Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 55 страниц)

Он открыл глаза, полежал еще какое-то время на кровати и встал. Сознание машинально отметило девять часов утра, а мысли в голове, тем временем упорно двигались только в одном направлении: что он видел во сне? Кто этот таинственный незнакомец, и что он хотел ему показать?

Почему-то у Виктора ни на секунду не возникло подозрения, что это был всего лишь сон, обыкновенный сон, который ничего не означал.

Может быть, что-то случилось со сферой? Может, его психика во сне предупреждала хозяина о несчастье? Дабы проверить это Гагарин специально спустился в секретный бункер отца, но ничего плохого там не обнаружил. Все артефакты, оружие покоились на своих местах, голографическое изображение Домена, показывающее в данный момент местное галактическое сверхскопление, находилась все там же, и Виктор констатировал факт, что окончательно запутался.

Нужно было как-то отстраниться от нахлынувших размышлений. Мелькнула мысль связаться с Катей, но, вспомнив о том, который был час, убралась прочь.

И в этот момент Волхв деликатным выражением голоса побеспокоил Гагарина.

– Прошу прощения, что отвлекаю тебя от утренних размышлений, но у меня срочный вызов. Судя по всему, линия секретная.

– Кто абонент, известно?– спросил Виктор, уже предчувствуя, что отпуск его подошел к концу.

– К сожалению, нет.

– Включай.

В воздухе перед Виктором развернулось настоящее зеркало, толщиной в сего в пару десятков молекул, затем на его поверхности возникло изображение, и на Гагарина пристально посмотрела пара до боли знакомых ему глаз. На связи находился действующий его начальник полковник Нефедов Александр Игоревич, здоровый суровый дядька семидесяти лет, но выглядевший ни как не старше сорока. Для всех спецназовцев он был своего рода отцом-командиром – жестким, но справедливым. Порой Виктору было даже обидно за него, мол, столько лет служит человечеству и всего лишь полковник. Но звание полковника спецназа приравнивалось к большой генеральской звезде, а Александру Игоревичу, судя по огням, горевшим в его глазах, было еще рано отправляться на покой и занимать просторный кабинет большого начальника в какой-нибудь секретной службе.

– Отдохнул? – бросил Нефедов в эфир, внимательно изучая Виктора своим сверлящим взглядом. Судя по антуражу, он сейчас находился в рубке одного из звездолетов, но какой именно службе принадлежал корабль и где конкретно находился в данный момент, Гагарин определить не смог.

– Да, все в норме, – подобрался Виктор, собираясь преобразовать свой уник в более подобающий вид.

– Это хорошо. Я извиняюсь, что вынужден отнять у тебя два дня законного отдыха, но у нас сложилась опасная ситуация.

– Я все понимаю, Александр Игоревич, служба есть служба. Что за ситуация?

– Только на борту, – отрезал полковник, – в эфире я не намерен сорить такой информацией.

– Намекните хотя бы уровень тревоги.

Лицо его, и без того казавшееся чрезмерно жестким, стало и вовсе каменным. Впрочем, подобное выражение лица спустя пару секунд было и у Виктора, когда он услышал от Нефедова всего три цифры.

За то время что существовало Главное Управление Специальных и Тревожных Служб, различными ведомствами, входившими в его состав, а так же Всемирным Координационным Советом, были разработана градация степеней опасности того или иного процесса, явления или объекта. С наименее значительными, попадавшими в "категорию 1", спасателям, как ни странно, приходилось сталкиваться реже всего, поскольку в эту группу были зачислены небольшие и не представляющие серьезной опасности, можно сказать, мелкие аварии, вроде отказа определенного рода элемента на технологической линии завода. Чрезвычайная редкость отказа систем такого рода была обеспечена колоссальной надежностью используемых человечеством технологий, "умным" управлением и продуманным резервированием важнейших узлов.

В следующую категорию "опасных аварийных ситуаций техногенного характера" входили ситуации, в результате возникновения которых могли пострадать люди, однако техника, практически не допускавшая мелких ошибок в своей работе, не допускала и крупных, поэтому случаев смертей в результате крупных техногенных катастроф не было зафиксировано уже более века.

Гораздо чаще спасателям приходилось работать с "категорией 3", куда были отнесены ситуации, вызванные природными образованиями, опасными или потенциально опасными для человека. Человечество, несмотря на весь свой богатейший запас знаний и продвинутые технологии, не рисковало повсеместным вмешательством в работу природы, а посему не было стопроцентно застраховано от всякого рода ураганов, землетрясений и цунами, хотя имело на вооружении прекрасную систему предупреждения таких природных катаклизмов.

Наконец, в последнюю категорию главной иерархии были отнесены опасности, которые угрожали населению целой планеты или всей человеческой цивилизации. Поначалу в эту категорию вошли масштабные разрушительные космические явления (падения астероида-гиганта, взрывы Новых или Сверхновых звезд), но с обнаружением на просторах Вселенной так называемых братьев по разуму, сюда же начали относить потенциальную угрозу вторжения или инопланетную агрессию.

Однако наряду с главной иерархией существовала и побочная, в последствие преобразованная в самостоятельную категорию. Ее инициатором стала космическая разведка и погранслужба, когда экспедициями этих служб были найдены артефакты внеземного происхождения. Для оценки опасности этих находок были введены два кода: 665 – артефакт внеземного происхождения, техногенного или природного характера, не представляющий или представляющий малую угрозу при его изучении и 666 – артефакт внеземного происхождения, техногенного или природного характера, представляющий непрогнозируемую опасность или чрезвычайно опасный для всего живого.

Именно последний код назвал Нефедов Гагарину, отчего у Виктора сразу сделалось нехорошо на душе. На его памяти подобных объектов еще не находили, и он был бы очень рад, чтобы их вообще никогда не нашли.

В этот момент Гагарину вновь вспомнился сегодняшний сон, в котором незнакомец держал на открытой ладони загадочную сферу из коллекции отца, словно протягивал ему, предлагая взять ее у него из руки. У Виктора моментально родился ворох мыслей, главенствующей в котором была одна: что если его сон – это своеобразная реакция интуиции и психики, предупреждавшая об опасности? Тогда, не лучше ли будет поступить именно так, как она советует?

Любой другой человек, плюнул бы на все, посчитав это бредом, но Виктор, привыкший полностью доверять своим чувствам, все же прислушался к доводам внутреннего голоса и решил взять инопланетный артефакт с собой.

Предупредив Катю, что его отпуск подошел к концу, и он вынужден срочно отбыть с Земли в неизвестном направлении, Виктор вызвал левап, добросивший его до ближайшей станции трансгресса, а оттуда переместился на Ривер, где была расположена база, принадлежащая службе безопасности ЗФ и ГУСТС. Человек с погонами лейтенанта, встретивший его в зале финиш-терминалов базы, не представился, только козырнул ему и сразу повел Гагарина к начальнику информационно-аналитического отдела майору Шарлю де Лакруа.

Француз пребывал не в лучшем расположении духа, был малословен и чуть не высказал Виктору о его опоздании, хотя Гагарину никто не ставил сроки прибытия. Правда Виктор, сколько себя помнил на службе, всегда знал остролицего шатена с карими глазами именно таким, импульсивным, резким, что, однако, никак не мешала тому исправно делать свою нелегкую работу.

Шарль де Лакруа передал Гагарину код секретной кабины трансгресса, расположенной на крейсере УКР "Москва", и Виктор, ни секунды не задержавшись на базе, отправился на звездолет, где его уже дожидалась группа таких же как он профессионалов.

Едва он очутился на корабле, как тут же ощутил напряжение, царившее повсюду. Майор на Ривере не удосужился объяснить, в чем состояла проблема, которую Виктору предлагалось решить, а Гагарин спрашивать постеснялся. Сейчас же на звездолете головы всех без исключения людей были заняты этой проблемой, что как нельзя лучше свидетельствовало о серьезности ситуации.

Поздоровавшись с ребятами, Гагарин поспешил к Нефедову, который всецело оккупировал капитанский мостик "Москвы", став, таким образом, на данный момент, вторым после капитана звездолета человеком на борту.

Тяжелое положение еще более усугубил его мрачный вид. Машинально Виктор отметил пару свежих седин у него на голове, а во взгляде полковника стояла боль и тоска.

– Здравия желаю, – козырнул первым Гагарин и пожал протянутую ему в ответ ладонь. Хватка у Александра Игоревича по-прежнему была стальная, что немного приободрило Виктора.

– Давай отставим все церемонии, – предложил Нефедов, массируя кулаки обеих рук, – не до сантиментов сейчас.

– Александр Игоревич, что случилось?

– Честно говоря, сам не знаю, – обескураживающе ответил полковник, заставляя корабельный интеллект создать объемное изображение космоса.

Пол, потолок и стены мгновенно утратили свои очертания, провалились в безразмерную черноту окружающего космоса, наполнились редкими красками и оба человека очутились в безграничной пустоте.

– Насколь же мы мелки по сравнению с ее величием, – философски произнес Нефедов, но на Виктора это не произвело впечатления.

– Где мы сейчас? – спросил он, стараясь разглядеть среди бесконечности черноты знакомые очертания космоса.

– Рядом с одним из шаровых звездных скоплений Млечного пути.

– И какого... нас сюда занесло? Неужели космической разведке есть дело до таких далей?

– Косморазведке есть дело до всего, что, с ее точки зрения, хоть каким-то боком, но выходит за рамки обычного.

– И что не обычного в этом Богом забытом месте?

– В отличие от рассеянных скоплений и звёздных ассоциаций, межзвёздная среда шаровых скоплений содержат мало газа: этот факт объясняется, с одной стороны низкой параболической скоростью, с другой – их большим возрастом, однако в этом скоплении было зафиксировано сверхплотное газово-пылевое облако.

– Понятно. Ученые решили исследовать этот феномен и наткнулись на что-то опасное, я прав?

– Совершенно, – кивнул Нефедов.

– Но почему мы легли в дрейф здесь, а не ближе к объекту?

– Так решил капитан, мне с ним не с руки спорить. Говорит, что так безопасней. Минут через десять будем прыгать.

– Так, товарищ полковник, а поподробней об этом самом артефакте внутри туманности узнать можно?

– Можно. – Чернота космоса разорвалась приблизившимся светлым пятном появившегося объемного изображения. – Газо-пылевое облако правильной шарообразной структуры объемом семнадцать кубических световых лет предполагало наличие внутри себя достаточно массивного объекта. Им оказалась звезда, спектрального класса F7, по характеристикам не так уж и отличимая от Солнца, с достаточно экзотичной планетной системой.

– Даже так? – удивился Виктор. И что же в ней необычного?

– Вокруг звезды вращаются две планеты гиганта, наподобие нашего Юпитера или Ривера-5, которые имеют семью спутников. У той, что ближе к звезде, спутников, как ты можешь наблюдать, пятнадцать штук, а у его более крупного соседа – аж двадцать семь.

– Не понимаю пока что в них не об.... – хотел было высказать свое мнение Виктор, но в это время заметил такую диковинку в движении спутников второй планеты-гиганта, что разом проглотил все слова.

– Как тебе?

– Разве такое возможно, – произнес Гагарин, во все глаза разглядывая планетную систему.

Было от чего удивиться. Если все планеты-спутники своих гигантов вращались по привычным орбитам, то одна из них имела огромный наклон и двигалась под углом шестьдесят градусов к плоскости эклиптики гиганта. Рядом с экзотичным спутником появились цифры Кеплеровых элементов дающие представление о большой полуоси планеты, ее эксцентриситете и орбитальном наклонении, долготе восхождения узла, аргументу перицентра и средней аномалии.

Однако сюрпризы на этом не заканчивались. Стоило Гагарину приблизить интересную планету, как он обнаружил, что она не только содержит атмосферу, но и очень напоминает по своим параметрам Землю. Будучи немногим больше родной для человечества планеты, она содержала огромное количество воды, и сквозь плотные воздушные массы проглядывались очертания трех континентов.

– Вот это да, – промычал Виктор, водя по голограмме пальцем, найти двойника Земли в таком захолустье.

– А чем тебе не нравится скопление? Здесь такие же звезды, почему бы и им не разжиться пригодной для гуманоидной жизни планетой.

– Так ее исследовали?

– Разумеется. Причем уже два месяца. И весь сыр-бор начался из-за одной находки. Три дня назад на Таинственную, так было решено назвать планету, была отправлена научная экспедиция, куда вошел всякий ученый люд с приставками экзо и ксено. Они хотели исследовать пещеры естественного происхождения в одном из горных массивов, – Нефедов ткнул пальцем на объемное изображении глобуса Таинственной, выставлявшее планету на всеобщее обозрение, обвел горный хребет величиной с Гималаи. – Спустя пять часов связь с исследователями была прервана. Экспедиционным корпусом космической разведки была направлена спасательная команда, однако вскоре связь пропала и с ней. В общем, – вздохнул полковник, – было послано еще две группы, одна за одной, и лишь последней удалось относительно уцелеть.

– Что значит относительно? – недоуменно воззрился на своего командира Виктор.

– Это значит, что из десяти человек закутанных во вторые ККСы выжили только трое, да и они сейчас находятся на лечении.

– Что с ними?

– Врачи говорят, маниакально-депрессивный синдром в острой форме. Кидаются они на всех подряд, ведут себя как взбесившиеся. Вроде бы последствия какого-то излучения.

– Излучения? – удивился Виктор. – Они что же, сунулись туда без пси-защитников.

– В том-то и дела, что последние две группы были ими снабжены, но воздействие было столь мощным, что персинков смяло.

– Да, дела..., – протянул Гагарин, в голове которого сейчас творился форменный кавардак. Ему было совершенно непонятно, как действовать в такой ситуации.

Словно прочитав его мысли, Нефедов сказал:

– Думаю, тебе как раз будет по силам справиться с этой задачей.

– С чего это вы взяли?

– Ни один из спасателей в трех группах не был достойным паранормом. В последней группе шли семь экзонормов чей индивер был активирован до последней третьей ступени, но у тебя спектр возможностей гораздо шире, как у одного из самых сильных интронормов, да и персинка мы тебе дадим, так что...

– Мои возможности хоть и превосходят возможности экзонормов, но не на целую голову.

– Я знаю, риск есть, тем более, что мы до сих пор не знаем, что там творится, что служит всему виной, поэтому нам нужно решать эту задачу и в кратчайшие сроки.

– И кто за нами гонится? – спросил Виктор, выражая своей внешностью крайнюю степень недоумения.

– Пока что никто, но я уверен, что от претендентов на исследование этого необычного объекта в скорости не будет отбоя. Считай – это мне говорит моя интуиция.

Вернулся привычный интерьер капитанского мостика. Виктор козырнул полковнику, развернулся и вышел с мостика, отправившись к своей группе, которая уже порядком извелась без своего командира.

– Здорово орлы!– звучно поприветствовал Гагарин своих сослуживцев, обмениваясь с каждым крепким рукопожатием.– Не скучали?

– Бывало и хуже, – хором ответили ему сразу три человека, от чего последующие две минуты каюта содрогалась от дикого хохота и задорного смеха.

– Ладно, повеселились и хватит, – сказал Виктор, восстанавливая рабочую обстановку. – Куда идти придется, все знают?

Ответом ему стал нестройный ряд голосов. "Да", "Примерно" и что-то в этом духе. Что и говорить, настроение в группе было минорным, и его надлежало как можно быстрее поднять до нормального уровня.

– Так, мужики, отставить панические мысли. Мы и не из таких передряг выбирались, сдюжим и сейчас. А вот если кто-то будет заранее себя хоронить, то на задание не пойдет. И вообще в создавшейся ситуации, я имею полное право оставить любого на звездолете и не взять с собой. В крайнем случае, пойду один, устраивает вас такой вариант?

Ответить ему никто не решился. Возражений тоже не последовало. Все понимали, что Гагарин всегда действует согласно обстановке и пытается свезти любой риск к нулю.

– Будем считать, что мы договорились.

Спустя две минуты "Москва" совершил прыжок в систему Таинственной и тут же укрылся саваном полной защиты. Поляризованный вакуум вокруг обшивки корабля видоизменился таким образом, что любое воздействие извне на корабль не приводило к его разрушению. "Москва" сейчас мог нырнуть в любую звезду и остаться при этом невредимым. Теоретически крейсер мог без потерь влететь даже в Черную дыру, но людей, экспериментально подтвердивших это, пока что не было. Кроме всего прочего, полная защита или СПЗ делала крейсер совершенно невидимым в окружающем пространстве и недосягаемым для любых излучений и полей.

Капитанская рубка, на сей раз, протаяла чернотой окружающего космоса только с одного бока. Вид планеты совершенно не отличался от того, что был любезно синтезирован для Виктора инкомом корабля по имени Сергей. Огромные пространства, заполненные морской водой, чьи параметры были близки к показателям Адриатического моря, судя по датчикам биологической активности, были абсолютно, совершенно лишены развитой органической жизни. Какой-то планктон, простейшие там конечно водились, но ни рыб, ни млекопитающих на подобие земных дельфинов океаны Таинственной не содержали. Дальнейшее биологическое сканирование чудопланеты позволило выяснить, что развитой фауны она так же не имела, хотя здешние густые леса представленные пятью-шестью древесными ярусами, как нельзя лучше должны были подходить для активной животной жизни.

– В воздухе не парят птицы, по равнинам не бегают стада оленей или чего-то подобного, в морях и океанах не плавает рыба... что за ерунда? – спросил Василий, один из бойцов группы Гагарина, интеллигентного вида парень с горящими как у кошки глазами.

– Не знаю, – вторил ему Гюнтер, – но это явно ни есть гут.

– А как насчет вирусов, прочей биологической опасности?

– Мы в ККСах будем, – ответил им Виктор, – нам микробы ни по чем. Самое главное, это суметь выстоять против излучения в пещерах и дойти до цели. Скорее всего, излучение – это, своего рода, пассивная охранная система чего-то. А вот чего именно, нам с вами, друзья мои, и предстоит выяснить.

– А два защитника взять можно? – поинтересовался Хираюки Тагава, японец по происхождению, который в группе имел позывной самурай.

– Нет. Ты разве не слышал о конфликте искусственных психик?

– Это, по всей видимости, прошло мимо меня, – ответил японец, почесывая свою коротко стриженную макушку.

– Так вот напомню, что два защитника меж собой не уживутся, и при этом еще могут вас сильно обидеть, так что лучше не рисковать.

Еще немного поглядев на таинственную Пандору Виктор сказал:

– Значит так, сейчас все получаем персинки, прочую экипировку, потом в десантный отсек и... на вылет.

Гагарин занялся экипировкой, только когда все бойцы его группы переобулись в соответствии с предстоящей операцией. Военный уник, поверх него десантный вариант ККСа – компенсационного костюма спасательного – в наплечные турели аннигилятор и "Раздиратель", в грудной нише молик, в ножной – универсал первого поколения, отличающийся от своего старшего и более тяжелого товарища наличием только одного ствола и внешней схожестью с древними пистолетами пороховой и ЭМ-импульсной эпох.

Из специального лотка-хранилища Виктор достал сероватого цвета шарик, чуть меньше куриного яйца средних размеров, посмотрел на него, вертя в пальцах, мысленно погладил его ладонью, представляя, как ласковое тепло наполняет внутреннее пространство шарика. В то же мгновение ладонь его опустела. Вместо серого шарика в воздух поднялось искрящееся фиолетовыми и голубыми молниями, красными и изумрудными переливами небольшое облачко. Затем всполохи прекратились, и облачко растаяло, а в голове Виктора прозвучал мелодичный женский голос, очень напоминавший бархатный перелив Екатерины.

– Привет, давай знакомиться! Как тебя зовут? Можешь не отвечать, я и сама все увижу, ты только позволь мне немного покопаться у тебя в голове.

Гагарину было прекрасно известно, что среди пси-защитников попадаются экземпляры с отпечатком женского сознания, однако в своей практике сталкивался с этим впервые, а посему был немного удивлен и сконфужен. О том, что персинки могут быть чрезвычайно болтливы, любопытны и, с человеческой точки зрения, бесцеремонны, Виктор также был наслышан, но, поскольку в прошлом из группы только он один до сих пор не обзавелся пси-партнером, персональным секретарем, то такое наглое поведение обескуражило спецназовца.

– Простите... но... давайте лучше не будем настолько тесно взаимодействовать, – ответил своему пси-партнеру или, точнее, партнерше Виктор, стараясь как можно быстрее прийти в себя.

– И почему мы на Вы? Так у нас долго не будет близких отношений. Предлагаю перейти на ты и все-таки начать знакомиться.

– Ты первый.

– Первая! Не забывай что я женщина, в некотором роде.

– Только по голосу.

– Ну, хорошо. Влада. Или быть может, ты сам придумаешь мне имя?

– Пусть будет Влада, – ответил Гагарин. Он хотел назвать ее Катей, но потом передумал, во избежание недоразумений.

– Супер! А тебя-то как зовут? Узнаю я когда-нибудь твое имя? И что мы вообще собираемся сейчас делать?

– Виктор. Виктор Гагарин. Командир отдельной группы специального назначения ГУСТС. Известен термин?

– Более чем. Ты ККС отладил? А ребят проверил, все ли у них в порядке?

Вновь Гагарина словно окатило ушатом холодной воды – с начала знакомства его пси-партнерша успела уже два раза удивить, что же будет дальше?

– Оружейные блоки протестировал, осталась только маскировка. У ребят уже все готово, на мой взгляд недостатков нет.

– Да, – подтвердила Влада после короткой паузы, – мои коллеги сообщили, что у них все идет как по маслу. С кем воюем?

– С чего ты взял... взяла, что мы с кем-то собираемся воевать?

– Ну, не на шашлыки же ты взял эти здоровые пушки? Согласись, «Раздиратель» и аннигилятор – вещи очень серьезные, особенно первый.

– Я сам не знаю, что нас ждет там.

– Там это где?

– Сергей, – обратился Гагарин к корабельному инкому, – будь добр, спроецирую голограмму Таинственной сюда.

Прямо перед спецназовцем возникла модель глобуса планеты с потрясающей детализацией и четкостью изображения.

– Вот сюда мы и идем. Узнать, что творится в подземных горных пещерах вот здесь, – Виктор ткнул пальцем в горный массив в центре материка.

– Ага, все... поняла.

– Что ты поняла?

– Я проконсультировалась с Сергеем, и он мне выдал полный пакет информации по предстоящей операции.

– А сразу с ним ты могла наладить контакт, что бы не спрашивать меня по поводу того, куда мы полетим?

– Хотела узнать это от тебя. Не обращай внимания, я знаю, что у меня дурной и взбалмошный характер.

Продолжая свой мысленный диалог с персинком, Гагарин достал из своих вещей таинственную сферу отца и приладил ее в последнюю ножную нишу на левой ноге.

– Что это? – удивилась Влада.

– Артефакт неизвестного происхождения. Сразу предупреждаю, взболтнешь о нем кому-нибудь, будешь искать себе нового хозяина, уяснила?

– Это невозможно. Я уже соединилась с твоей личностью и розой чувств, так что... А вот то, что об артефакте следует молчать, мог бы объяснить и повежливей.

В голове у Виктора родилось изображение симпатичной брюнетки, показывающей ему язык.

– Ладно, не злись. Извини за грубость. Я и сам не до конца понимаю, зачем тащу ее с собой, но интуиция подсказывает, что вещь эта мне понадобится и при том очень скоро.

– Не волнуйся, мы обязательно справимся. Я со своими напарниками представляю последнее поколение, и умею работать не только со своим носителем, с тобой то бишь, но и с ними.

– Правда? Приятно это слышать.

– Вскоре сам все увидишь.

Военный левап повышенной защищенности, именуемый "Орехом" (причем все, не сговариваясь, упоминая об орехе, представляли себе именно грецкий) был уже полностью готов к отправке на Таинственную, и десантникам оставалось только загрузиться в него. "Орех" представлял собой новейший класс малых пилотируемых кораблей, выращенных в единую квазиживую структуру, наподобие кристаллов, при помощи технологии программируемой материи, и имел встроенное искусственное сознание, бортовое вооружение и защиту, позволявшую ему пережить практически любой катаклизм. В общем и целом, "Орех" уступал крейсерам лишь размерами и энерговооруженностью, но то, что это был первоклассный корабль, никто не сомневался.

Ближнее космическое пространство и атмосферу планеты преодолели без приключений, гладко, словно бы и не летели вовсе со скоростью в пятнадцать махов. Кстати, махи на Таинственной отличались от земных, поскольку из-за более сильного гравитационного поля здешняя атмосфера была более плотной, и звук, соответственно, передавался с большей скоростью. Проплывавшие внизу пейзажи не удивляли, напоминали пейзажи всех землеподобных планет, с единственным исключением – отсутствием каких-либо развитых биологических форм жизни.

Едва сели в намеченном месте, как Виктор, да и остальные члены отряда почувствовали колебания пси-фона. Оно было похоже на монотонное жужжание пчелиного роя, но гораздо опаснее. Гагарин уже давно расстался с надеждой найти из пропавших без вести ученых и спасателей хоть кого-то живым; Влада на этот счет тоже не питала особых иллюзий.

– Напряжение в пятьсот единиц, – заявила она. – Для обычного человека в семь раз выше нормы, для паранорма твоего уровня – ерунда, но мне кажется, что чем дальше в лес, тем больше дров.

– Не приукрашивай моих способностей, я этого не люблю.

Гагарин распорядился произвести все необходимые по инструкции мероприятия, замерить уйму физических, химических, биологических и психических показателей окружающей среды, после чего можно было бы сделать вывод о классе опасности обстановки. Спустя пять минут удалось оценить ситуацию, которая оказалась не утешительной.

– Да, – протянул Гюнтер, – если уж на подходе такое творится, то что же внутри?

– Ты что, на "Москве" ИЗМ не пользовался, коль у тебя такое паршивое настроение? – пресек его Виктор.

– Почему? Я просто констатирую факт.

– Нам он и так известен, Гюнтер. Можно подумать, что оценка обстановки заставит нас повернуть назад.

Нервы, нервы, – подумал про себя Виктор, – а ведь все действительно только начинается.

– Не волнуйся, я тебя прикрою,- сказала Влада, посчитав этот внутренний диалог Гагарина обращением в свой адрес.

С максимальной осторожностью десантники начали свое движение в пещеры. Миниатюрные разведывательные зонды давно канули в прошлое, однако по средствам сканирования торсионного поля, спецназовцам было известно гораздо больше. Не сговариваясь, все как один, активировали оружие.

То, куда они попали, именовалось карстовым типом пещер и образовывались они в следствие растворения горных пород водой, что и подтвердил экспресс-анализ. Пол и потолок достаточно просторного зала был облеплен сталактитами и сталагмитами желтых, оранжевых и, почему-то, зеленых цветов, меж ними весело журчал ручеек, унося свои воды в неизведанную глубину, куда спецназовцам очень не хотелось соваться.

– Пси-фон растет, – услышал Виктор мысле-голос Влады, – могу включить защиту.

– Пока не надо, постараюсь справиться сам.

Вслед за этим Гагарин вогнал себя в особое состояние резонирующей струны и теперь мог реагировать на любые опасности с невероятной скоростью. Нечто подобное сделали и остальные члены группы – все они были паранормами и превосходили обычных людей в плане выживаемости в экстремальных условиях.

Меж тем пещера стала гораздо разветвленнее и уже. Теперь в ней уже нельзя было пройти в полный рост и приходилось нагибаться. Пси-излучение неизвестной природы скачкообразно усилилось и, чтобы нормально функционировать в нем, Гагарину приходилось собирать всю свою волю в кулак.

– Три тысячи двести единиц. Понятия не имею, чем это может быть вызвано.

– Ты сама-то как? – поинтересовался Виктор, осторожно, шаг за шагом опускаясь вниз.

– Уже не очень. Приходится сопротивляться.

Первую жертву, точнее троих, они обнаружили спустя пол часа. Спасатели сидели на земле, прислонившись спинами к шершавой холодной стене каверны, по которой бежали тонкие ручейки воды. Спасти их уже не представлялось возможным, а посему десантникам нужно было только выяснить личности бедняг. Быстро сверив индитиффикационные знаки в каталоге и на ККСах несчастных, отряд двинулся дальше, ежеминутно ожидая какой-то подлости со стороны судьбы.

Она не замедлила явиться. Если бы не феноменальная реакция Виктора на опасность и его резонансное чутье, вполне возможно, что группа не досчиталась бы одного-двух человек. Десантники Гагарина вошли в просторный зал с огромными в три человеческих роста сталагмитами на полу, которые очень красиво светились нежным розоватым свечением. Аппаратура ККСов тут же объяснила этот эффект активной деятельностью бактерий, покрывавших поверхность гигантов. По полу струился молочно-белый туман, придавая этому месту некую атмосферу инфернальности. Пещера была огромной, метров десять-пятнадцать высотой и порядка двухсот шириной, так что ее противоположный конец тонул в темноте и тумане. Именно оттуда по группе спецназовцев был открыт плотный огонь из универсалов.

– Командир, у них турельные, – напомнил о себе Василий, – поставлены на максимум.

Турельный универсал, впрочем, как и его более упрощенная модель, стилизованная под пистолет, мог вести огонь на нескольких разных уровнях мощности. По желанию оператор мог производить выстрелы сильнейшими электрическими разрядами, натуральным образом создавая молнии, стрелять сгустками низкотемпературной плазмы, или создавая плазменный луч, способный сокрушить все на своем пути. Неведомые враги избрали именно третий вариант применения универсала, понимая, что он является наиболее смертоносным.

– Включаем маскировку, – приказал Виктор, первым превращаясь в невидимого в широком спектре электромагнитного излучения призрака, – огонь открывать только в случае прямой угрозы. Берем противника живым.

Призраки, практически невидимые, прыснули в разные стороны, охватывая противника полукольцом. Единственное, что их выдавало, это движение тумана. По-началу противник, атаковавший их, судя по всему, так и не понял, куда исчезли десантники, и вел огонь не прицельно, по площади, разнося гигантские сталагмиты на куски, превращая их в пыль, в ничто, но потом, быстро сориентировался и начали более точно вычислять местоположение отдельных спецназовцев.