Текст книги "Фан-клуб"
Автор книги: Ирвин Уоллес
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)
Глава 3
Среда, вечер. Десять минут девятого. Об этой минуте Адам Мэлон мечтал целый год.
На телевизоре стоял поднос с бутылками, бокалами и кубиками льда. Мэлон смешал коктейли и подал гостям напитки с растущим чувством единения по отношению к трем новым друзьям, отдыхающим в его холостяцкой квартире в Санта-Монике.
Тут был Кайл Шивли, развалившийся в старом кожаном кресле, приобретенном Мэлоном в лавке Армии спасения, и закинувший ногу на его подлокотник. Тут же был и Лео Бруннер, напряженно и смущенно сидевший в уголке откидной кровати-койки. И, наконец, Говард Йост, расхаживающий без галстука по комнате и рассматривающий фото и плакаты с Шэрон Филдс, занимавшие две стены.
– Эй, Адам, – позвал страховой агент. – Вижу, ты и впрямь серьезно занялся Шэрон Филдс. Я нигде не встречал подобной коллекции. Твоя квартира смахивает на музей плакатов. Где ты раздобыл столько этого добра?
– На «Аврора-Филмз» и прочих студиях, где работала Шэрон, – ответил Мэлон. – Некоторые из них я купил в комиссионках, специализирующихся на киноиндустрии. Кое-что выменял у других кинофанатов. Да, пожалуй, моя коллекция самая полная в стране.
Йост остановился перед огромным плакатом и присвистнул:
– Нет, вы только гляньте на нее, а? – Он ткнул пальцем в фотографию Шэрон, на которой актриса стояла, расставив ноги и держа одну руку на бедре, а другой рукой комкая сброшенное платье. На ней были лишь полупрозрачный белый лифчик и тончайшие трусики, а на лице – смелая улыбка. – Эх, неужели кому-то не хочется получить это чудо в объятия?
Мэлон отвернулся от телевизора, протиснулся между обшарпанным стандартным шкафчиком для досье и обеденным столом и присоединился к восторгающемуся плакатом Йосту.
– Один из моих призов, – пояснил хозяин. – Он использовался в рекламе фильма «Вы приличны?» Это комедия пятилетней давности, в которой Шэрон играла эдакого общественного цензора, желающего во что бы то ни стало уничтожить некоего продюсера порношоу, путешествующего со своей труппой по Новой Англии. Чтобы разоблачить этого продюсера, Шэрон пришлось притвориться стриптизершей бурлеска и вступить в его труппу. Это кадр из фильма; здесь она в первый раз снимает одежду. Вы помните эту картину?
– Ну еще бы, – сказал Йост, все еще наслаждаясь огромной фотографией актрисы. – Говоришь, у тебя есть кое-что в запасе?
Мэлон гордо похлопал по стенке своего шкафчика.
– Четыре ящика, наполненных информацией о Шэрон Филдс. Все аккуратно систематизировано – рекламные выпуски, газетные и журнальные вырезки, пленки с радио– и телеинтервью, фотоснимки – что угодно. И это не считая моих собственных заметок.
Шивли сбросил ногу с подлокотника кожаного кресла.
– Эй вы, перестаньте пускать слюни и терять время. Перейдем-ка к делу. Ты, Адам, хотел дать нам полную информацию о девчонке, так действуй…
– Я как раз и собирался это сделать.
Мэлон открыл верхний ящик шкафчика и извлек из него три папки, а Йост тем временем уселся на койку рядом с Бруннером.
Мэлон отыскал местечко на маленьком круглом обеденном столе, открыл папки и принялся сортировать и рассматривать материал.
Наконец он повернулся лицом к остальным.
– И так, наш объект: Шэрон Филдс. Краткое вступление. Она родилась двадцать восемь лет назад на ферме плантаторского типа возле Логана, в Западной Вирджинии. Хорошая семья, родители аристократы, ее отец был адвокатом, уроженцем Джорджии. Начальное образование она получила в средней школе миссис Гассет, в Мэриленде. Престижная школа. Затем посещала Врин-Мор колледж в Пенсильвании. Специализировалась в психологии, факультативный предмет – театральное искусство. В колледже играла Эрлинн в спектакле «Поклонник леди Уиндермер» по Оскару Уайлду и Венди в «Питере Пэне» Барри. На третьем курсе колледжа, без спроса родителей, выступила на конкурсе красоты, была признана победительницей и награждена поездкой в Нью-Йорк, для съемок в телерекламе швейных изделий. Реклама оказалась столь удачной, что Шэрон убедили оставить учебу и попробовать себя на телевидении. Одновременно она брала уроки по методу Станиславского у частного драматического режиссера. Однажды, вместе с другими девушками, она демонстрировала купальники на благотворительном базаре в Плазе. Случайно там оказался один голливудский агент с супругой. Он мгновенно увидел возможность превращения Шэрон в звезду и организовал кинопробу. Студия подписала с ней годовой контракт с минимальной оплатой. Ее привезли в Голливуд и дали маленькую роль в триллере «Отель страха». Она играла невесту гангстера. Остальное вы знаете. Эта маленькая роль вызвала такой поток почты, в основном от мужчин, какого не получала и известная кинозвезда. С Шэрон немедленно подписали длительный контракт. И вот, после двадцати трех кинокартин, она – величайшая актриса и секс-символ мирового кинематографа.
Мэлон помолчал, переводя дух и роясь в бумагах в поисках подробностей карьеры Шэрон.
– Что касается некоторых из ее фильмов, она…
– Хватит! – перебил Шивли. – Можешь не вкручивать нам, какая она великая. Мы не тупицы, сами знаем. Мы даже повидали ее прошлым вечером. Потому мы и здесь. Мне лично хотелось бы побольше узнать о сексуальной жизни этой девчонки.
– Ее сексуальная жизнь? – переспросил Мэлон. – Ее отношения с мужчинами – достояние общественности. Это одно из великих качеств Шэрон. Ей нечего прятать. Она откровенна насчет всего, что делает и что когда-либо делала. Что касается мужчин, она дважды была замужем, оба раза совсем юной и оба раза недолго. Первый раз это был парнишка из колледжа, которого призвали в армию сразу по окончании колледжа и через месяц после свадьбы. Его отправили во Вьетнам, и там он погиб. Чуть позже она вышла за «агента по талантам», открывшего ее, его звали Холден. Он избавился от первой жены ради Шэрон, но, очутившись в Голливуде, они развелись. Кажется, этот брак длился только шесть месяцев.
– По крайней мере, мы знаем, что она не девственница, – фыркнул Йост.
– Брак не обязательное свидетельство потери девственности, – серьезно произнес Бруннер.
– Пожалуй, об этом мы можем не беспокоиться, – сказал Мэлон. – Я вряд ли назвал бы эту девушку любвеобильной, но утверждаю, что в реальной жизни она всегда действует так, как ей нравится, безо всяких комплексов. Она всегда была гедонисткой и не подавляла своих сексуальных желаний. Она их всегда удовлетворяла. Вы читали о ее любовных романах на первых страницах прессы; она предпочитает укладывать в постель знаменитости. Существовало не менее полудюжины широко разрекламированных скандалов. Три из них с известными актерами, двое из которых были женаты. Затем был чемпион по боксу в полутяжелом весе, а следом – миллиардер из Бостона. Наконец – вы помните – красавец-сенатор со Среднего Запада.
– Да, – подтвердил Бруннер. – Его жена развелась с ним и ославила его на перевыборах.
– А ее последнее увлечение – я предполагаю, что то было увлечение, – этим британским актером, Роджером Клэем, – продолжал Мэлон. – Ожидалось, что они поженятся, но, очевидно, они поссорились и он вернулся в Лондон. Она также собирается в Лондон 24 июня (примерно через семь недель), но, по-моему, не для того, чтобы увидеть его. Впрочем, мы можем с уверенностью предположить, что именно сейчас она не имеет партнера. И можем предположить также, что ей нравится быть сексуально активной.
– Кто это сказал? – пошевелился Шивли.
– Это всем известно, – ответил Мэлон. – Она не делает из этого тайны. Я читал статью одного психиатра, анализирующего отношение Шэрон к сексу. Там многое сказано. Несмотря на достойное воспитание, по некоторым причинам ей всегда не хватало уверенности и она чувствовала себя незащищенной, как бы находящейся в чуждом окружении. Одним из способов почувствовать себя принятой обществом было желание нравиться мужчинам. Один известный фотограф так сказал о Мэрилин Монро: «Сталкиваясь с неизвестным ей мужчиной, она чувствовала себя надежно и спокойно только зная, что этот мужчина желал ее. Поэтому вся ее жизнь была посвящена возбуждению этого чувства. Единственный знакомый ей способ быть принятой заключался в возбуждении желания. Это срабатывало даже с кинокамерой. Она пыталась соблазнить камеру, словно та была мужчиной». Такова и Шэрон Филдс.
– Черт меня побери, – пробормотал Йост, поднимаясь, чтобы наполнить бокал.
– Теперь вы видите, с каким типом женщины мы имеем дело, – заключил Мэлон.
– Все это замечательно, – заметил Йост, наливая виски в свой пустой бокал. – Ты дал нам доказательства, что эта леди меняет мужчин. Но ты не дал нам ни капли доказательств, что она дает людям наподобие нас, не киномагнатам, не красавцам-актерам, миллиардерам или политикам. Вот какие доказательства нам нужны.
– Можешь заложить свою задницу, так оно и есть, – эхом отозвался Шивли. – Хватит тянуть резину, сынок. Нам нужно, чтобы ты либо раскрылся, либо заткнулся и больше не вякал.
– Я просто посвящал вас во все детали, чтобы распалить ваш аппетит, – пояснил Мэлон. – У меня есть «товар». Я обещал вам доказательство. Теперь вы можете увидеть его.
Мэлон взял со стола толстую картонную папку, извлек пачку вырезок и дал их Йосту, другую пачку вырезок он отдал Бруннеру, а оставшиеся – Шивли.
Все трое принялись за чтение, а Мэлон встал посреди комнаты, наблюдая за их реакцией и ожидая их суждений.
Вскоре, не в силах сдержаться, Мэлон вновь заговорил, хотя компаньоны слушали его лишь вполуха.
– Я уже говорил вам, что следил за этой девушкой с начала ее карьеры. Я знаю малейшие нюансы ее слов и неуловимые перемены настроения. Поверьте мне, как лидирующему «специалисту по Шэрон» ничто не ускользнуло от моего внимания. Можете положиться на мое слово, когда я говорю вам о замеченной мною за последние год-два разительной перемене в Шэрон Филдс.
Когда-то она соответствовала вашему мнению и принимала в любовники только богатых и знаменитых, но она изменилась. За исключением Роджера Клэя, она поменяла тип мужчины, любви которого она бы желала. Это ясно отражено в откровенных интервью с ней, которые вы читаете, в написанных ею признаниях и в расшифровках записей, сделанных мною с ее теле– и радиобесед. Можете увидеть ее и послушать сами.
– Ага, – пробормотал Шивли, погруженный в содержимое папки.
– Заметьте, она стала более откровенной и честной по части своей неудовлетворенности «звездной жизнью» и «звездными любовниками». Заметьте ее порицание старого образа жизни…
Шивли поднял глаза:
– Старого образа жизни? А, ты имеешь в виду времена, когда она была «подстилкой именитых»…
– Не совсем так, хотя и похоже, – поморщился Мэлон. – Теперь она говорит, что если у мужчины есть слава, деньги или власть, это не значит, что она автоматически хочет взять его в любовники, либо отдаться ему. Можете прочитать сами: ей надоели подобные отношения. Вы увидите – это очевидно – ее уже тошнит от женственных интеллектуалов, материалистов-самцов и эгоцентриков, которые ее окружают. Большинство из них настолько эгоистичны, что не знают, как себя отдать.
– Весьма забавно, – заметил Бруннер, чуть скривив губы в улыбке.
– Но она устала не только от этих тщеславцев, не способных любить женщину больше себя, – продолжал Мэлон. – В ее ближайшем окружении есть и прочие надоевшие ей типы. Многие мужчины желают вступить с ней в связь, потому что она всемирно известный секс-символ…
– Считай меня одним из них, – вставил Шивли.
– …а другие мечтают о паблисити, которое они приобретут вращаясь в ее компании. Есть среди ее окружения и те, кто боятся ее, слабаки и льстецы. Она утверждает, что избавилась от них, потому что они не способны на то единственное, что нужно ей от мужчин, – на чистую и честную любовь.
Видя, что компаньоны углубились в чтение, Мэлон подошел к Йосту и, заглянув ему через плечо, увидел, что тот просматривает занимающее целую страницу, воскресной газеты интервью с Шэрон Филдс.
– Гляньте сюда, – сказал Мэлон, обращаясь ко всем вместе. – Это интервью датировано лишь прошлым месяцем, а посмотрите, что заявляет Шэрон: «Мне нужен мужчина агрессивный, перед которым я чувствовала бы себя беспомощной и который смог бы доминировать надо мною, внушая чувство покоя и защищенности. Я устала от мужчин, взрослых на вид, но внутренне маменькиных сынков, притворяющихся нахальными, но испуганных и слабых. В равной степени мне претят общеизвестные „казановы“, постоянно доказывающие свою ненасытность соблазнением всех встречаемых ими женщин, не вносящих в свои романы иных желаний, кроме жажды подчеркнуть свои мужские качества и повысить свой рейтинг. У них ложные репутации великих любовников, хотя в любви они полные профаны. Вступить в связь с таким человеком все равно, что полюбить компьютер».
Мэлон помолчал, читая про себя. Шивли и Бруннер заинтересовались его словами, а Йост следил за ними построчно. Мэлон указал на нижнюю половину страницы.
– Взгляните на этот абзац. Журналист утверждает: «Для меня очевидно, что все сказанное Шэрон Филдс глубоко прочувствованно и исходит от чистого сердца. Она заявила, что в последние месяцы резко изменила свое мнение о противоположном поле». – Мэлон поднял голову. – Послушайте внимательно следующую часть. Вот слова самой Шэрон Филдс: «Когда я знакомлюсь с мужчиной и он интересуется мною, мне хочется выслушать его откровенное мнение. По сути, если мы говорим о человеке, который желает меня, я предпочла бы, чтобы он взял меня силой, нежели пытался соблазнить неискренним ухаживанием». И еще: «Меня не интересует, входит ли мужчина в справочник „Кто есть кто“. Главное – сам человек. Мне наплевать, как он выглядит, каковы его образование и положение. Другое дело – что у него внутри, его внутренние качества и, конечно, его интерес ко мне и готовность его выразить, заботясь обо мне, как о личности и как о чувственном создании. Я все более ищу мужчину „настоящего“, если вы понимаете, что я имею в виду – мужчину, основным интересом которого является мое удовлетворение, а не только свое. Я открыла сердце для любого мужчины, желающего меня больше всего в жизни и готового рискнуть всем на свете для обладания мною лишь ради меня самой. В человеческих отношениях происходит величайшая революция, и она вовлекла меня в свой водоворот. В воздухе носятся новая сексуальная свобода, равенство и открытость – я за них и хочу быть их частью. Большинство мужчин не понимают, что происходит с женщинами вообще и с женщиной вроде меня. Но, быть может, кое-кто понимает и таким я говорю: я готова, Шэрон Филдс готова и она ждет».
Мэлон выпрямился и снова прошел на середину комнаты, следя за лицами приятелей.
– Ну, – произнес он. – Это уже кое что, не так ли?
Лицо Йоста ясно выражало его мысли. Он находился под впечатлением сказанного: «Нет, каково, а? Она буквально напрашивается…»
Шивли отбросил пачку вырезок.
– Ага, нет проблем. – Он обратился к Йосту: – Знаешь, Говард, похоже, наш хозяин играет с нами по-честному…
Мэлон просиял:
– Я же говорил вам. Проблема только в том, чтобы встретиться с ней. Как только встретимся, она пойдет с нами. Она дает это понять в целой цепочке интервью.
Лео Бруннер поднял палец и покачал им, будто школьник, отпрашивающийся у учителя в туалет, хотя на самом деле он пытался привлечь внимание компаньонов. Единственный из всех, он, похоже, сомневался в том, что слышал и о чем прочел.
– Да, Лео? – спросил Мэлон.
– Говори, Лео, – поддакнул Йост. – Мы здесь без всяких церемоний.
– Спасибо, – чопорно поблагодарил Бруннер. – Это доказательство, о котором мы прочли у Шэрон Филдс, и… ее интерес к простым мужчинам вроде нас. На первый взгляд, это подтверждает сказанное Адамом, но с другой стороны, откуда нам знать, что она действительно говорила то, о чем мы прочли? Все мы знаем, что пресса постоянно искажает факты и даже интервью, либо по ошибке, либо подыгрывая политиканам. Я… полагаю, у меня есть право говорить так исходя из своего опыта. Однажды у меня взял интервью местный еженедельник по поводу будущего экономики. В результате появился параграф, приписывающий мне определенное высказывание. Но репортер добавил три слова, которых я не говорил, и эти слова полностью изменили смысл моего высказывания. Как же нам поверить, что они цитировали мисс Филдс дословно?
– Мы можем довериться тому, что «нет дыма без огня», – искренне произнес Мэлон. – Одно дело, если бы нам попались два-три интервью, Лео, но ведь я показал вам буквально дюжины. Они цитируют ее в унисон. Неужели вы думаете, что все они могли быть искажены или преувеличены?
– Тут ты прав, – признал Бруннер.
– Столько интервью и все цитируют Шэрон почти одинаково, – продолжал Мэлон. – Все это доказательства. Но даже если вы не верите этим историям, как насчет ее радио– и телевыступлений? У меня есть кассеты. Можете послушать их когда хотите. Там нет репортера, стоящего между нею и публикой. На записях ее голос, обращающийся ко всем и говорящий то же самое о ее желаниях и чувствах. По-моему, она дает понять мужчинам вроде нас, что ее интересуем мы. Причем, одним из постоянных качеств Шэрон является абсолютная откровенность. Она говорит то, что думает. – Он махнул в сторону разбросанных по комнате вырезок. – И смысл ее слов в том, что она ждет, чтобы мы пришли и взяли ее. По крайней мере, я истолковываю их именно так.
Шивли поднялся на ноги и затянул пояс.
– Ага, я толкую так же. – Он поднял вырезки, нежно погладил и снова положил. Затем шагнул вперед, обнял Мэлона за плечи и восторженно уставился на него. – Знаешь, малыш, могу сознаться, что поначалу я принял тебя за какого-то чокнутого дрочилу. Но теперь начинаю понимать, что в тебе что-то есть. Все это имеет смысл, и я готов – хотя бы ради забавы – шагнуть на следующую ступень.
– Следующую ступень? – повторил Мэлон.
Шивли снял руку и поглядел ему в глаза:
– Ты знаешь, о чем я говорю. Твой план. До сих пор ты сказал нам, что мы начнем с ее похищения. Этого не достаточно, так что изволь присесть и рассказать, что следует далее.
Шивли снова плюхнулся в кожаное кресло, а Мэлон вытащил на середину комнаты потрепанную оттоманку и сел на нее.
– Хорошо, – сказал Адам. – Мы четверо подхватим ее однажды и увезем.
Бруннер яростно замотал головой:
– Мистер Йост уже говорил об этом. Я снова должен подчеркнуть, что киднэппинг – тяжелое преступление. Не пытайся представить его чем-то иным.
– Быть может, вначале можно будет назвать это так и, продолжай мы держать ее против ее воли, киднэппингом бы это и осталось, – сказал Мэлон. – Но если она будет не против после похищения, то оно перестает быть преступлением.
– Что дальше? – спросил Шивли.
– Дальше мы увозим ее в некое удобное безопасное место, как бы на уик-энд. Нам нужно познакомиться с ней поближе. Она тоже узнает нас. После этого мы… полагаю, мы с ней спим.
– А вот это уже изнасилование, – неожиданно твердо сказал Бруннер.
– Нет, если она соглашается, – возразил Мэлон. – Нет, если она идет на это по доброй воле. Это не изнасилование.
– Но если предположить, что ей не понравится эта ситуация и она откажется пойти нам навстречу, – все еще недоверчиво настаивал Бруннер.
– Этого не случится.
– А вдруг случится?
– Ну тогда мы проиграли, – признал Мэлон. – Нам ничего не останется, как отпустить ее.
Бруннер казался удовлетворенным.
Шивли снова вскочил на ноги.
– Еще один вопрос, малыш, перед тем, как я отчалю, – обратился он к Мэлону. – Рано утром мне нужно на работу, поэтому мне пора подремать, но вначале один вопрос. Ты говорил общими фразами, ничего конкретного, понимаешь? Чтобы войти в это поглубже, нам надо узнать все в подробностях.
– Ты говоришь о деталях операции? – спросил Мэлон. – Они у меня есть. Целая тетрадь записей. Я могу обговорить с тобой детали, когда у тебя будет свободное время.
– Хорошо. Это то, что мне нужно. Как именно мы это провернем, если вообщепровернем… Вы не прочь собраться еще разок, ребята? То есть, перейти поближе к делу?
– Назови время и место, и я приду, – сказал Йост.
– Как ты, Лео? – спросил Шивли.
Бруннер поколебался, пожал плечами:
– Почему бы нет?
Уже у двери они договорились о времени и месте. Из-за выходных решено было собраться вечером ближайшего понедельника, через пять дней от нынешнего.
И еще решено было встретиться в конторе Лео Бруннера на Вестерн-авеню, потому что его жена знала, что он часто работал допоздна в этот день и, кроме того, вечер в конторе обеспечивал им уединение.
На прощанье Мэлон пообещал им, что они не будут разочарованы.
– Как только вы увидите мои «кальки», вы мигом вступите в дело.
Наступил понедельник и поздним вечером, задержавшись на работе, Адам Мэлон очутился у матовой стеклянной двери на третьем этаже грязноватого здания на Вестерн-авеню. Черные буквы на стекле гласили:
ЛЕО БРУННЕР – ДИПЛОМИРОВАННЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ БУХГАЛТЕР
Стиснув под мышкой папку из кожезаменителя, Мэлон открыл дверь и вошел внутрь. Крошечная прихожая, по-видимому служившая одновременно приемной и секретарской, пустая и темная, за исключением полоски света, выбивавшейся из-под двери, ведущей в смежную контору.
Мэлон различил тушу Йоста и тощую фигуру Шивли, развалившегося на кушетке. Вдруг, заслоняя собой свет, в проеме между двумя комнатами появился Бруннер.
– Это ты, Адам? – окликнул он.
– Собственной персоной.
Бруннер торопливо вошел в полутемную комнату.
– Мы было забеспокоились, что тебя до сих пор нет. Мы торчим здесь уже сорок пять минут.
– Извините. Босс нагрузил меня в последнюю минуту работой. Потом пришлось заехать за бумагами.
Бруннер пожал ему руку:
– Что ж, все в порядке. Входи, а я пока запру наружную дверь. Нам не нужны непрошеные гости.
– Совершенно верно. Эта встреча должна быть абсолютно секретной.
Он проследил за тем, как Бруннер закрыл дверь, на засов, подождал его и, войдя вместе с ним в комнату, рассыпался в извинениях перед компаньонами.
Мэлон направился к креслу для посетителей, расположенному напротив стола бухгалтера, но Бруннер взмахом руки указал ему на свой стол:
– У тебя на руках все козыри, так что садись за стол, Адам. Позволь, я приберу на нем.
Лео торопливо сдвинул в сторону свой арифмометр и журналы, подвинул Мэлону вращающееся кресло и отправился на место посетителя.
– Есть холодное пиво, – предложил он.
– Нет, спасибо, – покачал головой Мэлон. – Мне нужно сосредоточиться на своем материале.
Он начал выгружать из папки листы с машинописными заметками и прочие бумаги. То, что он принес, отняло у него почти все свободное время последних пяти дней. Обычно он посвящал это драгоценное время обдумыванию рассказов, которые он писал, и романа, который замыслил. Но последние пять дней машинка его была забита лишь материалом, подробно описывающим каждый шаг операции «Шэрон Филдс». Он обдумывал ее, переделывая раз за разом, будто образчик творческой мысли. Фактически, подшучивал он над собой, эта работа и была в своем роде плодом высшего искусства, обладающим всеми атрибутами отличного романа. Стоит поверить в него и тебя не смогут не увлечь напряженная интрига, лирика, конфликт, секс и счастливый конец этого приключения. Мэлон не помнил, когда бы он наслаждался проектом больше, чем разрабатывая шаги по похищению Шэрон Филдс.
Теперь его наброски были веером рассыпаны по столу Бруннера и Мэлон заговорил, смело глядя на компаньонов:
– Для начала: расположение ее поместья в Бель-Эйр. Оно находится за воротами тупиковой улицы, называемой Левико-Уэй. Чтобы добраться до нее, следует свернуть с Сансет-бульвара на ведущую на север Стоун Каньон-Роуд и через шесть-семь минут Левико-Уэй окажется по левую руку. Я прочесал всю местность и обнаружил, что для полного обзора дома Шэрон нужно ехать по Стоун Каньон-Роуд прямо до холмов Бель-Эйр. Наконец, сразу за Линдамер-драйв находится самая высокая точка этой улицы. Глядя вниз, можно видеть прямо перед собой все поместье и дом Шэрон.
– Ты там побывал? – удивленно спросил Бруннер.
– Много раз. У меня здесь сувенирная карта для туристов, желающих посмотреть на дома кинозвезд. Эти карты продаются по всему Сансет-бульвару. Красным мелком я прочертил дорогу к ее поместью, а затем к возвышению, с которого его можно увидеть. Как видите, участок Бель-Эйр вокруг поместья Шэрон усеян домами кинозвезд. Если приглядеться, можно различить на пути к нему дома, принадлежащие или когда-то принадлежавшие Григу Гарсону, Рэю Милланду, Луи Мэйеру, Жанетте Макдональд, Марио Ланце, Алану Лэдду и Фрэнку Синатре.
– Ну и ну, – пробормотал Йост.
– Да. А вот здесь (чтобы вы поняли, с чем нам предстоит сразиться) фотографическая экспозиция особняка Шэрон снаружи и изнутри, а также участка, окружающего ее резиденцию. Это чертовски дорогое поместье. Где-то я читал, что оно стоит четыреста пятьдесят тысяч долларов [2]2
В ценах 1974 года.
[Закрыть].
– Неужто есть такие богачи? – присвистнул Шивли.
– Сколько угодно и она – одна из них. Дом двухэтажный, с двадцатью двумя комнатами в так называемом испанском колониальном стиле – взгляните сами: крыша из красной черепицы, зарешеченные окна, открытые балконы, дворики-патио, резные деревянные доски над каминами, бильярдная и просмотровый зал. А с тыльной стороны искусственный водопад и павильон с деревянными колоннами, поддерживающими терракотовый навес, который, мне кажется, ее декоратор купил или скопировал со старой гасиенды Джона Бэрримора. Пожалуйста, смотрите…
Мэлон подкатил кресло к кушетке и протянул фотоэкспозицию поместья Йосту, а карту жилищ кинозвезд – Шивли. Затем вернулся к столу и долго искал подробный план похищения.
– Я хочу, чтобы вы обратили внимание на следующий пункт, – продолжал Мэлон, – потому что он имеет первостепенное значение. Видите эту узкую асфальтовую дорожку, идущую мимо особняка к рощице из тополей, кипарисов и пальм, а затем поворачивающую к воротам из фигурного железа?
Йост и Шивли кивнули и подозвали к себе Бруннера. Тот торопливо втиснулся к ним на кушетку и вытянул шею, разглядывая фотографию.
– Так, и что дальше? – резюмировал Шивли.
– Шэрон проводит здесь свою ежедневную разминку, – пояснил Мэлон. – Я знаю большинство ее привычек и одним из ее священных ритуалов с того дня, как она вселилась в этот дом, является утренняя прогулка.
Это подтверждают все источники. Она каждый день рано встает, принимает душ, одевается и до завтрака прогуливается от дома вверх по дороге к воротам и обратно – тут тебе и свежий воздух, и разминка, и прочее. Так вот, я всегда полагал, что это лучшее место, где ее может встретить посторонний.
– То есть, схватить ее во время прогулки? – осведомился Шивли.
– На полдороге, в точке у ворот, перед тем как она повернет. Именно там мы могли бы ээ… подхватить ее с гарантией остаться незамеченными. Обычно пробежка происходит между семью и восемью утра. Мы будем наготове и возьмем ее.
Йост откинулся на кушетке:
– Она может оказать сопротивление. Ты подумал об этом?
– Да, может, по крайней мере вначале, потому что она испугается и не поймет наших намерений, – согласился Мэлон. – Но я предусмотрел это. Боюсь, нам придется «отключить» ее на некоторое время.
Бледное лицо Бруннера дрогнуло. – То есть, дать ей эфир?
– Эфир или хлороформ. Совсем небольшое количество. Затем перевезем в безопасное место, вдали от людей и дорожного движения.
– Его не так легко найти, – заметил Шивли. – Думаешь, нам удастся отыскать такое местечко?
– Придется найти, иначе…
– Насчет этого не беспокойтесь, – перебил Йост. – У меня есть мыслишка, которая поможет решить эту проблему. Вернемся к ней позже. Продолжай, Адам. Каков следующий шаг?
Мэлон помолчал. Откинувшись в кресле, он мысленно пытался представить себе заключительную фазу. Он неоднократно занимался этим, поэтому вызвать в памяти картину было несложно.
– Дальше, – тихо, словно для себя, продолжал он, – сценарий развивается естественным образом. Мы остаемся с Шэрон, а она с нами – и больше никого на свете. Мы отдыхаем вместе, узнаём ее и она узнаёт нас. Дня два-три мы проводим в болтовне, рассказываем друг другу о себе, разговариваем о жизни вообще и о любви в частности, пока она не почувствует себя с нами накоротке, как с родными и близкими. Как только она почувствует себя уверенней и поймет, что ей ничто не грозит, а мы – приличные ребята, которые любят ее и обращаются с ней так, как ей виделось в мечтах, считайте, что лед сломан.
– Говори прямо, – потребовал Шивли. – Что это означает?
– То, что мы сможем намекнуть ей на то, что нам нужно, хотя, я уверен, она поймет это намного раньше. Мы ей скажем, а она пусть решает. Шэрон может спать с одним или двумя из нас, либо со всеми, как ей угодно. Не вижу проблем после того, как все откроется.
– Минутку, малыш, – перебил Шивли. – Может, ты их и не видишь, но я вижу одну проблему и довольно четко. Хочешь знать, какую?
– Ну конечно…
– Я не собираюсь проливать столько пота, чтобы наложить на нее лапы и, возможно, не получить от нее ничего. Ты понимаешь? Я не собираюсь пройти через это, чтобы она вдруг выбрала тебя или Йоста, а не меня или, скажем, Бруннера. Ясно? Помнишь, ты говорил что-то насчет нас четверых – всё или ничего…
– Ты о Дюма и «Трех мушкетерах»? «Все за одного и один за всех»?
– Точно! – воскликнул Шивли. – Самый подходящий девиз после того, как мы влезем в это дело вместе.
– Мистер Шивли, – заговорил Бруннер. – Вы намекаете, что даже если Шэрон Филдс не захочет ни вас, ни меня, вы все равно намерены иметь с ней половое сношение?
– Можете поклясться своей задницей, так оно и есть.
– Но я не могу согласиться с этим ни при каких обстоятельствах, – явно забеспокоился Бруннер. – Мне ужасно не хочется повторять это слово, но, увы, придется: это криминальное изнасилование, мистер Шивли, поймите!
– Называйте как хотите, – рявкнул Шивли. – Ладно, изнасилование. Подумаешь! Я просто говорю, что не пойду на это без гарантии получить свое так или иначе.
– Знаете, мистер Шивли, – продолжал Бруннер, – если вы все же лелеете мысль об изнасиловании, мне кажется, следует поставить вас в известность о том, чем это может для вас обернуться. – Он рывком встал с кушетки. – Не говоря уже о том, что акт насилия постыден и морально вреден, в глазах закона он является одним из серьезнейших преступлений, не считая убийства, естественно. – Лео обошел кофейный столик и приблизился к своему столу. – Я чувствовал, что этот вопрос возникнет, и решил подготовиться. Пришлось поработать, мистер Шивли. В выходные, используя известную мне информацию, я провел маленькое исследование по данному предмету. Хотите выслушать факты?
– Не особенно, – проворчал Шивли.
Мэлон откатил свое кресло, и Бруннер открыл средний ящик стола.