Текст книги "Фан-клуб"

Автор книги: Ирвин Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

– Поскольку все мы собираемся участвовать в этом проекте, не только вам, но и остальным следует узнать, чем он чреват. – Он вынул служебного вида синий конверт со стопкой листов. – Здесь у меня определенные разделы Уголовного кодекса штата Калифорния.

– Вы напрасно распинаетесь, Лео, – бросил Шивли. – Мне это не интересно.

Йост примирительно махнул ему рукой:

– Пусть прочтет, Шив. Это никому не помешает. Хорошо, Лео, валяй, прочти нам байки о местном этикете…

– Уголовный кодекс штата Калифорния, – повторил Бруннер. – Для экономии времени я просто процитирую основные, отмеченные мною положения. – Он откашлялся и принялся монотонно зачитывать: «Статья 261. Определение изнасилования. Изнасилование есть акт сексуального сношения, совершенного с женщиной, не являющейся женой преступника, при любом из следующих обстоятельств: когда женщина не достигла 18 лет; когда она недееспособна в результате временного или постоянного умственного расстройства к согласию на оное; когда она сопротивляется, но вынуждена уступить превосходящей силе или же угрозам немедленного физического воздействия, сопровождаемым демонстрацией оных, либо к ней применен любой из дурманящих наркотических или анестетических средств, введенных лично или с помощью обвиняемого; когда она находится в бессознательном относительно акта состоянии, что известно обвиняемому; когда она подчиняется, полагая, что лицо, совершающее акт, ее муж, и это убеждение внушено ей искусственным либо тайным способом, практикуемым обвиняемым с целью внушить доверие…»

Последнее весьма позабавило Шивли.

– Вот и решение, Лео, старина. Все мы загримируемся под последнего мужа Шэрон и не скажем ей, что она ошибается.

Бруннера предложение не позабавило. Он нахмурился и вернулся к своим заметкам.

– Статья 263 по изнасилованиям. «Присущие элементы. Проникновение. Основной вред изнасилования заключается в ущербе, нанесенном личности и чувствам женщины. Любое сексуальное проникновение, как бы оно ни было незначительно, достаточно для определения наказуемого преступления».

Шивли все еще не был настроен серьезно.

– Проникновение! – воскликнул он. – Это о Шэрон Филдс? Уверяю тебя, братишка, оно не будет незначительным…

– Статья 264 определяет характер наказаний за преступление, – продолжал Бруннер, не обращая на него внимания. – Я перейду прямо к тому, о чем мы здесь говорим. Минимальное наказание за обычное изнасилование это «заключение в местную тюрьму не менее чем на три года». Если жертве нанесен телесный ущерб и это доказано в суде, «обвиняемый подвергнется заключению в местной тюрьме на срок от пятнадцати лет до пожизненного».

– Телесного ущерба не будет, – сказал Йост. – А значит, это к нам не относится. Что касается…

– Погоди, Говард, – поднял руку Бруннер. – Я читал другой раздел. Вот тот, что касается нас. Случай, в котором участвует больше одного лица. Это статья 264 пункт I Уголовного кодекса. В случае, когда обвиняемый, действующий добровольно по уговору с другим лицом, совершает с помощью насилия и против воли жертвы изнасилование лично, либо способствует оному, данный факт рассматривается обвинением и в случае его подтверждения… обвиняемый подвергается заключению в местной тюрьме на срок от пяти лег до пожизненного. – Бруннер подмял голову и поправил очки. – Вот о чем мы говорим. От пяти лет до пожизненного в тюрьме. Может, это заставит Вас призадуматься.

Мэлон подался вперед в своем кресле и потянул Бруннера за рукав.

– Лео, то, что вы прочли, бессмысленно, потому что наш замысел никогда не обернется групповым изнасилованием. То есть, несмотря ка слова Кайла, мы говорим вовсе не об этом. По предположим, просто предположим, что Шэрон задует нас, пойдет к властям и пожалуется, будто ее изнасиловали. Что тогда? Ей не поверят. И я смогу это доказать. Не только вы занимались исследованиями.

Мэлон направил кресло к столу и порылся в своих бумагах.

– Присядь, Лео – Лев, – попросил Шивли. – Ты загораживаешь обзор.

Лео раздраженно прошествовал мимо кушетки и сел на стул напротив стола.

Мэлон нашел то, что искал:

– Я просуммировал мою информацию. Для начала. Согласно данным экспертов, 70 процентов изнасилованных не обращаются в полицию. Обычно жертвы стыдятся и не хотят, чтобы об этом узнали, не хотят огласки и неприятного суда. Последнее. Данные ФБР отмечают тридцать восемь тысяч заявлений в год об изнасилованиях в Соединенных Штатах – примерно тридцать шесть изнасилованных женщин на каждые сто тысяч. Но ФБР предполагает, что на самом деле их в пять раз больше. Как видите, большинство женщин скрывают это. Если женщина типа Шэрон Филдс действительно будет изнасилована, она почти наверняка никогда об этом не заявит.

– А по-моему, она из тех немногих, кто заявил бы, – возразил Бруннер.

– Хорошо, – охотно согласился Мэлон. – Сыграем по-вашему. Предположим, Шэрон изнасилована, предположим, она заявила об этом. Каковы шансы на то, что ее насильники будут осуждены и наказаны? Крайне незначительны. Вот послушайте. Возьмем Лос-Анджелесский округ за недавний год – тогда произошло три тысячи четыреста девяносто изнасилований. По их следам были арестованы лишь одна тысяча триста восемьдесят подозреваемых. И из этих арестованных лишь триста двадцать были найдены виновными и упрятаны за решетку. Так что видите сами…

– Эй, это интересно, – перебил Йост. – Я об этом и понятия не имел. Почему же так трудно добиться тюрьмы для обвиняемого в изнасиловании?

– По многим причинам, – ответил Мэлон. – Главная – психологический фактор. Присяжные держатся за старомодный тезис специалистов о том, что женщину невозможно изнасиловать без ее согласия. Подразумевается, что если в женщину «проникли», то она хотела этого и даже наслаждалась этим из-за своей биологической природы. Говорят, один из обвинителей из офиса окружного прокурора как-то сказал: «Присяжные поверят в случай изнасилования, лишь когда голова жертвы пробита либо ей девяносто лет от роду. Они всегда подозревают, что женщина сама спровоцировала парня или же согласилась – согласие опровергнуть труднее всего. Вопрос в том, кому из двоих поверить». Стоит обвиняемому сказать, что он не применял насилия и она, дескать, согласилась на половое сношение, как доказать обратное становится весьма сложно. И еще физические улики. После изнасилования полиция немедленно доставляет женщину в Центральную больницу. Там ее подвергают осмотру, берут мазок и ставят под антисептический душ – но все же они предпочитают в качестве улики сперму, которая может быть добыта только если жертва заявляет немедленно. Лишь две из сотни женщин идут в полицию немедленно. Остальные идут либо домой, либо туда, где могут оправиться от шока, успокоиться и как можно скорее вымыться. Таким образом они смывают все улики. Как видите, Лео, даже если Шэрон замыслит подать на нас жалобу об изнасиловании, у нее почти не будет шансов на успех.

– Не согласен, – упорствовал Бруннер. – Она не обычная жертва, а самая известная в мире актриса. Они ее выслушают и поверят ей, как полиция, так и присяжные.

– Вы глубоко заблуждаетесь, – значительно произнес Мэлон. – В подобном деле факт ее известности сработает против нее. Я рассматривал полицейскую процедуру осмотра. Первое, чем занимается полиция, это «разработка» – так полицейские называют проверку прошлых приводов, сексуальной подоплеки и истории жизни жертвы. Что ж, мы знаем историю Шэрон. Она изобилует мужчинами и бесчисленными газетными скандалами. Не думаю, что обвинению удастся представить ее эдакой застенчивой девственницей. Бога ради, ведь она же секс-символ! Нет, Лео, мы выйдем сухими из воды.

– Может быть, – проворчал недоверчиво Бруннер.

– Впрочем, все это не относится к делу. Я уже говорил, что до этого не дойдет. Мы не завладеем ею силой. Мы не тупицы и не больные извращенцы, чтобы так поступать. Мы средние парни, цивилизованные люди. К тому же, изнасилование даже не входит в наш план, потому что в нем нет нужды. Конечно, вначале Шэрон будет несколько сердита на нас за то, что мы похитили ее и нарушили ее график, но, когда она узнает нас, она наверняка успокоится, а потом и подобреет. Вспомните, ведь она обожает приключения и способна оценить наш поступок и восхититься нашим самообладанием. Все шансы говорят за то, что она пойдет нам навстречу.

Поэтому перестаньте волноваться, Лео. В нашем плане нет никакого криминала.

– Нет, есть, – возразил Бруннер и чуть переместился, чтобы обратиться ко всем троим. – Мне неловко, что я самый упрямый из нас, но, на мой взгляд, нельзя бросаться в это очертя голову и невзирая на наличие определенного риска в этой авантюре. Даже не говоря об изнасиловании, я повторю, что мы нарушаем другую статью, карающую за киднэппинг.

– К черту, Лео, если она подружится с нами, не настучит же она на нас о том, что мы ее похитили, – сказал Йост. – Он поднялся. – Налью-ка я себе пива.

– Настучит, и запросто, – прогудел ему в спину Бруннер. – Знаете, каков закон о киднэппинге в этом штате? – Он поднял с колен папку и быстро просмотрел бумаги. – Нужно вас как следует проинформировать…

– Христа ради, Лео, хватит пудрить нам мозги своими дерьмовыми кодексами.

Но Бруннер и не думал молчать:

– «Статья 207 калифорнийского Уголовного кодекса. Киднэппером является лицо, насильно похищающее, захватывающее или подвергающее аресту любого жителя этого штата, а затем перемещающее его в другую страну, штат, округ или же в другую часть того же округа». По-моему, достаточно ясно, как и статья 208, определяющая поправку, которая карает за данный акт. Похищение лица наказывается «заключением в тюрьму штата на срок не менее десяти и не более двадцати пяти лет». – Бруннер положил стопку листов на стол. – Все ли вы готовы рискнуть двадцатью пятью годами жизни за уик-энд с этой женщиной? Ведь таково наказание за киднэппинг, а мы говорим именно о нем.

Мэлон слез с крутящегося кресла:

– Лео, вы совершенно не улавливаете суть. Разумеется, этот акт был бы киднэппингом, если бы мы похитили Шэрон против ее воли и она обвинила бы нас. Но неужели я не доказал вам, что, узнав нас поближе, Шэрон никогда не обвинит нас в подобном преступлении? У нее просто не будет для этого повода.

Бруннер неловко поежился: «Нам бы твою уверенность».

– Ну хорошо, согласен допустить даже это. Предположим, мы выпустим ее, не причинив вреда, но она затаит обиду и захочет все-таки наказать нас. Положим, она идет в полицию. Кого же она обвинит? Как видите, мой план предусматривает это. Когда мы будем ее похищать, мы будем переодеты и продолжим этот маскарад, находясь в ее присутствии. Мы не будем называть друг друга по именам. Она ни за что не сможет узнать, кто мы и как на самом деле выглядим. Нет, Лео, даже в худшем случае у нее не будет мишени для стрельбы.

– Похоже, ты предусмотрел все, – сказал Бруннер.

– Вот именно. Необходимо предусмотреть каждую мелочь, ничто не должно выйти из-под контроля. – Он с улыбкой повернулся к остальным. – Мы развлечемся с ней, затем отпустим через неделю, либо когда сочтем нужным, и она забудет об этом, посчитав случившееся необычным приключением, а мы – разойдемся и будем продолжать жить каждый по-своему… Но у нас останется нечто особое, пережитое лишь единицами. Мы приобретем незабываемый опыт. Да, о подобном опыте мечтали, но никогда не переживали миллионы мужчин. Мы попадем в число немногих избранных. Это нужно помнить: награда.

Шивли звучно хлопнул себя по колену и все повернулись к нему.

– Черт побери, хватит чирикать, – скомандовал он. – Давайте сосредоточимся на цели и не будем трепыхаться насчет средств. Просто пустим их в ход. – Он помолчал. – Говорю о себе, ребята, мне это нравится. Я – за. Не знаю, как вы, но я с Адамом. Он подготовился как настоящий генерал и говорит только по делу. По-моему, это может получиться и добыча стоит того, чтобы постараться.

Йост кивнул:

– Пожалуй, я согласен.

– Ну и хорошо, о чем волноваться? – с жаром продолжал Шивли. – Возьмем, да и отработаем план до мельчайших деталей и рисковать не придется. Поверьте мне: я был помощником командира пехотного взвода во Вьетнаме. Организация, планирование и храбрость, чтобы осуществить задуманное, – вот и все, что имеет значение. Каждая атака и рейд, проведенные нашим подразделением, были спланированы заранее, и гляньте – я здесь, а значит, они сработали. То, о чем мы болтаем, раз в десять легче. Но оно сработает точно так же.

Бруннер продолжал угрюмо сопротивляться:

– Господа, одно дело сидеть здесь за напитками и болтовней, изощряясь в фантазиях, другое дело – жесткая реальность, Болтовня, особенно жеребячья, не дорого стоит.

Едва вы вздумаете воплотить ваши фантазии в реальную авантюру и осуществить ее на деле, как возникнут сотни непредсказуемых препятствий и заминок. Я… ненавижу роль адвоката дьявола, но…

Шивли повернулся к Бруннеру, окончательно исчерпав терпение и выйдя из себя:

– Так перестань, черт побери, охаивать наш проект! Если не хочешь войти в него, сейчас самое время выйти. – Он уставился на бухгалтера. – Если не веришь в то, что мы делаем, за каким чертом ты пригласил нас в свою контору?

В первый раз Бруннер казался смущенным. Раздраженный, он пытался найти ответ:

– Я… вообще-то не знаю, но мне показалось, что было бы забавно поговорить об этом.

– Дело не только в этом, – сердито возразил Шивли, – я скажу тебе, в чем дело и за каким чертом все мы собрались здесь: ты, Йост, малыш и я. Дело в том, что нас всю жизнь трахало общество, как и большинство других людей. Мы пойманы в капкан и принуждены жить остаток лет в одном месте, будто родились в кастовой системе.

– Это радикальный взгляд, – запротестовал Бруннер, – и я не совсем уверен, что это…

– Говорю тебе, я уверен, что в этом все дело, – убеждал Шивли, чеканя слова наподобие Бруннера. – А я вовсе не радикал и плевал на политику. Я интересуюсь собой и мне не нравится, как обошлась со мной система. Настоящие преступники в этой стране обладают властью и сидят по уши в деньгах. Они эксплуатируют нас. Используют. Добро у них только прибывает, а нам не достается ни крохи. Они получают лучшие дома, лучшие отпуска, лучшие машины и лучшие задницы. И гадят на нас, словно на муравьев. У них своя закрытая лавочка, и мы в нее не допущены. Так вот, Бруннер, скажу откровенно: я решил, что с меня хватит. Я хочу свою долю пирога, хочу позабавиться. Если мне не достать бабок, пусть достанется первоклассный кусочек задницы, наилучшей из тех, что достается им при малейшем желании.

Шивли стоял и размахивал руками, худое лицо его было искажено, а на висках выступили вены. Нависая над Бруннером, он охватил взмахом руки всю контору:

– Погляди на эту комнату, Бруннер, просто погляди. Четверо незнакомцев, встретившиеся случайно. Ни один не был отобран специально. Просто четверо обычных парней, живущих по-разному, верно?

Он ткнул пальцем в сидевшего на кушетке Йоста.

– Вот Говард Йост. Выпускник колледжа. Образован. Футбольная звезда. А что из него вышло? Работает на износ, чтобы содержать жену и двух малышей, причем ему приходится экономить каждый грош, поверь мне. Если ему захочется развлечься на стороне, чуть поразнообразить жизнь, ему придется молить Господа, чтобы тот послал ему жаждущую любви клиентку страховой компании. Либо ему нужно убраться на недельку из города и заплатить какой-нибудь жалкой проститутке.

Палец Шивли перешел на Мэлона, завороженно слушающего его разглагольствования:

– Гляньте на этого малыша, Адама Мэлона. Умный парнишка. Полно воображения. Писатель, который вынужден вместо занятий литературой полдня складывать банки с сардинами в чертовом супермаркете, чтобы заработать на хлеб. А куда он обращается, чтобы расслабиться? Держу пари, в лучшем случае ему удается закадрить какую-нибудь кривоногую толстуху из тех, что ошиваются в магазине. Единственный способ заполучить бабенку типа Шэрон Филдс – это кончить одному в своей постели во сне…

Шивли ткнул себя в грудь.

– Гляньте на меня. Кайл Шивли из Техаса. Может, я не слишком образован, но умен. Я многому научился сам. У меня хватает того, что называют «здравым смыслом», и я знаю человеческую породу. К тому же, у меня ловкие руки, которыми я могу сделать что угодно. Может, если бы мне повезло, я смог бы стать миллионером, строя автомобили, как Феррари и прочие там итальяшки. Кстати, у меня не только ловкие руки, но и кое-что пониже. Но что в этом для меня проку? Пожелай я развлечься с девчонками, кого я смогу заполучить? Либо глупых старшеклассниц, либо продавщиц из дешевой лавчонки по соседству. Те бабенки, рангом повыше, которых я вижу изо дня в день, смотрят на меня сверху вниз как на ничтожество, работягу и невежу-лакея. Они-то не дадут мне… Я ничтожество. А теперь перейдем к тебе, Бруннер…

Он помолчал, уперев руки в бедра и впившись в ускользающие глаза Бруннера.

– Как насчет вас, мистер Бруннер, с этим вашим «дворцом» на убогой Вестерн-авеню? Не говори мне, Лео, что ты счастлив или удовлетворен своей жизнью. Не говори, что ты добился всего, чего хотел, и снял все пенки со своей старой леди, будучи женатым на ней уже тридцать лет. За эти тридцать лет ты получил нечто другое лишь дважды и то случайно, потому что тебя пожалели.

Бруннер вздрогнул и втянул голову в плечи наподобие черепахи, но промолчал.

– Меня ты не одурачишь, – продолжал Шивли. – Не говори мне, что твой конец не чесался все эти годы от желания попасть туда, куда всегда попадают богатые ребята, и получить товар, виденный тобою только в кино или в газетах. Знаешь, парень, я скажу тебе нечто более откровенное, чем тебе доводилось когда-либо слышать. Сколько тебе еще осталось жить на этой земле? Твой бедный конец сохнет и скоро отпадет. Он никогда не наслаждался хорошей жизнью, в отличие от власть имущих. Если тебе не поднять его через десять лет, с тобой покончено. Через двадцать лет это будет невозможно, потому что ты превратишься в пыль, ты умрешь и на смертном одре поймешь, что ни разу не смог развлечься по-настоящему, как делают те, о ком ты прочел в книгах. Что ты на это скажешь, Бруннер?

Тяжело дыша, Шивли ждал. В комнате было тихо, как в мавзолее. Бруннер сидел отрешенный, с поникшей головой и потухшим взором.

После невыносимой паузы Лео громко вздохнул:

– Я… что мне сказать? Полагаю, в некоторых аспектах ты прав. Я должен быть честен перед собою. Да, по-видимому, у меня действительно не было шансов пожить по-настоящему.

– Как пить дать, старина. Но теперь у тебя есть этот шанс, быть может, последний, и я советую тебе рискнуть. Ухвати жар-птицу за хвост и не робей. Просто не раздумывай, зажмурься и прыгай – и быть может, ты приобретешь нечто, оправдывающее твое существование и делающее жизнь достойной. Идет?

Бруннер едва заметно кивнул.

– Я с тобой заодно, Шивли, – заговорил с кушетки Йост. – Ты сказал хорошо, но я бы кое-что добавил, если не возражаешь. Я бы посоветовал не прыгать «закрыв глаза». Нет, давайте раскроем их прежде чем прыгнуть. Откроем пошире, чтобы видеть, куда и как мы идем…

– Не возражаю, – пожал плечами Шивли, беря бутылку с пивом, затем сковырнул с нее пробку и вернулся к кушетке. – Лишь бы идти вперед.

– Я игрок, Адам, – обратился Йост к Мэлону. – Но к тому же я статистик. Я люблю играть с хорошими шансами на выигрыш. Давай сделаем их стоящими этого маленького вложения. Давай возьмем твой общий план, рассмотрим его шаг за шагом «под микроскопом», найдем все дырочки, забьем их и сделаем наш проект абсолютно надежным.

– Совершенно согласен, – ответил Мэлон. – Я открыт новым идеям. С чего ты предлагаешь начать?

– С азов, – сказал Йост. – Давай заслушаем «свидетельские показания» и найдем ответы на вопросы, которые я собираюсь задать.

– Секундочку, – проговорил Мэлон, подтягивая кресло к столу, беря карандаш и открывая блокнот. – Позволь мне записать это.

– Готов? – спросил Йост после паузы. – Прежде всего, привычки и распорядок дня Шэрон Филдс. Я не удовлетворен вторичной информацией из газет и журналов. Мне нужны проверенные отчеты. Каков ее подлинный распорядок? Она действительно делает ежедневную пробежку? Каждое утро? А в какое время? Одна ли она во время прогулки? Кто находится у нее в доме и на территории, пока она гуляет? Усек?

Мэлон поднял глаза.

– Хочешь сказать, нам нужно проследить за ней лично?

– Именно так. Не раз и не два, а множество раз. Говоришь, там есть высокая площадка, с которой можно следить за поместьем?

– Да. С вершины Стоун Каньон-Роуд.

– Чудесно. Следующий вопрос: дата. Когда мы сможем это провернуть? Через неделю или через шесть, считая от сегодняшнего дня? Необходимо узнать ее планы и не ошибиться.

– Я смогу достать ее деловой график, – пообещал Мэлон.

– Дальше, – продолжал Йост. – Насколько мы можем планировать наше пребывание с Шэрон Филдс? Каким образом скоординировать личные дела таким образом, чтобы каждый смог взять неделю или десять дней отпуска в одно и то же время? Заполучив Шэрон, куда ее везти? Я знаю отличное место, но мы обсудим это позже. Дальше. Как раздобыть машину для наших целей, которую невозможно выследить? Как изменить свою внешность? Сколько припасов нам понадобится, когда мы привезем ее в потайное место? К тому же… – голос его постепенно замер.

– Что там еще? – осведомился Шивли.

– Мм-м, нам следует предусмотреть еще многие ситуации и сложные проблемы, – медленно процедил Йост. – Например, кто будет искать ее, когда мы ее похитим? Что эти люди сделают, когда поймут, что она похищена? Что касается нас самих, необходимо приготовить запасные варианты на тот случай, если кто-то заметит нас в момент похищения. Насколько мы можем быть уверены, что наши работодатели, жены и друзья не будут проверять, куда именно мы скрылись? И наконец, возникает психологический аспект нашего проекта…

Карандаш Мэлона замер:

– А именно?

Йост задумчиво поджал губы.

– Скажем, нам удалось провернуть это успешно. Мы заполучили Шэрон в уединенное место. Вообще-то, я считаю, что Адам прав и она подыграет нам, просто забавы ради. Или ей понравится волнующее приключение и новизна ощущений. Или она подыграет, потому что испугается.

– А может, она не устоит перед нами, – ухмыльнулся Шивли.

– Может быть, – задумчиво согласился Йост. – Но вот к чему я клоню. Что если она воспротивится похищению, или, как заметил кто-то, что если она ответит лишь одному или двум из нас, а не всем четверым? Как мы уладим это? Нам необходимо действовать в полном согласии друг с другом. Мы должны быть одним мозгом и держаться за выработанный здесь план.

– Кажется, у меня есть компромиссный ответ, – заявил Мэлон. – Но мы должны поклясться в этом сейчас, заранее и ни на шаг не отходить от условленного. Я предлагаю, чтобы единственным волевым актом в отношении Шэрон с нашей стороны было собственно похищение.

– Есть и второй волевой акт в отношении Шэрон, – заговорил вдруг Бруннер. – То есть, она просыпается в… некоем убежище и мы держим ее там день-другой независимо от того, хочет она этого или нет, пока мы не получим шанс познакомиться с нею.

– Вы правы, Лео, – согласился Мэлон. – Это единственный непроизвольный акт с ее стороны. Я предлагаю, чтобы после этого все, что она будет делать, было добровольным, происходило по ее инициативе, без нашего вмешательства. Если она захочет остаться и ответить на нашу любовь, это должно произойти со всей нашей компанией, не с одним, двумя или тремя, а со всеми. Или все, или никто. – Он помолчал. – Позвольте мне подчеркнуть это. Если она пойдет нам навстречу (а я в этом не сомневаюсь) – проблем не будет. Мы победили. Радуга. Горшок с золотом. Как бы то ни было, скажи она, что ее устраивает только один из нас или любое число меньше четырех, мы должны немедленно условиться, что тогда мы отпустим ее без единого слова. В отношении Шэрон не будет ни насилия, ни иного криминала. Это должно стать базисом и общим соглашением. Что скажете? Ты, Говард?

– Вполне справедливо, – заметил Йост. – Я – за.

– Вы, Лео?

– Я… полагаю, это правильная мысль. Я согласен действовать на этой основе.

– Шив?

Шивли широко ухмыльнулся и зажал ладонью пах.

– К чему терять время? Просто нарисуйте мне карту и дайте направление. – Он сжал ладонь покрепче. – Корабль готов к запуску…

У всех нашлись дела, для завершения которых требовалось время. Только через пять дней, в следующее воскресенье, они смогли вновь встретиться. На этот раз собрались в квартире Адама Мэлона в Санта-Монике в девять часов вечера.

Мэлон наблюдал, как появлялся каждый из них, с трудом скрывая волнение. И каждый принес что-то с собой, подобно волхвам, пришедшим к младенцу Христу с золотом, ладаном, миррой.

Как только разлили по бокалам напитки, сразу перешли к делу. Йост и Бруннер сели за обеденный стол по обе стороны от Мэлона. Шивли удобно развалился в кожаном кресле, пощелкивая скорлупками земляного ореха и с чавканьем поедая ядра между глотками пива.

– Если вы не против, я возьму на себя роль секретаря нашего коллектива, – начал Мэлон.

– Коллектива? Что, черт возьми, это такое? – поинтересовался Шивли.

– Все за одного и один за всех, – пояснил Мэлон.

– Ага, – произнес Шивли, – тогда это мне подходит. А то я было подумал, что вы хотите втравить нас в какой-нибудь коммунистический заговор.

Мэлон добродушно рассмеялся:

– Не беспокойтесь. Мы – демократическая организация. Фан-клуб, помните? – Глядя на лист бумаги, лежащий перед ним, он раскрыл блокнот и приготовился писать. – Я здесь напечатал все вопросы, заданные Говардом пять дней назад. Буду зачитывать по одному, затем все вместе выработаем решение, которое я зафиксирую. Мы можем начать работу?

– Слушаю, – с восторгом отозвался Йост.

– Очень хорошо. Первый вопрос. Что из себя представляют люди, обычно находящиеся в доме Шэрон или на ее территории в любой день недели? Это существенный вопрос. У кого есть информация на эту тему?

Лео Бруннер, сверкая выпуклыми линзами очков, робко поднял руку.

– Я… я думаю, что мог бы здесь оказаться полезным, – застенчиво сказал он. – Думаю, что знаю обо всех людях, находившихся на службе у мисс Филдс, по крайней мере, до апреля. – Он помедлил. – Никогда в жизни не делал ничего подобного. Боюсь, что, завладев этой информацией, стал пособником человека, нарушившего федеральный закон. – Он нагнулся, раскрыл коричневый дипломат и поднялся, держа в руках пачку из двадцати листов фотокопий документов. – Мне удалось получить копию декларации о доходах, поданной Шэрон Филдс в налоговое управление.

– Ты случайно не подшучиваешь над нами, Лео? Как, черт побери, ты это смог сделать? – Йост был буквально потрясен.

– Ничего в этом не понимаю, – сообщил Шивли. – Ну и что?

– Это очень важно, – возразил Бруннер с гордостью. – Обычный средний гражданин, может быть, считает декларацию о доходах бессмысленными колонками цифр и не более того. Но я много лет занимался такими декларациями и смею уверить, что для опытного бухгалтера такая декларация все равно, что биография человека. Могу также сказать, что если знать, как читать такие документы, то они покажутся не менее увлекательными и захватывающими, чем отчет частного сыщика. Если правильно обращаешься с таким документом, используешь прилагаемые к нему графики работы служащих и прочие сведения, можно составить точную картину жизни и занятий этого человека. – Он порылся в пачке фотокопий. – Да, декларация мисс Филдс содержит солидную долю информации, которая нам столь необходима. Не пойму до сих пор, как мне пришла в голову эта мысль – раздобыть эти документы.

– Блестящая мысль, Лео, – с искренним восхищением сказал Мэлон.

– Благодарю вас, – польщенный, отозвался Бруннер. – Теперь отвечаю на вопрос: что за люди, служащие мисс Филдс, могут оказаться в ее доме или на ее территории в любой день недели? Я скрепил нужные страницы, – он снова перелистал пачку, – вот они. «Деловые расходы. Жалования и заработки». Прилагается подробный перечень с пояснениями. Имеем здесь мисс… да, она записана как мисс Нелли Райт, секретарь, работающая круглосуточно. Очевидно, она живет в доме; в документе записано, что две комнаты в доме – одна для личного пользования, другая как кабинет – используются в бизнесе мисс Филдс. Как частично занятые здесь записаны Перл О'Донелл и Патрик О'Донелл, очевидно, супруги, пара, служащая в качестве экономки и шофера. Они также живут на этой территории, в домике гостей, позади главного дома. Затем, в таблице С1, приводятся зарплаты Генри Ленхарда, советника по внешним связям, и Феликса Зигмана, личного менеджера. Здесь не содержатся сведения, что кто-либо из них живет там же. Догадываюсь, что оба часто бывают в доме. Теперь, позвольте мне найти…

Бруннер перелистывал страницы, Мэлон записывал.

– Вот, это может оказаться важным, – продолжил Бруннер. – Записаны расходы на зарплаты занятых неполное время трех садовников под именем Ито К. и сыновья. Другой деловой расход, который может заинтересовать работников налогового управления, но важен и для нас – сумма, расходуемая ежегодно на содержание защитной системы сигнализации и на зарплату частного патрульного, охраняющего владения мисс Филдс.

– Эй, это важно, Лео, – оживился Шивли.

– Фантастика, Лео, – подхватил Йост. Его голос выражал растущее уважение к Бруннеру.

Последний скромно выслушал похвальные отзывы.

– Что ж, думаю, эти сведения могут нам пригодиться. Кажется, это все, что удалось извлечь из этого источника. – Он положил документы в дипломат, который закрылся с громким щелчком.

– Как вам удалось получить такие документы? – заинтересовался Мэлон.

– Я… я предпочел бы не раскрывать свой метод, – нерешительно возразил Бруннер. – Достаточно сказать, что я имею связь с работниками налогового управления в Лос-Анджелесе.

Йост мгновенно испугался.

– Кто бы ни был тот человек, который передал вам все это, Лео, надеюсь, он не спрашивал, зачем вам понадобилась декларация о доходах Шэрон Филдс?

– Конечно, нет. – Бруннер замешкался, прежде чем продолжить ответ. – Я получил эти документы через человека, достаточно хорошо знакомого, которому в прошлом оказывал некоторые услуги. Но, чтобы предотвратить расспросы с его стороны, я заранее приготовил некую историю. Сказал этому знакомому, что у меня появилась необходимость показать финансовые документы такого рода одной молодой, перспективной киноактрисе, которая в один прекрасный день может стать звездой, сравнимой с Шэрон Филдс. Пояснил ему, что планирую встретиться с ней в ближайшем будущем, но прежде хотел бы ознакомиться с проблемами, характерными при оформлении подобных документов для лиц, работающих в сфере развлечений. Хотелось бы узнать степень гибкости законов, определяющих налоги, взимаемые с таких людей. Намекнул ему, что наибольшую пользу я бы извлек, если бы мне удалось просмотреть налоговую декларацию, составленную кем-нибудь типа Шэрон Филдс. Лучше всего, конечно, если бы это была именно ее последняя декларация.