Текст книги "Viva la Mésalliance или Слава Мезальянсу (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

– А вы думали, отчего я забеспокоилась, когда узнала, что моя lesis решила пообщаться с мансой? – с улыбкой развела руками рыжеволосая красотка. – С неё сталось бы сказать императору Мали в лицо то, что думает. А думает о людях она чуть ли не исключительно плохое.

Броня услышала, как совсем рядом цокнул каблук, а затем увидела отражение принцессы, что мягко обняло зеркального двойника оскандалившейся слечны Глашек и поднесла к её губам тот фужер, из которого, судя по лёгком беску на одной их хрустальных стенок, совсем недавно пила сама.

– Значит, мне нет смысла сомневаться в том, что моя гостья искренне восхищена мной, – произнесла Слунце Лотарингская, опуская подбородочек на плечо безродной. – Это приятно. И существенно облегчит мне жизнь, ведь, возможно, я смогу получить от неё то, что хочу, просто озвучив желание.

Броня некоторое время стояла молча, ощущая губами прикосновение хрусталя и хмельного напитка, а затем, всё же, решилась сделать небольшой глоточек, на пару секунд прикрыв глаза.

– Возможно мой вопрос будет неуместен… но разве вы не собираетесь допрашивать меня относительно деталей нашей с русским цесаревичем перепалки?

– Перепалки? – переспросила третья, последняя из фрейлин принцессы, обладательница роскошных длинных русых волос, спускавшихся чуть ли не до колена, что стоя в уголке, то и дело скользила пальчиком по планшету. – Как мило… наследнику престола одной из самых могущественных империй было нанесено тяжеленнейшее оскорбление: ему прилюдно сорвали кожу с лица. Но это мелочи – по моим сведениям, лекарям до сих пор не удалось разобраться, что же вы за заклинание на него наложили, из-за которого он потерял контроль над всеми мышцами тела, включая те, что мешали ему публично обмочить портки.

– Правда? – удивлённо взметнулись вверх бровки принцессы. – Очаровательно! С этого ощипанного цыпленка давно следовало бы сбить спесь! А то его ухаживания становились чрезмерно навязчивы.

Слечна Лотарингская вновь обернулась в сторону зеркала, чтобы иметь возможность видеть лицо Брони.

– Между прочим, они были столь безыскусны, столь грубы и отталкивающи, что в расстроенных чувствах я начала искать утешения в объятиях слечны Галериан, хотя ранее и не могла подумать о том, чтобы возлечь с женщиной. Но теперь, благодаря вам, я получила отличный повод отвергнуть его: уж слишком опозорился цесаревич.

– Ещё один casus belli? – невесело усмехнулась безродная.

– Ох, не берите в голову! – закатила глаза принцесса. – Я уверена, что Александр был со мной столь груб именно оттого, что хотел получить тот самый casus belli. Поводы для войны – дело десятое, когда есть причины. Мой отец, конечно, надеялся избежать открытого противостояния с восточным гигантом, но даже он в глубине души понимал, что русские не предоставят нам условий, которые можно было бы назвать удовлетворительными.

– Мы стали бы просто буферным государством на пути красной угрозы, откуда бы спешно выкачивали ресурсы, чтобы они не достались ЕССР, – механическим тоном произнесла Броня. – Российской Империи не было бы резона вкладывать много сил в оборону наших рубежей от коммунистов.

– И-мен-но! – прочеканила по слогам дочь государя, а затем удовлетворённо цокнула языком. – Так что, мне тоже нет никакого резона отдавать вас царю. По крайней мере, с политической точки зрения. Однако, я могла бы это сделать из личных побуждений. Надеюсь, вы не дадите мне причин стать мстительной фурией?

Слечна Лотарингская очаровательно рассмеялась, прикрыв пухлые губки кончиками пальцев, а в голове у Брони тем временем пронеслась мысль о том, что шляхта не привыкла бросать слов на ветер.

Даже шутливую угрозу, прозвучавшую из её уст, следовало воспринимать всерьёз.

Тем временем, пока принцесса отвлеклась, пожелав смочить горло хмельным напитком цвета змеиного яда, слово взяла Фортуна.

– Именно поэтому я оставила Гиацинт снаружи, – улыбнулась elsis, спрятав ручки за спину. – Сейчас она успокаивает твою матушку: это несложно, когда ты знаешь о том, что за закрытыми дверями идёт отнюдь не допрос.

– Впрочем, – подала голос слечна Лотарингская, – допросу всё равно быть. Как минимум потому, что меня лично терзает любопытство, относительно деталей происшествия. Однако, чувствую я, что вам сейчас тяжело говорить и думать на эту тему, а оттого я буду милосердна и отложу свои попытки выпытать из вас правду на утро.

– Вы желаете видеть меня утром, моя госпожа? – хоть намёк и был весьма прозрачный, Броня, будучи любительницей прямых ответов, решила уточнить.

– За завтраком, – улыбнулась та и вновь поднесла бокал к губам собеседницы, одарив её лукавой улыбкой. – Тогда и поведаете мне, да и моей семье, что же именно случилось в бальной зале.

– А во сколько вы обычно завтракаете? – уточнила девушка.

Ответ был не совсем тот, что она ожидала.

– Не беспокойтесь. Нас с вами разбудят.

– Нас?

Извилина в голове едва шевельнулась, но безродная волевым решением велела ей лежать и не рыпаться. Не хватало ещё пробудить Лешую, усиленно размышляя о намёках и недомолвках. Не то, чтобы Броня хорошо понимала механизм, что привёл божество в её тело и передал контроль над ним в руки высшей сущности, однако она могла сделать разумный вывод, что это напрямую связано с ментальным перенапряжением: никогда доселе ничего подобного не случалось, если не считать ковачского инцидента, где поводов для перегрева мозга, кстати, имелось более, чем достаточно.

Зануда отказывалась угадывать, что кроется за словами дочери государя и решила просто спросить. А заодно предложить принцессе передать фужер собеседнице, дабы не отвлекаться и далее на попытки поить её, словно ребёнка.

От этого Броня чувствовала себя неуютно.

– Я плохо понимаю намёки, госпожа. Говорите, пожалуйста, прямо.

Пальцы девушек на секунду соприкоснулись в момент, когда бокал перекочевал из одних рук в другие.

– Как скажете, слечна Глашек, – улыбнулась слечна Лотарингская. – Вы уже говорили о том, что восхищаетесь мной. Причём, судя по контексту, уже довольно давно. И из надёжного источника мне известно, что вы крайне небезразличны к женской красоте в интимном плане.

Алые глаза принцессы стрельнули в сторону Фортуны.

– Буду ли я права, если предположу, что были бы счастливы провести со мной ночь столь жаркую, что открой мы окна, во всей Богемии растаял бы снег?

Броня ощутила, как вспыхнули её щёки, безо всяких слов выдавая все эмоции безродной.

Ощущая жуткое стеснение, девушка спряталась от ответа в бокале с алкоголем, да в забытии прижала Рою к груди столь крепко, что та вытянула шею, дабы посмотреть хозяйке прямо в глаза самым недовольным и обвиняющим взглядом.

– Ну же, слечна Глашек, – улыбка принцессы стала коварной. – Вы же говорили, что любите прямоту. Так произнесите вслух то, что у вас на уме. Не заставляйте меня гадать.

Броня оторвалась от фужера и передала его в руки Фортуне, после чего коснулась головы змеи, чтобы поглаживанием извиниться перед ней за неаккуратность.

– Да. Я бы не просто провела бы с вами ночь с удовольствием, но и мечтала об этом ранее, задолго до нашей встречи. Полагаю, именно этот ответ вы и желали услышать, и я вас заверяю: сказанное является правдой, – девушка рассеянно облизнула губы, что умудрились столь быстро высохнуть, несмотря на недавнее касание хмельной влаги. – Но вы сами выбрали формулировку “произнесите вслух то, что у вас на уме”. А на уме у меня всегда поиск подвоха. Даже когда кажется, что ни одна мысль не бродит по просторам коры головного мозга. Скажите мне, госпожа, действительно ли вы вдруг так сильно воспылали ко мне страстью, или же за вашим желанием увидеть меня в своей постели скрываются иные мотивы?

Слечна Лотарингская не ответила сразу. Прежде она шагнула к собеседнице, аккуратно коснулась подбородка той наманикюренным пальчиком и мягко скользнула подушечкой перста вниз по шее, к самому воротнику. Было видно, что принцесса наслаждается тем эффектом, что производила на безродную гостью своими внешностью, статусом и манерой поведения.

– Иные. Хоть я не нахожу подобные отношения отвратительными, и даже могу получать от них удовольствие, им далеко до тех чувств, что я испытываю к некоторым мужчинам. Но сердце представителей правящей династии не принадлежит им. В интересах короны будет вверить моё тело вашим рукам. А я – преданная слуга короны. Как, надеюсь, и вы.

Броня пару секунд молчала. Она мягко положила ладонь на кисть руки принцессы и слегка погладила её подушечкой большого пальца.

– Думаю, после того, что я сделала, дабы уничтожить угрожающее короне незаконное производство высоконасыщенного праха, у вас не должно возникнуть сомнений в моей лояльности. По крайней мере, в ближайшее время. И, ежели ради блага страны мне потребуется покрыть ваше нагое тело поцелуями, предварительно магически изменив чувствительность ваших рецепторов, поверьте, страна останется довольна тем, с каким рвением я буду исполнять свой долг. Но я должна понимать смысл… что именно наше государство выиграет от того, что вы мне предлагаете.

Слечна Лотарингская подмигнула безродной.

– Слияние культов.

– Слияние культов? – удивлённо вопросила Броня.

– Именно так, слечна Глашек. Думаю, вам известно, насколько силён мой культ. Не нужно напоминать об этом. И, я хочу отметить, что у вашего культа также большое будущее. Хоть он пока и мал, его скорость роста восхитительна, а события сегодняшнего дня убедят в вашей божественности ещё большее количество людей. Даже если я в официальном заявлении не скажу, что у меня нет никаких сомнений в том, что вы являетесь аватарой Лешей.

Принцесса возложила руку поверх кисти гостьи, заключая ту меж двух своих ладоней. Жест очень мягкий. Домашний. Трогательный.

– Но разве у меня будут причины не произнести этих слов, ежели вы согласитесь с идеей объединить наши культы посредством свадьбы? В таком случае я буду иметь прямой мотив усилить ваши позиции.

Рассеянно оглядевшись вокруг Броня отметила реакцию фрейлин. Самая серьёзная из них, строгая особа с длинными русыми волосами, закатывала очи, точно считая если уж не всю затею принцессы, то, как минимум, метод достижения цели, смехотворной глупостью. Смуглокожая Руби взирала на всю эту картину с высокой степенью любопытства, словно бы смотрела кульминационную сцену какой-то мелодрамы. Даже предательский блеск в уголках её глаз выглядел так, будто бы эта могучая воительница вот-вот разрыдается от трогательности происходящего. Что же до пышногрудой блондинки, что беспечно восседала поверх покрывал ложа госпожи, то та, поймав взгляд слечны Глашек, ободряюще улыбнулась и кивнула ей.

Но если осведомлённость фрейлин о планах дочери государя Богемии ещё была ожидаема, то отсутствие удивления на лице Фортуны Штернберк, что слегка заговорщески и довольно тянула уголки губ к ушам, казалось безродной чем-то неправильным, нарушающим естественный ход событий.

– Сколько у меня времени на принятие решения? – уточнила Броня.

– Времени? – бровки Туны резко взлетели наверх. – О чём тут вообще можно размышлять? Это ведь отличная партия!

Рыжеволосая красотка сорвалась с места, быстрым шагом подошла к синеглазке и коснулась кончиками пальцев её плеча.

– Дорогая, да любой человек в Богемии не только бы свою душу продал, он бы отправил в Забвение пару городов, лишь бы иметь шанс оказаться на твоём месте. Что с тобой, Бронь? Ты никогда раньше не была насто-о-о-олько асоциальна, чтобы не понимать насто-о-о-олько очевидных вещей.

Похоже, что абсурд данной сцены окончательно доконал русоволосую фрейлину, и та, всё же, решила вмешаться в беседу:

– Слечна Глашек, я переведу на ваш язык: принцесса отдала приказ, пусть даже не в привычной вам форме. Отказ в данной просьбе не просто оскорбит королевскую семью, но и является, по сути, предступлением.

– Терри! – резко огрызнулась в сторону подчинённой дочь короля. – Я просила тебя попридержать язык за зубами. Или, как ты сама говоришь: “отдала приказ, пусть даже не в привычной тебе форме”. Я отлично знаю, с кем я разговариваю, и если бы я хотела отдать слечне Глашек приказ, я бы ей об этом сказала прямо.

Судя по пассивной реакции Терри – а, точнее, Терезы Гальто, дамы, не столь запоминающейся, как принцесса или Руби Ольгёрн, в силу привычки следовать за госпожой тенью и не привлекать к себе особого внимания, – подобные пререкания с сюзереном для неё были делом обыденным. На лице фрейлины была лишь лёгкая форма раздражения, но не больше. Хотя, Броня чувствовала, как напряглась царственная особа, как стала крепче хватка её рук, сжимавших кисть безродной.

Слечна Лотарингская была достаточно зла на подчинённую.

– Госпожа, – обратилась синеглазка к своей собеседнице, надеясь сгладить неловкость ситуации, – слечна Гальто лишь следует своему долгу. Её жёсткие слова не испугали и не отвратили меня, а ваши пояснения позволяют мне лучше понимать ситуацию. Прошу вас на неё не злиться.

Принцесса медленно выдохнула, прикрыв алые очи, а затем сделала шажок в сторону безродной. Теперь меж их телами было крайне мало пространства, и их положение стало возможным назвать “интимным”. Туфли касались друг друга носами, а юбка короткого платья Слунце Лотарингской то и дело соприкасалась с полами пиджака Брони.

Что уж говорить о девичьих руках, что всё ещё были сплетены вместе на уровне груди. Рояль даже полностью перебралась на шею хозяйке, чтобы не оказаться в теснине.

Синеглазке казалось, что она способна вот так просто, не концентрируясь на магическом чутье, ощутить стук сердца дочери государя. Ровный. Спокойный. Учащённый разве что самую малость.

– Терри меня порой раздражает, но в её лояльности я не сомневаюсь, – улыбнулась принцесса. – Но, на самом деле, нам с ней нравится бесить друг друга. Думаю, понравится и вам, слечна Глашек. Но скажите, что именно вас смущает в прозвучавшем предложении? Мы могли бы это обсудить.

– Оно слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я могу ухудшить условия на ваш выбор, – хихикнула слечна Лотарингская.

– Не стоит, – покачала головой Броня. – Мне нужно самой выявить подвох, ежели он есть. И я не готова дать положительный ответ здесь и сейчас. Если мне доступно время на размышления, я бы предпочла им воспользоваться, иначе я буду склонна отказаться: я бесконечно далека от оппортунизма и при прочих равных предпочту путь, что выглядит более длинным, но обещает меньшее количество сюрпризов.

– Я понимаю… – улыбка принцессы стала заговорщеской и хитрой. – Сколь не были вы строги и не любили прославлять рациональность, вы всё ещё желаете конфетно-букетного периода и томной романтики. Того, что вам не даёт ваш жених.

Броня не могла сказать точно, права ли собеседница, и если права – то насколько? В конце концов, одно дело тот путь, что мы определяем сознательно, а другое дело – стремящиеся всплыть из подсознания хотелки. Люди не властны над своими хотелками и даже более того, зачастую сами оказываются их рабами. Но не желая признавать власть потаённых желаний, склонны облачать их в форму, более приемлемую с точки зрения принятой разумом доктрины.

Вполне возможно, что синеглазка и правда медлила не из-за осторожности, а из-за того, что на самом деле жаждала немножечко романтики. Несмотря на то, сколь много у неё уже романтических взаимосвязей с другими девушками.

– Не могу сказать ни “да”, ни “нет”, – вновь покачала головой безродная. – Я сейчас не готова разбирать по кускам свою личность и рассматривать её детали под микроскопом. Мне нужен отдых. Критически нужен отдых. Я просто отказываюсь минимально напрягать свой мозг, что сегодня засбоил из-за перегрева. Потому, давайте не будем говорить о будущем. Сосредоточимся на том, что происходит здесь и сейчас.

– Вот и правильно! – вскинула ручку бодрая светловолосая фрейлина. – Можете бросаться в меня фужерами и проклятьями, но я на стороне гостьи.

Блондинка поднялась с места и, выхватив у смуглокожей подруги из рук бокал, – Броня отметила, что Руби практически не прикасалась к алкоголю и больше смачивала губы для вида, – решительно подошла к безродной и, обхватив её за талию, решительно прижала к себе.

На поверку эта женственная особа с пышным бюстом оказалась весьма могучей. Даже по меркам некромагов. Словно бы вместо мышц у Оливитесс Галериан было ожившее металлическое волокно. Синеглазка ощутила себя в её объятиях кем-то, вроде котёнка, на которого обратила внимание хозяйская дочка.

– Мы итак дали достаточно информации для размышления. Пусть слечна Глашек неторопливо, в спокойной обстановке, всё переварит. А здесь и сейчас мы все – группа патриоток Богемии и одна змея. Группа весьма красивых патриоток… – фрейлина замолчала на секунду, когда висящая ожерельем на шее безродной Рояль приподнялась на уровень лица блондинки, чтобы посмотреть ей в глаза строгим взглядом, – … и змея тоже весьма красивая.

Пухлые губы блондинки коснулись шероховатой морды озадаченной рептилии.

– И всех нас ждёт ночь, полная сладострастия. Разумеется, во имя блага государства, – хихикнула светловласая ораторша. – И благо Богемии – единственное обязательство, что нас будет сковывать до самого рассвета. И потому, покуда солнце не коснётся наших лиц, прорвавшись сквозь зашторенные окна, мы не Лешая, принцесса, фрейлины и так далее, а Броня, Слунце, Тесса, Терри, Руби, Туна и…

Взгляд тёмных очей фрейлины сконцентрировался на изумрудной шкурке рептилии, задавая немой вопрос, и ответ этот огласила рыжая красавица из УСиМ.

– Роя, – улыбнулась Фортуна и, выдержав небольшую паузу, продолжила. – Рояль. Тоже, между прочим, дева, а потому и не чужая на этом празднике сладострастия.

Всё это выступление заставило принцессу одарить мир весёлым жизнерадостным смехом, в котором даже ухо Брони не уловило ни единой ноты фальши.

– Оливитесс… – начала было слечна Лотарингская, но фрейлина её тут же перебила.

– Тесса! – капризно и строго поправила она госпожу.

– Тесса… Тесса абсолютно права. Не будем задаваться вопросами. Пусть те, кому положено нервничать, нервничают. Я не желаю возвращаться на приём! И никто из присутствующих не желает. Да и нет в этом никакой потребности: то людские страсти и заботы, а нас направляют сами небеса.

Взгляд алых очей принцессы скользнул по лику Брони и ушёл далее, чтобы задержаться на окне. Безродная не сразу поняла, что же именно привлекло внимание августейшей особы. Синеглазке потребовалось примерно секунд десять концентрироваться на обрамлённом окрашенной в кремовый цвет рамой куске тёмного неба, чтобы осознать, что всё это время она смотрела не туда.

Важно не то, что можно разглядеть за окном, а осознание факта, что град более не стучал по стеклу.

Глава 6. Витра

1.

Небо больше не засыпало землю крупными кристаллами замёрзшей воды.

Даркен стоял на улице, рядом со входом в морг, и несколько апатично взирал на градинки, что лежали на асфальте, практически не различимые в темноте, если бы не свет фонарей, что отражался от неровных ледяных боков мириадами искр. Розовых, алых, голубых, бирюзовых, жёлтеньких и белых. При желании можно было представить, что там, меж ещё маленьких, по щиколотку, недосугробов разверзлась космическая бездна. И будь среди талантов юного пана Маллоя умение запечатлевать момент посредством красок на холсте, он бы непременно подарил бы миру полотно с названием вроде “звёздная дорога” или “ступая над бездной”.

Дверь отворилась и на пороге рядом с Дарком объявилась Илега. Она тотчас же зябко закуталась в пальто, явно не готовая к тому, сколь разительно к ночи похолодало.

Когда Солнце скрылось за горизонтом, зима всё же решила вступить в свои права. Точно стеснялась взора небесного светила.

– Я успел разглядеть твою довольную мосю, – отметил некромаг весьма пассивным тоном. – Прежде, чем ты спрятала её в поднятом воротнике. Что там произошло?

– Я помогла этому Мецу одеться… он так забавно делал вид, что не стесняется. Но ты бы видел его лицо, когда он вдруг осознал, во что ему нужно облачиться. Похоже, слечна, тело которой вы пожертвовали этому рыжему жмурику, погибла во время похода на свидания или же попытки немного подзаработать своим телом.

Даркен молча изогнул бровь, и камеристка слечны Глашек решилась пояснить.

– Изодранные куртка и кофта старого тела Меца прикрывают его бёдра надёжней, чем юбка, которая поступила в морг с телом девицы-донора.

– Я бы проникся к парню сочувствием, если бы не видел в нём потенциального террориста, – хмыкнул “номер один”. – А так, пусть пострадает немного. Моё предположение о том, что пан Праведный решит нас покинуть, едва лишь мы ему позволим, подтвердилось? Не для того же, чтобы покрутиться перед зеркалом, он одежду подбирал!

– Угусь, – девушка потёрла друг о друга ручки, а затем сложила их лодочкой, чтобы подуть в ладошки. – Скоро он будет здесь. У вас всё готово?

Серые очи Даркена поднялись к небесам. Некромагу не было дано разобрать детали того, что происходило там в темноте, но зная, куда смотреть, молодой человек мог различить неясный силуэт, что беззвучно скользил над головой, закрывая своим телом то один участок неба, то другой, создавая иллюзию гаснущих и вновь зажигающихся звёзд.

– Букль наготове. Люди не привыкли смотреть вверх. Впрочем, в нашем случае даже если у нашего дорогого друга появится такое желание, вряд ли его глаза смогут дать мозгу достаточно пищи для размышления.

– Хорошо, – горничная тоже некоторое время смотрела в небеса, пытаясь проследить за взглядом господина, однако её васильковым очам не удалось узреть то, что было видно некромагу. – Я сейчас передам мальчикам, чтобы они отпустили наконец пана Праведного.

Сказано-сделано. Не дожидаясь какой-либо внятной реакции со стороны высокого начальства, девушка скрылась в помещении. Возможно, просто желала поскорей покинуть морозную улицу, дабы оказаться поскорей средь неприветливых, но согретых системой отопления стен морга.

Дарк вдруг ощутил желание покурить. Он даже рассеянно похлопал себя по карманам, но не нашёл заветной пачки сигарет. Так уж получилось, что в этой жизни он даже не желал знакомиться с никотином, а потому никакой физической зависимости не испытывал – а даже если бы испытывал, избавился бы от неё парой несложных заклинаний, – но в некоторых ситуациях душа вспоминала привычки прошлого воплощения. Не часто. Раз в месяц или два. Благо, усилие воли для того, чтобы не пойти в ларёк за табаком, требовалось куда как меньшее, нежели для того, чтобы, всё-таки, напрячься и ознакомиться с форгерийскими марками сигарет.

Плюс, в высшем свете, к которому юный пан Маллой принадлежал по праву рождения, в вопросах насыщения лёгких дымом имелось великое множество ограничений и ритуалов. Поистине великое множество. И было их столь неисчислимо много, что желание курить уходило далеко и надолго, стоило только подумать о необходимости заводить специальный костюм для того, чтобы просто попапиросить: ведь высокородные пани и слечны привыкли брезгливо морщить носики, лишь учуяв запах табака.

Прошло около минуты с того момента, как Илега покинула улицу и до того, как дверь снова отворилась, выпуская на улицу пана Праведного.

И в этот момент Даркен в самом прямом смысле подавился смехом. Он был вынужден склониться, выдавая нечто среднее между кашлем и хохотом в попытках вдохнуть хоть немного кислорода.

Речь не столько о том, как выглядело одеяние Меца. С ним всё было в порядке, насколько это возможно для сборной солянки из наряда весьма вульгарной девицы и мужского рванья, пострадавшего местами от капелек кислоты.

Ну, да, юбка была столь коротка, что даже не пыталась выглядывать из-под мужских кофты и куртки, что почти доходили до прикрытых толстыми шерстяными колготами колен. Да, у мужчины не было никакого навыка ходьбы на каблуках и ноги его, обутые высокие сапоги на шпильке, то и дело подворачивались. Да, сквозь дыры в верхней одежде проглядывало цветастое одеяние предыдущей обладательницы тела.

Но всё это воспринималось бы скорей жалко, чем смешно, если бы не манера держаться и выражение лица Меца. Они были неподражаемы.

Пан Праведный в данный момент больше всего напоминал кота. Взрослого. Быть может, даже старого. Утомлённого игрой детишек и терпящего нелепые наряды с достоинством маньчжурского императора. Словно бы считал, что если будет делать вид, что всего этого балагана не существует, он и его последствия просто растворятся: дескать, коль сам носитель данных одеяний не будет обращать внимания на свой внешний вид и походку, этого не сделает никто.

Быть может, на старом, мужском лице Меца подобное и смотрелось бы, но в исполнении девушки, коией пан Праведный сейчас, вне всякого сомнения, являлся, это выглядело слишком мило. Возникало даже желание её поддразнить, дабы понять, насколько далеко эта симпатичная слечна способна зайти в игнорировании несовершенства мира.

Ну и… просто бывают люди, которые, пытаясь казаться серьёзней, вызывают лишь умиление. Очевидно, что старая обладательница тела была из таких. Правда, по её выбору одежды слабо верилось, что она хоть когда-нибудь предпринимала попытки произвести впечатление отличное от того, что производила бы идеальная цель мужской похоти.

Мец не подал вида, что его задела реакция молодого дворянина – или же Дарк, надрывая от хохота живот, попросту не заметил тени досады на лице ожившего свидетеля – и просто поклонился, не выпуская из рук свой бамбуковый меч.

– Рад, что моё бедственное положение смогло вас повеселить, – в голосе пана Праведного было невозможно уловить хоть что-то, похожее на иронию или сарказм. Всё звучало абсолютно искренне, хоть и чрезмерно сдержанно. – Мне передали, что я могу идти. Мои родные будут рады узнать, что благодаря вам я всё ещё жив.

– Ковыкляй ужкхе отксюда! – отозвался “номер один”, оказавшийся не в силах столь быстро перебороть свой смех. – Не убкхивать же тебя обхкратно, ескли ты беспхолезен!

Мец снова поклонился, а затем гордо поднял подбородок и двинул прочь, уже на третьем шаге вновь подворачивая ногу. Лишь спустя ещё пяток метров и три казуса, связанных с неумением ходить на каблуках, этот свидетель-подозреваемый догадался использовать синай, как посох. Тогда и дело у него пошло как-то побыстрей. Без необходимости проверять щиколотки на прочность через каждые три шага.

Уходящий и не догадывался, что с небес на него взирали два внимательных жёлтых совиных глаза.

2.

Всё же, хоть Лукан и был сыном нувориша, у него уже имелось достаточно достоинства, чтобы временами поступаться понтом ради практичности.

В частности, как оказалось, самой его любимой личной тачкой был не пафосный спорткар или стильный кабриолет, а вместительный бронированный фургончик с брутальным дизайном, полным острых углов, окрашенный в угрожающий чёрный глянец, отлично сочетающийся с тонировкой.

Дарк никогда раньше не видел это авто, но лишь потому, что пану Кучере просто не доводилось колесить на нём близ УСиМ: просто не представлялось подходящего повода. Зато вот в других ситуациях вместительность машинки, в которую можно было без труда вместить, как удобный диванчик, так и расположить несколько комплектов боевой брони, показывала себя выше всяких похвал.

Теперь, если Дарк со своими товарищами нарвётся на гнездо предателей короны или какую иную опасность того же калибра, у него будет больше пространства для манёвра сию минуту и сию секунду.

Впрочем, покамест нападения не ожидалось, и Дарк просто валялся на диване, закрыв глаза непрозрачными костяными очками.

Было бы глупо полагать, что молодой дворянин в этих очках ничего не видит. Очевидно же, что представители шляхты используют кость и драгоценные металлы именно тогда, когда им требуется благоприятная среда для колдовских практик. Так было и в этот раз: вложенный в непрозрачные окуляры магический контур стабильно и без перебоев выводил пред очами носителя картинку, получаемую от украшенной зачарованным амулетом совы.

Иными словами, “номер один” видел всё то же, что и его пернатый друг Букль.

А вот слуху было доступно несколько больше: в этом плане Дарк находился сразу в двух местах: с неясытем на крыше здания, и в машинке, на удобном диванчике.

Правда, нельзя было сказать, что информация, которая была доступна уху совы, была хоть сколько-нибудь интересной или хотя бы полезной. Посему молодой человек предпочитал убивать время, общаясь со своими подручными.

– Уже десять минут прошло, – нетерпеливо пробурчал Лукан со стороны водительского сидения. – Сколько можно возиться с обувью? Неужели это такая сложная задача: выломать каблуки и выровнять подошву?

– Для Меца – сложная, – прокомментировал ситуацию Дарк, вынужденный всё озвученное время наблюдать за тем, как неуклюже пан Праведный орудует синаем в попытках превратить сапоги во что-то, в чём можно ходить, не рискуя навернуться с высоты собственного роста. – У него с тонкими материями вообще “никак”. Уже трижды примерял обувь и единожды – даже сделал несколько шагов, но каждый раз стаскивал её, чтобы внести ещё немного изменений. Кроме того, я тебе напомню, что у него, вообще-то, не самый практичный катализатор магии: соприкасаться с изменяемой поверхностью приходится самым кончиком, где позвонки слегка выходят за пределы бамбукового клинка, а держаться – за рукоять.

– Это нормально, – лениво пробурчал Гало откуда-то из глубины салона. – Мец же в прошлой жизни был азиат. А эти азиаты извращенцы: они едят рис палочками.

– Это тебе повезло ещё с их творчеством не познакомиться, – хохотнул Дарк. – Чего только “сон жены рыбака” стоит, десу? В любом случае, то, что я вижу, позволяет понять, что подозреваемый не шибко гибок в плане магии. Думаю, он больше концентрировался на изучении конкретных заклинаний и интегрировании их в привычный боевой стиль. А тут мы со своими приколами.

Со стороны водительского сидения раздался тяжёлый вздох.

– Теперь я понимаю, с чего ты вдруг такой сумасбродный: ты же две жизни подряд аниме с самого детства терабайтами потребляешь.

– Ничего ты не понимаешь, – беспечно отмахнулся “номер один” и схватил руками воздух на некотором расстоянии от своей груди. – Там есть сюжет. Глубокий сюжет. Да и… знаешь, развитие форгерийской аниме-индустрии меня удручает.

– А меня удручает медлительность этого пана Праведного, – в очередной раз вздохнул пан Кучера. – С такими темпами мы будем его целую ночь преследовать… если не заснём.

– А-ха! – поддакнул Дарк. – Парниша весьма осторожный. Не стал браться за модификацию обуви, не покружив по району. Даже ту группу охочих до девичьего тела молодчиков раскидал, не применяя магии.