Текст книги "Viva la Mésalliance или Слава Мезальянсу (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)

Некромагичка задумчиво проследила за направлением взора самоучки. И, действительно: в маленьком девичьем животике попросту не нашлось бы места для всего того количества съестного, что было уничтожено за время философской беседы с учеником.

И ведь это если не учитывать вкусняшек, что Броня заточила ещё до выхода на улицу.

– Не думаю. Впрочем, мы живём в мире, где помимо физики достаточно хорошо изучена парафизика, а потому осознать, по каким причинам столь до обидного малое количество вещей невозможно в принципе, становится куда как проще. Кстати, Мец, ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

Ученик удивлённо поднял брови.

– Нет, сенсей.

– Значит, будем прыгать без парашюта. Так даже лучше.

3.

Дождь стучал по шлему и наплечникам. Не могучий злой ливень, но нечто печальное, практически угнетающее.

Реквием по спокойным временам.

Даркен понимал печаль природы. Печаль Глашек. Сколь бы не храбрилась синеокая, сколь бы не пряталась за маской отрешённого от мира, стоящего над страстями человеческими сверхразума, ей было не под силу задушить эмоции. Лишь изгнать их из тела.

Коли Лешая не желает плакать, за неё это сделают небеса.

Операция готовилась серьёзная. Количество ресурсов, выделенных на данное мероприятие было даже избыточным. Ну не требовалось столько народа на штурм одного единственного жалкого отельчика! Не требовалось!

А вот для того, чтобы поиграться мускулами, чтобы убедиться в отсутствии препон со стороны Шпоркове и им сочувствующих – да. Точнее, препоны, конечно же, будут. Факт вторжения в обязательном порядке дойдёт до высшего руководства ВАТИ. И ректор в любом случае начнёт возмущаться, нагонит силовиков, станет бряцать оружием с требованием вывести интервентов УСиМ.

Однако к тому моменту, как давление со стороны рода Роновичей достигнет критических величин, операция в “Сметане” должна уже завершиться. Причём, раза три: Глашек и Каппек настаивали на том, чтобы закладывать временной ресурс с огромным запасом.

Впрочем, отец предполагал, что серьёзного противостояния с ВАТИ не случится. К нему стоит готовиться, но больше “на всякий случай”. В последние дни пан Ронович всё чаще демонстрировал смещение своего локуса интересов на внешнюю политику, а это несомненно свидетельствует о его понимании шаткого положения Богемии. Уничтожение паразита, подтачивающего устойчивость государства только на руку любому из членов высшего ректората.

Другой вопрос, что не поиграть мускулами и не отреагировать на ввод сил Ронович-старший не мог. Это было бы демонстрацией слабости, и допустивший подобное дворянин резко терял в репутации. То путь на дно. Прямая дорога к поражению в борьбе за власть. За жизнь.

Возникал ещё вопрос, в чём ректор ВАТИ видел путь к спасению страны? Тот факт, что Ганнибал получал спонсирование от ЕССР, а Сковронский, принадлежавший к данному учебному заведению, являлся сторонником карфагенянина, ещё не означал согласия высшего руководства с курсом на сближение с западным товарищем. Компартия закономерно пугала многих дворян, да и… если бы деньги коммунистов действительно находили бы своё прибежище в карманах выходцев из ВАТИ, отчего упомянутый выше Сковронский был таким бедным?

Вопросы. Вопросы. Много вопросов.

И ответов на многие из них, возможно, не удастся получить никогда. Ведь любая истина, не угодная функционерам расцветающих по всей Богемии, словно бы почки на деревьях по весне, заговоров, будет старательно растоптана и попрана сапогами из вселенной, как Урфин Джюс.

Даркен бросил взгляд на циферблат, высвечивающийся в углу забрала. Двадцать два часа, сорок две минуты. Основное действие должно начаться за полчаса до полуночи. С учётом дороги и прочих тому подобных мелочей выходило, что выступать Маллою-младшему следовало минут через пятнадцать. А до тех пор… оставалось только считать секунды.

Ведь все пламенные речи были уже произнесены, все планы – оговорены, все руки – пожаты, все уста, того достойные, – поцелованы. Благо, на сей раз обладательница этих уст будет действовать из тыла, направляя объединённые силы УСиМ и краснопёрых. Достаточно далеко от пасти льва.

Кроме того, были ещё причины, по которым Даркен хотел, чтобы слечна Каппек не была задействована непосредственно в боевых действиях, помимо эгоистичного нежелания ректорского отпрыска подтвергать возлюбленную риску пострадать.

Кто, как не лучший аналитик ковена быстрей прочих среагирует на малейшие признаки применения Ганнибалом заклинания массовой мутации? Кто, как не Ёлко будет столь внимателен? Кто, как не она, лучше других понимает, кто окажется с наибольшей вероятностью заражён и за кем стоит установить слежку?

Из глубин измышлений о судьбах мира молодого человека вырвал спокойный голос Гало.

– Я думал, этот день настанет попозже.

Взгляд Даркена рассеянно скользнул по залитому лужами плацу. В ночной тьме он выглядел не твердью земной, а чёрной водой, глубокой, практически недвижимой, лишь поблёскивающей, отражая свет автомобильных фар.

– Ты о чём? – Маллою-младшему пришлось чуть повернуть голову, чтобы увидеть лицо громилы, виднеющееся из-под поднятого забрала шлема.

Гало не очень-то был подкован в вопросах магических интерфейсов дополненной реальности, а потому чувствовал себя более комфортно без лишних шторок перед глазами.

Конечно, был ещё аспект вежливости, но Даркен, как командир, не был требователен к подобным мелочам. Самому ему, например, было проще смотреть на мир именно сквозь непрозрачный кусок изогнутой кости, на который выводилась высококачественная картинка, очищенная от лишних помех, да ещё и с дополнительными метками, подсвечивающими детали, на которые иначе некромаг мог бы и не обратить внимания.

Громила ответил на вопрос “номера один” не сразу. Некоторое время он и сам задумчиво взирал на иллюзию бездны, заполненной до краёв чёрной водой, слегка серебрящейся на свету.

– Завоевание мира.

Даркен изогнул бровь. Не то, чтобы собеседник мог увидеть подобные выверты мимики начальства, но, с другой стороны, когда люди знают друг друга достаточно давно, они и разговаривая по телефону угадывают особенности жестов и взгляда собеседника.

– Если честно, я себя не ощущаю сейчас завоевателем. Скорей главным ассенизатором, оперативно вызванным на устранение фонтана нечистот, отлично при этом понимая, что виновным всё равно выставят меня.

– Так всё и начинается, – басовито хохотнул “номер три”. – В какой-то момент праведного гнева и обиды станет достаточно, чтобы ты перестал испытывать угрызения совести перед сюзереном.

Даркен быстро огляделся по сторонам. Никого. По крайней мере в радиусе семи метров, что, с учётом дождя, позволяло предположить отсутствие лишних нежелательных свидетелей этого негромкого разговора.

– За словами следи, – резко понизил голос сын рода Маллой. – Времена сейчас такие: одно неверное движение языком, и твоя лицензия на возрождение отозвана.

Громила небрежно пожал плечами. Замечание начальника его ничуть не смутило.

– Ой, да ладно тебе, короне недолго осталось.

– Чтобы прищучить предателей – не важно, реальных ли, мнимых ли, – попавших в поле зрения, поверь мне, времени им хватит, – проворчал “номер один”. – Так что, моё замечание остаётся в силе.

– Расслабься, – поморщился Гало. – С другими я, в принципе, не особо разговорчив. А с тобой – можно. И с кем угодно из внутреннего круга: там только надёжные.

– Ну, да, надёжные, – кисло согласился Дарк. – Значит вот, как ты видишь мир, а, Гал? И как давно ты готовишься к подобному завоеванию?

– Два часа, – усмехнулся “номер три”. – Но я уже год готовлюсь к тому, чтобы начать готовиться. Ты слишком часто шутил про власть над миром. А в каждой шутке, как мы знаем…

– …есть доля шутки, – опередил его главный.

Теперь на губах сына рода Маллой была усмешка. Весёлая. Даже немного лихая.

– Но ты прав, – добавил “номер один”. – Всё как-то катится в Бездну. И я даже не знаю, кого в этом винить. С одной стороны, слишком много случайностей, чтобы не заподозрить в этом чьё-то вмешательство. С другой – нет смысла искать злого умысла там, где всё объясняется человеческой глупостью.

– Не ты ли сам говорил столько раз о возможностях, которые рождает хаос? – поинтересовался напарник.

– Да, но обычно я же этот хаос и устраивал! – взмахнул руками дворянин. – Сам понимаешь, что это… несколько повлияло на мою предвзятость к данному явлению. Уже не получается взирать на бардак, не задаваясь вопросом: кому же это выгодно.

– А по мне, ответ на этот вопрос бесполезен.

Даже сквозь сплошное забрало Гало сумел углядеть вопросительный взгляд главы ковена и поспешил пояснить свою точку зрения:

– Не разбираюсь я в этих интригах. Как по мне, так проще найти сюзерена, которому можно доверять, и просто делать всё, что в твоих силах. Прямолинейно. Просто. Бесхитростного. Как полёт цельночугунной бомбы. И тогда все интриги отскочат от тебя, как горох от стенки: если ничто, кроме приказа свыше, не способно повлиять на твои поступки, то и управлять тобой может лишь тот, кому ты это право самолично передал.

Даркен задумчиво кивнул.

– Не каждый на это способен: не испытывать сомнений. Сомнения – трещины. Интриги цепляются за них, и именно таким образом получают возможность подправить направление твоего движения. Если бы все люди были, как ты, интриганы давным давно себя изжили бы: сил каждое их мероприятие требовало бы много, а выхлоп получался бы околонулевой.

Дворянин устремил взгляд вдаль, чуть повыше заборов, окружающих стоянку готового к отправлению транспорта, гружённого боевиками. Благодаря магическому контролю яркости серым глазам “номера один” удавалось различить силуэты высоких бетонных коробок новостроя, резко контрастирующих с приземистой архитектурой старорежимных домов на том берегу Влтавы.

– Невероятная ошибка полагать, что главной жертвой интриг становятся простаки: как раз уверенные в себе “шибко умные” и являются целью этих тварей. Но мы ведь какие? Мы же все “уникальные”. Мы же лучше окружающих, верно? Зар-раза. Буквально сегодня видел со стороны всё уродство данных качеств. Вот только я осознаю, что сам их не лишён. Как говорил пан Эцих, “ирония – бессердечная ты курва”.

Гало улыбнулся. Той особой улыбкой, которой улыбаются люди, отлично знающие, что будет дальше. Этакая демонстрация предчувствия некой вполне конкретной развязки, которая могла быть неожиданна для других: и то, что этих самых “других” не наблюдалось, совершенно не важно.

– И что же? Откажешься от своего стремления к уникальности? – хитро спросил громила.

Всё же, “номер три” был слишком прямолинеен, из-за чего любая его “хитрость” становилась видна за километры.

И Даркен не обманул ожиданий подчинённого.

– Вот ещё! – фыркнул юный дворянин. – Это заложено в человеческой природе! Это буквально закон мироздания! Я, конечно же, многое о себе мню, но отлично понимаю, что есть некоторые вещи, смертному неподвластные.

– Смертный не может изменить себя? – прищурился Гало.

– Может! – твёрдо ответил “номер один”, а затем развёл руками. – Толку-то от этого? Ну, положим, стану я простым и прямолинейным парнем, вроде тебя, перестану юлить и пытаться возвыситься над окружающими. И что?

Даркен многозначительно поднял палец.

– Ну, скажем, сам-то я обращусь в пущенное из пушки ядро, на которое не способны серьёзно повлиять интриги. Но мой сюзерен-то от этого не изменится. Он-то от амбиций не откажется. Он-то будет пествовать собственную уникальность. Он-то будет уязвим.

Громила скрестил руки на груди и переместил вес с ноги на ногу, занимая позицию как можно более удобную для того, чтобы узреть окончание сией сцены. Гало не перебивал раздухарившегося босса, и лишь в его глазах можно было различить добродушную усмешку.

“Номер три” наслаждался представлением.

– Мир не изменить, мой дорогой друг! – продолжал потомок рода Маллой. – Закон всемирного тяготения заставит всё, что не поддерживают иные силы, пасть на землю. Угол падения будет равен углу отражения, как бы сильно мы не бились над тем, чтобы стало иначе. Восемьдесят процентов любого коллектива будут делать всего двадцать процентов работы, а оставшиеся восемьдесят процентов задач лягут на плечи избранных двадцати процентов лучших представителей той общности.

Даркен сделал небольшую паузу и вновь перевёл взгляд куда-то вдаль. В буквальном смысле слова “куда-то”. Его серые глаза не искали какой-то конкретной картины, и просто наслаждались неровной линией того, что в городе было вместо горизонта.

– Подавляющее большинство людей, являющихся унылой серой массой будут верить в свою уникальность, пестовать её, холить и лелеять. Мир не изменить. Его можно лишь завоевать.

Последние слова “номер один” сказал тихо, но прозвучали они весомо, и дополнительного веса им придал характерный жест: медленно сжимающиеся в кулак пальцы на уровне чуть ниже лица. А суровый строгий скрип защитной ткани лишь подчёркивал серьёзность изречений будущего ректора УСиМ.

На короткое время воцарилось молчание. Ни глава ковена, ни его сильнейший боец не произносили ни слова. Даже не шевелились. Лишь тяжёлые холодные капли падающей с неба воды задумчиво барабанили по доспехам, по асфальту и по блестящей во тьме поверхности луж.

Спустя пару секунд громила чуть наклонился к господину, и тихонечко так, даже немножко подленько, протянул всего два слова.

– Мировое госпо-о-одство?

Даркен тотчас же обернулся в сторону подручного и хищно оскалился, ничуть не беспокоясь о том, что Гало оскал этот увидеть не мог. По крайней мере, без пресловутого мифического “рентгеновского зрения”.

– Канешна!

И они рассмеялись. Оба. Наверное, человек со стороны не смог бы понять причин этого веселья, однако для “внутреннего круга” это было не важно. “Свои шутки” были ценны именно тем, что они “свои”, а не искромётностью лёгшего в их основу юмора. Чувство общности, принадлежности к некоему закрытому социуму, раскрепощало, а оттого и смех рождался легко и непринуждённо.

Так и хохотали “номер один” и “номер три”, пока к ним не подошла ещё пара некромагов, из круга “внешнего”: Лукан и Айярра. Опознать каждого из них было проще по доспехам, отмеченным гербами семейными, и гербом УСиМ. Тем самым, с черепом, змеёй и совой.

Впрочем, даже если кто-то из присутствующих плохо ориентировался в геральдике, перепутать характерную грубоватую речь пацанки Аи с какой-либо иной было сложновато.

– Вы только посмотрите, что тут у нас творится. Ребят, это вообще несерьёзно! Мы тоже хотим поугорать! Делитесь: есть, что поржать?

– Да вот, – Даркену пришлось приоткрыть забрало, чтобы утереть увлажнившиеся от хохота уголки глаз. – Название оружию придумываем. Я предлагаю обозвать копьишко Лукана “Компенсатором”.

Девушка весело хрюкнула в ладошку, а вот пан Кучера шутки не оценил и недовольно стукнул пятой лэнса о землю.

– Компенсатор? По-моему, название глупое и совершенно несмешное. В смысле, да, я понимаю, что пришлось делать телескопическое увеличение, чтобы компенсировать сопротивление неоднородной среды, но так можно сказать про половину боевого оружия. Каждое из них компенсирует те или иные проблемы за счёт конструктивных особенностей.

Отповедь некромага, совершенно искренне не понимающего, отчего его монструозный ленс, способный раскладываться до добрых двенадцати метров, фактически доходя до размеров стационарного магического пилона, назвали именно таким образом, вызвала новый взрыв смеха.

Даркен уж хотел-было успокоить подчинённого, однако тот так старательно расписывал положительные качества своего оружия, что “номер один” попросту не мог перестать смеяться.

– И вообще “Компенсатор” даже звучит не угрожающе. А, между прочим, при такой длине я могу вытворять попросту страшные вещи! Могу весь квартал с лица земли стереть, если потребуется, только команду дай. Никто, кроме меня, попросту не будет способен работать точнёхонько по выданным тобой координатам сквозь слои металла, бетона и земли. Не-е-ет, панове, это не “Компенсатор”, – гордо вздёрнул подбородок Лукан. – Это “Перст Императора”. И никак иначе! Уверен, самому Цезарю было бы не стыдно, что его именем зовётся ленс подобной мощи!

Но если Даркену требовалось время, чтобы слегка восстановить дыхание, то непосредственная Ая решила высказаться на данную тему прежде, чем сумела придать голосу хотя бы минимальной ровности.

– Перст? С такой-то “проникающей способностью”? – прохрипела девушка. – А что так застенчиво? Чего не сразу “Фаллос Императора”?

Ответ Лукана окончательно добил “номера один”.

– У меня была такая мысль, но я решил, что немного скромности не помешает.

И Даркен расхохотался. Громко. Мощно. От души.

Но отчего-то его смех заставил окружающих замолчать. Видать, что-то в этом самозабвенном веселье вызывало беспокойство у некромагов внешнего круга. Быть может, услышали они отголоски хтоноватого безумия, что затаилось в тёмных уголках разума господина, сумевшего побывать “за гранью” и вернуться. А может, просто шутка была настолько плоха, что никому из окружающих и не пришло бы в голову поддержать её иначе, нежели вежливой усмешкой.

Глава 21. Убийственная шутка

1.

Даркену оставалось только удивляться тому, насколько близки к истине оказались выкладки аналитиков. Сам-то “номер один” перестал понимать, как именно работает этот план примерно на третьей итерации анализа, когда количество базовых сценариев увеличилось до восьми. Дальше Броня, Ёлко и Маллой-старший ударились в какую-то чересчур сложную магию, в которой юный некромаг разбирался совсем уж поверхностно.

В смысле, Дарк понимал, примерно, что именно происходит, но как принимался задумываться над деталями, так ему попросту начинало икаться: то, как эти трое выверили тайминги выкладки претензий, точки схождения различных сценариев ради упрощения планирования и предсказуемости развития событий, рычаги воздействия на них и прочее-прочее, не могло не вызвать восхищения.

Так или иначе, вторжение достаточно большого количества подготовленных и вооружённых людей на территории ВАТИ не встретило активного вооружённого сопротивления. Всё шло строго как по нотам, без каких-то серьёзных, достойных внимания, отклонений: Шпоркове в кратчайшие сроки пригнал силы, причём, не только свои, но и заёмные, однако ни единого выстрела покамест не прозвучало. Бойцы челяди и некромаги с обеих сторон попросту смотрели друг на друга недобрыми взглядами, но не более того. Самые ожесточённые баталии сейчас шли не на улицах Праги, а в мессенджерах и кабинетах, где списывались и созванивались представители шляхты, да кабинета посла компартии.

Сам Даркен в этих самых боях не участвовал, оставив Ёлко “за главную”. Каждый должен находиться там, где от него будет больше пользы. И сын рода Маллой на передовой раскроется намного лучше, чем за экраном монитора. Ковену нужен лихой и смелый лидер, за которым можно следовать хоть в Бездну. Ковену нужен символ. Если Глашек была символом для сирых и убогих, то Дарку предстояло вести за собой дворянство.

Да и… “номеру один” просто хотелось кому-нибудь сделать больно. Он распробовал вкус мяса с кровью. Смог проникнуться стихией боя. Во многом тому поспособствовали победы последних дней: сначала удалось сыграть на самоуверенности здорового, не познавшего боли двойника, а затем – одолеть самого Сковронского. И пусть в последнему случае это была схватка двое на одного, так ещё и с полноценным некромагическим тыкалом против врага, вооружённого лишь жалкой волшебной палочкой – колдовским аналогом пистолета, носимым на постоянной основе больше из-за компактности, чем по причине высокой боевой эффективности, – но ведь и противник был не лыком шит.

После такой серии удач сложно не проникнуться собственной крутостью, не словить кураж.

И возможно кто-то сказал бы, что неразумно вот так терять осторожность и бросаться в атаку, сломя голову, однако история полна людьми, достигшими высот именно что “на кураже”. Да, это “систематическая ошибка выжившего”. Ну и пусть! Ничто не истинно и всё дозволено, когда имеется резерв в виде безымянного пальца в руках доверенного лекаря.

Наконец, транспорт остановился. Молодой человек поднял голову и огляделся. Знакомые доспехи подчинённых: как сделанные на заказ именные, так и “серийные”, купленные буквально сегодня за деньги рода Маллой. Да и нутро броневиков Даркену было видеть не впервой. Однако привычными декорации, в которые оказались помещены знакомые актёры, ещё стать не успели.

Будущий ректор УСиМ даже сквозь доспех ощущал внимательные взоры молодых некромагов. Тех членов ковена, что шли следом за командиром. Кое для кого из них то был первый настоящий бой. И пусть им уже приходилось умирать от чужой руки, но раньше всегда рядышком стоял наставник, готовый остановить сражение и тотчас же оживить проигравшего.

Даркену был знаком этот мандраж. Точно так же Маллой-младший волновался, когда впервые столкнулся с пачкой вооружённых бойцов “Стит” в “Вечне Забаве”.

И пусть “номер один” уже говорил мотивационные речи ещё перед тем, как бойцы загрузились в транспорт, стоило лишний раз подбодрить хануриков.

– У большинства из вас тут родаки собрались. И пусть на плечах старших лежит ответственность обеспечить нашей операции отсутствие помех со стороны ВАТИ, можете мне поверить: эти гады всегда найдут время оценить, насколько хорошо их едва оперившиеся потомки встали “на крыло”. Потому: оставить хандру в кузове броневика! Из машины выносим только концентрированные бравость, отвагу и пафоса, кто сколько осилит! – главный поднял руку над головой. – Мои предки улыбаются, глядя на меня! И пусть ваши улыбаются, глядя на вас!

Даркен поднялся с места и решительно направился к выходу, демонстрируя подчинённым, как именно требуется себя вести, чтобы порадовать их стариков.

2.

В вертолёте было шумно.

По крайней мере, с объективной точки зрения. Потому как субъективная оказалась искажена, благодаря стараниям пана Злобека: некромаг печального образа половину жизни провёл в вертушках, а потому уж успел к девятнадцатому году жизни озаботиться заклинанием для комфортного полёта. Нет, сам шум никуда не делся, но и слечна Глашек, и слечна Кюсо, и пан Праведный, и конечно же сам Вик этот шум практически не воспринимали, из-за чего получалось разговаривать друг с другом, практически не повышая голоса.

Минус одно неудобство в списке многих неудобств. В конце концов ночь и плохая видимость никуда не девались. Ровно как и вероятность, что у кого-нибудь из подчинённых Шпоркове не выдержат нервы, и он пальнёт по вертушке чем-нибудь убойным.

Впрочем, покамест этого не случалось: никому не нужна была полномасштабная война прямо на улицах города. Особенно, когда обе стороны имеют в распоряжении доступ к магическим башням, существенно повышающим ставки в открытом конфликте. Так что и ВАТИ, и УСиМ, и королю, и даже сторонам напрямую не участвующим в данном противостоянии эскалация не интересна. Для всех будет лучше, если всё ограничится простым поигрыванием мышцой, которое задним числом и вовсе обзовут “санкционированной совместной операцией” или даже “военным парадом”, стоит только предоставить доказательства необходимости действий Даркена.

Броня молча взирала с высоты на копошение внизу. Девушку слабо интересовали стремительно растущие в количестве силы ВАТИ. Тут не ожидалось сюрпризов, и даже если таковые обнаружатся, работать с ними предстоит отнюдь не Броне. По крайней мере, не в краткой перспективе: у будущих свёкров имелись свои команды, и те, стоя бок о бок с краснопёрыми, сейчас активно работали над тем, чтобы молодняку никто не мешал.

Почему-то Лешая ощущала некую досаду из-за осознания, что весь штурм отеля “Сметана”, столь важный в глазах её, и в глазах Даркена, для Маллоев-старших являлся чем-то побочным. С одной стороны понятно, что глава рода и его жена участвовали в Большой Игре, в то время, как молодая поросль едва-едва доросла до Малой, но с другой – не в стиле чувств было следовать доводам разума. И данный конкретный случай не являлся исключением.

Так что, синие очи девушки внимательно следили за тем, как разыгрывают свою партию главные действующие лица той самой Малой Игры. Вот небольшой отряд заходит внутрь. Надо полагать, это Даркен и Гало ведут за собой остальных членов ковена. Восемь человек, и каждый из них – некромаг. Снаружи остался Лукан, уже навостривший монструозный раскладной ленс, который без подставки даже под колдовским усилением удерживать не получалось. По крайней мере при условии, когда необходимо точное наведение и филигранная работа с заклинаниями.

Тем временем ушко Брони уловило характерные шорохи в наушнике, куда транслировался звонок с мобильного телефона.

– Алло? – голос принцессы оставался узнаваемым даже несмотря на сумму искажений от динамика и от заклинания шумоподавления. – Броня, ты ещё здесь?

– Да, – ответила синеокая аватара хтонического божества.

– Скажи что-нибудь длинное, чтобы я убедилась в работоспособности заклинания.

Ну, да, это слечна Глашек хорошо слышала слечну Лотарингскую, а вот той приходилось отделять зёрна слов от плевел хлопанья вертолётных лопастей. Конечно, Слунце могла бы просто попросить собеседницу говорить погромче, однако для августейшей особы это было бы мало того, что неудобно, так ещё и являлось бы демонстрацией неумения справиться с задачей, с которой сумела справиться вчерашняя челядь.

– Второй закон Кларка гласит: единственный способ обнаружения возможного состоит в том, чтобы отважиться и сделать шаг за грань, в невозможное, – послушно выполнила просьбу принцессы аватара божества.

На той стороне не то хмыкнули, не то усмехнулись.

– Я с тобой лично общаюсь, читай, третий раз, и всё ещё не могу понять, какая ты. Только начинает казаться, что я нащупала то, что можно считать твоим стержнем, как ты совершаешь нечто, не вяжущееся с моими предыдущими догадками.

– Понимаю, – ответила девушка. – Но, боюсь, у меня не очень много времени на разговор: мне необходимо спасать Прагу, поэтому, не обижайтесь, если я резко оборву связь – вы меня застали буквально во время боевой операции.

– Кстати, об этом я и хотела поговорить, – заметила собеседница. – Удивлена, что вы не попытались согласовать её со мной.

Сумма помех и искажений не позволяла уловить всех интонаций Слунце, однако Броне думалось, что реши та продемонстрировать угрозу или раздражение, не заметить их мог бы только глухой. Иными словами, общий тон беседы был парадоксально мягкий. Намного мягче, чем Лешая предполагала.

– Во время нашей последней беседы вы продемонстрировали неуверенность и нерешительность. Мне не хотелось на вас давить, слечна Лотарингская. Приношу свои извинения, если вы истрактовали мои действия как-то иначе. Я могу судить только по себе. И лично мне бы не хотелось, чтобы кто-либо вмешивался в процесс моих размышлений с просьбами поторопиться.

Разумеется, то была ложь. Очевидно, что покамест принцесса занимает позицию консерватора, а потому помощи в подобных начинаниях от неё ожидать не приходилось, а вот препон – вполне. Гораздо осмысленней просто поставить августейшую особу перед фактом, существенно ограничив той пространство решений и подтолкнув её в сторону выбора, наиболее выгодного пану Маллою.

– Понимаю, – медленно, словно бы задумчиво, произнесла Слунце. – Тем не менее, я хочу сказать, что то, каким образом данная операция осуществляется, существенно дестабилизирует Богемию. Исходя из того, что было сказано во время нашего последнего разговора, у меня есть все основания полагать, что вы делаете это намеренно.

Синие очи Брони внимательно следили за движениями находящегося там, внизу, силуэта Лукана. Кончик его ленса перемещался в пределах достаточно большого радиуса, что позволяло предположить факт разделения отряда Даркена на два сквада по четыре человека. Судя по всему, противник сопротивлялся весьма активно, раз так часто требовалось вмешательство портативного пилона пана Кучеры.

– А вас не смущает, с какой лёгкостью подобная дестабилизация проходит? Поверьте, слечна Лотарингская, если вы соберёте всех ныне живущих людей со всех миров, из которых когда-либо приходили попаданцы в Форгерию, вы найдёте не более сотни человек, одержимых идеей порядка в той же или большей мере, чем я, – спокойно, медленно и даже чересчур чётко ответила Лешая. – Но система, не являющаяся самоподдерживающейся, не может являться основой порядка. В данный конкретный момент я пытаюсь отсечь одну из причин вероятной дальнейшей дестабилизации.

– Даркена Маллоя? – даже не имея возможности различить оттенки интонаций собеседницы, Броня могла ощутить яд в голосе принцессы.

– Ганнибала Тогосамого, – практически проскрипела слечна Глашек. – Прошу прощения, я не могу больше продолжать разговор: я нужна в другом месте.

Не дожидаясь ответа, Лешая разорвала звонок, переключила гарнитуру на другую волну, а затем скользнула пальцем по правому виску, активируя контур, призванный закатить глаз в пафосное “боевое положение”. Благо, когда ты некромаг, такие выверты не сказываются на поле зрения в худшую сторону.

– Это змея, проверка связи, как слышно?

– Ворон. Громко и чётко, – тотчас же отозвался Виктор.

Штатная процедура. Простая, быстрая и необходимая. Каждый из участников прошёл её. Каждый из участников спрятал голову в шлем и запахнул забрало.

Броня не говорила громких речей. Она не выступала перед большим сборищем. Под её непосредственным командованием сегодня находилось всего несколько человек, которым не требовалось лишний раз объяснять, какой Лешей они забыли в отеле “Сметана”. Ведь каждый из них знал, какой Лешей. Той самой, что распахнула боковую дверь и встала у самого обрыва, взирая с высоты на тёмные улицы, огоньки на которых выглядели, словно бы неведомый гигант набрал горсть светляков, да небрежно бросил её под ноги.

По прикидкам слечны Глашек немалая часть сил противника должна была уже оказаться оттянута в подвалы, которые сейчас штурмовали отряды Даркена. Не важно, оттягивалась ли она для противостояния или же для побега: в обоих случаях скваду Лешей предстояло встретить меньшее сопротивление, нежели если подготовительной работы не проводилось бы вовсе.

Девушка чуть повернула голову в сторону подчинённых. Её наставления не были пафосными или подробными. Всего лишь одна простая фраза.

– Вы все знаете, что делать.

И после этих слов Лешая сделала шаг вперёд. В Бездну.

3.

У Брони не имелось богатого опыта десантирования. Да и не только у неё: по сути, только Жаки в своё время развлекалась спортивной вариацией данного мероприятия, и то, на любительском уровне. Конечно, магические средства замедления падения предполагали заметно большую степень свободы перемещения, чем тот же парашют, что существенно облегчало задачу, однако риск промаха при приземлении сохранялся. И по меркам синеокой зануды риск этот был неоправданно велик.