magister militum (лат.) – главнокомандующий. (Примеч. peg.) жении с Аэцием; Аспар и Стилихон убиты. Нельзя недооценивать, как это часто бывает во времена упадка (как будто не все времена заканчиваются этим), некоторых женщин императорского дома – на Востоке Пульхерию, Евдокию и Евдоксию, на Западе – Галлу Плациду.

Но за всеми дворцовыми перипетиями (однако не только за ними и не только за ними) незримо присутствовал интригующий клир: высшие иерархи церкви, опасавшиеся за свое положение и искавшие защиту в новых указах против «еретиков». А епископы уже в IV в. и тем более в V в. постоянно вмешивались в прерогативы имперских чиновников, присваивая их полномочия. Лучше всего им удавалось расширять объемы церковной юрисдикции, episcopalis audientia, episcopale judicium, архипастырские «третейские функции». Конечно, им не удавалось окончательно вытеснить государственное судопроизводство, тем более что многие граждане пока еще предпочитали избегать епископских судов. Они готовы были предстать перед любым другим судом. И это говорило о многом. В землях германцев клерикальный арбитраж вообще не укоренился. Между тем уже со времен Константина I каждый, в принципе, мог обратиться к епископу со своим гражданским делом. Хотя равнозначность епископского суда и суда светского – сомнительна. Все это еще больше разрушало и без того пришедшее в упадок управление. Возникло христианское деспотическое государство, которое на Западе было разрушено вторгшимися «варварами». Церковь же (отнюдь не единственная причина крушения) не столько укрепляла государство, сколько постоянно подтачивала его, чтобы в конце концов его и унаследовать⁹.

Аркадий, Руфин и Евтропий

Аркадий еще ребенком был в 383 году провозглашен августом, а с 384 года самостоятельно правил Востоком. Сначала его воспитывала его мать Элия Флацилла, ревностная католичка, а затем римский диакон Арсений. Этот монарх был достаточно образован (даже язычник Фемистий, префект Константинополя, занимался с ним), но тем не менее постоянно зависел от советников и жены Элии Евдоксии (матери св. Пульхерии и Феодосия II), настроенной крайне антигермански. Она подстрекала его против язычников и «еретиков» и вообще существенно влияла на его внутреннюю политику. Уже 7 августа 395 года семнадцатилетний император осудил власти за недостаточное усердие в преследовании языческих культов¹⁰.

Но еще раньше, сразу после кончины отца, юный государь оказался под влиянием своего опекуна, галла Флавия Руфина.

Этот praefectus praetorio Orientis, кстати, почти не упоминаемый в церковных историях, по всей видимости, посоветовал своему покровителю Феодосию устроить кровавую бойню в Фессалониках, одну из самых отвратительных в истории античности, поистине безобразно описанную у Августина (кн. 1, стр. 383). Руфин Аквитанский, брат св. Сильвии, был «фанатичным христианином» (Клаус/ Clauss). Он прекратил связи с язычниками Симмахом и Либанием. Он построил апостольскую церковь в Халкидоне и преподнес ей (якобы) реликвии Петра и Павла из Рима. Рядом с ней он основал монастырь для монахов из Египта. Он кичился щедрыми пожертвованиями на церковь, равно как и своей строгой «правоверностью». Епископы льстили ему наперебой. Сам святой учитель церкви Амвросий называл его своим другом, правда, признавая при этом, что Руфина сильно ненавидели и боялись.

Для начала Руфин избавился от своего соперника при дворе полководца-язычника и бывшего консула Промота, добившись его высылки в армию, где тот и был убит. Все винили в этой смерти Руфина. В 392 г. он организовал падение praefectus praetorio Татиана, блестяще образованного язычника, и сам занял его место. 6 декабря 393 г. он приказал немедленно, чтобы императорское помилование запоздало, обезглавить на глазах Татиана его сына Прокула, префекта Константинополя. Самого Татиана он лишил имущества и отправил в ссылку. Делом его рук стало и убийство, предположительно в 395 г., Лукиана, христианина и поразительно честно мыслившего человека, чье имущество Руфин присвоил. По жалобе одного из родственников императора он приказал арестовать Лукиана прямо среди ночи в Антиохии, его официальной резиденции, и без предъявления обвинения забить свинчаткой. Всеми способами этот друг святош обогащался за счет и богатых, и бедных. Он продавал государственные должности любому, кто предлагал более высокую цену. Он продавал государственных рабов. Он поощрял доносчиков. Он не чурался лживых обвинений и принимал судебные взятки. Он накопил столь несметные сокровища, что Симмах, наиболее видный представитель традиционного самосознания римлян той эпохи, говорит о «вселенском грабеже». Помимо его алчности, которую с негодованием отмечал поэт Клавдиан, античные историки указывали на его высокомерие, жестокость, порочность и трусливость. Ему приписывают организацию вражды между восточной и западной частями империи. Наконец, добиваясь женитьбы Аркадия на своей дочери, он пытался завладеть всей империей¹¹.

Однако, когда Руфин надеялся вот-вот стать соправителем, он сам лишился головы. Ибо все его планы были перечеркнуты его злейшим врагом, старым евнухом министром Евтропием. Этот сириец, некогда приобретенный на рынке рабов и кастрированный в ранней юности, de facto правил Восточной империей. Про него говорили, что он направляет тупого императора «как скотину» (Зосима).

Возможно, сговорившись с Стилихоном, Евтропий в ноябре 395 г. на константинопольском поле для парадов приказал готским частям искромсать Руфина на глазах у императора: размозжить лицо, вырвать глаза и расчленить тело. Затем его голова была пронесена на копье через весь город. После этого Евтропий захватил большую часть награбленного Руфином имущества. Да и все остальное он унаследовал от Руфина: и чудовищную алчность, и властолюбие, и страсть к беззаконным ссылкам, конфискациям и вымогательству, и его интриганство. При этом он был, правда, менее жестоким¹².

Но постепенно Евтропий рассорился со всеми – с землевладельцами, с правоверной императрицей, с церковью, привилегии которой он урезал в пользу государства. Он проводил политику ограничения епископальной юрисдикции и права на убежище в церквах. Ставший в 398 г. Patricius, а в 399 г. (как первый евнух) консулом, он в том же году впал в немилость. И не кто иной, как Иоанн Златоуст, обязанный Евтропию своим патриаршеством, теперь объяснил тому, укрывшемуся в церкви, что он «чинил несправедливости» клиру. И сделал это в своей по-поповски двусмысленной, но ставшей знаменитой проповеди: «Ты борешься против Церкви и сам низвергаешь себя в пропасть». При этом святой, однако, не хотел «хулить» евнуха, «издеваться» над ним, «потешаться над его бедой». Вскоре после этого Аркадий, некогда осыпавший Евтропия милостями, назвал его в своем эдикте «позором века» и «грязным чудовищем». Евтропий был сослан на Кипр, и в том же году Аркадий, несправедливо обвинив его в присвоении императорских регалий, приказал ликвидировать его в Халкидоне. (Обычной формой экзекуции было обезглавливание или удушение.)¹³

«Жаркое лето» 400 г – Св. Иоанн Златоуст и избиение готов в Константинополе

Тем временем генералу Гайнасу, готу и арианину, сделавшему стремительную карьеру в римской армии, удалось пробиться на самый верх. В 394 г. он принимал участие в войне с Евгением, в 395 г. в походе Стилихона против Алариха, после этого в убийстве Руфина, а в 396-399 гг., так сказать при Евтропии, был comes et magister utriusque militiae ¹1
  Comes et magister utriusque militae (лат.) – наместник и/или главнокомандующий. (Примеч. peg.)


[Закрыть]. Однажды Гайнасу были выданы вожди враждебной германцам партии и его злейшие враги: консул Аврелиан, проконсул Сатурний и личный секретарь Иоанна. Но гот лишь коснулся их мечом, очевидно, давая понять, что они заслуживают смерти, после чего отправил их в ссылку¹⁴.

Однако в 399 г. после неудавшейся военной операции против своих соплеменников, восставших под предводительством Трибигильда, Гайнас попал в двусмысленное положение. В Константинополе в ответ на набеги, грабежи и вымогательства восставших готов усилилась антиготская агитация и возникло активное национальное движение ярко выраженной антигерманской направленности, которое «опиралось в основном на строго верующих христиан» (Гейнцбергер/Неinzberger). Подогреваемый слухами народ и без того ненавидел германцев, «варваров» и арианских «еретиков», которые претендовали даже на создание в столице арианского храма. Из-за этого у Гайнаса был острый диспут с Иоанном Златоустом, который ревностно пытался «обратить» готов; даже предоставил тем из них, которые исповедовали католичество, специальный молельный дом – церковь св. Павла и тем самым стал «основателем «немецкой» национальной Церкви в Константинополе» (католик Баур/ Ваш).

Но арианское богослужение епископ запретил настрого. Он опротестовал перед императором требование Гайнаса о допущении арианства. Он метал громы и молнии на ариан и прочих «еретиков». Он заклинал императора, который всецело находился под влиянием Евдоксии, фанатичной антигерманистки, ставшей в 400 г. императрицей, ни в коем случае не допускать, чтобы святое было отдано на потребу собакам. Ведь лучше потерять трон, чем предать Божий дом. Сравним со схожими совета ми его коллеги Амвросия (кн. 1, стр. 353, 362, 369)! Вмешательство патриарха воодушевило граждан. И «жарким летом» 400 г. они взбунтовались, ослепленные ненавистью к чужакам и верой в незыблемость национальных различий. «Решающим же было противостояние верований; примечательно, что кровавая бойня разразилась именно тогда, когда Гайнас потребовал разрешить готам-арианам открыть свой храм» (Аланд/AJand).

Национальная партия вооружила граждан, и вместе со столичным гарнизоном и дворцовой охраной они напали на готское меньшинство. Гайнасу и части его войска удалось спастись: ночью 12-го июля 400 г. они с боем прорвались через одни из городских ворот. Но очень многие его солдаты, а также их жены и дети в тот же день были вырезаны или сожжены вместе с «готской церковью», где они пытались укрыться. Утверждается, что всего погибло более 7 тысяч человек. Людвиг/ Ludwig полагал, что инициатором этих событий яв лялся св. Иоанн Златоуст, но, скорее всего, им был епископ Синесий, чьи разглагольствования были типичны для царившего тогда в Константинополе антигерманизма. А авторитет Иоанна Златоуста «в это смутное время» укрепился, разумеется, не потому, что он, как считает католик Штокмейер/ Stockmeier, встал «над партиями», а потому, что он изначально примыкал к победившим. Католики, трусившие вступить в открытую схватку с готами, снесли крышу церкви, в которой те укрывались, и истребляли их градом камней и горящих бревен. 34 годами ранее подобный способ действий был успешно опробирован в Риме, во время борьбы двух пап. После этой битвы все воссылали благодарственные молитвы небесам, а Иоанн Златоуст с тех пор еще чаще восхвалял в проповедях Того, Кто управляет человеческими судьбами¹⁵.

Бежавший Гайнас, ставший отныне государственным преступником, пробивался через Фракию к своим соплеменникам на другом берегу Нижнего Дуная. Однако после разгрома его войск при попытке переправиться через Геллеспонт он пал 23 декабря 400 г. от руки мелкого гуннского вождя Улдина, подкупленного правительством. В начале следующего года голова Гайнаса была отправлена в Константинополь, где зимой 401-402 гг. praefectus praetorio Orientis уже вновь был Аврелиан¹⁶.

Охота за головами, преследование язычников и «Еретиков»

Христианский мир с удовольствием взирал на головы павших врагов; их видом наслаждался и знатный, и простолюдин. Обычной практикой было возить по империи головы подвергшихся каре высокопоставленных особ и выставлять их на всеобщее обозрение как почетные трофеи. Марк Твен полагал, что убийство представляет собой не только важнейшую страсть рода человеческого, но и является изначальным фактом его истории. Но только христианству удалось достичь тех высот, которыми оно может гордиться. В два-три столетия будет признано, что христиане самые способные охотники за головами¹⁷.

Уже Константин, первый император, принявший христианство, в 312 г. после битвы у Мильвийского моста приказал во время триумфального марша через Рим забросать отрубленную голову своего бывшего соправителя Максенция камнями и дерьмом и пронести ее до Африки (кн. 1, стр. 193). Голова узурпатора Юлия Непоциана, восставшего предположительно по заданию Константинополя, также была в 350 г., уже на 28-й день его правления пронесена через весь Рим. Через три года голову узурпатора Магненция (кн. 1, стр. 269) можно было лицезреть во многих провинциях империи. Символами христианских побед стали головы Прокопа, родственника императора Юлиана, в 366 г. (кн. 1, стр. 301), Магнуса Максима в 388 г. и Евгения в 394 г. (кн. 1, стр. 393). На обозрение выставлялись в конце IV в. и в начале V в. головы Руфина, Константина III, Иовина, Себастьяна, а иногда – даже головы родственников неугодных лиц¹⁸.

Помимо антиготской политики, правления Аркадия и Гонория ознаменовались преследованиями язычников и «еретиков». Причем эти преследования были еще более жестокими, чем во времена их отца, которого в 388 г. в городе Эмоне, тогда принадлежавшем Италии, еще приветствовали языческие жрецы в полном облачении¹⁹.

Едва придя к власти, новые повелители угрожают отпавшим христианам более строгим применением существующих законов, а чиновникам, которые не будут им следовать – смертной казнью. В 396 г. все привилегии и доходы, которыми еще обладали жрецы, были отменены, а языческие праздники – запрещены. В 399 г. был принят указ о снесении сельских храмов – первый закон об их искоренении. Полученные таким образом материалы используются на строительстве дорог, мостов, водопроводов и городских стен. Места поклонений в городской черте передавались горожанам. Про изведения искусства хотя и находились под охраной, но епископам и монахам было до этого мало дела. Все языческие алтари подлежали уничтожению, а оставшиеся статуи богов следовало удалить. Их запрещалось использовать не только в культовых целях, но даже для установки в купальнях Об этом говорят указы Аркадия от 399 г. и Гонория – от 408 и 416 гг. Отсюда можно сделать вывод, что закон об окончательной конфискации изображений языческих богов всякий раз оказывался не более эффективным, чем предыдущие²⁰. Указы, издававшиеся от имени обоих императоров, имели силу в обеих частях Империи, но на Западе они применялись мягче. Здесь, как правило, придерживались более ранних постановлений²¹. Само собой разумеется, что оба императора боролись с «еретиками», как ужесточая существующие законы, гак и принимая новые

На рубеже IV– V вв. они грозили им конфискацией имущества, изгнанием или ссылкой. Даже дети, противившиеся обращению, лишались всего имущества. Иноверущие христиане должны были передать свои церкви «правоверным» Они не имели права строить новые храмы, использовать частные дома в культовых целях, проводить собрания и богослужения как открыто, так и тайно, а также приглашать священников. «Еретиков» лишили прав гражданского состояния, им запретили называть себя христианами, составлять завещания и наследовать по ним. А в 398 г. для них вводится смертная казнь, прежде применявшаяся только в отношении манихеев, которых преследовали с наибольшей жестокостью. Все эти меры по подавлению и истреблению обычно инспирировались «большой церковью»²².