Текст книги "Фан-клуб"
Автор книги: Ирвин Уоллес
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)
– Остановись у ворот, которые видишь впереди, – приказал Йост. – Это ворота ранчо Маккарти. Почти никто не знает, что запущенная дорога, проходящая через территорию ранчо, является общедоступной, хотя каким-то образом она пересекла частное владение. Дальше ты увидишь надпись: «Держите ворота закрытыми все время». Казалось бы, такая надпись означает, что никаким посторонним не разрешается входить на ранчо, и отпугивает незнакомцев. Для нас это большой подарок, так как дорога за воротами ведет нас прямо к цели и обеспечивает двойную безопасность, поскольку проходит через частное владение.
Грузовик остановился у ворот Маккарти, пока Шивли открывал их, затем Мэлон проехал через них и подождал, пока Шивли закроет ворота и снова впрыгнет в машину. Неровная грязная дорога провела их сквозь низкие холмы, где гранитные глыбы, засохшие кусты и большие заросли можжевельника составляли унылый, заброшенный пейзаж. Вскоре они оказались на еще более запущенном участке дороги, по которому ездили еще реже. Пока Мэлон пробирался по нему, он внезапно увидел слева старую, покрытую пятнами лишайников, полуразрушенную хижину, спрятавшуюся в долине, расположенной футов на двадцать ниже дороги. Перед хижиной стояло нечто любопытное, напоминающее остатки древней культуры индейцев.
– Это и есть наше место? – спросил Мэлон.
– Нет, – разом ответили Йост и Шивли. Йост продолжил свои объяснения:
– Это последнее обиталище человека, которое вы увидите на пути к нашей цели. Здесь всегда жила престарелая леди. Мне кажется, что теперь там никого нет.
Место называется Кемп Питер Рок. Хотите знать, почему? Видите эту индейскую реликвию перед хижиной? Знаете, что это такое? Это шестифутовая скала, удивительно похожая на фаллос.
– Моделью для этой скульптуры служил я, – усмехаясь, заметил Шивли.
– Теперь продолжай двигаться по прямой примерно пять минут, – инструктировал Йост Мэлона, – а затем сбавь скорость, иначе пропустишь его – незаметный поворот на боковую дорогу. Она поведет нас вокруг горы Джальпан и Гавиланских холмов, где мы сменим грузовик на вагонетку, в которой доедем до нашего укромного местечка.
Через пять минут Йост напомнил Мэлону, что нужно сбавить скорость, затем, дотронувшись до его плеча, указал поворот направо. Песчаная, грязная дорога, почти скрытая из виду густыми зарослями по обеим сторонам. Мэлон едва не пропустил съезд на нее.
Через несколько минут они начали подниматься вверх.
Теперь они стали взбираться по крутому склону, и Мэлон снизил скорость.
– Гора Джальпан, – заметил Йост. – Это самая высокая и очень простая для подъема гора на Гавиланских холмах. Ни один посторонний никогда не забирался в эти места. Просто продолжай забираться наверх. Уже скоро нам придется остановить грузовик.
Они проезжали между высокими гранитными стенами, их дорога проходила сквозь скалу, затем внезапно грузовик выехал на открытую площадку. Казалось, дорога исчезла вообще. Справа от них был крутой обрыв, слева – густой лес.
– Конец дороги – конец цивилизации, – сказал Йост, – здесь мы и меняем транспорт.
Шивли вглядывался в ветровое стекло.
– Пройди еще футов тридцать, малыш. Увидишь единственную щель во всей этой чащобе. Там мы и прячем старую вагонетку.
Грузовик, тарахтя, продвигался вперед. Мэлон различил в зарослях щель и нажал на тормоз.
– Подождите здесь, – сказал Шивли. – Я выведу вагонетку сюда, затем ты прогонишь грузовик между этими двумя большими кустами можжевельника. Проезжай настолько далеко по холму, насколько сможешь.
Увидишь сам, когда дальше продвигаться станет невозможно.
Шивли спрыгнул с грузовика и пробрался сквозь щель в зарослях. Мэлон наблюдал за ним, стараясь уловить хоть какой-нибудь признак наличия вагонетки, но ничего не заметил. Затем он увидел, что Шивли остановился у огромного, зеленеющего дуба и стал искать что-то позади него. Мэлон пытался догадаться, что же он там ищет, и, к своему удивлению, увидел, что Шивли держит конец поблекшей зеленой брезентовой накидки, лежащей поверх засохшего куста и веток можжевельника, – его восхитил столь великолепно задуманный камуфляж.
Тем временем Шивли принялся смахивать куски обломившихся кустов с брезента, а затем поднял его; при этом оголились приподнятые передние фары, а также непропорционально большие колеса темно-коричневой вагонетки.
Мэлон наблюдал за работой Шивли еще некоторое время, затем стал изучать местоположение пункта смены транспорта и, наконец, поглядел вниз с холма. Отсюда он смог различить бесплодные, скалистые склоны и холмики вдали, которые, как ему было известно, вели вниз к широкому земляному оврагу, имевшему название Каньона Темескал.
Впервые за это утро Мэлон ощутил себя полностью отрезанным от мира, который он знал. Этот мыс, как и пейзаж, раскинувшийся далеко внизу, вселял в него чувство абсолютной изоляции от всего знакомого и вообще от человеческой жизни. Все вокруг имело совершенно первобытный вид. Это было похоже на страницу, вырванную из книги Конан Дойла «Затерянный мир».
Он услышал шипение двигателя и увидел, что Шивли выводит из зарослей вагонетку. Мэлону никогда раньше не приходилось иметь дело с такими моторизованными вагонетками, разве что видеть нечто подобное в кинофильмах, рекламах. Его удивила ее компактность. Она предназначалась, как ему было известно, для перевозки двух человек, так что он не представлял, каким образом она сможет выдержать четверых. Затем, когда она начала приближаться, он понял, как владелец реконструировал старую, маленькую вагонетку. В открытом багажном отсеке в задней части кто-то установил два откидных сиденья, немного повыше, чем оба передних. От верха ветрового стекла, под некоторым углом, к двум столбикам в задней части была натянута брезентовая ткань, возможно для защиты пассажиров от солнца или дождя.
Как только вагонетка остановилась рядом с бортом грузовика, Шивли крикнул: «Хорошо, Адам, загони машину в щель, из которой я выехал».
Мэлон запустил двигатель, и грузовик начал пробираться сквозь щель в зарослях, между деревьев.
«Оставайся здесь, Лео, – Мэлон услыхал, как Йост сказал это Бруннеру. – Я выхожу, чтобы помочь».
Мэлон вовремя оглянулся через плечо и увидел, как Йост отпирает заднюю дверь грузовика, впервые за все путешествие. Мгновением позже Йост, за которым следовал Шивли, появился перед грузовиком, указывая Мэлону, как запарковать машину, чтобы наилучшим образом скрыть от посторонних взоров. Мэлон, маневрируя тяжелым грузовиком, остановил его за укрытием из густых, высоких деревьев. Выключив зажигание и положив в карман ключи, он вышел из машины, потирая затекшие мышцы лодыжек.
Друзья натянули зеленый брезент на переднюю часть грузовика, а затем побросали сверху на кузов грузовика сухие ветки соседних деревьев.
Когда с этим было покончено, Йост повел их к задней части грузовика.
– Теперь надо заняться частью операции в отношении тела, или как вам захочется это называть, – сказал Йост. – Нам осталось перенести тело из одной машины в другую и довезти его до королевского номера в гостинице.
На мгновение Мэлона поразило это жуткое выражение в отношении Шэрон Филдс. Он почти забыл о том, что их вообще-то не четверо, а пятеро. За все время их почти получасового путешествия по Гавилонским холмам у него полностью вылетела из головы цель их поездки. Так осторожно вел машину в этой отдаленной, запущенной местности, настолько тщательно изучал и запоминал дорогу, что ни разу даже не вспомнил о «грузе».
Теперь все это снова нахлынуло на него: волнение от пережитого за весь день и заботы о том, что ожидало их сегодня вечером.
Йост говорил Шивли:
– Почему ты не подогнал вагонетку поближе к грузовику, Шив? Тогда мы втроем загрузили бы ее и ты повел бы вагонетку всю оставшуюся часть пути?
– И здесь, я думал, наконец начну чувствовать себя свободным, – сказал Шивли. – Ладно, поведу вагонетку до половины пути.
Когда Шивли отошел от них, Йост подошел к задней двери грузовика и, отперев, раскрыл ее настежь.
Мэлон моргнул от удивления, когда увидел Шэрон, и вдруг осознал, что ни разу не видел ее с десяти минут восьмого утра, когда они усыпили ее и всунули в заднюю часть грузовика. И вот теперь она была здесь, лежащая на боку на старом лохматом коврике, покрывавшем пол в кузове машины. Сзади, на краю коврика, неловко примостился Бруннер, пристально глядевший на нее.
Он посмотрел на них:
– Она не двинулась ни разу, с тех пор как начал действовать укол.
– С ней ничего не случилось? – обеспокоенно спросил Мэлон.
– О, нет. Пульс бьется нормально, она просто отключилась от внешнего мира и будет находиться в таком состоянии сегодня еще какое-то время. – Бруннер тяжко вздохнул. – Конечно, она красивая молодая женщина, даже в таком состоянии. – Он помолчал немного. – Мне… мне бы хотелось познакомиться с ней каким-нибудь другим способом.
– Не задумывайся об этом, – нетерпеливо сказал Йост. – Давайте продвигаться дальше. Как только Шив подгонит вагонетку поближе, мы перенесем ее туда. Ты, Лео, сядешь на одно из задних сидений вагонетки. Адам и я поднимем ее, затем Адам проползет на второе заднее место. Вы вдвоем будете держать ее у себя на коленях. Я буду спереди вместе с Шивом.
– Как долго продлится остальная часть пути? – спросил Бруннер.
– Недолго. Ехать довольно трудно, бездорожье, но расстояние небольшое. Мы доедем минут через пятнадцать-двадцать, не более. Ну, вот и Шив. Давайте вынем ее отсюда.
– Осторожно поднимайте ее, – попросил Мэлон.
Процесс переноса Шэрон из грузовика в вагонетку прошел быстро и гладко. Йост вынул маленький картонный ящик с продуктами из грузовика, решив забрать остальное во второй заход, и через несколько минут они начали продвигаться по последнему участку пути.
Мэлон сидел сзади в напряжении, одной рукой поддерживая голову Шэрон, другой прихватив ее за талию; бедра и ноги девушки лежали на коленях у Бруннера. Вагонетка тряслась и дребезжала, их подкидывало вверх-вниз, вправо-влево. Чрезвычайно узкая дорожка, в сравнении с которой все предыдущие грязные грунтовки казались автобаном, едва вмещала движущуюся по ней вагонетку, которая подскакивала вверх на каждом ухабе. Их путь зигзагами проходил по покрытой кустарником горной поверхности. Но минут через пятнадцать дорога начала расширяться, становиться более ровной.
– Сразу на другой стороне, – напомнил Йост Шивли.
Они продолжали двигаться по лысому от засухи лугу.
Мэлон подвинул Шэрон ближе к себе. Он не обращал внимания на местность, не замечал, что они приближаются к цели. Его глаза были прикованы к ее невероятно прекрасному лицу, которое нисколько не портили две широкие полоски хирургической марли, прикрывавшие глаза и рот. Для безопасности он положил ее солнцезащитные очки в карман своей рубашки и продолжал рассматривать ее черты лица, расслабленные, спокойные, не тронутые заботами во время этого вызванного лекарствами сна. Невольно его глаза скользнули по подрагивающим вершинам ее грудей, четко выделяющихся под тонкой вязаной кофточкой, но он стыдливо отвел от них взгляд.
Сердце дико стучало в груди, начал возбуждаться его член, и он устыдился собственного тела и попытался думать только о ее беспомощности и зависимости от него и о своей нежной любви к ней. Как мечтал он о том моменте, когда, наконец, встретятся их губы и она окажется в его объятиях по собственному желанию, когда она отдастся его заботам и ласкам.
Затем, внезапно, одна мысль снова пронзила его сознание…
Это была не просто обычная прелестная молодая женщина. Это была сама Шэрон Филдс, и ее плоть лежала в его руках, руках Адама Мэлона. Весь мир желал ее. А он, Адам Мэлон, на этом заброшенном плато, обладал ею.
Это было потрясающее, немыслимое событие – величие их поступка и осознание того, что это он сделал возможным свершения этого дня.
– Все прекрасно, бандиты, – услышал он заявление Шивли, – вот оно, прямо перед нашими глазами.
Они медленно спускались по небольшому склону в неглубокую долину, где повернули направо, проехали под частично нависающей над дорогой гранитной глыбой и еще мимо одной торчащей из земли гранитной скалы, возле которой приютилась их хижина. Она пряталась в скрытой впадине, угнездившись в рощице из искривленных, но живых дубовых деревьев, а мимо нее протекал родниковый ручей. Только части этой низкой, красивой, сложенной из камня и цементных блоков хижины виднелись из-за рощи.
Но как только Шивли проехал мимо рощи, обогнул ее и они оказались на грязной площадке перед домом, тот показался Адаму еще более привлекательным, по крайней мере снаружи, но более примитивным, чем Мэлон представлял его раньше.
Вагонетка остановилась перед деревянными ступенями и маленьким портиком, ведущим к передней двери.
Они прибыли в Мас-а-Тьерру.
Шивли отвернулся от руля:
– Давайте внесем ее в дом, мальчики. Кровать ждет.
С помощью Шивли Мэлон и Бруннер вынесли ее поникшее тело из задней части вагонетки.
В то время как Шивли, взяв ключи у Йоста, отпирал переднюю дверь хижины, Мэлон с Бруннером подняли ее на крыльцо, внесли в маленькую прихожую и, повернув налево, последовали за Шивли по узкому коридору в хозяйскую спальню.
Шивли толкнул дверь спальни.
– Бросьте ее на кровать, – приказал он, – хочу внести остальные наши вещи в дом. Скоро вернусь и помогу вам привязать ее к кровати.
– Управимся сами, – заметил Мэлон, крепко держа ее за подмышки.
Шивли отступил в сторону, позволяя Мэлону и Бруннеру внести ее в комнату. Когда они проходили мимо, Шивли внимательно оглядел Шэрон.
– Да, – пробормотал он, – это стоило всех усилий. – Он подмигнул Мэлону и, посвистывая, пошел, чтобы вынуть из вагонетки картонную коробку с продуктами, прежде чем Йост запаркует ее под навесом для машин, справа от хижины.
Войдя в хозяйскую спальню, Мэлон поразился ее неожиданными размерами, комфортом и величиной «Небесной постели». Кровать оказалась современной репродукцией огромной медной кровати девятнадцатого века, с высокими столбиками по обе стороны медных брусьев, составлявших ее изголовье. На кровати не было покрывала, только две простые, пышные подушки и розовое шерстяное одеяло на чистых белых простынях лежали на ней.
Осторожно двигаясь, они положили Шэрон Филдс на кровать, сдвинули ее на середину и уложили на спину.
Голова ее покоилась на одной из подушек. Мэлон оглядел ее, уложил струящиеся пряди волос под голову, расстегнул тяжелое ожерелье с подвеской на шее и положил его на прикроватный столик. Затем застегнул среднюю пуговицу на ее кофточке, оказавшуюся расстегнутой. Когда они укладывали ее на кровать, край мягкой замшевой юбки завернулся с одной стороны и открыл маленькую родинку на бедре. Осторожно Мэлон потянул вниз край юбки, и, когда пальцы коснулись ее кожи, ощутил, как теплая волна прокатилась по всему его телу.
Бруннер стоял молча, его увеличенные толстыми стеклами очков глаза непрерывно моргали.
– Мне кажется, ей было бы более удобно без этих сапожек, вы так не думаете?
Мэлон медлил с ответом. Мысль о снятии с нее какой-либо части одежды, в то время как она находится в беспомощном, обморочном состоянии, беспокоила его. С другой стороны, оставлять ее в стесняющей ноги обуви на кровати не казалось ему необходимым.
– Да, полагаю, что мы должны снять их. Вы снимайте левый, а я – правый. Думаю, что на них есть молнии с внутренней стороны.
Через пару минут они, расстегнув молнии, сняли с нее сапожки, и она оказалась лежащей с голыми ногами.
Теперь они столкнулись с необходимостью операции, которую им обоим очень не хотелось выполнять.
Тревожные глаза Бруннера встретились со взглядом Мэлона, и именно бухгалтер упомянул о ней.
– Должны ли мы привязывать ее к кровати? Это… эту часть операции мне совершать даже противнее, чем само похищение. Если мы это сделаем, то это будет выглядеть как настоящее похищение, как будто мы удерживаем ее здесь насильно.
Еще раз Мэлон помедлил с ответом. Но он знал, что следовало сказать.
– Мы должны сделать это, ведь мы согласовали это заранее. Если мы с вами не выполним это, вы же знаете, что те двое все равно проведут эту операцию.
– Полагаю, вы правы.
– У меня в матерчатом чемодане лежит веревка. Пойду отыщу ее. – Мэлон вышел в коридор. Через окно, смотрящее на часть крыльца и грязную площадку перед дубовой рощей, он мог видеть Шивли возле вагонетки, заливающего в бак бензин из канистры и разговаривающего с Йостом, который сидел за рулем.
Мэлон прошел по коридору к передней двери, где лежали их вещи, привезенные сюда с предыдущим рейсом. За грудой пакетов, сумок, чемоданов он увидел свой раздутый матерчатый чемоданчик. Он вытащил его и понес в спальню.
Роясь внутри чемодана, Мэлон нашел два куска тонкой гладкой веревки, которую заранее разрезал на куски. Кроме того, вытащил оттуда две полоски ткани, оторванные от простыни. Он кинул по куску веревки и ткани в руки несчастного Бруннера.
– Давай сделаем это вместе, Лео.
– Не называй больше меня по имени.
– Извини меня, пожалуйста.
Оба взяли по одной ее руке, обернули запястья кусками ткани, затем поверх каждый привязал к руке один конец веревки. Потом, предварительно вытянув руки Шэрон в стороны, они обвязали вокруг кроватных столбиков свободные концы веревок.
– Не слишком туго, – сказал Мэлон. – Веревка не должна быть сильно натянута. Оставим небольшую слабину, чтобы она смогла переменить позу, сдвинуться на несколько дюймов в любую сторону.
– Хорошо, – почти неслышно отозвался Бруннер.
Вскоре операция была окончена, они поменялись местами, каждый проверил работу другого и остался удовлетворенным.
– Знаете ли, – сказал Бруннер, – я думаю, можно смотреть на это и по-другому. Однажды, когда жене делали хирургическую операцию в госпитале, после чего необходимо было вливать жидкости в организм внутривенно, они привязали ее руки к боковым перилам госпитальной кровати. Она металась, крутилась, так что это было сделано для ее же защиты. Это обычная практика в госпиталях.
– Думаю, что и мы можем смотреть на это с такой точки зрения, – согласился Мэлон. – Ведь мы привязали ее к кровати временно, чтобы облегчить ситуацию, пока она не узнает, почему мы сделали то, что сделали, и что мы готовы установить с ней дружеские отношения. Тогда мы сможем освободить ее.
– Может быть, сегодня днем.
– Конечно, – заверил его Мэлон. Он еще раз посмотрел на лежащую без чувств Шэрон. – Не думаю, что до сих пор существует необходимость держать ее слепой и немой.
– Конечно, мы можем снять марлю с ее губ, – подхватил Бруннер. – Даже если она закричит, никто не услышит ее, ведь мы удалены на миллионы миль отовсюду. – Он нагнулся над Шэрон, потянул за кончик марли и очень медленно снял полоску с губ. Ее носовое дыхание, затрудненное этой преградой, сразу же облегчилось.
– А как насчет того, чтобы снять полоску с глаз? – спросил Мэлон.
Прежде чем Бруннер успел ответить, в спальню вошел Шивли в сопровождении Йоста.
– Эй, вы, мальчики, конечно вы были очень заняты, – сказал Шивли. – Вы действительно прикололи ее к кровати.
Йост подошел поближе к кровати.
– Спящая красавица, сказал бы я, если бы когда-нибудь видел нечто подобное, – сказал он приглушенным голосом.
– Мы подумываем, не снять ли повязку с глаз, – сказал Бруннер.
– Не знаю, – сказал Шивли. – А что ты думаешь, Гови?
Йост обдумывал свое мнение.
– Мне на ум приходят мысли о будущем. Если мы продержим ее с закрытыми глазами немного дольше, не останется никаких шансов на то, что она когда-нибудь сможет опознать любого из нас. При том, что ведь мы постарались изменить свою внешность…
Мэлон решил высказать собственное мнение:
– Я категорически возражаю, чтобы ее держали с закрытыми глазами. Когда она проснется и обнаружит, что у нее закрыты глаза, то испугается до смерти. Узнав, что ее привязали, она и так достаточно встревожится. Но то обстоятельство, что она не сможет увидеть, где и с кем находится, действительно приведет ее к мысли об угрозе. Ничто не пугает человека так сильно, как неизвестность. Если она сможет видеть, убедится, что мы нормальные парни, а не преступники, появится куда большая вероятность, что она постарается понять нас и согласится на сотрудничество.
– В твоих словах есть смысл, – признал Йост, – хотя, – несмотря на все волосяные покровы на наших лицах, настоящие или фальшивые, я не уверен, что мы выглядим вполне нормально.
– Вы все выглядите вполне нормально, – заверил их Мэлон. – А все, что она запомнит, это то, как мы выглядим сейчас. Пока все это не закончится и мы не вернемся в Лос-Анджелес, без усов, бород, накладок, она никогда не опознает нас. Я голосую за то, чтобы снять с ее глаз эту повязку. Мы хотим, чтобы она видела нас, чтобы ей стало комфортнее в нашем присутствии. Вот для чего это необходимо сделать.
– Думаю, что малыш прав, – сказал Шивли, обращаясь к остальным.
Йост прижал покрепче к губе свои фальшивые усы.
– Думаю, что в его словах есть смысл.
– Согласен на все то, что скажут остальные, – заявил Бруннер.
– Хорошо, – сказал Мэлон. Он наклонился над Шэрон Филдс и с большой осторожностью снял кусочки липкой ленты, удерживающие полоску марли, а затем сдернул и ее.
Ее веки дрогнули, но остались закрытыми.
Шивли взглянул на часы.
– По моим сейчас без четверти десять. – Он взглянул на Бруннера. – Ты – наш медицинский мозг, старина. Сколько еще пройдет времени, пока она не очухается?
– Ну, – ответил Бруннер, – основываясь на том, что я прочел в своем Домашнем медицинском справочнике, а также на собственном опыте, когда лежали в госпитале моя жена или ее сестра, я оцениваю. Кроме того, учитывая общее количество анестезических лекарств, которые мы применили, – два раза накладывали хлороформ и делали одну инъекцию из четырех гран люминала натрия…
– Ты не рассказывай мне об этом, – нетерпеливо прервал его Шивли. – Я знаю об этих лекарствах. Просто скажи, когда она очухается, и все.
– Консервативная оценка – может быть, шесть часов. Могу сказать, что она выйдет из этого состояния примерно часа в четыре дня, но, возможно, при этом будет все еще как пьяная и не сможет полностью ориентироваться. Она должна прийти в себя полностью и быть совершенно нормальной к пяти часам.
– Так долго? – Шивли не смог скрыть свое раздражение. – Что за черт, ты имеешь в виду, что мы должны ходить так долго вокруг нее, прежде чем начнем?
– Прежде, чем мы начнем что? – потребовал ответа Мэлон.
Шивли повернулся к нему лицом:
– Трахать ее, ты, идиот. Ты как думаешь, почему мы собрались здесь – чтобы заслужить несколько бойскаутских медалей за то, что били баклуши по лесам?
– Ты все не сдаешься, Кайл? – спросил Мэлон. – Ведь знаешь не хуже меня, что мы и пальцем не дотронемся до нее без ее согласия. Мы начнем с ней, когда она разрешит нам начать, и ни минутой раньше. Ты можешь вбить себе это в голову, Кайл?
– Ладно, ладно, бойскаут. Значит, в план битвы входит предварительная беседа. Тогда не станем тратить время понапрасну, когда она очухается. После этого давайте начнем прямо здесь и скажем ей все вслух и сразу.
– Не беспокойся, – пообещал ему Мэлон. – Когда Шэрон полностью придет в сознание, мы поговорим с ней. У нас будет долгая беседа.
– Хорошо, – сказал Шивли, смотря на дверь. – Значит, у нас есть свободное время до четырех или пяти часов дня. Не знаю, как вы, парни, а я проголодался. Мы все нуждаемся в восстановлении сил. Давайте приготовим что-нибудь пожевать.
Йост и Бруннер вышли за Шивли из спальни, но Мэлон задержался, пока не готовый покинуть ее.
Очарованный, он подошел к изножью кровати и стал смотреть на знакомое лицо и тело, распростертое перед ним в глубоком сне. Она виделась ему воскресшей дочерью Леды и Зевса. Ее лицо, окруженное каскадом золотистых волос, казалось ему именно тем лицом, которое вдохновило Кристофера Марло на фразу о «лице, из-за которого в море вышли тысячи кораблей и были сожжены башни Иллиума». Под обтягивающей тело блузкой ее грудь ритмично вздымалась и опускалась. Вот она, в покое, тонкая, с совершенными пропорциями фигура, прелесть которой подчеркивается укороченной юбкой. Длинные ноги, оголенные, прижаты друг к дружке. Фантастическая женщина, мечта любого мужчины.
Шэрон Филдс.
Прошлое было скупо на обещание богинь с такими достоинствами.
История, скупая на чудеса, обычно одаряла человечество только одной столь безупречной красавицей, одним столь сексуальным созданием в течение одного поколения. Когда-то жили реальные прекрасные женщины, изображения которых оставили нам великие художники прошлого, – Венера Милосская, Обнаженная Майя, Олимпия, женщина в «Сентябрьском утре». Когда-то жили Нинон, О'Мэрфи, Помпадур, Дюплесси. Для того чтобы никогда не угасала мужская фантазия, появлялись на свет Дузе, Назимова, Гарбо, Харлоу, Хейуорд, Тэйлор, Монро.
Теперь лишь одна из всех этих женщин живет на земле – это Шэрон Филдс.
В течение многих лет для Мэлона она была тенью на экране, приносившей радость лишь издалека. Он мог наслаждаться ее близостью в сообщности с миллионами обожателей-мужчин на всех континентах земного шара. За сто одну ночь в эти годы Мэлон в темноте кинотеатров следовал каждому движению двумерного изображения на экране, когда Шэрон Филдс появлялась в кинофильмах «Зеленоглазое привидение», «Дорогая Нелл», «Президент в юбке», «Мадлен Смит», «Белая камелия», «Маленький Египет», «Божественная Сара», «Девушка с пляжа Бикини». Она была столь же нереальна, как привидение, столь же эфемерна, как русалка, столь же неуловима, как мечта.
Мысль о том, что его успешные опыты в «алхимии» привели к тому, что ускользающее фантастическое видение превратилось в реальную, из плоти и крови, женщину, лежавшую перед ним на кровати, и он мог дотянуться до нее рукой, приводила его в восторг.
Ни одно свершение человека не шло ни в какое сравнение с этим, не приносило того удовлетворения, которое он испытывал в этот момент.
Единственный штрих сожаления омрачал эту картину. Угрызения совести, как боль, наполняли его душу, когда он сознавал, что его богиня досталась ему столь жестоким способом. Она лежала перед ним, привязанная к металлической кровати, как самый злостный преступник или рабыня. Конечно, она заслуживала лучшего отношения, но у них не было выбора.
Адам пытался облегчить угрызения совести, внушая себе, что эти условия ее содержания временны. Позже, в этот же день она проснется, увидит их, выслушает их предложения. Они постараются успокоить ее, и Шэрон признает их порядочность и непоколебимое восхищение. Мотивы их поступка, импульсивность действий, их отчаянность, – все это в глазах романтически настроенной женщины превратит их в компанию Робин Гуда и Веселых мужчин. После этого они освободят ее ото всех этих веревок. Они выкажут ей всю свою доброту и окружат вниманием, которое она заслуживает. Они все поровну разделят радости этого уникального совместного приключения.
По губам Мэлона скользнула улыбка, когда он представил себе ближайшее будущее совместно с Шэрон. Его мечты обретут реальность, в этом он нисколько не сомневался.
Отвернувшись от кровати, он впервые внимательно оглядел эту приятную комнату. Потолком спальни служила крыша хижины, и потому были видны мощные опорные брусья; стены были выстланы большими (четыре на восемь футов) окрашенными деревянными панелями. Пол выложен керамической плиткой, а в трех местах, по обе стороны кровати и у шезлонга, покрыт толстыми плетеными ковриками.
Мэлон отступил к двери, чтобы получить более полное представление о хозяйской спальне. Справа в стену были встроены два шкафа: один для постельного белья, другой – для одежды. Затем шел встроенный туалетный столик с зеркалом, а за ним – дверь в ванную. Между ванной и кроватью было окно, частично прикрытое темными портьерами, которые не полностью скрывали тот факт, что оно было заколочено досками сверху донизу.
Слева от Мэлона стоял шезлонг, покрытый пледом, кофейный столик со стеклянной столешницей, два небольших, но мягких кресла и торшер. Затем шло другое окно, также заколоченное досками. Концы досок виднелись по обе стороны от портьеры. На той же стене висело зеркало высотой в пять футов.
По обе стороны кровати стояли маленькие ночные столики. На одном из них была лампа для чтения. На стене над кроватью (Мэлона удивило, как он не заметил этого прежде) висели две аккуратно оправленные в рамы цветные литографии пейзажей Новой Англии с работ Курье и Ивса.
Удовлетворившись, Мэлон вспомнил об остальном содержимом его матерчатого чемодана. Он поднял его на стеклянный кофейный столик и начал доставать вещи, приобретенные им для Шэрон Филдс. Он собрал необходимые туалетные принадлежности – зубную щетку и пасту, расческу, щетку для волос, мыло, а также пакетик с контрацептивными таблетками, смягчающее желе, тюбик прецептина, три диафрагмы, спринцовку, лосьоны для лица и тела, снес все это в хорошо освещенную ванную комнату и положил в аптечный шкафчик над ванной.
Возле кровати на пол Мэлон поставил пару недорогих плетеных сандалий, которые могли бы служить как домашние тапки. На один из ночных столиков поставил свои старые дорожные часы и бумажный стаканчик с водой. В ящик туалетного столика аккуратно сложил ночную рубашку-тогу.
Он купил для нее шесть книг в мягкой обложке. Адам просмотрел все свои вырезки-интервью с Шэрон Филдс, чтобы определить список ее любимых писателей и драматургов. Он купил сборники рассказов Альберта Камю, Томаса Манна, Франца Кафки, Уильяма Фолкнера, Джеймса Б. Кейбла, собрание пьес Мольера. Сложив эти книги на туалетном столике, он добавил томик из собственной библиотеки, предвидя, что ее могут заинтересовать его вкус и склонности. Кроме того, он чувствовал, что именно эта книга может оказаться уместной в столь романтической оказии. Это было «Искусство любви» Овидия.
Покончив с этими домашними делами, Мэлон вынул из чемоданчика конверт из плотной бумаги. В нем лежали вырезки недавних, самых смелых интервью Шэрон. Оставив конверт на туалетном столике, Мэлон снова вернулся на место возле изножья кровати. Шэрон не сдвинулась ни на дюйм с того времени, когда он в последний раз до этого смотрел на нее. Она дышала так же ровно, погруженная в глубочайший сон. Его страсть к ней никогда не была столь сильной, как теперь. Ему было трудно оторваться от наблюдения за ней. Но должно было пройти еще много часов до того времени, когда он сможет общаться с ней. После недолгого молчаливого прилива обожания он решил оставить ее одну, пока не закончится действие усыпляющих средств.
Взяв свой чемодан, в котором лежали его собственные книги и секретный блокнот, он вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.