Текст книги "Вирус зла (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 55 страниц)

Глава 2

Большие черные нечеловечки.

Повсюду, куда хватало глаз, взлетали и садились военные левапы, грузовые левапы, образовывая собой тонкие нити трасс, которые были хорошо видны на фоне гигантского красного шара в четверть неба – заходящего за горизонт светила. Поскольку Ксенобиологический Заповедник ИВК располагался словно в гигантском кратере вулкана, вечер здесь наступал раньше чем на равнинах, и длился гораздо меньше. Красный карлик всего за пол часа уходил за горизонт, оставляя ночную часть планеты на 36 часов разглядывать звездное небо и мечтать о возвышенном.

Правда Виктору в эти часы расслабиться так и не удалось. Приходилось чуть ли не в одиночку координировать людей на поверхности Глизе, заставлять их разбивать полевые госпитали, организовывать правильный карантин, проверять надлежавшее исполнение его приказаний и при этом стараться не привлекать к себе лишнего внимания.

Гагарин не знал, чего стоило Нефедову протолкнуть их план в Совете Безопасности, какие силы и средства понадобилось задействовать для этого полковнику спецназа, но Александр Игоревич сумел добиться разрешения на карантин целого региона Глизе. В считанные минуты были отключены от общей сети все старт и финиш-терминалы системы трансгресса, организован бесперебойный канал доставки всего необходимого оборудования и материалов для спасательных и экстреномедицинских работ непосредственно на территорию БКЗ, установлено биологическое сканирование в радиусе двухсот километров от эпицентра теракта, а также произведена военная блокада всего района. Четыре крейсера (два принадлежали Службе Безопасности, один – Погранслужбе и один – Службе Космической Разведки) готовы были в случае чего нанести хирургически точный удар с орбиты по любому объекту на поверхности планеты. Командовал всей операцией Нефедов с борта "Александра Невского", правда ежечасно советуясь с Виктором, который за последние сутки не присел ни разу.

Конечно, для параморфа, подобные энергорастраты были незначительными, но Гагарина больше угнетала психологическая сторона проблемы. Он никак не мог себе простить то, что фактически уступил Врагу в интеллектуальном поединке, неоправданно рискнул жизнью любимой девушки и не смог уберечь от гибели огромное количество людей, хотя Странник давал понять Виктору, что замыслы Агрессора до конца трудно просчитать даже ему.

Катю он отправил первым же транспортом на Землю, будучи на сто процентов уверенным в том, что девушка не несла в себе зачатки зла и не была серьезно травмированной. После того, как ему не удалось определить в том офицере-безопаснике зомби-солдата, Виктор еще раз с невероятной тщательностью просканировал все тонкоматериальные, ментальные и энергетические тела любимой, после чего со спокойной душой отпустил ее домой, посоветовав обратиться к матери за консультацией и несколько дней особенно не перегружать себя.

Потом появились первые лаборатории, была смонтирована необходимая аппаратура, и Гагарину стало не до отвлеченных мыслей. Он понятия не имел, как следует настраивать хитрую машинерию, и, самое главное, что с помощью нее искать. Одно дело по крупинкам пропускать сквозь свои чувства сознания других людей, другое дело – пользоваться при этом приборами, которые, хоть и являлись результатом гения инженерной мысли Человечества, все же сильно отличались по своим возможностям от естественных, природой данных способностей параморфа. И все же ему удалось нащупать методику, которая позволяла практически с абсолютной точностью выявить среди уцелевших посетителей заповедника ходячих бомб.

Гагарин понял, что программа, посеянная в сознании людей Агрессором, включалась очень хитрым образом. Она напоминала самый обыкновенный вирус, но вирус плохо детектируемый в пассивном состоянии. Проще говоря, человек ничего не подозревал, жил нормальной жизнью, ни о чем плохом даже не помышлял, однако в определенный момент программа в его подсознании активировалась, и он неосознанно становился послушной марионеткой в руках Кукловода, готовый выполнить все вложенные в него поручения, умереть за своего Хозяина, если на то будет Его воля. Сходство с гипнозом было стопроцентное, но лишь по действию. Любую чужеродную программу, поставленную с помощью соответствующей гипноаппаратуры или путем мысле-волевого рапорта паранорма, Гагарин распознал бы тут же, однако программа Врага так просто не давалась.

Но он справился. Ценой невероятных усилий, как психических так и умственных, но справился. Аппаратура была отлажена, методика создана, и первые же результаты показали, что на сей раз Противнику будет сложнее переиграть Виктора.

– Надо позаботиться о секретности, – напомнила о себе Влада, – предупредить медиков, чтобы о результатах тестов особо не распространялись, а сразу докладывали наверх.

– А ты догадливая, – съязвил Гагарин.

– Вся в тебя, – не остался в догу секретарь.

Это был их обычный диалог, где царила наигранная неприязнь друг к другу, позволяющая расслабиться обоим. Виктор понятия не имел, кто одарил Владу таким несносным характером, однако сейчас был даже рад этому.

Спустя сутки после трагедии, на территории заповедника было разбито восемьдесят три полевых лаборатории, с которых на борт "Александра Невского" начала стекаться пугающая информация. Девяносто восемь процентов всех уцелевших были заражены Вирусом Зла, и что дальше было делать с этими людьми, пока ни сам Гагарин, ни Нефедов, ни кто бы то ни было из совета безопасности не знали.

Гагарин опасался, что проделки ученых с мини-армией Агрессора не останутся для Того незамеченными, попытался отыскать его след, но не преуспел. Единственной частью Врага оставались только программы, очень хорошо упрятанные в подсознаниях граждан, не по своей воле вставших на путь разрушения.

Тонким голосочком пискнул перс, тут же в голове развернулся бутон мыслеобраза, посланный Владой: космическая пустота, четыре здоровых звездных крейсера, лицо Нефедова.

– Как ты, держишься? – спросил его полковник, массируя виски. Было видно, что он уже очень долгое время не знал, что такое сон. Даже для такого сильного паранорма и мастера боя, каким был Александр Игоревич, нагрузки этих дней не проходили бесследно.

– Стараюсь, – буркнул в ответ Гагарин, просматривая тем временем статистику последнего часа. – А вы?

– Как видишь, – ответил Нефедов после небольшой заминки. – – Что делать будем?

Гагарин на секунду закрыл глаза, до боли напрягая мышцы век. Над дальнейшими планами он думал все последнее время, взвешивал все за и против, скрупулёзно просчитывал варианты, боясь ошибиться. Варианты были, но как к ним отнесется Нефедов?

– Если так пойдет и дальше, – начал высказывать свое предложение Виктор,– а, скорее всего, такая пугающая тенденция сохранится, то нам придется иметь дело с настоящей армией. В связи с чем я бы уже сейчас предложил вплотную заниматься разработкой методов... эм... лечения.

– Как? Ты придумал что-нибудь?

– На бумаге – да, – горько усмехнулся Виктор, – но для реализации идей понадобится время и большое количество умственных ресурсов. Кроме того, нужен живой материал из числа зомбированных... для опытов, поскольку другого мы попросту не имеем.

– И, конечно, в ходе этих самых опытов, живой материал, как ты выразился, может пострадать?

– Совершенно верно, – вздохнул Виктор. – Но, по моим прогнозам пострадать может не больше ста-двухсот человек. По сравнению с тем, скольких мы можем спасти, это мелочи.

– Что-то ты больно часто начал разбрасываться человеческими жизнями, тебе не кажется?

– А что делать, Александр Игоревич? У спасателей есть неписаная заповедь на этот счет: если идешь на помощь, будь готов к тому, что всех ты не сможешь спасти, а самое главное, будь готов к тому, чтобы на месте решить, кому жить, а кому умереть. И Вы, и я знавали людей, которые в бытность свою молодыми, неопытными спасателями в критические моменты так и не смогли сделать этот тяжелейший выбор, и в итоге им не удавалось спасти никого. Сейчас как раз такой же случай, только масштаб отличается, и это делает цену выбора куда как высокой. Заоблачно высокой.

Нефедов молчал, глядя куда-то сквозь Виктора. Его кулаки ежесекундно вздрагивали от гневных судорог. Умом он понимал, что им всем предстоит поступить именно так как велит Виктор, но сердце отказывалось повиноваться.

– И потом, не забывайте, что любой наш шаг может быть заведомо просчитан Противником. Мы имеем дело с самым холодным, жестоким, непонятным и, в то же время, мощным разумом во Вселенной, не забывайте это.

– Хорошо, – прошипел Нефедов, – поделись идеями.

– Нужно создать генератор специфического излучения, такого, чтобы на расстоянии возможна была деактивация заложенной в человека программы. Поскольку, у всех зомбированных программа однотипна, меняется по существу только ее главная задача, значит и способ ее уничтожения, как и способ определения, будет один и тот же, нужно лишь подобрать ключ.

– А потом что? Опять пропускать людей через лаборатории? Повторно?

– Зачем? Мы установим излучатели на крейсерах и облучим район. Прибьем, так сказать, всю заразу одним махом.

Нефедов почесал затылок, при этом выражение его лица из злобно-напряженного плавно перетекло в скептическое.

– Как у тебя гладко все выходит. Что если такого излучения вообще нельзя будет создать? И потом, сколько уйдет на это времени?

– Нужно начать эксперименты прямо сейчас. За последние сутки мы идентифицировали более ста двадцати тысяч человек. Мне нужно еще как минимум пять для создания полной картины, так что приступать к лечению нужно немедленно.

– Хорошо, я распоряжусь.

Он хотел было уже отключиться, но Виктор опередил его и задал волновавший его все это время вопрос:

– Александр Игоревич, скажите, как Вам удалось предотвратить сопротивление ... эм... наших недругов?

– Сам не знаю, – ответил полковник. – Такое впечатление, что его вовсе не было.

Виктор искренне удивился, хотя виду не подал. Что же могло это означать? Что Враг перестал интересоваться участью своих солдат? Или все действия Гагарина так или иначе сыграют на руку Агрессору? А, может быть, глава ЧВК и зам Баренца вовсе не являлись эмиссарами Сил Зла?

– Вот ты умный, как БКС, а еще один вариант не рассмотрел, – вновь съязвила Влада.

– Какой?

– Да это ж ежу понятно, что Гаспарян и Гинсбург просто затаились. Ну, посуди сам, Противник явно не рассчитывал на то, что ты все же раскроешь его планы и поймешь, что нужно делать. Теракт не только получил широкую огласку в СМИ, но, самое главное, совету безопасности стало известно о зомби-армии, и это не твои домыслы, а реально существующий факт. А вот теперь представь себе, что бы было, если во время речи Нефедова эти двое активно мешали ему? Они попросту раскрыли бы себя.

– С чего ты взяла, что замом Баренца является именно Гаспарян?

– А он просто мне не нравится как человек. Какой-то больно хитрый и скользкий.

– Ну, у тебя и доводы. На основании личных симпатий обвинение не выстроишь.

– Знаю. Но, все же, признай, что я подала тебе важный совет.

Гагарин улыбнулся про себя. Иногда ему начинало казаться, что советник, перенял от него самого часть собственного разума, хотя это было идеей и вовсе невероятной.

Еще трое суток прошли в томительном ожидании. Полевые лаборатории, госпитали работали в штатном режиме, спасательные бригады разбирали завалы, пострадавшим все так же вешали лапшу на уши про необходимость карантина вследствие прямого контакта с инопланетными формами флоры и фауны. Нефедов больше не выходил на связь, что могло, в принципе, означать все что угодно. А еще Гагарина волновало состояние Кати, поэтому каждый раз, как удавалась свободная минутка, он связывался с девушкой и болтал с ней на всякие разные темы.

Катя чувствовала себя нормально, никаких физических или психических отклонений в себе не замечала, что очень радовало Виктора.

– Послушай, – сказала она во время последнего их сеанса связи, – тебе нельзя там столько торчать. Что, без тебя не справятся?

Некоторым образом она была в курсе событий, происходящих сейчас на месте трагедии, и знала о плане Виктора.

– Справятся, конечно, но будет лучше, если за всем буду следить непосредственно я.

– И все же, я бы попросила тебя отвлечься.

– А что у тебя есть какие-то идеи? – заинтересовался Виктор предложением девушки.

– Конечно, – радостно воскликнула она. – До сих пор только ты меня приглашал во всякие интересные места. Теперь я тоже хочу проявить инициативу. Надеюсь, в этот раз обойдется без эксцессов.

Спустя пару минут Виктор мог по достоинствам оценить фантазию девушки. Гагарин даже подивился тому, как такая замечательная идея не пришла ему в голову раньше. Речь шла о Мемориальном Музее Освоения Космоса, крупнейшем хранилище исторической информации в плане покорения Человечеством бесконечных просторов Вселенной. Катя призналась, что бывала там когда-то маленькой и сейчас очень хочет посмотреть на все экспонаты и композиции снова.

Виктор обещал подумать и в свободное время, если такое появится в ближайшее время, клятвенно обязался составить девушке компанию в этом увлекательном путешествии.

Правда, Гагарин не очень-то и верил в то, что ему удастся выкроить время на свидание, однако, нежданно негаданно, в дело вмешался Александр Игоревич и буквальным образом настоял на том, чтобы Виктор отдохнул.

– Здесь все равно ничего не происходит, – заверил Нефедов Гагарина, – так что можешь смело лететь на Землю и развлечься пару часиков. Даже тебе требуется отдых. Если все пройдет по плану, как заверяют меня наши светлые умы, то уже через пару-тройку дней твое "лекарство" пробовать будем. Вот здесь ты бы и пригодился. А пока...

В общем Гагарин был несказанно рад такому подарку судьбы и практически сразу после разговора с Нефедовым сел на левап, который доставил его к ближайшему старт-терминалу системы трансгресса.

На территории Российского сектора стояла ночь – глубокая, ласковая и звездная, больше похожая на сентябрьскую, чем на ноябрьскую.

Виктор успел еще заскочить домой повидать родителей, которые чрезвычайно обрадовались нежданной встрече с сыном (они, в отличие от многих знали реальное положение вещей на Глизе через Волхва) и тут же убежал на встречу с любимой.

Молодые люди встретились у центрального входа ММОК, располагавшегося в историческом района Москвы на ВВЦ. Музей космонавтики был открыт еще в 20 веке, 10 апреля 1981 года, к двадцатилетию первого пилотируемого космического полета и располагался в цокольной части монумента "Покорителям космос" – уникального памятника Москвы, воздвигнутого в честь запуска Первого искусственного спутника Земли. Уникальная ста десяти метровая инженерная конструкция символизировала уходящую в бесконечные дали ракету, самую первую, основанную на химическом сжигании топлива. В те времена музей фактически занимал подземные этажи мемориала, но, чем глубже люди проникали в космос, чем дальше человеческая нога ступала по просторам Вселенной, тем обширней и разносторонней становились музейные экспозиции, экспонаты и выставки. Менялось и само здание. Теперь оно представляло собой чашу, образованную как бы двумя трехсотметровыми кусками дыни, сильно загнутыми к центру и соединенными друг с другом, помимо двух концов, еще четырьмя нависавшими дорожками. Эти дорожки (по четыре с каждой стороны) держали в воздухе, на стометровой высоте восьмигранную платформу, на которой в данный момент находился символ освоения космоса, та самая ракета, взмывающая в небеса. Ее современные архитекторы решили не трогать и оставить в первозданном виде. Для того чтобы стареющий материал не рассыпался от нагрузок, по всему шпилю было проведено структурное поле целостности, наподобие того, что образовывалось в теле космических кораблей, защищавшее их от всех мыслимых и немыслимых разрушений.

Разумеется, вся подземная часть мемориального комплекса осталась и также была весьма существенно расширена. Если раньше, в середине 21 века, на полный обход музея понадобилось бы два-три часа, то теперь могло не хватить и двух дней.

– Я очень волновался, – прошептал Виктор на ухо Екатерине, обнимая девушку за талию и чувствуя каждую ее эмоцию, каждую мысль и желание. Нечеловеческая суперчувствительность позволяла находить такое, чего даже сам человек о себе не знал, и от этого Гагарину, порой, было очень неловко. Правда, не с его любимой девушкой, которая никогда ничего от него не скрывала, и с которой всегда было легко и хорошо.

– Все в порядке,– ответила она, целуя Виктора в нос. – День полежала, и как новенькая.

– Сейчас расплачусь от умиления, – весело захихикала Влада.

Гагарин мысленно показал ей кулак.

Минуя главную ограду, они проследовали внутрь, и начали свое долгое путешествие по истории космических странствий. Галереи и залы комплекса были устроены таким образом, что человек проходя по ним, осматривая их экспонаты, оказывался сначала в 20 веке, а потом поднимался по линии времени все выше и выше.

Чего здесь только не было: и огромная коллекция метеоритов, причем дополненная образцами, собранными с других лун, планет и вовсе привезенных из безвоздушного пространства, и димаги первых собак-космонавтов, Белки и Стрелки, и первые искусственные спутники, парившие еще на солнечных батареях, и первые луноходы, марсоходы и автоматические исследовательские модули. Катя смотрела на эту доисторическую, казавшуюся допотопной, технику округлившимися от удивления и восхищения глазами и искренне не понимала, как все это могло ездить и летать в столь экстремальной среде как иные миры и космос.

– Наши предки были гениями, – прошептала она, рассматривая обшивку спускаемой капсулы корабля "Союз".

– И очень отважными людьми, надо заметить, – поддержал ее Виктор. – Чтобы на такой развалюхе раз за разом оттуда, с низких орбит, да на Землю падать, это надо иметь поистине несгибаемую волю, отвагу и героизм.

– Но почему капсулы? Почему не легкие пилотируемые корабли, это же гораздо удобней и дешевле. В то время все делалось в угоду экономики. Миром правили деньги, которые определяли развитие всех сфер человеческой жизни.

– Пилотируемые челноки, они же шаттлы, были и очень даже здорово летали, но у американцев, а наша подобная программа, носившая название "Буран", так дальше опытного образца и не ушла.

– Почему же? – удивилась девушка. – Разве не мы всегда считались первыми в освоении космоса?

– Начал, насколько я помню, разваливаться Советский Союз, и не стало, как ты выразилась, денег. Это уже много позже, спустя пятьдесят лет мы вновь начали выходить на лидирующие позиции в космосе, наряду с китайцами, ну а когда у нас появился первый полевой двигатель, на рубеже 21-22 веков, космические полеты стали такой же нормой, как раньше езда на автомобилях.

– А он здесь представлен?

– Кто?

– Ну, этот двигатель?

– Должен быть. Только не двигатель, а космический корабль, считай первый человеческий левап.

– Кажется, припоминаю. Его название "Феникс", и участвовал он в первой экспедиции к облаку Оорта в 2107 году.

– У нее просто энциклопедические знания, – ехидным голосочком пропела Влада, правда Виктор не удостоил ее тираду своим вниманием.

Молодые люди обошли галереи с первыми скафандрами, осмотрели макеты шатлов и ракетоносителей. Кате особенно понравилась наша "Энергия". По словам девушки ракетоноситель внушал ей мощь и трепет, а название полностью соответствовало внешнему его виду.

– Ой, а это что такое? – спросила Катя, разглядывая парящую над землей в пучке силового луча в пяти метрах над полом конструкцию, состоящую из нескольких цилиндров с присоединенными к ним панелями солнечных батарей.

Перед девушкой соткалось объемное изображение мужчины плотного телосложения, чуть выше среднего роста, в синей униформе, состоящей из брюк и рубашки, на левом рукаве которой виднелась нашивка какого-то древнего трехцветного флага. Мужчина с кротким ежиком волос и нежными зелеными глазами "осветил помещение" своей белозубой улыбкой и произнес:

– Перед вами первая Международная космическая станция, восстановленная по чертежам в масштабе один к одному. Вы можете посетить любой ее блок, который захотите, чтобы посмотреть в каких условиях жили и работали космонавты и астронавты того времени.

Катя с интересом разглядывала гида-голограмму, судя по всему одетого так, как раньше одевались космонавты.

– Простите, – перебила она мужчину, – а что за флаг у Вас на руке?

– Это флаг Российской Федерации, а я одет, как космонавт 21 века. Именно в такой одежде обитатели этого звездного дома, – гид кивнул в сторону модели МКС, – проводили в нем большую часть времени, занимаясь различными научными экспериментами.

– Здорово! Интересно, какого это работать по пол года на орбите в условиях невесомости?

– Вы можете испытать это на себе. Три раза в экскурсионный день некоторые модули станции симулируют этот эффект, до ближайшего осталось как раз семь минут. Если вы потерпите, то сможете почувствовать непередаваемые ощущения от работы в Космосе без гравитационных компенсаторов.

Виктор был не прочь порадовать девушку, и поэтому им пришлось еще на пол часа задержаться у модели МКС, после чего Катя была на седьмом небе от счастья.

– Никогда не думала, что это так здорово, – воскликнула она, немного отойдя от полета.

– Здорово-то здорово, но только ни когда сидишь в этой дыре по три-четыре месяца безвылазно. И внутренние органы, и мышцы атрофируются от длительных полетов на орбите, а, как ты заметила, на МКС еще не было полноценного оборудования для поддержания себя в удовлетворительной форме.

Они прошли в следующий зал, где были представлены уже более новые экспонаты эпохи первых космических поселений. Прежде всего, это касалось новых ракетоносителей на ионной, атомной и лазерной тягах. Общим для всех этих новых двигателей было то, что ускорение осуществлялось ни за счет реактивной струи химического горения топлива, а за счет более скоростного истечения микрочастиц, что открывало для людей более удаленные уголки родной Солнечной системы. Кроме того, Виктор с удовольствием полюбовался на второе и третье поколение суборбитальных кораблей, пришедших на смену шаттлам, не без гордости отметив, что российские челноки ни в чем не уступали западным образцам.

– Смотри,– обратила внимание Виктора девушка на шарообразное строение, – какой красивый домик, весь стеклянный, круглый такой, даже не верится, что в нем когда-то жили первые лунные колонисты.

– Угу, – кивнул Гагарин в знак согласия, – точно такие же дома были и у первых поселенцев на Марсе, в бытность ее еще Красной планетой. Кстати, такие жилые модули доставлялись на небесные тела ракетоносителями еще до появления там космонавтов.

– То есть как?

– Ну, сначала на Луну опускался жилой модуль, который в последствие раскрывался как большая туристическая палатка, и только потом на поверхность спускались сами космонавты.

– Здорово. Кстати, я где-то читала, что сначала первые лунные и марсианские поселения строились без автономных ядерных и термоядерных реакторов, что они обеспечивали себя энергией только за счет аккумуляторов и солнечных батарей.

– Я тоже такое где-то слышал. Точно знаю, что первая лунная база, спроектированная Европейским космическим агентством, располагалась на Лунном полюсе. Там не было достаточно жарко, но при этом поверхность всегда была под солнечными лучами.

– А как же снабжались поселения, которые строились на темной стороне? Такие же тоже были.

Они прошли немного вперед, и нашли ответ на этот вопрос. Голографическая модель в мельчайших подробностях показывала лунную базу семидесятых годов 21 века, расположенную на темной стороне спутника Земли. Вокруг Луны на геосинхронной орбите были подвешены спутники-зеркала, которые преобразовывали солнечную энергию в микроволновое излучение и передавали ее на приемные антенны базы. Этот проект изначально задумывался как космическая солнечная электростанция для снабжения Земли, однако из-за ряда проблем, в том числе исключительной дороговизны этого инженерного сооружения, КосСЭС нашла воплощение только в лунной программе.

Инженерная мысль не стояла на месте, двигалась к своему светлому будущему семимильными шагами, и вот на смену старых станций пришли новые, более комфортабельные, обширные, с независимыми энергетическими установками на термоядерных реакторах, реакторах ХТС и квантовых реакторах. Для строительства подобных баз использовались нанокомпозиты, поэтому будущие колонисты чувствовали себя гораздо защищеннее. Лунные и Марсианские колонии конца 21 начала 22 веков были полностью автономными и вырабатывали не только энергию, тепло, воздух, но и пищу в необходимых количествах.

В одном из залов в силовых лучах висела блюдцеобразной формы конструкция, на борту которой русскими буквами было написано "Феникс".

– Вот он, – с придыханием сказал Виктор, подходя ближе, – первый космический корабль на полевых двигателях, давший настоящий толчок к освоению всей солнечной системы. С появлением этих кораблей колонизация планет и спутников пошла бешенными темпами. Удивительно, но первый полет "Феникс" осуществила, как ты знаешь, в 2107 году, хотя чертежи, прототип полевого двигателя и физическая теория, объясняющая его принцип действия, были готовы уже в первое десятилетие 21 века.

– А почему так долго шли от теории к практике?

– Ты сама говорила сегодня, что в то время все делалось только в угоду экономике. В этом и есть ответ. Люди не хотели рисковать, вкладывать деньги в неизвестно что, тем самым тормозили собственное развитие.

– Как это дико звучит сегодня, – девушка передернула плечиками, и двинулась дальше осматривать экспонаты.

– Господи, что ты в ней нашел, – спросила Влада с иронией в голосе, – с ней же проблем по жизни будет выше крыши!

– Давай я с этим сам как-нибудь разберусь, – сдержанно ответил Гагарин, – без посторонней помощи, ладно?

– Это я-то посторонняя?

– Не начинай. Ты прекрасно знаешь, какое место ты занимаешь в моей жизни. Если бы ты мне была безразлична, я бы не стал реанимировать тебя.

– Мог бы этого не делать, – буркнула персинк и умолкла.

Между тем молодая пара присоединилась еще к нескольким посетителям музея, с удовольствием разглядывающих виртуальную модель солнечной системы, самую достоверную и полную во всей Федерации (так, по крайней мере, утверждалось в рекламном интер-буклете). Громадное двухметрового диаметра Солнце было очень реалистично и натурально перевито щупальцами протуберанцев; вокруг центральной звезды летели по своим невидимым дорожкам планеты со своими естественными и искусственными спутниками, и вся эта необъятная карусель небесной механики, уместившаяся в просторном зале, создавала впечатление удивительной законченности и гармоничности.

– Это не натуральный масштаб, – шепнул Гагарин девушке на ухо, – хотя конечно выглядит грандиозно.

– Да, завораживает, – прошептала она в ответ.

Народ постепенно расходился, поскольку впереди было еще много чего интересного. Их примеру последовали и молодые люди. Следующим экспонатом, на котором они заострили свое внимание, оказался первый межзвездный корабль, с прыжковым двигателем. Вот уже более шестисот лет человечество не придумало ничего эффективней для преодоления гигантских расстояний, чем совершать прыжки по суперструнам – естественным нитям, пронзавшим весь космос из конца в конец.

Пятиметровая конструкция, висящая в воздухе, была выполнена в масштабе один к восьми и больше всего напоминала такой древний слесарный инструмент как трехгранный напильник. Непроницаемая агатово-черная оболочка, хищный нос предавали этому, в принципе безвредному транспортному средству, грозный, предостерегающий вид.

Видя, что людей заинтересовала эта конструкция, инком музея спроецировал гида, который кратко, без лишних слов рассказал им историю создания этого звездолета.

– Между прочим, – заметил гид-голограмма, – в начале 21 века, еще до признания теорий УКС и ТЕЭП, существовала отдельная теория струн, суперструн, и, как объединяющая их, М-теория, однако потом, через несколько десятков лет, от них пришлось отказаться в пользу первых двух. Правда, ученые, придумавшие сам термин суперструны, по всей видимости, заглянули в будущее, вот только кроме названия от реальных струн ничего не смогли взять.

– А чем же отличались те старые струны от настоящих? – спросила Катя.

– Все очень просто. В отдельной теории, посвященной суперструнам эти экзотические, одномерные объекты образовывались в результате компактификации многомерных пространств в наше четырехмерное пространство-время. Это была попытка объединить незыблемый базис тогдашней физики, теорию относительности, с квантовой механикой и создать на основе этого гибрида теорию квантовой гравитации. В реальности же суперструны, фактически одномерные объекты, являются пустотами в ткани мира. Вы же знаете из курса физики, что основой всего в Метагалактике являются электромагнитные квадруполи, элементарные безмассовые частицы, состоящие из двух электрических и двух магнитных зарядов?

– Конечно знаем, – кивнула девушка.

– Так вот, квадруполи или квантоны имеют правильную сферическую форму, и поэтому между ними имеются настоящие пустоты. Вот это и есть суперструны, куда наши звездолеты научились проникать.

– Здорово. Но я не очень разбираюсь в этой технике. Можешь буквально на пальцах объяснить, каким образом пятидесятиметровые туши космолетов ныряют в такие крошечные образования как суперструны, а потом точно попадают, куда надо пилотам, выходя из микрокосмоса в реальное пространство?

– Боюсь на пальцах не получится, но я попытаюсь. Прыжковый двигатель создает колоссальное натяжение квантовой среды, раздвигая тем самым вход в суперструну. Собственно говоря, львиная доля энергии при прыжке тратится именно на этот процесс, занимающий сотые доли секунды. А дальше между материальным телом, то есть кораблем, и суперструной создается чрезвычайно мощный градиент давления, которые буквально затягивает корабль внутрь. Однако до того момента, как звездолет окажется в микромире, по каналу струны посылается энергетический пакет со строго отведенными параметрами активации. Этот пакет в нужное время, при преодолении необходимого пилотам расстояния, раскрывается и производит раскрытие суперструны на выходе. Достаточно понятно?

– В принципе да, – задумчиво произнесла девушка, – вот только скажи, пожалуйста, сколько энергии требуется, чтобы разъять выход такой струны?

– Столько же, сколько ее уходит на создание входа.

– Тогда откуда же берется энергия на этот процесс, если львиная доля, как ты выразился, уходит на создания входа?