Текст книги "Viva la Mésalliance или Слава Мезальянсу (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

Глава 3. Резервная копия

1.

Неприятно осознавать, что ты всего лишь резервная копия.

Конечно, Даркену никто не сказал об этом прямо, однако ему ничего не стоило догадаться, в чём дело, когда он проснулся под вечер и вдруг осознал, что не помнит ничего, что с ним происходило с момента передачи безымянного пальца в распоряжение ответственному за магическую медицину и бесчеловечные опыты герру Вольдемару.

Такое было впервые на памяти юного дворянина: доселе его всегда восстанавливали из останков, которые принято считать “оригинальными”. Никогда ранее не требовалось с нуля собирать плоть целиком, за исключением одного единственного пальца. Просто для рода Маллоев было делом чести получить доступ к трупу наследника.

И тот факт, что на этот раз всё вышло иначе, говорил о многом.

Это ощущение потери контроля над ситуацией было противным. Вязким. И молодой человек в попытках от него избавиться, старательно хлестал шестипроцентное молоко из горла стеклянной бутылки, делая перерыв лишь затем, чтобы перевести дыхание.

Именно за этим занятием его застала вошедшая на кухню экономка. Росетта Ковальская достаточно давно работала в усадьбе Маллоев, а потому вид атлетично сложенного непричёсанного блондина в одних тёмно-серых трениках, застывшего перед отчаянно пищащим открытым холодильником, являвшимся единственным источником света в помещении до самого прибытия хозяйственной служанки, её отнюдь не смутил. Эта холодная брюнетка, в целом, умела вести себя сдержанно в любой ситуации.

– Вы рано проснулись, юный пан. Вольдемар считал, что ваше пробуждение должно случиться не ранее полуночи.

Молодой человек отнял от губ бутылочное горлышко, частично пролив освежающее холодное молоко себе на шею и грудь.

– Сон – для слабаков! – взгляд серых птичьих глаз некромага вцепился в непроницаемое лицо экономки. – Кстати, пани Ковальская, а где все слуги? Я пока шёл на кухню, не увидел никого. Даже за подбородок схватился, опасаясь, что у меня отросла борода, а вокруг началось форменное двадцать восемь дней спустя.

– Слечна Ковальская, – привычно поправила его женщина. – Не беспокойтесь, никаких двадцати восьми дней не прошло. Не минуло даже недели. На самом деле, ваше восстановление из резервов произошло преждевременно исключительно в силу обстоятельств.

– Вы не ответили на вопрос. Где слуги? Мне пришлось самому кормить Букля!

– Я… заметила.

Экономка бросила короткий взгляд в сторону стола, где, нахохлившись, сидел довольный молодой неясыть. Всё его оперение было измазано в крови, а на макушке красовался кусок мышиного кишечника. Совёнок явно не был голоден, а потому попросту игрался с едой, ничуть не стесняясь того, как сильно извазюкался во внутренностях “добычи”, вместо того, чтобы просто заглотить пищу целиком.

Женщина выдержала небольшую паузу, а затем, всё же, ответила на вопрос Даркена.

– Я отпустила большую часть слуг домой, к семье, а те, кто остались, сейчас отдыхают, будучи уверены, что господин ещё не отоспался после воскрешения и не успел превратить усадьбу в помойку.

– Не надо меня недооценивать, я на этом трёх собак съел, – поднял палец молодой некромаг. – Но шутки в сторону: как я понял, ситуация сложилась не самая радужная. Моя семья вообще в курсе, кто меня убил?

– Насколько я знаю, нет. Они пока не имеют даже уверенности в том, что вы вообще мертвы или схвачены, – женщина извлекла из кармашка платок и сделала пару шагов к собеседнику, чтобы заботливым жестом протереть его торс от молока. – Это всё лишь догадки, ведь с тем же успехом вы вполне могли просто сбежать из дома на время.

– Интересно девки пляшут, – Даркен вновь задумчиво приложился к бутылке. – А что за обстоятельства заставили моих предков поторопиться с воскрешением?

– Они покидают Богемию. Сегодня. Сразу после королевского приёма. В усадьбу в ближайшее время возвращаться не собираются.

Молодой человек аж поперхнулся. Он ошарашенным взором посмотрел на экономку, ожидая пояснений, но та с самым невозмутимым видом принялась утирать лицо господина.

– Так, что вообще происходит? Стоило мне на несколько дней уединиться с Морте Сантой, как мир начал трещать по швам?!

– Мне кажется, вы драматизируете, – ответила пани Ковальская. – В прошлой жизни мне приходилось сталкиваться с настоящими катастрофами, и я могу сказать: ситуация, которую я сейчас наблюдаю, выглядит, как преддверье, однако в большинстве случаев беды просто неуверенно топчутся на пороге и не решаются войти, ежели господа вовремя проявят инициативность. А в этом вопросе у семейства Маллой никогда не было проблем.

– Ох… просто замечательно.

Даркен закатил глаза. Так он стоял молча пару секунд, а затем поморщился, мотнул головой и отшатнулся от проявляющей излишнюю заботу экономки.

– Значит, и мне нельзя на месте ни сидеть, ни лежать. Придётся расследовать собственное исчезновение. Этим я сейчас и займусь.

– Но герр Вольдемар говорил, что вам нужен крепкий сон… – хотела-было возразить ему женщина, однако господин её решительно перебил.

– Где сейчас герр Вольдемар? – требовательно спросил молодой человек, быстрым шагом подходя к столу, где сидел довольный и важный неясыть.

– С вашим отцом, естественно, – ответила пани Ковальская. – Но он вернётся, как только пан ректор займёт место в салоне самолёта.

– То есть, герра Вольдемара тут нет? – уточнил Даркен, заботливо поднимая на руки сытую и наигравшуюся хищную птицу.

– Нет, – женщина задумчиво подняла бровь. – Уж не пытаетесь ли вы клонить к тому, что ежели человек, вас воскресивший, отсутствует, то и его рекомендации не обязательны к исполнению.

– Рекомендации не были бы рекомендациями, если бы следование им было бы обязательным. Они бы тогда стали приказами, – усмехнулся молодой человек, уверенно вышагивая в сторону выхода из кухни. – Просто присутствуй герр Вольдемар лично в усадьбе, вы могли бы ему на меня нажаловаться, и тогда мне пришлось бы прыгать в окно, чтобы избежать его занудных лекций. Не забывайте, с кем вы говорите: Даркен Маллой является главным специалистом по нарушению правил и предписаний.

2.

К тому моменту, как Даркомобиль прибыл к воротам дворца, солнце уже село, сокрыв унылые серые небеса тёмной пеленой. Однако же отсутствие над головой главного светила ничуть не мешало ориентироваться в пространстве: близь обиталища короля было светло, как днём. И это не преувеличение. Не шутка и не ирония. Переоценить местную иллюминацию было сложно. По всей длине кованого забора, меж всех столбов и даже по ветвям аккуратно стриженных деревьев были протянуты гирлянды. Словно бы в качестве новогоднего украшения, но не цветные, а исключительно осветительные.

Выглядело оно, конечно, замечательно. Словно мириады звёзд лично спустились на бренную землю, чтобы почтить своим присутствием королевский приём. Звёзд в самом прямом смысле этого слова. Аналогия между известным лицедеем и звездой местным была известна, но не приходила на ум первой: в Форгерии не возникло земной традиции преклонения перед “богемой”. Дворяне, будучи все до одного некромагами и держателями власти, как с юридической, так и с силовой точки зрения, так и не уступили ведущей роли кому бы то ни было.

По крайней мере, если не считать ЕССР, где аналога шляхты не могло существовать по определению.

Так что, под прицелами объективов фото и видеокамер были не актёры и певицы, а люди высокородные и их ближайшее окружение. Яркие вспышки слепили и раздражали, заставляли щуриться и хмуриться. Ни в этой жизни, ни в предыдущей Броня Глашек не любила журналистов и почитала их всех, за редкими исключениями, социальными паразитами, мнящими о себе намного больше, чем им бы следовало.

Если честно, Лешая наивно полагала, что приём окажется немножко… менее помпезным. Так сказать, более “домашним”. Глупо, конечно. Даже не обязательно было тратить время, чтобы хоть раз в жизни взглянуть на один из репортажей, что освещал какое-нибудь предыдущее подобное мероприятие. Достаточно лишь вспомнить, насколько сильно некромаги любят друг другу пускать пыль в глаза: даже линейка в честь начала учебного года в УСиМ была бы способна растопить полярные льды, коли бы стало возможным использовать помпезность в качестве нагревательного прибора.

Так что, тот факт, что Броня оказалась не готова к тому, что её дебют будет происходить в подобной обстановке, являлось следствием исключительно её собственных ошибок и неверных ожиданий. Никто не мешал ей сложить две двойки и понять, сколь много внимания будет обращено на её персону. Даже если бы слухи и сплетни не имели свойства распространяться с огромной скоростью, и каждая мимо пробегающая крыса не знала бы о том, что безродная Глашек получила предложение стать супругой самого Даркена Маллоя, одного из самых завиднейших и знатнейших женихов Богемии, у журналистов было достаточно поводов не сводить взгляда с этой скромной синеглазой зануды.

Ведь она всё ещё оставалась Лешей, аватарой божества Хаоса и главой весьма многообещающего культа.

Девушка не могла заставить себя смотреть прямо перед собой. Не могла поднять взора. Осознание, что этими мёртвыми рыбьими глазами фото и видеокамер за ней наблюдали даже не тысячи, а миллионы, если не десятки или сотни миллионов, людей, тяжёлым грузом лежало на плечах. Незримые тиски давили на виски столь сильно, что юная некромагичка была способна услышать звук каждого удара крови о стенки сосудов рядом с ушами. Последние, кстати, вопреки своему обыкновению не горели. Они умудрились на ровном месте замёрзнуть.

Спина Брони ощутила мягкое ободряющее прикосновение меж лопаток.

– Держись бодрее, Лешая, – тепло улыбнулась ей рыжеволосая красотка в изящном синем одеянии с пышными белыми кружевами. – Ты же сама говорила: королеву делает свита. А разве может найтись свита лучше меня?

Заботливая юная дворянка в подтверждение своих слов гордо вздёрнула носик и изящным движением откинула шелковистые локоны за спину, а затем окинула толпу горделивым взглядом, разом высокомерным и снисходительным. Точно небожительница, снизошедшая до простых смертных.

И что характерно, она ей и была.

– Ты ко мне весьма добра, Фортуна, – благодарно улыбнулась в ответ безродная и осторожно взяла дворянку за руку да скользнула ласково подушечкой большого пальца по тыльной стороне ладони рыжеволосой красотки. – Я рада, что между нами больше нет недопонимания.

Высокородная скользнула взглядом вниз, на свою кисть, ощущающую робкое неловкое прикосновение перста сконфуженной Брони, а затем перехватила длань собеседницы и сжала её крепко, но весьма нежно и ласково.

– Я всё ещё не верю, что ты – та самая страшная Лешая, о которой столько говорят. Разве может быть аватарой самого грозного врага человечества такая трогательная лапочка?

Синеглазка только и успела одарить Фортуну тёплым взглядом, как в беседу девушек вмешался Виктор. Он шёл по правую сторону от пары Брони и Ёлко, привычно уткнувшись носом в небольшую бумажную книжицу в строгом чёрном переплёте. Мрачный минималистичный дизайн. Эта книга была идеальным отображением подчёркнуто-аристократичного образа своего читателя.

– Отчего бы и нет? Дриадам, как и природе, свойственно притворяться слабыми, хрупкими, невинными. Однако бывали ли вы хоть раз на руинах городов? Видели ли вы цветы и травы, пробивающиеся сквозь камень? Доводилось ли вам узреть мох на стенах в подземельях, куда отродясь не пробивался солнечный свет? Насекомые, крысы, птицы… они выживают там, где умирает человек. Я бы хотел сказать “за исключением Антарктиды”, но нет же! Даже там пингвины себя чувствуют заметно лучше, чем опытные некромаги!

– Склонна согласиться с Виком, – отметила Ёлко, и не думая отпускать локтя своей спутницы. – Я видела Броню в деле. И она, действительно, смогла пройти там, где другим было не дано.

В этот момент в беседу вмешался не самый сильный, но заметный порыв холодного ветра. Он не поднял в воздух снега, не сорвал ни с чьей головы шапки, лишь раскачал гирлянды сделав их свет куда менее ровным, более похожим на тот, что порождается пламенем факелов.

И вид болтающихся из стороны в сторону фонарей на толстых, но плохо заметных в тени, проводах, был куда как более близок сердцу асоциальной зануды Брони. Стоило поднять взор чуть выше, всего на пару метров, и вот, вся толпа куда-то пропала. Зато природа, будто бы иллюстрируя слова Вика, тут, как тут. Непоколебимые птицы, глухие к шуму многих человеческих голосов и щелчков затворов фотокамер, даже не подумали покинуть своих мест, несмотря на качку.

– То, как вы обсуждаете мои достоинства, восхваляете мою смелость и намекаете на опасность, ничуть меня не успокаивает, – обратилась девушка к сопровождающим, не опуская взора. – Давайте поговорим о чём-нибудь другом?

– Давай, – тут же поддержала спутницу Ёлко. – Даркен проснулся.

Последняя реплика заставила синеглазку спуститься с небес на землю и устремить взгляд на сопровождающую её аналитика. Та уже успела неведома откуда достать мобильный и ловко стучала по его экрану большим пальцем той же руки, которой и удерживала гаджет.

– Быстро он, – удивилась Броня. – Значит, нам стоит ждать его на приёме?

Оживление в голосе хозяйки заставило встрепенуться сонную змеюку, что доселе мирно дремала за пазухой некромагички. Впрочем, осознав, что пробуждение не особо осмыслено, а за пределами тёплого укрытия всё ещё властвует молодой, но крайне амбициозный Декабрь, Роечка решила вновь отправиться в царство грёз, не забыв, при этом, устроиться поудобней.

– Отнюдь, – покачала головой Ёла. – Он сейчас собирает ковен для расследования деталей собственного исчезновения. Ты ведь не возражаешь, что я скинула Дарку детали твоего сегодняшнего выезда.

– Не возражаю… но зачем ему? – нахмурилась синеглазка. – Он думает, что его съел один из тех тараканов-мутантов?

– Нет, – отозвалась неформалка. – О предположительном наследии Сковронского босс сегодня только впервые услышит-прочитает. А вот граффити, что ты обнаружила в том подвале, уже попадалось на глаза нашему “номеру один”.

– Всё чудесатей и чудесатей, – задумчиво произнесла Броня. – Это пересечение явно что-то значит, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания думать, что именно. Завтра. Встретимся завтра? Возможно, если ты мне поведаешь историю того самого граффити, я смогу выйти на след нашего создателя чудовищ?

– Хорошо, – собеседница улыбнулась и на секунду оторвала взгляд от экрана мобильного. – Проведём немного времени в комфортной для тебя обстановке.

– Тогда запишите и меня! – бодро подняла руку вверх Фортуна. – Не хочу второй раз оставаться в стороне от заварушки! Необходимо этой ветренной челяди показать, на что способен род Штернберк!

– И род Злобек, – даже Вик оторвался от книжки. – Я во внутренний круг ковена не вхожу, но грех не упустить возможность проявить себя: если уж в рамках данного расследования мы не выясним, кто убил нашего сюзерена, так хоть найдём создателя мутантов. Оба варианта прекрасны. Только что… слечна Глашек, отпросите меня у руководителя практики: не думаю, что он сможет отказать самой Лешей.

– У-у-у-у, – надулась Гиацинт, всё это время топавшая рядышком, но не вмешивавшаяся в беседу, дабы не отвлекаться от попыток выполнить испытание: по ходу шествия по ковровой дорожке одарить абсолютно каждого встречного улыбкой, которую тот мог бы счесть адресованной лично ему. – Я бы и рада помочь, но днём у меня учёба. Ещё два курса до тех пор, когда интересная практика начнётся.

– Или не интересная, – Виктор вновь уткнулся носом в книгу. – Ей-Семеро, знали бы вы, слечна Маллой, насколько скучно работать в морге. Первые пару дней было, конечно, занятно, но, как оказалось, тела поступают не столь часто, а моей основной работой являлось гонять нерадивых юных особ, занятых на ведении баз данных и рутинных обзвонах. Не говоря уже о том, сколь сильно мне не нравится традиционная коронерская ряса.

– У меня брат – Дарк, а сестричка – Броня, – обиженно пробурчала Гиа. – С такими родичами я уж как-нибудь вляпаюсь в приключение.

– Не стоит, – покачала головой Лешая. – Приключения звучат, как нечто захватывающее и притягательное, только пока ты не становишься их главным действующим лицом. Затем оно обращается в парад опасностей, каждая из которых норовит если уж не тебя сломать, так уничтожить кого-то, кто находится рядом с тобой. Найти брешь в стене, которой ты огородилась от этого мира и навсегда лишить тебя чувства безопасности. Когда ты не знаешь, наступит ли “завтра”, когда ты не уверена в том, как поступить правильно, и возможно ли это вообще… вот, что такое эти ваши хвалёные “приключения”.

3.

– Время приключений!

Именно с таким криком возвестил о своём прибытии обитателей и персонал небольшого морга один молодой светловолосый дворянин.

Даркен Маллой был известным повесой и балагуром. И ему эта известность нравилась. Он любил быть в центре внимания, контролировать детали чужого восприятия, формировать ложные ожидания относительно своей персоны и разрушать их. И пусть окружающие считали юного некромага клоуном и шутом. Сколь бы презрительно о нём не отзывались, это не отменяло одного немаловажного факта.

Его боялись.

И ценность этого страха была намного выше, чем ценность страха перед Лешей. Легко вызывать оторопь, когда о тебе говорят, что ты являешься аватарой того божества, с которым за все века и тысячелетия так и не сумели справиться сами Семеро. Но попробуй, стань причиной ужаса в чужих глазах, когда тебя зовут нелепым прозвищем Картоший.

Но чем больше пренебрежение, тем сильней выбивает почву из под ног неожиданная опасность и прыть того, над кем ты самодовольно насмехался.

Так что, не стоило удивляться, что Дарк заявился расследовать обстоятельства своей гибели без серьёзной мины. Для молодого дворянина было очень важно продемонстрировать, что ореол загадочности, что окружал его предыдущую смерть, не вызывает у жертвы оторопи, не кажется ему причиной для беспокойства: иначе стал бы он появляться на публике в скрипучих кожаных штанах, да в пятнистой чёрно-белой распахнутой шубе на босый торс? И не важно, что этот кричащий образ требовал некромагического вмешательства, чтобы примеривший его наследник рода Маллой не околел.

Сопровождение воскресшего из мёртвых дворянина было заметно менее колоритным.

Рослый флегматичный громила Гало Ллорко умудрялся не привлекать много внимания даже несмотря на внушительные габариты. Его вполне устраивала роль этакой подвижной мебели, которая время от времени пускает в дело тяжёлые кулаки и боевую магию. Главное, чтобы не мешали исстреблять все запасы съестного в пределах досягаемости. От этого увлечения его не было способно отвратить ничто на свете: даже сейчас этот бугай держал в руках бумажный пакет с сочными жирными пончиками. Благо, желудок у “номера три” был способен переварить всё, что угодно без дополнительной помощи от специалиста, а все набранные калории мгновенно улетали в трубу, благодаря фанатичным тренировкам и требовательной корсиканской магической школе.

Второй сопровождающий был размерами поменьше, но, всё же, поприметней. Не будь рядом Даркена, этот молодой человек вполне мог бы стать центром всеобщего внимания, а так оставался слишком уж бледен на фоне главного повесы всея УСиМ. Уж слишком рафинированным был образ Лукана Кучеры на фоне яркой индивидуальности потомка рода Маллой. Разве может лёгкая, явно нарочитая, небрежность в одежде соперничать с кричащим броским стилем “номера один”?

А ещё, ни у кого из сопровождения Дарка не было личного магически изменённого молодого, но уже достаточно сильного и чрезмерно умного совёнка, что вцепившись когтями в плечо, раскинул бы крылья и закинул голову назад, разинув клюв, дабы подражать позе и жестикуляции хозяина.

Впрочем, несмотря на откровенно шутовское поведение, юный пан Маллой был весьма и весьма серьёзен. Об этом даже не говорил, кричал сложный в исполнении костяной, со вставками драгоценных металлов, меч за спиной. Его широкое длинное лезвие с односторонней заточкой по неизведанной причине выделялось сегментированностью, а эфес был утяжелён несколькими рычажками различной длины да набором шестерней. Выглядело оно, конечно, настолько же непрактично, насколько и пафосно. Впрочем, сын ректора был известен своей нежной любовью к вычурному, откровенно побрякушечному, оружию, а его предыдущие подвиги, как на спортивных соревнованиях, так и в реальных боях, не позволяли сомневаться в умении этого молодого человека грамотно использовать все преимущества этих дорогостоящих смертоносных игрушек.

Тем не менее, размеры игрушки имели значение: столь тяжёлое вооружение люди не брали с собой, ежели собирались шататься праздно. Лишь когда были готовы в любую секунду применить его в ход. Иначе это было бы банально неудобно.

Даркен несколько секунд стоял в картинной позе, прислушиваясь к тому, как затихает глуховатое эхо его голоса, отражённого от безликих фасадов домов, а затем медленно опустил руки и спрятал их в карманах шубы. Его ручная птица за неимением карманов просто и без изысков сложила крылья.

– По мне – громко сказано, – высказал своё мнение Лукан, не отвлекаясь от разглядывания округи. – Я бы не назвал приключением довольно рутинный поход в морг, расположенный… в таком сереньком и скучном райончике.

Как и многие некромаги, пан Кучера большую часть жизни прожил в мире богатства и излишеств. Причём в данном конкретном случае это утверждение стоило возвести в квадрат, ведь нувориши традиционно выделялись своей любовью к красивой жизни даже на фоне потомственной шляхты, для которой умение хорошо понтоваться перед окружающими нередко было отличным инструментом создания дутой репутации и, как следствие, залогом выживания. Те, кто, подобно отцу Лукана, ворвался в высший свет из мира черни, обожали ослепительно сиять в попытках доказать дворянству, что человек низкого происхождения может быть равен представителям их привычного круга общения, если уж не лучше их всех.

Скромненькие исключения, любящие прикинуться ветошью, вроде Брони Глашек, не выходили в своей численности за рамки статистической погрешности.

– Ха! Не надо сомневаться в моих способностях, Лук! – Дарк обернулся через плечо и многозначительно постучал себя по виску. – Я – герой этой книжной серии уже не первый том! Я знаю, как тут всё работает: завязка произошла уже в тот момент, когда меня убил кто-то неизвестный, достаточно дерзкий, чтобы покуситься на жизнь сына ректора УСиМ, и достаточно проворный, чтобы несколько дней уходить от ищеек моего отца.

– Книжной серии? – сынок нувориша скептически поднял бровь и перевёл вопрошающий взгляд на занятого ленивым, но весьма вдумчивым изничтожением пончиков, громилу.

Тот в ответ небрежно пожал плечами.

– Ты не в курсе? – беспечным незаинтересованным тоном спросил Гало. – Дарк – герой серии книг.

– Че-е-его? – взор Лукана, недоверчивый и непонимающий, вернулся к лицу ректорского сына.

– Ой, да ладно тебе, всё не так сложно, как кажется. Вот смотри, – “номер один” ловко подскочил к подчинённому, обхватил его за плечо и провёл по воздуху ладонью, словно бы отирая незримое запотевшее стекло. – Мы ведь живём в Форгерии, где каждый пятый младенец помнит свою прошлую жизнь. И жизнь сия шла за пределами данного мира, в иных реальностях. Кто-то бороздил на космических кораблях просторы большого театра, а кто-то – предавался блуду с эльфийками. Одни нежились на диванах в вирт-шлемах, а другие – рассекали по пустыням на ржавых рыдванах в поисках воды. Бесконечная череда вселенных, разбросанных по технологическому и магическому уровню. От гигантов каменного века и до цивилизаций, зажигающих звёзды. От скучного рационального мироздания, до пасущихся на радуге розовых поняшек, побеждающих злых бук силой дружбы…

– Я в курсе особенностей мироустройства, – напряжённым голосом, выдающим всю глубину сомнения в адекватности начальства, ответил пан Кучера. – Но при чём тут книга?

– А при том, мой скептически настроенный друг, что у нас нет никаких причин сомневаться в бесконечности мультиверсума. А это значит, что где-то обязательно есть мир, в котором про меня написали книгу, – Дарк вновь многозначительно постучал себя пальцем по виску и одарил Лукана взглядом, от которого тому только и оставалось, что устыдиться своей недалёкости. – И не одну книгу, а целую серию. Ведь я – просто офигенный главный герой. Все меня любят. Все мужчины хотят быть мной, все женщины – быть со мной. Или ты хочешь сказать, что я не клёвый?

Две пары птичьих глаз вцепились взглядами в лицо потомка рода Кучера: жёлтые очи были птичьими в самом прямом смысле слова, а серые – просто вызывали столь стойкие ассоциации. Но и сове, и её хозяину было дано вызвать у человека сильный дискомфорт, просто посмотрев на него несколько секунд не моргая.

Против своей воли Лукан вжал голову в плечи.

– Да нет-нет, я не хочу такого сказать. Иначе стал бы я вступать в твой ковен?

– Вот и замечательно! – лицо “номера один” тут же обрело самое благодушное из всех выражений, а сам некромаг от души хлопнул подчинённого ладонью промеж лопаток. – Добро пожаловать на должность “спутника главного героя”. Твоя работа: восхищаться моей улётностью на протяжении отрезка отсюда и до самого эпилога, и, возможно, закрыть меня своим телом от пули или смертельного заклинания. Справишься?

– Никаких сомнений, – кивнул тот в ответ, справившись с первой оторопью относительно очередной выходки начальства. – Страховку буквально пару дней назад обновил. Но если я умру слишком скоро и тело моё не будет подлежать восстановлению, тебе придётся заново рассказать мне всю эту замечательную теорию о том, что где-то там есть какой-то мир, где люди про нас читают книги.

– Это ещё что? – хохотнул Гало. – С учётом бесконечности мультиверсума, где-то есть реальность, в которой кто-то читает книгу про то, как кто-то читает книгу про нас. И возможно, эти кто-то – даже мы сами. Сколько существует альтернативных версий Форгерии?

– Думаю, достаточно, чтобы допустить реальность и каноничность событий любого возможного количества написанных про нас фанфиков, включая откровенный слеш, – бодро усмехнулся Дарк, толкая, наконец, дверь в морг. – Ладно, давай посмотрим, что нам приготовила детективная линия.

Внутреннее убранство отнюдь не поражало воображение. Впрочем, сказать, что оно являлось исключительно функциональным, было нельзя: хоть при работе с интерьером здесь не ставили цели удивить или восхитить гостей, всё же, заняться отделкой помещений не поленились. Некогда белая настенная плитка потеряла былую яркость, местами потрескалась или даже откололась, однако острого отторжения она не вызывала. В отличие от светло-коричневой напольной.

Здание дышало старостью, но не запустением. Здесь находились люди. Они работали, получали деньги, обеспечивали некромагов постоянным потоком свежего праха, а иногда и тел на анимацию, если вдруг потребуется ходячий мертвяк. Это место было холодным, несмотря на работающее отопление. Холодным не столько в плане температуры, сколько с точки зрения эмоций. Именно о холоде подумает любой, кто войдёт внутрь и узрит коричнево-белый холл, с порога встречающий гостя несколькими хромированными металлическими перекладинами турникета.

Место было неприветливым и неуютным. Недружелюбным. Хотелось развернуться и уйти. Наверное, эта атмосфера работала даже лучше парочки полицейских, что прикладывали к охране входа меньше усилий и старания, чем к обсуждению последних событий.

– Слушай, то, что они не нашли ни одного за последние часы – ничего не значит, – объяснял стоящему у стеночки молодому напарнику пухленький усач среднего возраста, что по праву старшего занял козырное место в кресле за пультом управления турникетом. – Во-первых, прошла всего пара часов. А во-вторых… их поиском сейчас не Лешая занимается. Я видел Кюсо в деле. Ну не их это призвание.

Оратор нехотя прервал поток словоизвержения и не глядя вдавил кнопку, ответственную за переключение ограждения в режим “свободный проход”, что сопровождалось сменой сигнала с красной лампочки на синенькую. Оба полицейских на время отбросили в сторону расслабленность и неформальность: молодой оттолкнулся лопатками от стены и приосанился, а усач приподнялся со стула и поспешил приложить руку к козырьку в знак почтения к представителям магического сословия.

Дарк проигнорировал приглашающее подмигивание турникета и просто перемахнул через преграду в один прыжок, не коснувшись той ни ногой, ни руками. Лишь полой двуцветной шубы. Совёнок на плече некромага привычно расправил крылья, чтобы парой взмахов выправить своё положение после приземления и не навернуться с высоты роста хозяина. Никакого недовольства птица не проявляла: юный пан Маллой растил её с яйца, вместо мамочки и папочки, а потому, к выкрутасам молодого дворянина Букль уже успел привыкнуть.

Да и не в том возрасте пребывал неясыть, чтобы сторониться движухи и активности. Он был молод. Уже почти так же силён, как взрослая сова, но ещё не лишился очарования детской всклокоченности. Ему нравилось чувствовать себя важным.

Спутники Дарка предпочитали не выпендриваться: Лукан просто толкнул турникет, а Гало – перешагнул. При его габаритах это было менее трудозатратно, чем пытаться вклиниться между крутящимися металлическими прутьями, расстояние между которыми явно рассчитывалось на людей “помельче”.

– Слушай, не сочти за грубость, Дарк, – вновь подал голос пан Кучера, едва они миновали холл и оказались в неприветливом пустоватом холодном коридоре, – но почему ты решил начать собственное расследование с нуля, не познакомившись с материалами по делу, которые уже накопали люди твоего отца?

– А кто сказал, что я не ознакомился? – ”номер один” поднял левую руку ладонью от себя и теперь шёл, время от времени “ощупывая” воздух перед собой, уводя руку то чуть левей, то чуть правей.

– Ну-у-у… – Лукан неуверенно огляделся. – Вообще-то, никто, но мне просто так показалось. Почему мы тогда здесь, а люди ректора – нет?

– Потому что это закон жанра: сюжет просто не работал бы, коли те, кто получает за подобную работу деньги, были бы компетентней малолетних дебилов, – сын рода Маллой ощутил лёгкое покалывание магического холода, когда проходил мимо лестницы, а потому резко развернулся ровно на девяносто градусов, скрипнув рифлённым каблуком о коричневый кафель. – Прочитай собранные ими материалы и сделай всё наоборот.

– Перевожу с даркийского на богемийский: официальное расследование зашло в тупик, нам нужен иной подход, – пришёл на выручку пану Кучере Гало. – И этот подход босс подбирает, исходя из сведений, известных ему, но недоступных людям ректора.