Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 55 страниц)

– Ну, я даже не знаю, – зароптал ученый, – если честно таких прецедентов наша контора еще не знала.

– Всегда есть что-то, что случается в первый раз, не так ли?

– Да, конечно.

– Так значит, я могу рассчитывать на вашу помощь?

Начальник лаборатории не отказал. Ему и самому был интересен этот опыт, корме того, Виктор ему сразу понравился.

Рабочий кабинет-модуль, где проходило информационное конструирование персинков, располагался на сорок восьмом этаже здания НПО, и представлял собой просторную комнату восьмигранной формы, по средине которой кругом расположились кокон-кресла операторов, работников института. Кобольтово-черное яйцо одного из них дало трещину, бесшумно раскрылось, и из него вышла женщина средних лет, представившаяся Лидией Васильевной.

– Вы когда-нибудь имели дело с этими штуками? – ткнула она пальцем в сторону трехметровых яиц кокон-кресел.

– Гражданин у нас офицер спецназа, – тут же перебил ее глава лаборатории,– кроме того, он паранорм, так что бояться нечего.

– Вот как? – женщина смерила Виктора любопытствующим взглядом. – Но инструкция меня все же обязывает...

– Делайте все, как положено, – корректно прервал ее Гагарин.

Прослушав недолгий инструктаж, Виктор заполз в яйцевидный терминал.

– Постарайтесь отсечь все посторонние мысли, товарищ офицер, иначе снимок ПФМ будет нечеткий.

Гагарин закрыл глаза, окунаясь в привычную тишину и легкий шепот пси-эфира. Слиться с полем оперирования инкома оказалось делом пустяковым. Искусственный интеллект сразу признал потенциал параморфа и четко понял, что ему надлежит сделать. Вывести в памяти огромное количество информации о Владе также не составило большого труда. Гагарин научился легко оперировать колоссальными потоками информации на сознательном уровне, точнее его новое сознание по воле хозяина соединяло собственно само сознание и подсознание воедино.

– Хочу выразить Вам свое признание, – услышал Виктор мысле-речь инкома, – такого четкого структурирования я еще ни разу не наблюдал.

– Благодарю. Ты все успел записать.

– До мельчайших подробностей. Вы сумели запомнить даже последние мгновения его, точнее ее, памяти.

– Ты хочешь сказать, что мы сможем воссоздать того самого советника? – немного удивился Виктор. Все же он не до конца осознал то, что запомнил о Владе.

– Физически это, разумеется, будет не тот же самый персинк, но вот его ПФМ стопроцентная, со всеми воспоминаниями, пусть и несколько обрывочными.

– Что ж, – подумал Виктор, – это даже к лучшему.

Когда Виктор выбрался из яйцевидного кокон-кресла, Лидия Васильевна с любопытством разглядывала что-то на висящей в воздухе объемной голограмме. Присмотревшись как следует, Гагарин увидел изображение, больше всего напомнившее ему клубок змей или ниток, причем разноцветный.

– Что это, – спросил Виктор, подходя ближе.

– Это и есть ПФМ советника. Все эти нити – императив-программы управления, своего рода, сердце матрицы сознания советника. Вы блестяще ее воссоздали. Не знала, что паранормы...

– Благодарю за похвалу, – перебил женщину Виктор, – мне уже на эту тему ваш инком прожужжал все уши. Скажите, когда будет готов пси-секретарь?

– Думаю, завтра в это же время можете зайти забрать его. Я отдам вам Владу лично, договорились?

– Тогда до встречи, улыбнулся Гагарин и вышел из кабинета.

Спустя сутки ему вручили маленький шарик персинка и Виктор, перенесшись на Землю, немедленно активировал его. Пробуждение было не таким гладким, как в первый раз. Влада испытала настоящий шок, вновь придя в себя, испытав, фактически, второе рождение, но при этом отчетливо помнив свою первую смерть. По сознанию Гагарина достаточно сильно ударило волной боли и отчаяния, скоро сменившейся недоумением. Виктор подождал, пока вновь родившийся советник окрепнет, окончательно придет в себя и заговорил:

– С возвращением.

Влада прекрасно восприняла голосовую речь, но отвечать не спешила.

– Ты в порядке? – обратился он к ней мысленно.

– Что-то я не очень поняла, что случилось. Мы где?

– Ну, оглянись, осмотрись, и сама скажи мне, где мы?

– Черт, больно. Такое впечатление, что меня деструктурировали, а потом собрали заново.

– Ты не так далека от истины.

– Что? То есть как?

– Что ты помнишь?

– Пещера... вспышка света, темнота... и резкая боль. А потом я очутилась здесь.

– Ты умерла там. Волна излучения была столь мощной, что твое сознание не выдержало. Я воссоздал тебя заново, запомнив твою ПФМ.

– Это невозможно. Ни один паранорм не может такое запомнить.

– Я уже не паранорм.

– То есть как?

– А вот так. Там в пещере... - и Виктор не спеша, и не пропуская ни одной мелочи рассказал Владе о своих приключениях.

– Фантастика,– ответила Влада отчего-то голосом. – Получается ты теперь у нас герой-мутант?

– Спасибо за поддержку, – усмехнулся Виктор.– Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

– Так что мы теперь будем делать?

– Пока не знаю. Поскольку конкретных задач мне еще никто не успел поставить, я, пожалуй, проведу это свободное время с пользой исключительно для себя.

– Решил побыть эгоистом?

– Отнюдь. Я буду не один... если ты поняла о ком я.

– Поняла, не дура, – обидчиво ответила Влада, и поскольку была натурой своевольной и гордой, больше говорить о чем-либо наотрез отказалась.

Виктор заявился в дом Васильевых неожиданно, как снег на голову, но от этого вызвал у Екатерины еще больший всплеск чувств.

– Вот видишь, я жив и здоров, а ты переживала, – радостно сказал Гагарин, обнимая девушку. – Ну, что хочешь попутешествовать?

– Да, а куда?

– Бывала когда-нибудь на Агее?

– Это же край обитаемых территорий, я так далеко не летала.

– Всегда бывает что-то в первый раз. Там красиво, вот увидишь.

Девушку не пришлось уговаривать несколько раз. Она была рада каждой секунде, проведенной рядом с любимым человеком.

До Агеи, расположенной от Земли на расстоянии пятьсот двадцать световых лет, добрались за считанные минуты – система трансгресса была проложена в самые дальние уголки Федерации и работала исправно. Но вышли не на самой планете, а на станции пограничников, подвешенной на геостационарной орбите на расстоянии в десять тысяч километров. Гагарин предъявил свой допуск и его без проблем пропустили.

Молодые люди подошли к панорамному обзорному окну, и перед их взором предстал один из четырнадцати обитаемых двойников Земли. Агея была естественной планетой. Для ее освоения люди не затратили практически никаких ресурсов, за исключением генераторов тяготения. Еще немного пришлось поработать с атмосферой, насыщая ее, потому что без должного гравитационного потенциала она испарялась в безвоздушное пространство.

Небольшая планета представляла собой своеобразный гибрид Марса и Венеры. От Бога войны ей достались сравнительно небольшие размеры, практически такие же как и у бывшей Красной планеты, а от Богини плодородия и весны в нынешнем (измененном) ее формате – насыщенная, жаркая атмосфера. Годовая температура тут не опускалась в среднем ниже двадцати четырех градусов по Цельсию, влажность практически повсеместно держалась выше пятидесяти процентов, однако обилие теплых, богатых полезными минералами морей (точнее, единого океана, названного Посейдоном) великолепных пляжей с золотистым песком, делали Агею первоклассным курортом.

– Я читала, – сказала девушка, неотрывно глядя в смотровое окно, – что здесь хищная фауна.

– Была, точнее есть, конечно. Людям прошлось изрядно поломать голову над тем, чтобы решить проблему с местными забавными зверушками.

– И как они подружились с ними?

– В обитаемых зонах поставили ретрансляторы, отпугивающие хищников. Планета по-прежнему принадлежит не нам, а им, коренным обитателям Агеи, мы лишь пользуемся незначительными ее территориями.

– Это поэтому на ней так мало людей?

– Ну, почему мало. Восемьсот миллионов. Да, в сравнении с другими человеческими поселениями, это не много, но, уверяю тебя, людям здесь хватает.

Они постояли еще какое-то время обнявшись, глядя на проплывающую под ними громаду планеты. Виктор внезапно почувствовал в настроении девушки перемены.

– Тебя что-то тревожит? – настороженно поинтересовался он.

– Как тебе сказать, застенчиво ответила Катя, – такое впечатление, что меня кто-то изучает. Ощущение взгляда в спину. Ну, ты ведь понимаешь?

Виктор сразу все понял.

– Твоих рук дело, – обратился он мысленно к Владе, которая до сих пор хранила гордое молчание.

– А то чьих же. Хотела посмотреть, что она о тебе на самом деле думает.

– Да, – усмехнулся Гагарин,– а с каких пор персинков делают такими своевольными.

– Тебя никто не заставлял меня восстанавливать.

– Хоть бы поблагодарила.

– Я и так тебя уже благодарила. Не... – она внезапно замолчала, и это очень не понравилось Виктору. Интуиция показывала впереди нечто не очень хорошее.

– В чем дело?

– Тебя вызывает Нефедов.

Виктор взглянул Екатерине в глаза. Девушка замерла, словно почуяла перемену в его настроении.

– Это мой пси-партнер тебя ласково осматривал, – ответил на вопрос девушки Виктор. – Я вас потом познакомлю, а пока... меня срочно хочет слышать один человек. Сейчас посмотрим, что ему от меня нужно.

Перед лицом Гагарина в воздухе появилось зеленовато-серое облачко, заискрилось, по его телу прошла рябь, и вот, наконец, облачко трансформировалось в объемное изображение полковника. Судя по всему, Александр Игоревич находился сейчас на борту какого-то космического корабля, и его вид (полковник был одет в полностью укомплектованный ККС) говорил о многом.

– Здравия желаю, Александр Игоревич. В чем дело?

Нефедов увидел, что Гагарин находится не один, галантно поклонился, произнес:

– Видел много красивых женщин, но что б такую...

Катя зарделась, опустила глаза.

– Ты сейчас на Агее? – полу утвердительно спросил Нефедов, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – у нас проблема, причем очень большая. Иди к станции, мы сейчас появимся.

Виктор с Катей переглянулись.

– Что у них стряслось? – испугано спросила девушка.

– Без понятия, но, похоже, скоро потребуется моя помощь.

Он оказался прав на сто процентов. Нефедов появился не один, с командой, причем вид у парней был самый внушительный. Все четыре щупальца у каждого бойца были заняты внушительными пушками, каждая из которых могла причинить серьезные разрушения любому объекту.

– Вы на войну что ли собрались? – поприветствовал боевых товарищей Гагарин.

– К сожалению, да, – ответил за всех Нефедов,– и нам очень повезло, что мы нашли тебя, да еще в двух шагах от места проведения операции.

– Так в чем дело?

– Час назад, в оперативный центр службы безопасности поступил аварийный сигнал из модуля управления гравитационными генераторами на Агее. Кто-то проник в помещение генераторов, уничтожил всю охрану, и сейчас пытается взломать инкома. Ты представляешь что будет, если они отключат систему или запустят ее на другой режим работы?

– Надо эвакуировать население,– предложила Катя.

– Восемьсот миллионов человек? – скептически хмыкнул полковник.

– Они требования выдвигали какие-нибудь? – спросил Гагарин, размышляя над полученной информацией. Для него явно просматривалась аналогия между этим случаем и крейсером "Атлант".

– Нет. И кто они, также остается для нас загадкой. Вполне возможно, что там мы можем повстречать инопланетную расу, которая проникла на планету неустановленным нами способом. Хотя, если это проделки людей, то я тоже не удивлюсь.

– Мы тебе костюмчик зарезервировали...– начал было Микки, но Виктор прервал его.

– Я так пойду. Мне костюм не нужен.

Нефедов смерил его взглядом, но ничего не сказал.

– Вы идите, я сейчас,– сказал Гагарин своим товарищам, поворачиваясь к Екатерине.

Глаза девушки заполнились слезами, засверкали в лучах освещения космической станции.

– Ты же все равно не останешься в стороне... да? – прошептала Катя.

Гагарин ничего ей не ответил, просто обнял, крепко-крепко, посылая ей мысленно-волевой рапорт на успокоение и мысле-слоган любви, томительного ожидания и безмерного счастья.

Поцеловав любимую, Виктор развернулся и прошел в кабину станции трансгресса.

Когда он появился в здании терминала управления гравигенераторами Агеи, там уже во всю орудовали спецназовцы. Полностью выполняя все мыслимые и немыслимые инструкции по отработке подобных ситуаций, все члены группы не выключали оптической маскировки и были сейчас невидимы в широком спектре электромагнитного излучения. Общение между спецназовцами происходило по закрытому, сверхзащищенному каналу связи, который нельзя было ни перехватить, ни декодировать.

– Дела швах, командир, – обратился к Гагарину Гюнтер, для которого Виктор по-прежнему оставался командиром. – Террористы... (ну и слова появляются в нашем обиходе) отключили системы внутреннего наблюдения, блокировали все каналы связи с инкомом станции... короче, понять, сколько их, где они находятся и кто они – нельзя. Мы в тайне надеялись, что отсюда сможем выследить недругов по биополям и, исследуя их характеристи, понять, кто нам противостоит, но нас переиграли.

Виктор осмотрелся, подмечая, что может наблюдать всех членов группы, что называется, невооруженным глазом. Плавными толчками он расширил свою сферу чувств, прогоняя ее по всем многочисленным коридорам, комнатам, техническим тоннелям и прочим помещениям станции, и ему вдруг удалось уловить вполне отчетливые биоритмы предполагаемых противников.

– Их семь или восемь групп, скомбинированных по четыре человека, – сказал Гагарин, закрывая глаза. – Хорошо вооружены, почти как мы, снабжены ККСами, все обладают пси-защитой непонятного мне происхождения. Сейчас они перекрыли все подходы к главному терминалу инкома, а также в помещения технического обслуживания самих генераторов. По всей видимости, хотят добиться полной депрограмации блока управления и нестабильности в работе главного оборудования.

Спецназовцы замерли, как один обернулись и посмотрели на Виктора.

– А ты уверен, что это все же люди? – спросил его Нефедов.

– Да. Биоритмы специфические, согласен, и очень слабые, но у меня нет никаких сомнений – это люди.

– Невероятно, что ты их так легко смог обнаружить, да еще и с пси-защитой, это не под силу...

– Давайте работать, Александр Игоревич, – перебил полковника Гагарин. – И вы, и я знаю, что как прежде уже ничего не будет, а у нас впереди тридцать пять человек, вооруженных как хорошая команда спецназа, к тому же, с непонятным гвоздем в башке. И, хочу напомнить, над нами восемьсот миллионом граждан, таких же людей и паранормов как вы или... я, так давайте сделаем свое дело, как всегда качественно и тихо, и прекратим пустопорожнюю болтовню.

Нефедов кивнул в знак согласия, бросил короткое "пошли", и первым двинулся в неисследованный пока еще коридор.

– Ты сегодня чрезвычайно любезен, – подала свой голос Влада. – Помощь нужна?

– Понадобится на финальной стадии операции. Будешь помогать мне держать инкома.

– О, какая честь! А откуда ты знаешь, что это произойдет.

– Чувствую.

До помещений центрального терминала инкома добрались без происшествий, зайдя сразу с четырех возможных сторон.

– Виктор, ты их видишь, – обратился к нему Нефедов, командовавший сейчас западной подгруппой.

– У вас двое, прямо перед дверью в главное помещение. Еще по трое у меня и с северной стороны. На востоке тоже двое.

– Отлично. По команде из всех стволов разносим супостата и врываемся в центр.

– Больно просто, – возразил Гагарин, – я не очень четко их вижу внутри. Там человек десять, но их конкретное местоположение открыто для меня процентов на восемьдесят.

– Восемьдесят не пятьдесят. Пошли.

Надо сказать, что группе спецназа удалось устроить террористам настоящий сюрприз. Удар таких мощных пушек как фазеры и аннигиляторы сделал свое дело, превратив противников в ничто менее чем за секунду, однако дальше неизвестные действовали гораздо расторопней чем прежде. Ворвавшись внутрь главного терминала, Гагарин со товарищами попали под шквальный перекрестный огонь, и если бы не Виктор, то двумя ранениями группа не отделалась.

Сейчас сознание Виктора работало со скоростью БКС. Для него люди, свои и чужие, превратились в своеобразный информационный набор элементов единой системы, состоявшей из двух противоборствующих начал, и сейчас он с невероятной скоростью просчитывал варианты того, как можно с минимальными потерями победить одну из подсистем другой, при этом затратить на это как можно меньше времени и причинить помещению минимальное количество вреда. Кроме того, Гагарин двигался столь же быстро, сколь и думал. Ни один самый тренированный человек или паранорм не смог бы перемещаться с такой скоростью. Десять человек удалось обезвредить за пару секунд, но для Виктора, по ощущению, это время равнялось двум суткам.

Однако не было сделано еще и половины дела. Едва кончился первый бой, Гагарин вошел в оперативное сознание инкома станции и понял, что дела их обстоят худо. Инком был фрустирован и медленно, но верно терял контроль над вверенным ему оборудованием. Судя по всему, террористы хотели заставить интеллект-систему изменить параметры работы гравитационных генераторов или вовсе их отключить, но им не хватило на это времени. Правда, у противника оставался еще один шанс – непосредственно вывести из строя сами гравигенераторы, и, судя по всему, именно этим они сейчас и занимались.

– Влада, ты должна удержать этот полудохлый компьютер от окончательного распада.

– Как?– спросила советник с недоумением.

– Как хочешь. Ты, прости, машина, искусственная форма жизни, тебе будет легче с ним договориться, так что давай, открепляйся от меня, скооперируйся с остальными своими собратиями и марш выполнять задание.

– Раскомандывался тут. А кто поможет тебе там?

– Ты уже знаешь, что я один раз умирал, но воскрес, так что, надеюсь, и в этот раз вернусь целым и невредимым.

Спецназовцы осмотрелись.

– Все целы, слава Богу,– прогудел Нефедов. – Что теперь?

Гагарин быстро объяснил свои идеи и пожелания.

– Одного я тебя не...

– Выбора у нас нет, Александр Игоревич, и вы это знаете.

Виктор развернулся, исчез, переходя на друг, более скоростной уровень существования. Ему и впрямь было легче действовать в одиночку, когда необходимо было отвечать только за себя одного, а тот факт, что предстоящая горячая ситуация сулила ему встречу почти с двумя десятками вооруженных террористов, Виктора особо не волновало.

Как и несколькими днями ранее, на "Атланте", Гагарина охватывало странное, необычное чувство. Он одновременно был сейчас частью чего-то колоссального, чему не мог найти точного определения, и одновременно всем этим целым. Сознание, оперирующее массивом данных поступающей информации со скоростью киберсистем, гипертрофированная чувствительность, недоступная ни одному паранорму Человечества, сила и скорость, которая не снилась никому в пределах Земной Федерации – всем этим Виктор владел как параморф, но меж тем, он все время чувствовал, что открытый перед ним потенциал всего лишь часть чего-то большего.

К сожалению, остатки террористов знали, что по их следу идет спецназ и подготовили им теплый прием. Однако они не рассчитывали, что в рядах защитных сил человечества имеются такие профессионалы боя. Враг подкараулил Гагарина (точнее, террористам так казалось) на нижних горизонтах базы, ударил из аннигиляторов, но возросшая энергетика Виктора позволила натуральным образом впитать в себя все излучение анигиляционного взрыва, пропуская сквозь тело колоссальный энергетический поток и рассеять его в окружающую среду мелкими порциями. Разумеется, находиться в таком положении Виктор не мог больше нескольких десятых долей секунды, но большего времени ему и не понадобилось.

Он прекрасно видел своих противников, не смотря на все маскировочные системы костюмов, и смог хирургически точно на них воздействовать ментальным путем. Психо-энергетические удары были настолько мощны, что превосходили по своим параметрам даже генераторы подавления воли и суггесторы, поэтому с легкостью смяли необычную защиту террористов. Пожалуй ни один суггестор не смог бы сразу отключить человека с такой формой защиты, но мощь атаки Гагарина была очень велика.

Противники еще падали на пол коридора, а Виктор уже во всю вел бой непосредственно внутри генераторного помещения, представлявшего собой сферу диаметром полтора километра. Огромные семисотметровые колонны гравитационных генераторов были обставлены со всех сторон техническими лестницами, помостами и платформами. Именно на них и развернулся бой между террористами и Гагариным. Виктор не собирался жалеть противников, которые посягнули на жизнь почти миллиарда человек, кроме того, он чувствовал, что эти люди, ставшие марионетками в руках настоящего Врага, уже никогда не вернутся к нормальной жизни.

Гагарин ураганом промчался по этажам, раздавая направо и налево ментально-энергетические оплеухи; в ответ, противники нещадно поливали его огнем из всех стволов, устраивая настоящее светопреставление, рискуя разрушить основной несущий каркас и взорвать сами генераторы, потому что имея в своем распоряжении такие мощные средства уничтожения, террористы сделали бы это без проблем. Но, тогда что им мешало сразу ворваться в генераторную и разнести здесь все на атомы? Да, логика негуман, опять она, загадочная и непонятная, хотя... Возможно не такая уж и непонятная! Что если...

И в этот момент, словно в подтверждении его мыслей, он увидел... Скорее всего, это был мысле-слоган, но ужасно, неправдоподобно чужой и непонятный. Виктор сначала оказался в космосе, воспарил над Агеей, потом резко нырнул вниз и затормозил, лишь когда под ним распростерся город. Это был современный мегаполис, ухоженный, светлый, чистый и красивый. По его улицам неспешно бродили люди в извечных своих проблемах, в воздухе в несколько эшелонов было организованно общественно-транспортное движение, здания приветливо освещало местное Солнце – желтый карлик спектрального класса G4, практически родственник родному Солнцу, а потом вся эта идиллия закончилась. Страшная, непреодолимая сила, которая заставляет спутники вращаться вокруг планет, сами планеты совершать свой многовековой марафон по различным орбитам вокруг звезд, начала обрушивать город, вдавливать его в землю, превращать в пыль. Гагарин видел как падали вниз левапы, как все живое раскатывало на земле в кровавый блин, как трескалась и стонала земля, уплотняясь, вдавливаясь сама в себя в стремлении сблизиться с источником этой невероятной силы. Рушались горы, исчезали леса, вскипали, но при этом не испарялись, реки и некогда прекрасная, жизнерадостная планета медленно, но верно превращалась в братскую могилу для всех живых обитателей, населявших ее.

Наваждение прошло так же резко, как и наступило, и Виктору стал понятен адский замысел того, кто стоял за террористами. Он стоял на одной из многочисленных платформ. Перед ним были двое. Они уже не скрывались под маскировочной защитой костюмов, и Гагарину удалось рассмотреть их лица до мельчайших подробностей. Осунувшиеся, мертвенно бледные, они ни выражали никаких эмоций. С таким выражением человек мог одновременно улыбаться и плакать, радоваться и огорчаться, гневаться и пребывать в умиротворении. На посиневших губах застыла пена. Скорее всего, эти люди испытывали сейчас ни с чем несравнимую боль, и Виктору стало их даже немного жаль.

Один из них, тот, что стоял ближе к Гагарину, прошипел какую-то нечленораздельную фразу. Другой странно изогнул голову вбок, будто разминая шею, потом резко выпрямил ее и гневно сверкнул глазами. У Виктора все поплыло перед глазами, но он практически тут же пришел в норму. Противник пытался нанести ему ментальный удар, но был явно слабее. Гагарин нанес ответный удар, но, к своему удивлению, обнаружил, что террорист все еще находится на ногах, хотя и в дезорганизованном состоянии.

Вдруг что-то зазвенело вокруг. Звук был такой неприятный, что от него болела голова, а на глаза накатывались слезы, но самое главное – от этого звука никак не удавалось отстроиться. Не без усилия воли Гагарин устоял на ногах и в этот момент услышал полу шепот полу скрежет:

– ...мы...есть начало... конец... ты создать мир...я убить... вирус... правда... ничто не... вечность... не мешать... смерть...

На краткое мгновение показалось, что все вокруг замерло, остановилось. Виктор обернулся и увидел незнакомца из своих снов, того, кто протягивал ему артефакт из коллекции отца. Незнакомец пристально смотрел на него, и в его взгляде кипела такая мощь, что Гагарину стало не по себе. Воистину про таких говорили, что он взглядом был способен остановить движение планет, звезд и целых галактик.

Видимо, такого же мнения придерживался и Кукловод, управляющий сейчас сознанием своих зомби-солдат. Террористы, в чьих телах обитала какая-то его часть, начали гневно перешептываться махать руками, потом извиваться в противоестественных позах; их ломало, крючило, складывало пополам и выгибало дугой, пена шла изо рта, а из ушей и носа текли маленькие, едва заметные струйки крови.

– твоя... попытаться... родитель... ни к чему.. не привести... – услышал Виктор последний хрип, изданный упавшим человеком, теперь уже человеком, но, к сожалению, мертвым.

Ничего не говоря, незнакомец растаял в воздухе. Виктор, как ни старался обнаружить его след, так не преуспел в этом. На него навалилось жуткое чувство одиночества, тоски и пустоты. Он выиграл еще один бой, но впереди его ждала война, война на полное и тотальное уничтожение всего живого, война против самого страшного и непонятного врага в истории Человечества.

Часть вторая.