Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 55 страниц)

– С радостью,– ответил Виктор, – но в другой раз, сейчас меня дома уже заждались.

Рассказывать о своей службе Виктор не хотел, да и не имел права. Центр специального назначения Главного Управления Специальных и Тревожных Служб – ЦСН ГУСТС – считался подразделением секретным.

Однако приключения на сегодняшний день еще не закончились. Едва он вышел из магазина, не забыв купить за достаточно небольшую сумму сувенир, как сзади в него на бешеной скорости чуть не влетел еще один левап, на сей раз двухместный. Виктора спасло только то, что он всегда был готов ко всякого рода неожиданностям и реагировал на окружающую обстановку не в пример быстрее любого, даже самого тренированного человека.

Ему не составило труда отскочить в сторону, совершить пируэт в воздухе и грациозно приземлиться на ноги. Однако вразумлять неумелых водителей летательной машины (мощной, скоростной – такая не у всех есть!) не пришлось. Едва он поднялся на ноги, стелящейся походкой "подплыл" к остановившемуся в полу метре над поверхностью аппарату, как его кабина сложилась сама в себя, и на землю спрыгнули две девушки.

Обе светленькие, с длинными прямыми волосами до талии, ниспадавшие на их спины золотым водопадом, достаточно высокие, они смотрелись рядом друг с другом даже ни как подружки, а как сестры, хотя таковыми, разумеется, не являлись.

Одна, та, которая, судя по всем, была первым пилотом, глядела на Гагарина, не ставшего к тому же менять свой облик и вновь превращаться в гражданского человека, виноватыми очами, не глазами, а именно очами – большими, глубокими, завораживающими, наверняка ни раз заставлявшими трепетать сердца мужчин в ожидании сладостных встреч и романических моментов.

– Вы... мы... я... ой, прости, я тебя чуть не убила! – произнесла девушка с такой детской наивностью и непосредственностью, что оставалось только умиляться. – Ты не пострадал?

– Нет, – ответил Гагарин, не в силах оторваться от собеседницы, едва только что не разбившей об него свою машину. Красота девушки повергала в шок, заставляла пьянеть, кружила голову, дробила, казавшийся нерушимым, монолит мыслей, и Виктору без преувеличения понадобилось все его самообладание, чтобы не выглядеть в эти минуты дураком или юнцом.

– Прости, я обычно нормально управляюсь с этой техникой, – очаровательная зеленоглазка изящно махнула в сторону покоящегося транспортного средства, – но сегодня что-то расслабилась, залюбовалась просторами, как говорит моя подруга. С тобой точно все в порядке, помощь не нужна.

– Нет, – повторил свой скупой ответ Виктор. Видимо девушки понятия не имели, что такое бойцы спецназа или не обратили вообще внимание на его форму. – Мне не впервой сворачивать с опасного тропы.

– Ты – военный? УСОБ или УСС? – спросила другая, голубоглазая и тоже довольно симпатичная, имея ввиду под второй аббревиатурой Управление спасательной службы.

– Не совсем. Я не разведчик и не пограничник, не слежу за порядком на улицах городов и не являюсь спасателем, и я даже не отношусь к Службе Безопасности Земной Федерации или к управлению Чрезвычайной Научной Комиссией.

– Но если ты не "контрас" и не ЧНК, тогда остается только одно – спецназ, – сказала голубоглазая, разбрасываясь специфическими терминами из жаргона спецслужб.

– А вы, мадемуазель, неплохо осведомлены, – Гагарин не преминул указать на это незнакомке.

– Это не так сложно, если у тебя родители занимают весьма значительные посты в этих управлениях.

– И кто же они, если не секрет? – поинтересовался Виктор, стараясь кидать оценивающие взгляды на ее подружку.

– Мама занимает пост начальника информационного отдела в ЧНК, а отец – "спрут" Контрразведки, хотя, что это значит, он так и не удосужился объяснить.

Зато об этом был прекрасно осведомлен Виктор. "Спрутом" на жаргоне контрразведчиков называли координатора одного из секторов Земной Федерации, и пост сей был достаточно значимым. Под его началом были не один десяток оперативных групп и оперов свободной охоты, так называемых "перехватчиков", поэтому человек, занимавший подобный пост должен был обладать незаурядным умом и сообразительностью, высокими моральными, психологическими и физическими качествами, а главное – умением в кратчайшие сроки принимать порой трудные, но обязательно правильные решения.

– Ну, а у вас тоже такие влиятельные родители? – обратился Гагарин к зеленоглазой красавице, которая всецело начала завладевать его сердцем.

Девушка покраснела, отчего стала выглядеть еще милее, аккуратным движением убрала прядь золотистых волос.

– Нет, у меня все гораздо проще,– ответила она, – папа – ученый, вечно пропадает на Меркурии или на Глизе, а мама... она врач, нейрохирург.

– Это твоя машинка, – кивнул Виктор в сторону левапа.

– Да... еще раз прости... А ты не местный? Я тебя раньше не видела.

У Гагарина что-то упало внутри, ушло в землю на недосягаемые глубины, и вновь влетело через ноги, ударило в голову. Из-за службы в специальных войсках он практически не имел времени пообщаться с противоположным полом, и тут... словно судьба сама давала ему шанс и тонко намекала, не упусти его.

– Я пять лет бороздил просторы Вселенной, исколесил весь исследованный и исследуемый космос вдоль и поперек, а дома за это время не был ни разу, поэтому не мудрено, что меня здесь не узнают.

Он сделал выразительную паузу, потом спросил:

– Разрешите поинтересоваться, как ваши имена?

– Собираетесь подать на нас жалобу? – пошутила голубоглазая.

– Ни в коем разе. Вы при всем своем желании не смогли бы мне причинить вреда, так что..., – он развел руки в картинном жесте. Пыль в глаза пускать очень не хотелось, но Гагарин обратил на сказанное внимание только после того, как слова прозвучали. Сказывалось отсутствие опыта общения с женщинами.

– Марина, – ответила первой голубоглазая.

– Катя, – робко прошептала ее подруга, и этот ее ответ в очередной раз заставил как-то по-особому сжаться сердце бывалого звездного волка.

– Виктор, – ответил молодой человек, сглатывая ком в горле.

– Очень рады познакомиться, – ответили девушки практически в один миг.

– А вы из этого поселка?

– Я – да, – ответила Екатерина, – а Мариночка у нас не здешняя.

– Ты еще скажи – эмигрантка, – картинно обиделась ее подруга.

– Виктор, а ты надолго к нам? – поинтересовалась Катя к огромному удовольствию Гагарина.

– На положенные тридцать суток. Если... – он запнулся, отгоняя дурные мысли. Существовала возможность, что его могли в любой момент отозвать с отдыха по экстренной причине, что было, разумеется, крайне не желательно.

– Что если?

– Если аврала не будет, тревоги какой или всеобщей мобилизации. Очень уж неохота покидать родные, благодатные края.

– А что, такое возможно? – Екатерина прижала ладошки к щекам, и Гагарин почувствовал, что девушка на самом деле испугалась, а не красиво сыграла. Захотелось сберечь ее, защитить от всех неприятностей, катастроф и агрессии, хотя подобные явления во времена двадцать восьмого столетия на Земле, да и во всем обжитом людьми космосе, встречались не часто.

– Только чисто теоретически, – поспешил успокоить зеленоглазую красавицу Гагарин. – Понимаешь, существующий уровень техники и технологии практически исключает вероятность ошибки в своей работе, даже с учетом влияния человеческого фактора. Любое опасное для населения производство контролируется инкомами, которые не только следят за процессами технологических систем и линий, но и за обслуживающим их персоналом. Другое дело – намеренное вмешательство в процесс работы...

– Диверсия? Теракт? – перебила Гагарина Марина.

– Совершенно верно, не знал, что тебе знакомы и эти термины в наш спокойный век. Но подобного рода проявления человеческой агрессии уже обязаны предотвращать спецслужбы. Тревожные же службы работают, как правило, уже по случившемуся процессу, произошедшей катастрофе и занимаются первоначально тем, что сводят число потенциальных пострадавших к абсолютному минимуму. А служба в спецназе такова, что дернуть могут и "тревожники" и "безопасники".

– Ну, я надеюсь, что этого в ближайшее время не произойдет.

– Хотелось бы верить.

Девушки замолчали, причем Гарин отчетливо видел, что Катя что-то хочет сказать, но как будто бы стесняется. И тут ей на помощь пришла Марина:

– Мы вечером всей компанией собираемся, будет время, забегай на огонек.

– Всей – это кто? – спросил Виктор, пытаясь понять, входит ли в нее красавчик Мирослав и его банда.

– Местные парни, девушки, – ответила ему Катя, – отсюда и с соседних поселков.

– Хорошо, постараюсь прийти. Думаю, что найду вас быстро.

– Отлично! Тогда до вечера.

Обе ловко вскочили в кабину левапа, и машина резво прыгнула в лазурную гладь неба.

Постояв на месте некоторое время и вслушиваясь, всматриваясь своими чувствами в окружающее его пространство, Виктор не обнаружил больше ничего неожиданного, негативного и неприятного его психике, и заспешил домой.

Жара стояла терпимая, летняя, такая, какая она и должна была быть в это время года в данной полосе Российского Сектора. Установки глобального климатического контроля работали исправно, а служба прогноза погоды (была такая когда-то на Земле, Бог знает как давно) переименовалась в службу информации о погоде, чьей задачей становилось не предсказывать, а точно говорить, где, в каких областях Земли пройдет дождь, снег, какими будут запланированы в тех или иных регионах ветер и температура.

Обогнув справа стоящий прямо в центре поселка храм Ведической Православной Церкви, Гагарин прошел еще метров двести по таким родным его сердцу местам, пока, наконец, не остановился перед оградой его милого дома-терема.

Дом словно бы посмотрел на него, оценивающе, с нотками небольшого недоумения и недоверия, и Гагарин понял, что прежний управляющий домовой инком по каким-то причинам был заменен отцом на другой, а детальной информации о Гагарине– младшем, видимо, не имел.

Виктор мгновенно накрыл терем колпаком системой сверхчувств, проник внутрь, натыкаясь на достаточно мощную пси-защиту, но не смял ее, хотя мог бы это сделать с легкостью, а тонко просочился сквозь, вступая с домовым в контакт.

– Кто Вы? – спросил инком ментально. – Почему не вызвали хозяина дома, а пытаетесь влезть без проса?

– Потому что имею на это полное право, – ответил Гагарин, стараясь, чтобы в его мыслях не содержалось никаких негативных эмоций. – Я сын, как ты выразился, хозяина этого терема, и, как мне кажется, могу не спрашивать разрешение своего отца на то, чтобы вступить на порог.

– Он мне не говорил о вас.

– Мне предстоит выяснить, почему он этого не сделал.

– И все же, мне бы хотелось получить кое-какие доказательства того, что вы – тот, за кого себя пытаетесь выдать.

Подобная позиция домового в принципе не являлась сколь-нибудь экзотичной, если бы ни одно но – в доме Гагариных, насколько он помнил, подобного никогда не было, потому что семья всегда отличалась радушием и гостеприимством. И такая сторожевая реакция инкома больше всего напомнила Виктору охранные императивы специальных кибернетических систем, созданных человеком для контроля особых объектов стратегического назначения.

– Я открою тебе свою мысленную сферу, – не много поразмыслив ответил Гагарин, – но не всю, а только ту ее часть, где спрятаны воспоминания моего детства, а ты уж разбирайся.

Аккуратная щупальца ментального взгляда словно бы погладила его по голове, не заметно скользнула под череп, мягко вошла в сознание Виктора, и спустя несколько мгновений, столь же деликатно удалилась.

– Прошу прощения Виктор, – извинился домовой, – я просто не знал, кем вы являетесь на самом деле, а у меня приказ охранять терем и никого не пускать.

– Кто тебе дал его?

– Ваш отец – Федор Матвеевич.

– Кстати, где он сейчас, я не чувствую его здесь.

– Разве вы способны просачиваться сквозь барьеры пси-защиты, воздвигнутые мной?

– Способен, но это не значит, что ты плохой слуга. Как тебя зовут?

– Волхв.

Виктор улыбнулся, узнавая отца, знатока и любителя древней истории, исконно русских традиций, доставшихся от наших предков Гиперборейцев.

– Так куда запропастился Федор Матвеевич?

– Он мне не сказал точного своего местонахождения, но могу подозревать, что ваш батюшка на работе.

– Тогда он скоро объявиться,– ответил Гагарин уже голосом, входя в дом.

Здесь ничего не изменилось за пять лет. Все та же уютная светлая терраса, объемные голгофы с изображением отца, матери и его в пяти, десяти и пятнадцати летнем возрасте, старинные часы – след конца двадцать первого века, стол из красного дерева, такие же стулья, богато украшенные искуснейшей резьбой. Все это, в принципе, мог бы вырастить инком по приказу хозяина – в век развития полевых технологий для человечества не было ничего не возможного, однако Федор Матвеевич предпочитал естественное и натуральное.

Светлана Юрьевна – мать Виктора – находилась в саду, о чем Гагарин прекрасно знал еще до того, как вступил с Волхвом в контакт, и теперь пришла пора, наконец, известить ее о своем прибытии.

К его огромному удовольствию, сад также не претерпел изменений – кусты смородины, раскидистые старые яблони, соседствующие с более молодыми, появившимися совсем недавно, вишни, сливы – все осталось на своих местах.

Светлана Юрьевна сидела в тенистой беседке. Перед ней в воздухе висело совершенно плоское, толщиной всего в пару десятков молекул, зеркало, в которое женщина смотрела с затаенной полуулыбкой. Разумеется, древним предметом женского туалета эта вещь не была, а являлась в данный момент экраном визора, хотя могла приобретать огромное количество форм и несла в себе множество функций, будучи персинком, то есть персональным инкомом.

– Свернись, – мысленно приказал ему Виктор, наблюдая, как персинк резко потерял свою плотность, трансформировался в облачко голубоватого тумана, превращаясь затем в потрясающе красивую бабочку, и уселся на цветок.

Женщина слегка испугалась, но лишь самую малость, потому что в следующее мгновение, узрев перед собой сына, ее глаза расширились от удивления, неверия, но Гагарин почувствовал сколько крылось в них любви, нежности и ласки.

– Здравствуй,– прошептал он и кинулся обнимать мать.

Они молчали, обнимались, плакали, смеялись, вновь обнимались и вновь молчали. Круговерть совершенно разных эмоций, захлестнувшая двух родных друг другу людей, длилась никак не меньше часа, а когда чувства немножко притупились, Виктор решил спросить об отце.

– Где папа?

Женщина не удивилась вопросу сына, показав понимание ситуации:

– Что, столкнулся с новым домовым?

– Было дело, но мы нашли общий язык.

– Рада за вас, что вы поладили. А отец твой на работе. Чем занимается – не знаю сама, но он теперь больше не конструктор ФВ– генераторов. Сейчас он трудится в Управлении Космической Разведки, часто пропадает в отдаленных уголках Космоса, но говорить о своей работе не желает.

Виктор нахмурился, поскольку понять причины того, что побудило отца столь кардинально сменить профессию, не мог. Старший инженер, начальник отдела сборки ФВ-генераторов в промышленном районе Марса – должность, конечно, не сверхвысокая, но достаточно значимая, работа практически всегда спокойная, и хорошо оплачиваемая, впрочем, в век двадцать восьмой оплачивался любой высококвалифицированный труд. И тут вдруг такое!

Чем занимались разведчики космоса, тесно сотрудничавшие как с пограничниками, так и со спецназом, Виктор знал не понаслышке, поэтому одобрить решение Федора Матвеевича не мог. Постоянное соседство с неизвестностью, новыми территориями, космическими загадками, открытием новых цивилизаций, коих к этому времени набралось более двадцати – все это отрицательно сказывалось не только на здоровье, но и на комфортных отношениях в семье. Хотя, справедливости ради, Гагарин заметил, что последнего пока еще не произошло.

– Не волнуйся так, – поняла его настроение Светлана Юрьевна, – ведь не в первый раз. Он уже два с половиной года так работает.

– Хорошо, не буду,– буркнул Гагарин, но решения своего поговорить с отцом не отменил.

Они разместились на просторной светлой веранде, управляющий домовой инком Волхв моментально приготовил гостю вкусный завтрак, и начались казавшиеся по началу бесконечные расспросы о его службе. Гагарин отвечал охотно, практически ничего не скрывая. Кое-где все же пришлось опустить подробности, но таких эпизодов было мало – от родной матери ничего скрывать он не хотел.

– Ты не просто паранорм, новый виток человеческой эволюции, ты – паронорм-воин, рожденный со знанием воина, и все твои инстинкты и способности, все твое существо заточено под бой, под войну. Иногда я этого пугаюсь...

– Почему, мам? – спросил Виктор, холодея в душе.

Женщина опустила глаза, долгое время смотрела в пол, и Гагарину пришлось аккуратно взять ее за руку, чтобы успокоить.

– Если верить современным теориям, то вся эволюция обусловлена не воздействием на человека силами окружающего мира, то есть не обыкновенной адаптацией, по средствам которой человек и изменяется с течением времени, совершенствуется, а необходимостью более высокого порядка, чем человечество в целом. Иначе говоря, Вселенной нужно, чтобы рождались не только паранормы, но и такие, как ты – ратные мастера, воины, наделенные уникальным даром, знанием и умением побеждать в любых ситуациях.

– Это тебе отец такое рассказывал?

– Не забывай, где я работаю.

Виктор не забыл, поэтому ему сразу стало понятно, чьи это слова. Светлана Юрьевна трудилась в информационно-научной компании, занимающейся доведением научных открытий в массы.

– И кто этот ученый?

– Ты все равно его не знаешь, Витюш. Тем более, что он не одинок в своих размышлениях.

– Не забивай себе голову, мам. Ты же знаешь, мы – существа не совершенные и можем ошибаться даже в определениях собственных проблем, а говорить о том, что хочет Вселенная... Это слишком.

– Ты говоришь как твой отец, он тоже меня так успокаивал.

– Значит мы правы, коль мыслим одинаково, – ответил Виктор, посылая матери заряд энергии и волну хорошего настроения.

– Здесь все так изменилось за пять лет.

– Изменилось? – спросила женщина с недоумением.

– Да. Ну, не в плане внешнего вида, просто люди... Моих прежних знакомых я не встретил и не почувствовал.

Светлана Юрьевна заглянула в глаза сыну, и было в ее взгляде больше волнения и тревоги, чем радости и спокойствия.

– Ты что же способен проникать сквозь пси-защиту сразу в нескольких местах по всему поселку?

– Да, – потупил взгляд Гагарин, – а что в этом такого?

– Во-первых – это не этично, твое проникновение могло остаться не замеченным, а во-вторых, твои силы, судя по всему, многократно превышают уровень обычных паронормов.

– Не забывай, что за пять лет мне пришлось их развить. Я же рассказывал, что у нас за служба, и, в большинстве случаев, мне без моих способностей было бы очень туго.

– Все же постарайся их не показывать, мало ли что...

– За это не беспокойся, я не стремлюсь афишировать то, что умею. Так, в некоторых случаях, когда это действительно необходимо.

– Вот и славно, – ответила женщина, улыбаясь. – Успел с кем-нибудь познакомиться?

Виктор сначала хотел рассказать все, но потом подумал и решил про встречу с бандой некоего Мирослава все же умолчать.

– С двумя девушками.

– Местные?

– Только одна, Катя.

– Кажется, припоминаю ее. У нее отец видный ученый, трудится, кажется, в области физике зеркальных состояний, если я ничего не путаю. Несколько его работ я осветила.

– Да, наверное, это именно она, потому что по ее словам папа вечно пропадает то на Меркурии, то на Глизе.

– Ну и...

– Что? Ты хочешь спросить, как она мне?

– Да.

– Нормально, – соврал Виктор, потому что девушка ему понравилась безумно, просто сверх всякой меры, и, похоже, женщина это почувствовала.

– И только? – спросила она, глядя ему в глаза с лукавой ухмылкой.

Гагарин промолчал, зная, что мать все уже прекрасно поняла.

– Все-все, с расспросами не лезу, захочешь сам расскажешь!

Она взъерошила волосы на голове сына, встала.

Тут Виктора осенило, что он до сих пор не удосужился подарить матери сувенир, который совсем недавно приобрел в местном магазине.

– Это тебе,– сказал он, протягивая Светлане Юрьевне сувенир – эмоциональный резонатор. – Пусть у тебя всегда будет хорошее настроение!

– У меня оно всегда хорошее, когда с тобой все в порядке, но за подарок спасибо.

Мать поцеловала сына в щеку, разглядывая сувенир.

– Я пойду в сад, ну а ты отдыхай. Можешь поинтересоваться у Волхва, есть кто тут из твоих знакомых, хотя я тоже их не видела.

Гагарин так и сделал, но домовой спустя пол минуты общения с другими управляющими инкомами поселка доложил, что ни одного друга детства в настоящий момент здесь не находилось.

– Попробовать поискать их?

– Нет, не надо. Я пожалуй пойду, подышу свежим воздухом.

До вечера Гагарин бродил по окрестным местам, наслаждаясь великолепной погодой и потрясающей природой средней полосы России, купался в лесных озерах, наблюдал за таинствами жизни лесных животных и птиц, занимался медитативной гимнастикой и специальной дыхательной разминкой, поддерживающий общий тонус организма, а после ужина решил принять предложения девушек и погулять в молодежном кругу.

Найти их оказалось не проблемой. Обладая потрясающим слухом, тонким и с гораздо большим спектром, чем у обычного человека, Гагарин услышал их аж от своего дома. По иронии судьбы молодежь гуляла именно на том месте, где Виктор утром не совсем типичным способом познакомился с двумя молодыми девушками, одна из которых никак не желала покидать его мысли.

На большой поляне, сразу за поселком в воздухе по кругу висели семь левапов разного класса, и Виктор сразу среди них заметил машину Кати. Сама девушка стояла рядом и о чем-то беседовала с Мариной.

Вопреки ожиданиям Гагарина, молодежи набралось не так уж и мало, и все они, судя по цвету и состоянию своих ментально-энергетических сфер или, проще говоря, аур, были людьми хорошими, добрыми, интересными и образованными. Ущербных личностей среди них как будто бы не имелось.

Будучи от рождения не просто паронормом, но ратным мастером, Гагарин не нуждался в объяснении того, что такое аура, из чего она состоит и как следует ее читать. Он спокойно видел астральную, ментальную, эмоциональную, кармическую, духовную и антимическую – высшую материю ауры, поэтому заранее знал, какой перед ним человек, что он из себя представляет и на что способен.

Екатерина словно бы почувствовала его, обернулась, приветливо улыбнулась, и от этой ее улыбки Виктора словно бы пронзило током, ударило молнией – настолько она была приятна, мила и хороша.

Он подошел, немного смущаясь – все же большинство молодых людей он видел впервые – однако на него, похоже, практически никто не обратил внимания.

– Привет еще раз, решил посетить нашу гулянку?

– Как видишь. Раз обещал, то пришел.

– А не хотел? – лукаво улыбнулась девушка, и Гагарин вновь чуть не потерял сознание от ее очарования.

– Э... наоборот... горел желанием, – смутился Виктор.

– А раз так пошли танцевать.

Гагарину стоило достаточно больших усилий не поменять цвет кожи лица на красный или белый, но он все же преодолел себя, потому что точно знал – он ей понравился. Чтобы убедиться в этом, Виктору даже не понадобилось читать ауру девушки, мягкую, добрую, очень цельную, говорящую не только о здоровье ума, но и о прекрасном эмоционально-ментальном состоянии Екатерины.

Однако судьбе в этот момент было не угодно оставить молодых людей в покое. Едва они соприкоснулись руками для танца под ритмичную, но достаточно красивую музыку, как на поляну спикировали давешние два левапа приятелей черноволосого Мирослава, блистеры открылись, сворачиваясь сами в себя, и громкая хамоватая кампания во главе со своим вожаком вывалилась на траву.

– Опа, какие люди, – воскликнул Мирослав, уставившись на Гагарина с неподдельным удивлением во взгляде, – войска специального назначения решили почтить нас своим присутствием!

Его приятели заржали как табун лошадей, над этой безусловно остроумной шуткой, а Виктор почувствовал, что Катя отстранилась от него, отошла в сторонку и вся зажалась внутри.

Мирослав, естественно, это заметил, криво усмехнулся, говоря:

– Катрин, иди к нам, мы тебя не обидим. Ты, если помнишь, еще со вчерашнего вечера должна мне танец.

– Ничего я тебе не должна, – робко ответила ему девушка, и, как будто бы испугалась собственным словам.

– О, мы еще и огрызаемся, дорогуша...

– Летел бы ты отсюда, Мир, – перебила черноволосого парня Марина, вступаясь за свою подругу.

– А что будет, если я не подчинюсь?

– Нас много, – неуверенно сказала голубоглазая, оглядывая окружающих, однако Гагарин был почти уверен, что никто добровольно помогать девушкам не захочет, да и не сможет.

Годами отработанные рефлексы сейчас делали свое дело даже без ведома Виктора. Он моментально оценил обстановку, понял, кто является наиболее сильным противником, а также осознал, что из двенадцати парней молодежной компании реально продержаться против достаточно сильных физически парней Мирослава смогут только двое.

– Не смеши меня, Мариночка, ничего вы нам не сде...

– Пошел вон, – грубо, чеканя каждый слог, сказал Гагарин, прервав парня самым бесцеремонным образом.

– Что? – опешил Мир от такой наглости.

– Я говорю, бери своих дружков, садись в транспорт и улетай отсюда.

– Да я тебя... да тебе никто не поможет, я...

– Я последняя буква в русском алфавите, чтоб ты знал. Кроме того, мы с тобой сегодня переведались в магазине, и тогда ты поступил очень мудро, не став со мной связываться. Сделай милость, покажи, что это было не случайным событием, и ты действительно способен думать и правильно анализировать ситуацию.

– А по-моему, это ты не понимаешь, с кем связался. Если ты такой крутой, то должен был уже понять, что ситуация в корне изменилась.

Виктор это уже понял, но то, что Мирослав называл "в корне изменилось", не соответствовало действительности. В этой группировке появился еще один парень, настоящий русский богатырь, шире и выше Гагарина раза в полтора. Кроме того, оглобля был неплохо подготовлен как рукопашник и обладал...

А вот с этим нужно было разобраться, поскольку козырной туз Мирослава обладал индэром – индивидуальным экстрорезервом, но от рождения паранормом не являлся, что Виктор прекрасно чувствовал. "Искусственники" или экзонормы хоть и являлись полноценными паранормами, все же несли в себе отпечаток своего не совсем естественного происхождения.

– И ты спрячешься за его шкуру?

– Не только за его. Мы тебя все вместе поколотим, будешь знать, как языком трепать не подумав.

Братки заржали в очередной раз, придвинулись ближе.

Молодежь разумно расступилась, совершенно не собираясь встревать в отношения между дерзким новичком и опасной компанией, которую они все прекрасно знали.

– Значит, ты все же утром поступил так случайно. Обидно. Я думал, ты умней.

Группа Мирослава ничего не ответила Виктору, сноровисто окружила, и в этот момент богатырь прыгнул, профессионально с места, преодолевая метра три сразу и нанося на выдохе комбинацию ударов, каждый из которых при должном исполнении и такой силе мог стать для человека летальным. Однако Гагарин умело разорвал дистанцию, двигаясь ничуть не медленнее своего противника, и нанес совершенно незаметный, но точный удар в солнечное сплетение совершенно в другую сторону, человеку, который стоял сзади него. Бить пришлось с выплеском энергии, поскольку, как определил Виктор, все без исключения ребята Мирослава имели на себе уники, да не простые, а с достаточно серьезной физической защитой.

Молодой человек, лет двадцати пять, рыжий с неприятным хамоватым лицом отразить выпад не смог и тихо осел на землю, не подавая признаков жизни.

Оглобля вновь пошел как таран на Гагарина, сменяя одну комбинацию ударов другой. Силушкой его природа не обделила, кроме того, его индэр позволял многократно расширить физические возможности, и с этим парнем справился бы не всякий спецназовец.

Но Виктор как раз и не был всяким. Родившись паранормом-войном, он на голову превосходил обыкновенных ненормалов, не говоря уж о таких, как этот парень.

Что произошло в следующий момент, никто не понял, включая и самого богатыря: он вдруг остановился, схватившись за шею, захрипел, падая на колени. Помогать ему никто не бросился, включая товарищей, которые, вопреки ожиданиям Гагарина, не отступили, а наоборот насели со всех сторон. Пришлось еще какое-то время демонстрировать чудеса боевой техники, которым Виктора никто никогда не учил. Он родился таким, с открытой генетической памятью и мог свободно пользоваться опытом Родовой Линии.

Чтобы справиться с бригадой Мирослава, Гагарину понадобилось чуть больше двадцати секунд, и при этом он даже не перешел на более ускоренный темп существования. Оказалось достаточным знания приемов исконных древнерусских стилей борьбы: боливака, суева, спаса, потопа, лютбоя, сибирского вьюна, более молодой, но от этого не менее эффективной системы Белого боя, которые являлись составными частями древней Гиперборейской системы оперирования реальностью под название Жива.

Гагарин оглядел поле боя, удостоверившись еще раз, что активное сопротивление ему уже никто из этой шайки не сможет оказать.

– Я же советовал убраться по добру по здорову, а ты меня не послушал, – назидательно сказал Виктор, обращаясь к Мирославу. – Учти на будущее, будешь жить по-хамски, окружающий мир будет к тебе не равнодушен.

Ответить черноволосый красавчик не успел. С неба спикировал еще один летательный аппарат, на сей раз с синей полосой на боку и аббревиатурой УСОБ на ней. Из чрева левапа выпрыгнули одна за одной шесть фигур, одетых в форму патруля общественного порядка, вооруженных змейками электрошокеров и нервными парализаторами Медуза.

Мирослав тут же, хотя и с трудом, вскочил на ноги, заверещал подраненным воробьем, указывая на Гагарина:

– Он на нас напал! Он спецназовец, начал тут свои приемчики показывать, к девушкам приставать, а когда мы его вразумить попытались, избил всех!

Молодежная компания зароптала от такой вопиющей несправедливости, но командир патруля, отчего-то добавивший к своему внешнему виду темные очки (это вечером, когда солнце практически скрылось за горизонт!), ничего не стал слушать.

– Гражданин, – обратился он каким-то каркающим голосом к Виктору, – покажите ваш Статус.

Уник на Гагарине в ту же секунду приобрел военную раскраску, просиял индитификационный значок.

– Капитан Гагарин Виктор Федорович, центр специального назначения Главного Управления ...

– По какому праву ты избил их? – бесцеремонно перебил Виктора командир патруля.