Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 55 страниц)

Глава 3

Находка.

Пространство, в котором Он в данный момент находился, невозможно было описать ни одним человеческим языком, термином или понятием. Для того чтобы можно было говорить о чем-то конкретном и более-менее понятном, нужно было сначала получить об этом информацию, обработать ее, осознать, и только потом изображать по средствам универсальных символов или набора значений. Но это место нельзя было понять и почувствовать стандартными способами. Паранормальное зрение, позволявшее регистрировать весь спектр электромагнитного излучения, невероятной остроты слух, улавливающий даже тепловое движение молекул и атомов, гипертрофированная интуиция и дар предвидения, психика, позволявшая регистрировать изменения торсионных полей – все это не способствовало адекватной оценке окружавшего Его пространства.

Мир, где не было ни длины, ни ширины, мир, который имел свойства как нольмерного, так и бесконечномерного пространства, мир без цветов, вкусов и запахов, без энергии и материи без всего привычного человеку. Однако это пространство было так же реально, как галактика, звезда или планета, и Он полностью понимал его, осознавал, чувствовал по средствам непредставимых для людей и паранормов способов все его изменения и, мало того, мог сам производить и корректировать эти изменения в соответствии с той матрицей логики, которая была заложена в нем Абсолютом, самим Творцом.

Он не был существом или разумом в привычном нам понимании, скорее, если пытаться описать Его, то более всего подходило определение разумной надсистемы высшего порядка. И задачи у него тоже были высшими. Несмотря на то, что уровень Его интеллекта, возможностей был непредставимо высок для понимания, на Него тоже были возложены своеобразные ограничения и обязанности, которые Он должен был исполнять. Собственно говоря, именно за этим Он и объявился в этом уголке Универсума, чтобы исполнить волю Творца, наделить свое существование смыслом.

Бесконечномерная Точка (по-другому пространство вокруг Него нельзя было описать) подернулась рябью. Нужно было быть надсистемой многомерной и фрактальной, чтобы перемещаться в этом невозможном, с точки зрения человеческой логики, мире и творить в нем. Он прекрасно "видел" и ощущал границы дозволенного Ему, границу Точки, которую Ему надлежало структурировать. Поскольку времени в привычном понимании в этом месте Универсума не существовало, нельзя было сказать, сколько Ему понадобилось времени на то, чтобы сотворить все, что Он изначально задумал. На это могли уйти с одинаковой вероятностью как тысячелетия, так и мгновения.

Пространство Точки подернулось судорогой, рябью того, что составляло его основу, того, с чем Он привык оперировать. Это пространство было своеобразной тканью Универсума, его границей, простиравшейся в таких невообразимых далях, что даже Ему никогда не удавалось приблизиться к ним или, того больше, выйти за его пределы. Его воля – вот единственный инструмент, который способен был повелевать здесь безраздельно, в соответствии с задуманным. Его совершенный разум должен был проделать огромный объем работы, просчитать мириады мириад связей, тончайших нитей взаимодействий, физических законов и все это сделать, фактически не видя результат творения.

Он был такой не один. Более того, Его собратья будут работать уже на том поле, которое Он сейчас создает, и от того, насколько качественно Он спрогнозирует развертку, будет очень многое зависеть, не все, но многое.

Фактически именно на этой, первой стадии творения закладывались облик и очертания будущего пространства Ячейки, коих в Универсуме насчитывалось невообразимое количество. Все Ячейки были одинаковы, однако имели и различия. Для таких мощных разумных надсистем эти различия небыли уж столь очевидны, поскольку именно благодаря таким как Он, эти Ячейки и появлялись на свет, однако для тех, кому приходилось работать уже в самих созданных пространствах, различия были достаточно ощутимыми. Но Его это мало волновало. Задача стояла на уровне инстинкта, и ее нужно было почувствовать.

Для начала нужно было создать ткань, кокон, границу, своеобразный потенциальный барьер, который в дальнейшем ограничит вакуум Ячейки от пространства Унивесрума, то есть от других Ячеек. Его нельзя было получить из ничего, зато можно было организовать из материала соседних Ячеек. Так Он и поступил. "Сблизив" соседние Ячейки, окружив ими пока еще "пустое" пространство Точки, он посредствам своей воли укрепил барьеры будущей новой, теперь уже своей Ячейки, и начал вкладывать в нее законы внутреннего и внешних взаимодействий. Ни одна Ячейка не была самостоятельным Сверхорганизмом. Все они были объединены между собой, поскольку являлись неотъемлемой частью Универсума, и, создавая одну Ячейку, необходимо было учитывать интересы других.

Некоторое "время" у Него ушло на то, чтобы соединить каналами связей новую "строительную площадку" с другими, вполне готовыми и функционирующими. Дольше всего он выстраивал процессы ветвления и кластеризации – одни из основных параметров взаимодействия Ячейки с другими подобными Объектами и с Универсумом в целом. У Него уже был опыт подобных Творений, хотя само понятие опыта было к Нему не применимо. Как, например, можно отнести его к какому-нибудь процессу или клетке организма, выполняющей отведенную ей функцию? Он не был клеткой. Процессом – да, в какой-то мере, поэтому свои задачи всегда выполнял без сбоев.

Наконец, все внешние связи, законы и параметры были просчитаны, и можно было плотнее заняться внутренней организацией будущей Ячейки, так сказать, ее базисом. Это у Него не отняло много "времени", поскольку не являлось таким уж сложным и глобальным процессом. В самом конце необходимо было внедрить в почти готовую Ячейку отпечаток Универсума, своеобразные закладки данных и собственное "клеймо", по которому в дальнейшем сюда могли прийти Его собратья и развернуть уже свои программы, в соответствие с Их логикой, моралью и творящим потенциалом.

Через некоторое "время" и эта работа была сделана. Последняя волна, сотрясшая теперь уже не аномальное пространство Бесконечномерной Точки, а четырехмерную гиперповерхность Ячейки, застыла, трансформируясь сначала в энергоинформационные сгустки, а потом и в псевдоматериальные образования, с которыми даже потом, другие надразумные творящие системы, не смогут ничего сделать.

Пространство, ставшее настоящей Ячейкой, одной из бесчисленного множества ей подобных, вспыхнуло волной ярчайшего пламени. Огненная волна, двигаясь с необыкновенной скоростью, начала обегать гиперповерхность. Новый мир рождался на глазах...

Виктор проснулся, чувствуя ментальный ток внимания к своей персоне, встал с пастели, анализируя увиденное ночью.

– Наконец-то, – воскликнула Влада. – Сколько можно дрыхнуть, когда его пол Федерации дожидается.

– И тебе доброе утро, – спокойно поприветствовал ее параморф. Интуиция молчала, а, значит, никакой опасности или тревоги пока не существовало.

Прошелся по комнате, вышел из спальни, отмечая, что родители уже давно на ногах.

– Волхв, – позвал он домового, – кто меня добивался?

– Доброе утро. Вам поступило четыре вызова. Начать по порядку?

– Давай, пожалуй.

Виктор налил себе прохладной воды из графина, разом осушил кружку.

– Сначала пытался выйти на связь Нефедов, потом звонила Оксана Вячеславовна, затем и сама Катя.

– Что-нибудь просила передать? – моментально заинтересовался Виктор.

– Нет, все абоненты просили перезвонить. Лишь Оксана Вячеславовна сказала, что с Катей вроде бы все в порядке, и ее состояние не вызывает опасений.

Виктор кивнул самому себе. Перед тем как покинуть разворошенный как осиное гнездо мемориальный музей космонавтики, он попросил Оксану, в который уже раз, обследовать девушку и приглядеть за ее состоянием.

– А последний вызов от кого?

– А это опять Нефедов беспокоил. Сказал что срочно.

– Неужели, – воскликнул Виктор, накидывая уник. – Установи с ним связь.

– Минуту.

На самом деле пришлось ждать целых пять. Сигнал часто обрывался, абонент не отвечал, но потом им удалось соединиться и Виктор увидел-почувствовал-понял встревоженного полковника. Точнее, Александр Игоревич был на взводе, как спортсмен перед решающими для него соревнованиями.

– Наконец-то, сколько же можно дрыхнуть,– начал полковник, повторив утреннее приветствие Влады. – Ты как, готов к труду и обороне?

– А у вас есть, чем меня обрадовать?

– А то как же! Собирайся, я жду тебя на "Александре Невском". Будем пытаться осуществить твой план.

– Хорошо, – кивнул Гагарин, – скоро буду.

Он велел Волхву передать сообщение родителям, в котором говорилось, что с ним все в порядке, и что он отбыл по служебным делам на Глизе. Конечно, они будут волноваться, но что поделать – служба.

– Вызови левап такси, – приказал домовому Гагарин.

– Может быть, ты позвонишь все-таки своей девушке? – спросила Влада и мысленно погрозила ему пальцем.

– Я тебя что-то не пойму, – ответил ей Виктор, – то ты бесишься, что я с ней общаюсь, то просишь позвонить? Что на тебя нашло?

– А вот хочу и спрашиваю, – фыркнула персинк и замолчала.

– Если тебя это так обрадует, то я собирался связаться с ней из такси.

Влада не ответила, сохраняя в ментальном плане надутый и обиженный образ.

Желтый левап такси сел на поляну перед теремом, дожидаясь пока в него не запрыгнет Виктор, потом стремительным росчерком взмыл в небо.

Гагарин связался с Катей уже на подлете к станции трансгресса. Девушка пребывала в хорошем, бодром расположении духа, однако она скрывала в себе (и это не утаилось от чуткого взгляда Виктора) потаенную грусть. Заверив девушку, что будет аккуратен как никогда, Гагарин прыгнул в камеру старт-терминала и вышел на борту звездного крейсера Службы Безопасности.

Нефедов протянул ему руку.

– Наслышан о твоих подвигах на Земле.

– Спасибо, лучше бы поменьше на мою долю таких приключений.

Полковник засмеялся, немного нервно, как показалось Гагарину.

– Вот я в толк не возьму, как это тебе каждый раз так дико везет встревать в самые жуткие передряги?

– Я и сам не знаю, – честно ответил Виктор. После инцидента в Москве, он часто задавал себе вопрос, каким образом Агрессор узнал о том, что Виктор будет именно в этом месте именно в то самое время? Об их с Катей экскурсии никто не знал. Нефедов ведал о том, что Виктор с девушкой будут где-то на Земле, но конкретного места Гагарин ему не сказал. Знал Волхв, мама с папой и все. Неужели его научились пеленговать? Или кто-то сумел вскрыть Волхва, а, может быть, допросить родителей?

– Ладно, не переживай. Сегодня попытаемся проделать самый обширный эксперимент над людьми за все время существования Федерации. Честно говоря, мне не очень верится в его успех, самое главное, чтобы хуже не было.

– Если доктора наук все правильно рассчитали, то не будет, – буркнул Гагарин.

– Ну, знаешь, до сих пор меня они не подводили. Хочешь взглянуть на эти махины?

– На какие? – Виктор не сразу понял, о чем шла речь.

– На генераторы твои.

– Будет любопытно.

Они спустились на нижнюю палубу. Отсек, где был установлен агрегат, охранялся как особо важный объект двумя взводами тяжеловооруженных десантников. Глядя на них, Гагарин горько усмехнулся – если бы Врагу понадобилось уничтожить установку, он бы непременно нашел способ это сделать. Слишком могущественен, эфемерен и непонятен был противник параморфа.

Генераторы и в самом деле впечатляли своим масштабом. Гагарин только дивился, как за такой короткий срок была проделана столь гигантская работа? Ведь сначала необходимо было все рассчитать, а потом еще и собрать. Эллиптическое белое ядро, похожее на гигантское куриное яйцо, покоилось на постаменте из дугообразных металлических конструкций и достигало в длину тридцати метров. На его гладком полированном теле через одинаковые промежутки времени располагались восьмигранной формы ни то отверстия, ни то окошки, светившиеся голубовато-зеленым. Эти отверстия плавно усиливали свое свечение до максимума, а потом сводили его практически на нет, таким образом, забавная и в чем-то завораживающая цветомузыка (от генераторов исходило нежное, едва слышное переливчатое звучание) заставляла человека замирать при виде этого инженерного творения.

Вся конструкция генератора была опутана техническими лесами, по которым с суетливым жужжанием прохаживались люди в белых халатах. Их аура светилась золотистым и лимонным свечением, что свидетельствовало о мощном интеллектуальном потенциале работающего здесь персонала. Один из представителей ученого мира подошел к стоявшим без движения офицерам, поздоровался, протягивая сухую, жилистую ладонь:

– Как Вам наш аппарата? Правда впечатляет?

– Гениально, – прошептал Виктор, внимательно осматривая сверхзрением все сочленения, энергоподводы и внутреннее строение генератора. – Как Вам удалось за такой короткий срок провести расчет этой штуковины и собрать ее? Я до сих пор считал это невозможным.

– Похвала военных мне всегда приятна, – растянулся в белозубой улыбке человек в белом халате, – тем более, что это творение должно помочь несчастным людям там, на поверхности планеты. Однако создать подобный аппарат с нуля за два дня действительно невозможно.

– А как же тогда...?

– Мы использовали старые наработки, которые за ненадобностью были заморожены в архивах. Когда нам поступило задание создать генератор пси-излучения со специфическими параметрами для обработки большого количества народа, мы покопались в наших архивах, кое-что достали оттуда, додумали, досчитали, перебрали кое-какие элементы конструкции, вот и все. Так что удивлять не стоит. К сожалению, нас не хватило на три подобных генератора, поскольку на изготовку с нуля одного агрегата, даже при использовании технологии молекулярной самосборки, ушло бы полторы недели, а я, как понимаю, ждать нельзя? Поэтому придется запускать только один агрегат. Кое-что лучше, чем ничего, так ведь?

– Конечно, – кивнул Виктор, соглашаясь с мнением инженера. – Но, позвольте задать вопрос, может ли один генератор обеспечить необходимое покрытие территории и нужную плотность излучения?

Инженер замялся, видимо, придумывая на ходу, как ему правильней ответить на этот щепетильный вопрос. Виктор прекрасно понял его и без слов, но промолчал.

– Понимаете ли, – начал оправдываться ученый, – теоретически это возможно, но как все будет на практике... Короче, я гарантий никаких дать не могу.

– Да, – протянул Нефедов, – и ждать нам действительно нельзя. Придется рисковать.

– Придется, – согласился Гагарин. Он как раз закончил всесторонний осмотр агрегата, и ничего подозрительного в нем не заметил. Да, он многого не понимал в этой машине, он не был специалистом в соответствующей области знаний, но как параморф, обладая очень развитым интеллектом и сверхчувствами, мог точно сказать, заработает этот генератор или взорвется на первой же секунде своего использования.

В помещение генераторов вошел высокий, худощавый человек неопределенного возраста в военном мундире коммандера-2, коротко кивнул Нефедову и пристально посмотрел на Гагарина. У него было скуластое лицо, прямой нос и хищный подбородок, но, несмотря на всю свою природную дикость, этот человек, тем не менее, производил впечатление законченного интеллигента и интеллектуала. Незнакомец носил седоватого оттенка усы, а средней длинны волосы (так же не лишенные седого оттенка), аккуратно уложенные им на правый бок, придавали его внешности романтизм истинного морского волка, которого теперь можно было видеть разве что только в древних исторических видеохрониках. Виктор сразу почувствовал скрытую силу, волю, ум и несгибаемый характер коммандера. Симпатии добавлял и тот факт, что незнакомец при всех современных биотехнологиях и институтах красоты, не стал убирать из своего внешнего вида эту "рабочую" седину, свидетельствующую об его, коммандере, не легкой судьбе.

Видя, что пауза немного затягивается, Нефедов поспешил представить Гагарину старшего офицера корабля.

– Знакомься, – заговорил он, – капитан крейсера "Александр

Невский" коммандер-2 Ушаков Сергей Яковлевич.

Виктор протянул руку для рукопожатия, ощутил жесткую ладонь капитана звездолета, представился в свою очередь:

– Капитан Гагарин Виктор Федорович, спецназ ГУСТС, аспод той же структуры.

– Наслышан, – мелко закивал головой Ушаков, переводя взгляд с Виктора на генераторы. – Это по вашему разумению на моем корабле строят эту бандуру?

– Да, товарищ...

– Оставь эти дурацкие чины, они меня нервируют. Если все получится, воинское приветствие буду первым отдавать я, а не ты.

Виктор неподдельно удивился. Обычно человек в такой ситуации пытался если и не кичиться своими званиями, то хотя бы ощутить на какое-то время разницу в служебным положении между собой и формальным подчиненным, пусть и из другого ведомства. Но этот капитан...

Видимо, это смятение отразилось на лице Гагарина, потому что Ушаков тут же улыбнулся, шлепнул Виктора по плечу и сказал:

– Великий русский писатель, драматург и поэт Грибоедов Александр Сергеевич давным-давно писал о том, что человек, мол "чином от ума избавлен"... Для современного человечества это не вполне применимо, но исключения всегда были, есть и будут. А я страсть как не люблю, когда кто-то умнее меня должен вытягиваться по струнке передо мной, действуя согласно строевому уставу.

– Буду иметь это ввиду, – улыбнулся Виктор.

– Вот и славно. Уже осмотрели творение рук человеческих?

– Да, – кивнул Гагарин, – впечатляет.

– Теперь осталось, чтобы за внешним видом скрывалось такое же серьезное нутро, иначе все наши стремления окажутся менее чем пшиком.

Он постоял еще какое-то время, созерцая конструкцию генератора, потом молча развернулся и вышел.

– Ладно, пойдем и мы отсюда, – сказал полковник, первым покидая техническое помещение, – нас позовут, когда эксперимент начнется.

Ждать пришлось около двух часов. За это время Виктор успел как следует все обдумать и поразмышлять над нескольким, будоражившими его душу вопросами.

К какому-то конкретному объяснению того, каким образом на него устроили засаду в Москве, он не пришел. Рабочих идей было много, но главная из них заключалась в факте пеленгации самого Гагарина агентами Агрессора.

Успел он поразмышлять и над картинами сегодняшнего сна, который только добавил кучу новых вопросов, главными из которых были три. Первый – что это была за Сущность, от лица которой Виктор видел сон? Второй – что за акт творения она производила? И, наконец, третий – почему Гагарин ощутил с ней чуть ли не кровное родство?

– Влада, – позвал он мысленно секретаря, – ты здесь?

– Ну, а где мне еще быть. Сам, небось, прекрасно меня чувствуешь и еще спрашиваешь. Чего хотел?

– Там в пещере, на Таинственной, ты почувствовала что-нибудь необычное перед... э, ну, сама знаешь перед чем?

– Мог бы прямо сказать, что перед смертью... Нет, ничего не почувствовала. Было сильное давление извне и больше ничего. А что?

– Да ничего, ищу ответы на вопросы, которых – море.

– И как успехи? – захихикала Влада.

– Пока никак.

В это время за ним зашли, и все мысли, не относящиеся к сегодняшнему эксперименту, отошли на второй план. Виктор проследовал на капитанский мостик "Александра Невского", ему предложили устроиться в кокон-кресло, но параморф отказался, сославшись на то, что и так все заметит и почувствует.

– Начинается, – возник за спиной Нефедов, представлявший сейчас в ментальном плане угрюмую скалу.

– Да, – кивнул Виктор. – Жаль только нельзя эвакуировать нормальных людей из зоны действия луча.

– Инженер заявлял мне, что для них это безопасно.

– По идее, так и должно быть. А вот сейчас мы узнаем, насколько идея оказалась близка к реальности.

Нефедов с Гагариным переглянулись, и полковник кивком дал сигнал к началу операции.

На нижней палубе крейсера родилось золотисто-зеленое свечение, которое отчетливо видел Виктор внутренним зрением, уплотнилось вокруг генератора, завибрировало, задрожало подобно нагретому воздуху. Гагарин чувствовал, как с каждым мгновением чудо-аппарат земных ученых набирает мощь, постепенно выходя на оптимальные, расчетные параметры, как внутри него рождается и крепнет Сила, вот-вот готовая выплеснуться в окружающее пространство. Рой электрических сигналов из рубки корабля усилился в несколько раз. Автоматика проверяла тысячи параметров, и можно было не бояться сбоя.

Спустя минуту после начала, монолитное тело звездолета дало трещину, раскрывая в одном месте свое нутро, из образовавшейся щели-ниши в безвоздушное пространство космоса выдвинулась зубастая конструкция эмиттера, больше всего напоминавшая Виктору корону из древних сказаний про королей и царей, закрепленную на длинном, тридцатиметровом штативе.

Едва конструкция завершила свою трансформацию, Гагарин почувствовал, как запасенная энергия ринулась вниз, чтобы в следующее мгновение накрыть огромную территорию Ксенобиологического Заповедника. Теперь уже сиренево-золотистое свечение низвергалось на поверхность Глизе невидимой обыкновенному глазу волной, которая должна была либо всех спасти, либо всех погубить.

Внезапно что-то внутри Гагарина "заворочалось", "постучалось" на поверхность. Он вынужден был разбить сознание, и теперь одной его частью следил за экспериментом, а второй -пытался найти источник беспокойства. Однако ничего искать не пришлось – в следующее мгновение в голове Виктора раскрылся бутон пси-образа, очень четкого, простого и понятного, как будто бы некто заговорил с ним мысленно на человеческом языке. "Иди вниз", "наблюдай", "учись" призывали его короткие фразы, исходившие откуда-то из самых глубин его психики. Виктор попытался было заговорить с гипотетическим внутренним собеседником, но не преуспел в этом. Но уже спустя секунду он знал, что от него хотят. Более того, он был ошеломлен красотой и простотой идеи, которую ему подкинули.

Гагарин "выстрелил" своей сферой гиперчувств, вынес сознание за пределы тела, устремляясь вдоль потока вниз, туда, где сейчас происходила борьба двух стихий. И он увидел, как энергия поля, падающего с небес на головы людей, проникает в них, как процеживает сквозь себя человека за человеком и убивает всю заразу, оставленную в них черной волей Агрессора. Да, это было грубо, это было топорно, это было похоже на работу древнего хирурга во время операции, вооруженного не скальпелем, а столовым ножом, но это работало и давало положительный результат. Виктор наблюдал эту борьбу и учился, осознавал, боясь когда-нибудь еще раз применить знание на практике.

Он видел как падали от психического шока и напряжения люди, как здоровые, не несущие в себе печати зла работники медбригад хватались за головы, испытывая жестокую и беспощадную боль, ломоту во всем теле и тошноту, но они все оставались живыми, остальное уже не имело значения. И самое главное, теперь Виктор знал, как декодировать тех, кого Агрессор подчинил своей воле, знал и мог это сделать.

Генератор излучения работал еще пол часа, так сказать, для гарантированного эффекта, затем конструкция эммитера втянулась в тушу звездного крейсера, и обшивка корабля вновь сделалась монолитной.

Гагарин вернулся в себя, увидел Нефедова, оценивающе глядевшего на параморфа своим орлиным взором.

– Как впечатления? – спросил он, не сводя своего внимательного взгляда с Виктора.

– Нам удалось, Александр Игоревич,– ответил Гагарин, успокаивая свою не в меру разошедшуюся энергосистему и психику. – Коряво, конечно, но зато все живы и, самое главное, безопасны.

– Что делать, по-другому мы пока еще не умеем.

– У нас есть светлые головы, способные на многое. Сегодняшний эксперимент это прекрасно доказал. Потенциал у Человечества поистине великий и непостижимый, главное по-настоящему научиться захотеть его реализовать.

– Это ты к чему сейчас сказал?

– А к тому, что проект этих генераторов нужно продолжать развивать, не останавливаться на достигнутом. Я не могу дать гарантию, что Агрессор не выкинет в скором времени какой-нибудь новый финт и не предложит нам очередную загадку.

– Ты намекаешь на то, что Враг может запрограммировать людей другим способом?

– И на это тоже. Он становится с каждым днем разнообразней, избирает проводниками своей воли неведомых нам созданий, чуждых и агрессивных...

– И как он только на тебя вышел в Москве.

– Я над этим думаю, – ответил Виктор после секундной заминки. – С этими телами пришельцев нужно разобраться, и в ближайшие сроки. Сдается мне, что не случайно их в такой спешности оттуда забрали.

Нефедов криво усмехнулся.

– Что, наведуешься к заму Баренца, не спросив его, и заберешь тела?

– Что-то в этом роде. Хотя нельзя исключать, что пришельцев, точнее их остатки, забрал Гинзбург.

– И это будет вполне логично, хотя...

Договорить свою мысль Нефедов не успел, потому что в следующую секунду ну пульт дежурного поступил срочный вызов и ни от кого-нибудь, а от самого председателя ВКС и совета безопасности Людвига Мейерхольда. Александр Игоревич внутренне подобрался, Виктор ощутил враз возросшее напряжение на капитанском мостике. Включилась связь и посреди обширного помещения возникла объемная картинка феноменальной четкости.

Мейерхольд стоял, держа руки за спиной, и лицо его выражало крайнюю степень сосредоточенности и напряжения. Он уже долго не спал и в последние дни щедро расходовал свой психический и ментальный потенциал на решения навалившихся проблем. Виктор ни за что бы не позавидовал этому человеку, держащему сейчас в своих руках нити управления всеми тревожными службами человечества.

Председатель ВКС долго смотрел немигающим взором на Нефедова, потом перевел взгляд на Гагарина, улыбнулся каким-то своим мыслям и произнес:

– Как прошел эксперимент?

Нефедов с Виктором переглянулись, словно пытаясь договориться, кто будет держать ответ первым.

– Достойно, – начал по старшинству полковник. – Только что мы...

– Мне доложили, – перебил его Мейерхольд. – Общая оценка ситуации в двух словах?

– Все будет в норме, хотя нужно дополнительное исследование на поверхности при непосредственном контакте. Готов...

– Я знаю, что готовы, но у меня есть для ваших людей и ... для майора Гагарина специальное задание.

Вновь Виктор с Нефедовым переглянулись. Новость о присвоении Гагарину звания стала для него полной неожиданностью, хотя решение это, в принципе, выглядело достаточно логичным.

– Это еще не все, – продолжил тем временем Мейерхольд. – Мной подписан специальный указ о присвоении вам звания Героя Федерации с присуждением соответствующих льгот и регалий. Мое решение полностью поддержано советом безопасности, общим голосованием ВКС и... Советом Старейшин. Таким образом, я сдержал данное вам в госпитале слово.

Гагарин сглотнул вставший ком в горле, кивнул и звучно произнес:

– Служу Человечеству и Федерации.

– Такую высокую награду Вам должен вручать лично я, в присутствии всего совета, в торжественной обстановке, но на это пока у нас нет времени. Надеюсь, оно появится в скором будущем, однако это зависти исключительно от вас.

Людвиг сделал эффектную паузу, как бы призывая полковника и Виктора задать вопросы, но те промолчали и продолжали внимать речи главы совета.

– Майор Гагарин летом этого года столкнулся с агрессией целого звездного крейсера и смог с ним справиться в одиночку, используя свои исключительные способности. Собственно говоря, именно за этот поступок его и было решено повысить в звании и признать Героем. Но, никто до сих пор не знал, где "Атлант" подцепил эту дрянь, и вот завеса тайны благодаря слаженным действиям наших пограничников и разведчиков, наконец, приоткрылась. Я распорядился немедленно организовать экспедицию, членами которой станут самые подготовленные люди – ваши люди, полковник. Майор Гагарин ввиду своей исключительности может действовать на свое усмотрение. Формально, он остается вашим подчиненным, но в крайней необходимости он может быть сам по себе и принимать решения на месте, ни с кем не советуясь.

– Будет исполнено, господин председатель, – в унисон ответили Виктор и Нефедов.

– Мне доложили, что Ваши люди, Александр Игоревич, уже все в сборе. Это так?

– Все команды размещены на "Александре Невском" имеют при себе полный оперативный комплект.

– Великолепно. В создавшейся ситуации вы должны стартовать как можно скорее и чем тише, тем лучше. Я не уверен, что могу доверять некоторым членам ВКС, поэтому секретность предстоящей операции имеет статус наивысшей.

Он вновь сделал паузу, и Нефедов не удержался от вопроса:

– Господин Мейерхольд, так куда лететь-то надо, и что конкретно мы должны отыскать?

– Мне нравится Ваш деловой подход к делу и Ваше рвение. В общем так: координаты я вам перешлю по закрытому каналу, а вот насчет поисков... Все необычное, что вам встретиться нужно исследовать с максимальной осторожностью и тщательностью. Я надеюсь, что майор Гагарин сможет уберечь инкома крейсера от повторного перепрограммирования, и нам не придется бегать по всей Федерации за "Александром Невским" как это было в случае с "Атлантом".

– Постараемся Вас не разочаровать, – протянул полковник.

– Я на вас надеюсь. Человечество на вас надеется и... Бог знает, кто еще...

Сеанс связи прекратился, и Виктор позвал своего советника:

– Что думаешь по этому поводу?

– Он был взволнован, – тут же отозвалась Влада, – и напряжен.

– Это я заметил. Похоже, он уже несколько ночей не ведал сна.

– Да... Нужно взглянуть на координаты, тогда немного проясниться ситуация.

– Или наоборот запутается...

Полковник, тем временем, вызвал командиров оперативных групп, и уже через пару минут все допущенные на экстренное заседание собрались в тактическом зале крейсера.

Свет мигом померк, в окружавшей людей плотной тьме проступили очертания космических просторов. Несколько звезд засветилось ярче, и на тактической объемной голограмме появилось буквенно-цифернное обозначение.

– Семьсот тридцать световых лет по вектору звездного скопления М6, то есть Бабочки. Край мира, одним словом. Что там понадобилось нашей доблестной погранслужбе?

– Понятия не имею, – пожал плечами Виктор. – Может быть, они случайно наведались туда? Пограничники иногда пускаются в дальние рейды...

– И их там всегда подлавливают неприятели?

– Это, скорее всего, исключение, хотя...

– Что?

– Вспоминая мою Московскую историю, думаю, что крейсер специально могли вести, так сказать, охотиться за ним. Мы незнаем об уровне технологий тех, кто зомбировал инкома корабля, может быть, это сделал сам Агрессор, но слежение за таким мелким объектом, каким является звездолет, в просторах космических масштабов, в принципе, по силам и нам, так что...