Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 55 страниц)

Гагарин сглотнул и сел рядом. Оказывается, и это было ловушкой, умело расставленной для него одного. Агрессор вновь выиграл. Очередной бой...

Глава 6

Стражи человечества.

Громада Юпитера нависала справа. Маленькая звездочка, таким здесь виделось родное Человечеству Солнце, пол часа назад прошло над горизонтом, как обычно выпрыгнув из-за Царя всех планет.

Здесь было холодно, не абсолютный ноль температур, но далеко не курорт. Гладкая поверхность льда, лишь изредка нарушавшаяся небольшими кратерами и барханчиками метеоритного происхождения, тянулась во все стороны, уходя в кажущуюся бесконечность. В принципе, так и было на самом деле, поскольку ледяная гладь окутывала каменную поверхность Европы со всех сторон.

Европа, один из четырех спутников, открытых еще Галилео Галилеем, был развернут к Юпитеру, в отличие от своих собратьев, всегда одной стороной. Его поверхность была полностью покрыта замерзшим океаном стокилометровой толщины, из которых в среднем тридцать состояли изо льда. Лишь ближе к подповерхностому каменному слою, лед постепенно сменялся собственно водой.

Именно в ее толще, на глубине семидесяти километров в настоящее время находился стеклянный шар, сейчас практически незаметный из-за своей кристальной прозрачности. Однако эту прозрачность обеспечивали данному объекту отнюдь не идеальные оптические характеристики преломления, а широкодиапазонные системы маскировки, которые скрывали шар от возможных лишних глаз. И, конечно, этот шар, был создан вовсе не из стекла, а выращен как единая сверхсложная структура-молекула прямо из физического вакуума направленным ростом. Подобные технологии еще не использовались в земной промышленности, а людские ученые еще только подбирались к конструированию на уровне ультрамикромира, но это не означало, что кто-то не мог владеть подобными знаниями и, самое главное, не пользоваться ими для собственных нужд.

Если бы виртуальный наблюдатель смог подобраться к пятисотметровому шару поближе, он бы рассмотрел, что этот объект лишь издалека казался шаром, а на самом деле являлся правильным многогранником с огромным числом граней, делающим его практически идеальным шаром.

Этот объект не всегда находился здесь. Было время, когда он бороздил фотосферу Солнца, опускался на дно Марианской впадины на дне Тихого океана Земли, плавал в поясе астероидов и в облаке Оорта, погружался в толщу Юпитера и Сатурна и даже висел в межгалактическом пространстве, но сегодня его хозяевам было угодно погрузить шар именно в толще океана Европы.

По гладкому начищенному до блеска черному полу раздавались неспешные шаги. Высокий мужчина, весь седой, пожилой на вид, неспешно прохаживался вдоль огромного окна, само собой появившегося в стене и демонстрирующего потрясающий вид на местные глубоководные просторы. Мужчина был одет в стандартный уник белого цвета, с красными полосками по бокам ног и рук. Он выглядел очень задумчивым, беспрестанно пялился в гладь идеально ровного пола, и даже не смотрел в окно.

Тот, кто давно знал этого человека, а все обитатели объекта были людьми, точнее паранормами, мог охарактеризовать его как натуру очень тонкую, чрезвычайно умную и проницательную, способную лишь путем умственных решений и логических заключений разобраться в любой проблеме, понять любой процесс или объект, если не полностью, то хотя бы частично. Это был идеальный руководитель, но, далеко не единственный.

Таких как он было еще одиннадцать параморфов, и все они представляли собой Совет Старейшин, фактически истинных правителей человеческой цивилизации. Их редко видели главы важнейших служб, члены Всемирного Координационного Совета и сам председатель Людвиг Мейерхольд, а знали о них и того меньше. Члены Совета Старейшин практически никогда не появлялись на публике, не давали интервью СМИ и о своей деятельности предпочитали умалчивать. Они редко вмешивались в принимаемые ВКС решения, чаще наблюдали и вели какую-то свою тайную и никому не понятную политику, но каждый из них в случае чего мог своей волей изменить любой закон, принять и отменить любое решение правительства и даже Мейерхольда.

Они могли распоряжаться (и ни без успеха это делали) всеми интеллектуальными, энергетическими, материальными и духовными ресурсами человеческой цивилизации, при этом никто из них имел право не объяснять, зачем он это делает. Это была поистине безграничная власть, и оттого люди, принявшие на себя ее тяжкое бремя, должны были иметь титановые нервы, стальную волю, острейший интеллект и богатейший дух. Каждый из них готов был отдать всего себя ради процветания цивилизации, и уж, конечно, никто из них не пользовался властью в своих корыстных целях.

Такие видные фигуры в человеческом обществе, как руководители специальных и тревожных служб, председатель ВКС были очень информированными людьми. Мало того, они имели в своем распоряжении огромную ресурсную базу и пользовались ей в своей работе. Однако члены Совета Старейшин сильно превосходили по своей информированности этих видных персон, а их скрытность и отсутствие контролирующей инстанции сверху позволяло им знать все обо всем и вовремя находить оптимальные решения в случае создававшихся проблем.

Человек в белом унике беспрестанно расхаживающий возле огромного окна, продолжал свой неторопливый мысленный диалог сам с собой, пока его не прервали. В помещении неслышно возникла еще одна человеческая фигура, текучим плавным движением прошлась по агатовому покрытию пола и замерла напротив.

Они взглянули друг другу в глаза. Оба высокие, стройные сильные и с печалью в глазах. Печалью знаний и грузом ответственности. Да, за многие десятилетия каждый из них постепенно привык к этому давлению, к тяжести долга, но не до конца.

Второй человек с пепельными волосами средней длины, аккуратно зачесанными назад и с такого же цвета усами заговорил первым:

– Они только что вернулись.

Первый на мгновение закрыл глаза, медленно глубоко вздохнул, ответил неожиданно скрипучим голосом:

– Мы не засветились?

– Вроде нет.

Первый кивнул, повернулся ко второму спиной, начал разглядывать пейзажи океана Европы.

– Нужно решать проблему с микронианцами и с этими зеркальниками, – продолжил пепельноволосый. – Последние скоро поймут, что подставить нас не удалось и, скорее всего, перекладывать обязанности по устранению землян ни на кого уже не станут.

Вновь первый мелко закивал.

– От Странника нет сведений? – спросил пепельноволосый.

– Нет, Герман, – ответил ему первый. – Но, думаю, скоро он появится. Мы на грани войны, причем с двумя очень продвинутыми технически расами. Мало того, одна из них – негуманоидная цивилизация, а вторая...

– Зеркальники для меня загадка еще большая, чем эти микронианцы,– перебил его Герман. – Если негуманны – обитатели нашего микромира, то, что не хватало зеркальникам? Чем их купил Агрессор?

– Странник утверждал, что Агрессор не всех покупает. Он может и заставить действовать по своей воле.

Герман хмыкнул:

– Ну, может быть, ты мне обрисуешь подобную ситуацию?

– Да легко! Вот мы сейчас вынуждены что-то делать с этим фазовым сдвигом вакуума, инициированным Гагариным-младшим, хоть и не по своей воле. А теперь представь себе, что Агрессор вдруг выходит на нас и предлагает нам сделку. Скажем, он просит развязать войну с Ро-Кха или уничтожить несколько докосмических цивилизаций в нашей галактике, а взамен предлагает остановить фазовый сдвиг. Ну, как тебе версия? Вполне ведь реальна, не так ли?

Герман ощупал свои усы, в раздумье причесал ладонью волосы.

– Жаль, что я об этом не догадался... Твоя идея вполне может оказаться правдивой. То, что мы знаем об Агрессоре, указывает на то, что он замечательный планер и стратег.

– К сожалению, так. Наша контрразведка, пока справляется со всеми этими эмиссарами малого порядка, зомбированными и прочей нечистью, но вот полномасштабная инопланетная агрессия – совершенно другое дело. У человеческой цивилизации не будет шансов против микронианцев или зеркальников. Даже возня с Сайренами обойдется людям дорогой ценой. Не забывай о том, что паракрейсеры есть только у нас и их всего три, не считая этой базы. Конечно, их мощь несопоставима даже с десятком мощнейших крейсеров Службы Безопасности, разведки или спас-флота, но против нас двинется армада. А если микронианцы и зеркальники будут действовать сообща?

Герман тяжело вздохнул. Его взгляд сделался еще более задумчивым и суровым.

– Что у нас попадает под удар первым? – спросил он.

– Есть несколько вариантов.

В воздухе вспыхнула объемная карта галактики, изображение уменьшилось, показывая ближайшие окрестности и пограничные владения Земной Федерации.

– Протея, – Герман ткнул пальцем в карту, и от его прикосновения одна из мириад звездочек засветилась, – Персия и Авалон. Не думаю, что они нагрянут сразу во внутреннее кольцо планет, скорее всего, нашу обороноспособность проверят именно на дальних подступах.

– Твоими бы словами, Герман, мед пить, – задумался первый. – Чужая душа, как говорится – потемки, а уж душа негуман... – он махнул рукой в красноречивом жесте.

– У негуман вряд ли есть душа в привычном нам понимании.

– Давай не будем наведываться в вотчину к Ивану, и оставим теологические беседы на потом. Что ты предлагаешь конкретно?

– Прежде всего, Михаил, мне кажется, стоит привести в готовность оборону всех стратегических объектов, но так, чтобы не возникло лишней суеты и, самое главное, паники.

– Эк, ты загнул, – хмыкнул Михаил. – Как ты себе такое представляешь? Да едва мы начнем укреплять оборону на той же Протее или где-нибудь еще, весть об этом сразу разлетится по всей Федерации. Не помогут даже запреты на распространение информации. Люди сейчас слишком хорошо живут. Уже множество десятков поколений не знает войн, убийств, насилия, голода и болезней. Цивилизация больше не является ресурсозависимой, в нашем распоряжении неисчерпаемые запасы абсолютного поля, физического вакуума. А когда людям очень хорошо живется, как правило, любые изменения в худшую сторону, даже самые незначительные, воспринимаются как нечто катастрофическое и непоправимое. Как говорит Конрад – у страха глаза велики.

– Это не Конрад говорит,– машинально поправил Михаила Герман, потирая глаза, – этой пословице уже сотни лет.

– Не важно. Короче, я не вижу другого выхода, как продолжать пока действовать тайно. К Протее, Авалону и Персии направим по три паракрейсера с конкретным заданием сторожить и докладывать обо всем необычном. Ну, а нам всем надлежит нагрянуть к Ро-Кха с посольской миссией. Извиниться пред ними за недоразумения и объяснить всю ситуацию.

– Ты надеешься привлечь их флот?

– А почему бы нет. Хоть какая-то польза будет. У них множество кораблей, а за своих погибших товарищей Сайрены будут мстить люто. Так почему бы не использовать это в борьбе против общего врага? Агрессор прихлопнет нас как мух, если мы будем действовать по одному, нужно объединяться.

– Об этом же предупреждал нас Странник, – сказал Герман, сворачивая голографическую карту. – Но... не его ли это задача?

Михаил вновь глубоко вздохнул, изобразил лицом непонимание.

– Мы ничего о нем не знаем, лишь то, что он на нашей стороне. Если бы Странник не помогал нам, мы бы не обладали сейчас кое-какими технологиями, которыми владеем, и не имели реального понимания ситуации. Представь себе, на что способен Агрессор, если даже Странник не может с ним справится.

– Он сказал, что лишь вместе с Гагариным-младшим они смогут организовать Божественную монаду и ограничить Агрессора, но и на счет этого он тоже не уверен.

– То-то и оно. Если уж он не уверен до конца, то мы даже предполагать не вправе. И, все же, сидеть сиднем, мы не будем. К Ро-Кха с посольской миссией нужно заявиться в ближайшее время и предложить им сотрудничество. Причинить вреда они нам все равно не смогут, даже при все своем желании, так что... мы ничего не теряем.

Герман запрокинул голову, что-то рассматривая на потолке.

– Надеюсь, что приобретем... очень надеюсь, – сказал он хриплым голосом.

Зеркальный шар базы двенадцати старейшин продолжал свой неспешный, величественный путь в океане Европы.

***

Тело гигантского звездолета приняло необычный орех Федора Матвеевича с группой десанта на борту бесшумно и невидимо ни для кого. Сайрены сразу потеряли разведывательный катер Гагарина-старшего, и даже спешное закрытие всего близлежащего космоса не принесло им положительных результатов.

Едва Виктор ступил на палубу огромного ангара крейсера, принадлежащего пока непонятно кому, в глаза ему сразу бросились нетипичное архитектурное строение этого звездолета и какая-то нереальная монолитность. Он мгновенно окинул весь объем корабля своей сверхчувствительной сферой, отмечая его странные пропорции, не типичную планировку и понял вдруг, что корабль и впрямь представляет собой единое целое. Все звездолеты флота землян были выращенными объектами, фактически единой сверхгигантской молекулой, но этот корабль был структурирован прямо из вакуума, направленным квантовым ростом, и Гагарин-младший никак не мог понять, каким образом это удалось создателям крейсера.

А еще Виктор внезапно почувствовал знакомое ощущение, которое уже много раз испытывал, находясь дома на хуторе. Так его сфера чувств реагировала на наличие реактора зеркальной материи. Неужели и на этом корабле он тоже есть?

Виктор решил прямо спросить об этом отца, когда они вместе с полковником уединились в капитанской каюте.

Это случилось сразу после разговора с академиком Самосновым.

– Пап, может быть, потрудишься объяснить, что происходит?

Федор Матвеевич лукаво улыбнулся, налил себе в стакан минералки, разом осушил его, откидываясь на спинку кресла, и спросил в свою очередь:

– Что тебе интересует конкретно?

– Для начала...эм... как ты тут оказался? Что это за корабль? И... вообще, чем ты занимаешься?

Стакан с минералкой появился напротив Виктора.

– Выпей, – сказал ему отец, – разговор нам предстоит долгий.

Гагарин-младший осушил стакан столь же лихо, сколь это сделал его отец несколько секунд тому назад, поставил на стол, где он тут же исчез.

– Начну с конца, – продолжил Федор Матвеевич. – Я сотрудник контрразведки. В моем подчинении находится этот крейсер, один из крейсеров нового поколения. Таких у нас, к слову, всего три.

Виктор с недоумением во взгляде посмотрел на Нефедова, потом вновь на отца.

– Эм... – произнес Александр Игоревич, – Вы сказали контрразведки? Но насколько мне известно этой службы официально не существует. Всю контрразведывательную деятельность курирует Служба Безопасности, но у нее уж точно нет таких кораблей.

– В этом нет ничего удивительного, – спокойно улыбнулся Гагарин-старший. – Если уж даже начальник сил специального назначения ГУСТС не знает о контрразведке, значит мы свой хлеб едим не зря. Да и ведь ты, – Федор Матвеевич кивнул в сторону Виктора, – тоже ни о чем не догадывался, ведь так?

– Я подозревал, что все твои россказни про...сам знаешь что, мягко говоря, полуправдой пахнут, но не знал, что настолько.

– И опять ты не угадал, сын. Я тебе ответил практически так, как оно было на самом деле. Мне... их и впрямь подарил один человек. Все остальное устроил он же.

Нефедов посмотрел сначала на одного собеседника, потом перевел взгляд на другого. Выражение его лица свидетельствовало о крайней степени недопонимания происходящего.

– Извините, что вас перебиваю, но не могли бы вы мне пояснить, о чем идет речь?

– Мог бы, но не вправе, – ответил ему Федор Матвеевич. – Это не в моей компетенции. Вы же понимаете, начальники есть и надо мной, вот если они разрешат, тогда с удовольствием.

– Мы отвлеклись, – несколько грубым тоном сказал Виктор.

– Да, конечно. Контрразведка существует, но принадлежит она не СБ и господину Баренцу, а непосредственно Совету Старейшин.

Вот это уже было полной неожиданностью. И если Виктор смог его кое-как скрыть, то Нефедову это сделать не удалось.

– Вы работаете на Старейшин? – неподдельно удивился полковник, и перед ним моментально появился еще один стакан минералки.

– Да, товарищ полковник, работаю. Контрразведка – глубоко законспирированная организация, подчинена непосредственно Совету. И сделано это, к сожалению, не от хорошей жизни. В существующее время мы не можем быть уверенны в сотрудниках СБ, в некоторых членах ВКС, в безопасниках, даже в спецназовцах, простите, если этим нанес вашему самолюбию глубокую рану. Мы не можем быть уверенны даже в Мейерхольде, поэтому делаем все своими руками, благо и людской ресурс, и..., – он обвел руками просторную капитанскую каюту, – технический нам позволяют это сделать.

– Так это Совет тебя прислал сюда?

– Разумеется. Они были в курсе вашей операции, и послали меня подстраховать. Как видно, не зря.

– И ты не в курсе того, что на наш терем, на маму было совершено нападение?

Федор Матвеевич опустил глаза.

– Я узнал об этом, только на борту звездолета, когда мы уже совершили прыжок в систему Ро-Кха. Это было сделано, чтобы оказать давление на тебя. Ни про меня, ни про... кое-что еще, они не знают. Слава Богу, что мое вмешательство не понадобилось, и ты со всем справился сам.

– Мог и не справиться, – буркнул Виктор.

– Ну, не надо принижать своих достоинств, никто не знает, на что ты способен в конечном...ээ... итоге, но здесь я в тебе не сомневался.

Нефедов сначала глядел на Гагарина-старшего с недоумением, потом с любопытством.

– Скажите, Федор Матвеевич, каким образом нам удалось уйти из-под носа у Сайренов? Не спорю, их детекторы отнюдь не совершенны, но наш орех они, в конце концов, раскусили бы. А вот ваш...

– А мой катер не так-то прост, Александр Игоревич. Это не просто разведывательно-десантная машина. Все дело в установленном на него генераторе зеркальной материи.

– Генератора чего? – не понял Нефедов.

– Зеркальной материи, – пояснил Гагарин-старший. – Это даже не совсем генератор, а, скорее даже, конвертор материи, переводящий реальное вещество в зеркальное. Ни что, состоящее из обычной материи, переведенное в зеркальную ипостась, не может быть засечено ни одним детектором, включая параспособности нашего параморфа.

– Ну, в этом ты мягко говоря не прав, – возразил своему отцу Виктор. – Эээ... известный тебе объект я сумел вычислить даже не будучи в теперешней моей кондиции, а сейчас...

– Известный нам обоим объект, – перебил его Федор Матвеевич, – ты вычислил только потому, что он, впрочем, как и катер, как и этот крейсер, укомплектован встречным конвертером, переводящим уже зеркальное вещество в наше реальное. Когда оба конвертера работают совместно, появляется тот эффект дребезжащего вакуума, как его называет один мой знакомый ученый. Чем больше квантовая плотность вещества, тем этот эффект сильнее проявляется. Иначе говоря, в открытом космосе, дребезжание сведено практически к нулю, а вот в твердой среде, на планете или в воде – его проявление уже более заметно.

Гагарин-младший и Нефедов переглянулись. Александр Игоревич плотно зажмурил глаза, провел ладонью по волосам.

– Простите мое непонимание, Федор Матвеевич, но зачем нужен второй конвертер. Первый – понятно, но второй...

Отец Виктора внимательно посмотрел на сына, потом на полковника, и ответил:

– Мы живем в тревожное время. Так случилось, что мы вынуждены защищаться не только от реальных врагов.

– От призраков что ли? – хмыкнул Нефедов.

– Зря иронизируете, – кисло улыбнулся Федор Матвеевич. – Если существуют цивилизации, созданные так сказать из реальной материи, то должны существовать расы и в зеркальном мире. Мы недавно на собственной шкуре ощутили их присутствие, поэтому теперь вынуждены скрываться, что называется, между мирами. Мы как бы уже не здесь, но еще и не там.

Что и говорить, с каждой минутой становилось все интересней. Виктор никак не мог представить себе такое, однако это было реальностью, в которой приходилось существовать.

– Так микронианцы, не из микромира? – спросил Гагарин-младший.

– Почему же? – удивился отец. – Микронианцы как раз оттуда. Определение академика Самсонова блестяще их характеризует. Но неужели ты думаешь, что Агрессор призвал в свои ряды лишь одних их? Те, кто так ловко подставил землян против Ро-Кха, мы зовем их зеркальниками, к микронианцам никакого отношения не имеют. Это совершенно разные цивилизации, которые, скорее всего, друг о друге даже не догадываются.

Вновь в капитанской каюте повисла гнетущая тишина. Предположить такое Виктор, несмотря на весь свой умственный потенциал, никак не мог, что было довольно обидно. Он считал всегда, что о Враге знает гораздо больше, чем кто-либо из людей, однако это, как выяснилось, было отнюдь не так.

– Отец, – спросил он, – откуда у вас такие технологии? Этот самый конвертор, потом – крейсер.

– А что с крейсером? – лукаво прищурившись, спросил Федор Матвеевич.

– Не держи меня за идиота, пап. Думаешь, я не чувствую, что он не просто выращен, как все наши корабли, а буквально врезан в физический вакуум чуть ли не на основании фундаментального закона. Это технология такого уровня, что даже нам, людям при все своем технологическом потенциале еще довольно далеко для таких изобретений. Допускаю, что где-то в закрытом НИИ, в секретной лаборатории могли создать эти самые генераторы зеркального вещества, но звездолет подобный этому...

Федор Матвеевич сделал задумчивое выражение лица.

– А ты растешь, – сказал он не без гордости в голосе. – Вот Александр Игоревич, похоже, ничего не почувствовал. Что ж, ты прав. Людям еще работать и работать, чтобы добиться подобного результата и конструировать такие объекты. У контрразведки, так же как и у Совета Старейшин есть...эм... покровители, которые радеют за судьбу Человечества. Они иногда подбрасывают нам интересные идеи и способы их реализации. Отсюда все это технологическое великолепие. Сами бы мы не справились.

– С чего вдруг эти покровители такие щедрые? – задал вопрос Виктор. – Вам не приходило в голову, что они могут работать на того же Агрессора? Мы не однократно убеждались, что от Него можно ожидать чего угодно.

– Нет, – твердо ответил Гагарин-старший. Сказал, как отрезал. – Я ему доверяю.

– Ты его видел? – в один голос изумились Нефедов и Виктор.

– Даже ты его видел. Догадываешься о ком я.

– Странник,– прошептал Виктор, откидываясь на спинку кресла, которое никак не могло приноровиться к его спине.

– Эм, – протянул полковник, – не поделишься со мной, кто этот самый Странник?

– С удовольствием, – процедил Гагарин-младший, – если бы знал о нем хоть что-нибудь. Могу сказать одно, он не человек, во всяком случае, его способности в минимуме, на две, а то и три головы выше моих в максимуме. И если он и впрямь покровительствует Старейшинам..., наши дела не так плохи. Он очень сильный союзник.

– А где ты с ним встречался? – поинтересовался Нефедов.

– Во сне,– машинально ответил Виктор, продолжая обмозговывать полученную информацию.

– Все не так радужно, как кажется на первый взгляд, – сказал Федор Матвеевич. – Во-первых, Странник также не знает, кто такой Агрессор и как его победить, ну, или, по крайней мере, говорит нам так, во-вторых, мы не имеем прямого канала выхода на него. Он появляется, когда захочет этого сам, а ни когда нам это необходимо. Чем он занимается – мы не знаем, но хотелось бы верить, что достойными делами.

В деле с этим таинственным Странником было много белых пятен, которым Виктор хотел найти объяснение в ближайшее время, а для этого необходимо было действовать, ни сидеть сложа руки.

– У контрразведки есть план?

– Смотря что называть планами, – ответил старший из четы Гагариных. – Старейшины прогнозируют большую войну. Зеркальники теперь попрут самостоятельно, да и микронианцы могут подгадить нам положение. Правда, нашим кораблям их бояться не стоит, а вот зеркальников...

– Чем вообще их смог купить Агрессор? – спросил полковник.

– Это мне не ведомо. Может быть, пригрозил чем-нибудь, а может, подчинил своей воле. Кто знает...

– Есть еще одна проблема, – вздохнув, сказал Виктор, – Степан Галактионович тут расспрашивал меня подробно о недавнем рейде, вообще...

Виктор подробно пересказал отцу весь разговор с академиком, после чего увидел крайне озадаченное лицо Гагарина-старшего.

– Не знал, не знал..., – протянул он, почесывая лоб. – Это крайне неприятная вещь, скажу я тебе. Фазовая перестройка вакуума – даже не зеркальники, те хоть разумные существа, пусть и наши враги, а здесь...

– Отец, до того как я сообщил тебе вести о фазовом сдвиге, – перебил Виктор Федора Матвеевича,– у контрразведки был план?

– Естественно,– кивнул ему Гагарин-старший. – Старейшины определили список вероятных наших колоний, которых попытаются атаковать в случае войны. Они решили, что во внутренние миры противник изначально вторгаться не будет, пощупает нас по краям, в общем эти колонии нужно будет охранять.

– И сколько их?

– Три. Протея, Персия и Авалон. Мы прыгаем к Протее.

– Ледяной мир, – с недоверием процедил Виктор. – И чего зеркальникам там делать.

– Ну, во-первых, ледяной он лишь в названии, на деле все население этой планете сосредоточено в достаточно теплой экваториальной зоне...

– Ага, на островах, – перебил отца Виктора.

– ...во-вторых, – продолжил Федор Матвеевич не обратив на реплику сына никакого внимания, – у нас не так уж много обжитых колоний, чтобы ими разбрасываться или дарить их кому попало. Тебе прекрасно известно насколько хорошо охраняется каждая наша планета от внешних агрессий, поэтому для проверки обороноспособности землян зеркальникам вовсе не обязательно лезть сразу на Глизе или Землю, Так ведь?

– Так-то так, – возразил Виктор, – но зеркальники – не люди, они могут думать иначе. Старейшины не сделали поправку на чужеродность их логики мышления?

– Они мне не докладывают. Но, не считай их дураками. Уверен, они предусмотрели этот вариант.

Тут в диалог отца и сына вмешался полковник.

– Федор Матвеевич, – обратился к Гагарину-отцу Нефедов, – а с чего им вообще лезть к нам, чтобы проверить нашу обороноспособность? Наверняка им известно, что именно летом этого года совершил крейсер "Атлант". Между прочим, если бы не своевременное вмешательство Виктора, то одного марсианского мегаполиса мы бы точно не досчитались. По-моему, из этого случая ясно видно, что наши оборонительные линии, мягко говоря, содержат дыры.

– Вы забыли, Александр Игоревич, что наши планетарные силы обороны специально не хотели уничтожать "Атлант". Да, в итоге, они заигрались, и довели дело до критического положения, но не думаете же вы, что ПКО планет будет так же мягко встречать настоящих врагов?

– Противокосмическая оборона, уверен, будет отрабатывать свой хлеб до конца, – сказал полковник, – но зеркальники или кто-нибудь еще, затесавшийся в лагерь Агрессор, об этот знать не будет. У них есть прецедент с "Атлантом", который может дать им картину наших оборонительных стратегий, и картина эта, скажу я вам прямо, очень мягкая. Что мешает им кинуть все свои силы прямо к нам домой?

Федор Матвеевич глубоко задумался. Слова Нефедова его если и не переубедили, то заставили серьезно задуматься. Он больше минуты хранил молчание, тщательно обмозговывая услышанное, потом, наконец, выдал ответ:

– Знаете, Александр Игоревич, если бы я сидел в Совете... Но я в нем не сижу. Вдобавок ко всему, я работаю на Старейшин уже четверть века, – он уловил в этот момент укоризненный взгляд сына, – и у меня ни разу не было повода усомниться в их решениях. Не стану я этого делать и в этот раз.

Они еще долго сидели обсуждали грядущие планы, прошедшие события, блестяще проведенную операцию на Ро-Кха-Заме, но Виктору никак не давала покоя весть от академика.

– Все-таки, что мы будем делать с этой фазовой перестройкой вакуума? – спросил он у отца, когда они вдвоем прогуливались по белесым, идеально чистыми и гладким коридорам "Ильи Муромца".

– Пока не знаю, да... это от нас и не зависит. Есть кому думать, есть кому выполнять задуманное. Представь себе, что бы было, если за голову начала думать нога или рука?

– К чему ты клонишь? – не понял отца Виктор.

– Я ни к чему не клоню. Степан Галактионович уже сообщил свои домыслы Старейшинам. Причем, уверен, они были в курсе этих событий.

– Откуда, – изумился Виктор.

– Ну, как это откуда, – развел руками Федор Матвеевич. – Не думай, пожалуйста, что лишь академик Самсонов работает на Совет. К счастью, умных голов, как среди людей, так и среди паранормов хватает, и многие из них в стане Старейшин, а значит – на защите Человечества. Ты спросишь, откуда же им стало известно о том, что там произошло? Отвечу: свидетелями той операции были не только люди, но и инком корабля, которого очень легко допросить.

– Инком не станет выдавать информацию кому попало, – не очень уверенно сказал Виктор.

– И это говорит человек, пару часов назад убедивший инопланетный искусственный интеллект? – рассмеялся Федор Матвеевич. – Просканируй на досуге сознание, скажем, этого паракрейсера и сможешь убедиться, что в нем на самом глубинном уровне зашито кое-что интересное. Я знаю, ты способен на это.

– Что зашито?

– Узнаешь сам.

Виктор раздумывал не долго. Едва они совершили прыжок в систему Протеи и убедились, что там еще ничего веселого не происходит, Гагарин спустился в зал управления инкомом и вошел в его оперативное поле.

– Приветную тебя, параморф, – отозвался мысленно инком паракрейсера.

– И я тебя приветствую.

– Чем могу быть полезен?

Начинать диалог с инкомом сразу с деловой ноты не хотелось, поэтому Виктор задал вопрос, который еще секунду назад совершенно не собирался задавать.

– Скажи мне, почему ты называешься паракрейсером?

– По той же причине, по какой паранормы не называются людьми. Мой спектр возможностей сильно расширен даже по сравнению с последними моделями обычных крейсеров. Мои возможности в плане защиты, маскировки находятся на новом недосягаемом уровне. Я и двое моих собратьев можем быть полностью неуничтожимыми, и мы встроены в физический вакуум на уровне закона регуляции.

– Двое других случаем не Алеша и Добрыня зовутся?– хмыкнул Виктор

– Совершенно правильно. Нам дали имена трех древнерусских богатырей.

– А тебе ничего неизвестно про строительства еще таких как вы?

– Нет. Хотя, если кто-то и начнет создание нашего четвертого брата, то мы все почувствуем это.

– Вы умеете чувствовать друг друга? – удивился Гагарин.

– Да, параморф, умеем. Мы знаем все о каждом из нас, где, кто находится в данный момент, кто и чем занимается, в каком состоянии находится. Мы постоянно общаемся через вакуумные струны, сканируем абсолютное поле, поэтому знаем обо все, что происходит в Метагалактическом Домене.