Текст книги "Криминальная история христианства. Том 2"

Автор книги: Карлхайнц Дешнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 49 страниц)

Симмахианские фальшивки

Поскольку выдвинутое в ходе процесса над Симмахом утверждение, что папа не может быть судим ни одним человеком, которое подписали 76 епископов, не имело прецедентов в истории (что признавалось самим синодом), приблизительно в 501 г. один из сторонников Симмаха не постеснялся наладить изготовление фальшивок. Его основной целью было подтвердить при помощи высасанных из пальца примеров из прошлого, что римский епископ всегда был неподсуден, будь то светскому или духовному суду⁹⁰.

Симмахианская партия сочиняла письма, предписания, соборные акты и примеры из истории. В помощь папе Симмаху в его противостоянии с Лаврентием фабриковались прецеденты – вымышленные протоколы процессов над папами прежних времен: «Gesta Uberii papae», «Gesta de Xysti purga-tine et Polychronii Jerosolymitani episcopi accusatione», «Sinuessanae synodi gesta de Marcellino» якобы от 303 г. Единственное, что во всем этом не вызывает сомнений, так это чудовищно примитивный стиль – латынь, характерная разве что для «варваров», но никак не для римлян, что свидетельствует об упадке культуры и образования. В этих вымышленных судебных делах проводились параллели со скандалом вокруг Симмаха, которые насыщались похожими, вплоть до мелких подробностей, обстоятельствами. Все эти дела получали такой исход, который был желателен в деле Симмаха, а именно: «Никто никогда не выносил приговора папе, ибо первый престол не подсуден никому», «Не дозволяется выносить приговор папе», «Никому не позволено обвинять своего епископа, ибо судью не судят». В заключении от начала до конца сфальсифицированной грамоты «Constitutio Silvestri» говорится: «Никто не должен судить первый престол, от которого все ждут справедливого приговора. Ни императором, ни клиром, ни королями, ни народом высший судия не может быть судим»⁹¹.

Почти точную копию процесса над Симмахом представляет собой «Gesta purgationis Xysti», абсолютно никак не подтверждаемая фактами прошлого. Здесь папу тоже обвиняют римские аристократы, подобно тому, как Симмах был обвинен Фестом и римской знатью. По аналогии с Симмахом, его обвиняют в прелюбодеянии, на сей раз, с монахиней. И так же как в случае с Симмахом, против которого должны были давать показания его рабы, здесь также свидетелем выступает раб папы. Но некий экс-консул – прототип сторонника Симмаха Фауста – эффектно прекращает процесс, заявляя: «Не дозволено выносить приговор папе»⁹².

Эти великие фальшивки, которые, по мнению фон Шуберта/ von Schubert «лежат на совести симмахианской партии или самого Симмаха», а по мнению иезуита Гризара/ Grisar имеют лишь «совершенно частный характер», представляют интерес не только как факты истории. Якобы лишь частные, они позднее сыграют важную роль в церковном праве. В измененном виде они частично вошли в «Liber Pontificalis» и, благодаря этому, получили широкое распространение. Формула фальсификатора: «Prima sedes a nemine iudicatur» («первый престол никому не подсуден») по циничной иронии истории стала формулой примата папской юрисдикции! На нее ссылались в 800 г. на процессе по делу папы Льва III. А Григорий VII в 1076 г. дословно использовал фальшивки в качестве аргументов⁹³.

Весьма примечательна публицистическая полемика вокруг этих дел.

Именно тогда, когда против Симмаха были выдвинуты тяжкие обвинения, когда он, что совершенно очевидно, не смог в достаточной мере оправдаться, когда было установлено, что он действительно разбазаривал церковное имущество, а его противники в листовке издевались над «старыми и дряхлыми епископами, окруженными толпами девок» – именно тогда вдруг выясняется: римский епископ не подсуден никому! Как человек он понесет наказание на том свете, на этом же – он неприкосновенен и не подлежит судебному наказанию. Когда появилась листовка «Против нелепого отпущения грехов синодом», сторонник Симмаха епископ Эннодий в послании в его поддержку требует признать за римскими епископами безгрешие и святость, унаследованные от апостола Петра. Согласно этой чреватой последствиями теории Эннодия, Петр «завещал преемникам вечное сокровище своих заслуг – залог их безгрешия. То, что вручено Петру ради его светлых деяний, принадлежит и им. чей жизненный путь озарен тем же сиянием. Ибо кто же усомнится в святости того, кто обрел столь высокий сан? Пусть кому-то из них недостает собственных добрых деяний – достаточно тех, что совершены их предшественником на троне…», т. е. апостолом Петром. Итак, если какой-то папа не совершил добрых дел (по всей видимости, мы вправе добавить: если на его счету дела дурные), совершенного Петром достаточно, чтобы оправдать его! Разве жульничество религиозной идеологии не выходит здесь за все границы дозволенного? Так выходит или нет?! В 1075 г. папа Григорий VII в своем пресловутом «Dictatus papae» («Папском диктате») дошел до утверждения, что законно посвященный в свой сан папа, благодаря заслугам Петра, автоматически причисляется к лику блаженных! Подоплеку спекуляций Эннодия одной фразой отразил сторонник Симмаха епископ Вьенны Авит: «Когда обвинения сотрясают престол верховного пастыря (papa urbis), мы все сознаем шаткость нашего положения»⁹⁴.

Борьбе между сторонниками Лаврентия и Симмаха, а также фальсификациям последних, обязана своим возникновением официальная папская книга, «Liber Pontificalis», весьма популярная в средневековье.

Обе стороны, хотя и с противоположных позиций, начали сбор сведений для папских жизнеописаний и продолжали делать это соответственно до 530 и 555 гг. Литературная форма «прославленной истории папства» (Сеппельт/ Seppelt), как и у симмахианских фальшивок, на редкость примитивна; на фоне высокого образовательного уровня того времени она поражает «незнанием основ грамматики и риторики, даже в рамках школьной программы» (Каспар/ Caspar). Хартман/ Hartmann пишет, что эти римские клирики были «воодушевлены верой в свою церковь, но простодушны». Они работали pro domo ⁶⁰60
  Pro domo (лат.) – здесь: на свою церковь. (Примеч. peg.)


[Закрыть], не испытывая угрызений совести, и назвали в непрерывающейся последовательности всех «пап», начиная с Петра, что для ранних периодов – чистый вымысел. Ничтоже сумняшеся, они одной стереотипной фразой: «Hic martyrio coronatur» («причислен к мученикам») превратили в мучеников всех пап первых трех столетий – в отношении почти всех это также вымысел. Вымышлены не только все первые папы, не только почти все мученики; за автора папской книги ложно выдается папа Дамас, правление которого к тому же ошибочно отодвигается в прошлое, но в средневековье все это принималось за чистую монету. «Liber Pontificalis» открывется перепиской между Дамасом и Иеронимом (по одному письму от каждого), которая представляет собой полную подделку; следовательно, широкоизвестная папская книга начинается с подлога – впрочем, и мнимое папское верховенство основывается на чистейшей воды махинациях⁹⁵.

«Противостояние на всех фронтах: Готское королевство и Рим против Византии»

Между тем Теодорих не собирался ограничиваться Италией и Далмацией. Он стремился к федерации германских государств и объединял все антивизантийские силы. Он расширил свои границы за пределы Адриатики. В 504 г. он захватил Сирмию. А спустя год напряженная внешнеполитическая обстановка привела к серьзному столкновению между войсками Теодориха и императора. Гот заключил союз с князем гепидов Мундо. И когда против него выступил magister militum Иллирии Сабиниан с сильным войском из десяти тысяч бол-гар-федератов, из только что захваченной приграничной об ласти Паннонии на помощь ему поспешил готский отряд из 2000 пеших и 500 конных воинов под командованием Пити-ция. На Моравской равнине императорское войско было разбито наголову; кто из болгар не пал от меча, того поглотила река. Завоеванная область вошла в государство Теодориха под названием Сирмийской Паннонии⁹⁶.

Запад все более открыто выступал против императора, который, обеспокоенный еще и персидской угрозой с востока, винил в происходящем прежде всего папу. Симмах из-за острого внутрицерковного конфликта в Риме почти на целое десятилетие был лишен возможности уделять внимание теологии и схизме. Лишь в 506 г., добившись окончательной победы, он ответил на враждебное послание императора, все более склонявшегося на сторону монофизитов, еще более грубо и заносчиво. Игнорируя официальные формулировки этикета, он оскорбительно-холодно называет престарелого властителя просто «imperator», упрекает его за веру в ополовиненного Христа, кичится тем, что его «достоинство, разумеется, такое же, если не выше», долго и нудно угрожает ему Божьим судом и заканчивает столь же резко, сколь надменно и лицемерно: «Кто дружен со злом, тот преследует лишь того, кто злом не запятнан»⁹⁷.

Таким образом, противостояние между Римом и Византией усугубилось, когда папа принял сторону Теодориха. А римский сенат вновь сотрудничал с римским духовенством, что возмущало Константинополь. Император, называвший Симмаха «манихеем», писал ему в резком послании об антиимперском заговоре римского сената и церкви. Но реакция уверенного в поддержке готского короля папы, который теперь беззаветно боролся с византийским духовенством, была дерзкой и даже грубой. Он не только утверждал, что император пытается «ни с того, ни с сего записать его в еретики», но, в свою очередь, окрестил его «покровителем манихеев» и, не моргнув глазом, солгал, будто на Востоке только католики притеснены, а почти всем «ересям» дается добро. «Ты думаешь, – писал Анастасию папа Симмах, – что если ты император, то тебе не страшен суд Божий? Ты думаешь, что как император ты – вне власти князя апостолов Петра?.. Сравни же достоинство императора с достоинством предстоятеля Церкви. На одном забота лишь о мирских делах, а на другом – о божественных»⁹⁸.

Решительное неприятие Анастасием католицизма с неизбежностью влекло за собой сплочение прохалкидонских кругов, которые с течением времени доставляли ему все больше хлопот. Новый столичный патриарх Македоний II (496-511 гг.) тоже был вынужден подписать Генотикон и лавировать между враждующими сторонами, поэтому правоверные порой воспринимали его как «еретика». Но в конце концов, он публично выступил против монофизитов, задирал императора и, вполне возможно, пытался спровоцировать волнения. Терпение Анастасия лопнуло. Он низложил Македония, подобно его предшественнику Евфимию, и в ночь на 7 августа 511 г. отправил его в ссылку в Евхаиту. Новый глава константинопольской церкви Тимофей (511-518 гг.) был более послушен. А так как в Александрии сидел патриарх Иоанн III Никиот (505-516 гг.), а в Антиохии в 512 г. патриаршья власть перешла к пользовавшемуся покровительством Анастасия монаху Северу (512-518 гг., 538 г.), то тремя крупнейшими патриархатами Востока управляли монофизиты.

Католические епископы и монахи теперь все больше подстрекали, особенно в Малой Азии и на Балканах, к восстанию против «императора-еретика». После отставки Македония (511 г.) папа все чаще заводит речь о преследованиях христиан языческими императорами. Он призывает Восток к бди тельности, верности и готовности принять муки и зовет на «ратный труд во имя Неба»: «Пришла пора, когда вера призывает своих бойцов на защиту, нуждается в каждом, кого коснулся пламенный луч милости Божьей».

Во время правления Анастасия уже возникали волнения, политическая подоплека которых «в большинстве случаев не прослеживается» (Тиннефельд/ Tinnefeld). Уже на первом году правления Анастасия comes Марцеллин докладывает: «В Византии гражданская война, большая часть города и цирка сожжены». В 501 г. беспорядки происходят в языческий праздник бриттов. Около 510 г. спровоцированная чернь Константинополя во время богослужения выбрасывает монахов монофизита Севера из храма Св. Софии, а император, потребовавший объяснений от патриарха Македония, вынужден подумывать о бегстве. В 512 г. в центре споров вновь оказывается промонофизитская политика императора. Начинается самое настоящее восстание, не в последнюю очередь разожженное монахами. Монарх, столь же умный, сколь и отважный, без оружия выходит навстречу разъяренной толпе. Уже провозглашают нового императора, толпа расправляется с монофизитами, против них задействованы войска, горят дома высокопоставленных чиновников; арестами и казнями мятеж, в конце концов, подавлен. В это же время в Антиохию несколькими волнами прорываются монахи-монофизиты из ближних и дальних мест Сирии; многие из них находят здесь свою смерть. Мятеж 514 г. и успехи узурпатора Виталиана также имеют религиозную подоплеку, и даже бенедиктинец Рабан Хааке/ Raban Haacke признает, что в этих волнениях и восстаниях против императора константинопольским людом «умело руководили монахи и высшее духовенство»⁹⁹.

Даже родственников правителя католики прибрали к рукам. Императрица Ариадна была сильно огорчена его церковной политикой. Его племянник Помпей контактировал с па пой и был ревностным католиком. То же самое можно сказать о его жене Анастасии и приближенной к их семье Юлиане Анции, дочери императора Запада, ее предком был Феодосий I, а мужем – византийский полководец Ареовинд, провозглашенный антиимператором в 512 г. в ходе серьезного католического мятежа в Константинополе. Тогда Анастасий едва не был свергнут. Вот так тесно все переплеталось¹⁰⁰.

В 513 г. империя оказалась на грани катастрофы из-за мятежа, поднятого полководцем Виталианом.

Подданный империи, гот из провинции Малая Скифия (современная Добруджа), командовавший полками федератов, он воспользовался церковно-политическими распрями и сделал своим лозунгом «правоверие» халкидонского толка. Он возглавил клерикальную оппозицию, добивался восстановления изгнанных епископов, требовал проведения Собора при участии папы, доверенным лицом которого он являлся, и налаживал связи с королем остготов. Его образ действий: комбинированные нападения на империю с суши и с моря, выколачивание денег и жесточайшая муштра – стал «великим примером для гуннов и славян» (Рубин/ Rubin)¹⁰¹.

В 513 г. Виталиан, устранив двух противодействовавших ему высших офицеров, под предлогом защиты догмата о «двух природах» и усилившись по пути разбойничьими болгарами и недовольными крестьянами, подступил со своими мятежными полками к Константинополю и потребовал изменения императорской церковной политики. Анастасий был загнан в угол. Он дал обещание, однако, когда спустя восемь дней Виталиан отступил, преследуемый племянником императора Ипатием, не сдержал его. Но огромная армия Ипатия потерпела поражение при городе Одесс (нынешняя Варна на Черном море). Утверждалось, что погибло 60 тысяч человек. В столице бунтовали католики. Виталиан, взявший в плен императорского племянника и, по непроверенной версии, содержавший его в свинарни ке, в 514 г. вновь появился под стенами Константинополя, на этот раз вместе с вошедшим в Босфор громадным флотом. К тому же требования его возрастали. Сначала он добился для себя должности Magister militum. Затем потребовал отказа от проводимой императором церковной политики, возвращения низложенного и сосланного верховного пастыря Македония и переговоров с римским престолом. Он заставил императора дать торжественную клятву, что 1 июля 515 г. в городе Герак-леи провинции Европа будет созван Собор для объединения церкви и под председательством папы. Бенедиктинец Хааке/ Нааске пишет: «Рим (т. е. папа Гормизда, тем временем вступивший на трон. – К. Д.) делал ставку на посредничество (!) Виталиана». За освобождение его племянника Ипатия Виталиан потребовал у императора неслыханную сумму в 5 тысяч фунтов золота. Ипатий, который симпатизировал католикам, в благодарность за свое избавление от большой беды, совершил паломничество к Гробу Господню и сделал церквам и монастырям Иерусалима и его окрестностей щедрые пожертвования. Дальнейшие переговоры зашли в тупик из-за чрезмерных при тязаний римлянина, который требовал от восточного патриарха глубокой покорности. Затем папский «посредник» предпринял третье наступление, причем в то время, «когда еще шел обмен посланниками и продолжались переговоры…» (Хааке). Виталиан, о контактах с которым Гормизда сообщил императору, очевидно, для того чтобы сделать того более сговорчивым, в 515 г. – когда должен был состояться Собор, а сорок епископов балканских провинций летом отложились от своего патри арха и примкнули к папе – напал на Константинополь с суши и с моря. Папа, равно как и король Теодорих, рассчитывал, что очередное «посредничество» закончится поражением престарелого императора. Однако Виталиан был разгромлен гражданским лицом Марином, которого поддержал Юстин, следующий император, командовавший быстроходным парусником. Марин добился успеха, впервые применив новое оружие – «греческий огонь». Победу восторженно приветствовал монофизитский патриарх Антиохии Север¹⁰².

Виталиана спасло лишь стремительное отступление. После этого Анастасий даже не помышлял о дальнейших «переговорах» с Римом. Напротив, в 516 г. он сослал ортодоксального иерусалимского патриарха Илию (494-516 гг.) за отказ от сотрудничества с Севером. Цель Анастасия, которую ему, правда, не удалось достичь, было распространение монофизитства на Иерусалимский патриархат. Ибо новый патриарх Иоанн III (516-524 гг.) из-за сильного давления католических монахов своей епархии также не отважился примкнуть к Северу и за это оказался в государственной тюрьме в Кесарии. Даже после своего освобождения Иоанн не сделал ожидаемого от не го заявления о раскаянии, напротив, в Иерусалиме он, в присутствии 10 тысяч фанатичных монахов, предал анафеме императорского фаворита Севера и его веру. Это произошло на глазах племянника императора Ипатия, который совершал паломничество в Иерусалим и также дистанционировался от Севера. Наместник Палестины Анастасий бежал. Католики, при поддержке с Запада, продолжали вытеснять монофизитов с их территорий¹⁰³.

Когда папа Гормизда в начале апреля 517 г. направил к правителю Византии своих легатов, в том числе и епископа Эннодия из Павии, он, помимо официальных посланий, снабдил их девятнадцатью секретными рекламными посланиями (contestationes) – агитками, которые его агенты-монахи вскоре распространили на Востоке. Гормизда желал ни больше ни меньше как владычества над всей церковью. Через своего субдиакона он обязал епископов Балкан «во всем следовать апостольскому престолу и извещать паству о его распоряжениях». «Наместник Христа, оберегаемый готским королем Те-одорихом, в преддверии нового наступления гота Виталиана, который уже завершил приготовления, явно делал ставку на церковный переворот. Тех византийских прелатов, которые были послушны Риму, он побуждал «бесстрашно идти на войну» и даже открыто взывал к населению столицы. Иезуит Хуго Ранер/ Hugo Rahner пишет: «Папа Гормизда вошел в историю, как великий победитель и миротворец». Престарелый Анастасий не собирался мириться с этим, загрузил папских легатов на довольно утлое суденышко и приказал капитану доставить их домой, не заходя ни в один порт. После этого он 11 июля 517 г. без излишней резкости, но совершенно решительно известил папу о прекращении переговоров Он писал: «Если отдельные люди, которые выводят свой духовный авторитет из авторитета апостолов, столь строптивы, что не желают следовать благочестивому учению Христа, который пострадал ради всеобщего спасения, то мы не ведаем, где же нам найти наставников, которые учат милосердию Господа нашего и Бога… Мы можем выносить обиды и неуважение, но мы не позволим командовать собой» (iniuriari enim et anul lari sustinere possumus, iuberi non possumus)¹⁰⁴.

Император Анастасий воздержался от резких выражений, и, как комментирует Каспар/ Caspar, «движимый искренним и сильным чувством истинно благочестивого мужа, доживающего свой век, государя, который вот уже двадцать лет борется за единство веры и церкви Востока, противостоял Западу и неприятию акакианства папством, которое могло заподозрить византийскую церковь в том, что она никогда не сможет преодолеть внутренней расчлененности»¹⁰⁵.

Разумеется, папе весьма кстати пришлась резня на Востоке в 517 г.

Трагедия разыгралась во время паломничества католических монахов к святым столпам, оставшимся от Симеона Стол пника, когда они шествовали к северо-востоку от Берое. Когда эти монахи, обрастая все новыми толпами, проходили через епископство Апамеи, приблизительно в двадцати километрах южнее города, они подверглись нападению. Триста пятьдесят из них были убиты на месте, остальные были заколоты в близлежащей церкви, где они пытались укрыться. Монахи утверждали, что зачинщиками нападения были епископ Апамеи Петр и патриарх Антиохии Север. Монахи выразили протест императору и папе. Иезуит Генрих Бахт/ Heinrich Bacht пишет, что «этот протест мог быть получен в Риме в конце 517 г. Гормизда, увидевший в этом прекрасный (!) повод, чтобы вступить в сношения с Востоком, направил ответ, датированный 10 февраля 518 г. В своем письме он расточал похвалы и ободрения…»¹⁰⁶.

Император Анастасий умер почти девяноста лет от роду во время грозы, бушевавшей в ночь с 8 на 9 июля 518 г. «Liber Pontificalis», идя на поводу у распространявшихся в Риме слухов, торжествующе сообщала, что его «поразил гром небесный». Анастасий оставил после себя колоссальную государственную казну, но не оставил ни детей, ни преемника. Тем не менее уже 9 июля на трон взошел командир придворного гвардейского полка (comes excubitorum) Юстин¹⁰⁷.